Почтирождество затопило город, оно отличалось от ужерождества некоторой вялостью и блеклостью, отсутствием игрушек и мучительными мыслями о подарках, витавшими в воздухе вместе с запахами неудавшейся выпечки. Зимняя слякоть была ещё мокрой, игрушки пылились в коробках, но жители Лондона уже примерялись к содержимому витрин и прощупывали содержимое собственных кошельков.
К счастью, Флоренс относилась к тем людям, которые покупают подарки ещё весной, потому все эти хлопоты обходили её стороной, ничуть не нарушая размеренную жизнь пожилой леди. Единственным огорчением стала болезнь Руфуса. Бедны-бедный мальчик подхватил особенно мерзкую простуду и был вынужден сидеть дома, в то время как на его рабочем столе собирались горы бумаг. В очередной раз проверив холмистость кабинета своего начальника на прочность, верная секретарша решила навестить несчастного и свалить часть особенно важной бумажной работы на его горячую голову.
Браун остановилась у его дома, в очередной раз сверившись с адресом. В её черном саквояже побулькивал термос с куриным бульоном и шуршал плотно завернутый пирог с пряной свининой, где-то рядом притихла банка с малиновым вареньем, совсем не мешая толстой кипе рабочих папок. Флоренс поправила воротник своей клетчатой накидки и сначала позвонила, а после и вовсе постучала в дверь ручкой зонта.
«Ох, надеюсь, он ещё не умер там. Это было бы крайне накладно и та-а-ак не вовремя», - невозмутимо подумала гостья, все ещё надеясь на ответ с другой стороны.
- Руфус, золотце моё, это Флоренс. Ты там ещё жив?
Она подергала ручку, проверяя заперта ли дверь, но слабая надежда истаяла. Либо ему придется открыть, либо ей - взломать замок. Леди огляделась на предмет свидетелей, но никого не приметив, полезла в сумку за отмычками…

Флоренс успела стряхнуть с себя капли и водрузить зонтик на крючок из двери (врываться в дом с ним в руках было бы неприлично. Даже если предварительно вы взломали замок, чтобы войти), когда в ней вышел Руфус. Бедный, бедный начальник выглядел совершенно больным и разве что не разваливался.
- Ох, золотце моё! – всплеснула руками гостья и поспешила распрощаться с верхней одеждой. – Никаких пяти и десяти минут, у тебя строжайший постельный режим! Давай-давай, назад в теплую постельку, обо всё остальном я позабочусь сама.
Заботливая секретарша материализовалась рядом с мужчиной, взяла его под острый локоток и весьма настойчиво сопроводила к дивану. Гостиная выглядела в точности как поле боя, и белым флагом выступали носовые платки, уже переполнившие корзину для мусора. Вид пустой чайной чашки и супницы заставили Августину поморщиться, она признавала таланты Скримджера в кулинарии только в контексте орудия психологических пыток.
- Ничего серьезного не случилось, здание Аврората всё ещё стоит на своём месте, твой кабинет не взорван, и никто не планирует захватить мир. Я просто пришла тебя навестить и, судя по всему, спасти, - Фло усадила его назад и начала убирать посуду, попутно изучая стоящие рядом лекарства. Морщинка между бровями гостьи стала ещё заметнее.
- Господи боже мой, Руфус, тебе следовало сказать, что у тебя в доме никого нет! Я бы пришла раньше, - в её словах прозвучала легкая нотка укора. – Тебе нужен чай и куриный суп, много куриного супа.
«Тебя следует притопить в этом курином супе за такое подрывающее работу поведение», - мысленно добавила Браун, но коварные планы не отразились на её светлом лице.
Флоренс обладала настоящим даром пропускать мимо ушей все то. что не считала важным, вроде возражений больного человека. Все это было просто следствием его горячечного состояния, но она исправит положение.
- А, а, а, - секретарша ловко перекинула поднос в одну руку и поднесла тонкий палец к губам, призывая его даже не утруждаться открывать рот, - ни слова, пока я не принесу тебе чай и суп, Руфус, ни слова.
Этот пожилой ураган унесся в кухню, забрав с собой не только посуду, но и корзину для платков. Её саквояж остался лежать открытым на кресле, показывая кипу перевязанных лазурной ленточкой рабочих папок. Что-то следовало изучить, что-то – просто подписать, к каждой был прикреплен листочек с кратким описанием, что должно было облегчить задачу.
Вскоре по дому разнесся такой концентрированный запах малины, мяты и меда, что даже насморк отступил на пару вдохов. Следом за ароматом в комнату вернулась и Фло, принеся поднос с массивной кружкой чая явно не из местного сервиза и глубокой миской легкого куриного супа, всё ещё горяченького, судя по поднимающимся колечкам белесого пара.
- Вот, пей и ешь, тебе сразу станет лучше. Что сказал доктор? – опустошенная корзина приземлилась рядом с ним, поднос спикировал прямо в руки, а Браун уже поправляла пледик, кутая своё приболевшее золотце. Осталось только в лобик поцеловать, оставив красноречивый след своей заботы в помадном эквиваленте.

Отредактировано Florence Augustina Brown (16 августа, 2016г. 17:46)

Руфус была таким милым, но наивным мальчиком, что Фло не могла отказать себе в удовольствии умильно улыбнуться и пощупать его лоб.
- Золотце моё, что ты наворотишь с таким ужасным жаром? Боже праведный, за на твоём высоком челе можно жарить тосты с хрустящей корочкой, только маслицем полить, чтобы не пригорели.
К счастью, Браун не стала лить маслице ему на макушку и доказывать правдивость сказанного. Она снова зарылась в сумку, вытащила папки и прозрачную косметичку с лекарствами, Фло пришла сюда не просто в гости, но на войну! На войну с его заразой и упрямством, если понадобится.
- Я обязательно дам тебе поиграть с папками, но чуть позже. Доктор что-то про лекарства говорил? И кто готовит тебе еду и чай, когда меня нету? – судя по тону, она уже тут жила некоторое время и в её обязанности входило как раз эти пункта.
События развивались с угрожающей быстротой, грозя вылечить его в кратчайшие сроки. На горизонте замаячила пара горчичников на грудь, например, и сироп, пахнущий шишками и мятой.
- Так, это на грудь, это внутрь, - пробормотала под нос женщина, словно опасалась перепутать. – Руфус, оголи могучую грудь, - совершенная невозмутимость, с которым была произнесена последняя фраза, в своё время привела в ступор многих мужей в Аврорате. К счастью, Августина уже относилась к представителям того чудесного возраста, когда ничего нового в нагом мужском (да и женском) теле уже не увидеть, потому смущение обычно носило односторонний характер.
- Сейчас прилепим тебе пару горчичников, а после я обещаю дать тебе в руки немного предрождественской работы, - продолжала ворковать заботливая секретарша, проворачивающая рейдерский захват своего собственного начальника. – Там нужно подписать несколько отпускных и заверить отчеты по последним делам. Тебе понравится, там есть целое убийство и таинственная кража.
По собственному опыту Браун знала: ничто так не стимулирует скорейшее выздоровление бывшего аврора, как интересные расследования, даже если по его статусу они были не положены. Изучить улики, посмотреть отчеты, высказать мнение – все эти мелочи помогали меж неутомимых жерновов скучнейшей бумажной волокиты, неизменно сопровождавшей административные должности.

Флоренс, не снижая скорость на поворотах, уже готовила горчичники. Бумажные треугольники приземлились на грудь начальника. Она знала такой тип мужчин, знала и трепетно любила. Близилось рождество и никто, никто не должен встречать его больным и одиноким, никто из окружения Августины. К счастью, Руфус ещё не знал о коварных планах своего чудесного секретаря и продолжал вести переговоры.
- Золотце моё, - её нежный голос напоминал воркование голубки… или ласковое кудахтанье заботливой наседки, - я за все время работы секретарем дважды брала больничный. Дважды! Оба раза моим диагнозом были… производственный травмы. Я в полной безопасности от твоей заразы, чего не могу сказать о тебе. Аврорат в надежных руках.
«Как и ты, мой мальчик», - большими буквами читалось в очаровательной улыбке на немолодом лице Фло.
Тонкие руки закутали его в плед до самого подбородка. Его осипшие речи не возымели должного эффекта, должно быть виной тому был лающий кашель минутой ранее.
- Руфус, если ты хоть немного похож на своих предшественников, а я уверена, что куда более, чем «немного», то стоит мне выйти за порог ты начнешь разорять содержимое папок. Исключительно в ознакомительных целях, конечно же.
Гостья благодушно улыбнулась и устроилась в соседнем кресле, водрузив саквояж на стол. Краешек бумаг все ещё маячил перед глазами, словно конфета перед носом ребенка. Фло вырастила троих детей и могла считать себя непризнанным экспертом в общении с мужчинами. У мистера Скримджера не было ни шанса.
- Никакого беспокойства или неудобства. Но, дорогой мой Руфус, ты поправишься куда медленнее, если будешь нарушать постельный режим приготовлением пищи или не будешь есть, отлеживаясь в гостиной на диване. Если ты ставишь нужды Аврората превыше всего, то стоит сделать всё возможное, в том числе и принять помощь своего далеко немолодого секретаря, которому будет тяжело без передышки идти домой в такую отвратительную погоду.
Когда того требовала ситуация, возраст становился чудеснейшим предлогом поступать согласно её желаниям. Женщина взяла со столика сироп и придирчиво прочла этикетку, судя по глубокой морщинке между бровей, одобрения лекарство не нашло.
- Какой у тебя жар? Есть градусник? – отложив сироп, гостья достала из сумки заветные папки и почти печально посмотрела на них. – Как твой секретарь, я не могу позволить работать больному начальнику… без ассистента, - если Руфус до того не видел улыбку лисиц, сегодня мироздание восполнило этот пробел.

Фло не планировала ограничиваться несколькими часами, особенно с таким настроем начальника. Стоический настрой Руфуса не внушал никакого доверия или надежды на скорое выздоровление, благо не вздумал прибыть на рабочее место с этой заразой.
«Конфета» явно подействовала самым лучшим образом, мужчина откинулся, расслабился и почти сдался на милость заботливой Августины. Как по мановению волшебной палочки на носу женщины появились очки-половинки в перламутровой оправе на том-самом-шнурке, который в своё время наверняка использовался для удушения врагов короны и связывания политических преступников, если верить слухам. Одна из папок, пестрившая закладками всех оттенков красного, перекочевала из сумки в руки.
- Тогда начнём с убийства. «Дело о полтергейсте-душителе», как его озаглавили газеты. Так сложно сохранить тишину и покой, когда замешаны звезды радио, золотце¸ так сложно, - Фло сокрушенно покачала головой и открыла на первой закладке.
Несколько фотографий легли на стол – чистая формальность. Одна из них что-то оживленно рассказывала следователи, дышала, моргала и всем видом подчеркивала свою живость, в то время как другая покоилась с миром, как и изображенная на ней женщина.
- Ричард и Анабель Уортингтоны. Он – ведущий на волшебном радио, она – состоятельная домохозяйка. Была убита в собственном доме, неизвестный разбил бутылку с удушающим зельем о каминный порожек. Все друзья и знакомые подозревают Ричарда, но он в то время был на радио и вещал на всю магическую Англию – железное алиби, к сожалению. Примерно за месяц до того Анабель покинула отчий дом, где проживала чета, и перебралась к подруге из-за проблем с мышами. Женщину допросили, по её словам, покойная собиралась уйти от мужа к его коллеге-ведущему, оставив того… хм… «без подштанников». Прекрасный мотив для убийства. Мы знаем зачем, но не знаем как. Было ещё несколько интересных деталей, - она приспустила очки на кончик носа и заговорщически улыбнулась Руфусу.
Флоренс перевернула несколько листков и достала один, явно напечатанный на машинке, а не написанный пером. Она терпеть не могла эти магописные отчеты, с кучей ненужных вензелей и подчас нечитаемым почерком. Как показала практика, собственные пальцы работали быстрее любых чар, что, впрочем, не помешало заколдовать вторую машинку на самостоятельное переписывание рукописных текстов, это сокращало объем работы и было одним из секретов бешеной производительности Браун.

- Ох, Руфус, ты слишком хорошего мнения о молодых детективах. Напротив, все как раз и говорит о вмешательстве гостей с той стороны, включая жалобы покойной и грохот посуды, который подтвердили соседи, -  в её голосе звучало то неуместное веселье, свойственное пожилым людям, поучающим недалекую молодежь с молоком на губах.
Когда-то, ах, когда-то она сама с большим азартом ползала по местам преступлений с лупой и щипчиками, собирая улики самого разного толка. Тогда её саквояж был пристанищем для настоящей маленькой магловской лаборатории, с кучей пакетиков для улик и инструментами. Славные времена, вносили разнообразие в разжиревший на магических дрожжах мир Аврората. И тогда никто не спешил видеть в бытовом убийстве происки потусторонних сил!
Флоренс поправила очки кончиком пальца и посмотрела на фотографию.
- Минутку, - женщина пошарила в недрах саквояжа и достала лупу, самую обычную лупу в толстой оправе. Стекло послушно увеличило руки вдовца, показав следы укусов. – Полагаю, это последствия его самоотверженного сражения с грызунами. Кажется, мистер Уортингтон явно вступил в рукопашную и оказался неважным боксером. Очень странно для опытного мага, не находишь? Есть и ещё один занятный момент, посмотри на фотографию покойной, в углу между камином и стеной.
Августина передала ему лупу и услужливо указала на темное пятно, подозрительно напоминавшее мышиную нору.
- После нашествия грызунов никто так и не озаботился ремонтом помещения, единственная заметная трата семья - покупка внушительного количества сыра и арахисового масла. Я уточнила у семейного колдомедика касательно медицинских предписаний или особой диеты кого-то из супругов, но тот заверил, что это невозможно, у Анабель была ужасная аллергия на орехи. Предположила бы анафилактический шок, но женщина не ела ничего даже близко напоминавшего орехи. Или сыр.
Браун снова поправила очки, стекла озорно блеснули. Оживление начальника было очевидным, интересная работа – вот лучшее лекарство для авроров старой закалки.
- Кто-то из юных детективов предположил, что все запасы съел полтергейст, не думаю, что ему следует получать повышение в следующем году, - пока Скримджер изучал фотографии, гостья очень заботливо взяла его за руку и вручила недопитый чай, все ещё теплый и желавший оказаться внутри больного. Чаще всего, в такие минуты увлеченным мужчинам можно было скормить и споить все, что душа пожелает, грех было не воспользоваться.

Флоренс устроилась в кресле поудобнее, подперла точеный подбородок тонкими пальцами и с неподдельным интересом наблюдала восстание Руфуса из пепла болезни. Чем не феникс? Даже седеющая ряжена, казалось, блеснула былым огнём. Конечно, он был прав, это дело не получила достойного внимания, шумиха газет вынуждала закрыть его как можно скорее или стать добычей стервятников-журналюг. Спешка привела к небрежности, а небрежность…
- Я бы не назвала его "совсем" юным, но из разряда надежных мальчиков из хорошей и достаточно чистокровной семьи, чтобы удовлетворить родственников покойной. К сожалению, в список генетических предрасположенностей чистокровных талант криминалистики не входит, - вежливая улыбка должна была скрасить яд фразы, Августина не слишком жаловала евгенику волшебников и вполне заслуженно.
- Ну-ну, золотце моё, не спеши рубить головы. Молодые способны учиться на своих ошибках, не все, конечно, не все, но не будем им отказывать в праве на ошибку. Под напором репортеров даже самые стойкие проигрывают и сдаются, - гостья погладила его плечо, пытаясь поубавить жажду крови и бумаг об увольнении и переводе. Сейчас у них были дела поважнее и поинтереснее.
Фло поправила сползший с распрямившихся мужских плеч плед, сегодня она делала это удивительно часто, напоминая о бушевавшей болезни и необходимости находиться в тепле и уюте. Желательно, ещё и покое, но куда уж там. Новая порция бумаг приземлилась на стол: несколько отчетов о безуспешных поисках грызуна (нашли только следы его бурной жизнедеятельности в доме, некоторые – весьма свежим, этот момент женщина выделила фломастером) и анализ остатков зелья.
- Это-то и странно, родной мой, да и много ли нужно для мышеловки? Количество купленного несоразмерно больше, словно он там армию грызунов решил содержать. Мышь найти не удалось, но искали весьма тщательно. Судя по найденным уликам, грызун продолжал жить в доме до недавнего времени, странно, что покойная перестала жаловаться, с её-то фобиями. А зелье… флакончик был дорогой, из тонкого стекла, возможно – чей-то подарок. Как именно туда попало зелье – не ясно, что снова наталкивает нас на мысль о злом умысле кого-то из живых. Проблема в том, что единственный подозреваемый в это время вещал на всю Англии и не мог совершить этого.
Женщина досадливо поджала губы. Хуже всего было знать, кто убийца, но не иметь возможности это доказать из-за нелепейших ошибок в следствии.
- Есть ещё версия с любовником, конечно, но единственный известный сидел напротив главного подозреваемого и разбавлял эфир глупыми шутками, - Августина почти весело фыркнула и посмотрела на своего начальника хитрым взглядом поверх очков. Даже зараза не могла противиться его трудоголизму, осталось только соблюсти равновесие и не довести его до рецидива, а то ещё побежит осматривать место преступления.

Флоренс сейчас не хватало только смертоносной пилочки, чтобы подпиливать идеальные ногти. К счастью, такого ей не позволяло воспитание, хотя сам инструмент несомненно бы нашёлся в её чудесной сумке.
- Всё верно, Руфус, покойная не пропускала ни единого выпуска с тех пор, как у них завязалась интрижка, это подтвердили и все соседи. Если в ходе вещания она и получала какие-то послания от него, установить их смысл сейчас почти невозможно. И да, соведущего подозреваемого тщательно допросили, но опять безрезультатно.
Она ждала, терпеливо ждала, когда Скримджер закончит бегать глазами по бумагам. Августина действительно ничего не упустила, прежде всего потому, что клубочек уже превратился в рождественский свитер в её руках, но об этом никому знать не следовало. Браун предпочитала оставаться скромной секретаршей при большом человеке с очень ярким маркером и доступом ко всем бумагам. Ей этого всегда хватало.
Он начал строить теории, сначала с самой логичной, Фло не кивала в такт его словам, только молчаливо смотрела на мужчину поверх очков.
- Полагаю, об увольнении следователей речь уже не идет, золотце? – дама бархатно усмехнулась и вольготно откинулась в кресле. Это был чисто риторический вопрос.
- Версию с человеком отработали, даже провели следственный эксперимент, - это было сделано после маленькой личной просьбы Флоренс с целью дополнить отчет, но об этом Руфусу тоже не следовало знать. – Никто не мог бы проникнуть в дом незамеченным и убить Анабель, ни один человек на такое не способен, даже с учетом магии. Запасы опасных для здоровья женщины продуктов нашлись на чердаке, точнее, то, что от них осталось. Очень странное место для хранения, я бы сказала, неподобающее, - короткий кивок заменил точку в предложении.
Она всё прекрасно понимала, настолько прекрасно, что попросила сделать копию записи тогдашнего эфира.
- Я уверена, ты мне все объяснишь, - Фло… подмигнула ему? Или же это блик от очков обманул его зрение.
Больше всего сыщики любили объяснять запутанные дела, раскрывать сложные тайны перед ошарашенной публикой. Августина, конечно, была тут одна, но оба её уха были готовы внимать рассказам оживившегося Руфуса. А после она даст ему прослушать один кусок той самой записи, который всё поставит на свои места.
В тот злополучный вечер мистер Уортингтон обзавелся одной весьма примечательной привычкой...

Флоренс тихо и очень вежливо засмеялась, даже позволила несколько раз хлопнуть в ладоши. Это действительно было очень интересным делом, которое зацикленным на магии волшебникам оказалось не по зубам. Приятно видеть, что начальник не относился к ним.
- Прекрасно, золотце моё! Просто прекрасно. И я могу сэкономить тебе немного времени, у меня есть запись его выступления в тот роковой вечер. Странная вещь, тогда в эфире он внезапно добавил в свою речь очень… примечательную фразу. «Гремят мои кости» - странный способ выразить свою радость или оживление, не находишь? – гостья посмотрела на папку в его руках и поправила очки, хотя этого совсем не требовалось. – Осмелюсь предположить, - её хитрый и умный взгляд снова обратился на Руфуса, - что он выдрессировал грызуна делать это по голосовой команде. Должна признать, очень ловкий трюк от ведущего на радио!
Августина сделала небольшую паузу, расправляя несуществующие складки на идеально отглаженных и накрахмаленных манжетах. Допрос с умом… ох, тут просто ума может не хватить, как бы не пришлось пустить в ход иные методы, после которых у Ричарда кости и правда загремят. К сожалению, преступление было выполнено великолепно, магические методы расследования ничего бы не дали, а иные улики косвенные. Труп мыши было не найти, не допросить, не проверить догадку следственным экспериментом. Всё это могло быть просто случайностей, любой хороший адвокат мог бы это доказать в суде, списав кончину на несчастный случай, трагическую случайность. Но об этом Флоренс не спешила рассказывать болезному Руфусу.
- Как там горчичники, дорогой мой? Не жгут твою грудь? – первое дело было раскрыто, но никто не отменял болезни Скримджера и заботы сердобольной Браун.
За окном уже начало темнеть, зимние ночи в Лондоне наступали с внезапностью уроненного на голову мешка с песком. Талый снег усилился, превратился в мелкий град с дождем. В комнате стало как-то зябко из-за нехватки отопления.
Флоренс повела острыми плечами и глянула на камин. Конечно, у несчастного хозяина не всегда находились силы проползти через всю комнату и разжечь его как следует. Но. к его счастью, сегодня в его доме снова хозяйствовала женщина! Августина покинула своё кресло и наклонилась к каминной нише.
- Надеюсь, у тебя на полках не стоит ничего опасного и мышей не водится? – усмехнулась дама, склоняясь ниже и раздувая угли мехами. Несколько увесистых полоний отправилось прямо к ним, вскоре комната заполнилась приятным потрескиванием и приглушенным алым светом. – Вот так много лучше.
Она поднялась, несколько раз отряхнув юбку чисто для приличия, на ткани не было ни пятнышка. Браун посмотрела на укутанного в плед начальника и как-то особенно по-хозяйски уперла сухенькие ручки в бока. Ей бы ещё фартук и наряд попроще – сошла бы за заботливую домоправительницу.
- Тебе стоит выпить свой сироп и съесть ещё одну чашку супа, - никто не умел советовать в таком приказном тоне, как Августина.

- Руфус, твой организм отчаянно борется с вирусом. Что же ты за генерал, если оставляешь войско без ужина? Так войны не выигрывают, - Флоренс была непреклонна в своём стремлении откормить Скримджера до приемлемых, по её мнению, размеров, а то деловые костюмы на нём болтались, как на вешалке!
Дама собрала посуду, горчичники и редкие платки-партизаны, затерявшиеся на столе, на поднос и профессионально отконвоировала «заключенных» на кухню. Оттуда донесся шум воды и едва различимое шипение плиты, Браун разогревала суп и мыла посуду. Наверное, она бы ему поставила супную капельницу, откажись он есть добровольно, а быть может связала и влила бы силой? Её забота и умение добиваться своего работали в чудесном тандеме, давая такой простор для тревожных фантазий! Но, в любом случае, она явно не спешила покидать этот дом и его хворающего хозяина.
Рождество перестало входить в список её личных праздников после смерти первого мужа. Это было время детей и друзей, подарочной суеты и трудовой повинности на кухне, поводом открыть для гостей бутылочку-другую. Она наслаждалась встречами, общением, но никогда – самим поводом. Всё это носило дурной вкус скрываемого одиночества и дешевых заменителей, невольно наталкивая взгляд на полку с семейными альбомами, один из которых обрывался на середине совершенно внезапно и печально.
В этом году Флоренс не ждала никого в «знаменательную ночь», даже сэр Фламбо отправился в увлекательное путешествие с дочерью куда-то в Будапешт. Сыновья были все в делах и не планировали визит раньше первой недели января, она и сама ясно им сказала, что не ждет подобного. У неё было три бутылки вина, головка чудесного сыра и больной начальник – лучшие подарки дядюшки Санты.
Августина вернулась в комнату с подносом, опять. На нём снова был суп, снова был чай, но теперь ещё и с расчетом на ещё одну замечательную женщину, в вазочке лежали горячие обжаренные сухарики, некогда бывшие зачерствевшим батоном в местной хлебнице.
- О, не переживай так, мне совершенно некуда спешить, - хотя фраза прозвучала именно так, где-то на уровне подсознания был посла сигнал смириться и есть суп, а не перечить. Кровать в гостевой комнате она себе сама приготовит.
Оставлять Руфуса наедине с папкой сочных дел было чревато. Августина уже и без того взяла себе за правило прогонять его с места работы, то есть мягко выводить под руку, как подобает истинной леди, когда она четко планировал там заночевать.
Фло отпила немного чая и достала новую папку, вот только в руки начальнику не спешила передавать, негласно намекая, что они сейчас должны были быть заняты чудесным куриным супом с сухариками. На его взгляд, Августина указала на ужин и красноречиво улыбнулась, покачивая папкой так близко, но так далеко, на расстоянии одной тарелки и одной ложки сиропа, если быть точнее. Чашка чая – опционально.
- Убийство цветочным горшком.

- За это меня особенно ценил твой предшественник, мой дорогой Руфус, - непринужденно фыркнула Августина, уже листая заветную папку и веером раскладывая перед болезным начальником колдографии.
Типичное дело, несчастный случай на балконе, убитый волшебник простился с жизнью, повстречавшись с союзом гравитации и садоводческой продукции. Осколки «убийцы» лежали рядом, как и комья влажной земли, и только одинокая влажная фиалка покоилась на разбитом затылке.
- Покойный, мистер Найт, неженат, но состоит в любовных отношениях с дамой куда моложе его. Работал натариусом в небольшой частной конторе. Все соседи отзываются положительно, проживал в маггловской части Лондона, врагов нет, родственников нет. Недавно скончалась его матушка, но по завещанию ему досталось только несколько картин и слепая кошка. Всё говорит о несчастном случае… Ну, почти всё.
Ещё несколько фотографий легло на стол, снимки карниза крыши, где стоял злополучный керамический душегуб и снимки, явно сделанные с его края и показывающий балкон и лежавшее на нём тело. Мистер Найт нашёл своё упокоение ничком, прямо на полу своей однокомнатной квартиры на втором этаже пятиэтажки.
- Ничего странного не заметил? - хитро улыбнулась его навязчивая гостья, которая уже прикинула, что займёт комнату для гостей, если таковая была в доме. Никто не должен был встречать рождество больным и одиноким.
Тонкие пальцы Флоренс провели по краю крыши со следами от горшка.
- Выше комнату снимает Эмили Ватсон, швея, 24 года, там у неё что-то вроде студии, на момент убийства её там не было, домашних животных не имеет. Соседи ничего кроме грохота горшку не слышали, но это как раз вполне ожидаемо...