Скримджер все еще не видел в желании Итон ничего, кроме странной, несвойственной ей обычно блажи. Но это было главным, единственным ее условием, и он слишком хорошо знал, что никому другому пока что Аврорат оставить не готов. Они были в этой войне с самого начала - им ее и заканчивать.
Он не знал, как привязка поможет Итон. Станет ли она спокойней спать, зная, что, случись что вдруг, узнает об этом сразу же? Перестанет ли волноваться, если будет знать, что он, хоть и пропал, но все еще жив? Перестанет ли скитаться по миру, зная, что где-то, в ком-то есть кровь, которую она может назвать своей? Кто знает - он далеко не всегда ее понимал, и уже довольно давно перестал пытаться.
Ритуалы никогда не были его любимой сферой. Скримджеру легко давалось вся контактная магия, и быстро приедалась вот такая. Но латынь он, конечно, помнил - он выучил ее в детстве, между гаэльским и английским, и потому точно понимал, что обещает, в чем клянется. Он говорил очень ровно, будто говорил, а не зачитывал текст. Когда-то так же он читал стихи своей жене.
Рубцовая кожа Итон легко разошлась, Скримджер медлил еще только мгновение. Пусть, если она так хочет - все равно и ее, и его род оборвется на этом поколении. Почему бы и не поклясться Итон, этому прекрасному осколку чистой крови.
Стилет оказался очень острый, даже не пришлось прилагать усилий. Кровь, темная, густая, потекла вниз; запахло железом.

Он думал, что братается с Итон. Оказалось - с леди Мейер. Леди Мейер Скримджер не знал, но идти на приятный, было поздно. Запнувшись, он повторил формулу, опустив часть про титул.
Титула у него не было. К этому времени Скримджер, будь его воля, избавился бы не только от него, но и от чистой крови. Не было в ней ни пользы, ни радости. Онатекла так же, как любая другая, сворачивалась так же, как любая другая, как любая другая, пахла скотобойней.
- Будешь мне сестрой, - сказал Скримджер, и свет погас.
Он еще какое-то время не отнимал руку, чувствуя, как в секунды стягивается порез. На его теле было очень мало шрамов - ему всегда хватало и умений, и удачи, чтобы выходить из боя невредимым. Этот, первый за долгие годы, он тоже сделал себе сам.
Забрав руку, он посмотрел на тонкую полосу на коже, почти не видную под следами крови.
- Теперь ты сделаешь, что обещала? - спросил он, не глядя на Итон.

- Меня не волнует кровь Мейеров, - честно сказал Скримджер.
Она и правда его не волновала, учитывая, что он никогда прежде не слышал о Мейерах. Ее американский род, что ли - неважно. Все они одинаково переоценены.
Он ощущал присутствие Итон рядом так явно, как если бы сам стоял в нескольких шагах от себя. Как если бы разрезал руку дважды. Как если бы теперь хотел курить. Жить так всегда он был не готов - только теперь понимая, на что согласился Скримджер для пробы отошел на шаг дальше.
- Ты тоже чувствуешь это? - уточнил он.
Хорошо бы, чтобы эффект ослабел. Он очень отвлекал от всего, сбивая собственные ощущения.
- Не торопись, сиди. Но, - поколебавшись, добавил Скримджер, - и не медли слишком сильно.