Последние два дня эльфам, которых Минерва попросила приглядывать за Амбридж, пришлось поистине несладко, поскольку объект их пристального внимания проявил ещё большую активность, чем в обычное время. Казалось, скорбь придала Долорес ещё больше сил, хотя МакГонагалл была склонна считать, что Амбридж использовала свои внутренние резервы - слишком уж осунувшейся она казалась, даже ярко-розовый цвет её одежды как будто поблёк. Ввиду того, что Долорес много времени проводила за пределами школы, где Минерве было сложнее за ней уследить, эльфам пришлось ещё больше напрячься, а самой МакГонагалл - переступить через себя и предложить свою посильную помощь. Какого-то особого личного горя из-за смерти Корнелиуса она не испытывала, но не могла не сочувствовать; хорошим человеком Фадж, несомненно не был, но и абсолютным злом его клеймить было не за что. В конце концов, никто не заслуживает подобной смерти.
За два дня наблюдений у Минервы было время обдумать сложившуюся ситуацию и прийти к некоторым выводам, не слишком радующим её, но рациональным и логичным. К правильным, как МакГонагалл надеялась. И это было ещё одним поводом приглядывать за Амбридж, помимо опасения, что она попадёт под влияние кого-то из Пожирателей Смерти или изольёт обиду на не вовремя подвернувшегося студента. Ну, и помимо сочувствия, которое Минерва всё-таки испытывала, пусть даже объектом была неприятная ей Долорес. Некоторые ситуации требовали ненадолго закрывать глаза на личные симпатии, и смерть вполне можно было счесть таковой, особенно с учётом отношения Амбридж к Фаджу. Не будучи на сто процентов уверенной в том, что Долорес оплакивает исключительно Корнелиуса, а не ещё и свои амбиции, связанные с ним, МакГонагалл всё же считала, что в своей скорби Амбридж вполне искренна.
- Нет нужды ждать, Долорес, - кажется, она впервые назвала Розовую Даму по имени, - я взяла на себя смелость стать представителем Хогвартса и передать родственникам и коллегам Корнелиуса наши общие соболезнования. Вы - директор школы, я - ваш заместитель, и наш уход покинет школу без присмотра руководства. Будет лучше, если учителя останутся на всякий случай. Корнелиус всегда был внимателен к безопасности детей, поэтому я ни на минуту не сомневаюсь, что он бы понял и одобрил решение не покидать школу без должного присмотра преподавательского состава; в конце концов, тот факт, что он отправил именно вас занять должность директора, лишний раз доказывает, что Корнелиус заботился о Хогвартсе.
Свои слова Минерва сопроводила ободряющей улыбкой, внутренне невольно морщась собственному лицемерию. Совсем уж ложью её речь не была: МакГонагалл вполне допускала, что где-то в запутанном и запуганном подсознании Фаджа постоянно жила уверенность в том, что его трусливая политика и впрямь служит во благо, но в данном случае намерения, даже если изначально они у Корнелиуса и были благими, не слишком много значили: лидеру страны необходимо нечто большее, нежели просто желание, чтобы его уважали и с ним считались. И всё же благодаря таким размышлениям у Минервы было что-то, за что она могла зацепиться и чем оправдать для себя то, что не была с Амбридж искренней.
[AVA]http://s3.uploads.ru/Xjiqv.jpg[/AVA]

Отредактировано Minerva McGonagall (23 мая, 2016г. 22:58)

Слушая, как Амбридж описывает свои недоромантические поползновения в сторону Фаджа и его недоромантические реакции на оные, Минерва старательно удерживала уголок левого глаза от нервного тика, а сжатые губы - в положении сочувственной улыбки, опасаясь, что в ином случае сквозь них прорвётся скептическое хмыканье. Представлять Долорес и Корнелиуса наедине в министерском кабинете МакГонагалл крайне не хотелось, но яркие образы в розовых тонах так и лезли в голову, так что пришлось мысленно же от них отмахиваться с той же интенсивностью, с какой каждый день святого Валентина нужно было отбиваться от зачарованных амуров. Вот только нынешние "амуры" имели лица Долорес и Корнелиуса, из-за чего впечатление получалось ещё более ярким. Мерлин, эта женщина даже трагическое мероприятие могла превратить в балаган!
Выйдя из камина следом за Амбридж, МакГонагалл поспешила сама ухватить её под руку, опережая желание Долорес сжимать чужой локоть. Так Минерва хотя бы могла сама контролировать, когда можно отцепиться и отойти в сторону. Пока, впрочем, она не спешила оставлять Амбридж в одиночестве, являя собой образчик сочувствия и поддержки, которые, однако, несколько поугасли после ностальгического экскурса в прошлое.
- Разумеется, Долорес, устроим церемонию в школе, - согласно кивнула МакГонагалл, увлекая Амбридж в сторону от каминов. - И как насчёт минуты почтительного молчания сегодня перед ужином в память о Министре?
Студентам эта церемония была нужна примерно в той же степени, как акромантулу - перчатки, но Минерва продолжала напоминать себе о меньшем зле и большем благе.
- Чем я могу вам помочь здесь? - спросила она, оглядевшись. - Полагаю, чуть позднее мне нужно будет ненадолго вас оставить, чтобы побеседовать с другими пришедшими, поделиться воспоминаниями о Корнелиусе и оказать поддержку тем, кто остался неравнодушен к его смерти, но это всё потом. Пока что вам я нужнее.
Похлопав свободной рукой по плечу Долорес, Минерва выдавила ещё одну улыбку.
[AVA]http://s3.uploads.ru/Xjiqv.jpg[/AVA]

Отредактировано Minerva McGonagall (25 мая, 2016г. 03:43)

Минерва нервно сглотнула и передёрнула плечами. Нет, всё же это была не капля пота, а ощущение пробегающих по спине мурашек, неожиданно показавшееся стадом слонов, втаптывающих МакГонагалл в полированный пол Атриума. Речь. О Фадже. В присутствии министерской толпы. Речь. Мерлин, и ведь Амбридж даже не издевалась!
Усилием воли прогнав приступ мигрени, который попытался обхватить тисками голову, МакГонагалл сделала глубокий вдох, ещё сильнее расправив плечи и одарив Долорес очередной держанной улыбкой, выдавливать которые за последние три месяца она натренировалась лучше некуда. Нет, сама необходимость произнести несколько торжественных слов Минерву ничуть не пугала, ведь у неё уже был немалый опыт: Альбус нередко предоставлял делать важные заявления именно ей, потому что иначе всё могло свестись к чему-то вроде "Пугало. Оладья. Среда. Черемша", однако то были организационные вопросы Хогвартса, напоминания о правилах или объявления о каких-то изменениях и новостях. Теперь же было необходимо в положительном ключе отозваться о человеке, которого МакГонагалл не то чтобы презирала, но всё-таки не считала заслуживающим уважения. И вновь Долорес поставила её перед необходимостью выбирать между лицемерием и окончательным разрывов всех шансов наладить с ней мало-мальский контакт, а ведь шансы эти были Минерве ой как нужны.
МакГонагалл ещё раз вздохнула, выбрав, как обычно, решение непростое, но правильное. Третье.
- Боюсь, моя речь окажется и вполовину не такой прочувствованной, как ваша, Долорес, поскольку именно вы были связаны с Корнелиусом узами, которые не в состоянии разорвать даже смерть, - всё ещё тая призрачную надежду на то, что Амбридж в последний момент передумает, медленно проговорила Минерва. - Однако если вас это устроит и если вам действительно настолько сложно, я, конечно же, поддержу вас. Сообщите, когда мне следует начать. Это мероприятие - полностью ваша заслуга, поэтому и контролировать порядок проведения стоит именно вам.
Речь. О Фадже. Мерлин и его приснопамятное бельё, кажется, пора брать пример с Аластора и таскать с собой фляжку с успокоительным.
[AVA]http://s3.uploads.ru/Xjiqv.jpg[/AVA]

Кусок скалы, которую Минерва ощущала на своих плечах после просьбы о произнесении речи, отвалился. Несколько слов от имени Хогвартса - это хотя бы не восхваление политики Фаджа как таковой, теперь лавировать было бы проще, но всё же полностью сложность задачи не исчезла, ведь МакГонагалл по-прежнему нужно было умудриться сказать, что Корнелиус сделал что-то хорошее для школы, тогда как она видела исключительно плохое - от самой затеи Турнира Трёх Волшебников и до назначения Амбридж директором, включая всё, что было между этими пунктами. Ах да, ещё раньше по его распоряжению к Хогвартсу дементоров пригнали беглого Сириуса искать. Ещё одно блестящее решение - существа, питающиеся радостью, в месте, доверху наполненном счастливыми детскими мечтами и воспоминаниями. Гениальный был план, что уж.
- Конечно, я скажу несколько слов, а потом представлю вас, Долорес, - смиряясь с суровой необходимостью, кивнула Минерва, мысленно уже подбирая подходящие выражения. - Печально, что вашу помощь Министру на протяжении последних лет не оценили после смерти Корнелиуса и даже не предложили вернуться из Хогвартса. Не то чтобы им запрещено считать, что в школе вы нужнее, но хотя бы ради приличий...
Минерва надеялась, что ей не показалось, будто лицо Амбридж в этот момент дрогнуло. Скорбь скорбью, но в планах МакГонагалл на Амбридж жирной линией (розовой, Мерлин, ужасающей ярко-розовой!) был подчёркнут пункт о том, что интересы Долорес должны быть направлены на закрепление в Министерстве Магии, поэтому было важно не обмануться на этот счёт. Если бы оказалось, что Долорес только страдает по Фаджу и ничего кроме, шансы Минервы на успех её задумки несколько снижались, потому-то она и прощупывала почву, забрасывала пробные камни.
- Но это ничего. Кто бы ни стал новым Министром, любой из этих двоих окажется моим бывшим учеником. Я прекрасно помню, какими именно способами можно было убедить мистера Ранкорна и мистера Скримджера выполнить школьное задание, а ведь говорят, что ученики и многие годы спустя после выпуска продолжают считать своих преподавателей авторитетами. Нужно просто уметь правильно пользоваться этим и направлять в нужную сторону, - уголки губ Минервы чуть дрогнули. - Вы ведь понимаете, Долорес?
Ответа МакГонагалл уже не ждала, оставив Амбридж размышлять, что бы могли значить её слова, и планируя вернуться к этому обсуждению чуть позднее. Сейчас же она поднялась на небольшое возвышение, откуда было хорошо видно, как сравнительно мало людей явилось на церемонию прощания, и, прочистив горло, наколдовала сонорус.
- Приветствую всех собравшихся почтить память Корнелиуса Фаджа, чья жизнь трагически оборвалась, наверняка шокировав всех, кто сегодня пришёл сюда. Моя коллега, - лёгкий кивок в сторону стоящей рядом Долорес, - попросила меня как представителя школы чародейства и волшебства "Хогвартс" сказать несколько слов о том влиянии, которое покойный Министр Магии оказал на школу, что изменилось благодаря его вниманию к вопросам воспитания юного поколения волшебников. Мы с Корнелиусом никогда не были друзьями или коллегами, в вопросах политики я далеко не во всём была согласна с его позицией, однако одно я могу сказать совершенно убеждённо: никто не заслуживает подобной смерти и подобного отношения после неё. Поэтому я надеюсь и верю, что службы правопорядка со временем найдут виновных в этом жестоком и циничном преступлении. Верю так же, как Корнелиус Фадж верил в то, что изменит что-то к лучшему всякий раз, когда уделял пристальное внимание Хогвартсу - призывая на помощь в поимке разыскиваемого преступника его бессменных охранников; направляя свою самую доверенную коллегу занять руководящий пост; одобряя обновления правил, которые мы в количестве увидели за прошедшие три месяца; следя за тем, чтобы лишь квалифицированные специалисты занимались образованием детей.
Перечислив ещё несколько общеизвестных "достижений" Фаджа на ниве образования, Минерва коротко перевела дух. Вот так. Формулировка "Корнелиус верил, что делает как лучше" ничуть не подразумевала того, что он и правда так делал. Не солгав ни словом и не испачкав в своей речи ни Альбуса, ни коллег, ни свою собственную точку зрения, Минерва всё же постаралась сказать то, что желала услышать Долорес. Даже если бы та нашла эту лазейку, чтобы придраться к словам Минервы, всегда можно было сослаться на неподготовленность к речи и некоторое косноязычие из-за этого. А люди разумные на то и были разумны, чтобы услышать всё правильно.
- Вероятно, моя речь могла показаться несколько сухой и сдержанной, и причиной тому профессиональная привычка преподносить лишь факты. Поэтому я приглашаю занять моё место и поделиться уже своими чувствами мою коллегу, которая знала Корнелиуса гораздо ближе и дольше, а потому сможет куда лучше меня выразить ту скорбь, которая объединила нас в этот недобрый день. Мисс Амбридж, прошу, - взмахом волшебной палочки Минерва лишила свой голос громкости и поддержала под руку поднявшуюся на возвышение Амбридж.
Теперь можно было скользнуть в сторону и осмотреться - вряд ли стоило ждать, что речь Долорес продлится меньше четверти часа. В лучшем случае.
[AVA]http://s3.uploads.ru/Xjiqv.jpg[/AVA]

[AVA]http://s5.uploads.ru/UvSsB.jpg[/AVA]
Траур, конечно, Мирцелла забраковала. Еще не хватало ей появиться на важнейшем светском мероприятии уходящего года, пусть и посвященном такому печальному событию, похожей на зашуганую престарелую сову. К тому же, убитый бывший Министр, хоть и пользовался любовью определенного контингента ведьм, для самой мисс Хант по важности был сопоставим с надоевшим комодом в квартире, который она собиралась заменить, как только от Уолдена Макнейра поступит очередная плата за то, в чем Мирцелла прекрасно ориентировалась, за разговоры.
Последние два дня выдались довольно оживленными для отдела Международного Магического сотрудничества: как ни иронично, последний прижизненный подписанный Фаджем указ касался как раз открытия магических границ с Германией, так что теперь на церемонии появился и Канцлер магического правительства Германии в сопровождении нескольких видных политиков.
Немцы держались особняком, но с интересом озирались в безвкусно оформленном Атриуме. Не было похоже, что им не по себе, однако Эрон Тафт, начальник Мирцеллы, с кем она и появилась на траурном мероприятии, направился к ним, как всегда сосредоточенный на деле и собственной репутации.
Мирцелла же занялась своей работой. Она скользила в толпе, вежливо и чуть холодновато улыбаясь знакомым, обошла по широкой дуге мадам Амбридж и заместителя директора: эти две леди выглядели вполне довольными обществом друг друга, хотя Амбридж, определенно, тяжело переживала смерть своего благодетеля. О том, что ей нужно уточнять отношения между Министерством и Хогвартсом, разговоров не было, и потому Хант не остановилась, даже заметив, как на лице Амбридж заиграли эмоции. Что бы не происходило, ее это не касалось.
Так же миновала она и Яэль Гамп, выглядевшую не слишком здоровой и рыскавшей взглядом по Атриуму. Подходить и здороваться к неприятельнице не было необходимости, и хотя Мирцелла не отказалась бы покрасоваться рядом с Яэль в своей новой мантии смелого покроя на парижский манер, это могло подождать.
С деланным интересом выслушав речь с трибуны, которую произносила Минерва МакГонагалл (кроме Чар, немало бессонных ночей и утомительной зубрежки было сопряжено и с Трансфигурацией), Хаант, с тем же ровным выражением на лице, перевела взгляд на Амбридж, которую так любезно опекала декан гриффиндора.
Слушать и запоминать было ее прямой обязанностью, но Мирцелла не считала, что в поминальном слове кто-то обронит нечто действительно стоящее, а потому предпочла ближе познакомиться с тем, что говорилось не с подмосток.
Огненная шевелюра Гамп вновь мелькнула уже в противоположном углу Атриума, рядом с сухощавой фигурой Скримджера. Авроры стремились сбиться в кучу, или же дело было в чем-то другом? Руфус Скримджер как возможный кандидат на пост Министра Магии, был интересной особью, и Мирцелла задумчиво рассматривала его через толпу, пока не приняла решение.
Она неторопливо направилась в сторону беседующих, но ее внимание привлекла ведьма, разговор с которой мог бы дать Хант куда больше информации о внутренних интригах вокруг последних указов Фаджа. Если, конечно, она сумеет разговорить Элоизу Паркинсон, которая наверняка отличалась от местных секретарш и помощников глав отделов.
- Примите мои соболезнования, миссис Паркинсон, - негромко произнесла Мирцелла, останавливаясь возле Элоизы. - Вам, должно быть, тяжело потерять друга.
Слухи ходили разные - слухи ходили даже о том, что дружба Элоизы Паркинсон с Корнелиусом Фаджем далеко не заканчивалась обсуждением текущих дел Торговой Палаты.

Внешний вид: черно-белая приталенная двубортная мантия с небольшим запахом и глубоким декольте, похожая на строгий костюм в пол, под ней белое атласное платье без рукавов и горловины. Черные лаковые туфли-лодочки. Нитка жемчуга и жемчужные серьги. Перчатки тонкой выделки из магазина Элоизы Паркинсон.
С собой: волшебная палочка в чехле у пояса, зачарованная сумочка-клатч из черной кожи.

Отредактировано Myrcella Hunt (28 мая, 2016г. 16:37)

[AVA]http://s5.uploads.ru/UvSsB.jpg[/AVA]
Мирцеллу не смутил расплывчатый ответ миссис Паркинсон. Она и не ожидала, что та примется откровенничать, однако рассчитывала прочесть больше по реакции или интонациям светской леди. Но Элоиза Паркинсон держалась так, будто они обсуждали не насильственную смерть мага, несколько лет представлявшего магическую Британию, а, по большей мере, сочетание цветов и отделку мантий. Хотя даже в этом, насколько успела заметить Хант за свою недолгую историю знакомства с Элоизой, та проявляла больше энтузиазма.
Мирцелла не рассчитывала и на излишнее дружелюбие. Они не были подругами, не были близки, их связывали лишь посещения Мирцеллой магазина Элоизы, причем до этой осени бессмысленные, так что Паркинсон могла сослаться на то, что заметила знакомых, и удалиться. Этот способ был широко распространен и давал в свете возможность избежать нежелательного общения не хуже, чем откровенная грубость, однако миссис Паркинсон не сделала ни того, ни другого.
Сочтя ее последнюю фразу за желание продолжить разговор, Мирцелла сделала еще шаг, якобы желая разглядеть портрет, перед которым стояла Элоиза, и отметила про себя тон собеседницы.
Возможно, Элоизу забавляло происходящее. И у Мирцеллы была версия, почему дело могло обстоять именно так.
Она перебросила перчатки из рук в руку, прогладила безупречный шов, улыбнулась в лицо Элоизе:
- Эти перчатки невероятны. И столь же невероятно дороги. Не сомневаюсь, что некоторые убили бы, чтобы стать обладательницами такой пары. - И с той же пустой интонацией подстать легкой улыбке на тонких губах. - О ваших отношениях с Корнелиусом Фаджем ходит множество слухов. В основном, о том, что вы все же были с ним близки. Я не верю им, разумеется. Разве можно простить убийце смерть брата? У меня есть старший брат, миссис Паркинсон. Я бы не простила. И пошла на все, чтобы отомстить.
Она вновь любовно погладила шов, все так же вежливо улыбаясь.
- Если убийцей Корнелиуса Фаджа двигало желание отомстить, я все же надеюсь, что он уйдет от наказания.
Мирцелла снов окинула взглядом портрет, перед которым они стояли.
- Согласитесь, ему фатально не идет фиолетовый.

Внешний вид: черно-белая приталенная двубортная мантия с небольшим запахом и глубоким декольте, похожая на строгий костюм в пол, под ней белое атласное платье без рукавов и горловины. Черные лаковые туфли-лодочки. Нитка жемчуга и жемчужные серьги. Перчатки тонкой выделки из магазина Элоизы Паркинсон.
С собой: волшебная палочка в чехле у пояса, зачарованная сумочка-клатч из черной кожи.

[NIC]Dolores Umbridge[/NIC]
[AVA]http://s7.uploads.ru/fJoSz.jpg[/AVA]
Долорес поджала губы, полностью соглашаясь с Минервой. О да, хотя бы ради приличия стоило в первую очередь отправиться к ней, к Долорес, бывшей на протяжении стольких лет доверенным лицом Корнелиуса, но кому сейчас есть дело до приличий, если даже волшебника столь очевидного нравственного превосходства, как Фадж, смели обвинять в адюльтере.
Амбридж горестно вздохнула, потупясь - до чего приятно, когда в целом мире находится понимающий человек - но тут же вскинула голову, будто старая полковая лошадь, заслышавшая звуки горна.
Что бы не хотела сказать Минерва, ее намек отравленной стрелой пронзил сердце Долорес, вознеся ее из пучин скорби и сквозь туманы страданий недооцененности на шаткий Олимп вспыхнувших надежд.
Прослезившись от полноты чувств, Долорес прибегла к помощи батистового платочка, следя, как МакГонагалл, посеяв бурю, отправляется на возвышение, и засеменила следом, едва смогла сделать вздох.
Именно о таком авторитете она и мечтала бессонными ночами в Хогвартсе, именно таким видела свое будущее, любуясь стройным рядом Инспекционной бригады. Будущее, где ее власть будет простираться куда дальше школьных правил. И где она, Долорес, фактически возглавит Министерство через своих юных воспитанников.
Неизвестно, куда завели бы Амбридж ее честолюбивые мечты, если бы не необходимость сосредоточиться на речи Минервы.
Всхлипывая со всевозможным изяществом, Долорес обмахивалась платком, стоя в первом ряду и горячо кивая в такт словам МакГонагалл. Едва Минерва закончила, Долррес, высоко держа голову, направилась к возвышению, благодарным взглядом отметив протянутую руку своей новой подруги.
Оглядев собравшихся, Амбридж скорбно улыбнулась, прижав к груди полусухой платок.
- Кхе-кхе. Поблагодарим профессора МакГонагалл, которая, невзирая на занятость, смогла явиться и отдать последние почести нашему дорогому Корнелиусу. Ее речь могла показаться сухой, но милейшая Минерва не была дружна с корнелиусом, не знала его так хорошо, как его знали некоторые из нас, и от лица тех, кто потерял друга, я могу твердо заявить: дела Корнелиуса останутся в веках. Я положу все силы, чтобы исполнить его последний наказ! Я не отступлюсь от Хогвартса, пока не выполню его волю, пока не удостоверюсь, как и хотел Корнелиус, что каждый ребенок в школе получает достаточно знаний, находится по защитой и не подвержен ничьему тлетворному влиянию!.. Как и Корнелиус, я убеждена, что наше будущее - в наших детях, и, будучи его близким другом, я хочу отметить, что только смерть могла встать на пути этого отважного человека, не жалеющего себя на ниве управления! - Заметив в зале миссис Паркинсон, которую и называли неустановленные личности самым близким другом бывшего Министра, Долорес воинственно выдвинула вперед крошечный подбородок, сверля взглядом спину соперницы, в компании такой же (очевидно) легкомысленной особы разглядывающей один из портретов, любовно выбранных Амбридж и даже не соизволившей обернуться. - Корнелиус всегда думал об Англии, о нас с вами, кому как ни мне, бывшей в курсе всех его чаяний и надежд, знать об этом, и если бы вы спросили меня, дорогие друзья, то я бы сказала: нет человека, больше достойного Ордена Мерлина, чем дорогой усопший Корнелиус Фадж. Разумеется, я с радостью поделюсь нашими с Корнелиусом планами с Советом магов и с новым Министром, но сегодня я скорблю вместе с вами, друзья, ибо Англия потеряла великого волшебника...
И так далее, и тому подобное.
Голос Долорес, приобретя благодаря чарам поистине устрашающую громкость, проникал в самые отдаленные уголки Атриума, а она чувствовала себя на своем месте, видя устремленные на нее взгляды собравшихся и наслаждаясь этим вниманием, не слишком-то ею заслуженным.

Похороны получились шумными, суетливыми, нелепыми - как Корнелиус в последние годы жизни. Скримджер за этот месяц посещал уже вторые похороны - первым они прощались с Чарли Клиффордом, и там было гораздо лучше. Гораздо привычней. Похороны куда лучше, чем все давали понять, что все вот-вот опять начнется снова - череда смертей, череда прощальных церемоний, череда похоронных костюмов, которые скоро привыкаешь не убирать далеко.
Настроение было ужасным, больше всего хотелось напиться, но и этого Скримджер пока что позволить себе не мог. Следствие велось, выборы были на носу, а куда в следующий раз нацелятся пожиратели, все еще не понятно. В этом убийстве не было логики, и это очень раздражало. Он слышал Минерву МакГонагалл и тихо радовался тому, что его говорить не стали просить. Хотя могли - верно, решили, что давать на похоронах одного кандидата слово кому-то из двух оставшихся в живых - не очень спортивно. С другой стороны, Фадж и сам не верил, что победит: всего несколько дней назад они говорили, и он сказал, что когда Скримджер победит, он останется при нем консультантом. Сказал уверенно, как это умеют политики, так, будто другого варианта просто не может быть.
Было странно то, как Фаджа нет всего несколько дней, а общество уже совершенно оправилось после его смерти. Скорби вокруг было мало, скорее недоумение. Люди в атриуме походили на гостей чересчур затянувшейся вечеринки, которые болтали и не знали наверняка, ждет ли их еще что-то интересное или можно расходиться домой.
Гамп в этом недоумении выглядела удивительно помятой. Но голос у нее был деловой, и она хотела говорить о Блэке. Она тоже хотела говорить о Блэке, как и Клиффорд в их последнюю встречу.
Скримджер кивнул, молча приветствуя подчиненную, обвел глазами людей вокруг - рядом никого не было, так что чары могли привлечь больше внимания, чем тихий разговор.
- Это что-то настолько важное, чтоб защищать нас от подслушивания, или обойдемся так? - уточнил он, глядя на конверт.

По "вернуть в ход" Скримджер понял - это что-то о Блэке. И что обоих их так тянет вытащить это дело и заниматься им дальше. Хотя нет, не обоих - теперь одну только Яэль Гамп. И терять еще и ее - пусть даже спустя столько лет у Скримджера все еще не было в ее отношении какого-то однозначного мнения - он тоже не хотел.
Он открыл конверт, приподнял ту его сторону, что касалась картинки на фотографии. Не вытаскивая ту, поискал глазами знакомое лицо. Европа, двадцатое, Сириус Блэк. При закрытых границах аппарировать за пределы в тот же день, в то же время, он не смог бы.
И, значит, Минерва МакГонагалл все же не покрывала члена Ордена. И, значит, Чарли все же был прав. Кто-то под оборотным ходит по улицам за Блэка, грабит за Блэка, убивает - тоже за Блэка.
- Чарли заходил ко мне за несколько дней до двадцатого. У него были свои соображения по делу, и фотография их подтверждает. Но пока что мы не станем им заниматься. Яэль, вы слышите?
Он пристально посмотрел на нее, поняв, что назвал ее по имени - в отличие от Чарли, который всегда был Чарли, Яэль по имени он называл разве что когда изображал из себя Линакра.
- Гамп, - поправился Скримджер, - оставьте это дело. Смерть Чарли не будет забыта, но вам пока туда не стоит лезть.
Ему было интересно, как глубоко она уже успела увязнуть. У нее есть фотография, которую ей дала Минерва МакГонагалл, принадлежащая к Ордену, которая касается дела, о котором Яэль клялась непреложным обетом молчать. Она была достаточно умна, чтобы обходить такие запреты, достаточно отчаяна, чтобы так рисковать, но вот осторожности в ней было слишком мало.
С Минервой, тем не менее, поговорить и правда стоило - если не на похоронах, то где-либо еще.
- Идите лучше домой, Гамп, выспитесь. Всегда высыпайтесь перед войной - потом времени на это не остается.
Потом уже просто не получается - во сне всегда подстерегает слишком много такого, о чем днем стараешься не думать и не сожалеть.

Отредактировано Rufus Scrimgeour (9 июня, 2016г. 22:44)

(совместно с Руфусом Скримджером)

Перспектива на протяжении всего мероприятия поддерживать страдающую Амбридж под ручку начинала казаться совсем уж неизбежной, но долгая речь спасла от необходимости служить Розовой Даме опорой. Воспользовавшись передышкой, Минерва огляделась, скользя по лицам разной степени узнаваемости. К ней подошёл один из старожилов Министерства, с которым они сидели за соседними в тот короткий период жизни, когда МакГонагалл сама была госслужащей. Встреча по вполне понятным причинам вышла не слишком радостной, они обменялись несколькими фразами и разошлись. Последовало ещё несколько подобных разговоров вполголоса, связанных, по большей части, с Фаджем - как ни удивительно, но даже для воспоминаний о таком человеке находились добрые слова, - после чего МакГонагалл обнаружила Скримджера, стоящего чуть в отдалении. От него как раз отошёл кто-то незнакомый Минерве, и она решила воспользоваться возможность побеседовать с Руфусом, не привлекая особого внимания. В конце концов, так делали почти все, наполняя траурный Атриум приглушённым многоголосым гулом.
- Мои приветствия, мистер Скримджер, - проговорила она, приблизившись. Желать доброго дня при данных обстоятельствах МакГонагалл посчитала неуместным. - Как вы справляетесь… со всем этим?

Скримджер и раньше краем глаза следил и за Минервой МакГонагалл, и за Долорес Амбридж, плакавшую так искренне, что, казалось, она вполне сможет выплакать и империус - эмоциональные потрясения так временами работают. Вот только уверенности в том, что она и правда плачет по Фаджу, а не по перспективам собственной карьеры, у него не было. Может. в нем говорило недовольство - нужно было бы поговорить с профессором МакГонагалл, но пока она была не одна, это было невозможно. И потому Скримджер по старой привычкой занимал голову чем угодно, но не похоронами и не смертью, потому что как только начнешь, остановиться уже будет нельзя, и в памяти начнут всплывать и другие, причем на этот раз парад мертвых откроет Чарли Клиффорд, а прошло еще очень, слишком мало времени, чтобы и на эту смерть можно было смотреть отстраненно, вспоминая о том, что каждый аврор всегда готов к такому, если не худшему, исходу.
Фотография и Блэк неплохо отвлекали, как и то, что если Яэль Гамп общалась с Минервой, то, может, у нее тоже есть какие-то дела с Орденом. Хорошо бы знать, кто из его людей - не только его люди. Хорошо бы найти нового преемника. Хорошо бы войны не было, и никто не умер.
Этот неприятный поворот мыслей оборвала профессор МакГонагалл. Рассеяно пошарив взглядом, он вернулся к реальности и, посмотрев в сторону Фаджа - он еще не привык добавлять "покойного", как и звать его телом или трупом - отвернулся к Минерва.
- Не могу понять, почему теперь. Зачем? Он ведь не представлял вреда. Ушел бы через несколько дней. Для войны он не годился, он был плохим министром для трудных времен. Но смерти он не заслужил.

- А это точно они? - деловито наколдовав лёгкий шум вокруг них с Руфусом, уточнила МакГонагалл. - О бритве Оккама, конечно, забывать не стоит, но они сейчас ничего не делают просто так, а Фадж и впрямь мало чем мог помешать, если вообще был способен на это даже по чьей-то указке. Разве что форсировали события.
Задумчиво посмотрев в сторону гроба, Минерва нахмурилась, перебирая в уме варианты. Фадж действительно был совершенно безопасен для Пожирателей Смерти, в этом убийстве не было ровным счётом никакого смысла.
- Возможно, они рассчитывают, что место Фаджа сейчас займёт кто-то из их людей, но и в этом смысла особого нет: даже если он хорошо себя покажет, вряд ли кто-то всерьёз задумается о голосовании за человека, вылезшего на видное место за неделю до официальных выборов, - снова посмотрев на Скримджера, она поправила очки. - Личные причины? Месть? В последнее время Фадж не планировал каких-то перестановок в Министерстве, которые могли бы ощутимо задеть кого-то известного нам?

- Точно. Не могу пока раскрывать деталей, но да, это они. Скажу даже больше - хотя об этом официально мы еще тоже не объявляли - это Рудольфус Лестрейндж. И почему я его не убил тогда. Это было так легко, так просто.
Скримджер не обольщался: убей он тогда Лестрейнджа, и вместо того Фаджа убил бы кто-нибудь другой. Но старая тоска по тому, как он так и не смог добиться смерти для убийцы своей жены, на секунду сжала ему горло.
- Поскольку это Лестрейндж, удобно решить, что он просто безумен и настоящей причины нет. Но слишком уж чисто сработано. Другое дело, что паника работает не на них, - заметил Скримджер. - Программа Ранкорна работает только на тех, кто уверен в том, что он правильной крови, правильных убеждений и на правильной стороне. Общий страх от того, что мы на несколько дней останемся без постоянного министра, голосов ему не добавит.

- Родольфус Лестрейндж кто угодно, но не безумец, - поморщившись, возразила Минерва. - Социопат - вполне вероятно, хоть я и не специалист в данной области, однако назвать его сумасшедшим было бы хоть и просто, но ошибочно.
Несомненно, то, что в своё время сделали трое Лестрейнджей и младший Крауч с четой Лонгботтомов, попахивало ненормальностью, но Минерва не склонна была упрощать картину реальности. Если бы последователи Тёмного Лорда были психами, справиться с ними было куда проще, чем на самом деле.
- Возможно, стоит поискать причины в недавних решениях Фаджа? Если он кого-то уволил с удобной позиции, не пропустил некий законопроект или, наоборот, намеревался подписать нечто неудобное для Пожирателей Смерти, тогда это, полагаю, могло послужить причиной, - предположила МакГонагалл. - Или всё же это что-то личное, потому спонтанное. Но всё равно не безумное. И если… если они так легко отнеслись к возможной реакции общественности на убийство Корнелиуса, не означает ли это, что они уверены в победе Ранкорна на выборах?

Ладно, убийство Фаджа было сработано чисто, это так - намного чище, чем можно было бы ждать от кого-то настолько безумного, каким виделся Скримджер Рудольфус. Таким он помнил Лестрейнджа раньше, по министерству. Возможно, тот и умел удерживать полыхавшее в нем сумасшествие внутри, но оно все же было - и именно оно было настоящим лицом этого человека, на которое он лишь изредка натягивал маску вменяемости. Это Скримджер знал очень хорошо - достаточно было хоть раз посмотреть ему в глаза и увидеть, как в них трескается эта самая маска. Но это был не тот опыт, который стоило бы пожелать другим, и потому он лишь кивнул, принимая слова Минервы.
- Ну, это мы узнаем совсем скоро - осталось недолго. Времени хватит, чтобы решить, как действовать дальше. Паниковать еще рано. Суетиться - тоже, только ждать, - ни одна из операций, которые они в бытность Скримджера еще аврором, затягивали, ожидая чего-то, не закончилась хорошо и совсем без жертв. Но ведь хоть раз - хоть один раз - все должно пройти как, как надо. - Если Ранкорн победит, ему придется сохранять видимость законности хотя бы первое время. Скорее всего, это будет как в последний месяцы Фаджа. Через него они открыли границу для торговли с Шотландией. Хлынула контрабанда, нужная им - например, некоторые ингредиенты для оборотного зелья. Что приводит нас к фотографии, которую вы дали Яэль Гамп.

- И к необходимости на законодательном уровне ограничить или взять под строгий контроль продажу ингредиентов, используемых в приготовлении Оборотного зелья, - подхватила слова Руфуса Минерва. - Особенно учитывая, что некоторые из этих ингредиентов достаточно специфические и используются, помимо как при изготовлении Оборотного, не столь уж широко. Странно, что подобные меры до сих пор не были приняты или хотя бы предложены. Разумеется, отслеживать контрабанду и теневую торговлю непросто, но наверняка у опытных авроров есть… готовые к сотрудничеству представители сей профессии, так скажем, и можно хоть что-то сделать.
Об этом она говорила достаточно убеждённо, поскольку была не первый год знакома с одним таким бывалым аврором. На примере Муди Минерва точно знала, что некоторые из защитников правопорядка не гнушались налаживать определённого рода связи с обитателями того же Лютного, чтобы, потворствуя, возможно, мелким нарушениям, предотвращать куда большее зло. Можно было сколь угодно поджимать губы и заниматься морализаторством, но нельзя не признать, что подобная методика себя ооравдывала. Во всяком случае, до тех пор, пока Тёмный Лорд не начал собирать вокруг себя сторонников, Аврорат вполне справлялся с одиночными угрозами.
- Что до колдографий, - МакГонагалл, разумеется, не собиралась уходить от ещё одной темы, поднятой Скримджером, - надеюсь, они как-то помогут Аврорату. Сейчас общественность убеждена в том, что опасный беглый преступник угрожает всем и вся. Если при помощи этих колдографий удастся хотя бы какие-то сомнения породить, это уже будет неплохо. Наши противники сейчас ведут ещё и информационную войну. Если мы по разным причинам не можем отвечать им силой, то уж на информационном поле мы просто обязаны что-то противопоставить.

Контрабанда была вечной головной болью Аврората - во многом потому, что единой она не была: множество мелких потоков текли в и вытекали из страны, обогащая совершенно разных людей. Люди эти спорили, боролись за влияние, за достаточную сумму были готовы ввезти буквально что угодно - но выгоду они чуяли, и с Авроратом сотрудничали всегда. По крайней мере, так было до недавнего времени, пока Фадж не стал менять паовила без причин, не слушая ничьих, кроме главы Торговой палаты, советов, и в необходимом малоуправляемом хаосе контрабанды вдруг отчетливо стали заметны марионеточные нити. Вернуть все до старого уровня было вполне возможно. Закрутить гайки еще немного - тоже: пока что на время войны, но вообще-то - навсегда.
- Аврорат знает, что Сириус Блэк невиновен. Ну, отдельные люди Аврората. Его имя можно обелить хоть завтра - но пока я не буду этого делать. Вы правы: идет война, и уже довольно давно. Но сказать о том, что главного и первого преступника первой магической посадили в Азкабан просто так, без веских доказательств, без нормально проведенного следствия... Нам это не поможет в информационной войне. Напротив: даст повод им поставить под сомненния все дела того времени. Еще и образ жертв суда пожирателям ни к чему. Это не Блэк, хорошо. Он не в стране, так что мы не поймаем его - еще лучше. Но людям о нем пока что знать не нужно.

- Если бы нам добраться до Петтигрю, можно было бы доказать, что это не ошибка следствия, а грамотная подстава Пожирателей Смерти, - вздохнула Минерва, прекрасно понимая и, в целом, одобряя подход Скримджера. Сириуса было жаль, но за его оправдание они могли бы заплатить слишком высокую цену. - Увы, человек, терпения которого было достаточно для того, чтобы больше десяти лет скрываться в облике домашней крысы, так просто нос не высунет. У меня для вас несколько недоработанных идей о том, как можно было бы выманить некоторых иных Пожирателей Смерти. И говорю я об этом вам, потому что у другой известной вам организации нет необходимых ресурсов и полномочий.
Полной уверенности в том, что идеи рабочие, у МакГонагалл не было, но это уже были хотя бы попытки думать в верном направлении. Кто знает, быть может, даже неудачная идея могла бы навести Руфуса на более подходяшую мысль.
- Однако я не уверена, что сейчас мы можем беседовать свободно, - она проверила чары и огляделась, но не было похоже, чтобы кто-то пытался подслушать или интересовался их беседой. - Кстати, просто на всякий случай, мистер Скримджер, напомните мне, пожалуйста, что именно вы просили меня прислать вам при нашей прошлой беседе. Я бы не хотела сомневаться в системе безопасности Министерства Магии, но в подобных обстоятельствах лучше перебдеть.

Он не знал, вежливость движет профессором МакГонагалл, или он и правда нашел единственного человека, который одновременно не верит слепо пропаганде, адекватен, и считает, что то, как велись следствия после Первой магической, можно чем-то оправдывать.
- Сейчас все идеи ценны, даже недоработанные. Эти нелепые обыски, конечно, ничего не дали. Но если мы сможем привлечь кого-то из отпущенных пожирателей - какую-то пользу вытащить из этого можно будет. И - неужели нам опять придется проходить через "час плюс две минуты"?
Скримджер хотел бы сказать, что вполне способен позаботиться о себе, но учитывая, что из них двоих только ее не похищали пожиратели, мнение это выглядело слишком голословным. И потому послушно сказал:
- Списки родственников магглорожденных студентов. А вы меня просили прислать авроров. У вас осталась только Тонкс. Чарли... - он замолчал, поспешно сглотнул ком в горле и впервые за день ощутил не недоумение из-за странной смерти Фаджа, а чистое горе, - Чарли Клиффорда я заменю кем-то через несколько дней.

Чарли. А ведь сегодня она почти не вспоминала о нём, с головой погрузившись в беготню вокруг Амбридж. Напоминание Руфуса кольнуло не только болью, но и чувством вины: о подобном нельзя забывать ни на минуту.
- Я пригляжу за его детьми, когда они вернутся после каникул, - тихо проговорила Минерва. - Увы, сейчас это единственное, что я могу сделать для человека, боровшегося с Пожирателями Смерти... не только как аврор.
Прямой взгляд в глаза Скримджера сказал то, что не было произнесено вслух. Теперь, когда от Чарльза осталась только могильная плита с датами от рождения до смерти, не было нужды сохранять этот секрет от Руфуса.
- Что до идей, одна из них касается Гринготтса. Полагаю, господа Лестрейнджи обратили бы внимание, если бы пошёл слух, что один из них побывал в банке, чтобы забрать что-то из фамильной ячейки. Раз, другой, третий. На четвёртый или пятый, несомненно, сдержанность как минимум Рудольфуса даст трещину, вынудив проверить, кто же так интенсивно рвётся к их имуществу. Увы, гоблины не слишком сговорчивы - в чём, впрочем, виноваты исключительно мы, волшебники, и наше к ним снисходительное отношение, - но, быть может, есть шансы, что господин Олливандер пойдёт навстречу Аврорату и согласится ради возможности ареста опасных преступников сделать достаточно убедительные копии волшебных палочек Лестрейнджей, чтобы с ними можно было явиться в банк. А несколько волосков для Оборотного не так трудно отыскать в опустевших после побега камерах Азкабана. Во всяком случае, длинный и волнистый - так точно.