Говорят, негоже встречать гостей в защитных прибамбасах, изгвазданных в краске, саже, ржавчине, и красующихся подпалинами как от реактивов.
Говорят, негоже встречать в подобном прикиде авроров – они же нервные, на рефлексах своих дурацких живут, ещё совсем крышей поедут.

Эта сучка крышей не поедет. Она уже.
Завместе с Цезарем – и старого прохиндея Араминта готова была заавадить на месте, но ведь аврор. Непрощенка. Азкабан.
Ага, фестралы летят над нашей крепостью.
Мелифлуа поняла какой-то мизерный процент из милой сердечной беседы, и охренела.
Нет, авада – это слишком милосердно.
Чего он с этой шавкой миндальничает?!

- Пять галеонов за порчу имущества, - бесцветно откликнулась Мелифлуа, всё ещё не отлипая от стены в тёмном коридорчике. – А потом отряжаешь себя по любому доступному себе адресу – и не делаешь никому нервы, - доброжелательная Араминта славилась своей гостеприимностью.
Коллеги этой сучки недавно тут всё вверх дном перерыли, ищейки безмозглые.

- Цезарь, не перечь даме – сходи, одари ей своей побрякушкой, - ведьма издевательски скривила губы, взглядом указывая на пах Борджина. – Чего ломаться-то? Я на тебя потом дезинфицирующих заклинаний столько наложу, что любые дурные мысли сдохнут.
Араминта всё-таки вытащила свою царственную особу в лавку.
Вид у неё был такой, будто она только что с ритуала.
- Аврора грохнула, - кивнула волшебница в ответ на взгляд ищейки.
Где-то она видела эту балду.
- Убила. И съела. Херово вас там кормят.

О.
Араминта узнала эти губы.
Рабочие такие.
Почесала щеку и даже рассмеялась:
- Табличку на двери видала? Закрыто. Из побрякушек только головы несогласных с моими религиозными убеждениями, - развела руками ведьма.
Борджин что-то там бурчал под руку.
Убить тварь.

Эта коза, чья морда с наглыми зенками красовалась одно довольно продолжительное и недавнее время на страницах газет, явилась продолжать своё чорное дело.
Выносить Араминте мозги.
Мозги Араминты были общенациональным достоянием, потому позволить такого святотатства Мелифлуа никак не могла.

- Десять так десять, - моментально согласилась самым одобрительным тоном ведьма.
Наука Борджина даром не прошла.
- Ты мне кисель в уши не заливай, - с ласковой улыбкой крокодила посоветовала волшебница, стягивая с рук перчатки.
РЕАСЕ на бандане явно не настраивал на пропагандируемый слоганом мирный лад. Скорее, наоборот.
- Десять золотых за порчу имущества – а потом уже об остальном лавэ говорить будешь.
Хиреет этот Аврорат. Вот прямо на глазах. Араминта могла бы график нарисовать – ну, как деградация в рядах бравых вояк начала процветать, и всё такое.
- Раз в три месяца болонки твои ко мне как раз и забегают. Расписание, даааа, - очень солидно, почти баском покривлялась Мелифлуа. – Так что с периодичностью ты пролетела. Не ознакомилась ещё, небось, - Мерлин, тут Араминта от удовольствия чуть не запрыгала на месте, - с правилами вверенной тебе конторы? Халявщица, - констатировала волшебница, хмыкая.

За окнами проскользила тень.
Сучка опять решила до*баться, ну как пить дать.
Дверь только начала открываться – Араминта глаз не сводила с дракловой бабы – как ведьма едко поинтересовалась:
- Что, до сих пор стрёмно на меня ходить в одиночку? Никак без массовочки?

Массовочка, морда кривая, очень напрашивалась на ритуальное самоубийство.
Араминта знала парочку штук, где в жертву только сквибов надо было приносить.
Сойдёт.

Имущество расхреначил Борджин, а Итон предпочитала платить свои долги, а не чужие. Даже если образовались они по её вине.
— Да хоть десять авроров, — с ухмылкой поправила Итон, вместо галлеонов доставая сигареты. — Тебе бы не помешало прибавить в весе.
Хотя тут, конечно, кто бы говорил. Итон вновь сидела на приберегаемой для Англии диете "забыл пожрать", и до отметки в сто фунтов дотягивала только с золотом в карманах. Подбросив на ладони ещё фонившую магией зажигалку, Итон ехидно оскалилась:
— Ну хорошо. Четыре месяца.
Прикурить Итон не успела — так и замерла, не донеся огонь до сигареты и широко распахнутыми глазами глядя на Лестрейда. Наконец, всё же закурила, в демонстративном холодном удивлении приподняла бровь — "его девочки?" — и снизошла до объяснений.
— Тут двойное убийство с особым цинизмом. В аврорате скажу: когда пришла, всё так и было.
И на этом первоначальный план выбить у Борджина побрякушку посильнее развалился окончательно. Усевшись на деревянную часть витрины, Итон коснулась ладонью лба и заставила себя успокоиться.
— У вас минута, чтобы меня переубедить.

Вот дура, а? Ну дура же. Ну вот на кой ляд надо было выкладывать всё на блюдечке с голубой каёмочкой? Как будто он кому-то когда-то без её на то всевеликого позволения сообщал, на какую особую уличную магию мадам Мелифлуа способна. Как будто стал бы трепаться в присутствии главы Аврората. Можно же было его панибратство на что угодно списать. С Дженис они вон вообще без году неделя знакомы, ещё на "вы", а ведь "девочка" и к ней относилась. И ничего, проглотила, только бровями подрыгала в недосинхрон с Араминтой.
Ну, раз пошло такое дело, он тоже сделал брови-брови, заткнув за пояс обеих дам вместе взятых – с его-то рожей первенство в чемпионате мира по дёрганью бровями было обеспечено и затмить его мог разве что один условно знакомый долговязый шотландец, которого Лестрейд встретил в очередном своём вояже на родину скотча; этот сын горных вершин умудрился настолько упиться, что, стоя в телефонной будке, пытался завести мотор и поехать домой, что у него, разумеется, не получалось. Так или иначе, его брови никак не могли оказаться в Лютном переулке этой ночью, так что Рэд выиграл по умолчанию. Ещё бы от этого был как-то толк.
– Помолчала бы, – без особой надежды в голосе предложил Рэд Араминте. – Отравительница драклова.
Эх, а он так хотел увидеть лицо Минни, когда сообщит о готовности главы Аврората забыть обо всех делишках этой лавчонки. Теперь сюрприза не получится.
– Но вообще переубеждать мне вас не надо, – паркуясь возле стойки и по-хозяйски притягивая к себе бутылку, проговорил он уже для Дженис. – Если вы здесь что-то сломаете, испортите или оставите на полу, скажем, лужу крови свежеубиенного меня, тогда плакали ваши шансы на то, чтобы решить вашу ма-ахонькую проблемку, потому что сия особа срач не любит. Обидится ещё. Ей же вы не сделаете ровным счётом ничего, потому что, во-первых, смотрите выше пункт номер раз, а во-вторых, не далее, как вчера утром вы обещали кой-кому иммунитет и... ах, да, самолично уничтожить всё, что есть на него в Аврорате. Et voila.
И он обезоруживающе оскалился, отсалютовав Дженис стаканом.

Араминта уставилась весёлым взглядом сатрапа, палача и мучителя на Рэда:
- Лестрейд, ты берега попутал? Янки, ты свидетель: он берега попутал!
Мелифлуа даже в ладоши хлопнула.
- Нет, конечно, это занятная идея – указывать мне, что делать, но…
Но её перебила аврор.
Мир не был отвратительно тесным.
В мире было слишком много Глав Аврората, с которыми – это уже второй по счёту, Моргот помогай! – у Мелифлуа были общие… эээ, жизненные экзерсисы взаимно неприятного плана.
И вообще, эта балда пришла на всё готовое – досье на Араминту, небось, ещё Скримджер, с сопливых зеленоаврорских стажёрских будней собирал. Завистник и слюнятй!

Рэд быстро исправился.
Араминте так и хотелось погладить Лестрейда по голове. Или ткнуть пальцем в шрам на ухмыляющейся морде – чтоб не ухмылялся! Лестрейд, а не шрам, в смысле.
Мелифлуа соображала. Старательно и быстро. Вырисовывалась интересная картина, от неё веяло надеждами, перспективами, и… и казематами злобного Аврората, да.
Ей тут могут хоть пришествие Мерлина наобещать – так не факт, что потом не пришьют чего позабористее к папке, подписанной Араминта Мелифлуа, заштампованной ядрёно-красным отпечатком трёх нецензурных букв ЭКО.
- Да здравствует наше правосудие – самое гуманное правосудие в мире! – ведьма выразительно и медленно зааплодировала. – Ирландия? – удивилась волшебница, приподняв брови до отметки максимум. – Какая такая Ирландия?
Голосом Мелифлуа можно было неугодных в брусчатку закатывать.

А потом Араминта вздохнула, принялась пить не такой уж и плохой огневиски – Борджин, оболтус, для себя плохого не держит – и только и сумела, что надменно хмыкнуть в стакан на словах о старом ритуале.
Аврорчики-то ушленькие пошли, у-тю-тю.
Ей теперь Министра ожидать на днях, что ли?
А на пункте «два» ведьма веером выплюнула весь алкоголь, неудачно оказавшийся во рту.
Хорошо хоть голову в сторону повернула.
Моргнула, шмыгнула носом, вытирая губы, и принялась хохотать.
Ржать.
Чудовищно.

В перерывах между приступами хохота Араминта била каблуками о пол, шлёпала ладонями по прилавку, поминала бабку-свою-Блэк, нижнее бельё Основателей, бороду Мерлина, гениталии Моргота, дурные наклонности Мордреда, тусклую фантазию Морганы, очевидно проклятое и оттого неестественное происхождение янки и идиотизм заокеанской колонии, совсем от рук отбившейся; втискивала торжествующие «Я знала, знала!», «МВАХАХАХА», «Вот так тебе!», «С кем поведёшься – так тебе и надо!»
Мелифлуа хихикала, тыча пальцем в Рэда – нет, ты слышал, СЛЫШАЛ?! – и принималась опять ржать лошадью, да с подвизгиванием, да с подхрапыванием.
Вынужденно успокоилась, потирая ладонью лицо. Прикусила указательный палец на всякий случай.
Случай не подвёл.

- Ох бля, это я всегда рада! Это я всегда готова! Этодахотьпрямщасчеготянуть! – Араминта отдышалась.
Успокоилась. Насколько это было возможно.
- Запоздалый рождественский подарок, но прям благословенный какой-то! – цвела ведьма, сияя от счастья. – Или Обет я требую и с тебя, или обойдёмся стандартным магическим Договором, - отрезала волшебница чудовищно довольным голосом.
Ага, обещай тут аврорам всякое.
Потом и восстановленная криминальная девственность не поможет.

— Отчасти это смешно, — признала Дженис без тени улыбки, поднося окурок ко второй сигарете, — так что я подожду.
Ей было несложно подождать. Она выпила ещё, не размениваясь на стаканы — затем ещё, — и отставила бутылку.
— Закончила?
Оказалось, нет.
Итон подождала, потом сняла с правого предплечья палочку и обернулась к Лестрейду.
— Отлично.
Ладонь у него была горячей. Горячей, широкой и сильной — было даже почти приятно скользнуть по ней перед тем, как сжать его руку чуть выше запястья.
— Я, леди Мейер, клянусь уничтожить всю собранную авроратом информацию об Араминте Мелифлуа не позднее двадцать четвёртого января этого года, если Араминта Мелифлуа поклянётся не разглашать события этой встречи без угрозы её жизни и здоровью, а также, — левой рукой Итон вновь взялась за бутылку. Глотнула, отставила, отёрла тыльной стороной ладони губы, — не причинит вреда сверх необходимого моему физическому и психическому здоровью в ходе проведения затребованных мной ритуалов. Пусть Араминта Мелифлуа будет мне свидетелем. Принимаешь ли ты мою клятву?
Перехватив с пепельницы сигарету, Итон глубоко, с удовольствием затянулась и пояснила сквозь дым:
— Магия не знает меня под именем мужа.

Отредактировано Janis Eaton (9 сентября, 2016г. 21:54)

– Иди в задницу, Араминта, я женат. Для некоторых это что-то значит, – огрызнулся Лестрейд, реагируя на подначивание Минни гораздо резче, чем обычно, хотя виной тому была не она, а Дженис, лихо за всех решившая, кто кому чего даёт.
Будучи сквибом, Редвальд не мог засвидетельствовать чужой Непреложный обет – палочки-то не имелось, размахивать не учили. Но магия была той ещё засранкой, поэтому выступать в качестве клянущегося или принимавшего клятву она сквибу не мешала. А что: рука есть, сжать ею ладонь другого человека можешь – вот и радуйся. В общем-то, в сложившихся условиях вполне логично было, чтобы и Дженис, и Араминта дали Обеты именно ему, а он при этом всё равно выступил бы посредником. Вот только это принуждало его к одной крайне неприятной мелочи, которую делать совершенно не хотелось.
Лестрейд ещё засомневался даже, а не послать ли их обеих, пусть вон ждут возвращения Борджина и дальше делают всё по правилам, но велика была вероятность того, что в процессе ожидания две дамы перегрызутся. К тому же в пользу решения махнуть на всё рукой играло то, что, возможно, правда дала бы Дженис необходимые объяснения того, какого хрена сквибу от Пожирателей надо и зачем он во всё это безумие вписался вместо того, чтобы в маггловском мире благополучно отсиживаться, пережидая самый швах.
Магия знала его имя, то самое, истинное, данное при рождении, и магии как таковой было начхать на выжигание с фамильного древа и отсутствие способностей: она успела его узнать и уже не забыла бы, как не забывала никого, в ком текла магическая кровь, пусть даже и не дающая никаких способностей сверх замедленного старения и иммунитета к антимаггловским чарам. Магия знала его имя, а значит, извернуться было нельзя, иначе Обет просто не сработал бы.
– Я, Редуалдус Лестрейндж, принимаю клятву леди Мейер, – произнёс он весомо и не удержался от гаденькой ухмылки. Ну вот, будет Араминте ещё один повод поржать, хотя когда ей нужен был повод?
Наблюдая за изменившимся лицом Дженис, Рэд дождался, пока Минни засвидетельствуют клятву и когда угаснет магическое свечение, после чего высвободил руку так, чтобы чуть сжать пальцами ладонь Итон, наклонился и церемонно, в лучших традициях аристократических домов – десять лет муштры не выкинешь, даже если это было в детстве – поцеловал ей руку, скорее коснувшись дыханием, чем губами.
– Приятно познакомиться, леди Мейер, – выпрямившись, проговорил он, не изменяя прежнему выражению лица и прямо спиной чуя, как бурлит и исходит восторженной пеной Араминта. – Мне нужно требовать с вас другой Обет о неразглашении этой милой семейной тайны или я могу рассчитывать на ваше молчание?
Можно было делать ставку на то, попросит ли она вернуть ей свои волосы, так неосторожно переданные в руки человека, носящего ту же фамилию, что и трое самых преданных соратников Тёмного Лорда. Ох, знала бы об этом Минни – ухохоталась бы вообще до обморока. Сразу после того, разумеется, как окрестила бы Дженис богатым списком характеристик, синонимичных "бестолковой дурище".
– Из моей маггловской пукалки можно убить даже не в упор, если знать, куда стрелять, и уметь это делать, – ответил он Араминте всё ещё несколько суховато. – Ещё магглы для таких целей создают муляж зуба, помещают в него ампулу с ядом, чтобы в определённый момент расшатать зуб языком, раскусить ампулу и отравиться. Я могу это устроить, но посоветовал леди Мейер сначала проконсультироваться с тобой, чтобы не было ненужных конфликтов магического и маггловского.

Араминта разве что в конвульсиях экстатических не билась, когда сквиб своё имя настоящее произнёс.
У ведьмы такой вид, будто ничего прекраснее она в жизни не слышала. Вот-вот по прилавку от счастья растечётся. Ещё бы: Мелифлуа внезапно обнаруживает, что Капитана Америку двумя словами ставят на место – да так, что и не отсвечивает.
Волшебнице наплевать, что там у неё связано с Лестрейнджами – разве что приставала к ним, а оба в ужасе открещивались всем возможными способами – но она чуть ли не исходит сахарным сиропом от кайфа. Вот уж Рэд, вот уж праздник устроил, огогошеньки!
Аврор начинает лакать вискарь аки воду. Араминта точно сейчас оземь грохнется и начнёт дрыгать в экстазе конечностями. Вид у неё до неприличия восторженный.
Главный Аврор – истеричка! Ха! Новость года! Да пусти этот слух в народ – Тёмный Лорд, бедолага, от хохота окочурится, ребёнка того очкастого не дождавшись.

Араминта клянётся не разглашать событий сегодняшней встречи.
Араминта клянётся не причинять умышленно вреда при применении необходимых мер.
Араминта клянётся принять соответствующую её услугам оплату.
Если леди Мейер исполнит свою клятву.
Если леди Мейер обязуется не распространяться никакими способами об оказанных Араминтой услугах, за исключением ситуаций, угрожающих только её жизни и/или способных нанести непоправимый вред только её здоровью.
Если леди Мейер клянется не использовать информацию о роде деятельности Араминты во вред Мастеру.

Лестрейд, кажется, охреневает, но Мелифлуа впадает в задумчивость.
- Эй, янки, возвращайся в мир здравомыслия. Могу залепить по тебе отрезвляющим заклятьем – правда, последствия от него просто мама дорогая, - пребывая в расчётах, произносит ведьма.
Араминта перебирает пальцами по прилавку.
- Сколько времени должно пройти между командой активации и, собственно, летальным исходом?
Мелифлуа может навесить убийственный ритуал – что было бы ну просто преотлично – завершение которого инициирует сама янки посредством слова или кодовой фразы.
Можно напоить её специфичным зельем, изготовить артефакт, с этим зельем реагирующий по той же команде.
Можно изрисовать её рунами с последующей рунической активацией связки.
Можно обычный артефакт повесить на шею или запястье, который впрыснет яд в тело.

- Какой ты хочешь сделать команду? Фраза? Слово? А если не сможешь говорить? А если тебе не оставят возможности быть в ясном уме или трезвой памяти? Можно к виталистическим показателям, силовым узлам, ментальным якорям или ядру попробовать сделать автономную привязку – но это под твою ответственность: попадёшь в какую-то ситуацию, где доведёшь себя до критического состояния – контур активируется, ты склеишь ласты. Хотя это не было необходимостью.

Волшебница ходит взад-вперёд по лавке.
- Это твое самоубийство – один из результатов ритуального донорства? Или факторы независимы друг от друга? Зуб этот, кстати, можно клепать – хоть всю челюсть такой пусть делают. Если в… устройстве, импланте – что это такое, Рэд? – не будет ни капли магии, то магию не заботит, как оно действует. Или… приспособление… как это, работает на электромагнитных волнах? – Араминта уставилась на Лестрейда. Сощурилась: - Ритуал упомянутый, надеюсь, тебя не вовлекал в процесс?

— Перед тем как начать — давай. Туалет же там?
Ещё немного Итон будет очень хорошо.
Потом "хорошо" будет переходить в "плохо".
После Итон будет очень плохо, а затем виски отключит её окончательно.
Лестрейд выбрал не очень удачный момент, чтобы назвать своё имя. Тщательно прикинув время, которое ещё смогла бы продержаться, Итон отложила в сторону сигареты.
— Минут пятнадцать, не больше, и я предпочла бы остановку сердца. Главное — ничего материального, что можно было бы отобрать или разрушить. Попробуем привязку, — вряд ли она смогла бы остаться в ясном уме, — на твой выбор. Я в этом не сильна.
Тонкие материи — это не для неё.
Самообладание — пожалуй, не сегодня. Она слишком хорошо ощущала тяжесть ножей в голенище сапога.
— В ритуалах, впрочем, тоже. Моё самоубийство — это рабочий момент. Остальное — личный. Мне нужно что-то, что намертво перекроет мою страсть к чужой смерти. Воздействие на нервную систему уже не помогает.
Привычно подбросив на ладони зажигалку, Итон спрятала её в карман и достала палочку. Жестом попросила принести уже клятву.
Выдохнула, покачнувшись с мыска на пятку.
— Отлично. Трезви — и разгребём уже это дерьмо.

Отредактировано Janis Eaton (10 сентября, 2016г. 12:16)

– Если бы ты хотя бы иногда слушала не только себя, любимую, то услышала бы: не-зна-ю, – по слогам ответил он Мелифлуа, не глядя на неё. – Я не специалист по вообще всему маггловскому, Араминта, они, знаешь ли, напридумывали очень много разного, а я всё-таки не энциклопедия.
Редвальд всё ещё был раздражён, и обычное поведение Минни только подливало масла в огонь. Вслед уходящей Дженис он смотрел с хищным прищуром, как будто прикидывая, в какой момент времени придётся целиться или уворачиваться. И ведь вроде всего лишь сбледнула с лица, влила в себя алкоголя немеряно – а чуял он что-то нехорошее, чуть больше, чем просто печёнкой. Вспомнились давние обещания Араминты, когда она ему ещё кожу сдирала, что магия усилит чутьё. В маггловских горячих точках работало, хоть он не всегда это осознавал, потом и в Лютном не раз выручало, а теперь вот, выходит, таким странным ощущением давало понять, что следует быть с Итон осторожнее?
– Это аврор, с которой у нас общие цели, – только сейчас посмотрев на Араминту, ответил он. – Пока она занимается тем, что вычищает Бриташу от тех, кто угрожает мне и моей семье, пока в её списке дел на ближайшее время устранение моих родственничков, я буду работать с ней и с любыми другими людьми, у которых те же цели. Мне плевать, кто они – авроры, министерские лизоблюды, маггловские шлюхи, школьные учителя, маньяки-убийцы или вундеркинды-пироманы. Пока они могут помочь мне достигнуть моих целей, я буду им помогать по мере своих сил.
А потом уже разберётся, кому сказать вежливое "счастливо", с кем периодически попивать вискарь, беседуя за жизнь, а кого проводить за решётку или на тот свет. Дженис Итон раньше прекрасно вписывалась под пункт с прощанием, но теперь это могло измениться, причём не по его инициативе. Чёртовы родственнички и тут подгадили, даже не зная ни о гадстве, ни о самом Редвальде.
– На эмоционалку ей ничего нельзя навешивать, – мотнул он головой, возвращаясь к делу. – Если сама уже осознаёт, что ей сносит крышу, значит, дело совсем труба. Остальные нюансы ты тоже верно перечислила. А можно сначала заняться подавлением вот этого дерьма, а потом уже, по результатам, заниматься  спусковым механизмом? Если увижу её в деле после этого твоего "успокоения", смогу хоть сказать, имеет ли смысл вплетать в неё что-то со спуском по условной бессознанке. Пока что допустимый максимум – запуск эффекта по ключевой фразе, произнесённой её голосом. Всё остальное действительно может сработать не вовремя.
Огладив ладонью подбородок, Редвальд задумался. Чем-то ему нынешняя Итон напоминала его самого сразу после войны, и если это впечатление хотя бы наполовину соответствовало истине, в Дженис нельзя было закладывать магию, которая реагировала на физические показатели или эмоциональный фон. Пока она в таком состоянии – совершенно точно нет.
– По сути, ей это надо на тот случай, если попадёт в плен и подвергнется допросу. Запустить магию под Силенцио, конечно, не выйдет, но и допрашивать безмолвную пленницу никто не станет. Если же будут просто пытать... – он пожал плечами. – Ну упс. Потерпит, пока дадут слово выдавить, или сдохнет. Всё лучше, чем откинуться случайно, потому что магический контур что-то не так понял.