[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]
Милейший мальчик Джимми, хоть и поглядывает ревниво, но ведется на скупые фразы Антонина о том, что карьере главы Аврората только повредит закрытость - особенно в эти неспокойные времена. Мальчик слишком хочет услужить, слишком хочет все сделать правильно, Долохов мог бы вить из него веревки, если бы пожелал.
Но он не желает. У него есть цель поинтереснее.
И, выяснив, где Дженис Итон - "Дженис" отдается сладким привкусом ностальгии из-за своей схожести с совсем другим именем - предпочитает коротать вечер относительно спокойного дня, Антонин Павлович отправляется прямо в "Кабанью Голову".
- Спасибо, что предупредили. Я уберу перо, - акцента в его словах было не больше, чем в ее - Долохов слишком долго пробыл в Германии, слишком успел полюбить язык, чтобы осквернять его неверным произношением. Впрочем, едва заметный отзвук Берлина соответствовал его легенде - именно там Антонин шлифовал свой разговорный. - И тем более присяду. Пить в одиночку вредит репутации женщины. Особенно если она - глава Аврората.
Ноги Итон покоились на втором стуле, и Антонин попросту придвинул третий, без нужды стоящий у соседнего свободного стола.
Сел так, чтобы доходящий в этот угол свет хоть немного освещал лицо собеседницы, неторопливо вытащил сигаретную пачку, постучал по столешнице, выбивая сигарету, усмехнулся.
На сей раз не придется просить у нее зажигалку.
Их с Итон история вопреки ожиданиям, началась не двадцать лет назад, а куда раньше. И сейчас он думал, как мог быть настолько слепым, чтобы не заметить еще в те, первые встречи, чья она дочь.
Не так уж много ему понадобилось времени, чтобы копнуть до родителей - тогда, в семьдесят девятом, его больше интересовало настоящее аврора Итон, чтобы заботиться о ее девичьей фамилии и происхождении, но сей раз он выполнил домашнюю работу намного тщательнее: глава Аврората требовала полного досье.
Вот только до полного дело не дошло. Застопорилось еще на именах родителей. Покойных, к слову.
Дальше Антонин читал, не вникая. Дальше он хотел новой встречи - Хель ведает, ради чего. Он не чувствовал гнева из-за того, что Дженис Итон арестовала его в далеком восемьдесят втором. Он хотел поближе узнать ту, в ком нашла бессмертие Джейн Гамильтон.
- Не для печати, -  перешел он на английский. - Что привело вас в Англию?

[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]
В ответ он получил даже больше, чем рассчитывал. Ожидал какой-нибудь проходной истории о том, как, раз приехав, она не смогла забыть Англию, а получил откровение.
Лондон - хоть маггловский, хоть магический - обладал для него особенной атмосферой, и он скучал по ней, несмотря на то, что не был лондонцем ни по рождению, ни по проживанию.
Лондон очаровывал, как очаровывает невинная красотка в самую юную пору своей привлекательности - и обманывал, как опытная девка из закоулков Лютного, но устоять перед этим Антонин не мог с молодости. Повидав европейские столицы, вкусив запретных плодов Будапешта, прикоснувшись к древней магии Парижа, закружившись в вальсах Вены и пражских кондитерских, он отдал свою верность, свою палочку Лондону. Англии. Лорду.
И от Итон Долохов ждал чего-то подобного - не сентиментальной истории, разумеется, но, по крайней мере, ностальгической дымки в глазах.
Дымка была - но едва ли имела отношение к ностальгии. Скорее уж, к бутылке, что стояла перед главой Аврората.
Попросили вернуться - это было очень хорошо. И согласовывалось с тем, что Долохов услышал на пресс-конференции. Скримджер, помимо всего прочего, решил знаться Министерством Магии, и всерьез. Дочь Джейн - в прошлом хороший аврор, чего уж, он помнил ее прекрасно, как и ее мужа, как там его звали - явно была у нового Министра на хорошем счету.
И, видимо, не ожидала, что ею могут заинтересоваться. Зря, кстати.
- Вы ошибаетесь, - Антонин так и не прикурил, задумчиво крутил сигарету в пальцах, роняя табак на стол. - Я здесь не ради войны.
Герр Локамп - она произносила его имя четко, без английского смягчения, так его раздражавшего - уж точно прибыл в Лондон не ради войны.
- Я здесь ради людей. Ради денег. Ради ощущения вовлеченности, - что там еще шептала ему Фелиция, когда он спрашивал, зачем она держится за Пророк. - Мне нравятся истории. И ваша история тоже нравится - чужестранка, выбравшая не свою войну своей.
В этом смысле он понимал ее даже больше, чем мог бы рассказать. Тоже знал, как это - когда происходящее где-то далеко от родного дома привязывает к себе коваными узами.
Она была дочерью Джейн, не Дитриха - она могла просить и могла принимать чужие просьбы.
- Еще одну, - небрежно кинул он бармену, наблюдавшему за ними - как и Джейн, Дженис внушала окружающим симпатию, вынимая из ее пальцев бутылку, чтобы налить себе. - И второй стакан. Вы же не возражаете?
Отложил сигарету к пачке, подвинул ближе к женщине пепельницу.
- Леди Мейер никто не ждет за океаном? Друзья? Родители?

[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]
Он и правда хорошо подготовился. На сей раз не доверив Лестрейнджу. На сей раз найдя то, что его действительно интересовало.
- Мне нравится ваша история, - повторил Долохов, намеренно оставив ее первый вопрос и ремарку о войне без ответа. Может, придет время и он расскажет ей, что ему дает война. Может, это время не придет никогда. С их последней встречи тет-а-тет он не перестал быть фаталистом, а она повзрослела.
Она не отвечает на так и не сформулированный в открытую вопрос о родителях, а Долохов уже не может обратиться к иностранным источникам, чтобы узнать, жива ли Джейн, жив ли Дитрих, а потому просто по-волчьи положился на интонации, принимая стакан. Шестое чувство твердило - мертва. Ностальгия пыталась оживить облик Джейн, но упорно и тщетно. Любая попытка заканчивалась тем, что Долохов еще внимательнее начинал всматриваться в женщину напротив.
Бутылка, лишенная этикетки, выглядела сомнительно, но он положился на то, что сказал ему ее стажер, без сомнения, до одури влюбленный в свою начальницу. И судя по ее чуть затуманенному взгляду, она не стала бы завсегдатаем бара, где подавали плохой виски.
Те, кто хочет утопить в бутылке горе, редко выбирают дрянные сорта. Либо изначально чужды понятию вкуса. О последнем Антонин пока не мог судить.
- Англия отомстит вам за эти слова. Или уже отомстила, - ему стоило большого труда не усмехнуться саркастически. Пусть считает его зрителем, досужим наблюдателем.
Разливая еще по порции, Антонин, не таясь, обежал взглядом ее фигуру, будто напоказ выставленную за счет вольной позы.
- Англия - женщина. И слова о ненависти она запомнит навсегда, - она не дает сегодня ненужное ему интервью, это даже кстати. Зато не против выпить с человеком, который задает вопросы о прошлом.

Отредактировано Antonin Dolohov (26 августа, 2016г. 23:23)

[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]
Ее оброненные якобы случайно слова о помолвке оставляют его равнодушным - ее муж был мертв при их последней встрече, и практически мертв - при предпоследней. Щенок, вскормленный не Англией - а теми, кто вел Англию к краю.
Англия могла стать доброй матерью, а могла быть жестокой мачехой. Не вина Дженис Мейер в том, что ее муж не был любимым сыном.
- Вы все равно не дадите интервью, - легко отвечает Долохов, - что вам дело до историй, которые мне нравятся.
Он пьет намного медленнее, смакуя, наслаждаясь глубоким вкусом, даже удивительным для этой дыры. Ставит стакан рядом со стаканом Итон, разливает снова. Ему нравится, когда в ее руке стакан. Куда больше чем, чем когда в ее руках палочка: ей вообще не мешает иногда выпускать из рук палочку, ситуацию. Но не стакан.
- Но если вы настаиваете, то я расскажу вам, какая история мне действительно нравится, - он наклоняется над столом, наклоняется ближе к ней, небрежно подталкивает ее стакан к Итон. Понижает голос, останавливая взгляд на ее обветренных губах, на руке, замершей у ворота майки.
- Мне нравится история про женщину, которая потеряла мужа еще до того, как он умер - и все равно не вернулась в Америку. Которая ненавидит страну, за которую хочет умереть. Которая пользуется фамилией мертвого супруга и хочет оставаться зрителем. Вот только в моей истории чего-то не хватает. Как вы думаете, миссис Итон, чего в ней не хватает? Не для печати, разумеется, - адресуя ведьме холодную улыбку, Антонин думает, что с большим удовольствием увидел бы Дженис Итон лежащей подле своего мертвого мужа. Или без палочки. Или без одежды.
Она не в его вкусе - начиная от впалых щек и до темных волос - но его приятно бодрит эта идеальная закуска к неплохому виски: Дженис Итон, которая пьет с ним, и которая в свое время отправила его в Азкабан. Для нее, живущей воспоминаниями,  эта встреча наверняка значила бы не меньше, чем для него, знай она, кто подливает ей виски.

[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]
Долохов улыбнулся намного теплее: Дженис Итон умела быть реалисткой, как и ее мать, но, в отличие от Джейн, была куда храбрее. Не хотелось думать, что это в ней от Дитриха. Дитрих Мейер не был храбрецом, даже когда соглашался на ту дуэль, на несколько лет закрывшую для Долохова берлинское общество. Дитрих Мейер был везучим сукиным сыном, и Долохов не простил ему этого до сих пор.
- Когда вы умрете, Дженис, - никаких больше "миссис Итон", - эта история станет по-настоящему хорошей. Надеюсь,  у вас есть на примете журналист не хуже.
Себе он, доведись ему выбирать, уготовил бы совсем другую роль в смерти Дженис Итон. Сероглазая, хрупкая, источавшая воинствующую энергетику, даже когда, казалось, алкоголь должен был сделать ее мягкой и податливой - она будила в нем воспоминания о совсем другой женщине и, одновременно, о конце семидесятых, о том вечере, когда умер ее муж.
Впервые, пожалуй, Антонин не пожалел, что в тот день ее не оказалось дома: с ним был Рудольфус Лестрейндж, чуждый даже намеку на изящество, и его присутствие не дало бы и половины того хрупкого взаимопонимания, которое установилось между Долоховым и Итон несколько лет спустя, когда она небрежно шевелила палочкой, надеясь, что Круциатус поможет ей ожить.
Антонин Павлович из рода фаталистов, эти встречи с дочерью Джейн для него не сюрприз, он искренне верит, что великое колесо непрерывно вертится и каждая встреча не случайна и непременно повторится.
Но ему интересно, что случилось с Дженис в те пятнадцать лет, что они не виделись: ему мало разрозненных официальных и менее официальных сведений, он хотел бы проследить путь от той тридцатилетней женщины, сидевшей на полу в его камере предварительного допроса, до этой не выпускающей из руки сигареты аврорши, будто погасшей изнутри.
- Если верить легенде о Поттере, даже Авада не настолько уж надежна. Есть смерти куда интереснее, некоторые даже приятны. И, подозреваю, вы далеко продвинулись по пути к одной из них, - он небрежно кивнул на сигарету в ее руке, не ответив на злую улыбку. - Для той, кто ищет Авады, вы неплохо выслужились. Или Глава Аврората участвует в любых вооруженных столкновениях, сбросив административные обязанности на кого-то из своих помощников? Кстати о помощниках - вам, наверное, было проще, не отпусти вы миссис Браун вслед за Руфусом Скримджером. С ее опытом работы вы могли бы пить не только вечерами.
Замаскировав очередной улыбкой колкость, Антонин отпил, потянулся к отложенной сигарете, неаристократично прикурил от волшебной палочки и позволил себе одну-единственную глубокую затяжку, после чего затушил сигарету в пепельнице.
- У всех есть свои предпочтения в том, как умереть, - пояснил свои действия и отклонился от стола, разглядывая Дженис Итон целиком - настолько, насколько не мешал это делать стол. - Не хотите показать мне свой номер?

Отредактировано Antonin Dolohov (10 сентября, 2016г. 10:51)

[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]От покладистости Дженис Итон, так ярко проявившейся к его немалому удовольствию за столиком внизу, не осталось ни следа, когда она оседлала его на диване, видавшем лучшие годы, но сохранившем остатки былой роскоши.
Аритмия, усилившаяся после глотка оборотного - предложение осмотреться Антонин использовал с толком - заставила его дышать рвано и поверхностно, несмотря на очевидное удобство их положения: ритм Дженис иначе он бы выдержал с трудом. Ей хватило времени, чтобы непреклонно сжать пальцы на его руках, задирающих майку, так раздражавшую его все время с момента встречи, а затем она отвернулась и дала себе волю.
Не чета его любовницам, Дженис Итон заслуживала комплимента - Долохов же наблюдал за ней все время, надеясь поймать ее взгляд и ненадолго и незаметно протолкнуться не в ее тело, но в ее разум: ненавязчивая легиллеменция могла бы и не обратить на себя внимание в подобной ситуации. Впрочем, быть замеченным в этой попытке Антонин тоже не боялся - его волшебная палочка находилась тут же, на диване, прикрытая пиджаком, составляющим часть безобидного образа Роберта Локампа.

Уже после, поглаживая ее бедра, тренированные и жесткие, как диванная обивка, Антонин, не отпуская женщину, потянулся к сброшенной ею одежде, выудил сигаретную пачку и выбил сигарету для Дженис. Ненавязчивая галантность даже по отношению к случайным любовницам высоко ценилась в Европе, и он не собирался менять привычки исключительно из-за сомнительного статуса Дженис Итон, Главы Аврората, преследовательницы Организации, дочери Джейн.
Призрак другой сероглазой женщины развеялся без следа при первом же коротком выдохе ее дочери, и Долохов не жалел о том, что поднялся. Практичный когда требовалось, он не мог отрицать, что живая женщина намного лучше полувековых воспоминаний, и, посматривая на Дженис, поискал зажигалку.
- Вы умело переводите тему с рабочих вопросов, - в голосе еще оставалась ласка, - но я все же рискну. Поговорите со мной о том, что происходит в стране. Я напишу статью со ссылками на вас, куплю вам в подарок лучшего огневиски, а вы будете удовлетворены сознанием того, что помогаете свободной прессе.

Отредактировано Antonin Dolohov (10 сентября, 2016г. 12:54)

[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]
Она была, видимо, из тех женщин, которые не разделяли главное блюдо и, в случае обоюдного удовольствия, послевкусие. Антонин и сам был бы не прочь позволить неге вычеркнуть из его жизни еще полчаса, если бы не ряд условностей, немаловажным из которых являлся факт применения Оборотного зелья. На сегодняшний вечер в его планы не входила демонстрация Дженис Итон своего истинного облика, как и то, что неизбежно должно было последовать за ней.
- За содействие Аврорату? - уточняюще произнес Долохов, поглаживая предплечье ведьмы, каждый раз останавливаясь у края рукава. - Министр выразился конкретнее: амнистия невозможна для тех, кто участвовал в двух последних нападениях на город. А ведь их, если верить газетам, было больше шестерых. Или Аврорат располагает сведениями, которые неизвестны прессе?
На самом деле, знать, чем именно Аврорат располагает, никогда не мешало: Аврорат, такой несовершенный в семидесятые, в конце концов сумел таки преодолеть растерянность и неготовность к решительным действиям, что в конечном итоге определило судьбу многих сторонников Лорда. Не исключено, что пятнадцать лет тучной жизни не погасило этого деятельного пламени. Не исключено, что у Аврората были козыри в рукаве.
Долохов не ждал, что Дженис раскроет ему эти тайны с той же легкостью, что пригласила в номер, но ему хватило бы и оговорки, чтобы начать думать в верном направлении.
- Или откуда это число - шестеро? Личные счеты? Поделитесь подробностями, я уверен, читателям "Пророка" только пойдет на пользу знать, что хотя бы часть беглых преступников не имеет ни шанса уйти от ответственности. - Под его пальцами, под тонкой тканью майки, на ее спине змеились шрамы - может быть, последний привет от старых врагов, может быть, последствия глупостей. Антонин вспомнил их первую встречу, вспомнил, как блеснуло лезвие в той комнате, куда она аппарировала их обоих. Один из шрамов мог бы принадлежать его ножу, не помешай им тогда. Она могла бы быть его дочерью, будь у Джейн хотя бы половина безоглядной решимости Дженис.

[AVA]http://sf.uploads.ru/ljDba.jpg[/AVA]
- Страшно, должно быть, бывало идти по взятому следу, - поняв, что Итон не собирается вновь уворачиваться от его пальцев, Антонин продолжил ласкать шрамы под майкой. Видимо, как это вообще свойственно было женщинам, ее тревожило, что, пусть и случайному, любовнику придется увидеть малопривлекательные подарки аврорской службы, и майка была нехитрым средством избежать этого, однако рассказывала она о происхождении этих подарков так же ровно и спокойно.
Тело Роберта было лишено столь запоминающихся отличий, и Антонин не стал играть в старую как мир игру по изучению друг друга на ощупь и на вкус. К тому же время стремительно истекало, а он узнал много, но далеко не запланированного.
- Старая гвардия - красивые слова. Позволите, я поставлю цитату? - то, с какой серьезностью Дженис Итон обвиняла часть Ближнего Круга в том, к чему магическая Британия шла весь двадцатый век, его умиляло и отчасти льстило. Храбрая сероглазая девочка, отдавшая еще первой войне всю себя, оказалась на второй, потому что не сумела отказаться. Интересно, хватило ли ей пятнадцати лет, чтобы понять то, что он втолковывал ей в Румынии - что не стоит задаваться вопросом "почему". Что у многих смертей, у многих страшных потерь нет никакого толкового ответа, кроме "потому что". Глава Аврората должен понимать это.
- Не совсем, - отвечая на вопрос, Антонин в последний раз провел ладонями по бедрам Итон, ссаживая ее на диван. Заглянул в глаза, улыбнулся по мальчишески широко - Облик Роберта лишал эту улыбку хищности, оставляя лишь теплоту.
- Назовите хотя бы имена этих шестерых. И мне все равно не хватит на статью. Может быть, если я время от времени буду заходить в этот бар, однажды у вас будет настроение для полноценного интервью?