Книга редко интересует Беллатрису настолько, что она готова её читать. Этот случай — тот самый из немногих. Тем сильнее её задевает равнодушие Рабастана. Очень похожее на правду. Она, лучшая актриса в этом семействе, ведётся.
Ведётся, злобно поворачивает к нему лицо, отрываясь от книги, с неприкрытой злобой щурится.
Так значит.
— Получилось, — с нажимом припечатывает она, отворачивается снова. И в знак своего протеста перекладывает копну волос на бок со стороны Рабастана, отгораживаясь от него ими.
Фыркнув на его пожелание доброй ночи, она листает книгу с конца. Перечитывать раболепные записки зельевара с помутнённым рассудком не интересно ровно так же, как и описание его завтрака.
Беллатриса смотрит на другое. Отмечает, как почерк перестал быть небрежным, а на страницах дневника перестали встречаться засохшие и потемневшие пятна — видимо, от еды или немытых рук. Находит первый перечень ингридиентов. С конца.
С любопытством листает на одну страницу дальше.
Министерство не разрешает проводить опыты над другими волшебниками. Домовики слишком легко поддаются чарам, и положительный эффект на них совершенно не значит положительный результат эксперимента. Мой друг, — имя смазано, — любезно согласился помочь мне. Я приму зелье сам, а после, в случае успешной попытки...
Беллатриса коротко усмехается. Улыбка задерживается. Она косится на Рабастана, притворяющегося спящим, осторожно устраивает открытый дневник у него на лице, как будто он читал на улице в полдень и решил вздремнуть, укрывшись книгой от солнца.