Беллатриса кивает Тёмному Лорду, благодаря за оказанную честь. Она знала, что ей достанется убить Амбридж, но последние формальности были необходимы. Вряд ли директор долго протянет в роли заложницы.
Она со злостью смотрит на Рудольфуса, она хочет, чтобы он отошёл от Долорес. Это из-за него ей не придётся участвовать в схватке. Это из-за него ей ещё долго не придётся почувствовать азарт боя.
Беллатриса очень раздражительна последнюю неделю. Она готова, счастлива, подарить роду наследника, но ведь срок ещё совсем маленький. Ещё две недели назад для неё была очевидна необходимость беречь себя, но теперь её это только раздражает.
Они проходят короткий ритуал прощания, не стесняясь свидетелей. Лестрейндж уверена, что с Рудольфусо ничего страшного не случится - Скримджер бил, не добил, а школьники и подавно ему вреда не нанесут. Это об обитателях замка необходимо волноваться, но Беллатриса знает, что это не её забота - учителей, Рабастана, самого Рудольфуса. Розовую жабу она тоже не боится, даже за противника не считает.
Беллатриса отделывается кивками на все вопросы-требования Рудольфуса, следя из-за его спины, чтобы больше никто даже не думал посягнуть на то единственное, что ей доверили. Только когда Рудольфус двинулся к выходу, Беллатриса, будто спохватившись, ловит его за рукав мантии, скользя ниже, касаясь пальцев. Прощание не их конёк.
Нападающие один за другим выходят из кабинета. Беллатриса лениво, чтобы себя занять, прогуливается по кабинету. Всё такое мерзкое. Всё такое розовое. Если бы Амбридж позвали в дизайнеры, она смогла бы сделать Азкабан ещё хуже. Лестрейндж с неприязнью косится на женщину. Ничего, она ещё заставит её сменить вкусовые предпочтения, прежде чем убить. Никто не запрещал ей играть с Долорес перед отправкой на тот свет.
Волна звука настигает её в кабинете. Говорят, если есть риск оглохнуть, надо кричать самому, чтобы этого не произошло. Беллатриса кричит с удовольствием, даже забывая про то, что находится в одном помещении с Повелителем. Ей не слишком сильно помогает проделанная махинация, но она всё ещё сохраняет способность слышать, хотя все звуки долетают до неё несколько приглушенными.

- Она снимет купол прямо сейчас, но пойдём мы чуть позже, - говорит Беллатриса Долохову, Ей нельзя аппарировать по пустякам. Немного подождать - и коридоры опустеют, можно будет выйти на улицу на своих двоих, понастольгировать, пройдясь по знакомым коридорам.
- Давай, ты слышала, - Беллатриса подходит к ведьме сзади, хватает за волосы, отгибая голову на себя, - знаешь, кто я? Знаешь, сколько ты сможешь терпеть круциатус, прежде чем свихнёшься от боли?
Задание Долохова выполнено, можно отправляться за территорию Хогвартса, но звуки битвы за горгульей не стихают. Ладно, подумаешь. Ребёнку в её животе даже месяца не стукнуло.
- Палочку. Она тебе больше не понадобится, - Беллатриса борется с желанием разломать её на глазах у Амбридж. Она ей наверняка будет повержена. Как знать, может быть её волшебная деревяшка подойдёт Беллатрисе и сыграет ещё свою службу.
Они аппарируют к озеру. Там ничего не изменилось с тех времён, когда Беллатриса ещё училась в школе. С возвышенностью со стороны леса у неё связаны особенные воспоминания. Беллатриса помнит их с Рудольфусом поцелуи, когда она считала его лучшим игроком в квиддич и была уверена, что ни за что не выйдет за него. Левая рука снова скользит на живот, но правой Беллатриса не забывает упирать палочку в шею Амбридж. В голове появляется неприятное головокружение, но Беллатриса предпочитает игнорировать его, не желая привязывать ни к аппарации, ни к беременности.
- Не люблю министерских, - радостно сообщает Беллатриса Долорес, - и училок не люблю. А уж как я не люблю самоуверенных. Ты считаешь себя красивой? Умной?
Лестрейндж начала игру, и теперь не отпустит свою игрушку. Они заходят в лес и первые стволы скрывают их от любых взглядов.
- Хочу посмотреть, как меня послушается твоя палочка. Давай сравним. Круцио - Беллатриса без предупреждения накладывает пыточное на Долорес, считая про себя до трёх.
- а теперь так. Круцио, - она меняет палочки в ладонях, накладывает пыточное палочкой Амбридж.
- Как считаешь, неплохо? Можно пользоваться? Или стоит потренироваться? Или это твоя палочка отвратительная?
Беллатриса откидывается на дерево. Пыточные должны были бы её развеселить, но пока она чувствует, как будто всё вокруг лишь слегка плывёт, а к горлу подкатывает неприятный ком. По прогнозам беременность должна протекать довольно тяжело, но не вот так же сразу?
- Круцио! - почти кричит Беллатриса. Ей нужно отвлечься. Где-то рядом раздаётся хлопанье крыльев вспугнутых пернатых обитателей Запретного леса.

Беллатриса ненавидит этот момент, потому что едва ли не впервые круциатус не приносит ей облегчения. Но тогда, у Лонгботтомов, ничто не могло бы облегчить её боль, а сейчас для Беллатрисы отсутствие приятного наслаждения, заполняющего её и вытесняющего все физические и ментальные болячки, неожиданно. Это сродни предательству. От кого-кого, а от пыточного заклинания Лестрейндж такого не ожидает. Она с удивлением смотрит на свою палочку, потом на ускользающую жертву.
Лестрейндж уверена, что наряд авроров не заявится сейчас посреди Запретного леса. Зная нападающих, Беллатриса готова поставить на то, что в замке тоже не обошлось без непростительных. К тому же, вряд ли аврорат ожидает, что в защищенном и закрытом Хогвартсе кто-то начнёт кастовать непростительные.
Лестрейндж закрывает глаза. Всего на минуту. Вдруг навязчивое головокружение и тошнота уйдут, уступая место охотничьим инстинктам.
- Ей, куда ты, дорогуша, - кричит Беллатриса, не открывая глаз. Получается недостаточно громко, как ей хотелось бы. Она раздражённо сжимает палочку, резко отлипнув от дерева и распахивая глаза.
Амбридж в лесу выследил бы и пятилетка, даже если бы и не заметил аляпистого розового пятна посреди голых стволов. Она оставляет за собой широкую тропу из месива грязи и снега. Беллатриса идёт за ней, стараясь не думать о том, в какую размазанную картинку смазывается всё, что не входит в фокус её зрения.
- Твоё бегство выглядит так, как будто тебе хочется умереть, - у Беллатрисы явное преимущество в скорости, потому что она двигается на ногах. Передвигаться по лесу на четвереньках - сомнительное удовольствие, но Лестрейндж только на руку, что Амбридж выбирает именно его. Так проще целится в неё из палочки.
- Мучительно умереть, - происходящее похоже на игру. Один петрификус, и Амбридж бы никуда не ушла, но Беллатриса всё равно преследует её. Насколько ей хватит сил, чтобы ползти? Насколько хватит сил самой пожирательнице, не важно.
- Тебе следует поторопиться, если ты хочешь убежать, - безобидный невербальный ступефай взрывает снег в полуметре от директрисы Хогвартса. Бывшей директрисы, надо думать. Следующий оказывается от Амбридж с другой стороны. Это должно её подстегнуть, верно?
Беллатриса даже разочарована. Если бы жаба только попыталась напасть, дать отпор, то у Беллатрисы были бы весомые поводы, чтобы её убить. Но цирк, который она устраивает, даже не похож на попытку к бегству. И он затягивается настолько, что успевает надоесть Лестрейндж. Ступефай ударяет Амбридж в спину, опрокидывая её на землю.
- Мне надоело, - говорит Лестрейндж, - думаешь, это весело, ходить по зимнему лесу? - она приближается, не отводя палочки от волшебницы у своих ног, готовая при малейшей попытке подняться ударить ещё одним ступефаем, при попытке напасть - пыточным.
- Сейчас я буду считать до трёх, а ты попытаешься убедить меня, что не хочешь ещё одного пыточного. Раз, - Беллатриса даже не пытается слушать, предлагает что-то Амбридж или нет,.
- Два, - она довольно облизывается, направляя на свою жертву палочку.
"Три" не звучит, потому что Беллатрису от забавной игры отвлекает стук копыт. Она мгновенно отвлекается от Амбридж, вскидывая голову. Одна тень между темный стволов, вторая. Третья, четвёртая. Дальше Беллатриса уже не считает, направляя палочку на окружавших её.
Все уроки про магических существ она благополучно пропустила мимо ушей, но одного вида кентавров достаточно, чтобы понять, что ничего хорошего не будет. Бросаться в атаку Беллатриса не спешит, оценивая численное преимущество. Внезапно для самой себя она даже помнит, как выставить щит. Угрожающее молчание нервирует.
- Добрый день. Мы вам мешаем, господа? - её тут пока ничто не держит, она может аппарировать в любой момент.

[NIC]Dolores Umbridge[/NIC]
[AVA]http://s7.uploads.ru/fJoSz.jpg[/AVA]
Крик мучительницы отдается эхом в замутненном сознании Долорес, но она с решимостью ползет дальше, впиваясь в режущий кожу подмерзший наст пальцами. Ей не хочется умирать, отнюдь, но стоит ей остановится хотя бы на миг в тени кустов под полной луной, как крик преследовательницы раздается совсем рядом, и Амбридж вновь устремляется вперед.
С гортанным криком она отшатывается от вспышки заклинаний совсем рядом с собой, меняет направление, уползая в гущу леса - ей невдомек, что за чары применяет Пожирательница, все ее тело протестует против новой порции боли, она едва соображает, и не слышит ничего, кроме собственного затрудненного дыхания и хриплых всхлипов.
- О Мерлин... О Мерлин, - бормочет она. Где же авроры, неужели никто не спасет ее?
При мысли, что эта женщина, что с криками идет за ней по пятам, могла принимать участие в убийстве Корнелиуса Фаджа, Долорес пробираает дрожь настолько сильная, что ее зубы начинают стучать. Но Фадж мертв, а она еще нет, и ей так страшно, так страшно - и авроров все еще нет.
Корнелиус тоже умирал вот так, один, в ужасе, думает Долорес, и ее рыдания становятся громче, надрывнее: она не хочет умирать, не хочет боли, она боится, ну почему бы Беллатрисе Лестрейндж просто не отпустить ее, ведь она сделала все, что ей велели.
Второй ступефай взбивает снег рядом, обдавая щеку Долорес колючей снежной пылью, и она останавливается, начинает оборачиваться, но следующее заклятие опрокидывает ее на спину.
Бант все же срывается с растрепанных волос, Амбридж закрывает лицо руками, переворачивается на бок, будто сквозь бред слышит голос Беллатрисы.
- Мадам, я умоляю вас, мадам, - дрожащим голосом Долорес обращается к Пожирательнице, просительно заглядывает той в глаза, боится отвести взгляд от лица Лестрейндж, и все же втягивает пугливо голову в плечи, инстинктивно замечая замах волшебной палочки. - Нет, мадам! Я вас прошу! Я сделала все, что вы приказывали! Я отдала вам свою палочку! Отпустите меня, я прошу вас!..
Беллатриса ее будто не слышит, и Долорес снова рыдает, прижимая руки ко рту в ожидании вспышки Непростительных. Она слышит неумолимое "раз", слышит "два" - и закрывает глаза, вдыхая громко и хрипло раскрытым ртом, не готовая к новой боли, но "три" так и не следует.
Вокруг кентавры - но, в отличие от Фиоренце, они выглядят воинственно и непримиримо. И все же Долорес они милее сейчас, чем Беллатриса Лестрейндж, и она протягивает руки к тем, кто оказался поблизости, не замечая, как они отшатываются. Она не замечает ни тяжелого лошадиного духа, ни презрения и ненависти на их лицах, она видит в них лишь спасение от мучительницы.
- Благодарю тебя, Мерлин! - Долорес отползает подальше от Пожирательницы, стремясь укрыться за мощными торсами и лошадиными ногами окруживших их существ, не испытывая пока страха ни перед тяжелыми копытами, ни перед наполненными ледяным гневом лицами. - Эта женщина безумна и очень опасна! Она и другие преступники проникли в замок, атаковали профессоров!.. У нее моя волшебная палочка!..
Она тянется к ускользающим кентаврам, но это вовсе не похоже на веселую игру, и луки уже наизготовке, а затем и юбка Долорес оказывается пригвождена к земле стрелой, выпущенной одним из обитателей Запретного Леса.
Амбридж громко взвизгивает, отшатывается в сторону, но стрела крепко засела в мерзлом грунте, а ткань юбки оказывается прочнее, чем казалась.
- Нет! - кричит Долорес, обеими руками пытаясь разорвать юбку, приходя в ужас от того, что спасение грозит обернуться новым кошмаром. - Стреляйте в нее! Нашпигуйте ее стрелами!
Ее последние слова тонут в раскатистом волчьем вое, прозвучавшем будто бы совсем близко. Долорес вспоминает тех двух, кто появился из камина последними и скрылся в тени ее кабинета, их отливающие зеленью глаза, их смрадное дыхание и едва слышное царапанье когтями каменного пола с каждым шагом.
Она задирает голову вверх, где сквозь верхушки деревьев ей холодно подмигивает полная луна.

[nick]Werewolves[/nick][status]Придет серенький волчок[/status][icon]http://s0.uploads.ru/x3FmW.jpg[/icon]
Оставив позади стены замка, два крупных зверя устремились к темнеющему прямо за озером Лесу. Аппарация, невозможная для ликантропов, не была серьезным препятствием: оба хищника выслеживали добычу и посложнее.
Четкий след присутствия женщин, которых нужно было отыскать, вновь появился неподалеку от озера, и тот, что покрупнее, отмеченный свежим ожогом от серебра, пригнув лобастую башку, втянул знакомый запах с вытоптанного пятачка, от которого шел заметный и невооруженным глазом след, пропадающий в темной громадине леса.
Запах, наилучший указатель, отдавал привкусом болезни и страха, и оборотни зафыркали, свесив мясистые языки, бликуя отливающими изумрудом зрачками. Полная луна серебрила шкуры, густой подшерсток на горле, однако ничего от изящества лесных собратьев в этих особях не осталось. Дикая смесь человека и зверя породила на свет чудовищ, непропорциональных и с вида неповоротливых, обладающих, тем не менее, способностями двигаться так быстро и так тихо, что это нередко помогало уйти от большинства магических атак.
Лес не казался гостеприимным - между стволов уже не проникал свет от луны, и молчание лесных обитателей наводило на размышления, но ликантропами руководил охотничий инстинкт. Им нужно было найти женщину, порученную их заботам - обеих женщин.
Более крупный образчик задрал голову к небу, присел на задние лапы и завыл, предвкушая и обещая охоту. Секундой позже к нему присоединился и второй оборотень.
Вой оборвался так же резко, как начался, и пока последние звуки еще метались между стволами темнеющих между сугробами деревьев, оборотни помчались по взятому следу, взрыхляя мощными прыжками тонкий острый наст, покрывающий землю.

Выскочив на поляну, оба волка не остановились ни на миг, не затормозили: чутье сообщило им не только о том, что впереди обе цели, но также и о том, что неминуема встреча с коренными обитателями Запретного леса.
Тот, что крупнее, взял разбег за несколько футов, и, с силой оттолкнувшись от мерзлой земли, перескочил через кентавра, натягивающего тетиву, чтобы оказаться в центре круга, рядом с ведьмой в черном. Тяжело приземлившись, он тут же пригнулся, разворачиваясь - мощные когти задних лап оставили глубокие борозды в грунте - и поднялся на задние лапы, лязгая челюстями в сторону кентавров. Женщина в черном пахла болезнью и безумием, плохой добычей, но поверх этого ясно шел аромат Его Метки, и зверь знал, что должен сражаться бок о бок с ней, что должен рвать ее врагов.
Второй оборотень чуть выждал, пока его более опытный товарищ отвлекал внимание, и скользнул в круг между перетаптывающихся с ноги на ногу кентавров, чтобы появиться рядом со второй женщиной - истошно верещавшей, больше похожей на огромного нюхлера, пойманного на горячем.

Вспыхнувший вокруг Беллатрисы огонь заставил обоих ликантропов отшатнуться, инстинктивно податься назад, однако первый быстрее совладал с инстинктивным отвращением к огню, и вновь сосредоточился на кентаврах. Несколько стрел, выпущенных в него, достигли своей цели: в задней лапе застряло как минимум две, еще одна скользнула по холке, а самый удачливый из человекоконей, прицелившись в мощную фигуру, выделяющуюся на фоне горящего круга с волшебницей внутри, попал зверю подмышку.
Оборотень взревел, опускаясь на задние ноги, кувыркнулся по земле, обламывая древки, а когда вновь оказался на четырех лапах, прыгнул на кентавра, метя в горло. Лобовую атаку кентавр отбил, встав на дыбы, и оборотень был отброшен обратно в круг, но второй оборотень, зайдя сбоку, вцепился в прыжке в торс, вгрызаясь в незащищенную плоть перехода человеческого торса в лошадиный круп, круша мощными передними лапами с крепкими когтями ребра.
Тот, что атаковал кентавра в лоб, в полете извернулся всем телом и опустился на землю вновь готовым к прыжку.