В комнатах всё было готово для five o'clock, чары сохраняли чайник горячим в ожидании гостьи, поэтому МакГонагалл спокойно покинула свои покои и неспешно прошлась по коридорам привычно тихого на каникулах замка. Эхо шагов не могло сравниться с тем шумом и гамом, которые обычно царили в Хогвартсе и не погибли даже после того, как декреты Амбридж прописали детям чуть ли не маршировать в строго заданном порядке от кабинета к кабинету. Долорес было не под силу убить замок, жизнь слишком глубоко проникла в его стены, чтобы одна-единственная не понимающая сути Хогвартса выскочка могла что-то изменить. Вспомнив Амбридж, Минерва невольно вернулась к вчерашним событиям и поморщилась.
Конечно, можно было попросить мистера Филча встретить гостью и проводить в комнаты МакГонагалл, но Минерва решила, что у Фионы может появиться желание немного прогуляться по замку, устроить небольшую ностальгическую экскурсию по коридорам, которые она последний раз видела семь с лишим лет назад. Каждый ученик по-разному относился к alma mater, и Минерве всегда было интересно наблюдать за реакцией бывшего выпускника по возвращении, угадывать, что она увидит в его лице - радость, печаль, разочарование, воодушевление, что-то иное.
Тяжёлые ворота на каникулах не отпирались, в школу можно было попасть через небольшую дверь, которую последние несколько дней исправно заваливало снегом. Сегодня утром Аргус даже не смог выбраться наружу с лопатой, пришлось сначала расчищать проход чарами, а уж потом пропускать Филча. Сейчас до Хогсмида и, следовательно, границы антиаппарационной зоны была расчищена неширокая, но вполне удобная дорожка, так что у Фионы не должны были возникнуть проблемы с тем, чтобы добраться.
Обменявшись несколькими словами с Роландой, которая вернулась с прогулки над территорией школы и почти пять минут рассуждала о плачевной ситуации с квиддичем в этом году из-за всевозможных запретов Амбридж, Минерва мысленно подбодрила себя тем, что пока её грандиозный план потихоньку выполняется, поэтому встретила Фиону во вполне неплохом расположении духа.
- Добро пожаловать, мисс МакГрегор, - улыбнулась МакГонагалл, как только Фиона переступила порог. Тут же появились два домовика, безмерно счастливые тому, что могут оказаться чем-то полезны в каникулы, когда им не было нужды готовить, убирать и стирать так много, как в учебное время. Забрав у Фионы тёплую мантию, они тут же исчезли, чтобы отнести верхнюю одежду в комнату МакГонагалл и оставить на вешалке. - Спасибо, что приняли моё приглашение. Замёрзли? Можем сразу подняться ко мне или, если хотите, прогуляться по замку.

Отредактировано Minerva McGonagall (1 июня, 2016г. 00:05)

- И ещё после нас стоять будет, что ему сделается-то? - пожала плечами Минерва, а затем улыбнулась сдержанно, но всё же с видимой толикой иронии. - Полагаю, после четырёх месяцев присутствия здесь Долорес Амбридж Хогвартсу и сам Тёмный Лорд был бы не страшен.
Шутить, упоминая Того-Кого-Нельзя-Называть, пусть и не используя его имя, было всё-же немного некомфортно, но, видимо, МакГонагалл научилась кое-чему у своих же студентов. У одного, во всяком случае, того самого, который щеголял уверенным взглядом, шрамом на лбу и умением влипать в неприятности лучше, чем муха - в мёд. Да и что ещё оставалось, если не шутить? Вот уж всяко не бояться, забиваясь поглубже в тёмную нору и надеясь, что пронесёт. В юморе была часть силы тех, кто пытался противостоять тьме, точно боггарту. Жаль, что от Пожирателей Смерти и их повелителя нельзя было избавиться просто представив их с розовыми бантами и на пуантах.
- Мне не будет скучно, что вы, - сдержанная улыбка стала чуть шире. - Хогвартс относится к тем волшебным местам, которые умудряются удивлять даже тех, кто провёл в нём десятилетия и, казалось бы, должен давно изучить каждый камень. И дело далеко не только в меняющих направление лестницах.
Наверное, из уст ведьмы характеристика какого-то места как волшебного могла прозвучать странно, но сама для себя Минерва всегда разграничивала магию и волшебство. Несомненно, иногда они пересекались, порой даже часто и настолько тесно, что становились неотделимы, но в некоторых случаях очень легко можно было отличить одно от другого. Хогвартс всегда был замком, наполненным и магией, и волшебством, но на каникулах, когда большинство студентов разъезжалось по домам, магии в древних стенах становилось меньше, а вот волшебство как будто заполняло все коридоры от подземелий и до самой Астрономической башни. Во всяком случае, Минерва так чувствовала, и теперь ей было даже интересно, придёт ли Фиона к подобному выводу, когда посмотрит вокруг взглядом не студентки, но молодой женщины. С этой мыслью она увлекла мисс МакГрегор следом за собой, решив начать их экскурс в ностальгическое прошлое Фионы с цокольного этажа и подземелий. Там, конечно, было прохладно, но зато царила особая загадочная атмосфера, а после подземелий остальные этажи производили ещё более уютное впечатление.
- Трисс Меригольд? - повторила она, задумчиво нахмурившись. - Это имя должно мне что-то сказать?

- Не сомневайтесь, Кровавый Барон вас вспомнит, как и все другие призраки. У них прекрасная память, особенно на чем-то отличившихся студентов, - улыбка Минервы стала чуть шире. - Однако спешу избавить вас от тяжкого бремени опасения, мисс МакГрегор: у призраков нынче какое-то праздничное мероприятие в дальней части подземелий, так что вряд ли мы их встретим. А вот Пивз вполне может попасться на пути, хотя что-то мне подсказывает, что как раз вы-то с ним общий язык легко найдёте. Он последнее время повадился посвящать мисс Амбридж оды и сонеты, но его словарный запас бранных слов и выражений уже на исходе.
Тон, которым МакГонагалл рассказывала о проделках полтергейста, не позволял сделать выводы о том, одобряет она его поведение или порицает, но в уголках губ всё ещё пряталась лёгкая улыбка, которая находила отражение и в глазах, поблескивающих из-за стёкол очков.
- И не спешите присуждать победу розовому, мисс МакГрегор, чёрный просто так не сдаётся, - уже более выразительно продолжила Минерва, увлекая свою спутницу за поворот, ведущий к лестницам, которые были готовы доставить их куда-нибудь, куда им самим вздумается. - У него есть свои методы борьбы с розовым, свои секреты, сильные стороны и уж точно имеется стратегия и планы на победу. Кто знает, быть может, ему даже удастся закрасить своим цветом розовые кляксы.
Шутки шутками, но планы у Минервы действительно были, и первые шаги по их воплощению в жизнь она начала делать ещё вчера, намереваясь продолжать заниматься этим ежедневно, не упуская ни единого шанса... ну да, используя предложенные Фионой термины - не упуская шанса то там то здесь оставлять чёрные пятна.
- Впрочем, я бы предпочла шотландку, - подмигнула МакГонагалл, поглаживанием перил убеждая лестницу развернуться в нужном направлении и доставить их на цокольный этаж, чтобы посетить Большой зал. - Жаль, сейчас слишком холодно для таких приключений, а то бы я вам устроила прогулку в лодке по Чёрному озеру, как на первом курсе перед церемонией распределения. Увы, придётся в Большой зал по-простому добираться, на своих двоих.
Улыбка Минервы стала ностальгической.
- А ведь я прекрасно помню, как вы, мисс МакГрегор, примеряли Шляпу. Вы были похожи в ней на гриб. Маленький и очень воинственный гриб, готовый свернуть горы, - МакГонагалл мягко усмехнулась. - Кто бы мог подумать, что с годами эта воинственность поутихнет, уступив место некоторому... конформизму.
От ностальгии в улыбке и взгляде Минервы не осталось и следа.

Первую половину речи Фионы она молчала и внимательно слушала. Очень внимательно, моментально вспомнив основную проблему обучения мисс МакГрегор: порой приходилось прикладывать определённые усилия, чтобы понять, о чём она ведёт речь. Обилие современных молодёжных формулировок с отсылками на маггловский мир могло озадачить, и, пожалуй, некоторые слова МакГонагалл попросту не поняла, но быстро втянулась в режим "разберёмся по контексту". Кроме того, её такой стиль речи ничуть не раздражал, в отличие от некоторых других профессоров и даже сокурсников Фионы в те годы, когда она училась в Хогвартсе. По сути, Минерва точно так же легко могла бы оперировать научными терминами из области трансфигурации, при этом говоря о самых будничных вещах - у каждого своя специфика речи и видения мира. Отличие было одно: МакГонагалл была заинтересована в том, чтобы её слова легко понимали даже дети, тогда как мисс МакГрегор, по ощущениям Минервы, куда больше ценила свободу изъясняться так, как ей нравится, не оглядываясь ни на чьё мнение.
- Какая разница, с моего вы факультета или нет? - пожала она плечами. - Вы из моей аудитории, из моей школы, из моего выпуска. Знаете, мисс МакГрегор, существуют два типа преподавателей: те, кто с трудом запоминают имена и лица учеников, даже если видят их ежедневно, и те, кто помнят каждого своего ученика спустя много лет после финального экзамена.
К этому моменту они как раз дошли до Большого зала, только одна из высоких дверных створок которого была открыта. На каникулы осталось не так уж много детей. Все те, кто не получил похоронок в ноябре, вполне объяснимо загорелись желанием провести время с родными, радуясь тому, что те выжили. Студенты, которым повезло меньше, тоже в массе своей разъехались - кто знакомиться с новыми опекунами, кто утешать оставшихся близких. Разумеется, несколько человек всё же по разным причинам проводили каникулы в Хогвартсе, но их было значительно меньше, чем в прошлые годы. В Большом зале на каникулах традиционно оставался один общий стол, за которым ели и профессора, и студенты всех четырёх факультетов. Будь воля Минервы, она бы и в остальное время года предпочла видеть, как детвора рассаживается не по цвету галстуков, а как придётся, но, увы, вряд ли её надеждам когда-либо суждено было сбыться.
Волшебный потолок Большого зала ничуть не беспокоился из-за количества людей под собой - он выглядел всё так же сказочно, как и в любое другое время. Сейчас, например, ему вздумалось превратиться в предночное небо, затянутое грозными тучами, обещающими вот-вот сильнейший снегопад. Снега в помещении, разумеется, можно было не ждать, но сама иллюзия падающих снежинок выглядела невероятно красиво и успокаивающе, однако потолок редко когда радовал снегопадом. Вот и сейчас Минерва подняла взгляд на тучи без всякой уверенности, что их обещание снега воплотится в реальность.
- Тараканы бывают разные, мисс МакГрегор, - продолжила она негромко, опасаясь, что акустика зала усилит её слова. - С некоторыми и впрямь смиряться полезно, других же просто необходимо давить, не позволяя им из-под чужой черепной коробки перебраться в вашу. Да и с трудом я могу поверить, что вы действительно поддерживаете идею регистрации нечистокровных и запрет магглам жить по соседству с волшебниками.

- Идея, несомненно, удивительно прекрасная, - кивнула Минерва, переводя взгляд с тёмных облаков на лицо Фионы. - Если мы хотим через несколько поколений выродиться до сквибов или физически и умственно неполноценных. Магия, несомненно, почти всесильна, но именно что "почти". И против генетики любая магия - как танк против шмеля: мощи предостаточно, но вот сделать с нею ничего нельзя.
Поймав выражение лица, которое она расценила как близкое к удивлению, Минерва пояснила:
- Да, я знаю, что такое "танк", мисс МакГрегор, и откуда растут ноги генетики. Как и физики, впрочем, - МакГонагалл чуть пожала плечами. - Среди волшебников не так уж мало тех, кто более-менее смыслит в маггловских науках, хотя бы на уровне основ. Чистокровных мало, в начале тридцатых было всего двадцать восемь фамилий. Несомненно, за полвека считанные единицы семей по цепочке поколений могли тоже достичь этого статуса, но и погибших в годы войны с Гринделвальдом и Первой магической, а также по другим причинам немало. Полукровки же, особенно первых двух-трёх поколений, вполне себе обучаются до Хогвартса не только дома, но и в обычных маггловских школах, сохраняя хотя бы основы понимания мироустройства. В конце концов, магглы и волшебники не так сильно отличаются.
Ещё раз пожав плечами, Минерва чуть поморщилась.
- Вы сравниваете кровосмешение чистокровных волшебников и первый спутник, но точно так же можно поговорить о ядерном оружии и магических глазах, способных видеть не хуже настоящих, а то и лучше. Или вы не считаете, что магические достижения чего-то стоят? В разрезе практики, а главное - в разрезе важности для человека способность избежать слепоты или, скажем, всего лишь за ночь исцелить сложнейший перелом - нечто куда более ценное, чем летающая в космосе штуковина, - посмотрев на потолок, МакГонагалл заметила, что небо начало постепенно расчищаться, так и не подарив снега, а где-то в самом углу что-то мелькнуло в темноте. Почему-то подумалось не о звёздах. - Разумеется, можно сказать, что магглам от костероста и магических глаз никакого толку, но и волшебникам спутники даром не сдались, как и электронно-вычислительные машины, самолёты и телевизоры. А вот то, во что превратили идеологию чистоты крови Пожиратели Смерти, это уже крайность. Точно такая же, как использование атомной энергии в качестве разрушительного оружия. История вполне доказывает, что магглы впадают в крайности не реже, чем волшебники. Почему? Потому что и магглы, и волшебники - это люди, а у людей есть свойство пытаться уничтожить то, чего они боятся или не понимают, жаждать власти и силы, проявлять жестокость и другие худшие черты. То, как сильно вы противопоставляете маггловское магическому, мало чем отличается от такого же поведения чистокровных волшебников, просто вы смотрите на одно и то же явление с разных ракурсов.
Рассуждая так, Минерва тем временем обдумывала кое-что из сказанного Фионой. Её озадачило, к чему бы та упомянула о незапланированных беременностях глупых детей после того, как ей было практически напрямую высказано сомнение в её позиции относительно предвыборных планов Альберта Ранкорна. Что это могло значить в переводе с макгрегоровского? Что её ребёнку угрожали? Это, несомненно, могло бы объяснить, почему Фиона начала поддерживать этого человека в своих статьях, но МакГонагалл не была уверена в своих выводах. Тем не менее, она напомнила себе в ближайшее же время узнать, как живёт Фиона и что с её семьёй. На всякий случай. Пока же она увлекла девушку из Большого зала, потолок которого, не успев проясниться, вновь закрылся тучами, в ближайший коридор. Оттуда было недалеко до лестниц и нескольких поворотов, ведущих уже к её комнатам и чаю.
- И что же, вы с этим своим ура-маггловским-патриотизмом вступили к фан-клуб сторонника вызывающей столь бурную вашу реакцию идеи чистокровного превосходства? - вопросительно приподняла бровь Минерва.

- Вы магглорожденная, - пожала плечами Минерва. В голосе не было ни на йоту ничего оскорбительного, всего лишь констатация факта, как если бы она вместо этого назвала Фиону уроженкой Шотландии, рыжей или женщиной. - Подобные вам - это исключение, вынесенное за скобки сложной нумерологической формулы, при помощи которой можно просчитать закономерности между маггловским и магическим мирами. Вы вносите дисбаланс, вы - этакая переменная, которая, оказавшись в той или иной позиции, может перевернуть формулу с ног на голову и привести к непредсказуемому результату. Большинство волшебников принадлежит магическому миру, магглы - маггловскому, что характерно, а многие полукровки, особенно первых поколений - обоим мирам сразу. Вы же не принадлежите ни одному из них, вас кидает из стороны в сторону, вы не можете найти себе места ни там ни тут, даже если очень стараетесь. Поэтому-то вам так сложно по-настоящему пустить корни. Поэтому вас боятся. Вы - непредсказуемая переменная в стабильной формуле. Точка бифуркации.
Навстречу из-за поворота вышел Филч с миссис Норрис на руках, и Минерве пришлось замолчать. Общаться с бывшей выпускницей завхоз был вовсе не намерен, и, даже не поздоровавшись, ускорил шаг, бормоча не то себе под нос, не то на ухо кошке что-то о мерзких нарушителях, которые иногда возвращаются, но их всё равно по-прежнему нельзя приковывать кандалами. Когда Аргус скрылся из виду и можно было продолжить разговор, они уже как раз дошли до её комнаты, так что Минерва провела волшебной палочкой, отпирая дверь, и пригласила Фиону войти. Оказавшись после неё в своей гостиной, МакГонагалл указала на два свободных кресла, присела в одно из них и начала разливать ароматный чай на травах с гор Хайленда. Фиона могла оценить этот напиток лучше многих. В вазочке на патриотичной клетчатой салфетке аппетитно высилась горка имбирного печенья, а в небольшой розетке был выложен кисло-сладкий клюквенный джем.
- Профессиональный любитель сегрегации, о котором вы упомянули, - проговорила МакГонагалл, придвигая чашку ближе к Фионе. - Он вам что-то сделал? Угрожал вам? Вашей дочери?
"Брата-психопата" среди агрессивных ценителей чистоты крови, известных Минерве, имел только один человек. Впору было подивиться тому, что в беседе с двумя бывшими ученицами, настолько разными, насколько только МакГонагалл могла представить, всплыло упоминание одного и того же... ещё одного её ученика. Иронично и очень в духе жизни, любящей подобные шутки, редко когда кажущиеся смешными бедным несчастным человечкам. Может, младшего Лестрейнджа попросту на рыжих тянуло?
- Не с ним ли или с его... товарищами по клубу любителей оригинальных методов проведения досуга связано это приглашение фан-клуба? - внимательно поглядев на Фиону, спросила Минерва. О Хогвартсе и безопасности детей тоже следовало побеседовать, но не стоило перескакивать с пятое на десятое, когда кое-что в словах собеседницы показалось ей весьма важным.

Отредактировано Minerva McGonagall (6 июня, 2016г. 23:49)

Чего у Фионы было не отнять, так это умения сказать очень много слов, но при этом не сообщить ровным счётом ничего. Подбор формулировок, интонирование - да каждая буква! - казалось, она была этаким Прытко Пишущим Пером наоборот, словно с её губ срывались зашифрованные послания, в которые успевали превратиться вполне нормальные мысли на пути от мозга к языку. И списать бы всё это на журналистскую привычку мало говорить и много замечать - в конце концов, в каждой специальности своя профдеформация, - но Минерва помнила Фиону школьницей, и это воспоминание мало чем отличалось от реальности дня сегодняшнего. Только глаза другие были, не горели тем огнём, который запечатлелся в памяти МакГонагалл, или же просто огонь изменился. Но что-что, а понимать Фиону с годами проще не стало. Минерве нравились головоломки и логические задачки, она даже маггловские порой не без интереса разгадывала, но тут о логике речи не шло, возникало ощущение, что они просто-напросто говорят на разных языках.
- Бояться и ненавидеть можно кого угодно. Магглорожденных, представителей нетрадиционной ориентации, религиозных фанатиков, гоблинов, евреев... Англичан, - хмыкнув, она изобразила старое ругательство на гэльском, которым шотландцы одаривали своих нелюбимых соседей. - Объект страха и ненависти не так сложно найти, с этим столетиями успешно справлялись как магглы, так и волшебники. Ненависть чистокровных к магглорожденным - всего лишь одна из граней, не сильно отличающаяся от других. Это не делает конкретный вид ненависти менее значительным, но и не вызывает удивления. Разница в том, что магглорожденных есть за что бояться. Вы, видимо, не поняли моих слов или не придали им значения, мисс МакГрегор, но я настаиваю, что это не просто взятые с потолка предположения старой преподавательницы, помешанной на передаче знаний подрастающему поколению. Магглорожденные действительно непредсказуемы и вместе с тем нередко являются обладателями достаточно сильных магических способностей, которые просто далеко не всегда удаётся вовремя раскрыть и развить. Вы помните уроки профессора Биннса о древних временах? Вряд ли в его изложении это могло прозвучать достаточно увлекательно, чтобы уловить и запомнить, но ведь прекрасная же теория!
Взяв свою чашку, она даже улыбнулась невольно.
- В старину существовала даже поговорка о том, что если кто желает загубить своего чистокровного врага, следует столкнуть его с магглорожденной ведьмой. Сложилось это поверье почти нелепо: просто один достаточно известный в своё время представитель древнего рода полюбил магглорожденную ведьму и женился на ней. Она, в силу своего незнания всех тонкостей магического мира, традиций и самой магии, допустила какую-то нелепую ошибку, что привело не то к разрушению древнего замка своего мужа, не то к смерти его любимой гончей, не то к его собственной гибели. Спустя годы другая магглорожденная ведьма, точно так же заинтересовавшая чистокровного волшебника, неосторожно рассказала о нём и его научных изысканиях своим близким, а те, услышав описания подготовительного процесса к проведению простейшего ритуала плодородия (в котором, несомненно, была нужна кровь, но исключительно в количестве нескольких капель), решили, что волшебник тот - посланец самого Дьявола, замышляющий недоброе против их деревни; беднягу задавили количеством и сожгли на костре, а едва не сошедшую с ума девушку отправили в монастырь. Примерно в то же время, но за многие мили от той местности магглорожденная ведьма очаровала сразу двоих молодых наследников двух фамилий, да настолько, что они сошлись в магическом поединке до смерти, борясь за её сердце. В итоге погибли оба, а их отцы, лишившиеся наследников и возможности продолжить род, обвинили в этом девушку, которая, быть может, даже не знала толком, какие вокруг неё кипят страсти. Или вот, скажем, вы знали, что Жиль де Рэ был чистокровным волшебником? А Жанна Д'Арк, судя по всему, являлась магглорожденной - и ведь тоже в некотором роде погубила его, - пригубив чаю, Минерва посмотрела на Фиону всё с той же едва заметной улыбкой, которая нашла отражение в глазах. - Совпадение, скажете вы, и будете совершенно правы. Точно так же чистокровные ведьмы губили полукровных волшебников, а магглорожденные кого-то спасали. Полную статистику никто не собирал, но просто так случилось, что именно эти случаи привлекли особое внимание. Почему? Потому что чистокровных волшебников всегда тянуло к магглорожденным как к небывалым диковинкам, почти понятным, почти родственным, почти таким же, как они сами, но всё же неуловимо отличным из-за этого "почти". Плюс их магия, вливание свежей крови в магический род - тогда ещё не забывали о пользе подобной... селекции. Так или иначе, в какой-то момент, когда жизнь волшебников стала сложнее, появились первые сложности взаимоотношений с магглами, повеяло необходимостью задуматься о Статуте и так далее... В какой-то момент нужно было кого-то обвинить в обрушившихся на головы сложностях, всплыли те самые случаи, были отброшены все остальные, аналогичные, но не подходящие по признаку "некто магглорожденный, по чьей осознанной или неосознанной вине пострадал чистокровный", а в голом остатке получился объект ненависти. Ну, во всяком случае, это одна из теорий.
Пригубив чаю, Минерва задумалась, много ли студентов вообще помнили о том, как профессор Биннс рассказывал об этом в рамках программы истории Средневековья и причин прихода волшебников к Статуту, помимо единственной официальной. Поднапрягшись, она вспомнила, что нечто похожее было в программе седьмого курса, но это был её максимум. МакГонагалл любила историю магии и сдала её в своё время на высший балл, но поблагодарить за это стоило книги и рассказы матери, а вовсе не профессора Биннса: на его уроках Минерва благополучно спала, как и девяносто девять процентов студентов - вот эта статистика была как нельзя точна. Быть может, если бы о прошлом рассказывал кто-то, способный увлечь подростков, они бы не совершали тех же ошибок в будущем.
- А заинтересовал меня не столько Альберт Ранкорн, - ладно, рассказали сказки, послушали, как студентка играет словами, пора бы и начать называть вещи своими именами, - сколько то, что вы начали высказываться в его поддержку. У меня, знаете ли, активная политическая позиция, я и на выборы собираюсь, потому и наблюдала за тем, как освещается предвыборная гонка. Удивило то, что вы, именно вы, начали высказываться в поддержку кандидата, чья программа даже в столь сжатом виде противоречит всему, за что вы так трогательно сражались в школьные годы.
Вернувшись к важной теме, улыбаться Минерва перестала, взгляд её тоже посерьёзнел.
- И если вы говорите, что фан-клуб "тогда маскировался", то что же заставило вас продолжать, когда вам стало понятно, что эта самая маскировка имеет место быть? - теперь в глазах МакГонагалл появилось беспокойство и настороженность. - Вам и сейчас угрожают? Вам... нужна защита от этого фан-клуба?
И прозвучало это вовсе не нелепо, как можно было ожидать от школьной преподавательницы, имеющей власть лишь в стенах Хогвартса. В голосе Минервы была уверенность в способности эту защиту обеспечить.

- Есть далеко не одна теория о том, что представляет собой магия и взаимодействие волшебника и не-волшебника с ней, мисс МакГрегор. Упомянутый вами учёный, кстати, не был автором той теории, о которой вы рассказали, она старше него лет этак на триста как минимум. За последний же век ничего нового в этом вопросе не было сказано, учёные и те, кто себя считал таковыми, занимались лишь переливанием из пустого в порожнее и пересказом уже давно высказанных теорий своими словами. Этот вопрос так до сих пор и остаётся неисследованным, так что нельзя с уверенностью утверждать, что та или иная теория соответствует истинному положению вещей. Нет весомых доказательств ни одной из них, а пока доказательств нет, это остаётся в области веры, гипотез и заблуждений, не более, - пожала плечами Минерва. - Тема, несомненно, интересная и всегда актуальная, и я была бы искренне рада, если бы кто-то, обладающий познаниями как в магии, так и в маггловской науке генетике, занялся глубоким исследованием проблемы, предоставив впоследствии результат своей работы, который, возможно, сдвинул бы с мёртвой точки закостеневшее мнение магического сообщества, вот только что-то желающих не видно. Зато хватает тех, кто либо горазд цепляться мёртвой хваткой в устаревшие понятия, боясь услышать о том, что не настолько уж он исключителен, либо тех, кто голословно утверждает, что эти самые устаревшие понятия бестолковы, не предлагая взамен ничего, подкреплённого доказательной научной базой. С моей точки зрения, ни одна из сторон не выглядит умнее или лучше другой.
А уж когда обе сталкиваются лбами, пиши: пропало. Об этом МакГонагалл вслух уже не говорила - и без комментариев понятно.
- "Мы не хотим перемен. Всякая перемена - угроза для стабильности", - цитатой на цитату ответила Минерва, чуть закатив глаза. - Да, мисс МакГрегор, можете поставить маггловскую классику на полочку к танкам и основам генетики. А вот Бонда оставьте себе, не знаем мы таких. И, кстати, хотя бы просто из уважения могли бы не использовать в речи маггловские имена и термины, которые очевидно незнакомы мне. Разумеется, если хотя бы мало-мальски заинтересованы в том, чтобы я вас более-менее поняла, и если это самое уважение не является лишь плодом моего воображения. Кажется, я не размахивала стягом "Магглорожденные - зло" и никоим образом не аппелировала к ограниченности вашего понимания магического мира, чтобы вы постоянно указывали мне на то, что я не знаю чего-то о маггловском. В конце концов, это уже попросту некрасиво.
Пожалуй, на месте МакГонагалл многие могли бы и оскорбиться, и начать раздражаться; в её пользу играло терпение и многолетний преподавательский опыт, позволяющие Минерве отделять зёрна от плевел.
- Лонгботтомы были аврорами, это верно, - проговорила МакГонагалл, помрачнев. - Представителями одной из самых опасных в магическом мире профессий. Вы хотите собрать статистику смертности и серьёзных повреждений среди сотрудников Аврората? Воля ваша. Можете провести аналогии с аналогичными показателями в маггловских правоохранительных органах.
И как она сказала? Пошла бы в авроры, если бы желала защищать подростковые идеи? Защита подростковых идей? Мерлин! Фиона не знала и половины того, что стояло за трагедией Алисы и Фрэнка. Минерва спросила себя, говорила бы она так же легко об этом, обладай сведениями о Пророчестве, Ордене Феникса и всех героических действиях Лонгботтомов, но вынуждена была с досадой признать, что, вероятно, это бы Фиону не остановило. И вот это уже вызывало эхо глухого раздражения; по крайней мере, Лонгботтомы боролись за то, во что верили, а не прятались за сводками о чужих трагедиях, оправдывая возможностью попадания в оные своё бездействие.
- Похоже, вы считаете себя вправе рассуждать, стоили ли "подростковые идеи" Лонгботтомов того, что с ними случилось, - голос прозвучал сурово, но МакГонагалл не пыталась скрыть своего неодобрения. - И что же, по-вашему, даёт вам такое право? То, что вами при условно схожих обстоятельствах двигало любопытство?
Быть может, это встреча была не такой уж хорошей идеей, как изначально казалось МакГонагалл.

- А что вас не устраивает в школе, мисс МакГрегор? Тёмный Лорд однажды уже сюда приходил - и был вежливо выпровожен, - проговорила Минерва таким тоном, будто сообщила о прогнозе погоды на завтра или месте проведения следующего чемпиона мира по квиддичу. - Снова явится - снова выставим; чай не на слезах третьекурсниц Хаффлпаффа стены держатся.
Само собой, МакГонагалл прекрасно видела разницу между соисканием должности двадцатилетним юношей и военным вторжением в исполнении опытного Тёмного волшебника, уже однажды перехитрившего саму Смерть, но и в прочности стен Хогвартса и силе его защитников была уверена, как и в том, что при подобном раскладе на помощь придут Орден Феникса, весь Аврорат и даже, может быть, кентавры, если, конечно, к тому времени достанут головы из-под хвостов.
- А вы никогда не слышали, что лучшая защита - это нападение? - вопросительно приподняла она брови, хотя вопрос, разумеется, был риторическим. - Потому что пораженческая позиция, опущенные руки и фаталистичное нытьё о том, что всё бесполезно, низвергает любого до уровня червя, барахтающегося в луже в ожидании того, как на него наступят ботинком. Если вы вдруг забыли уроки истории, мисс МакГрегор, напомню, что она имеет свойство повторяться. Первая магическая закончилась, большинство Пожирателей Смерти оказалось в Азкабане, Сами-Знаете-Кто был повержен. У нового витка этой истории есть все шансы закончиться точно так же, а то и вовсе поставить на этом точку. Но, разумеется, если в страхе забиваться под политически выверенные заголовки или продавать свою правду за иллюзию спокойствия, ничего не получится.
Вздохнув, она прикрыла глаза на миг, после чего подняла вновь совершенно спокойный взгляд на Фиону и проговорила уже гораздо мягче:
- Мисс МакГрегор, я прекрасно понимаю, почему вы боитесь, но неужели вы правда верите, что, продавшись за тридцать сребреников, обеспечите себе безопасность в том случае, если ваши покупатели добьются своих целей? - да, разумеется, Библию она тоже когда-то читала, а также знала множество религиозных текстов наизусть - трудно избежать этого, будучи дочерью пастыря. Ну да теперь уже было не до обсуждений того, что может и не может знать о маггловском мире ведьма. - Вы - нечистокровная волшебница. Пока вы полезны, вас будут использовать. Как только отпадёт надобность, вы последуете за остальными. В войне Геллерта Гринделвальда целая нация неугодных сгнила в гетто. Полагаете, Тёмный Лорд будет более милостив? И не будет ли в этом случае и вашей малой вины в большой вине сильного?

- Я спрашивала, мисс МакГрегор, - мягко возразила Минерва. - Вы ответили. Фан-клуб - пригласили первыми - любопытство. Помните?
Мерлин, эта девчонка снова перекручивала всё дракл знает как и ставила вниз головой. Как-как? Каком кверху. Сначала говорила одно, потом другое - и Минерве приходилось гадать, не то Фиона и правда всего лишь делала вид, что играет за команду плохих ребят, чтобы не вызвать их агрессию, не то всё-таки окончательно сдалась, решив идти по пути наименьшего сопротивления. И задачу понять её МакГрегор ничуть не упрощала, только усложняла с каждым словом всё больше, а у МакГонагалл не было ровным счётом никакого права тыкать наугад в одно из двух, надеясь, что палец не попадёт в зубастую пасть.
- И что-то не припомню среди студентов Гриффиндора Александра Македонского, мисс МакГрегор, - хмыкнула она. Аппелирование к факультетским признакам всегда её забавляло. Неужели взрослые разумные люди и правда верили, что и за пределами школы мир разделён на четыре цвета и любой волшебник чётко вписывается в заданные Шляпой рамки? Слава ограниченности! - А выжидание времени для атаки - это уже стратегия, но всё того же нападения, так что вы уже к казуистике прибегаете.
Сам же разговор давно начал походить на какое-то балаганное словоблудие, из которого необходимо было выбираться так или иначе. Например, перевести разговор на погоду, допить чай и пожелать эксцентричной мисс удачного дня, признав, что встреча оказалась просто впустую потраченным временем. Или сказать правду в лоб, обеспечив долгожданное взаимопонимание, которое с равной вероятностью могло вылиться в опасность для самой Минервы как минимум.
- Ладно, мисс МакГрегор, допустим, вы обладаете пророческим даром и точно знаете, что Ранкорн в выборах не победит. В чём же тогда стратегия? Может, куница просто забыла, что у неё эти самые когти есть? - она вопросительно приподняла брови и пожала плечами, скрестив руки на груди. - Что-то мне не попадались ни подпольные газеты, ни оппозиционные брошюры, ни даже анонимные буклеты, где с трудом угадывался бы след когтистой куньей лапы. Нападение - это ведь не только с шашкой наголо в кровавую баню.
Минерва решила, что сделает эту последнюю попытку расставить точки над "i", а там уж дракл с ним, можно и о погоде, если всё продолжится так же, как было до сих пор.

Мрачно нахмурившись, Минерва выслушала слова Фионы о больнице, перебирая в уме газетные вырезки недельной давности. Не было в "Пророке" ничего о нападении на двух волшебников и, тем более, смерти одного из них. Значит, вероятнее всего, тот спутник, которому повезло меньше, был магглом, что казалось вполне логичным, учитывая отношение МакГрегор ко всему волшебному. Выходило, что эта тихая война унесла ещё на одну жизнь больше, но магический мир даже не узнал об этом, поскольку ему всегда было наплевать на соседей. И личная драма маленькой девочки, вырванной из одного мира, но так и не нашедшей себя в другом, осталась только с ней, потому что первый мир не мог толком понять, что случилось, а второй не видел в случившемся особой драмы.
— Мне жаль, — тихо и просто проговорила МакГонагалл, перестав скрещивать руки и вместо этого опустив их на колени.
Была бы на месте Фионы Яэль — Минерва бы обняла её или сжала её ладонь, но Яэль не было, вместо неё перед МакГонагалл сидела малознакомая молодая женщина, как оказалось, загнанная настолько, что перестали работать принципы и надеваемых для других масок, и защитных иголок, и ложных образов. Однако МакГонагалл хотя бы услышала то, что хотела, в чём нуждалась — увидела прямоту и честность, пусть теперь и обнажающую какой-то нерв, но зато позволяющую понять, что разговоры о погоде откладываются. Не было ни малейших сомнений в том, что Фиону всё равно будет непросто понять, но когда Минерву останавливали сложные задачи?
— Питер Петтигрю и правда был моим учеником, — чуть расслабившись, она пожала плечами, всё ещё не избавившись от мрачного выражения лица. — Как и почти все, кто вернулся с Первой магической в деревянных ящиках. Как и большинство из тех, кто их в эти ящики загнал. Я была их учителем, поэтому о каждом могу сказать что-то. Куда менее ожидаемо то, что вас заинтересовал Питер, который, если мне не изменяет память, последний раз упоминался в разделе некрологов "Пророка" ещё четырнадцать лет назад. Ах нет, ещё два года назад после побега Сириуса Блэка, который, к слову, тоже был моим учеником.
Пожалуй, она была готова поговорить о Питере откровенно. О нём и многом другом, что незаживающими шрамами пожирало душу долгие годы, не позволяя спокойно спать ночами. Однако не стоило забывать о просьбе Руфуса не раскрывать информацию о невиновности Блэка, а также о том, что Фиона всё же оставалась журналисткой. И всё же... И всё же они, казалось, нащупали какое-то подобие понимания, которое Минерве не хотелось упускать.
— Почему вы интересуетесь Питером?

– Вот как, - чуть сжала губы Минерва. – Птицы, значит.
Птицы шепчутся, куницы точат когти и скалятся, полосатые жуки дохнут, как мухи, лисы душераздирающе воют от тоски, а старые кошки сбрасывают шкуру очередной жизни и, подняв хвост трубой, идут вперёд. И никакой тебе валерьянки.
– Свою версию случившегося на кладбище Литтл Хэнглтон после того, как схватил кубок Турнира Трёх Волшебников, Гарри Поттер обнародовал ещё летом. В том числе он говорил и о Питере Петтигрю. В течение более чем полугода птицы предпочитали заглядывать в рот Корнелиусу Фаджу и забрасывать свидетеля случившегося вопиллерами о грязной лжи или рекомендациями провериться в Мунго, – говоря так, Минерва не имела в виду именно Фиону, поэтому голос её не стал резче или суровее, как и взгляд. Скорее уж она смотрела на мисс МакГрегор задумчиво. – Что изменилось теперь, если эта тема оказалась вновь поднята спустя столько месяцев?
Фиона дружила с Яэль. Минерва передала Яэль информацию о Сириусе Блэке, которая делала очевидной вину Петтигрю. Могла ли Яэль раскрыть эти сведения подруге, проигнорировав просьбу сначала посоветоваться с Руфусом? МакГонагалл сказала бы, что нет, поскольку доверяла мисс Гамп, но что, если та в свою очередь полностью доверяла Фионе? Но и спросить-то напрямую было нельзя, потому что иначе можно поставить Яэль в невыгодное положение.
– Давайте начистоту, мисс МакГрегор, – устало потерев переносицу, Минерва сложила руки на коленях. – Вы спрашиваете как журналистка, как неравнодушная гражданка магической Британии или как кто-то ещё? Боюсь, не всё и не всегда можно публиковать, если, конечно, беспокоиться о последствиях.

Отредактировано Minerva McGonagall (13 июля, 2016г. 14:18)

– Факты фактам рознь, мисс МакГрегор, – пожав плечами, спокойно ответила Минерва. – Полагаю, вы куда лучше меня знаете, насколько велика бывает порой сила печатного слова, как способна влиять на умы тысяч людей и способствовать формированию их мнения. Правда, несомненно, остаётся одной из величайших ценностей и благодетелей мира, но иногда она способна причинить вред хорошим людям и привести к опасной ситуации. В таких случаях её следует преподносить очень осторожно, старательно подбирая выражения и просчитывая время. Иначе правда превратится в оружие разрушения, а не созидания, как должно быть.
В чашках чай давно остыл, в чайнике его температуру поддерживали чары, так что МакГонагалл заклинанием очистила их с Фионой чашки и наполнила заново. От ароматной жидкости вновь начал подниматься успокаивающий медитативный парок.
– Я могу сказать вам правду, мисс МакГрегор, – решила она. – О Питере Петтигрю, о чём-то ещё, что вас интересует. Но только в том случае, если, слушая её, вы на короткое время перестанете быть журналисткой. Как я уже говорила, некоторые правды способны слишком многое разрушить, а наш мир сейчас и без того едва держится, чтобы ещё и подножки ему делать.

Ответ Фионы ей отчего-то не понравился. Не то интонацией, не то словами (хотя к чему было придираться? слова как слова), не то сопутствующим выражением лица. Идея о том, чтобы сказать правду, уже не казалась такой уж хорошей, но от принятого решения отказываться Минерве не хотелось. К тому же она всё-таки надеялась на разумность мисс МакГрегор и её понимание текущей ситуации, а также перспектив раскрытия той или иной информации. Пока что, впрочем, ни о чём существенном Фиона не спросила, вновь зачем-то устроив экскурс в маггловскую литературу, отвлекаясь даже от своего собственного вопроса о Питере Петтигрю. Что же, на то была её воля и её право, к тому же вернуться к ранее поднятой теме можно было и чуть позже.
– В некотором роде знаю, – ответила МакГонагалл. – Не скажу, что мы когда-либо были близки, но, помнится, он утверждал, что в жизни мы платим за всё двойной и тройной ценой, поэтому ни к чему ещё и покорность. А также говаривал, что дальше полуправд нам идти не дано, ведь и со знанием полуправд мы совершаем множество глупостей – на то мы и люди. А уж если бы знали всю правду целиком, то вообще не могли бы жить. Полагаете, он в этом был прав?
Она вопросительно посмотрела на Фиону и медленно поднесла к губам чашку.