Этот мир катился к чертовой матери, и Беллатриса была рада периодически отвешивать ему хоррошего пинка под зад, чтобы дело шло быстрее. Но они все выжидали, все осторожничали, а что делать ей, живущей только во время рейда, когда магия, бурлящая в крови, выплескивается из палочки кроваво-красными, изумрудно-зелеными сполохами проклятий? В промежутках Беллатриса впадала в оцепенение. Она двигалась, говорила, клала в рот пищу и иногда даже не забывала пережевать ее, прежде чем проглотить. Ком, стоящий в горле, неплохо проталкивался алкоголем. И сейчас она собиралась в одиночку прикончить эту бутылку - просто потому, что.
Руди начал гораздо раньше, получил все, что хотел - как всегда, когда не следовало поднимать шум - и завалился спать где-то наверху. Беллу не слишком волновало сейчас, где именно находится ее муж. Иногда миссис Лестрейндж грешила мыслью - хоть бы он и совсем пропал. Мысль была достаточно крамольной, а Беллатриса - уже достаточно пьяной, чтобы находить в ней удовольствие.
В дверях наметилось какое-то шевеление и миссис Лестрейндж, которую только что окликнули, слегка повернула голову, краем глаза поймав чьи-то бесформенные очертания.
- Тот же вопрос могу адресовать и вам, - стакан в руке качнулся, блеснув содержимым в свете камина. - Мешайте на здоровье. Тут есть с чем, - Белла хмыкнула и, протянув руку, извлекла из-за кресла вторую бутылку, глухо брякнув ее на столик рядом с первой.
Рукава небрежно накинутой поверх рубашки мантии сползли, обнажая руки до локтя. Кое-где синяки уже начинали наливаться чернотой, но Беллатрисе было совершенно и абсолютнейше насрать - на это, и на то, что может подумать аврор. Виски в три утра - прекрасное обезболивающее, как для душевных ран, так и для физических.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (30 апреля, 2016г. 17:04)

Опрокинув в себя половину любезно наполненного стакана, Беллатриса принялась машинально вертеть его в пальцах. Отблески огня заиграли на граненых стенках. Дымоход умиротворяюще гудел, навевая мысли о каких-то далеких временах, настолько далеких от этого времени и пространства, что Белле иногда казалось: о чем-то таком она читала. Этого просто не могло быть с ней. Имбирное печенье в форме котлов. Игры на ковре в гостиной. Раз она почти уговорила Цисси сунуть в голову в камин, чтобы поговорить с отцом. Сейчас это кажется иронией. Отец мертв. Многие уже мертвы, и многим предстоит умереть. Беллатриса залпом допила виски и замерла на пару секунд, прижав холодный край стакана к губам, затем посмотрела на Дженис.
В брошенном искоса взгляде сквозило удивление, пригашенное полуопущенными тяжелыми веками. Она? Прячется? Ну разумеется, для нее лучший способ спрятаться - изображать из себя эдакую светскую львицу, посещая с мужем сомнительные мероприятия вроде сегодняшней вечеринки, именно для того, чтобы мелькать на глазах у такой публики, как эта женщина-аврор в нелепой пижаме. Но она имеет в виду, конечно же, не это, а наблюдаемый факт: миссис Лестрейндж в гостиной в одиночестве глушит марочный виски. Видимо, полный разрыв шаблона о британской аристократии.
- Разные причины, общее следствие, - тонкая рука протянулась к бутылке - Белла чувствовала, как голова блаженно пустеет, и не собиралась останавливаться на достигнутом, к тому же, ее позабавила двусмысленность фразы. А аврорша пусть пофантазирует, что за нелегкая выгнала миссис Лестрейндж из супружеского ложа. Все равно не угадает - по одной простой причине: Белла и сама толком не знала. Она вообще редко задумывалась о мотивах своих поступков. В данный момент ей хотелось напиться - значит, она напьется.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (30 апреля, 2016г. 17:04)

Счастливая способность - просеивать сказанное сквозь кровавый туман, окутывающий сознание, чтобы выхватить суть.

Если аврор, растекшийся по дивану, подскакивает, будто его за задницу ухватил мантикраб, разумно последовать его примеру. Держа палочку на отлете, Беллатриса одним движением поднялась - значит, не почудилось, и не виски шумит в голове, а... 

Это она кричит, или кто-то другой? Это не было похоже ни на одно из известных ей пыточных - все тело горело, а если и были слезы, то они, наверное, тотчас испарились бы. Но "через боль" - это то, к чему готовила ее жизнь, чему учил ее Долохов, к чему приучил ее муж. Поэтому, когда дверь распахнулась, Белла уже была на ногах, и даже не выпустила из пальцев палочку. 

"Нужно бежать" и "ведите" - вот все, что полагалось ей знать теперь.
- Через кухню, - бросила Беллатриса, не думая о том, с чего бы ей, гостье здесь, знать кратчайший путь к отступлению из дома - вообще ни о чем не думая.
Язык ворочался с трудом - во рту враз пересохло.
Доски пола скрипели под ногами, по стенам с треском, похожим на взрывы петард, зазмеились трещины - это Белла заметила вскользь, сбегая по лестнице вниз. Стропила угорожающе трещали, где-то сзади рухнула потолочная балка, лишенная опоры. Дверь на кухню перекосило, и женщина подняла палочку, чтобы разнести ее бомбардой, как вдруг очередная сорвавшаяся балка упала совсем рядом, саданув по локтю, выбивая из руки волшебную палочку. Женщина вскрикнула, скорее от досады, нежели от боли, но, не раздумывая, врезалась в заклинившую створку плечом. Та не поддалась.
- Брось ее нахер и помоги! - Белла отступила от двери настолько, насколько позволяла это упавшая балка, которая выгадала им несколько минут, а может, секунд, поскольку подпирала теперь стену.

Когда дверь поддалась, Беллатриса первая нырнула в проем, не оглядываясь и не выясняя, что сталось с ее палочкой или этими двумя, цепляющимися друг за друга. Новую палочку сравнительно легко достать. Что касается людей, с этим вообще не возникало проблем.
Пробежав сквозь кухню настолько быстро, насколько это позволяло состояние - боль оставила противную дрожь в суставах - Беллатриса отперла заднюю дверь и выскочила на крыльцо - из темноты в темноту. Вовремя: выплюнув людей, дом начал крошиться, словно печенье под невидимым прессом - его черная глыба, контуром выделяющаяся на фоне бархатно-фиолетового ночного неба, еще не начавшего светлеть, постепенно таяла. Впрочем, стоять и любоваться на это никто из них не хотел.
Босые ноги резанул гравий, потом была холодная земля и податливый мох, корни, за которые они цеплялись в темноте. Остановились, словно по команде.
Когда на запястье сомкнулись чужие пальцы, Беллатриса дернулась всем телом - не потому, что мужчина задел саднящие синяки, и не от неожиданности - ступор прошел, наступила реакция.
- Что случилось? - развернувшись к Дереку, волшебница сама перехватила его руку, стиснула. - Рудольфус?.. - задать вопрос полностью - не хватило дыхания.
Глаза ведьмы расширились, губы кривились, словно от боли, которой она уже не чувствовала, или чувствовала, но это была не та боль.

Кровь снова застучала в висках, но обдавала их не жаром, а ледяным холодом. Беллатриса отшатнулась, словно Дерек не подтвердил то, что она не могла высказать вслух, а ударил ее. Нет, это Руди ударил ее, он не мог вот так оставить ее - хотя волшебница чувствовала, знала, что МакГрат не врет, но понимать и принимать - разные вещи.
Беллатриса отступила назад в темноту, оперлась о подвернувшийся под руку ствол - ладонь чувствует шершавость коры, с которой от нажатия осыпается какой-то мелкий мусор и сухой мох, это дерево сейчас - как якорь, который держит ее на границе реальности.
Итон что-то говорит, но Беллатриса не слышит - кровь еще шумит в ушах. Она не может ответить, она вообще не может думать, во всю голову огненными буквами: мертв, м е р т в, МЕРТВ, М Е Р Т В... Она почти беззвучно пробует это слово на вкус, губы немеют, но не дрожат.
Мертв.
От самого факта не так-то легко переключиться на следствие из него. Их гидра оказалась обезглавлена, а шеи кто-то неумолимо прижег. Но Беллатриса чувствовала - не все так просто. Неведомая магия прошлась не только по Пожирателям - она затронула всех, все древние дома, это умирающая кровь вопила в их жилах - всех троих, непонятно почему и как выживших в эту варфоломеевскую ночь.
- Что дальше?
Когда Беллатриса вновь повернулась, тени лежали на ее лице таким образом, что женщина казалась постаревшей за эту минуту, что она приходила в себя, на несколько лет.
Волшебная палочка - она осталась в доме.
Эти двое рядом - те, кого, встреть она в бою, убила бы, не раздумывая. Равно как и они - ее.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (23 июля, 2016г. 19:01)

Она все правильно говорила, эта женщина-аврор в нелепой пижаме. Беллатриса рефлекторно напряглась, когда у нее в руке мелькнула палочка - ее мысли уже успели убежать в сторону "кто остался", только вряд ли их с Итон интересовали одни и те же люди. Хотя - с какой стороны посмотреть.
Без волшебной палочки Беллатриса чувствовала себя неуютно, и еще неуютнее - когда палочка была в руках у Итон, но оказывается, чтобы прочувствовать это по-настоящему, не хватало последнего мазка на опаленной картине бытия.
Определенно, идти - лучше, чем стоять здесь, в темноте, холоде и неизвестности. Только вот до Лондона отсюда было, как до звезды небесной.
- Да, - просто ответила ведьма, гадая, что в представлении Итон - по-маггловски. - Кстати, о магглах.
Женщина посмотрела туда, где горизонт едва тронуло белое перо пробуждающейся зари.
- Нужно найти одежду, - Беллатриса выразительно оглядела участников их частной пижамной вечеринки.
Ей нужно было говорить, двигаться, что-то делать, куда-то идти или даже бежать. Пока это снова не догнало ее. Не накрыло. Женщина нервно поддернула рукава мантии, этот автоматический жест открыл лилово-черные запястья, на которых бушевавший внутри огонь выжег сетку вен, но у нее уже не было сил на то, чтобы ужасаться этому - равно как и на то, чтобы скрывать метку. Если все так, как кажется, это уже не важно.

Предложение Беллатрисы, предпочитавшей - и привыкшей - действовать скрытно и при минимуме вовлеченных было отвергнуто, но ситуация не располагала к спору, и какое-то время они шли молча. Волшебница смотрела себе под ноги, не забывая, однако, краем глаза следить за бредущими рядом людьми. Конечно, они оказались в том же положении, но все-таки у них были палочки, и, судя по эксперименту Итон, на единичный, короткий всплеск магии могло хватить - а большего и не требовалось.
На мнение, высказанное Дженис, Беллатриса только пожала плечами - они не могут быть уверены на сто процентов, пока не увидят своими глазами, хотя то, что черная волна прокатилась по всем было понятно без слов. А вот последнее заявление Итон вывело волшебницу из того ментального ступора, в который ее погрузила однообразная дорога через темный лес и та граница в сознании, за которую Беллатриса мысленно запретила себе переступать, чтобы не ухнуть в черную пустоту, образовавшуюся в уголке, отведенном для семьи.
- Война? Против кого? - мертвый взгляд женщины блеснул из-под тяжелых век, на мгновение осветив ее лицо, бледной луной светящееся в зарождающемся свете утра. - Кому под силу такое?
Она знала лишь одного человека, который по ее мнению обладал подобной силой, но он не стал бы проводить подобный ритуал, если это ритуал, рискуя в первую очередь лишиться вернейших союзников. Или просто что-то пошло не так? Она должна это выяснить.
Лес вокруг, светлея, постепенно обретал краски, и жизнь овдовевшей Беллатрисы, кажется, тоже. Она должна каким-то образом дать о себе знать - добравшись до Лондона сделать это будет проще. И пока имеет смысл держаться этих двоих - по всей видимости, в маггловском мире они, Итон так точно, ориентируются куда лучше нее. Беллатриса никогда не строила планов и, тем более, не действовала по чужой схеме, за исключением прямых приказов Лорда. Но сейчас не время идти на принцип. Пока она не выяснит, что точно происходит, и до тех пор, пока не обретет более надежных союзников, Беллатриса не собиралась действовать в одиночку.

Они шли, не останавливаясь - и в этом было спасение. Пока идешь, можно сосредоточиться на движении, а если совсем плохо - считать шаги.
Наверное, она навсегда потеряла способность чему-либо удивляться, потому что маггловская коробка на колесах, дребезжащая и воняющая, не произвела на Беллатрису никакого впечатления, равно как и маггл, который заикнулся было о том, что им в таком виде не до Лондона - до ближайшей больницы не мешало бы. Но у волшебников была своя цель - кстати, неизвестная Лестрейндж - и доехали они без приключений.
Как говорится, мир не рухнул, небо не низверглось на землю - да чего уж там, даже дождь не пошел, пока они брели под деревьями или неслись по узкой полосе загородной дороги.
Этого Беллатриса тоже не замечала.
Она немного пришла в себя, когда холодная вода - женщина нарочно не трогала второй кран - побежала по ее плечам, облепленным спутанными за эти пару дней блужданий волосами. Не без некоторой брезгливости втиснувшись в маггловские шмотки - палочки не было, да и даже если бы она захотела подправить что-нибудь магией, не факт, что в этом мире "после" она сработала бы.
Окинув взглядом предложенное угощение, Беллатриса вспомнила, что эти два дня они ничего не ели. Бесцеремонно пошарив по шкафам, волшебница нашла тарелку - какая бы ни была еда, можно хотя бы сделать вид, что происходит что-то нормальное, вроде культурного приема пищи и культурной выпивки. Хотя сейчас Беллатрисе хотелось напиться вовсе некультурно. Нажраться ей хотелось. Но дело было прежде: следовало узнать, что происходит, кто из волшебников жив и дееспособен, а главное - кто стоит за тем, что случилось.
Когда она найдет этого человека - или людей, неважно - она их выпотрошит безо всякой магии. Возможно даже этим консервным ножом.
Женщина не сомневалась, что за фатальным явлением стоят люди. Иначе все было бы... очень плохо.
- Спасибо, - Беллатриса нашла в себе силы на благодарность.
Это было первое за сегодня слово, что произнесла женщина - после той ночи, пока они шли, все трое больше молчали. Да и о чем им было разговаривать?
Вот и сейчас Беллатриса откинулась назад, прислонившись к стене и чувствуя, как выпитый виски блаженным теплом разливается по телу - кожа все еще горела от ледяной воды, но сейчас - впервые за это время - волшебница почувствовала себя практически сносно. Практически живой.