Можно было приехать раньше. В начале ноября, например, когда никто не взял на себя ответственность за нападения в Лондоне, и уже по этому одному становилось понятно, что ответственность  никто не берет в этом мире. А в магическом все очевидно.
Ирвинг не спешил. Он отбыл свой тур, раскопал все, что мог, на Дженис Итон, порылся немного о британской войне в семидесятых - информации было мало, за пределы страны проблема не вышла и, следственно, мир и США в частности не интересовала. Но кое-какое представление о том, куда он едет, кто вернулся и что происходит, Ирвинг составил. И, сделав себе подарок на Рождество, отправился в новую страну прямо к убийству действующего министра.
Особо много контактов у него тут не было. Конфликт пока был не настолько велик, чтобы его родная газета захотела его освещать. Главное местное магическое издательство в сотрудничестве заинтересована не была - у них хватало своих журналистов. Об их качестве можно было спорить, но спорить с кем-то, кто не понимает своего счастья, Ирвинг не собирался. Все равно у него еще были остатки гонорара, а в начале года должны были прийти роялти за первые полгода продажи книги. Жить можно. А что до доступа к нужным людям, то тут Британия ничем не отличалась от какого-нибудь Сомали: если тебе кто-то нужен, ты идешь и знакомишься. Все как раньше - и это намного веселее, чем бесконечные звонки офисных журналистов, томившихся взаперти в родном Нью-Йорке вместо того, чтобы бегать по городу, выискивая новости и спикеров.
К Джен он, пожалуй, мог бы подкатить и так. Тем более, что она когда-то и обратила его внимание на эту восхитительную собирающуюся войну. Ох, Ирвинг надеялся, что она соберется и грянет. Хороших магических войн не было давно, и он понимал, что если эта случится, что он окажется практически единственным человеком, обладающим достаточным опытом в работе в горячих точках, чтобы написать о ней так, как следует.
Но Джен не знала, что он маг, и портить сюрприз Ирвинг не хотел. Потому он зашел со стороны, прислав ей лучшие рекомендации, какие кто-либо когда-либо видел. Это отличный человек, говорили один за другим видные люди США, с которыми он был знаком. Это прекрасный специалист. Вы не потратите время зря, если встретитесь с ним. За него поручится кто-угодно.
Последнее было неправдой, но Ирвинг был вовсе не такой дурак, чтобы идти за рекомендациями к тем, кто написал бы иначе. И Джен предсказуемо клюнула.
- Виски для прекрасной Дульсинеи, - сказал он, подойдя к Джен со спины, и ущипнул ее за худосочный бок.
- Я буду писать на диктофон. Диктофон - это... А, а ладно - ты наверняка знаешь, что это. Начнем сразу как будешь готова. Отлично смотришься, кстати.

Ирвинг мог бы парировать, что она ему магглой тоже была приятнее, но это было не так, а на работе он не любил врать. Магом - но, правда, непонятным, тайным магом - она интриговала его больше. А когда ей напомнили о войне, в постели была лучше, чем когда-либо.
- Но оцени - я все равно ждал второе подтверждение, и пока не стало совсем ясно, что тут несется что-то мутное, я не показывался в Британии. Ведь так?
Все было так, не считая того, что прежде ему тут было просто нечего делать. Подковерная война интересна только если об открытом противостоянии все знают. Тут все было не так, и потому приходилось ждать, пока конфликт назреет и вскроется сам собой. Даже теперь было еще слишком рано для того, чтобы писать - но самое время начинать собирать материал.
Он сел напротив, поставил между ними с Джен диктофон, блокнот с ручкой тоже достал и поставил на разлинованном листе точку. Ирвинг всегда начинал с точек, хотя нормальные люди ими заканчивали.
- По старой дружбе предупрежу: ты всегда можешь дать ответ или комментарий не для печати, но о том, что это - именно он, ты должна предупреждать заранее, до того, как скажешь. Иначе я могу использовать его и, скорее всего, так и сделаю. Тут у нас как в полиции - все, что ты скажешь, может быть и будет использовано. Только не против тебя, а ради читателей.
Ирвинг спешно отхлебнул свой виски и, отставив  бокал подальше, включил диктофон.
- Первый и главный вопрос - вы возглавляете Аврорат чуть меньше полумесяца. Изменилось ли что-то за это время - и изменится ли в ближайшем будущем, или вы продолжите политику и начинания нынешнего министра магии?

В блокнот Ирвинг обычно вписывал то, что диктофон записать не мог - как изменилось лицо, как жест подчеркнул ту или иную фразу. Удачные связки он тоже вписывал, хотя в этом случае о них можно было не волноваться. Курение - всегда лучший фон для связок, тут и думать не придется. А у нее еще и виски - совсем хорошо.

Дженис Итон (46) заказывает виски тем же тоном и с той же уверенностью, с которой делится планами. Выбор виски у нее традиционный, с Авроратом дела интереснее: кадровые перастановки, свежая кровь и поменьше бумаг. Она не вдается в подробности, не говорит - или не думает - о том, как бумаги помогают отслеживать законность действий, о том, что брошенному Министерству предстоит оплачивать новых авроров, которые, вполне вероятно, не будут его даже поддерживать. Она курит и ответы, подкрепленные дымом, рассеиваются в воздухе.

- Я думал, в этой войне две стороны - пожиратели и все остальные. Неужели Аврорат хочет занять какую-то третью сторону? За кого в таком случае будет выступать он? За кого будете выступать вы, мисс Итон?
Ирвинг помнил, кто написал то летнее письмо. Тогда Джен сорвалась по первому же слову, даже не попрощалась - ну, не считая того дня в постели, после которого у него на левом запястье еще с неделю оставалась красная полоса от слишком туго затянутого шнурка. И теперь она хочет обособляться?

- Миссис Итон, да, разумеется.
Ирвинг проглотил улыбку - поймалась все же. Развелась, осталась на девичьей фамилии, но все еще миссис - вероятно, по первому покойному мужу. Это вряд ли вписалось бы в этот разговор, но такие вещи о знакомых Ирвинг любил знать. И то, что спустя больше десяти лет - кто вообще может горевать больше года? - ей все еще было важно оставаться "миссис" добавляло Джен что-то особое, неожиданное.
С ее ответом, а не исправлением, было еще интереснее.
- Я правильно понимаю, что вы считаете, что Аврорат может и будет искать и арестовывать не только пожирателей, но и сотрудников Министерства? Это потому, что вы подозреваете их в связях с пожирателями, или потому, что внутри государственного аппарата происходят и другие, такие же важные преступления?
Перед войнами часто образовывались самые непредвиденные союзы. Но такое четкое и уверенное разделение он видел, возможно, впервые.
- То есть, если надо будет, вы арестуете и буду вести досудебное расследование кого угодно? Авроров? Членов Визенгамота? Министра?

- Справедливо. И спасибо за разговор. Человеку со стороны иногда трудно с порога найти нужные контакты.
Ирвингу нравилось, как легко она дарит ему отличный материал. Конечно, очень злодобневный - для газеты, а не для того, чтобы поместить в сборник, да и за пределами Британии таким никого не заинтересуешь. Но тут, в этой стране и в это время - да и в любое время, по правде - заголовок "Если надо будет, я арестую Министра" будем смотреть шикарно. Жаль только, что это не совсем прямое цитирование. Каким бы заманчивым оно ни выглядело, Ирвинг знал, что в итоге выберет что-то другое, пусть даже все альтернативы будут выглядеть много хуже.
- Вы упомянули о кадровых перестановках. Я могу спросить, речь идет именно о перестановках - и если да, то настолько масштабными они будут? - или Аврорату предстоит пережить сокращение в условиях надвигающейся угрозы?

В душе Ирвинг просиял. Ничто он не любил также сильно, как людей, готовых говорить не для печати уже на первом же интервью. Контекст был важет - когда Ирвинг понял, насколько, он и сменил репортерство на журналистику. Объяснение, которое не появлялось на страницах газет, давало куда больше сухого и печального "Без комментариев" - а ему лично еще и часто указывало, куда рыть дальше и во что вслушиваться в других интервью.
- Хорошо, оставим перестановки. Масштабных нападений - не считая одиночных похищений - было два: на Хэллоуин и первого января. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но Аврорат проявил себя не самой эффективной организацией. Есть ли гарантия, что перестановки помогут в этом, и ведется ли хоть какая-то работа, чтобы исправить прошлое плачевное положение дел? Грубо говоря: стоит ли людям бояться, собираясь в общественном месте, или ситуация наконец-то взята под контроль?

"Keep calm & carry on," - записал Ирвинг, любовно и каллиграфически выписав амперсанд. Как по-британски - и где, интересно, этого нахваталась Джен? Его Джен, которая завтракала шампанским и не думала о завтрашнем дне?
-Жертвы будут, пока вы не победите врага, я понимаю. Речь идет только о предводителе ваших противников, эм... Сам-Знаете-Ком? Не для печати, Джен, зачем так сложно, у него ведь есть и обычное имя? Так вот, речь только о нем, или чтобы прекратились нападения, нужно найти и обезвредить большее количество людей?
Эта лексика записывалась сама, быстро и незаметно. Ирвинг и сам не заметил того момента, когда в его статьях перестали убивать людей и начали обезвреживать представителей вражеской стороны. Так было проще, хотя для тех колонок, которые пошли в книгу он, по настоянию редактора, вымарал военную лексику и вернул человеческую речь.
- В Аврорате и Министерстве рассматривают вариант переговоров? Требования ваших соперников с течением времени изменились, или их можно подсматривать в материалах времен прошлой войны?

Новый вариант заголовка был даже лучше. Аврорат, готовый на переговоры с пожирателями - это было совсем не то, что ожидал услышать Ирвинг, привыкший к тому, что с террористами переговоры обычно не ведут. Аврорат готов говорить - и это значит, что или все плохо в Аврорате, или все слишком хорошо у пожирателей. В первом случае время вскроет все недостатки, и платить за ними придется жизнями. Во втором ему очень нужен был кто-то, знающий о том, как дела у другой стороны. Желательно - с другой же стороны.
А у него еще никого нет - чертова проблема контактов. Хорошо бы, кто-то из местных коллег поделился - но, почитав пару выпусков "Пророка" Ирвинг очень сомневался, что у них могут быть сведения такого рода. Что у них вообще могут быть хоть какие-то сведения, по правде.
- Ну, это интервью будет напечатано. Можете использовать это как способ начать диалог. Заговорите с ними первой, предложите свои условия. Хоть кто-то из пожирателей наверняка ведь читает газеты.

- Уже немало, - Ирвинг улыбнулся.
Он не сомневался, что где-то тут она закончит интервью и следил за сигаретой: зажжет - останется, отложит - уйдет. Сигарету она отложила, но пошла только за виски.
Ирвинг остановил запись: прошлый опыт научил его экономить пленку. Он притянул ее сигарету, покрутил в руках, вернул на место. Подавшись вперед, поискал глазами Джен. Издалека она опять выглядела просто Джен, а той жесткой женщиной, что говорила только что с ним.
Когда она вернулась, Ирвинг посмотрел на нее снизу вверх, положил палец на кнопку диктофона, снова покосился на сигарету. Опорных точек у него было достаточно - планы, готовность пнривлекать к ответственности всех и, вместе с тем, желание слышать других. Материал получится хороший.
Ирвинг отставил так и не включенный диктофон в сторону, прочертил в блокноте черту, отмечая место, когда официальная часть закончилась и одним глотком выпил свою первую порцию виски за вечер. Теперь можно и пить.
- Все, это все. Но будет здорово, если ты еще немного поговоришь со мной. Это уже никуда не пойдет, я просто хочу более четко понимать ситуацию. У меня два вопроса: чем эта война не похожа на первую, что сменилось по условиям, методам, участникам. И второй - расскажи мне, что известно про Орден Феникса. Он настоящий? Он появлялся в последнее время, или это так - легенда первой войны?

- Привыкай, ты теперь публичное лицо. И поговори с кем-то по общению прессы у вас. Не факт, что ты можешь озвучивать все прямо так. Впрочем, мне это только на руку, - признался Ирвинг, расслаблено откидываясь на спинку стула.
На этот раз виски он пил не залпом, а тянул.
- В качестве отвлекающего маневра она вытягивает ноги, - прокомментировал он. - Не бойся, этой связки у меня не будет. Но она не так уж далека от истины.
"Нечего тяреть" и "ответственность возросла" были так себе ответами, но это были хоть какие-то ответы. Другое дело, что Ирвинг привык к тому, что в каждой войне есть сторона, которой война выгодна. В этой такой стороной, видимо, был не Аврорат. А, может, и не Министерство.
- Про Орден - это не ответ. Со мной нельзя так говорить, Джен. Когда я Ирвинг, можешь вести себя со мной как хочешь. Но когда я журналист, я хочу слышать факты, а не предсказания из китайских печенюшек. Есть Орден или нет?

- Вполне, - Ирвинг черкнул что-то бессмысленное в блокноте, просто чтобы что-то написать, потом опять посмотрел на Джен.
- Назви мне пару имен тех, с кем полезно было бы поговорить - чтобы просто четче понимать что к чему или для разговора под запись. Я тут у вас человек новый, а рекомендации были рассчитаны только под тебя. Ценишь, как я старался ради этой встречи?
Он планировал побегать за Орденом и, возможно, это все еще стоило сделать - без второго источника отбросить версию он был не готов. Но Ирвинг понимал, что Джен ему в этом не поможет, так что развивать тему не хотел. Вместо этого он еще выпил.
- Ты очень нравилсь мне магглой, - сказал он. - Я бы и не подумал, что ты из тех самых чистокровных Мейеров.

Просил пару - и получил ровно два. То ли совпадение, то ли Джен не умела понимать речь не только буквально, то ли просто не собиралась давать ничего сверху самых скромных его запросов. Ирвинг надеялся, что она сдаст ему министра - судя по письму они были не просто старые коллеги, а целые старые друзья - но она не стала, а просить он не стал. Сам выйдет, не впервой.
Оба имени он записал. Мужское обвел - сам значит сам. Женская фамилия звучало знакомой, но ничего конкретного он не вспомнил.
- Этот ваш непокорный юг, - подкачал он головой. - Пойдете на что угодно, лишь бы сохранить рабов и внутрисемейные браки.
Ирвинг отпил еще немного, покрутил бокал, исподлобья посмотрев на Джен.
- Бросала бы курить. Говорят, это вредно, а у тебя теперь и без рака сто поводов умереть.

Ирвинг пожал плечами. Смысла переживать за кого-то, кто сам о себе не печется, и правда нет. А еще более глупо - запрещать взрослому человеку убивать себя тем способом, который ему больше всего по душе.  Ирвинг, которого семья - кроме отца, который, похоже, начинал им гордиться - регулярно отговаривала вернуться в нормальную журналистику и бросить колесить по миру в поисках того места, где он все же сложит голову, знал, как могут раздражать подобные просьбы.
Потому он просто поднял бокал:
- Тогда будем это как-то компенсировать. Твое здоровье, дорогая.
Спокойно глядя на нее, Ирвинг ухмылялся.  Она и правда предложила первой? Да, он, пожалуй, не прочь был бы закрутить с ней еще раз. В прошлый было неплохо, разошлись они чисто и в этот раз, похоже тоже ничего, кроме быстрого удовольствия друг от дружки не хотели. Но теперь их связывали отношения еще и другого рода.
- Можем и развлечься, - сказал, наконец, он. - Только не думай, что то, что между нами было и может быть как-то повлияет на то, что и как я пишу. Я не из таких журналистов.