Наступили летние каникулы и школоту счастливо выпихнули за ворота Хогвартса, с напутствием в следующем году быть умнее и спокойнее. Наивность учителей постоянно умиляла Фионку. Те каждый раз думали, что кто-то потянется к доброму, вечному, правильному и законному. Ну, или хотя бы, к двум последним вещам.
Дома оказалось много новостей, включавшую бунт шахтеров, которых задрала старуха Тэтчер, долгожданную свадьбу воспитательницы, рождение ребенка у Сида и Энн (молодцы они), и главную – Нил (предатель!) свалил на какую-то не свою войну в далеком Афганистане, про который она знала лишь, что там очень жарко, постоянно стреляют и это во всем русские виноваты. Милые подворотни Лондона: четверть живет в могилах, четверть – по тюрьмам да борделям, четверть сваливает в Иностранные Легионы и прочие армии – лишь бы, наконец, свалить, четверть… Четверть как-то выплывает.
Вот такая вот хреновая арифметика, и прочие пирожки с котятами. Их ешь – они мяукают.
Впрочем, не надо про пирожки. Бурчание желудка согласно вторило. Монет на обед не было. Нельзя сказать, что деньги играли главную роль в её жизни, скорее уж главную роль играло их отсутствие. В приюте она не показывалась со вчерашнего вечера – влетит, конечно, когда вернется, но это будет потом.
Выйдя из кафе Фортескью, хозяину которого уже не требовалась официантка, она мрачно проводила взглядом веселых незнакомых девушек в разноцветных мантиях, впорхнувших в заведение - её всегда удивляло, как можно тратить деньги на то, что не долговечно – через несколько часов жрать ведь захочется снова. Волшебницы обсуждали предстающую вечеринку в честь дня рождения какой-то там Бельвины (явно чистокровки, у этих часто нелепые имена встречаются) и безжалостно перемывали косточки однокашникам, преподам и еще каким-то собственным знакомым. Фионе жутко захотелось стукнуть стулом этих девчонок, чтобы подготовить их дракклову беззаботность к настоящей жизни. Просто так, из жалости.
Вот уже почти неделю она бродила по Косой аллее, наталкиваясь везде на отказ и «девочка, тебе, сколько лет, иди в куклы еще играй». А ей почти пятнадцать, а это все равно, что семнадцать! Впрочем, может еще и нескладный внешний вид не особо привлекал будущих работодателей. Непередаваемое очарование только что появившегося на свет потомка герба её факультета. Не того птенца, который милый и пушистый, и руки просто тянутся потискать, а того, который вечно растрепанный, голодный и с нелепо торчащими перьями.
Великая колдунья современности, блин.
А гоблины – те еще мутные личности! Конвертация фунта в галеон…почему-то Макгрегор вечно казалось, что эти создания разводят этого лоха напротив, волшебником называемым. Словом, магическая подработка была необходима.
Оставался еще один адрес, в таком месте, где, наверняка, старые ведьмы таких, как Фиону едят на завтрак, обед и ужин.
В Лютном переулке.
С другой стороны, не так уж и сильно он отличался от Уайтчепела.
Само объявление тоже какое-то мутное было: не поймешь, то ли гильдии белошвеек швея требуется, то ли новое кафе открылось, то ли вообще ничего хорошего там не ждет, судя по адресу, головняк сплошной.  Но проверить было необходимо – надежду подработать в магическом мире рейвенкловка еще не потеряла. Господа маги явно не были готовы, что магички в пятнадцать лет могут быть взрослыми личностями, которым просто срочно нужна новая курка, иначе осенью придется мерзнуть и расхаживать в дырявой одежде, ибо привести в божеский вид с помощью заклинаний старую не получалось, а курсы кройки и шитья помогали ненадолго. Одну дырку зашьёшь – другая вылезет. Почкованием они, что ли, размножаются? Делением? Особо волшебной магией маггловской одежды?   
Однако зеленую дверь Макгрегор долго не решалась открыть. Потом вошла.
То, что это далеко не кафе, хватило понять за полминуты.