Дружеский визит, всего лишь дружеский визит, приятная беседа за чашкой чая и обсуждение ближайших перспектив – теперь, когда Хогвартс начал приходить в себя, новый преподаватель ЗоТИ был необходим, как воздух. Нельзя было до бесконечности заниматься рокировками и заменами, уже первые несколько дней показали, что Хогвартс протянет так ещё с неделю-другую, не больше. Именно это привело Минерву на хорошо знакомую улочку, именно это она и планировала – беседу, чай, одно важное дело. Всё.
Сначала унюхала, потом увидела – привычка всегда осматриваться в кошачьем виде никуда не делась, а осторожность лишь обострилась после Ховгартса, – и уже в следующее мгновение после быстрой трансформации в руке оказалась волшебная палочка, которой Минерва взмахнула быстрее, чем успела подумать о необходимости подобного действия. Впрочем, когда разум подоспел за телом, она ничуть не прониклась желанием отругать себя: всё было сделано правильно, и если уж даже её, всегда продуманную, рациональную и логичную, повели инстинкты, если уж после Хогвартса магия внутри реагировала именно так, значит, наверное, иного варианта быть не могло, хотя встреть она вот так Рабастана ещё пять дней назад, обязательно всего лишь окликнула или даже подождала, пока он войдёт, чтобы потом постучать и подать голос из-за двери, давая о себе знать. Но пять дней оказались слишком большой пропастью.
Успев подхватить магией падающее бессознательное тело, чтобы к недавним травмам не добавились новые, Минерва убедилась, что поблизости никого нет, Лестрейндж действительно неподвижен, а Яэль не успела ничего заметить, после чего приблизилась, крепко сжала его предплечье и аппарировала.
Дорога до дома с левитируемым рядом Пожирателем Смерти, проход по сумрачным коридорам поместья, указания домовикам, тщательный обыск (две палочки? надо же! что насчёт портключа?..) и размещение в малой гостиной предоставили Минерве достаточно времени для того, чтобы не один десяток раз задать себе вопрос о том, почему она аппарировала именно сюда, а не отправилась в приёмную Аврората или хотя бы на площадь Гриммо. Особенно – после Хогвартса. Особенно – после мисс Грейнджер, мистера Уизли и остальных. Особенно – после Итон. Увы и ах, найти нужный ответ не помогли ни согревающее потрескивание в камине, ни принесённый услужливыми эльфами чай, ни даже время, а потом и времени не осталось – чары начали истончаться, не поддерживаемые новыми заклинаниями, и Рабастан пришёл в себя.
– Доброй ночи, мистер Лестрейндж, – почти бесшумно опустив на стол блюдце и чашку, проговорила Минерва. – Обе ваши палочки в сохранности, не волнуйтесь. Если у вас есть некие артефакты, тайные способности к беспалочковой магии или желание обратиться в енота, не рекомендую этого делать: фамильная магия этого дома может отреагировать непредсказуемо, а домовикам велено помешать вам далеко отходить от софы. Пока что.
Разумеется, она не стала связывать его или накладывать какие-то магические ограничения, достаточно было оставить Рабастана без палочки – палочек – и подстраховаться за счёт домовиков. В конце концов, у неё здесь не тюрьма и даже не чердак дома на Гриммо.
– Чаю? – спросила МакГонагалл, кивая на пока ещё пустую вторую чашку. – Или могу предложить огневиски совершенно бешеной выдержки. Разговор предстоит долгий.
А потом она решит, кто присоединится к ним в конце беседы – хит-визарды, орденцы или Руфус. Или специалисты из Мунго специально для неё.

[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

Отредактировано Minerva McGonagall (13 декабря, 2016г. 02:51)

– Меня не интересует Дженис Итон, – отозвалась Минерва, чуть пожав плечами. – Не больше очевидного, во всяком случае. Вопросами обмена её на Макнейра, Министерство, мерлиновы портянки и тонну шоколадных пикси в придачу занимается, насколько мне известно, Аврорат.
Пожалуй, это было жестоко и несправедливо, но МакГонагалл и впрямь беспокоилась о главе Аврората очень умеренно и как-то отстранённо. Вероятно, во многом потому, что та никогда не была её ученицей, Минерва не помнила Дженис ребёнком и подростком, не испытывала к ней никаких личных чувств, воспринимая лишь в том свете, в котором изначально предстала перед ней миссис Итон. Несомненно, сам факт похищения главы Аврората ужасал, к тому же нельзя было не сочувствовать стороннице нынешней власти, угодившей в плен к Пожирателям, но МакГонагалл полностью сохраняла спокойствие и хладнокровие, что, вероятно, было бы куда сложнее делать, если бы на месте Дженис оказался кто-то из Ордена или даже хотя бы из авроров, которые когда-то учились в Хогвартсе. Но в плен взяли миссис Итон. Поэтому Минерва была в состоянии думать о большем, поэтому не стала сразу же связываться с Авроратом, Альбусом или Руфусом, поэтому спокойно подливала себе чаю, раз уж Рабастан отказался.
– Цель моего настойчивого приглашения на чай очевидна – тот самый разговор, который я считаю важным, в отличие от вас, – сделав небольшой глоток, Минерва на мгновение прикрыла глаза. Резких движений Рабастана она не опасалась: в окружении стен фамильного поместья и при поддержке магии домовики были куда более опасны, чем любой посторонний волшебник. – Вы верите в судьбу, мистер Лестрейндж?
Тон, которым вопрос был задан, не предполагал ответа, да и легко угадываемая в голосе ирония давала понять, что МакГонагалл и сама вполне могла предугадать реакцию Рабастана.
– Я вот не верю. Ни в судьбу, ни в гадания, да простит меня Сибилла Трелони, ни даже в безусловную непогрешимость пророчеств. Вере я предпочитаю знания, но есть одна область, в которой вера и знание являются синонимичными понятиями. Это магия. Я верю в магию, мистер Лестрейндж, и в то, что она представляет собой сложнейшее сплетение потоков вероятностей, которые порой невозможно рассчитать даже самому опытному и талантливому нумерологу. Но даже будучи в этой дисциплине всего лишь крепким середнячком, я отчётливо вижу некую закономерность в том, что наши пути пересекаются снова и снова, начиная с вашей первой встречи с Яэль, когда это пересечение, пусть и косвенное, случилось впервые. Вы не могли знать тогда, что мы с ней близки, как и не могли предполагать, что однажды вам понадобится моя помощь, как и не могли предугадать, что сегодня мы совершенно случайно решим навестить её одновременно. Слишком много совпадений, не находите? – опустив чашку на блюдце, которое держала в руках, МакГонагалл вопросительно посмотрела на Рабастана. – Вы будете так любезны поделиться своими предположениями о том, к чему это ведёт?
[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

– Мистер Лестрейндж, умоляю вас, не вынуждайте меня сомневаться в вашем интеллекте! – скривившись, она поставила чашку на стол слишком резко, как будто брезгливо, и фарфор огорчённо звякнул, соприкоснувшись со скатертью. – Как можно было успеть среагировать на следящие чары, аппарировать из Хогвартса, при этом умудриться оказаться ровно у вас за спиной и к тому же совершенно бесшумно? Вы мне льстите.
Не верилось и в то, что Рабастан Лестрейндж не проверял наличие следящих чар на себе хотя бы раз в сутки. Минерва и то делала это регулярно, особенно после контактов с малознакомыми людьми и перед визитом на Гриммо или вот в это поместье, а ведь из них двоих опасаться преследования и страдать паранойей полагалось скорее Лестрейнджу. Впрочем, события последних недель или даже месяцев мало кого не превратили в параноика хотя бы немного. Кто-то проверял помещение чарами перед тем, как войти, кто-то дёргался от каждой тени, кто-то закупался артефактами, обнаруживающими отраву в еде и напитках, кто-то создавал полностью идентичную копию себя самое, кто-то уходил в добровольное затворничество, а кто-то попросту видел угрозу повсюду вокруг себя.
– Ещё вы оскорбляете Яэль, и если на лесть я могу закрыть глаза, то бросаться ничем не подкреплёнными обвинениями, подпитываемыми лишь вашим неумением доверять кому-либо, у кого нет метки на предплечье или родства с Лестрейнджами в анамнезе, не позволю. В конце концов, если бы на вас были какие-то следящие чары, если бы у Яэль или у меня имелись недобрые намерения в ваш адрес, вы правда полагаете, что после всего случившегося хотя бы даже в Хогвартсе, мы бы сейчас вот так сидели и я вполне гостеприимно предлагала вам чай или огневиски? – хмыкнув, Минерва покачала головой. – Подумайте ещё раз, прошу вас, но в этот раз головой, а не тем местом, которое отвечает у вас за инстинктивные порывы начать скалить зубы и распушивать загривок.
Пожалуй, она бы и сама с большим удовольствием выпустила когти и впилась ими кому-нибудь в лицо, но не Рабастану, однако никого другого поблизости не было, так что в кончиках пальцев даже не щекотало.
Поведя плечами, Минерва потянулась к ранее отставленной чашке, убедилась, что всё-таки не пролила ничего на стол, после чего вновь взяла её в руки и поднесла к губам.
– Итак, давайте попробуем ещё раз, мистер Лестрейдж, – терпеливо проговорила она, как будто очередной раз показывая сложную трансфигурационную формулу. – Если это не наш с Яэль тайный заговор, в чём я могу поклясться, если не чрезмерная цепь слишком частых совпадений, если не нелепая судьба в компании с роком, кармой и фортуной... Что тогда?

[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

Долг Жизни? Минерва моргнула, а затем, уже не мигая, смотрела на Рабастана долгие минуту или две, повторяя про себя все самые заковыристые шотландские ругательства, которые только приходили на ум, а список был куда длиннее, чем могли себе представить студенты, знающие её как строгую, воспитанную и всегда держащую себя в руках преподавательницу.
Чашка дважды стукнулась о блюдце, прежде чем МакГонагалл поняла, что у неё дрожат руки, и она поспешно вернула её на стол. Очередной раз. Туда – сюда, как странный чайный маятник из чуточку сумасшедшего сна. Алиса, это чашка – чашка, это Алиса. А это два взрослых волшебника, случайно оказавшихся в нелепой ситуации и даже не догадывавшихся об этом почти месяц. Алиса, это идиоты – идиоты, это Алиса. Выносите идиотов. Или одного из них – вперёд ногами.
– Долг-кхх... – пришлось кашлянуть, возвращая голосу прежние спокойные и ровные интонации или хотя бы их подобие. – Долг Жизни, мистер Лестрейндж, и мы с вами оба олухи, раз не подумали об этом раньше. Ваша трансформация. Ещё буквально несколько часов пребывания в приграничном состоянии – и вы бы погибли. Это я и так поняла, просто не озвучила, поскольку в тот момент подобная информация могла помешать вам обратиться, а потом... Хм, видимо, не задумалась.
Хороша! Да и Лестрейндж тоже мо-ло-дец: мог бы и книги почитать, узнать, насколько близок был к тому, чтобы попрощаться с жизнью. Впрочем, на факт того, что магия заключила между ними негласный договор, не спросив ни у кого на то согласия, никакое знание и понимание не повлияли бы. Сцепив пальцы в замок на коленях, Минерва наблюдала за реакцией Рабастана, прекрасно сознавая, что её собственная была более чем явной. Ей ни к чему была подобная ответственность и, более того, риск – самый простой способ избавления от этого магического договора был известен.
Окажись сейчас у Минервы хроноворот, дающий возможность вернуться в прошлое и как-то повлиять на себя саму в тот вечер, когда она своими действиями поспособствовала заключению меж ними с Рабастаном этой магической связи, она бы... Поступила точно так же. Вот же мерлиновы кальсоны!
– Хорошо. Работает Долг Жизни, сталкивает магия, допустим. Но только сегодня, потому что до этого никакого Долга и быть не могло, – нашла в себе силы продолжить МакГонагалл. – Скорее уж Долг Жизни является закономерным следствием, частью одной большой сложной схемы, магической многоуровневой формулы, которую необходимо решить. И для меня решение было вполне очевидным и до того, как вас осенило Долгом Жизни, теперь же не осталось вовсе никаких сомнений.
Да уж, не так она планировала строить беседу, пока ещё Рабастан лежал без сознания. Но ведь и правда всё сходилось, теперь – особенно. Осталось только донести это до Лестрейнджа, но как раз это представлялось весьма непростой задачей. Подумав о том, что новость о Долге могла не просто шокировать, но откровенно огорошить, Минерва деликатно кашлянула и предложила:
– Может, всё-таки огневиски?
Кажется, ей бы и самой не помешало. Такие новости чаем не запивают.
[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

– А, так вы хотите обсудить события в Хогвартсе? Или ставите мне моего оборотня в упрёк? Или, может быть, то, что я вообще осмелилась защищать свою территорию? – усмехнулась Минерва, разливая чай по чашкам уже твёрдыми руками. Такой Лестрейндж бодрил получше огневиски. – Ну, давайте поговорим о гниющих изнутри детях, уже ваших оборотнях, чуть не выпустивших кишки профессорам, и... Хм, кажется я о чём-то запамятовала, – МакГонагалл картинно нахмурилась, – ах, да, о похищенной главе Аврората! Что же я так, а? Не те годы, не те.
Улыбка на тонких губах Минервы ничуть не казалась весёлой, а после того, как был сделан очередной глоток успокоительного чаю и чашка опустилась вниз, улыбка и вовсе пропала. На Рабастана Минерва смотрела прямо и очень серьёзно.
– Война – это война, мистер Лестрейндж, на ней нет и не может быть правил, как бы того ни хотелось людям вроде меня, ценящим достоинство и честь всегда и везде, даже в столь сложное время. Но даже на войне должно оставаться что-то святое, иначе она превратится просто в кровавое месиво, в котором уже не будет иметь смысла, кто за что борется, что защищает и во имя чего отдаёт жизнь, потому что в итоге все просто перебьют друг друга. Превратится в бойню. И ваш предводитель, устроив нападение на школу, наполненную детьми, переступил черту. И прошу вас, избавьте меня от возможных убеждений в том, что вы явились с совершенно с другой целью: это не имеет значения, ведь всем и вся, включая человека, некогда тоже бывшего студентом Томом Риддлом, прекрасно известно, что дети вовсю игнорируют запреты и шляются ночью по коридорам, так что невозможно было не знать, что столкновение с ними так или иначе случится. Воевать же с детьми – самое низкое, мерзкое и трусливое, на что может пойти человек, – говоря так, Минерва не стремилась скрыть брезгливость, которую теперь испытывала по отношению к Тёмному Лорду. Странное сочетание, если учесть, что меньше бояться его она не стала. – Так что уж простите, если кто-то слишком переусердствовал, выставляя незваных гостей, явившихся в самое безопасное место магической Британии. Полагаю, вы не заметили ещё и того, что никто из защитников замка не использовал Смертельное заклятие, нет? Даже там, у кабинета, получив на короткое время серьёзное преимущество и имея все шансы избавить мир, например, от одного психически неуравновешенного волшебника. Не задумывались, почему в вашу сторону не прилетело ни единой зелёной вспышки? В пылу боя на подобное, конечно, внимания не обращаешь, но у вас было время подумать.
По-кошачьи чуть склонив голову, Минерва взглянула на Рабастана, всем своим видом давая понять, что этот вопрос всё-таки не был риторическим.

[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

– Квиты? – она только фыркнула. – И вы прекрасно знаете, что оборотням трудно себя контролировать даже при желании. И что-то им противопоставить тоже трудно, так что, повторюсь, уж простите, что я использовала все доступные средства, чтобы защитить школу. В конце концов, вы тоже взяли с собой оборотней.
Как и в первом, в этом извинении слышалась только ирония.
– Может, на этом мы перестанем обсуждать, кто первым раздавил чужой куличик в песочнице, мистер Лестрейндж, и вернёмся к тому, что действительно важно? – поинтересовалась Минерва, не став, впрочем, дожидаться ответа. – Да, я всё о той же магии, которая нас сталкивает. Я это вижу, вы, очевидно, теперь тоже, и вопрос в том, как это интерпретировать и что с этим делать. От себя могу отметить, что второй раз моё настоятельное указание никого не убивать вряд ли послушают. Не после Итон. И да, я прямым текстом и без всяческих намёков довожу до вашего сведения, что непричинение смерти было моим условием, а не демонстрацией жалости.
Если уж совсем откровенно, МакГонагалл не была на все сто уверена, что каждый защитник, особенно из числа авроров, неукоснительно выполнял данное условие. Не была она уверена даже в том, что на внутренней кухне Аврората миссис Итон не подкорректировала свой официальный приказ. Однако мертвецов в школе не осталось, Рабастан не начал забрасывать её возражениями, а значит, всё-таки всё было более-менее в рамках.
– И с моей стороны это была не жалость, мистер Лестрейндж, а попытка услышать магию. Услышать и послушать. Можете облачить это в пафосные слова о последнем шансе, который я предоставила, но мне на самом деле кажется, что эти шансы раз за разом даёт магия, – чай, оказывается, был с мелиссой. МакГонагалл только сейчас обратила внимание на вкус, но и то как-то походя. – На стороне вашего лидера, несомненно, достаточно преимуществ, но, полагаю, случившееся в Хогвартсе вполне дало понять, что мы способны защищаться и будем это делать. А без оговорённого мной запрета – ещё и атаковать. Это не угроза и не предупреждение, лишь констатация факта, и тешу себя остатками надежды, что вам всё ещё достаёт интеллекта, чтобы понимать: то, в каком виде сейчас идёт война, не приведёт к вашей победе. К нашей, впрочем, тоже. Только всё к той же кровавой бойне и массовой гибели множества волшебников, в том числе и чистокровных. Вы это понимаете, не можете не понимать. Вопрос в том, осталось ли в вас, мистер Лестрейндж, ещё хотя бы малая толика жажды жизни.
К этому моменту она уже опять забыла, каков был чай на вкус, но вряд ли подобное имело значение. Вряд ли что-то вообще сию секунду имело значения, кроме того, что ответит Рабастан.
– Я верю магии, мистер Лестрейндж, она древнее меня и вас, древнее любого ныне существующего рода. Быть может, она такая же древняя, как сам мир. И, веря ей, я пытаюсь сделать то же самое, что вижу в её неслучайных случайностях: дать шанс. Вам. Себе. Тем, кто при ином раскладе станет жертвой будущей бойни, неизбежной, если всё останется так, как есть сейчас, – чашка опустела, и Минерва поставила её на стол, на сей раз совершенно бесшумно. – Поэтому я бы хотела услышать ответ на вопрос. К драклу идеи, взаимные упрёки, мерянье причинённым друг другу вредом, жажду мести и всё прочее. К драклу. Важнее иное. Скажите, на каких условиях, мистер Лестрейндж, вы лично готовы отстраниться от деятельности Пожирателей Смерти?

[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

– Прекратите паясничать, вы давно не студент, а я не ваша преподавательница, и мне не в радость одёргивать вас чуть ли не после каждой фразы и постоянно взывать к вашему разуму, – очередной раз поморщилась Минерва. – Всё равно это ни к чему не приведёт: терпения у меня в разы больше, чем в вас желчи, а игра в кто кого переупрямит так же бессмысленна, как обмен любезностями в форме напоминаний о том, кто кому сделал очередную бяку.
Всякий раз, когда её стремление общаться на равных разбивалось о подобное детское поведение – причём случалось это далеко не только с Рабастаном, – МакГонагалл подавляла желание не то погрозить пальцем, не то возвести очи долу, не то устало потереть виски, не то попросту уронить лицо в ладони и тихонько застонать. И ведь мог Лестрейндж нормально разговаривать, мог! На кухне Яэль Минерва слышала это собственными ушами, но вряд ли могла обеспечить те же условия, которые способствовали такому повороту.
А вот ответ Рабастана она выслушала внимательно. МакГонагалл ожидала чего-то подобного, поэтому отреагировала только задумчивым кивком, куда больше обратив внимание на упоминание Руфуса. Вот об этом она слышала впервые, что вызывало досаду. Скримджер отказался, очевидно, и Минерва, пожалуй, могла представить, почему – и почему отказался, и почему не стал сообщать о попытке как минимум одного Пожирателя Смерти воспользоваться предложением о диалоге. Более того, МакГонагалл прекрасно понимала, что двигало Руфусом, вот только если с его стороны было нечто очень личное, то в её случае... В её случае это личное наступало со всех сторон: гнило под слоем земли ещё с семидесятых; перекладывало цветные фантики в палате с мягкими стенами; сопело в четырёх башнях, видя кошмары о разрушении замка; глушило огневиски, запивая горе из-за утраты боевого товарища, оказавшегося хуже, чем в аду; шлялось где-то по невесть каким европам, опасаясь попадаться на глаза, чтобы вновь не оказаться в каменном мешке; вертелось меж двух господ, каждое мгновение жизни рискуя с нею же распрощаться; обнимало трёх котов, прихромав домой после долгого трудового дня; кривило губы, сидя напротив и глядя горящими, почти как в юности, глазами...
Все они, все без исключения, каждый из них занимал мысли Минервы, и она не могла забывать о живых во имя уже мёртвых, которым всё равно не помочь. Не имела права.
– Нет, этим занимаюсь не я. Пока что, – прямо ответила МакГонагалл, щелчком пальцев позвав домовика, который заменил остывший и опустевший чайник на другой. Над столом поднялся свежий парок, на сей раз с ароматом жимолости. – Но у меня есть некоторые... скажем так, методы воздействия на господина Скримджера.
Точнее, будут достаточно скоро, и видит Мерлин, Минерва не намеревалась и словом обмолвиться об этом Руфусу, но если придётся, если потребуется отыскать рычаг, чтобы обеспечить возможность спасения хотя бы нескольких жизней – она была готова так поступить. Даже если Руфус её за это возненавидит. Зато будет жив.
– Тем не менее, полагаю, вы понимаете, что просто так позволить вашему брату разгуливать на свободе – здесь, в континентальной Европе, да хоть в Африке или Антарктике, – это чистой воды безумие, – разлив свежий чай по новым чашкам, проговорила МакГонагалл. – Ваш брат психически нестабилен. Золовка, насколько я могу судить, тоже. Даже если допустить, что они согласятся оставить Тёмного Лорда и покинуть страну, во что мне верится с трудом, куда бы вы их ни вывезли, за ними потянется кровавый след и рано или поздно на вас начнут охоту уже другие авроры другой страны. Ваше требование в чистом виде – фантастика, поэтому давайте поговорим о реальности. Как насчёт закрытого заведения наподобие специального отделения Мунго, а не камеры Азкабана, разумеется, где опытный персонал, умеющий контактировать с людьми с разнообразными психическими особенностями, обеспечит вашему брату и его супруге должный уход? Без возможности причинить вред кому-то, без магии, но и без дементоров, холода, грязи, камня и мерзкой пищи?

[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

– Мистер Лестрейндж, – Минерва глубоко вздохнула, закрыла глаза и медленно выдохнула, замерев неподвижно почти на целую минуту. Потом мотнула головой, подняла веки и, сведя брови, чуть наклонилась вперёд. – Вы вообще понимаете, что происходит?
Чуть прищурив глаза, она посмотрела на Рабастана, как глядят на некую диковинку, необъяснимое явление или небывалое существо, и одновременно с тем обвела рукой пространство, достаточно затемнённое и обезличенное, чтобы нельзя было понять, где они сейчас находятся. Но не в этом была его основная особенность.
– Вы – Пожиратель Смерти, осуждённый за терроризм, убийства и пытки, беглый преступник. Вы находитесь в незнакомом месте и невыгодном положении, лишённый волшебной палочки и возможности воспользоваться каким-либо артефактом, в том числе порт-ключом, в компании члена Ордена Феникса, сообщества, у которого на вашу организацию в целом зуб размером со много-много могил, и на вас в частности чуточку поменьше. При прошлой нашей встрече я имела возможность попытаться причинить вам вред, поскольку вы не предусмотрели моего появления в кошачьем облике через окно, однако я этого не сделала. Более того, я помогла вам, не имея при этом никаких гарантий, что вы, в свою очередь, не причините вред уже мне. Я не стала сообщать в Аврорат и в Орден о вашей неоднозначной связи с женщиной, которой дорожу, как родной дочерью, и не предприняла никаких попыток выследить с её помощью вас и таким образом выйти на членов вашей семьи. Не сделала ничего из этого, несмотря на то, что несколько дней назад вы в числе прочих ваших соратников напали на полную детей школу, которая некогда была прибежищем почти для каждого из тех, кто в ту ночь пришёл её крушить. Всего несколько месяцев назад вы держали в плену моего друга Руфуса Скимджера, а не далее как сегодня утром ваш брат на всю магическую Британию обещал его убить. И при этом сейчас вы сидите передо мной, ограниченный исключительно разумными рамками моей безопасности, пьёте чай без каких-либо добавок, ядов, Веритасерума и чего бы то ни было ещё. И я, всё ещё член организации, находящейся с вашей в идеологическом агрессивном противостоянии двадцать лет к ряду, сообщаю вам о готовности надавить на своего друга, которого, напомню, ваш брат всё ещё обещает убить, а также предлагаю вам возможность наплевать на законодательство нашей страны, выжить и гарантированно обеспечить продолжение вашему роду, – говорила МакГонагалл очень ровно и спокойно, не выделяя особенно ту историю, которая обеспечила им двоим Долг Жизни, перечисляя все пункты, словно они были одинаково важными элементами уравнения. – А вы посылаете меня к драклу. Отличная идея, мистер Лестрейндж, просто блестящая. А хотите, я сейчас велю принести нам много-много пергамента и чернил и мы с вами всю ночь зароемся в нумерологические формулы, рассчитывая вероятность того, что в случае продолжения войны вы или ваш брат проживёте достаточно долго, чтобы по окончании войны, независимо от её итогов, благородный род Лестрейндж не прервался? Вы прекрасно знаете, что это не гадание на чаинках, не попытка увидеть что-то в круглой стекляшке, а наука. Статистика. И неужели реальная возможность избежать такого риска не стоит хотя бы того, чтобы подумать, прежде чем давать такой, несомненно, гордый, но откровенно глупый ответ?
Выпрямившись, Минерва посмотрела на Рабастана, как обычно, прямо и открыто, хотя только Мерлин ведал, скольких трудов ей это стоило.
– В конце концов, переговоры так не ведутся, – коротко пожала плечами МакГонагалл. – Вы высказали требования – меня они не устроили по вполне понятным причинам. Я высказала встречное предложение – оно не устроило вас. Вместо крайне неуместного оскорбления вы могли бы скорректировать моё предложение, исходя, напомню, из реальности, но не фантастики. У вас есть идеи, мистер Лестрейндж, каким образом убедить брата и золовку оставить Тёмного Лорда и позднее удержать их от действий, которые при любом раскладе очень быстро привлекут к вам внимание волшебников той местности, куда вы отправитесь, покинув Британию? Потому что если нет, ваше требование на самом деле – всего лишь пустой звук, ведь то, что происходит сейчас, начнётся где-то в другом месте, и вас снова будут искать, снова судьба рода будет висеть на волоске, снова за ваши головы назначат награду, снова будут ставить ваше имя в один ряд со всем, что внушает отвращение и страх. Вот только вряд ли там найдётся кто-то вроде меня, кто вот так же станет биться головой... то есть сядет с вами за чашкой чая и предложит вместе придумать хоть что-то, что будет меньшим злом, раз уж хорошего варианта так и так не может существовать. Поэтому, прошу вас, мистер Лестрейндж, пожалуйста, позвольте нам обоим воспользоваться этим шансом, который предоставляет магия, потому что однажды они закончатся. И, полагаю, очень скоро.

[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

Сжав губы так крепко, что они превратились в тонкую полоску, Минерва слушала, с трудом давя в себе желание достать волшебную палочку, трансфигурировать Рабастана в котёнка и, взяв за шкирку, макнуть розовым носом в цветочный горшок, которого в этом доме, разумеется, не было уже лет как минимум сорок, а значит, пришлось бы трансфигурировать и его тоже. Сущая мелочь ради несомненного удовольствия. Разумеется, ничего подобного МакГонагалл не сделала, зато её весьма неравнодушное выражение лица отлично подходило для новости о Скримджере – не пришлось разыгрывать удивление или опасаться, что Лестрейндж из отсутствия её реакции сделает выводы, слишком опасные для Руфуса и его безумной затеи, хотя она была готова.
– И зачем вы рассказали мне о Руфусе? – холодно поинтересовалась МакГонагалл. – Решили, что на моей совести недостаточно тяжести, и подумали, что будет здорово добавить ещё одну: решение, кому умирать – Министру, которого я теперь, зная о его и ваших намерениях, могу заблаговременно остановить, или главе Аврората, которая явно поплатится, если Скримджер не явится на встречу? Спасибо, мистер Лестрейндж, весьма щедро с вашей стороны.
Всё это было бесполезно. Она билась лбом о запертую дверь. Запертую давным-давно на ключ, который бросили в жерло вулкана. Заколоченную наглухо. И вроде голова уже трещала, и лоб в крови, а она всё продолжала и продолжала биться, как будто в этом был какой-то смысл.
– Если Руфус погибнет, будут новые выборы. И новый Министр. Учитывая нынешнее время – скорее всего, из Аврората. Вычищенного хоть и не полностью, вероятно, но достаточно тщательно. И новый Министр тоже откажется от вашего предложения. И вы убьёте его. И будут выборы, и будет новый Министр. И вы убьёте его. И так до тех пор, пока Альбус Дамблдор не поднимет старые связи, наведёт нужные мосты, а я проведу ещё несколько достаточно успешных выступлений в Визенгамоте. И рано или поздно Министром изберут меня. Это не амбициозные планы, а реальность. Статистика, если хотите. Так почему бы не опустить ненужные промежуточные пункты и не добраться до конечного? Вот она я, вы делаете мне предложение. Допустим, я отказываюсь. И вы меня убиваете, – она чуть развела руками. – В своей слепой связи с братом, главой вашего рода, мистер Лестрейндж, с человеком, который тянет вас за собой на дно, вы готовы уничтожить даже тех, кто вами дорожит больше, чем следовало бы. Вы... Вы хотя бы представляете, что моя смерть от рук Пожирателей Смерти или, тем паче, ваших, сделает с Яэль? Теперь, когда вы позволили ей подойти так близко? Конечно, она переживёт, куда тут сравнивать меня и вас, это очевидно. Но это не отменит самого факта причинения боли, и я отказываюсь понимать, мистер Лестрейндж, почему вы готовы бить и уничтожать тех, кто любит вас, защищая того, кто способен лишь ненавидеть.
Магия крови, магия рода была сильнее многого из того, что некоторые волшебники могли себе даже вообразить. Но существовала в этом мире и другая магия, с которой ничего не могла сделать даже смерть. Та самая магия, которая когда-то низвергла одного из величайших тёмных волшебников современности. Та самая, которая толкала заслонять близких и родных своим телом, не думая о собственном благополучии. Та самая, которая закрывала глаза на любое творимое человеком зло и видела в нём лишь свет. Та самая, которая даровала силы продолжать биться давным-давно расшибленным лбом в наглухо заколоченную дверь. И если Рабастан Лестрейндж не знал этой магии, если не сознавал, что она есть и подле него, и в нём самом...
– Вы готовы дать Непреложный обет, что, если вам предоставят возможность покинуть страну с братом и золовкой, вернув часть имущества, вы удержите их обоих от проявления насилия к другим волшебникам, магглам или сквибам? – глубоко вздохнув, спросила Минерва.

[icon]http://s7.uploads.ru/2N9C5.jpg[/icon]

Отредактировано Minerva McGonagall (19 декабря, 2016г. 01:33)