Habeas corpus

Страница: 1

Сообщений 1 страница 19 из 19

Поделиться120 сентября, 2016г. 18:04

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Дата и время: конец июля 1993
Участники: Сириус Блэк, Редвальд Лестрейд
Место действия: Лондон, полицейский участок.

Отредактировано Sirius Black (22 сентября, 2016г. 10:01)

Поделиться220 сентября, 2016г. 22:42

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Холодно. Сыро. Лондон затопил туман, захватил улицы, дома, проник липкими пальцами в каждый угол. Он забился так далеко, как только мог, и все равно туман нашел его, скрутил запястья и лодыжки, потащил по мокрой мостовой назад, через пролив, в каменный мешок, в свое королевство…
Нет! Сириус резко сел, бросил затравленный взгляд в конец переулка, где виднелась залитая летним солнцем улица. Нет. Это просто сон, дурной сон – просто один из многих дурных снов, преследовавших его с того момента, как за спиной исчезла склизкая громада Азкабана. В камере ему снились мертвые лица и абсолютная тьма, на свободе ему снились они – и камера. Верно говорят: из Акзабана невозможно бежать. Вот он – бежал. Но все равно остался. И не знал, сможет ли когда-нибудь действительно почувствовать себя свободным. Сможет ли когда-нибудь избавиться от этих ностальгических ночных экскурсий.
Бродяга встряхнулся, поплотнее закутался в рванину, оставшуюся в наследство от предшественника, оборудовавшего это спальное место. Надо было идти. Бежать. Преследовать. Мысли – предельно просты и однобоки, и все чаще возвращаются к ноющему от голода брюху.
“Вороне где-то б-г послал кусочек сыру”
Топот ног, на границе зрения мелькает фигура, а на колени Блэку падает свежая, дышащая живым теплом булка. Топот удаляется и смолкает. Булка остается.
Блэк пялится на булку. Булка греет колени, и кажется что в полумраке подворотни она светится каким-то чистым, золотистым светом.
- Эй, чувак. Заделись.
От стен отделяются фигуры – две, три – таких же как он бродяг и отбросов, смотрят на пышущий теплом источник жизни, тянут грязные пальцы. Сириус не помнит, что говорит, и говорит ли вообще – в следующую секунду фигуры отшатываются обратно в тень, а он впивается зубами в свежую мякоть. Вполне возможно – он это допускает – он рычал и демонстрировал нечеловечески острые клыки. Вполне возможно он был прав, не рискнув снова засыпать в собачьем обличье. Слишком много от животного. Слишком мало от человека. Лучший рецепт выживания в Азкабане, золотой патент, берите кому надо.
Сириус им больше не воспользуется. Ни за что. Никогда.
Снова ноги, снова этот топот, убогий переулок явно становился популярным туристическим объектом. Бродяга поднимает голову и тут же утыкается любом в колени – напротив топчется питбуль в форме, второй скачет у противоположного выхода – того, где исчез разносчик булок. И, судя по всему, неприятностей.
- Подъем.
Блэк мычит, трясет головой, но когда полицай брезгливо хватает его за плечо - встает, не сопротивляется. Его сил сейчас не хватит даже на то, чтобы блоху сбросить, не то что отожравшегося блюстителя порядка. А пытаться бежать – лишь усугубить и без того несладкое положение дел. Любой бегущий для них сейчас – как свежая кость. Сделай такую ошибку, провались, и не отцепятся.
Один рискнул и шустро поздоровался рылом с асфальтом – полицейская дубинка оприходовала его умело и беспощадно. Еще один сумел скрыться. Остальные подтягивались к стене, у которой топтался Блэк, стараясь держаться от него на некотором расстоянии.
Дракклова булка светилась в руках, как святой Грааль. Подумав, Блэк запихал ее остатки в пасть, окончательно лишив себя возможности отвечать хоть что-то, чем заслужил еще один нагоняй.
Сириусу было плевать. Пусть орут что угодно. Он молился Мерлину, Моргане, Б-гу, Дьяволу и красотке Фортуне – кому угодно, кто согласится вытащить его из этой истории.
Бродяга успел увидеть свои портреты на выставленных в витрине телеэкранах.
Он знал, что будет, если его опознают.

Всего их осталось трое. Беглец, наглец, вякнувший что-то на преблагих хранителей порядка, и Сириус, экс-носитель булки. В коридоре участка было шумно и суетно. Двое других развлекались тем, что прицельным щелчками забрасывали блохами и вшами проходящих мимо копов – к вящему сожалению последних, арсенал подозреваемых был практически неиссякаемым. Сириус сидел, сложив на коленях украшенные наручниками руки, и смотрел в пол. Дело было труба: вместо того, чтобы гоняться за неизвестным воришкой, стражи правопорядка решили закрыть дело за счет удачно подвернувшихся свидетелей - учитывая их статус, это было одновременно просто и выгодно. Первым под удар, разумеется, приходился сам Блэк, остальные отхватывали по касательной. Расчет шел на запугивание и дармовую жратву: с точки зрения большинства полгода в тюрячке и полгода на улице были явлениями эквивалентными. Тюрячка, пожалуй, даже выигрывала. Для кого-то это утверждение, возможно, даже было справедливым.
Блэк готов был выть в голос.
Благо, никому не было особого дела до его рожи. Любую попытку взаимодействия Бродяга встречал невразумительным мычанием или просто игнорировал, сидя неподвижно и пялясь в пол. Пожалуй, ему удалось создать впечатление умопомешанного – тяга товарищей по несчастью держаться от него подальше, делала эту версию еще крепче. Или нет. Блэку было сложно сосредоточиться: он уже давно заметил, что после тишины Азкабана стал больно чувствительно воспринимать звуки живого города. Вот и сейчас он был способен расслышать не только истеричные завывания какой-то дамочки в соседнем помещении, но и муху, примостившуюся на тыльной стороне его ладони.
Деловито шныряющее по коже насекомое полностью захватило внимание Блэка, когда до него донесся смутно знакомый голос. Сириус рефлекторно бросил взгляд в ту сторону – и тут же пожалел об этом. Частично скрытый спиной коллеги, в противоположном конце коридора стоял Редвальд. И именно в этот момент смотрел в сторону Блэка.
На пару секунд их глаза встретились.
Сириус снова уставился в пол.
В принципе, можно было понадеяться на то, что Лестрейд его не узнает. С тем же успехом можно надеяться, что брошенная в разгаре боя Авада пролетит мимо.
Надо идти. Бежать. Быстро.
Бродяга тяжело поднялся, покачнулся - к сожалению в этом движении было не так много наигранного, как того хотелось бы - и двинулся в сторону туалетов. Бомжи прервали свое развлечение и тревожно уставились в его сторону, кто-то из копов что-то предупреждающе крикнул. Блэку было плевать. В туалет, в туалете если не окно, то хотя бы пять секунд форы, чтобы перекинуться - с собаки наручники свалятся, а эффект неожиданности даст шанс прорваться на улицу.
Выйти отсюда, спрятаться с глаз, смыться к дракклам из этого проклятого города – и напрямик в Хогвартс. Больше его никто не увидит, никаких шансов.
Уж лучше навсегда стать собакой, чем снова… снова туда.

Отредактировано Sirius Black (22 сентября, 2016г. 10:01)

Поделиться321 сентября, 2016г. 04:47

Автор: Redwald Lestrade
Гость

– Твою мать, – коллеги решили, что этот возглас Рэда отражал его отношение к тому, что один из трёх бродяг, видимо, подумал, что попал не в полицейский участок, а в ночлежку, так что решил прогуляться. Лестрейд не стал их разубеждать. Копы бросились ловить третьего не лишнего, а Лестрейд начал лихорадочно соображать. – Да суньте его в камеру, раз такой прыткий!
Блэк попался обыкновенным маггловским полицейским, позволил схватить себя и привезти в участок, а значит, ещё не успел после побега разжиться волшебной палочкой. Теперь его руки были в наручниках, так что даже если бы вдруг палочка затерялась где-то в складках грязного рванья, колдовать со скованными запястьями Блэк всё равно бы не смог. Какое-то время он не представлял опасности для магглов, но держать его вот так на стуле в общем коридоре, пока будет чёрт-те сколько решаться вопрос заполнения многочисленных бумажек, проверяться личность и всё вот так дальше, мог согласиться только последний идиот.
Блэка поймали уже в трёх метрах от стула, где он изначально сидел, подхватили под белы рученьки (хотя какие к лешему белые, если всё в грязи?) и, послушав указание Лестрейда, отвели в камеру, сейчас пустующую. Один коп сразу ушёл, второй, заперев камеру, потянулся снять с заключённого наручники, но Лестрейд его остановил. На всякий случай. А ведь Блэка ещё не узнали. Вон его лицо, висело в виде распечатки на стенде "Разыскиваются!" – и никто из коллег не увидел его в грязном бродяге. Наверное, потому, что лицо с плаката как будто принадлежало другому человеку: там Блэк выглядел агрессивным, злым, крепким и опасным мужиком, а в клетке перед Редвальдом сидел тощий человек, едва держащийся на ногах и меньше всего похожий на массового убийцу и беглого преступника.
Лестрейд только собирался велеть коллеге позвонить по указанному под плакатом номеру, чтобы вызвать отряд специально подготовленных для работы с магглами авроров, но коп сделал виноватое лицо, пожаловался на гору отчётов, заявил, что бродяга всё равно никому не сдался, пусть, мол, посидит, пока остальных оформят, и ушёл, оставив Рэда наедине с Блэком.
Массовый убийца, предатель лучших друзей, хладнокровно отправивший на тот свет дюжину магглов, а также один из немногих волшебников, сумевших сбежать из самой надёжной волшебной тюрьмы. Опасный преступник, мать его через этак. Редвальд смотрел на Блэка и пытался увидеть в этом жалком существе того паренька, которого ежегодно встречал на днях рождения Доры и некоторых других семейных праздниках в доме Тонксов. Не увидел. Если бы Лестрейд не следил за событиями в магической Британии и не поглядывал порой маггловские новости, где светлый лик Блэка мелькал с частотой мучительного поноса, чёрта с два Рэд бы его теперь узнал.
Блэка он помнил пацаном-старшекурсником, со священным восторгом и трепетом пялящимся на рэдов мотоцикл, немного придурковатым, с шилом в понятном месте и позволяющим Доре использовать его в качестве пони, лошадки, собачки и кого угодно ещё, на спине кого можно кататься; и только-только выпустившимся из школы юношей, бездонной бочкой самоуверенности, харизмы и оптимизма, обладателем живых глаз на обаятельном лице, которое наверняка не одна, не две и даже не десять ведьмочек видели в своих влажных ночных фантазиях.
Жизнь, конечно, умела потрепать кого угодно – кому как не Редвальду было это знать, – но с Блэком она просто-таки по полной оторвалась. Рэд подсчитал, что Сириусу сейчас было года тридцать три или тридцать четыре, но выглядел он едва ли не старше самого Лестрейда, а уж тощим был настолько, что запросто мог без грима сняться в документальном фильме про жертв Холокоста. Судя по всему, кормили в Азкабане чем-то вроде дерьма, причём питание было трёхразовым: в понедельник, среду и пятницу. Впрочем, если учесть судебную систему магического мира и тот факт, что надсмотрщиками в Азкабане работали дементоры, это было неудивительно. Редвальд помнил, как отозвался Тед Тонкс о расследовании дела Блэка, когда Лестрейд, вернувшись из горячих точек, поинтересовался судьбой любимого дориного дяди. Собственно, это было первое и последнее, что ему сказали о Сириусе, потому что на обсуждение этого человека было наложено вето. Его как будто не существовало, пока даже маггловские газеты не начали вопить о побеге страшного и ужасного преступника. И вот он, страшный и ужасный, но по совсем другим причинам: жалкий, худющий, совершенно ничем не напоминающий массового убийцу. Редвальд, конечно, не обманывался, прекрасно понимая, что для авадушки особые мускулы не нужны, но у Блэка даже глаза были мёртвые. С такими мёртвыми глазами невозможно было искренне желать чего-то, даже чужой смерти. Разве что пожрать, помыться и поспать.
– Херово выглядишь, Блэк, – вместо приветствия совершенно искренне сказал Редвальд. Оглядевшись, он нашёл на столе кого-то из коллег пакет с едой из ближайшей забегаловки. Видимо, тот хотел устроить себе перекус в перерыве между работой, но вызвали на допрос или ещё куда. Решив, что коп не обеднеет, Лестрейд подхватил пакет – в нём оказался бургер, куриные крылышки и картофель фри – и стакан какой-то газированной дряни, после чего осторожно просунул между прутьев. – На вот, поешь, пока я авроров кликну. А то ещё во время аппарации рассыплешься.
Никакой симпатии Редвальд, разумеется, не испытывал. Сириус являлся преступником, пусть и магического мира, но всё же убийцей, а Рэд оставался копом, который мог бы вообразить симпатию к арестанту только в виде ролевой игры с женой. И то – по страшной дури, потому что вместо закономерного секса с прекрасной заключённой появлялось желание рыкнуть, надеть наручники и заставить три часа сидеть на неудобном стуле в ожидании оформления бумажек. А вот посочувствовать человеку, который явно не жрал нормально несколько дней, человеку, который когда-то был обаятельным пацаном, катавшим рэдову крестницу на закорках, – это он мог.
Достав из кармана артефакт, который после активации подавал сигнал в дежурку Аврората, Редвальд подбросил его на ладони, давая Блэку несколько минут насытиться. Авроры, конечно, могли заявиться и через четверть часа, но чаще всё-таки реагировали гораздо быстрее. Так что пусть Блэк поест, решил Лестрейд, хотя особого смысла в этом не было: всё равно после возвращения в Азкабан дементоры выжрали бы из него единственное мало-мальски хорошее воспоминание за последние двенадцать лет.

[info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"> <a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=771">Редвальд Лестрейд</a>, 51 Сквиб, детектив полиции <img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]

Поделиться421 сентября, 2016г. 06:46

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Блэк попался обыкновенным маггловским полицейским, позволил схватить себя и привезти в участок, а там наткнулся на единственного человека, кто был способен напрямую передать его в лапы правосудия соответствующей юрисдикции. Человека, которым сперва просто восхищался, которому затем какое-то время подражал, а после они нашли что-то вроде общего языка, насколько позволяла регулярность встреч и разница в возрасте. Неисповедимы пути.
Сейчас этот человек шел позади, как конвоир, и Сириус спиной чувствовал его взгляд. В тот момент казалось, что даже соберись позади все Пожиратели в полном составе при посильной поддержке Блэков – эффект был бы не столь оглушительным.
С равнодушной кровожадностью гильотины лязгнула решетка, один из полицейских отболтался делами, тем самым заслужив безмолвную благодарность Бродяги. Затем они остались одни.
Два человека, каждый прошел свою войну и собрал свою коллекцию счетов и квитанций по оплате – между ними тянулись тонкие нити общих воспоминаний, плясали призраки знакомых лиц. Андромеда, Тед, малышка-Дора. Доре уже сколько – почти семнадцать? Или больше? Лестрейд видел ее, у Сириуса на то не было ни шанса – это вызывало ревность, ревность порождала боль, из боли выливалась искаженная благодарность. Лестрейд мог быть рядом с ней, и он был. Хоть один из них вернулся с войны, чтобы по вечерам развлекать принцессу задорными байками, а после совместно хлопотать нагоняи от Меды за слишком вольный словарный запас. В этой камере не было места столь светлым воспоминаниям – от холодного железа лица съеживались и исчезали, пока не оставили между надзирателем и заключенным только поперечные полосы, четко разделяющие мир на свободу, и то, что остается после ее капитуляции.
Сириус исподлобья смотрел на стоящего по ту сторону решетки Лестрейда. Нет - копа. Врага. Того, кто запихнет его обратно, и глазом не моргнет. Не потому что Рэд плохой человек. Потому что Рэд - хороший коп, а Блэк в его глазах - опасная шваль, место которой в тюрьме, и никак иначе.
Ничего личного.
- Лучше рассыпаться, - голос был глухим и хриплым, чужим. Блэк только сейчас понял, как давно не слышал собственного голоса. И лучше бы не слышал его впредь, - Я туда не вернусь, Рэд.
Четыре слова, и абсолютная, смирившаяся решительность смертника. Сириус не отказывался от борьбы. Сириус ставил того, кого когда-то называл другом, в известность, что выйдет он отсюда либо свободным, либо мертвым. Мнения не совпадали, интересы расходились. Пат.
Сквозь падавшие на лицо грязные патлы Сириус смотрел на стоящего над ним Лестрейда. На еду он старался не смотреть. От запаха жареного мяса рот наполняла слюна, живот сводило от голода, но Блэк не мог, не хотел поддаваться. Потому что знал - стоит дать волю, он набросится на еду как дикий зверь. Яростно, жадно, омерзительно.
Черта с два.
Последний пир перед окончательным поражением когда-нибудь настигнет и его, но будет это не сегодня.
Горло стянуло тугим узлом - то ли воображаемой петли, то ли прогорклого отчаяния. Сириус стиснул зубы, до скрипа, до боли. Лицо, и без того бледное, окончательно посерело, когда до него наконец окончательно и в полной мере дошло. Как. Крупно. Он. Влип.
- Рэд, - голос сорвался. Блэк с трудом сглотнул, прогоняя вместе со слюной по глотке последние остатки гордости. Все равно им оставалось недолго - когда за ним придут, очевидная угроза возвращения в проклятую камеру лишит его последнего рассудка. Бродяга с кристальной ясностью осознавал, что в тот момент он будет готов на все, что он будет орать, рыдать, валяться в ногах, цепляться ногтями за пол и стены, - лишь бы избежать этого. И точно так же он понимал, что все это будет совершенно, абсолютно бесполезно. Единственная его надежда стояла напротив, и смотрела с профессиональной холодностью, разве что совсем немного подбитой простым человеческим сочувствием. Шансов не было практически никаких. Но он не мог не попытаться.
- Рэд, дай мне уйти. Прошу, - речь скребла гортань как песок пополам со стеклом, и выходила так же тяжело, - я этого не делал. Мерлин свидетель - не делал!
Он все же сорвался. Последние слова больше напоминали стон раненого животного, чем человеческую речь. Сириус сжал кулак, почувствовал, как обломанные ногти впиваются в кожу - боль отрезвляла. Боль была сейчас единственным, что могло хоть немного развеять безумие, потихоньку охватывающее его разум. Превратиться, прорваться сквозь прутья, впиться в глотку, пробиться на свободу любой ценой.
Не такой. Он - не такой.
Блэк уткнулся лбом в прутья - все это время он так и сидел на полу, куда его забросили коллеги Лестрейда. Убрать зачатки моторики и интеллекта - мешок с дерьмом, требухой и костями. Именно этим он станет, если вернется в Азкабан.
Нет. Не вернется. Ни за что.
Взгляд нашел бумажный пакет - в одном из уголков расплывалось сочное, жирное пятно.
В крайнем случае он просто покончит с этим, и вся недолга.
Расклад откровенно херовый, выход – под стать. Но еще одного раза он просто не выдержит.
Сириус отлично понимал, как звучат его слова для бывалого копа. Сколько таких как он пели эту старую песню «я не виновен», «это был не я», «меня заставили». Как спеть ее так, чтобы человек, выучивший поганый мотив назубок, услышал что-то помимо попытки избежать печальной участи?
- У меня нет доказательств, - Бродяга горько хмыкнул, медленно, с трудом поднимая голову – отчаяние, в который раз испытывающее его оборону на прочность, висело на шее тяжелым пассажиром, - но ты знал меня. Немного. Знал. Ты веришь, что я это сделал?
Дурацкий вопрос. Идиотский.
Все же поверили.
Блэк смотрел прямо, ожидая ответа, как удара палача.
Если напрямую задать вопрос и получить соответствующий ответ, как много в нем сломается? Отличный способ узнать, осталось ли в живых хоть что-то.

Отредактировано Sirius Black (22 сентября, 2016г. 10:00)

Поделиться521 сентября, 2016г. 16:03

Автор: Redwald Lestrade
Гость

Дела Сириуса обстояли даже хуже, чем показалось на первый взгляд. Чёрт с ним, с внешним видом, и не с таким слоем грязи приходилось в окопах сидеть. Нездоровая худоба могла посоперничать с той, какую демонстрировали детишки в голодных районах Африки, но тоже не выделялась так уж сильно. И даже потухший взгляд, в котором не осталось ничего от яркой беззаботной весёлости двадцатилетки, которого впереди ждала целая жизнь, наполненная приключениями, открытиями и подброшенными в воздух многочисленными женскими трусиками, не казался таким уж особенным. Видал Рэд такие мёртвые глаза, в количестве видал, и для того, чтобы взгляд стал таким, некоторым не нужны были двенадцать лет заключения, достаточно было одной войны, даже одного боя. И всё же было что-то в том, как Блэк говорил, как он двигался, что заставило Редвальда ощутить, что у него на затылке волосы шевельнулись. Блэк походил на зверя. Не в переносном смысле, как говорят о преступниках, попавших в ловушку, хоть он как раз таковым и являлся, и не в том значении, которое рисует в голове образ человека, пережившего крах всех надежд и планов. Нет. Блэк походил на зверя буквально, и впечатление это только усиливалось с каждой минутой: как дрожали ноздри, улавливая запах еды, как бегали глаза с пакета на Рэда и обратно, как висела опущенная голова, как медленно она поднималась – всё то, что делал бы на месте Сириуса любой другой человек, воспринималось как будто через какую-то призму, кривое зеркало.
Сам Лестрейд никогда не сталкивался с дементорами – повезло. Паранойя и предусмотрительность – а скорее паранойя и паранойя – заставили его обзавестись артефактом, который срабатывал наподобие Патронуса, но вообще Рэд предпочёл бы с этими тварями не сталкиваться. У него имелось не так много хороших воспоминаний, и большинство из них, появившиеся с середины восьмидесятых, были слишком цены, чтобы расставаться с ними. И если бы вдруг Редвальд утратил их все, оставшись только с тем дерьмом, которое было в нём раньше, уже никакие поцелуи дементоров не потребовались бы, чтобы превратиться в тень человека. Но всё это Лестрейд знал лишь в теории, не имея полного понимания того, что представляет собой воздействие дементора. Теперь вот, судя по всему, его теоретические рамки существенно расширились. Если это с Блэком сделали дементоры, тогда магическую систему правосудия пора было нагнуть и оттрахать хорошим армейским сапогом.
На просьбу Сириуса отпустить его Рэд никак не отреагировал. На заявления о невиновности – тоже. Просто смотрел Блэку в глаза, прямо и не отводя взгляд. Лестрейду нечего было стыдиться этих глаз, нечего бояться, даже ненавидеть было не за что, по сути, – Редвальд не был идеалистом и гуманистом, чтобы рвать на себе волосы из-за смерти незнакомых ему магглов. Просто где-то на подкорке всегда откладывалась информация о том, что среди погибших могли быть чьи-то жёны, дети, братья, сёстры – такие же магглы, как, например, большое семейство Рот, которые никак не могли защититься от заклятий волшебника, как и сам Рэд не был способен спастись от дементора. Тот факт, что Блэк получил пожизненное, нимало Лестрейда не трогал. Заслужил. А вот то, в каких условиях, судя по всему, волшебники держали своих заключённых, вызывало брезгливость и презрение. Не к преступникам – к власти, к волшебникам как таковым, лицемерно считающим себя лучше магглов, но творящих подобное зверство. Казнили бы уж что ли, чем вот так измываться.
Не делал он этого, мать его так... Знал бы Блэк, как часто Редвальд слышал подобные заявления! Отчаянные, безнадежные, страдальческие, искренние. И ведь бывало так – критические редко, но бывало, – что подобные слова оказывались правдой. Зная внутреннюю следовательскую кухню, Редвальд прекрасно понимал, что судебные ошибки неизбежны, некоторый мизерный шанс невиновности даже при очевидных доказательствах существовал, но то в маггловском мире. У волшебников были способы добраться до правды.
– Многие из тех, кто знал тебя гораздо лучше, поверили, – нейтрально ответил Редвальд. – Вера, знаешь ли, слишком ценная штука, чтобы бездоказательно дарить её всем знакомым. Так что в сравнении со знанием она проигрывает по всем фронтам.
Сам Лестрейд, пожалуй, полностью доверял лишь одному человеку, ещё троим – с некоторыми примечаниями. Слова любого другого, даже если Рэд его уважал и по-своему ценил, в сомнительных условиях он бы непременно пожелал подкрепить доказательствами до того, как делать какие-то выводы.
– К тому же причём тут моя вера, Блэк? Аврорский веритасерум, думается мне, неплохо так подкрепил остальную доказательную базу, – вообще дело Сириуса, судя по отзывам Теда, велось откровенно паршиво, но это общая черта для любых расследований волшебников. А вот доказательства и впрямь были очевидными, не говоря уж о том, что если бы после допроса под Веритасерумом у авроров остались хоть какие-то сомнения, Блэка так просто не отправили на пожизненную кормёжку дементорам. Кстати, о кормёжке. – Да пожри ты уже, мать твою, вижу же, что хочешь. Иначе у меня не будет повода не вызвать авроров прямо сейчас.

Поделиться621 сентября, 2016г. 17:07

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Рэд был хорошим бойцом - это было видно издалека, стоило только присмотреться. Он умел бить, он знал как надо бить, он не боялся бить. И если бы сейчас он зашел в камеру и превратил своего пленника в отбивную первого класса, Сириус сказал бы ему спасибо. Удар по челюсти - да даже по почкам, когда противник лежит на земле и не может сопротивляться - всяко честнее, чем это. И не так, сука, больно.
"Многие из тех, кто знал тебя гораздо лучше, поверили".
Поздравляю офицер, апперкот. Воздух вылетел из легких, шипящим стоном прорвался сквозь зубы, свалил к чертовой матери из слабой материальной оболочки - капитуляция. Топор рухнул вниз, где-то взвыли собаки. Говорят, у этих тварей есть талант чувствовать горе собратьев и грядущую беду. Судя по всему, они теперь были ближе Блэку, чем все человечество вместе взятое.
"Многие из тех, кто знал тебя гораздо лучше, поверили".
Голова упала на грудь, позвоночник выгнулся дугой, четкой полосой, заметной даже сквозь одежду. Перед глазами мелькали лица - знакомые, близкие, случайные встречные - все те, кто мог, кто знал, кто молчал. Он не видел никого из них, он забыл почти всех, и лишь немногие держались на смутной, глупой, детской надежде. Не смогли. Они просто не смогли. Что может сделать кучка друзей, не имеющих ничего, никаких доказательств, против махины аппарата, уже впившейся зубами в долгожданную, саму подставившую горло под удар, жертву?
Что угодно.
Они могли сделать что угодно.
Они не сделали ничего.
Потому что у них на руках были факты, факты, которые противоречили всему, и тем не менее продолжали орать в голос, как торговки на рынке, как министерские бляди. И опровергнуть их могли только четверо, двое из которых были мертвы, еще один оказался предателем, а четвертый стал тем, чьи слова не имеют уже никакого веса.
Блэк тупо пялился в грязный пол камеры, не находя в себе сил поднять глаза. Он чувствовал себя грязным, и грязь эта была хуже той, что покрывала его лицо - она пробиралась под кожу, залезала в самое существо, и с наслаждением размазывала это дерьмо по всему тому, что он почитал собой. По имени, по памяти, по отражению в глазах смотрящего.
Что станет лучшим доказательством вины, как не признание ее теми, кто знал и называл другом? Все верно.
Что нужно, чтобы доказать эту вину присяжным? Ничего, если присяжных нет. Второй раз в своей жизни Блэк был вынужден платить по чужим счетам. Возможно не стоило так разбрасываться деньгами в молодости - Судьба привыкла спрашивать с одного конкретного лица, и какое ей дело, за что именно идет спрос: выпивку, проделки молодости или преступление века.
Смех оказался еще хуже голоса - лающий, слабый, похожий на предсмертный кашель больного.
- Тогда я сдохну от голода. Или ты думаешь, что это - приемлемая цена за жратву? - Сириус таки поднял лихорадочно блестящие глаза и коротко стукнул себя по грудной клетке. На ней можно было играть - все ребра торчали как на показ, от "до" до "си", почти три октавы - есть где развернуться.
Аврорский веритасерум. Ха. Его крутили как буйнопомешанного - да он и был таковым. Увидев однажды свою фотографию, сделанную вскоре после ареста, Блэк понял, почему его называли сумасшедшим. Выглядел он именно так. И почти был таковым - тогда. Сейчас от этого "почти" остались последние крохи, и исчезали они с ужасающей быстротой.
Смех снова прорвался наружу - как болезнь. Возможно, таким образом организм избавлялся от избытков отчаяния, злости, что там еще - эмоции спаялись в тугой жгут и били по самому больному, раз за разом, в одно и то же место. Смеяться было больно, странно и непривычно, Бродяга переживал это как приступ, скорчившись, приложив ладонь к готовому вывернуться наизнанку желудку. Потом его отпустило. Внутри осталась пустота и отстраненное спокойствие - опасная штука. От него рукой подать до примирения с собственной судьбой, но на такой шаг Блэк еще не был готов пойти.
- Не было никакого веритасерума. Суда, почитай, тоже не было, - размытые лица, лиловые синяки мантий, мертвый голос, зачитывающий показания и почти сразу - приговор. Сейчас голос Сириуса был почти таким же, разве что пробивалась сквозь смертельную усталость какая-то злая, горькая самоирония. Зачем он все это говорит?
- Все ведь так просто и очевидно, - верхняя губа чуть дернулась, видимо в попытке изобразить улыбку. Вышел оскал, обнаживший потемневшие зубы, слава Мерлину - вполне человеческие, - Голодный бродяга, укравший треклятую булку.

Отредактировано Sirius Black (22 сентября, 2016г. 10:00)

Поделиться721 сентября, 2016г. 19:05

Автор: Redwald Lestrade
Гость

Смех у него тоже был какой-то нечеловеческий – не то резкое кашлянье гиены, не то рваное воронье карканье, не то и вовсе хриплый собачий лай. Вот оно, вот кого Сириус напоминал больше всего: тощего подбитого пса, с почти дохлой надеждой глядящего в лицо каждого встречного, желая увидеть протянутую руку, которая погладит или хотя бы бросит кость, а не схватит за шкирку или, что ещё вероятнее, не обратится вдруг ногой, которая пнёт под рёбра. Да ни в одной маггловской тюрьме заключённых до такого состояния не доводили! Нет, конечно, на зоне далеко не сахар был, условия не курортные и риск получить заточкой в бок сопровождал не только по праздникам, но что-то подсказывало Редвальду, что всё это меркло в сравнении с реалиями Азкабана. Что-то? Да весь вид Блэка, пожалуй.
А слова о том, что никто ему не поверил, попали в цель. Рэд, пристально наблюдавший за Сириусом, чуть нахмурился, решив, что либо Блэк чертовски хороший актёр, либо и впрямь верит в свою невиновность; в конце концов, когда деменоры выжрали половину воспоминаний, сложно уже восстановить в памяти те события, которые и привели в объятия к этим пожирателям радости. И всё же в этом Сириус ничем не отличался от любого другого обвиняемого в тяжком преступлении: осознавая свою судьбу, он умудрялся испытывать боль из-за того, что близкие утратили в него веру, а сам продолжал надеяться на что-то, хотя это было очевидно бессмысленно. Впрочем, надежда сама по себе той ещё сукой была: являлась непрошеной, отказывалась уходить, держалась на последнем издыхании, когда, казалось бы, уже и силы покинули, и вера умерла, и упрямство куда-то задевалось. А надежда нет, она висела на краю обрыва, цепляясь ободранными пальцами за пожухлую траву, впиваясь в рыхлую землю, и не желала отпускать руки, даже если по ним с силой наступали грубыми тяжёлыми подошвами. Надежда сама была как те дементоры, что порой уходили, чтобы спустя какое-то время вновь вернуться и начать пытку по новой.
Вот и в глазах Блэка Рэд видел отблески такой надежды, но они потухли, когда Лестрейд упомянул неверие тех, кто хорошо знал Сириуса. И вновь перед ним оказался подбитый пёс, но уже не тянущийся к чужой руке, а старающийся сжаться в как можно менее заметную кучу из тощей плоти и тряпок, чтобы, не дай Мерлин, не прилетело ещё больнее.
Хороший актёр. Или безумец, поверивший в то, чего не было, потому что неопровержимые доказательства указывали на его виновность. Впрочем, как и в случае Тимоти Эванса, например, или Стефана Кишко, Шона Ходжсона, Дэвида Милгаарда и многих других, кто был казнён или провёл годы в заключении из-за того, что полиции проще было побыстрее обвинить хоть кого-то, чем копать глубже. А ведь у них тогда ещё не было возможности проводить анализ ДНК. У Аврората Веритасерум был. И либо Блэк сейчас заливал ему, надеясь на слепую веру (ха!), либо магическому правосудию не помог бы даже армейский сапог.
– А что же ты сам не потребовал Веритасерум? Через адвоката своего? – скептично хмыкнул Рэд, а потом чуть наклонился вперёд, с вызывающим прищуром глядя на Блэка. – Раз ты невиновен, значит, не откажешься, если я вот прямо сейчас пойду и принесу тебе Веритасерум? Свеженький, только с неделю назад сваренный. Концентрированный – хрен отмажешься.

Поделиться821 сентября, 2016г. 22:18

Автор: Sirius Black [?]
Гость

[icon]http://s011.radikal.ru/i316/1609/ed/21e7f11d186b.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"> <a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=909">Сириус Блэк</a>, 33 Беглый заключенный <img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info][sign]Oh mother, tell your children not to do what I have done (c)[/sign]
Сириус никак не мог взять в толк: то ли Лестрейд так извращенно над ним издевается, то ли действительно не больно представляет о чем говорит. Воспоминания Блэка о том периоде были весьма сумбурными: мертвые, застывшие глаза Джеймса, перепуганная рожа Питера, вспышка, взрыв, бьющий в голову запах крови, крики, оглушающая волна боевой магии, стены, полные презрения/ненависти/страха (нужное подчеркнуть) взгляды. Приговор.
Обливиаторы бегали как в жопу укушенные, Министерство стояло на ушах, голова и вовсе трещала у каждого второго, - в общем, все части тела государственного аппарата болели и требовали если не отпуска, то хотя бы справедливого возмездия. Стране был нужен козел отпущения. Поэтому на собаку нацепили рога, заткнули рот капустой и отправили в Азкабан. Конец сказке. Что было дальше волнует только зануд, антропологов и последователей Ровены.
Никаких адвокатов. Никаких разговоров.
Никаких шансов.
У Редвальда всегда был злой язык и привычка если рубить, то с плеча, но тяги к изощренным пыткам за крестным Доры Блэк не замечал. Не таким он казался человеком. Говорить - прямо, бить - в лицо, издеваться - в открытую. Ни насмешки, ни издевки на склонившемся к прутьям лице не наблюдалось. По крайней мере, не такой, с которой вгоняют под ногти отравленные иголки, интересуясь самочувствием пациента. Двенадцать лет назад Сириус ответил бы на подобные вопросы долгой тирадой: сочной, прочувствованной, полной яда и иронии, с капелькой обоснованной критики текущей политической и юридической системы и доброй долей юмора. Сейчас его хватило только на то, чтобы просто ответить.
- Не поверишь, - он и сам не поверил. А потом было слишком поздно - его веру раскатали по асфальту и бросили у обочины разбитой куклой, - адвоката тоже не было.
Вот теперь можно смеяться. Так чего же вы молчите, господа присяжные?
Господа присяжные думали думу, думу тяжелую и увесистую, как десяток прицельных Ступефаев в одну точку.
По-крайней мере именно такой эффект оказало на Блэка озвученное следом предложение.
Сперва он грешным делом решил, что Лестрейд таки издевается. Но это было бы уже за пределами добра и зла. Лестрейд регулярно выходил за пределы разве что элементарной вежливости, но кто не без греха, а это не грех даже, так - грешок. С вероятностью он мог выйти еще за пределы необходимой самообороны, но сейчас явно был не тот случай - и в лучшие свои годы Блэк отлично отдавал себе отчет, что без магии справится с Лестрейдом разве что нахрапом, да при большом везении, что уж говорить о его теперешнем состоянии. В общем, не мог Рэд поступить настолько жестоко. А еще Сириусу очень хотелось поверить в то, что ему действительно предлагают шанс выбраться из этого дерьма. Шанс, запоздавший на почти двенадцать лет, но нашедший таки своего адресата в замызганном обезъяннике полицейского участка Лондона, Великобритания. Ни драккла не магическая, и слава Мерлину, Моргане и всем, кто стоял с ними рядом.
Поэтому Блэк поверил - он с детства не привык отказывать себе в удовольствии делать то, что хочется.
А потом Бродяга познакомился с Грозным мать его Глазом.
В посветлевших было глазах заключенного последовательно отразилось сперва сомнение, затем недоверие, после коротко полыхнул страх. Качнувшийся было навстречу своей удаче, Сириус дернулся назад, словно Редвальд предложил ему выпить яду, а не доказать хоть кому-то - действительно доказать - что он невиновен.
К слову, примерно так предложение старого знакомого и прозвучало, заново прокрученное в голове скрипучим голосом Аластора. Каковы шансы? Здесь, сейчас, так просто - а ведь действительно просто. Пара капель, и старый принцип "нет человека - нет проблемы" находит еще одно наглядное доказательство. Кто? Да кто угодно. Правительство, остатки любителей чистой крови и дешевой символики, родственники погибших, родственники севших, его собственные родственники. Зачем? Не правильный вопрос. Как? Лестрейд исчез из жизни Сириуса за несколько лет до того, как он сам исчез из жизни всех знакомых и близких. Война, до того - маггловский участок, после - маггловский участок. Друг Теда и Меды, крестный принцессы, хороший, в общем-то, мужик. Сириус вспомнил Питера. Тот тоже был "хорошим, в общем-то, парнем".
Стоп. Стоп! Отбой! Отмена! Энервейт! Очнись, Бродяга! Мэйдэй, мэйдэй!
О чем он вообще думает? Прямо сейчас, вот эти мысли - они не его, они принадлежат дрожащей пародии на человека, которая боится собственной тени, и черта с два Сириус признает себя таким. Черта с два он таким станет.
Если бороться со злом его же методами, разницы между злом и добром не будет. И нет никакого зла и добра в принципе, есть люди и поступки, и мысли, что их определяют. Блэк не станет отталкивать протянутую руку. Не станет повторять ошибки усомнившихся и отвернувшихся - потому что знает, насколько неправы они могут быть.
Хватит с Ордена и одного Аластора.
Облизнув пересохшие губы, Блэк глубоко вздохнул. Посмотрел на сверлящего его взглядом Лестрейда и медленно, предельно спокойно кивнул.
- Неси.
Ставки сделаны, господа. Время крутить барабан.

Отредактировано Sirius Black (22 сентября, 2016г. 10:00)

Поделиться922 сентября, 2016г. 00:06

Автор: Redwald Lestrade
Гость

В какой-то момент показалось: откажется. Блэк отшатнулся с таким ужасом в глазах, что мысли о его безумии показались вполне себе реальными. Вот только безумцев держат не в тюрьме, а в психушке, у волшебничков даже было специальное отделение в Мунго, а уж спеленать человека так, чтобы он и не рыпнулся, мог и школьник, если у первого волшебной палочки не имелось, а второй мало-мальски умел ею пользоваться.
Своё "Неси" Блэк проговорил, словно приговор. Себе самому, и чего в том было больше – обречённости от осознания, что никакого результата он всё равно не получит, или опасения, что Рэд блефовал, говоря о Веритасеруме, – можно было ещё поспорить. Спорить Лестрейд не стал, как и ничего отвечать, вместо этого направившись по коридору к своему кабинету и велев стажёру приглядывать. Камеры в участке уже третий день не работали, ремонтники, сволочи, всё тянули с визитом, и всё в системе вообще приходило в негодность с каждым годом всё сильнее, по ощущениям Лестрейда, но волшебники по распиздяйству могли дать фору любой маггловской структуре. Врал Блэк об адвокате или нет – тот ещё вопрос. Если не врал, то вот то, что думал Рэд о волшебном судопроизводстве и армейских сапогах, могло бы считаться нежной и ласковой прелюдией по сравнению с тем, что следовало сделать с теми идиотами, которые там у них законы пишут. Лютый, лютый, лютый бред. Рэд и не поверил бы в то, что подобное возможно, если бы не два нюанса: куда менее жуткие, но всё же случавшиеся примеры судебных ошибок и среди магглов тоже, а главное – то, что волшебники в массе своей были идиотами по определению. Идиотами, погрязшими в устаревших законах, опирающихся на дикую мешанину средневековых традиций и условно современных норм, что в сочетании создавало бездарный коктейль, встающий поперёк горла любого нормального человека. Рэд не сомневался, что если показать законы магической Британии даже начинающему юристу, зелёному, студенту, только начавшему постигать азы, он бы поржал, решив, что это слишком задроченный план прописывания законов для какой-то фэнтезийной книжки. Рэд в юриспруденции разбирался на необходимом копу уровне, чуть больше, может быть, но и то понимал, что если вот та история, которая вырисовывается с появлением Блэка и его словами, хотя бы на треть правдива, в магическом мире хорошо бы устроить маленькую такую революцию, чтобы волшебники достали головы из задниц, посмотрели вокруг себя и осознали, что застряли где-то в прошлом веке. Впрочем, обычно Рэду было наплевать, что там себе волшебники думают, пока это не касалось его лично. Теперь вот вышло, что прошло по касательной. И почему-то вдруг вспомнилось, что там, в прошлом, чистокровный в невесть каком поколении пацан показал семье средний палец и ушёл жить своей жизнью. У них с Рэдом была одна общая черта: их обоих выжгли с фамильного древа, пусть и по разным причинам.
Вернулся Редвальд буквально через пару минут, кивнув стажёру и проследив, чтобы никто за ними не наблюдал. Веритасерум был свежий, но уже в деле проверенный. Впрочем, в зельеварческих талантах Шарлотты Лестрейд никогда не сомневался, скорее в самом эффекте этого зелья: Блэку достаточно было просто верить в свою правду – и Веритасерум вполне позволил бы её произнести. Однако у Рэда были кое-какие идеи, как сформулировать вопросы, чтобы сомнений не осталось.
– Валяй, – Рэд поставил на пол и подтолкнул между прутьев стакан. Полстакана воды и двадцать капель концентрированного Веритасерума, отличного, свеженького, способного развязать язык кому угодно. – Чтобы я видел.
Проследив за тем, как Блэк пьёт воду с зельем, Редвальд дождался, пока его глаза слегка затуманятся, сигнализируя о том, что Веритасерум начал действовать. Устроившись напротив камеры на стуле, Рэд сцепил руки в замок, наклонился вперёд и, пристально глядя на Сириуса, проговорил:
– Начнём со стандартной проверки, – лицо Лестрейда было совершенно непроницаемым, а голос звучал ровно, никак не демонстрируя его отношения ни к ситуации, ни к вопросам. – Сколько тебе было лет, когда ты впервые переспал с женщиной? Кем она была? Кого из родителей ты больше любил? Какой балл ты получил на ЖАБА по трансфигурации? Убивал ли ты когда-нибудь человека? Какой модели была твоя первая метла? Как звали твоего лучшего друга? Какой самый дурной поступок ты совершал? Какой твой любимый цвет? Хотел ли ты кого-нибудь убить? Кого? За что?
Веритасерум – нагрузка для разума в любом случае. Даже если Блэк свихнулся и верил в свою невиновность, вот так не давая ему сосредоточиться, касаясь самых разных аспектов его жизни, в том числе и подсознательно неприятных, можно было поймать момент, когда затуманенный разум допустит осечку. И Редвальд только начал.

Поделиться1022 сентября, 2016г. 09:25

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Такие тогда были времена. Магическая Британия дрожала, укрыв голову одеялом - дрожала то ли от взрывов заклинаний, то ли от страха, а скорее от того и другого разом. Страшные бабайки выглядывали из всех углов и щелей, и даже тех, где отродясь не водились. Все были на взводе, а Блэк был на грани помешательства. Если сложить показания свидетелей, ярость, с которой он рвался из рук не дававших ему продолжить преследование стражей порядка, угрозы, что он выкрикивал - картинка складывалась вполне очевидная.
Голодный бродяга и булка хлеба.
Экстренное заседание, отягощающие обстоятельства, чистокровность, которая в те годы ставила на любого представителя старых фамилий фокус подозрения в пособничестве Темному Лорду, многочисленные жертвы, сопротивление при аресте, нарушение Статута - как побочная, но все же выведенная пером строка. Преступник, вопиющий о собственной невиновности - уж кому, как не тебе это понимать, господин повидавший немало на своем веку офицер. И острая, давящая на выводящую текст приговора руку, необходимость сказать и сделать хоть что-то.
Если абстрагироваться от эмоций и элементарных принципов гуманности - все можно было понять.
Вот только Блэк понимать не хотел.
Своя шкура как-то ближе.

Отсутствием Редвальда Сириус воспользовался по-своему. Он набросился на еду.
Он жрал, жрал как животное, даже хуже, потому что животное это когда-то было человеком. Он рвал зубами и ногтями, давился, испуская утробный рык хищника, впившегося в брошенную на пол клетки подачку. Он полностью отдался процессу, не будучи в состоянии думать ни о чем, кроме тонких мясных волокон, застрявших под ногтями, кроме тянущей липкости жира, покрывшего пальцы, кроме недостижимого - и наконец настигнутого - блаженства насыщения. Налетев на чей-то забытый обед как ураган, он смел его подчистую за считаные минуты.
К тому моменту как Лестрейд снова оказался в комнате, за решеткой снова был Сириус. Сидя на том же месте у самых прутьев, он обсасывал последнюю косточку - на полу перед ним лежала груда ее предшественниц, расщепленных и разгрызенных. Блэк вымел все до последнего хрящика.
Не сдержался. А еще понадеялся, что опасность того, что заключенный не переживет транспортировки - теперь не единственное, что удерживало старого вояку от вызова наряда авроров.
Стакан он осушил залпом - разодранная жаждой и сухим мясом глотка приняла воду как благословение. Вкус был специфический - даже Сириус, никогда толком не разбиравшийся в зельях, понял, что процесс запущен.
Всем встать. Суд идет.
Сириус чуть запрокинул голову назад и прикрыл глаза, полностью отдавшись на волю Лестрейда, силе зелья и воспоминаний. Голос звучал все так же глухо, но уже не столь пугающе - это был голос не зверя, но старика. Уставшего старика, обернувшегося лицом к прошлому.
- Четырнадцать. Шлюха.
Хорошая традиция или дань трусости. Тот редкий случай, когда отец вмешался в процесс воспитания, и настолько же редкий - когда Сириус прислушался, и не пожалел. Короткая вспышка воспоминаний мелькнула на обратной стороне век и скрылась, спугнутая следующим вопросом, следующей сценой.
Вопрос о родителях заставил на пару секунд задуматься. Уголок губ дернулся в короткой усмешке.
- Проще было бы сказать, кого меньше ненавидел, - пауза, - Мать. Первенство в обеих номинациях.
Ей, по-крайней мере, было хоть какое-то дело до своих отпрысков.
- Превосходно. Да.
Практически без запинки. В прошлом громыхала война, полыхала вспышками. На войне без смертей никак. Еще один вопрос - считать ли убийством смерть, наступившую по твоей вине? Сириус не успел сосредоточиться, но совесть подсказывала - почти наверняка это тоже было "да".
- Комета-220, - мечта, полированная рукоять, свежий запах лака.
Молчание. Сириус тяжело сглотнул, разлепил губы и предельно отчетливо произнес.
- Джеймс Поттер.
Бродяга, Сохатый, Лунатик и...
Редвальд не давал заключенному расслабиться, он выдергивал из каждого омута за шкирку и гнал дальше.
Горящая подсобка, тело, безвольно раскинувшееся в кресле, пустые глаза. Еще одна жертва войны, которая даже не стояла у той на пути - просто попалась под горячую руку. Мелкая фигура, даже не пешка, сметенная с доски при провалившейся попытке съесть коня.
- Я не признался Мэдди в том, что ее супруг погиб по моей вине.
Кажется, магглы называют это исповедью. Вот только пока Сириус не мог взять в толк, как кто-то может пойти на такое добровольно. Легче не становилось. Зато боль, забытая, застаревшая, покрывшаяся коркой от времени, возвращалась, открывая заново старые раны.
- Красный.
- Да.
- Питер Петтигрю.
Это имя Блэк буквально прорычал. Подняв веки, он прямо посмотрел на склонившегося к нему копа. Бродяга даже не пытался скрыть их - скрыть ярость, абсолютную, холодную как сталь ненависть, дикую злобу животного. И в то же время сквозь этот убийственный коктейль острой иглой пробивалось сознание. Разум, гораздо более чистый и незамутненный, чем Рэд мог обнаружить в глазах Бродяги с момента, как впервые заглянул в них в коридоре полицейского участка.
- За предательство Лили и Джеймса Поттеров, приведшее к их смерти.
По слогам, по звукам, впечатывая приговор в саму ткань реальности.
[icon]http://s011.radikal.ru/i316/1609/ed/21e7f11d186b.jpg[/icon]
[info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"> <a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=909">Сириус Блэк</a>, 33 Беглый заключенный <img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info][sign]Oh mother, tell your children not to do what I have done (c)[/sign]

Отредактировано Sirius Black (22 сентября, 2016г. 10:00)

Поделиться1122 сентября, 2016г. 15:59

Автор: Redwald Lestrade
Гость

Вот так так. Когда Блэк признался в том, что убивал, Редвальд уж было внутренне хмыкнул, почти с разочарованием подумав, что только зря перевёл Веритасерум, но скоро вспомнил, что Сириус вообще-то совсем юнцом успел повоевать. До того, как его арестовали по обвинению сразу в нескольких тяжких. Вспомнил и пятый день рождения Доры, последний из тех, которые Рэд застал перед отъездом из Англии, где зелёная вспышка фейерверков показала, как все они, кроме ребёнка и, наверное, родителей Теда-магглов, беспросветно погружены в ожидание худшего. Блэк тогда очень быстро набросил на магглов щит – хороший такой, мощный, толковый щит. Наверняка и боевыми приходилось раскидываться, а там и без Авады можно человека убить, и без Круцио – запытать до смерти.
Редвальд слушал. Быть исповедником человека, который просрал всю молодость в камере – сомнительное удовольствие независимо от того, справедливо он был осуждён или нет. А теперь ещё выходило, что могло быть и несправедливо. Редвальд слушал, запоминал всё – и то, что было сказано, и то, как Блэк это произносил, и его взгляды, и его движения, и запинки перед ответами. Всё. Раз уж взялся докапываться до сути, делать это следовало с полной отдачей, а если появился хотя бы мизерный шанс того, что Блэк и впрямь невиновен, копать нужно было начинать и руками, и ногами, и зубами. Потому что если Сириус говорил правду, вся картина мира – не рэдова, ему-то что, но картина тех же Тонксов, особенно Доры, авроров, прежних товарищей Блэка и уж точно его самого – не просто трещала по швам или расползалась по нитям, но скорее переворачивалась с ног на голову, подпрыгивая и подрыгивая конечностями.
Что и как писали в "Пророке", подшивку которого он листал по возвращении, Лестрейд тоже помнил: предательство лучших друзей, убийство ещё одного друга, от которого остался лишь мизинец, массовое уничтожение дюжины магглов, нарушение Статута, сопротивление при аресте, угрозы, безумие... Рэд помнил колдографию на плакатах о розыске, которые вовсю заполнили Косой, Лютный, доски объявлений в его деревушке, любые другие вертикальные поверхности. Походил ли человек на них на безумца? Ещё как. Походил ли нынешний Блэк на безумца? Без сомнений. Вот только легко ли сохранить разум, если ты невиновен, лишился лучшего друга, а тебя обвиняют и в его смерти, и в многочисленных других убийствах, и в чём только ещё не? Далеко не факт.
Редвальд не верил. Скорее он попросту отключил эту способность, поскольку она не была ему нужна. Только факты, доводы рассудка, логические умозаключения. Теперь, когда он по уши вляпался в сириусово дерьмо, отступать было нельзя. Если бы он попросту вызвал авроров и те снова заточили невиновного в Азкабан, его бы заела совесть, которой в Лестрейде, конечно, было очень мало, но в коя иногда всё-таки подавала признаки жизни, если речь шла о его близких и тех людях, кто этим близким был важен. Блэк таким был: когда-то он называл Дору принцессой, она счастливо смеялась, погоняя его босыми пятками, и хотя сейчас мелочь выросла и вряд ли по-настоящему хорошо помнила своего дядю, помнил сам Рэд. Но и поверить вот так просто в то, что противоречило очевидным фактам, он не имел права, как и не заявить об аресте настолько опасного преступника, если Блэк всё же являлся им. Проще говоря, всё было дерьмово, как ни крути, и Лестрейду оставалось только продолжать начатое, пытаясь разобраться, а так ли остра в этом случае бритва Оккама.
– Скольких людей ты убил и при каких обстоятельствах? Какой твой любимый алкогольный напиток? Сотрудничал ли ты когда-либо с Пожирателями Смерти? В каком возрасте у тебя проявились магические способности? – Редвальд успел многое обдумать, но вопросы начал задавать буквально через секунду после того, как Блэк замолчал. Он видел, как изменился взгляд Сириуса, когда назвал имя Петтигрю, которого винил в смерти четы Поттеров, но пока никак не реагировал, не давая Блэку время опомниться. Никакого удовольствия от копания в грязном белье Блэка Лестрейд не испытывал, но это была единственная возможность добиться хотя бы какого-то намёка на правду. – Какой был твой любимый предмет в школе? Как ты можешь желать смерти Петтигрю, если он уже мёртв? Считаешь ли ты разумным соблюдение Статута о секретности? В каком возрасте ты впервые побрился? Кто убил магглов в квартале, где тебя арестовали? Спал ли ты с замужними женщинами? Что было твоей любимой игрушкой в детстве? Каким образом Петтигрю предал Поттеров?

Поделиться1224 сентября, 2016г. 02:44

Автор: Sirius Black [?]
Гость

[icon]http://s011.radikal.ru/i316/1609/ed/21e7f11d186b.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"> <a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=909">Сириус Блэк</a>, 33 Беглый заключенный <img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info][sign]Oh mother, tell your children not to do what I have done (c)[/sign]
Добро пожаловать в ностальгическую экскурсию по вашему прошлому. Посмотрите направо. Там труп. Посмотрите налево. Там тоже труп. Не стоит жаловаться, дамы и господа - у тех, кто прошел войну, трупы везде. Это не навязчивая идея, это факт, а что с ним делать решать уже вам. Эти искореженные тела, эти пустые глаза - они не скелеты в шкафу, у них есть плоть, кровь, имена. Кто-то ушел без вашей помощи, кто-то - крепко держась за вашу руку, кто-то от этой руки пал. Все следуют за вами и смотрят из полутьмы ночной спальни, холодной камеры, со дна стакана. Держат за плечо, держат за ту самую руку и спрашивают "А ты - помнишь?".
Сириус помнил всех до единого. Он не знал имен, но помнил абрис каждой маски - характерный Пожирательский маскарад был его спасением: добавив еще одну фигуру к длинной очереди тех, кто спросит с него по ту сторону, Бродяга не искал лиц и имен в утренних некрологах. Ему и без того было достаточно хреново.
На внутренней стороне век полыхала война, горела зеленым и красным - это не бой факультетов, здесь красное - это огонь, зеленое - смерть. И то и другое лишено чувств и не склонно к оценочным суждениям: они приходят, сжирают твою плоть, и идут дальше. Те, кто остаются, возвращаются домой. Те, кому хватает ума, из дома больше не выходит. Те, кому хватает глупости, совести, ответственности - или жажды крови - выходят вновь и вновь.
Зачем тебе числа? Числа ничего не скажут. Скажет память: этот пал от Бомбарды, разворотившей грудную клетку, тот - от Лацеро, окрасив местность алым фонтаном. Тот упал с крыши, этого расщепило при аппарации, а этот - да, этого я просто пырнул ножом, когда он пытался зажать меня в узком переулке. Те, кому не все равно, этого не помнят. Те, кто сумел пережить, победить себя и свою совесть, помнят не все. Значение имеет только первый и то, каким голосом ты назовешь тех, кто последует за ним. Будет ли в нем радость, тоска, боль? Или в нем не будет ничего?
- Восемь. Все - в бою, - нет, все же оказалось, что смерть по твоей вине не считается убийством. Сильно легче от этого не становится. Этих лиц и имен ты никогда не узнаешь, ты не увидишь их во сне, они не придут к тебе в посмертии. И все же они есть. И имя им - легион.
- Виски. Нет, - в голосе гнев пополам с отчаянием. Лица знакомых превращаются в маски, под ними уже не различить тех, кто всегда шел этим путем и тех, кто ступил на него случайно. Не надо различать - от этого будет только тяжелее. Блэк понял это слишком поздно, а принять до конца так никогда и не смог.
- Пять лет, - стылая овсянка разлетается по всей столовой, пачкает мамино парадное платье и заставляет Регулуса расплакаться - скорее от неожиданности, чем настоящего испуга. Сириус никогда не любил эту чертову овсянку и эти стылые семейные завтраки с эмоциональным оттенком похорон.
- Защита от Темных искусств, - практика, движение, возможность показать себя. И каждый год - что-то новенькое.
Кровь стучит в висках, голос Сириус становится жестче, руки начинают заметно дрожать. Воспоминания становятся блеклыми, звучат как эхо, а на переднем плане - алая пелена. Между бровей пролегает складка, Бродяга старается держаться, держать в себе, потому что знает: Лестрейд - его единственная надежда. Надежду нельзя пугать, нельзя злить, и тем более нельзя убивать. Но как бы ни чередовал вопросы сидящий по ту сторону решетки офицер, пробудившаяся ненависть засела в груди и тихо нашептывала на ухо: "время уходит", "он уходит", "он ушел"...
- Он жив! - выкрикнул, почти простонал. Боль мешалась с ненавистью и отчаянием. Одна мысль о том, что Питер жив, разворачивала весь клубок его деяний: предательство, убийство, бегство, - все, за что пришлось отвечать Блэку. Сириус знал - его признание звучит бредом, бредом сумасшедшего, но это был не он. Это была правда, известная двоим, и причиной тому была правда, известная немногим - правда о том, что Мародеры были анимагами. Он мог бы рассказать все, объяснить - авроры все равно не прислушались бы к неизвестно откуда взявшимся данным, да и Лестрейд был достаточно умен, чтобы это понять. Но он мог попытаться предупредить других, пустить весть. Сириус не мог допустить, чтобы Петтигрю забрал кто-то другой. Нет, Питер принадлежал ему одному, он был его законной добычей. В груди отдалось утробное рычание. Бродяга потихоньку терял контроль.
- Нет, - правда. Злая, но правда. Магглы многое могли дать волшебникам, и многому у них научиться. Угроза непонимания не пугала Блэка - сейчас его уже ничего не пугало. Все скрылось под алой пеленой.
- Шестнадцать, - правда, бесполезная, никчемная.
- Питер Петтигрю, - правда, злая, никому ненужная. Складка между бровей стала глубже, дрожали уже не только руки - Сириус весь заходился в странных, противоестественных судорогах. Дернулось плечо, голова ушла в сторону, склонилась к плечу, пальцы проскребли по полу, верхняя губа ушла вверх, приоткрыв десны, дернулась вниз, голова резким рывком откинулась назад.
- Спал-метла-он был Хранителем и выдал их Волдеморту!
Это было последней каплей. Бродяга с рыком метнулся вперед, грудью ударившись о решетку, вцепившись в нее пальцами с такой силой, что побелели костяшки. Глаза потемнели, взгляд, направленный на Редвальда, был взглядом безумца, его затопила старая кровь и ожившая ненависть, лишь в самой глубине дрожали остатки рассудка, но и им оставалось недолго. Грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, Блэка колотило, последние силы уходили на то, чтобы держаться, не рухнуть за грань, истончившуюся под ударами поднявших голову воспоминаний, оставшихся такими же яркими, как если бы все это случилось вчера.
- Хватит. Довольно. Ты достаточно услышал, - слова с трудом протискивались сквозь стиснутые зубы, падали на пол и там умирали, - Больше... не надо. Отпусти меня.
Сможет ли он когда-нибудь стать прежним? Сможет ли снова улыбаться, а не скалиться, говорить, а не кричать? Радоваться, жить - а не выживать?
Блэк верил, что сможет - когда отдаст один, самый важный долг. Это будет первое убийство, на которое он пойдет с радостью.
Джеймс бы этого не одобрил, но Джеймс был мертв. И тот, кто стал тому причиной, обязан разделить его судьбу.

Отредактировано Sirius Black (24 сентября, 2016г. 05:15)

Поделиться1324 сентября, 2016г. 04:05

Автор: Redwald Lestrade
Гость

Официальная версия событий утверждала, что Хранителем тайны был как раз Блэк. Лучший друг, звезда факультета, крёстный сына Поттеров, смельчак и весь из себя образец надёжности. Самый очевидный кандидат для того, чтобы доверить нечто важное. Настолько очевидный, что любой бы подумал на него. Настолько очевидный, что все действительно подумали. Настолько очевидный, что только идиот мог пойти таким предсказуемым путём. Но много ли ума было у Сириуса Блэка и его друзей в двадцать лет, чтобы попытаться найти менее предсказуемое решение?
Пан или пропал, орёл или решка, чёт или нечет, да или нет – у судьбы всё так просто, так элементарно, что достаточно бросить монетку, поставить на красное или чёрное... или крутануть барабан; в нём, конечно, больше вариантов, но всё равно всегда сводится к двум из них: либо выстрел, либо выдох после пропущенного удара сердца. Увы и ах, но той лёгкости, с которой судьба делает выбор, человеку не отмерено, приходится перебрать множество вариантов, рассмотреть все условия, взвесить "за" и "против", отмести сомнения или решиться закрыть на них глаза. И в итоге выбор сведётся к двум вариантам, из которых уже хрен с два легко выберешь, потому что являешься всего лишь человеком, а не какой-то там великой сущностью, привыкшей мановением мизинца левой ноги определять чужие судьбы.
Лестрейду отнюдь не нравилась роль, которую он невольно занял. Нельзя было сказать, что её навязал Блэк, поскольку никто и ничто не мешало Редвальду сразу же вызвать авроров, а не разговоры разговаривать, тем более подобные. Рэд сам пошёл непростым путём, хотя, пожалуй, надеялся, что Веритасерум внесёт больше ясности. Впрочем, зелье винить было нельзя, не зелье диктовало ответы, не зелье предлагало вопросы. Именно Лестрейд что-то неверно спрашивал, именно он упускал нечто важное – то самое, что дало бы ему недостающие звенья, потому что до сих пор Блэк лишь вносил ещё больше хаоса в и без того запутанную картину. И его поведение, то почти адекватное, то грозящее скатиться в совершенное безумие, ничуть не добавляло задаче лёгкости.
Когда Блэк дёрнулся, налетев на прутья, Лестрейд не вздрогнул и даже позы не поменял, всё так же пристально смотрел ему в лицу и точно так же не делал долгой паузы между своими словами.
– Ни черта не хватит, Блэк. Ты хотел, чтобы я тебе поверил? Ну так заставь меня поверить и сделай это так убедительно, как ты только способен. А вот эти попытки голыми руками снести решётку не помогут, зато помогут ответы, – до конца действия зелья оставалось не меньше десяти минут, и Лестрейд не намеревался упускать ни единую. Вряд ли Блэк согласился бы на дополнительную порцию Веритасерума. – Почему Хранителем стал Петтигрю, а не ты? Почему все уверены в обратном? Если Петтигрю жив, откуда образец его плоти в том переулке? Кажется, это был его палец? И как же он успел оттуда сбежать, если авроры прибыли сразу, а палочку Петтигрю нашли возле тебя?
Теоретически, конечно, Питер мог и второй обзавестись, но авроры явно относили найденную улику мастеру Олливандеру, который все свои волшебные палочки помнил, и вряд ли бы стал молчать о покупке Петтигрю второй палочки, если бы его в рамках столь громкого расследования опрашивали.
– И, надеюсь, последнее, – Лестрейд сцепил в замок пальцы, так расслабленно, как будто не допрашивал осуждённого преступника, а вёл будничную беседу с коллегой о политике, погоде или крикете. – Как тебе удалось сбежать из Акабана?

Поделиться1424 сентября, 2016г. 16:29

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Поделиться1524 сентября, 2016г. 20:49

Автор: Redwald Lestrade
Гость

– Может, не стоило называть друга невзрачным недоразумением? – хмыкнул Рэд. – В четырнадцать это ещё можно оправдать глупостью, но в двадцать это уже унизительно. Чего же тут удивляться, что он решил доказать обратное?
Лестрейд откровенно провоцировал Блэка, прекрасно это сознавая: ему нужно было, чтобы тот продолжал вот так метаться между разумом и безумием, потому что в таком состоянии, а также отвечая на целую кучу не связанных друг с другом вопросов, Сириусу было бы сложнее увильнуть от ответа, отделаться полуправдой или успеть подобрать слова. Этот метод уже давал свои плоды.
Анимаг-крыса – вот это было интересно. И реалистично, вполне укладывалось в имеющиеся рамки, более чем объясняло случившееся – ту версию, которую предлагал Блэк и которая постепенно начинала казаться Рэду правдоподобной. Чем больше деталей добавлял Сириус, чем подробнее отвечал на разнообразные вопросы Лестрейда, тем меньше оставлял сомнений в том хотя бы, что авроры просрали все полимеры и упустили много важного. Незарегистрированный анимаг-крыса, ну надо же! Понятно, почему никто не поверил в эту версию, даже если Блэк сразу рассказал следователям правду: Петтигрю совершенно точно не был зарегистрирован как анимаг: Рэд в своё время интересовался этим списком, когда наткнулся на одного проныру в Лютном, который странным образом умудрялся оказываться в нужном месте в нужное время, а то и сразу в нескольких местах одновременно, прокрадываясь незамеченным. Рэд заподозрил, что он был анимагом, который шустро и не привлекая внимания проникал в те или иные места, поэтому покопался по своим связям, дал на лапу кому следует – и список официальный получил. Имён там было с гулькин нос, поэтому Рэд и помнил, что Петтигрю в нём не значился. Проныра из Лютного, к слову, тоже, просто он оказался на самом деле тремя пронырами-близнецами, сумевшими сохранить в тайне своё количество. Так или иначе, тот факт, что Петтигрю являлся анимагом, действительно многое объяснял.
Но куда больше Лестрейда насторожил последний ответ Блэка. Редвальд подобрался и даже улыбнулся; ну, как улыбнулся – скривил губы, что в комплекте с его неизменной улыбкой Глазго смотрелось скорее угрожающе, нежели дружелюбно. Чуть наклонившись вперёд, он, не сводя взгляда с Сириуса, медленно покачал головой.
– Брешешь. Брешешь, Блэк, иначе до тебя уже бы толпы сбегали, – Лестрейд понял, что задал вопрос неточно, и Блэк сумел извернуться. Но даже сейчас Рэд выиграл: он успел увидеть, как именно Сириус это сделал, каким было его лицо, выражение глаз, движения. Теперь он знал, что до сих пор Блэк не увиливал и не лгал. А значит, всё было дерьмово. Очень, очень дерьмово. – Кто был твоим любимым учителем? На свадьбе какой из своих кузин ты присутствовал? Кому бы ты с большим удовольствием дал по щщам? Что ты сделал для того, чтобы покинуть камеру Азкабана, помимо похудания? Что именно помогло тебе, без чего побег был бы невозможен? Кем ты в детстве хотел стать, когда вырастешь? Почему дементоры тебя не тронули, хотя ты был без палочки?
Ещё минут семь Веритасерума, но Рэду нужна была эта последняя капля.

Поделиться1625 сентября, 2016г. 15:16

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Лестрейд вцепился в своего пленника как клещ, повис на хвосте старым репьем. Впрочем, Блэк сам запрыгнул в этот капкан - жаловаться теперь, что стальные зубы не разжимаются, вынуждая выть и метаться по кругу, было по меньшей мере глупо. Так же глупо, как лезть в это дело так глубоко. У Рэда еще были шансы пролететь по касательной, соскочить, когда Сириус покинет участок раз и навсегда. Но с каждым вопросом коп уже на себя лепил эти драккловы репейники и капканы, захлопывал за спиной одну дверь за другой. Не задавай вопросов - не соберешь костей. Зачем тебе это, старый дурак, неужто так наскучило то подобие спокойной жизни, что настигает всех, стоит отгреметь за горизонтом последним военным сводкам, последним спискам погибших? Каждый ответ - круг прицела на спине, ошибка в голове. Ты же не сможешь этого забыть, не такой ты человек.
Зачем ты пытаешься сделать и узнать больше, чем требуется для того, чтобы убедиться и поверить в невиновность сидящего напротив?
Бродяга опасался, что Редвальд просто следует инерции следователя - узнать все, до последней детали.
Опасался, потому что знал - с таким талантом долго (и тем более спокойно) не живут.
А Рэд заслуживал лучшего. За улыбку и смех принцессы, за душевные побасенки, за стремление следовать тому, что правильно, а не тому, что просто. За готовность подставить под сомнение официальную версию. А еще за то, что все они заслуживают лучшего.

На замечание Лестрейда Блэк ответил угрожающим рыком.
- Следи за языком, Рэд, - в голосе пополам со звериным отдалась холодная, стылая ярость.
"Доказать обратное". В чем-то Лестрейд был прав: они всегда относились к Питеру с определенной снисходительностью, легкой насмешкой тех, кто был лучше, умнее, сильнее. Но чем бы он был без них? Пустым местом, серой тенью. Возможно каждый сам создает своих убийц, выращивает, холит, держит подле сердца, чтобы после было сподручнее наносить удар - Блэк не знал. Но то, что сделал Питер, не было попыткой "доказать обратное".
Ты не обрекаешь друзей на смерть, а после не бежишь как крыса с корабля, когда хочешь самоутвердиться.
Тот, кто способен на такое, не имеет право зваться человеком.
Лицо сидящего напротив менялось, его прорезала улыбка - оскал хищника, почуявшего кровь. Нет, скорее гончей, вставшей на след. Смотри, Бродяга, смотри внимательно - зеркала давно избегают тебя, так что вот он, твой шанс. Потому что то, что сидит напротив - лишь блеклая тень того, чем становишься ты сам, стоит подумать о крысином хвосте, давшем тебе по морде. Не нравится, когда на тебя так смотрят? Прекрасно, старина.
В таком случае, возможно, у тебя еще есть шанс.
Вопросы продолжали сыпаться мелкой крупой, скакали по стенам, падали на пол камеры дешевым бисером. Блэк смотрел на Лестрейда, смотрел внимательно, словно пытался найти на непроницаемом лице копа ответ на какой-то очень сложный вопрос.
Вопрос на самом деле был предельно простым. Чет или не чет? Быть или не быть?
Среди всей шелухи была только одна вещь, которую Лестрейд действительно хотел узнать.
Но Сириус очень не хотел прощаться со своим единственным козырем. Последней картой, спрятанной в рукаве.
Что там Редвальд говорил про веру? Слишком ценная штука, чтобы бездоказательно дарить ее каждому знакомому?
Считается ли весь этот допрос доказательством?
В голове снова загундосил Аластор.
Бродяга в сердцах выругался.
- Сейчас я не могу врать, и ты это отлично знаешь, - как-то устало теперь звучал его голос. Ярость отняла слишком много сил, Сириус еще не был готов спокойно переносить такие насыщенные событиями дни. Пальцы дрожали теперь от слабости, да и ноги стали какими-то ватными: Бродяга осел на пол, прислонился спиной к стене, прикрыл на секунду глаза. Собрался с силами и снова открыл Лестрейду путь на изнанку своего сознания.
- Филтвик, Андромеда, многим, в их числе - тебе буквально пару минут назад, - пауза, - воспользовался особым навыком, он и помог; великим странником и первооткрывателем, - пауза, короткая усмешка, - Пожалуй, я был для них не слишком интересной добычей.
Прямой взгляд в прищуренные глаза - тяжелый, дрожащий под собственным весом, и немного виноватый.
Мерлин, что же мы сделали не так?
- Мне никто не помогал. Я не пользовался волшебной палочкой. В процессе никто не пострадал. Этот способ поможет единицам, да и из них - далеко не всем. Я не хочу открывать его тебе, потому что сейчас это - единственная вещь, которая дает мне шанс выжить. Да, я не настолько тебе доверяю. Да, в моем положении это глупо и в некотором роде даже низко - отказывать в доверии тому, кого сам о нем просил. Но подозреваю, что ты способен это понять.
Честно, спокойно, без надрыва. Блэк сыграл в открытую, в надежде удержать в руке последнюю карту.
Но если Лестрейд поставит его перед выбором: свобода или правда, - что он выберет?
Ответ был очевиден.
А маленькая девочка Вера стояла на бортике моста, качаясь под порывами ветра, и задумчиво смотрела вниз.
[icon]http://s011.radikal.ru/i316/1609/ed/21e7f11d186b.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"> <a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=909">Сириус Блэк</a>, 33 Беглый заключенный <img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info][sign]Oh mother, tell your children not to do what I have done (c)[/sign]

Поделиться1725 сентября, 2016г. 17:53

Автор: Redwald Lestrade
Гость

Блэк увиливал, не желая отвечать на вопрос, и его объяснение этому нежеланию было вполне детальным и обоснованным. Достаточно подробным, чтобы можно было сплести воедино несколько факторов, которые, возможно, и не показались бы взаимосвязанными, если бы не были высказаны именно в это время, именно Блэком и именно Редвальду.
Сириусу никто не помогал, значит, сбегал он один и своими силами, которых в каменном мешке поди поищи. Никто не пострадал – значит, дело было не в обмане охранников. Он не пользовался волшебной палочкой, значит, не имел возможности даже аппарировать. И всё же он каким-то образом проник сквозь решётку камеры, поскольку был достаточно тощим. Не привлёк внимания дементоров. Выбрался из башни и каким-то образом пересёк изрядный кусок Северного моря, которое даже летом не отличалось особо комфортной температурой. И всё это – способом, который был доступен лишь немногим? Редвальд видел только два варианта: либо беспалочковая магия, либо анимагия. Он никогда не слышал о том, чтобы дементоры каким-то особым образом воздействовали на животных, а также не имел понятия, насколько сильно меняется психика волшебника-анимага, когда он принимает звериный облик. Зато Лестрейд прекрасно запомнил, что один из друзей Блэка был незарегистрированным анимагом, и форма крысы легко позволила бы прошмыгнуть мимо прутьев... но не переплыть от острова до суши. К тому же с какой бы стати Блэку в этом случае ждать больше десяти лет? А вот какая-то более крупная животина, способная грести и выдерживать нагрузку, не прошла бы сквозь решётку. Если, конечно, не похудела за годы до состояния почти скелета, на который Сириус очень даже походил. Так значит, вместо одного друга-анимага было двое? Или что же, они там всей своей дружеской компашкой устроили соревнование "кто быстрее отрастит хвост"?
Можно было спросить напрямую, но Рэд, уже почти поверивший в рассказанную Блэком историю, не хотел переступать грань, которая была нужна Сириусу, как будто то последнее, что ещё отделяло его от падения в омут какого-то звериного безумия. Звериного, ха! Теперь-то многое вставало на свои места: и вот эти странные движения, и рваный голос, и взгляды. Может быть, Блэку приходилось удерживать не подступающее сумесшествие, не демонов, а своего зверя? Причём в да-алеко не переносном смысле. В таком случае, у Редвальда оставались всего лишь два вопроса.
– Почему же ты не воспользовался этим же способом побега, когда тебя арестовали копы? И... Сириус, – Редвальд впервые с момента их встречи чёртову дюжину лет спустя назвал его по имени. – Если я тебя выпущу, можешь ли ты пообещать, что хотя бы несколько дней не отправишься на свои поиски благородной мести или куда там ещё? Что останешься на несколько дней и хотя бы нормально пожрёшь? Иначе, боюсь, в следующий раз уже ничто на спасёт тебя от передачи аврорам, и вся эта беседа была зря, так что проще махнуть на неё рукой и оставить тебя в камере.
По сути, в дополнительных вопросах смысла больше не было, зато Рэд нуждался в некотором времени на то, чтобы подумать, как достать из клетки бродягу, обвинённого в краже, чтобы не привлекать лишнего внимания к его внешности и не подставиться самому. Та ещё задачка. И ещё ему отчего-то (отчего-то? ха!) казалось, что убедить Блэка не бросаться куда-то, куда глаза глядят, будет даже сложнее.

Поделиться182 октября, 2016г. 00:36

Автор: Sirius Black [?]
Гость

Как же все-таки они были похожи. Слеплены вроде из разного теста, да видать печки в те времена все по одной мерке делались, и выходило наружу вот такое вот: черствое, грубое, зато живучее, как тот эльфийский хлеб. Хоть дракон на нем пляши - а все равно что-то да останется. Что-то и оставалось. Например, старый коп, так и не сумевший отказаться от войны, и ищущий - или находящий, что в принципе не так уж принципиально - ее везде, куда ни шел. Или парень, потерявший молодость в склизких стенах тюрьмы, вошедших в его тело и окруживших его душу. Истинные герои нашего времени, детям и беременным женщинам настоятельно рекомендуется закрыть глаза и покинуть помещение.
- Слишком много людей. Я как раз собирался это сделать, когда ты, - Сириус коротко хмыкнул, - когда ты вмешался.
Прислонившись затылком к стене, он медленно провел ладонью по лицу, не больно то скрывая облегчение от того, что Лестрейд не стал дальше докапываться до этого "особого навыка". Ему оставалось только догадываться, какие выводы Рэд мог сделать. Но сил не было даже на то, чтобы думать: мысли плыли, были блеклыми и простыми, как от дурмана. Допрос выжал его досуха - Бродяга чувствовал себя старым пустым бурдюком, из которого только что высосали воду до последней капли.
Дернувшись, Блэк резко поскреб пальцами затылок, попытался вытащить что-то из спутанных волос, да не вышло. С отстраненным разочарованием изучив свои ногти, он посмотрел на офицера, и во взгляде том скепсис мешался с вялой усмешкой.
- Серьезно? - хмыкнув, Бродяга покачал головой, - Нет, Рэд, я не смогу дать тебе такого обещания. Где мне оставаться, на что жрать? Тем более сейчас, когда мою рожу даже по ящику показывают. Нет, в крупном городе мне делать нечего, - помолчав пару секунд, то ли размышляя о чем-то, то ли просто собираясь с силами, он добавил, - не волнуйся, от голода я не сдохну. Да и эта история вышла отличным уроком. Быстро в форму мне не прийти, но поверь, я еще не настолько спятил, чтобы не осознавать необходимость еды и отдыха. Их не так-то просто добыть, но у меня... есть способы.
Усмешка-оскал. Бродячая собака будет просить подачки, смотреть уставшими глазами, и найдется тот прохожий, что не сможет отвернуться - бросит пару кусков обрезки или котлету из недоеденного бутерброда. Бродячая собака может просить подачки, и не важно, что в прошлом она была гордым аристократом. Гордость - пожалуй это первое, о чем забываешь, сталкиваясь с вопросом выживания.
Потом, когда-нибудь, оно возможно вернется. Но пока еще слишком рано.
- У меня есть к тебе просьба, - эти слова явно дались Блэку непросто. Облизнув губы, он глубоко вздохнул и продолжил, - понимаю, в моем положении это наглость, и все же. Не говори никому обо мне. Вообще никому. Ничего.
Глупая просьба, странная просьба. Рэд не настолько глуп, чтобы так рисковать, но... Но всегда было это "но", а Сириус не мог допустить, чтобы следующее за ним многоточие обрело форму и вошло в реальность. Ни угрозой самому Лестрейду, ни чем либо другим. Бродяга вспомнил лица друзей, снисходительный прищур Андромеды, смеющуюся мордашку принцессы. Нет, он не хотел, чтобы кто-либо из них узнал о нем. Пока. Пока все - так.
Сириус не думал, когда и как ситуация может измениться. Подобные мысли не привели бы ни к чему хорошему.
- И - спасибо.
Что могут дать слова? Особенно сейчас, когда они были единственной возможной платой за то, что ценнее всех имен, знамен и богатств земного мира. Слова, слова, слова. Сириус смотрел на Редвальда, и знал - они оба понимают, что слова не значат ровным счетом ничего. Значение имеет то, что случится - когда-нибудь - после. Потому что один запомнит, а другой не забудет.
[icon]http://s011.radikal.ru/i316/1609/ed/21e7f11d186b.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"> <a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=909">Сириус Блэк</a>, 33 Беглый заключенный <img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info][sign]Oh mother, tell your children not to do what I have done (c)[/sign]

Отредактировано Sirius Black (2 октября, 2016г. 00:37)

Поделиться192 октября, 2016г. 21:06

Автор: Redwald Lestrade
Гость

– Судя по твоему виду и тому, как быстро и чисто ты смёл это забегаловское дерьмо, способы у тебя паршивые, – скривился Рэд, уже начиная думать над тем, как вытащить Блэка. Думалось паршиво.
Кражами без отягчающих занимался не его отдел, так что простой потерей нужных бумажек или вежливой беседой с коллегой дело бы не обошлось. Если совсем серьёзно взяться, Лестрейд бы, может, и отмазал Блэка по-быстрому, но это вызвало бы много вопросов и внимания, а они самому Рэду были нужны не сильно больше, чем тому же Сириусу. Против них играло ещё и время: чем дольше Блэк торчал в участке, тем выше был шанс, что на вечернюю смену заступит кто-то посвежее да поглазастее и тут же узнает в грязном бродяге психа с распечаток на стенде. Действовать надо было быстро.
– Значит, так. Втяни голову, смотри в пол и не свети лицом, – скомандовал Рэд, доставая ключи. – Стой смирно, не дёргайся и не вздумай от меня отходить. Поехали.
Держа Блэка за плечо, Редвальд вышел в коридор, где на него вылупились двое бродяг, и гаркнул на весь отдел:
– Доусон, мать твою! А ну тащи сюда свой зад! – если Сириус предполагал, что Редвальд постарается не привлекать к ним внимания, он глубоко заблуждался, другое дело, что внимание это Рэд контролировал. Пока оно было приковано к нему и Доусону, на Блэка, которого Лестрейд ещё и как бы невзначай заслонил собой, смотрели мало.
Названный коп – тот самый, который собирался пришить Блэку нераскрытое дело, подошёл сразу с весьма недовольным выражением лица, явно уже сознавая, что в его плане что-то пошло не так.
– Я тебе, конечно, не начальник, но если надо будет, найду кому сообщить о твоей повышенной раскрываемости, – поморщившись, выдавил Лестрейд. Доусон явно собирался возразить, но Рэд не позволил ему и слова вставить. – Ты, конечно, молодец, нашёл на кого кражу повесить, да только вот досада: вот этот вот, – кивок за спину, на Блэка, – это Билли, мой человек с улицы, он на меня уже лет пять работает. Ты же в курсе о такой практике, да? Ты же знаешь, Доусон, что бродяги больше других видят и слышат? Так вот. Билли – отличные глаза и уши, и даже мозгами не обделён. И я бы даже поверил, что ему этих самых мозгов хватило, чтобы обчистить банк, не говоря уж о богатой хате, пока двое других на стрёме стояли, вот только ма-аленькая закавыка: у тебя в деле подшито, что там был кодовый замок, а Билли, понимаешь ли, дислексик, он даже считать не умеет, а не то что взламывать коды.
На самом деле, бродяга по имени Билл Мэддон действительно был среди тех, кому Рэд периодически кидал монетку за умение многое видеть и слышать, правда обитал по ту сторону Статута о секретности, хотя и в маггловский мир иногда выбирался. Бродягой он был исключительно по роду деятельности, вполне себе имея небольшую квартирку и деньжат на нехитрую еду и выпивку, но под бездомного косил блестяще, как, впрочем, и под маггла. Если вдруг что, Рэд всегда мог подкинуть ему деньжат, чтобы подтвердить эту историю, потому-то Лестрейд и не стал слишком много фантазировать: чем больше правды, тем реалистичнее ложь.
– Так что звиняй, Доусон, но поищи премию в другом месте. Впрочем, ты можешь попытаться повесить на этих двоих кражу "Портрета Якоба де Гейна" десятилетней давности, но Билли я забираю. Думаю, он вполне заслужил фиш-энд-чипс, – разворачивая Блэка за плечо и подталкивая к выходу, подытожил Лестрейд. – За твой счёт разумеется, чек я завтра принесу.
Плечо Блэка он выпустил только после того, как они миновали хорошо просматриваемую из здания участка улицу и свернули за угол.
– Слушай сюда, сказать я никому не скажу, иначе меня самого посадят, причём и те и эти будут спорить, кому именно сажать. Но и отпустить вот так просто не могу. Ты себя в зеркало видел, Блэк? Тобой сейчас детей пугать можно. И выучил ты там урок или нет, но я уже говорил: твои способы достать жратву и деньги как-то не ахти, если ты в таком состоянии, – покопавшись в кармане, Рэд достал связку ключей, отцепил от неё кольцо с одним ключом и протянул Сириусу. – Это складское помещение на окраине маггловского Лондона, там особых удобств нет, только матрас, но зато никто не будет тебя искать. Часа через два я подъеду, привезу тебе еду и одежду. И... пожалуй, порцию Оборотного, чтобы ты мог в ближайшую гостиницу сунуться и помыться. И я тебя прошу, Блэк, хотя бы из благодарности за то, что я своей работой рискую: дождись меня там и дай мне помочь привести тебя хоть в более-менее человеческий вид, иначе рано или поздно ты всё равно привлечёшь ненужное внимание, попадёшься – и тогда во всём этом не будет никакого смысла.
Обещание Блэка дождаться звучало крайне убедительно, и хотя сомнения всё-так Редвальда не отпускали, в сложившейся ситуации ему ничего не оставалось, кроме как поверить в остатки хоть какого-то здравомыслия у Сириуса. Ключ и несколько купюр легли в грязную ладонь, и Рэд несколько секунд смотрел в удаляющуюся спину Блэка, пока не развернулся. У него было всего два часа, за которые следовало успеть очень многое.
Когда спустя оговорённое время нагруженный сумками Лестрейд подошёл к двери склада, сквозь щель из-под неё просачивался тусклый свет. Рэд с облегчением выдохнул и постучал. Непростой вечер только начинался.

Отредактировано Redwald Lestrade (28 ноября, 2016г. 01:10)

Страница: 1

1995: Voldemort rises! Can you believe in that?

Меню навигации

Пользовательские ссылки

Объявление

Информация о пользователе

Habeas corpus

Сообщений 1 страница 19 из 19

Поделиться120 сентября, 2016г. 18:04

Поделиться220 сентября, 2016г. 22:42

Поделиться321 сентября, 2016г. 04:47

Поделиться421 сентября, 2016г. 06:46

Поделиться521 сентября, 2016г. 16:03

Поделиться621 сентября, 2016г. 17:07

Поделиться721 сентября, 2016г. 19:05

Поделиться821 сентября, 2016г. 22:18

Поделиться922 сентября, 2016г. 00:06

Поделиться1022 сентября, 2016г. 09:25

Поделиться1122 сентября, 2016г. 15:59

Поделиться1224 сентября, 2016г. 02:44

Поделиться1324 сентября, 2016г. 04:05

Поделиться1424 сентября, 2016г. 16:29

Поделиться1524 сентября, 2016г. 20:49

Поделиться1625 сентября, 2016г. 15:16

Поделиться1725 сентября, 2016г. 17:53

Поделиться182 октября, 2016г. 00:36

Поделиться192 октября, 2016г. 21:06