Неясный гул в висках сменяется едва слышным шепотом, и тут-то Лестрейнджу впервые становится откровенно страшно: Розье хотя бы разговаривал внятно, да еще так по-нормальному, этот же шепот сведет с ума кого угодно за пару дней. Особенно Рабастана, у которого, если верить примеру, сумасшествие в крови и бродит где-то поблизости, карауля жертву.
Он отставляет сосуд с физраствором и, под взглядом Вэнс, выходит из их импровизированной лаборатории. Эксперимент подождет. В любом случае, уж лучше сделать паузу, чем напортачить - к счастью, стазисные чары не позволят разведенному роцефину утерять его значимые свойства. Ну и Петрификус на подопытных мощный, никуда они не денутся.
Лестрейндж бредет в гостиную, пустую и холодную - проклятый сумасшедший домовик забыл растопить камин, но холод сейчас даже кстати, хорошо прочищает мозги - опускается в продавленное кресло, сглатывает. Шум, было затихший, снова слышен - Лестрейндж зажимает уши руками, потому что ему кажется, что он сможет разобрать слова, если прислушается как следует. Так и выходит - звук, будто под чарами, становится громче, и он понимает, что слышит отрывок стихотворения. И узнает голос.
Нарцисса использует их магическую связь - и уж наверняка не для того, чтобы расспросить его о проведенном дне.
- Я слышу, - выходя на крыльцо, говорит он после того, как наскоро читает свой кусок: отчего-то стихи - а может, особый ритм - делают прочнее их возможность к переговорам на расстоянии. - Я слышу.
И слушает.

Ему плохо знаком тот район Лондона, но это не помеха. Он аппарирует к Оперному театру, долго разглядывает уличный указатель, соображая, вверх или вниз по Хаммерсмит-гров ему нужно, но вскоре уже выходит на Кинг-стрит. Отсюда уже проще: прочь от Темзы, по Шепердс-Буш.
Не заблудился бы даже Рудольфус.
Лестрейндж быстро шагает вдоль широкой улицы в обрамлении двух и трехэтажных домов, отделанных в бело-красном, георгианском, кажется, стиле. Обе руки в карманах - он сжимает волшебные палочки, на ходу пытаясь сообразить, какой тактики придерживаться - он не в мантии, но и маггловский шмот, судя по редким взглядам, здесь может вызвать вопросы. Прохожих немало - вечер выдался достаточно теплым, магглы занимаются своими делами, однако даже Лестрейндж понимает, что маскировка, годящаяся для прохода по маггловской улице, несовершенна для визита в по-ли-цейс-кий участок.
Но другого варианта у него нет - он приходит к выводу, что сперва нужно посмотреть вблизи на неприятности, в которые влипла Нарцисса.
Трехэтажное здание светлого песчаника выглядит достаточно безобидно - не чета ни Азкабану, ни Нурменгарду.
Лестрейндж некоторое время тратит, стоя напротив, у выхода из хаммерсмитской библиотеки, и разглядывая место назначения: рядок велосипедов - забавных средств передвижения, припаркованный автомобиль с эмблемой полиции округа Хаммерсмит и Фулэм, узкий проход в здание, украшенный явно старинной вывеской.
Настолько безобидно, что даже не верится.
Стянув шапку, Лестрейндж передергивает плечами, сжимает и разжимает в объемных карманах куртки пальцы вокруг рукояток волшебных палочек.
Это, конечно, не тюрьма - но послужит неплохим эрзацем, думает он, переходя пустую проезжую часть и взбегая по ступеням.

- Чем могу помочь? - молодой - моложе него самого - мужчина-маггл в черно-белой форме, сидящий за высокой каменной стойкой и прозрачным толстым стеклом, поднимает голову. Его голос, искаженный стеклом, кажется неестественным, и Лестрейндж отмечает это для себя, приближаясь к стеклу так, что от его дыхания затуманивается поверхность, в которой пробито несколько круглых дыр.
- Я ищу Нэнси Морган. Она должна быть здесь. Она арестована, - он чуть сбивается на последнем слове - для него арест совсем другой, не приводящий в это симпатичное здание, в эти светлые комнаты, но именно его собственные воспоминания о камерах предварительного задержания Аврората, не говоря уж о дальнейшем, вели его сюда, заставляя торопиться, заставляя ускорять шаг.
- Простите, сэр, если эта женщина задержана, вам все равно нельзя будет с ней увидеться, если вы не ее адвокат, - маггл корректен, но взгляд, которым он окидывает ту часть Лестрейнджа, которую видит над стойкой, говорит о многом.
- Я член ее семьи. Произошла какая-то ошибка. Я уверен, стоит только разобраться и она сможет уйти отсюда, - упорствует Рабастан, но безрезультатно - маггловские стражи закона вовсе не настроены так просто отпускать одну из своих жертв.
Лестрейндж мысленно взвешивает возможность Империо, но, во-первых, совершенно не горит желанием столкнуться с Авроратом, явившимся на Непростительные, а во-вторых, опасается, что этот маггл - не самая худшая проблема.
- Я еще вернусь, - говорит он, отходя от стойки и оглядываясь.
В крохотном вестибюле по периметру расставлены несколько пластиковых стульев, сцепленных между собой скобами. Один-единственный ожидающий - скрюченный старик в толстом пальто - чинно сложил руки на коленях и смотрит прямо перед собой, изредка вздрагивая всем телом. С каждым приступом дрожи стул под ним жалобно скрипит и он не уделяет выходящему на улицу Лестрейнджу ни капли внимания.
Перед входом в участок Лестрейндж вытряхивает в ладонь палочку, невербально накладывает на здание рассеивающие внимание и магглотталкивающие чары, считает этажи, снова мысленно связывается с Нарциссой.
Здесь, возле участка, ее голос намного четче - и Лестрейнджу даже не приходится прикасаться к браслету другой рукой, чтобы контакт не прервался.
-  Где ты? - спрашивает он, не понижая голоса, и рослая женщина, прижимающая к груди сумку, торопливо переходит на другую сторону улицы, теряясь в суумрках. - Где тебя держат? Куда вели от входа?

Когда он снова входит в участок, старик о чем-то его спрашивает, протягивает дрожащую руку, приподнимается, но Петрификус возвращает его на стул. Лестрейндж оборачивается и запечатывает вход в участок.
Маггл за стойкой снова поднимает голову, и тут же перед ним от невербального заклятия взрывается стекло. Осколки разлетаются по всему вестибюлю, не причиняя вреда укрывшемуся за Щитом Лестрейнджу, однако маггл-полицейский оказывается в зоне сильного поражения. Его белая рубашка пестрит кровавыми разводами, становящимися с каждым мигом все ярче и крупнее, довольно крупный осколок торчит из его щеки и шевелится, когда он выкрикивает ругательства и тянется вперед по столу куда-то. По всей видимости, к сигналу тревоги, потому что тут же срабатывает сирена Ее пронзительные вопли особенно неприятны в крохотном помещении вестибюля, и Лестрейндж оглядывается в поисках чего-то вроде распределительного щитка, который мог бы отвечать за электричество в здании, но безуспешно.
Он снова кастует Петрификус, оставляя маггла истекать кровью на столе, дергает другую дверь, возле стойки, ведущую, должно быть, внутрь участка, но она не поддается, как не  поддается и алохоморе, а искать за стойкой то, чем приводят в действие ее механизм, Лестрейнджу уже некогда.
На его пути было достаточно препятствий и он достаточно рейдов держался за левым плечом брата, чтобы теперь задерживаться перед запертой дверью: он отправляет в дверь Бомбарду, и этого оказывается достаточно. Вместе с косяком дверь проламывается внутрь, с грохотом обрушиваясь в коридор, ведущий дальше, в участок.
Под завывания сигнализации Лестрейндж входит в открывшийся проход, снова оглядываясь, но ничего, похожего на щиток, не видит, зато видит двух магглов в полицейской форме, бегущих ему навстречу, придерживая дубинки.
От первого же Ступефая один из них налетает на второго и они оба падают. Подняться Лестрейндж им не дает: на сей раз он не использует Петрификус, а снова выбрасывает Бомбарду. Обрушив на магглов стену, двигается дальше.
- Ты меня слышишь? - снова связывается он с Нарциссой под визг сирены. - Тебя охраняют?
От завываний ему едва слышно себя, какая уж тут концентрация, и с каждым поворотом он снова и снова разглядывает стуки стен и потолка, выискивая источник шума. Несколько прицельных Редукто - и несколько прямоугольных коробок на стенах уничтожены. Теперь сирена звучит только впереди, зато можно расслышать, как переходят в оборону магглы, можно слышать разрозненные приказы, отдельные выкрики. Лестрейндж разбирает несколько - что-то про ИРА, про терроризм, про барахлящую рацию, про подкрепление. Последнее абсолютно не входит в его планы. Он переходит на бег, петляет по коридорам, запечатывая заклятием вечного приклеивания двери, ведущие в коридор. За многими из них слышна брань и приказы открыть эту чертовы дверь, слышны звуки импровизированного тарана, треск разламывающего дерева.
Свободной рукой Лестрейндж поглубже натягивает шапку и вытаскивает вторую палочку. Перед требующимся ему местом раздаются первые выстрелы: видимо, магглы пришли к выводу, что нападение относится к разряду серьезных.
Щит против физических объектов справляется - сейчас Лестрейнджу нет нужны тратиться еще и на Протего, чтобы защититься от большей части магических атак, а потому он не отказывает себе в Ступефаях посильнее, отбрасывающих маггла с помповым ружьем на защищенное крупной сеткой окно. От удара маглл безвольным тюком опадает на пол.
Лестрейндж чарами сносит с петель очередную дверь, ей же вырубает охранника, бегущего навстречу вдоль камер, отделенных от коридора решетками.
Он на месте.
- Нарцисса? - зовет Лестрейндж, и наконец-то находит источник шума: низкое гудение и витки толстых проводов, прячущихся в стену, идут от массивного блока под самым потолком. Очередная Бомбарда сносит его с креплений, оборванные провода искрят. Освещение несколько раз мигает и гаснет, зато вместе с ним пропадает и визг сигнализации.
- Выпусти меня отсюда! Выпусти, я уделаю сраных бобби! - маггл, заросший по самые глаза рыжей бородой, бросается на решетку, распространяя крепкий дух алкоголя.
- Обливиэйт. Ступефай, - на автомате реагирует Лестрейндж, и нечаянного свидетеля отбрасывает к противоположному углу камеры. Выпускать он намерен только одного человека - магглы же в клетках его более чем устраивают.
Запирающий механизм камеры поддается алохоморе: дверь отворяется под собственной тяжестью.
- Надо уничтожить все следы твоего здесь пребывания на случай, если какой-нибудь обливиатор захочет покопаться в том, что произошло. Стереть память всем, кто видел тебя здесь. Они уже...
Он забывает слово, ругается сквозь зубы.
- Колдографировали? - использует максимально близкий по смыслу аналог из магического мира. - Где твоя палочка? Какие-то личные вещи?

Палочки у нее с собой нет.
Лестрейдж хмыкает против воли, приостанавливается на миг, кидает на Нарциссу беглый взгляд сквозь полумрак лишенного окон коридора перед камерами предварительного задержания. Ее светлые растрепанные волосы скрывают лицо не хуже вуальных чар, и даже сейчас, хотя темнота мешает ему разглядеть как следует, как она выглядит, он скорее помнит, чем знает - как. Он ее такой видел - растрепанной, с деревенским румянцем, с шальным блеском в глазах - не так, чтобы часто, но достаточно, чтобы знать: в обморок она падать не станет.
Он кивает, выслушивая требуемый сейчас минимум информации - то, что арестовали ее под оборотным, их удача: на колдографиях будет вовсе не миссис Малфой. Чью бы внешность не избрала Нарцисса для визита к магглам, в дальнейшем ей придется отказаться от этого облика, но на этом возможные негативные последствия ареста окончатся. Если, разумеется, они не оставят улик. Обратит ли Аврорат на эту вспышку магической активности внимание - неизвестно, но и дарить старым врагам коттедж Нэнси Морган он не собирается. Как и это имя - а значит, нужно вернуться и наложить Обливиэйт на маггла в вестибюле: он видел Лестрейнджа вблизи и может запомнить, кого тот искал.
Работа не то что чистая - Рабастан откровенно вляпался, но это, драккл возьми, опыт, а опыт - лучший учитель.
- Возьми мою, - коротко реагирует он на откровения Нарциссы насчет палочки, продолжая ее слушать. Его вторая палочка, которую он носит с собой постоянно, оказывается как нельзя кстати, и хотя для него вторая деревяшка вовсе не запасная, хотя он по-прежнему далек от настоящего мастерства в боевке с двух рук, Нарциссе сейчас от нее толку будет больше.
- Значит, отправляемся в подвал. - Он меряет взглядом дверь, на которую указала ведьма - в темноте жест больше угадан, чем действительно различим - под нечленораздельные вопли магглов, находящихся за решетками. Это и к лучшему - в устроенном ими самими шуме они едва ли расслышат подробности разговора магов, и темнота кстати: не придется тратить время на то, чтобы задержаться здесь и наложить на каждого заклятье забвения. Что же до Бомбард - у магглов полно их собственных аналогов, взрывы их уже давно не удивляют.
Короткая благодарность тормозит его на полушаге. Лестрейндж снова оборачивается, борясь с искушением использовать все-таки Люмос и посмотреть, не насмехается ли над ним Нарцисса, когда благодарит. У него не было выбор - или она считает, что был? Что он мог выслушать ее едва слышный рассказ и продолжить заниматься своими делами, предоставив ей самой выкручиваться?
Предпочтя оставить размышления о необыкновенном феномене человеческих взаимоотношений на более подходящее время, Лестрейндж цепляется то, в чем разбирается намного лучше:
- Не прибегай к Непростительным без необходимости - по крайней мере, до тех пор, пока порт-ключ не будет у нас в руках.
На этом его короткий инструктаж окончен - обо всем прочем они успеют поговорить, когда окажутся в более располагающей обстановке, а вопросов у Лестрейнджа прибавляется с каждой минутой: добропорядочная Нэнси Морган, с которой он уже знаком, не должна была попасть под полицейскую облаву в ходе своих визитов к мальчишке-сквибу, а значит, Нарцисса игрок куда более высокого полета, что не может не нервировать.

Очередная Бомбарда - к концу вечеринки, думает Лестрейндж, он освоит эти чары на уровне Рудольфуса - выносит дверь, к которой они пробираются. От взрыва, пусть и не на пределе возможностей, в замкнутом пространстве на некоторое время Рабастан теряет способность ориентации, трясет головой, передергивает плечами - но все это на бегу, неумолимо вытаскивая за собой на лестницу, ведущую в подвал, Нарциссу.
После темноты камер даже этот мигающий аварийный свет на лестнице режет глаза, но это самая маленькая из проблем.
Им навстречу торопятся магглы: их полдюжины, они на удивление толково не мешают друг другу, они обряжены в одинаковые черные жилеты неправильной формы, а вместо дубинок в их руках огнестрельное оружие, с которым Лестрейндж знаком вовсе не шапочно: итак, условия усложняются.
Толкая Нарциссу к стене, он швыряет Редукто в лампу аварийного освещения в коконе из металлической решетки, и лестница погружается в темноту.
- Зажмурься, - приказывает куда-то в распущенные волосы, отворачиваясь к стене и сам, выдыхая, закрывая глаза. Магглы велят бросить оружие, щелкает тумблер фонаря, кем-то запасливым прихваченный, но Лестрейндж кастует Тенебрис, и любой источник света теряется в магическом мраке.
Несколько выстрелов - видимо, у магглов сдают нервы - и два попадания в бетонную стену совсем рядом, а щит, наспех выставленный Лестрейнджем, содрогается, отдаваясь в руке. Стреляют по ним - действительно, стреляют.
Ориентируясь на звук, Лестрейндж посылает Петрификус в сторону полицейских, слышно несколько вскриков и ругани, но намного четче слышны команды, приказы достать свет. Магглы не намерены уступать на собственной территории, но против магов им противопоставить нечего.
На ощупь закрывая Нарциссе глаза ладонью больше на всякий случай, чем в самом деле думая, что она пропустила его слова мимо ушей, Лестрейндж кастует Люмос Максима, и с кончика его волшебной палочки срывается небольшое солнце и на несколько секунд повисает под потолком.
Даже отвернувшись к стене, сквозь зажмуренные веки он видит это алое свечение - и с облегчением вздыхает, когда чары спадают.
Магглы, не готовые к подобной атаке, в куда худшем положении.
- Ты в порядке? - Лестрейндж разворачивается к Нарциссе после того, как убеждается, что в ближайшие минуты им ничто не угрожает от потерявшей настрой опергруппы, и в свете угасающей вспышки смотрит в лицо леди Малфой. - Если ослепла, это временно - держись за мою куртку и приготовься, впереди... восемь ступеней, площадка, и еще шесть.

Они спускаются в подвал, где хранятся личные вещи арестованных до придания им статуса улик - или выдачи обратно тем, кто был задержан ошибочно. Важность этого места сложно переоценить, и за массивной дверью, снабженной глазком, оказывается вооруженный маггл, открывающий огонь на поражение, не дожидаясь, пока осядет пыль от рухнувшим под Бомбардой дверным полотном.

Если бы не Щитовые, выставленные Нарциссой, их шансы резко ухудшились бы, а так все пули, что выпустил маггл-охранник, принимает на себя щит. Чары против физических атак срабатывают как надо, гася энергию выстрелов, и пули бесполезными смятыми металлическими каплями разлетаются по бетонному полу. Маггл недоумевающе продолжает нажимать на курок, придерживая кисть второй рукой, но боек глухо лязгает по пустому патроннику: магазин пуст.
Перезарядить он не успевает: Нарцисса оглушает его метким проклятием и устремляется вглубь темного помещения.
- Вперед, - подбадривающе как может отвечает Лестрейндж на ее "поищу свою коробку", не очень  понимая, что именно она имеет в виду - зато она явно понимает, и вдвоем у них есть все шансы уйти отсюда, добившись своего.
Ее Люмос довольно быстро теряется из вида за стеллажами, он еще какое-то время прислушивается, а затем, перешагнув через все еще не приходящего в себя маггла, выглядывает из помещения для хранения улик. Стальная дверь вынесена из каркаса и погнута, исправлять сделанное займет слишком много ценного времени, и Лестрейндж, накладывая на маггла обездвиживающие чары, левитирует его прочь, на лестницу. А затем с глухим лязгом закрывает решетчатую дверь, ведущую в коридор. Толстые прутья решетки выкрашены в белый цвет, но это мало помогает против возникших в глубине сознания ассоциаций - он уже видел мир через решетку, он наелся этим досыта.
Рабастан не без труда подавляет вспыхнувшее желание распахнуть дверь, уничтожить ее, уничтожить даже память о ней. Дышит глубоко, накладывая запирающие чары: хоть какая-то преграда, чтобы задержать магглов.
Они - он и Нарцисса -  прямом смысле загнаны в угол, и магглы знают это, а потому придут, не ожидая, что виновники всего этого беспорядка просто растворяться в воздухе. Лестрейндж хмурится - внимания Аврората не избежать, а жаль - но Нарциссу не торопит: им все равно не выйти отсюда тем же путем, которым они пришли, он уже слышит, как по лестнице спускается опергруппа.
Он накладывает на решетку два дистанционных перекрещивающихся щита и медленно отступает, размышляя, какую тактику избрать - аппарировать или использовать порт-ключ, и что будет сложнее отследить аврорам.
Третий вариант - задержаться - предложенный Нарциссой, в первый момент поражает его, но это длится не дольше секунды. Лестрейндж сглатывает, блекло улыбается - он столько раз упрекал Рудольфуса в том, что тот женился на сумасшедшей, а теперь оказывается, что дело не в Беллатрисе.
"Раз уж мы все равно здесь" - эта светская формулировка сведет его с ума попозже, когда будет время предаться рефлексии.
- Раз уж мы все равно здесь, - отзывается он, понимая - с очевидностью, от которой в глазах светлеет - что снова делает это: соглашается на очередную авантюру Нарциссы.
Интуиция, в которую он не верит, подсказывает ему, что хранилища оружия должны располагаться поблизости от хранилища вещдоков, хотя это совсем не обязательно и вообще больше похоже на чистое сумасбродство, но сейчас - когда в его руке волшебная палочка подрагивает от выпущенной магии, концентрированной и подкрепленной его волей, когда все физические объекты воспринимаются через призму того, какое именно боевое заклятье дотянется до них, когда он передал управление рефлексами той своей части, которая в прошлом смотрела на мир только через глазницы серебряной маски - ему очень просто согласиться на предложение Нарциссы. А если начистоту, то даже хочется это сделать.
- Поищем. - С этими словами он вышибает проклятую решетку, не теряя времени на аккуратное снятие чар. Это получается намного быстрее и даже где-то эффектнее - чаровал-то он от магглов, не против применения магии.
Шаги грохочут все ближе - из этого подвала есть только один выход, и сейчас магглы убеждены, что они его перекрыли.
Туповатые, ограниченные, не представляющие, что есть совсем иной мир магглы.
Плевать, что он раньше собирался проделать все максимально тихо и незаметно, плевать, что не собирался привлекать внимание аврората, плевать, что ему не нужны ни гранаты, ни газ, когда волшебная палочка под рукой - он может сколько угодно прикидываться, что здесь и сейчас он только лишь из-за несчастливого стечения обстоятельств, это ложь: его вели сюда, на эту сторону, поколения предков, как и Нарциссу. Хотят они того или нет, притворяются магглами или нет - Метка на его руке не случайна, а ее прабабка охотилась на магглов в парках Лондона.
- Осмотрись здесь, а я пока задержу группу поддержки. Найдешь то, что нужно - позови, - он даже не смотрит на Нарциссу, пытаясь соориентироваться в шуме шагов и представить, сколько их там - магглов на лестнице.

Бомбарда, скастованная не им, заставляет на короткий миг подумать, что рядом брат, но это не так, и Рабастан не успевает подумать, хорошо это или плохо, потому что Нарцисса уже скрывается в клубах постепенно опадающей пыли.
Успевает подумать он о том, что у сестер Блэк все же больше общего, чем, должно быть, признали бы они сами, и что увидь сейчас миссис Малфой кто-либо из ее знакомых - не поверили бы своим глазам. Он, конечно, верит: быть может, они не выбрали бы друг друга конфидентами, не пройди вместе тот, самый первый, ритуал, но что случилось - то случилось, и обстоятельства, приведшие их обоих в этот полицейский участок, больше не имеют значения.
Однако мыслям о Нарциссе становится не место в его голове, когда группа захвата достигает конца лестницы. Слышны ругательства и проклятия - магглы обнаружили своих коллег, раскиданных по последнему пролету.
Лестрейндж пробегается пальцами по рукояти волшебной палочки. Эти последние мгновения тянутся невероятно медленно, но он ждет, терпеливо и сосредоточенно, и едва первый маггл, также обряженный в защитный кокон, показывается на лестнице, начиная стрелять по волшебнику, Лестрейндж почти небрежно взмахивает палочкой - и винтовка маггла выскакивает у него из рук и отлетает в сторону. За плечом озадаченного, но тут же сгруппировавшегося и откатившегося в сторону безоружного теперь маггла появляются еще двое, и Рабастан кастует щит, на шаг приближаясь, сокращая дистанцию.
Выстрелы отдаются в кисть, но щиты выдерживают, и он обновляет их, сразу же отправляя веерно несколько Ступефаев. На лестнице снова взрыв вскриков и проклятий, снова выстрелы.
Ступефаев мало, совсем мало - и Лестрейндж в пылу схватки позволяет себе не думать, а чувствовать. Он отдает себе отчет, что хочет уничтожить это место, как хотел бы уничтожить любые попытки запереть его или его близких в камеру, и сейчас не видит препятствий этому - это всего лишь магглы, посмевшие бросить ему вызов, посмевшие диктовать свою волю урожденной Блэк, не понимающие даже, что есть в мире вещи, которые им просто не постигнуть в силу ограниченности мышления.
Он снова швыряет Бомбарду в лестницу, и тут же - вторую и намного мощнее. Желание причинить как можно меньше вреда осталось в прошлом, сменилось обезличенным стремлением сровнять это место с землей.
Взрывы, да еще такой силы, в подвале не просто отдаются грохотом. Поврежденные несущие стены издают глухой стон, по низкому потолку змеятся трещины, сыпется штукатурка. Среди уцелевших магглов нарастает паника - они уж поняли, что дело куда сложнее, чем представлялось вначале - но они продолжают стрелять, заставляя Лестрейнджа укрыться за массивной стеной, огораживающей хранилище вещдоков. Пули впиваются в бетон дробно и звонко, будто кастаньеты, Лестрейндж считает выстрелы ряди того, чтобы чем-то занять мозг, а затем вновь кастует щит, отталкивается от стены и из-под щита рассыпает Удущающие: о том, чтобы свести потери к минимуму он больше не думает.
Взрыв бытового газа, подсказывает ему Розье - часть прошлого, оживленная не то ритуалом, не то проблемами Нарциссы, не то проклятой медитацией. Взрыв бытового газа - вот как магглы в прошлом объясняли активность Пожирателей Смерти в своих домах, когда разнесенный Бомбардой газопровод уничтожал все от малейшей вспышки рядом. Ни следов, ни свидетелей.
Окрик Нарциссы достигает его сознания - он подозревает,  что не с первого раза, что ей пришлось позвать его несколько раз, но это уж не имеет значения. Он чарами заваливает вход в хранилище вещдоков, чтобы задержать магглов, а сам направляется в соседнее помещение через проем от заклинания Нарциссы. Трещины на потолке становятся шире и длиннее.
- Сдавайтесь! Участок окружен! Вам не уйти! Приказ стрелять на поражение! - доносится до них неожиданно громкий и четкий голос - должно быть, магглы воспользовались какими-то своими приблудами для усиления звуков. - Лестрейнджи, сдавайтесь!
Рабастан замирает на месте, оборачивается, разом потеряв интерес к оружию в руках Нарциссы. Он не ждал упоминания своего имени, этого не должно было случиться здесь. У него лишь два варианта, как это возможно - либо среди магглов маг, либо... Либо информация о Лестрейнджах вышла за пределы магического мира. Первое он отрицает сразу же - если бы на лестнице был волшебник, то наверняка уже давно бы принял участие в схватке. Второе не нравится ему куда сильнее.
- Забираем все, что сможем, - отрывисто бросает он Нарциссе, возвращаясь мыслями к происходящему - об этом недоразумении с именем подумает позже. - Выбирай что-то попроще.
Он знает, что сложная маггловская техника не работает, когда поблизости активный магический фон, и подозревает, что какое-либо магическое вмешательство вроде уменьшения или облегчения веса может существенно повредить работоспособность сложный устройств, но знает также и о том, что оружие нередко воплощает простейшую механическую систему, а потому сгребает за ремни сразу несколько короткоствольных штурмовых винтовок и забрасывает их на плечо, не переставая держать в поле зрения проход между двумя помещениями, но пока слышит лишь как магглы разбирают завал.
- Порт-ключ у тебя? - набивая карманы гранатами без разбора - хвала Мерлину за маггловскую куртку с объемными многочисленными карманами - спрашивает Рабастан, планируя отход. - Перед тем, как уйти, обрушим здесь все. Сможешь выпустить еще пару Бомбард?

Он позволяет себе скупую ухмылку - он давно готов.
С каждой брошенной Бомбардой здание издает негромкие протяжные стоны, будто вздрагивая всем от удара, выдыхая от боли: перекрытия скрежещут, на волшебников сыпется побелка и пыль с потолка. Лестрейндж задирает голову и тут же сплевывает меловую крошку, смаргивает с глаз.
Трещины на потолке становятся шире, осыпаются, будто некое существо вот-вот проклюнется сквозь скорлупу полицейского участка простецов. Он прослеживает за ней взглядом до угла, где повреждения еще не так заметны - остальной потолок уже больше напоминает родовой гобелен какой-нибудь древней семьи с изображенным генеалогическим древом - в углу прямо в стены вмонтированы металлические - Лестрейндж припоминает слово "пуленепробиваемые" - шкафы, сейчас запертые, но тянущиеся от пола до потолка и наверняка добавляющие устойчивости несущим стенам.
Он хватает Нарциссу, обвешанную карабинами и сумками будто рождественское хогвартское дерево, занятую методичным обстрелом стен за руку и тянет к этим шкафам, на ходу вздергивая поудобнее перепутанные ремни на своем плече и накладывая над их головами первый щит от физических объектов, сосредотачиваясь на его мощности.
Магглы раз за разом повторяют свои приказы сдаваться и, судя по всему, не бросают работу над завалом - это кстати, он собирается подпустить их как можно ближе, чтобы в конечном итоге обрушить участок им на голову, погребая под тоннами бетона, стали и кирпича свидетелей их с Нарциссой присутствия.
Даже здесь, несмотря на царящую какофонию, слышны приближающиеся сирены - маггловское подкрепление. В отличие от них, к магам никто не придет на помощь: те, кто могут явиться с той стороны Статута, заинтересованы в поимке Лестрейнджа и его соратников, причем любого Лестрейнджа.
Он бросает короткий взгляд на сползший рукав, на край Метки, виднеющийся над припорошенной пылью манжетой - он мог бы вызвать сюда и других, но эта мысль мелькает и растворяется без остатка: Рабастан еще помнит, ради чего он здесь.
От очередного взрыва стены вновь содрогаются, шкафы, к которым он направляется, чуть сдвигаются друг к другу - металлические стержни, удерживающие их на месте, изгибаются с едва слышным протестующим стоном.
Лестрейндж подновляет щит, оборачивается к Нарциссе:
- Активируй портал и будь готова - по моему слову швыряй Бомбарду вон в ту стену, изо всех сил. Я сделаю все остальное. Как только все начнет рушиться, перемещай нас отсюда.
Отследить порт-ключ практически невозможно, и он не хочет рисковать, аппарируя - уже нет сомнений, что столько магического фона будет отслежено Аворатом, и не хочется сажать себе на хвост отряд боевиков, петляя по городу, выматывая себя аппарациями - на нем и без того сказывается последний час, не говоря уж о Нарциссе с чужой палочкой, которая даже с их не то чтоб такими уж частыми тренировками далека от формы, которую Темный Лорд требовал от своих боевиков.
Он снова обновляет щит над их головами - с потолка срывается приличный кусок бетона с торчащей из него арматурой и раскалывается в крошку - и когда первые магглы начинают показываться через разобранный завал, касается порт-ключа.
- Давай! - сквозь зубы. - Centenarius!
Чары, вызывающие землетрясение, ударяют с его палочки в пол с такой силой, что он прикусывает язык и морщится от вспышки боли. Щит над головой идет мелкой сеткой трещин. Им пора - действительно пора - убираться.

Нарцисса вцепляется в перстень, едва он командует - и они перемещаются в Норфолк благодаря порт-ключу,забранному из сейфа. Портал многоразовый, но все же не бесконечный, и Лестрейндж отдает себе отчет, что подобному артефакту нужна настройка и вообще периодические подновления чар, чтобы в один прекрасный момент не вышло так, что, прикоснувшись в порт-ключу, он остался бы на месте, но сейчас, к счастью, этого не происходит.
После шума и грохота, которым сопровождался их отход из Хаммесрмита, тишина Лестрейндж-Холла кажется оглушающей, и Лестрейндж замирает, выдыхает, стряхивает с себя пыль и каменную крошку, а затем оборачивается к Нарциссе.
Наверное, она предпочла бы какой-нибудь иной способ покинуть маггловский Аврорат, но что сделано - то сделано. В конце концов, обращаясь к нему, можно ожидать, что дело может пойти по не совсем запланированному сценарию. В любом случае, жаловаться ей не на что: она не указывала условий своего освобождения.
На пути обратно Лестрейндж аппарирует в Хаммерсмит и пройдет неподалеку от работающих служб, смешавшись в толпой - просто чтобы оглядеться, и ему понравится то, что он почувствует при виде разрушенного полицейского участка - пока он занят более актуальными проблемами.
- Нет, разве что ты решишь оставить это, - он поводит подбородком, включая в "это" и себя, и ее с грузом,  - прямо здесь, но я бы предпочел твой коттедж.
На деле же ему кажется, что ни Холл даже в его текущем состоянии, ни Малфой-мэнор в качестве надежного места не годятся: слишком много магии, а то, как влияет магия на маггловские приблуды, он усвоил очень хорошо.
- Дом разрушен, но мы с Рудольфусом были здесь не так давно и родовая магия никуда не делась. Твой маггловский коттедж подходит куда больше. Да и случись там какие-то проблемы, они будут связаны только с магглами.
По привычке он куда меньше опасается магглов - и тут же хмурится, вспоминая, что там, в участке, магглы звали его по имени. Он выбрал Министерство Магии в качестве места работы, когда ему не было и пятнадцати - а потому даже сейчас хорошо представляет себе, что это может значить: информация о нем - о них, без сомнения - известна в маггловском мире не случайно. А жаль, он так полюбил перемещения через маггловский Лондон, где можно было не торопиться и не привлекать к себе внимания. Все это, конечно, не кстати, но он еще питает надежды на ожидаемую встречу со Скримджером, а потому уверят себя, что скоро эти проблемы потеряют актуальность.
К слову, Нарцисса ни словом ни взглядом не выдает, что его просьба устроить ему возможность переговоров с Министром получила какое-то развитие - и он не спрашивает. Ему хорошо известно, что некоторые дела нельзя решить за пару дней, да и у Нарциссы, очевидно, будни достаточно насыщенные.
Выглядит она так себе, и он обеими руками стряхивает с головы каменную крошку, отряхивает плечи, делая вывод, что и сам выглядит как книззл, только что разведавший старый ход в стене.
- Если ты аппарируешь прямо в коттедж, не придется накладывать на оружие чары, рассеивающие внимание - думаю, чем меньше чего-то подобного, тем лучше,  - продолжает он, снимая с плеча карабины и разглядывая добычу - там, в оружейной, он скорее хватал все, что попадало под руку, не выбирая, но и сейчас, в спокойной обстановке, оценить захваченное как следует не мог.
Оставались, впрочем, надежды, что Нарцисса, подавшая эту идею прихватить трофеи, разбиралась в них больше, чем он - но даже если дела обстояли иначе, он все равно был доволен, что послушался ее.
Кастуя Агуаменти, Лестрейндж плещет себе в ладонь ледяную воду и умывается, стирая остатки побелки, затем очищающими чарами приводит в порядок куртку, и протягивает руку к Нарциссе:
- Аппарируем в коттедж. - У нее нет волшебной палочки кроме той, что он ей отдал -  а значит, разделяться пока не время, если он хочет получить свою деревяшку назад. - Сюда и отсюда нас не отследят, даже если Аврорат уже занимается участком. Территория по-прежнему окружена чарами ненаносимости, создающими помехи для любых попыток переместиться вслед за нами без приглашения.

Нарцисса указывает путь к подвалу.
Лестрейндж отбирает у нее сумку на автомате, снова взваливает на плечо свои трофеи, спускается по лестнице следом за Нарциссой. Подвал маггловского коттеджа, разумеется, не имеет ничего общего с подвалами, к которым он привык - но это сейчас и к лучшему: в его варианте подземелья пронизаны чарами настолько, что оставлять там хоть что-то маггловское чревато порчей вещей.
Неяркая лампочка под потолком освещает старый хлам, в котором можно спрятать не только несколько карабинов, но и труп - Лестрейндж, зная о Нарциссе побольше прочих, не был бы сильно удивлен, обнаружь тут в самом деле неустановленное тело.
Он волочет в сторону старый комод, чтобы развернуть его дверцами к себе - почему бы не спрятать ружья там - пока Нарцисса занимается чем-то подобным, но при первых же ее словах останавливается, бросая край массивной древней мебели. Ножки комода обрушиваются на бетонный пол со звуком, полностью заглушающим выдох Лестрейнджа, едва успевшего убрать собственную ногу от опасного столкновения с конечностью комода.
- Двадцать девятого, - уточняет он, оборачиваясь к ведьме. Место ему не известно, но он не сомневается, что найдет - Вест-Энд не пустыня, а он не вчерашний школьник, не имеющий и примерного представления о мире магглов. - Совсем скоро.
На деле - не так уж и скоро, и он уже давно знает, что скажет Скримджеру - думал об этом каждый день с той их памятной встречи с Нарциссой после новостей о покушении. Но обсуждать это и вовсе бессмысленно: все решится через четыре дня, и Лестрейндж, чуть ли не боясь сглазить возможную удачу, замолкает и снова хватается за комод.
- Зато не знают в лицо тебя, - после паузы говорит он, размещая карабины будто бревна в поленнице и расталкивая гранаты в свободные углы комода - сейчас этот комод мог бы уничтожить Министерство Магии - и закрывая дверцы. Опускается на край комода, стряхивая пыль с ладоней. - Я думал об этом, пока мы добирались сюда. Полагаю, после активности Пожирателей Смерти в маггловском мире за последние месяцы, это было вопросом времени - как скоро простецов предупредят о реальной опасности. И все же, маггловский Лондон куда шире, и знают меня в лицо отнюдь не все. Хотя, конечно, интересно узнать, что именно знают о нас магглы.
Тон его меньше всего выдает, что ему интересно, но это личностные особенности младшего Лестрейнджа - энтузиазм у него вызывает мало что.
- Если будет возможность, попробуй узнать что-то об этом, - просит он, не особенно рассчитывая на информацию - Нарцисса, конечно, с магглами на короткой ноге, но явно не с их полицией, иначе не прибегла бы к его помощи сегодня.
- И спасибо, что поговорила со Скримджером. Возможно, это мой единственный шанс.

- Не один, - соглашается Лестрейндж и тут же продолжает мысль - больше, чтобы расставить точки над и, нежели ради чего-то еще,  - но от Министра Магии зависит многое.
А от такого Министра  - и вовсе практически все, но это, считает Рабастан, Нарцисса понимает и сама. Он не тешит себя иллюзиями: Руфус Скримджер наверняка наделен куда большим авторитетом в Министерстве, не говоря уж об обществе в целом, нежели покойный Фадж. Скримджер олицетворяет защиту от того, что сгущается над магической Британией, он аврор, он потерял жену, он был среди тех, кто однажды уже справился с напастью - да Мерлин знает, что еще - и все это не может не слагаться в багаж, о котором Лестрейндж не может перестать думать.
Власть Министра Магии не безгранична, но простирается так далеко, как далеко простирается его харизма - это-то уж Лестрейнджу, изучавшему подноготную Министерства со вниманием и тщанием, сделавшем бы честь любому политологу, объяснять не нужно, и он сомневается, что что-то изменилось за пятнадцать лет: некоторые вещи изменениям не подвержены.
В любом случае, обсуждать сейчас непойманного нюхлера бессмысленно: и вновь Лестрейндж чуть ли не суеверно обрывает свою мысль, крадущуюся по потайному пути туда, где расстилается королевство "а что, если Скримджер согласится". Потом. Он подумает об этом позже - когда Скримджер согласится.
От всей этой беготни и суеты Рабастан крайне ценит редкие минуты покоя, не омрачающиеся даже возможным прибытием кавалерии в лице Рудольфуса, Беллатрикс или прочими его приятными коллегами. Даже работая с Эммелиной он теперь не может не задаваться вопросами о том, что случится с их догадками, предположениями, гипотезами - что будет с ней самой, когда ситуация изменится. Ее положение, больше, по крайней мере, не откровенно угрожающее, все же не настолько прочное, чтобы он не сомневался в том, насколько внезапное исчезновение Лестрейнджей ударит по ней. А значит - да чего это только не значит, и Лестрейндж невидяще оглядывает подвал, как будто сейчас на стенах проступят сияющие ответы на вопрос о том,  что делать с Вэнс. Что вообще делать.
Нет. Огненные письмена не проступают - еще одно разочарование в его забитую копилку.
Нарцисса прислоняется к шкафу, Лестрейндж невозмутимо кивает - он и так догадался, что знакомых маггловских законников у нее нет. Зато есть преступники - из обоих миров.
Он мало что знает о маггловской полиции, несмотря на все рассказы профессора Бербидж, выходящие и за пределы класса маггловедения, так что в этом вопросе доверяется Нарциссе - если она считает, что он появился во время, так оно и есть.
- Если обыскивает один маггл, ты могла бы наложить на него Конфундо или отвлечение внимания, - замечает Лестрейндж, но тут же осекается - у него и в мыслях нет учить ее взаимодействовать с магглами. В конце концов, из них двоих она явно куда больше преуспела в этом, куда больше тренировалась. Его замечание вызвано вовсе не желанием поучать - скорее, он, не так давно вновь взявший в руки деревяшку, не представляет, как можно добровольно оставить волшебную палочку. По всей видимости, уже и не представит, как, наверное, не сможет и сама Нарцисса понять, отчего его бросает в холодный пот при одной только мысли о  перспективе оказаться безоружным, не способным колдовать, лишенным магии.
Но и об этом разговаривать не время - Лестрейдж привычно откладывает эту сложную тему к другим, ей подобным, как будто в будущем у них с Нарциссой и впрямь долгие тихие и бесконечно спокойные вечера у камина, когда они смогут обсуждать все, обмениваться рассказами о том, что происходило с ними за те годы, что они только смутно чувствовали происходящее друг с другом, не в силах ни понять, ни разобраться, как будто улавливая что-то смутное сквозь заиндевевшее окно четырнадцати лет.
Эти пасторальные картинки, ярко вспыхивающие в мозгу, у него, видимо, от переутомления - да в самом деле, он даже не уверен, что они увидятся с Нарциссой Малфой еще хоть раз, если Скримджер устроит Лестрейнджам побег, а он тут навоображал чай, и камин, и неспешные беседы обо всем сразу. Осталось только вписать в эту идиллию Вэнс и свежую подписку на Рунологический Альманах.
Гипнотизируя взглядом собственные ботинки - тяжелые, маггловские и уродливые - Лестрейндж надеется, что Нарцисса не сможет каким-то своим чутьем понять, какие мещанские перспективы он иногда строит. Это было бы чересчур неудобно - от террористов и так далее ждут обычно чего-то другого, и Рабастан вообще-то умеет и может в агитки и светлое будущее, просто, наверное, не сегодня и не при ней - обманывать Нарциссу кажется как-то особенно нелепо, и дело даже не в том, что она знает, как он хочет оказаться подальше от этой войны за идеалы, традиции и мир, который он - ну да - любил даже в его несовершенстве.
И поэтому Лестрейндж отгоняет эти мысли, сосредотачиваясь на другом:
- Я все думаю, что это может значить. Что, кроме имен и лиц, магглы знают. Судя по тому, что они так долго пытались задержать нас самостоятельно, едва ли что-то еще - но это может измениться в любой момент. Ориентировки не могли появиться из воздуха - даже магглы должны заинтересоваться, кто мы, откуда появились, почему в их архивах нет ни единой строчки ни об одном из нас. Им слили информацию, вот я о чем, - путано поясняет он, но постепенно выстраивает мысль в стройную концепцию, - а раз слили - и велик шанс, что слили намеренно - значит, эта наша тактика "отвлекай Министерство и заставляй его тратить ресурсы на поддержание Статута" больше не работает. Или работает против нас. Что, если Министерство больше не будет поддерживать статут?
Он не договаривает, но это опасение - что, если Пожиратели Смерти отныне сами делают то, против чего когда-то выступили, уничтожая Статут и границу между мирами своими действиями - не дат ему отцепиться от комода и подняться наверх.

- Войска специального назначения, - повторяет Лестрейндж без энтузиазма слова Нарциссы. Он плохо разбирается в маггловских силовых структурах - а к сегодняшнему дню забыл и половину того немногого, что знал - и недоволен этим. Знает только, что магглы могут быть опасны, и особенно опасны магглы-военные. Бомбы, всплывает в памяти. Ядерное и огнестрельное оружие. Артиллерия. Химическое оружие. Нервно-паралитический газ. Массовое уничтожение.
Кто знает, в самом деле, как далеко способен зайти Скримджер. Как далеко способны зайти те, кто ратует за объединение миров - и готов на все, лишь бы стереть даже память об обособлении магов, о сегрегации, о превосходстве одной части населения Британии над другой.
Он потирает переносицу, трет виски - головная боль накатывает неожиданно и резко - смотрит на Нарциссу, которая продолжает развивать свою мысль, кивает согласно.
- Если магглы в подобной ситуации будут знать, с кем имеют дело, это существенно осложнит наш способ решать проблемы. Если в подобной же ситуации они смогут прибегнуть к помощи подкрепления - особенно магического - у нас не будет шансов вовсе.
Он цепляется за эту мысль, хотя она ему совсем не нравится, чуть ли не остервенением, и даже тишина подвала этого мало кому известного дома его не успокаивает: не после того, как они с Нарциссой устроили здесь склад маггловских боеприпасов. Мимолетное опасение того, насколько это вообще безопасно, он отгоняет прочь - магглы хранили оружие поблизости, без каких-то специальных условий - и сосредотачивается на том, что говорит миссис Малфой далее. Хмыкает устало, припоминает начало лихорадочного, безумного штурма участка.
- Называл, но затем, когда выяснил, что меня не пропустят, заобливиэйтил дежуррного на входе. Не хотел, чтобы он меня запомнил - я же еще не знал, что у них есть ориентировки на нас.
Он не конкретизирует, кого имеет в виду под этим "нас" - Нарцисса не может не понимать, что, случись что, и информация о ней окажется в маггловском мире.
- Документы окажутся кстати, - подтверждает Лестрейндж после паузы - длинной, насыщенной паузы. Он не знает, о чем в это время думала Нарцисса, но сам думал лишь о том, что, прими Скримджер его предложение, одним из пунктов возможного побега будет транзит через мир магглов. Магическое сообщество весьма малочисленно, затеряться как следует не выйдет, как не вышло у Каркарова - придется уходить иначе, и, возможно, документы, заметающие его след в маггловском мире, будут как нельзя кстати.
Он, конечно, понимает, что в этом случае крайне опасно оставлять Нарциссе эту информацию - но иных выходов на маггловских мошенников у него нет, а потому проблемы придется решать как обычно, по мере поступления.
- Если будут нужны деньги, я попробую разобраться с этим в тайне от Рудольфуса,  - вот здесь он мрачнеет, потому что с теми грабительскими комиссионными, что они заплатили гоблинам за возможность получить доступ к фамильному сейфу, их с Рудольфусом личные счета оскудели настолько, что он сживается с необходимостью думать о завтрашнем дне во вполне себе меркантильном контексте. От того, чтобы просить у Нарциссы денег прямо, его все еще что-то останавливает - возможно, лохмотья былой гордости.  - А лучше бы нам найти независимый источник свободных средств, который не сможет отследить ни твой муж, ни мой брат. И который нельзя будет связать с нами. Возможно, в мире магглов - пока все не зашло слишком далеко и нас всех еще не ищут по всему маггловскому Лондону.

Лестрейндж смотрит в сторону, пока Нарцисса перечисляет варианты, опирается на комод, размышляет. В первый момент ему пришло было в голову продать все это - все вокруг, включая и оружие, которое они с таким везением заполучили. В конце концов, дом должен чего-то стоить, а у Нарциссы есть связи с криминальными структурами магглов.
Затем всплывают непрошеные сомнения: продажа дома едва ли дело пары недель, не говоря уж о том, что ему доподлинно неизвестно, с какой именно сферой маггловской преступности знакома сестра его свояченицы. Неизвестно ему и о том, как далеко разлетаются слухи по маггловскому криминальному Лондону - не будут ли подозревать Нэнси Морган в связях с полицией, если ее,якобы арестованную, вскоре увидят на тех же улицах, интересующуюся сделками другого порядка.
Он бы точно заподозрил, думает Лестрейндж, примериваясь к этому новому опыту: проецированию психологии преступника на себя.
К тому же - и здесь уж он точно мыслит как сноб в энном поколении - маггловский коттедж не выглядит дорого, а аферы с документами на том уровне, который их обоих интересует, удовольствие не из дешевых. Равно как и за украденное оружие им не получить полной стоимости - если кто-то вообще захочет связываться с оружием маггловского аврората.
Словом, от идеи сгрести все их имущество в кучу - куча, разумеется, получилась бы лишь благодаря имуществу Нарциссы, свободному от контроля мужа, потому что у самого Рабастана кроме спеси, красивой фамилии и породистого носа мало что осталось - он отказывается.
Зато ее слова неожиданно дарят ему идею совсем другого плана - а может, то действует адреналин, еще не унявшийся после бегства из полицейского участка.
- Кое что остается, - медленно тянет он, переводя задумчивый взгляд на диван, избранный тайником Нарциссой. - Ограбление. Мы можем ограбить магглов, чтобы получить достаточно маггловский денег на маггловские документы.
Предлагать ограбление светской леди Нарциссе Малфой кажется дикостью лишь на первый взгляд. Лестрейндж зает ее давно - настолько давно, что это предложение не застывает в его глотке.
И, в конце концов, если он когда-либо надеялся, что у него будет шанс отплатить ей за все ее предложенные ритуалы - это он, а Рабастан Лестрейндж из тех, кто не разбрасывается шансами, хоть и не думает о ситуации в таких формулировках как невинная месть и тому подобное.
- И ограбить тех магглов, которые с полицией не сотрудничают - и не побегут к ней, в случае чего, - добавляет он после короткой паузы, за которую план начинает обретать некоторые конкретные черты. - Таким образом, у нас будет шанс не светить себя перед Авроратом - если, конечно, маггловские ориентировки на меня дело рук Аврората.
Впрочем, в последнем он и не сомневается - больше некому рассказывать магглам о бежавших и опасных пожирателях. Это не может не быть под контролем Скримджера, а уж в  то, что Аврорат пляшет под дудку Министра как никогда ранее, Лестрейндж не сомневается. Впрочем, пока он все же надеется договориться с Руфусом Скримджером - и в том числе обсудить транзит через мир магглов.
- Те магглы, у которых тебя арестовали - у них ведь есть деньги? Много денег? И они не единственные, кто промышлял подобным? Мы можем выйти и на других.

Лестрейндж с сомнением смотрит на протянутый коньяк, однако все же берет - это символический жест, он знает, как знает и то, что хороший договор скрепляется не только рукопожатием.
Они с Нарциссой - ему все еще сложно думать о них вот так, нераздельно - имеют неплохие шансы на успех этого своего сомнительного предприятия - и не в последнюю очередь из-за того, что  их взаимопонимание простирается далеко за пределы общего прошлого и пары совместно прожитых приключений.
Будь он сентиментален, непременно уделил бы внимание этому нюансу, а то и озвучил бы эту мысль, но он не сентиментален - и поэтому просто отпивает глоток, демонстрируя, что договор подтвержден.
Что ему отдельно нравится в Нарциссе, так это скрупулезность - она вовсе не мчится со всех ног громить каких-нибудь магглов с виду побогаче, как наверняка сделала бы ее сестра. Миссис Малфой строит планы - и это нравится ему, рэйвенкловцу и зануде, настолько, что когда-то он простил ей и некоторую авантюрность, и совершенно бесшабашное умение рисковать. Впрочем, это однажды спасло ему жизнь, и нельзя думать, будто он не благодарен.
Между ними уже неуместны счеты - как-то так сложилось, что за то недолгое время, которое они вместе постигали ритуалистику (он  - всего лишь в качестве ассистента, зато бессменного), взаиморасчеты стали чем-то совершенно излишним, и он мимолетно отмечает, что рад тому факту, что это не уничтожил даже Азкабан.
- Тогда подберем жертву из тех, кто не имеет связей с магическим миром, - отвечает он. Ответ очевиден - и намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Лестрейндж пока не знает, как они будут выяснять эту связь, но мысли об этом обрываются, едва до него доходит вторая часть слов Нарциссы.
Он готов поклясться, что она говорит так, будто знает кое-кого. Иначе откуда это упоминание дома и его хозяина?
Лестрейндж вновь отпивает глоток коньяка, пережидает послевкусие - он не сомневается, что Нарцисса даже под видом Нэнси Морган держит в доме приличный алкоголь, да только он все равно не ценитель - и отставляет бокал.
- У тебя есть кто-то на примете? - прямо спрашивает он в ответ на ее вопросительный взгляд. - Или какие-нибудь сомнительные знакомства вроде этого, из-за которого ты попала в облаву?
У Нарциссы, судя по всему, связи в маггловском мире куда лучше, чем то, что осталось у сбежавшего заключенного Лестрейнджа - единственное, что он вспоминает, то только знакомство с той журналисткой, которая предлагала ему ограбить аптеку. Ограбить аптеку он не хочет до сих пор - даже для практики - но она так уверенно об этом рассуждала, как будто знала предмет разговора в совершенстве. Впрочем, какая разница - ему все равно вряд ли представится случай выяснить, посещала ли ее мысль об ограблении чего-то кроме аптеки.

Ну, он практически и не удивлен ее положительному ответу - и вовсе не в обиде за то, что, как и двадцать лет назад, именно Нарцисса знает, что и как нужно делать.
К кому нужно идти.
А вот леди Малфой весьма уверенно использует эти маггловские названия городских районов - да еще так, что ему, вроде, должно быть понятно, что она имеет в виду. Ему и правда понятно - но больше из контекста, из ее тона, а может, дело еще и в этой их связи.
Он снова отпивает, полощет рот коньяком, продираясь сквозь - наверняка приличный и свидетельствующий о неплохом достатке  "Нэнси Морган" - привкус.
Мотает головой в знак согласия - врываться в дом не по ним. Лестрейндж врывался в дома куда реже, чем можно предположить, имея в виду его фамилию и говорящую метку на левом предплечье - и, чего скрывать, нравилось ему это не чаще. К тому же, самые яркие - и самые неприятные - его до-азкабанские воспоминания касаются именно врываний в дома: МакКинноны, Лонгботтомы... Не нравится ему и вариант с якобы принесенными новостями от знакомого хозяина. Лестрейндж далеко прошел по пути паранойи - и знает об этом, и потому смеет надеяться, что держит это под контролем - но подозревает, что другой преступник, пусть и маггл, также не склонен верить на слово незнакомцам, что бы они не болтали на входе. Конечно, существует Конфундо - но теперь, когда Лестрейндж предполагает, что в маггловском Лондоне Пожирателей также ищут и явно не без участия Аврората, он предпочел бы использовать магию лишь в крайнем случае и максимально эпизодически, тем более там, где источник ее не предусмотрен Министерством.
А впрочем, быть может, его неприятие связано с неуверенностью в голосе Нарциссы - и этой неуверенности намного больше в ее мыслях по поводу этого варианта.
Лестрейндж допивает коньяк - его наверняка поведет даже с такой порции, но, кажется, самое главное позади. Теперь осталось только вернуться в коттедж, запереться в мансарде и постараться выспаться, надеясь, что коньяк сработает не хуже зелья Сна-без-сновидений. А уж завтра, на свежую голову, раздобыть маггловской прессы и выяснить, какова их версия событий в Хаммерсмите.
- И что, он устраивает вечеринки? - уточняет Лестрейндж то, что его интересует, чуть запинаясь на чуждом термине. - Ждать несколько месяцев не в наших интересах.
Куда уж точнее - если этот Брукс празднует только это маггловское рождество, им с Нарциссой придется придумать что-то другое, но едва ли его приятельница предлагала бы нечто подобное, не зная наверняка, что вечеринки в Хайгейте - дело не редкое.
Мерлин, думает Лестрейндж, отставляя стакан, даже в прежние времена, когда в Министерстве по утрам он едва не засыпал над справкой для Марчбэнкс, потому что полночи бежал за Рудольфусом сквозь огонь и кровь, его жизнь не была настолько наполненной событиями, как теперь.
Нападение на маггловских законников, ритуалы, анимагия, Гриндевальд, заговоры, планирование ограбления, эксперименты с кровью, встреча с Министром Скримджером на повестке, а теперь еще и вечеринка - как будто он добирает все, что прошло мимо за последние четырнадцать лет.
Лестрейндж вовсе не уверен, что ему нравится то, что с ним происходит - все слишком быстро, слишком неясно, неподконтрольно, непросчитано до конца - однако уверен, что сопротивляться бесполезно. В конце концов, примиряться и адаптироваться у него получалось всегда куда лучше - так почему бы не воспользоваться отработанным навыком.
- На этих вечеринках в Хайгейте - там бывает много  народу? - продолжает он, постепенно выясняя детали. - И наверняка, там есть кто-то, кто легко затеряется в толпе - вроде домовиков, на которых никто не обращает внимание, так?
Он плохо разбирается в классовой системе магглов - но в курсе насчет ее существования, и потому делает разумное предположение, что у богатых магглов кто-то должен разносить подносы с напитками и принимать у дам меховые манто на входе, при этом сливаясь с обстановкой.
Не то чтобы он в восторге от самой перспективы изображать кого-то вроде обслуги - но для гостя наверняка будет слишком выделяться, слишком обращать на себя внимание, что заставит его сначала занервничать, а потом прибегнуть к магии.

Возмущение Нарциссы он чувствует так ясно, будто она выплеснула ему в лицо свой коньяк и завизжала, чтобы он убирался из ее дома со своими предложениями.
Она, разумеется, ничего подобного не делает - маска светской леди отлично скрывает ее эмоции и страхи. Только недавно Лестрейндж начал понимать, зачем ей эта маска - пожалуй, ему не нравится то, что он понял, но от этого уже никуда не денешься. Ему кажется, что в глубине души Нарцисса куда безумнее - он морщится, даже мысленно использовав этот термин - чем это можно заподозрить. И только лишь отработанное с годами вежливое спокойствие помогает ей сохранять эту тайну при себе. Самое неприятное в том, что что-то подобное он, кажется, может заметить и в собственном поведении - в конце концов, занудность явилась формой отрицания того, что роднило его с Рудольфусом - и, как часто и бывает, отраженная в другом, собственная слабость кажется ему еще уродливее, еще более разрушительной.
Отметая эти мысли, Лестрейндж ждет, какую реакцию Нарцисса выпустит наружу - для нее не тайна, что он по большей части улавливает ее сильные эмоции, как это происходит и наоборот, особенно, если они рядом, но вдвойне благодарен ей, когда она оставляет при себе возмущение.
Рациональность, которую они оба ценят - видимо, из-за ее противоположности, подтачивающей изнутри их обоих - берет верх. Снова - и неизвестно, как долго еще это продолжится, холодком продирает Лестрейнджа по позвоночнику.
Игра на самом краю едва ли благотворно подействует на их граничащие разумы - а потому не стоит затягивать, иначе может стать слишком поздно.
Вежливый, нейтральный тон Нарциссы ничем не выдает ее возмущение и отрицание, все еще плавающие на поверхности.
Лестрейндж отводит взгляд, проводит ладонью по краю стола, на который опирается.
Слово, которое она употребляет - прислуга - после всех его попыток обойти этот неприглядный факт стороной, горчит куда противнее, чем коньяк. Впрочем, Лестрейндж, который за последнее время обнаружил, что цепляться за фамильную гордость он умеет не хуже брата, сейчас забивает эти мысли внутрь, игнорирует. Цель оправдывает средства - он с детства убежден в истинности этого постулата, а учитывая, на что он собирается пойти в конечном итоге, предав все, что определяло его, пошататься среди маггловской обслуги кажется такой мелочью, как грязь на рукаве обтрепанной куртки.
Нарцисса, между тем, продолжает подтверждать его смутный план - действительно, как и в мире магии, у магглов не принято обращать внимания на тех, кто разносит еду или фужеры.
Лестрейндж поднимает голову снова лишь на ее спокойную констатацию готовности к убийству.
В первый момент он хочет сказать, что она же будет под Оборотным - но потом понимает, что это не аргумент. Ей - урожденной Блэк, а он все же понимает чуть лучше многих, что это значит - нет дела до ее репутации в глазах окружающих. Она убьет не ради этого - а ради собственной целостности.
Он уже спрашивал Нарциссу, способна ли она на убийство - и у него не было оснований не верить ее ответу, однако сейчас он, наверное, убеждается в том, что она способна на все. И снова думает, что ему повезло. Очень повезло.
- Разумеется, - кивает он в ответ совершенно спокойно - и настолько же серьезно.
Разумеется, она убьет. Он не сомневается - и даже не видит необходимости заверять Нарциссу, что будет поблизости и не даст ситуации выйти из-под контроля. Во-первых, едва ли ей нужны его заверения. Во-вторых, она, кажется, не так уж этого и боится - выхода ситуации из-под контроля.
Темный Лорд много потерял, не заполучив эту женщину в число своих сторонников, мельком думает Лестрейндж и снова кивает - уже себе.
- Затаимся. Дождемся окончания мероприятия. И побеседуем с хозяином дома предметно.
Ему по-прежнему не хочется использовать палочку без надобности, и в голову приходит мысль об артефактах - пассивной магии, которой вполне хватит для воздействия на магглов, не имеющих никаких возможностей ни определить, ни развеять даже такие слабые пассивные чары.
- Если у тебя есть какие-нибудь нейтральные артефакты, способные отвлекать внимание или создавать иллюзии, они могли бы нам пригодиться - если артефакты будут достаточно слабыми, Министерство даже не засечет их использование. А мы выгадаем достаточно времени на первых порах. - Лестрейндж не договаривает, но и без того должно быть понятно, что он не исключает, что в какой-то момент им придется воспользоваться магией активно - может быть, как сегодня. В какой-то момент, когда что-то пойдет не так. А в том, что что-то всегда идет не так, он и сам убедился на собственном опыте. - Твой знакомый артефактор из Египта - Хорезми, да? - у него могут быть подобные безделки?
Конечно, Рашиди аль-Хорезми и так узнал слишком многое о связях Нарциссы со старшей сестрой, но, раз уж маховик все равно запущен, теперь не время размышлять о том, знает ли он слишком много. К тому же - и здесь как раз для Лестрейнджа все кристально ясно - артефактора всегда можно будет убить после того, как он принесет всю возможную пользу.

То, что Нарцисса, видимо, не хуже него понимает, что им лучше сделать все тихо и максимально незаметно, его успокаивает - несмотря на то, что Лестрейндж помнит, что она отличается от Беллатрикс и помнит, в какую сторону, их с Нарциссой вынужденное сближение дат ему куда больше оснований отмечать сходство между ней и ее старшей сестрой. С другой стороны, это не всегда плохо - и не всегда помешает. Лишь бы леди Малфой себя контролировала, а с этим у нее нет проблем: даже возмущение его предложением выдать себя за обслугу она подавила без каких-либо демонстраций.
Предложение обойтись без лишних убийств его тоже вполне устраивает - учитывая, что он собирается договариваться со Скримджером, самое время привыкать решать вопросы иначе, чем с помощью Непростительных. Переговорами, договоренностями - иной раз угрозами, но без убийств. Хороший план.
Вот бы еще его воплотить с той же легкостью, что и удалось продумать в общих чертах.
- Нет - все равно не умеем с ним обращаться. Случись что, оно нам только помешает. Да и я сомневаюсь, что его удастся незаметно пронести, - насчет маггловского оружия он долго не думает - украденные карабины, припрятанные среди прочего барахла, скопившегося в подвале, ему не кажутся полезной вещью. Хотя, конечно, вопрос хороший. Красть их и не использовать - глупо, а Лестрейндж не любит поступать глупо. Использовать, толком не разобравшись - еще глупее, а значит, тоже не вариант. Нужно для начала найти того, кто разбирается в маггловском оружии. И попросить пару уроков. Но это все позже - сейчас его мысли полностью заняты ограблением.
Он еще никогда никого не грабил - более того, фамильный кодекс утверждал, что Лестрейнджи не воры.
Это в юности очень умиляло Рабастана - такое внимание именно к воровству. Потом, когда он на собственной шкуре выяснил, что же означает быть Лестрейнджем, умилять перестало. На фоне того, кем Лестрейнджи, судя по всему, быть могли - убийцами, клятвопреступниками, безумными учеными, садистами и фанатиками - воры даже как-то стыдливо терялись, намекая, что некоторыми вопросами лучше не задаваться.
- Рука славы нам подойдет - попробуем вывести из строя то, что обеспечивает магглам свет в доме, воспользуемся чарами непроглядной тьмы. Они достаточно пассивны, чтобы не быть замеченными - и, если повезет, не оставят магического следа. Я попробую выяснить, что можно добыть еще - может быть, кто-то в Лютном знает об интересных артефактах. Если твой торговец будет что-то предлагать - бери все. Мы опробуем и решим, что пригодится.
Легко ему, конечно, говорить - бери все, речь же идет не о его деньгах, и Лестрейндж уныло замолкает, пожимает плечами.
Допивает коньяк одним глотком, чувствуя, как тепло распространяется из желудка в ноги, в руки. Доходит до головы.
- Мы подготовимся получше. Учитывая, что у нас отлично выходит без подготовки, с подготовкой нам нечего волноваться, - вообще-то, ему не свойственны столь оптимистичные высказывания, но не то так действует коньяк, показывая все в куда более выигрышном свете, не то ему в самом деле кажется, что однажды им должно начать везти. - Просто не будем торопиться - вдруг Скримджер согласится оплатить любые расходы, тогда это ограбление и вовсе окажется не нужным.
Сейчас Лестрейндж даже допустить не может мысли, что Скримджер может ему отказать - просто может отказать, не желая дать ни ему, ни Рудольфусу, ни Беллатрисе возможности исчезнуть.