Руфус уверенно повернул голову на звук ее голоса.
- Она старается. Она просто думает, что в больнице готовят еще хуже.
Сдепым быть он еще не привык, но считал, что привыкать и не придется. В кого не попадали всякой дрянью? Так или иначе его поставят на ноги . Хотя бы потому, что слепота и выход на пенсию по инвалидности в двадцать пять лет, совершенно не вписывались в планы на жизнь, которые они стоили с Катрин. Они уже были в таких ситуациях раньше: опыт показывал, что лучше бы реальности переоценить силы и отступить в сторону, пока чего не случилось.
Жена приходила каждый день и оставалась надолго, сделав перерыв в своей работе; на ночных сменах и днем его обычно развлекала Дженис - и было забавно общаться с кем-то, кого он не знает с самого детства. Руфус не переживал, не доставлял врачам проблем, хотя слышал иногда по их голосу, что они почему-то все равно им недовольны. И все было нормально - не стоит паниковать! - просто непривычно. Но когда он оставался один, на него наваливалась темнота, и становилось - нет, не страшно - но жутко до дрожи.
Эти тренировки с Дженис, которые были не особо нужны - слишком он тренированный, чтобы разучиться за две жалкие недели - он любил во многом за то, что так дольше не оставался один и, устав, легче засыпал.
Неуверенно, пытаясь на ощупь запомнить, куда идет, чтобы наконец-то вернуться назад самостоятельно, без помощи, он отошел подальше от Дженис - если он правильно расчитал, где она стоит - потянулся за палочкой, нашарить которую смог только со второго раза. Но потом слепота имела не так уж много значения: против кого-то более опытного он бы не смог сейчас устоять, но с Дженис мог справиться и без глаз. Не тренировка - просто способ не чувствовать себя беспомощным.
- Clato Verto Nicto, - тут он кастовал только несерьезные заклинания, зная, что если она не успеет поставить щит или увернуться, он мало чем сможет помочь.

Clato Verto Nicto - Заставляет произносить слова задом наперед.

Отредактировано Rufus Scrimgeour (14 апреля, 2016г. 18:12)

Он самоуверенно оскалился:
- Может, я специально. Неправильно с первого раза укладывать на дуэли своего врача. Да и два дюйма - лучше, чем в прошлый раз, - уже серьезнее добавил он.
Это и правда лучше - когда они развлекались этим в первый раз, речь шла о футах, и заклинания он пускал то слишком высоко, то слишком низко. Но это если сравнивать с первым разом. А он сравнивал с собой прежним, и сравнивать там было нечего. Он всегда был хорош в дуэлях - это было его, и настолько бросалось в глаза, что уже на пятом курсе. не преодолев барьер СОВ, он уже выходил против выпускников - ему не хватало знаний, но он брал скоростью реакции и точностью там, где не мог взять магией. Где это все теперь? Все пропало. На время - так он все еще убеждал себя, по возможности не задумываясь о том, а верит ли вообще в это.
- Она, кстати, не печет пироги - боится. Мы их покупает в булочной в двух кварталах от дома. Так что я как-то сам.
Завтрашнего дня он ждал - отчасти потому, что все еще думал, что однажды утром он откроет глаза, и все будет как прежде, отчасти потому, что уже успел соскучиться по Катрин - даром что она ушла часа четыре назад. Когда ему не хватало собственной веры, что все наладится, всегда можно было одолжить ее уверенность. Она тащила у нему в Мунго пироги, читала ему газеты, подделывала его почерк, чтобы написать своему отцу очередной ход - они играли на расстоянии в шахматы, и он не торопился рассказывать о том, что с ним случилось, и даже как-то раз притащила, хотя это было против правил, их бигля. Она вела себя так, словно у него что-то вроде отпуска, который приходится проводить не дома. И в это можно было поверить, но только пока она не уходила домой.
- Ничего, что ты тратишь ночь на меня? Есть же и другие пациенты, - он говорил, меняя стойку. Подвижность - это сейчас не к нему, ему нужно стоять на земле покрепче.
Найдя баланс, торопливо отправил в Дженис следующее заклинание, пока она, чего доброго, и правда не вспомнила о других и не ушла.

Отредактировано Rufus Scrimgeour (15 апреля, 2016г. 08:55)

Он напряженно вслушался, пытаясь понять по звуку, как далеко он промахнулся на этот раз, но услышал только ее заклинание и довольно и с гордостью рассмеялся. Руфус не был из тех, кто отличается любовью к тяжелому труду: все, чем он занимался всерьез, давалось ему легко и как бы само собой. Так что радость от того, как он неторопливо, шаг за шагом становится лучше, была для него внове, хотя он и променял бы ее без лишних раздумий за возвращенное зрение.
Коротким, давно доведенным до автоматизма движением он невербально отразил ее заклинание. Невидимый щит ударило сильнее, чем он ждал, палочка дернулась в руках - не то место. Руфус крепче сжал палочку - нельзя ронять, как же он потом ее найдет - и вернулся в позицию.
- Забавный выбор, - сказал он, - обычно гражданские целятся правее и ниже. Но я не страдаю бессонницей. Просто не тянет спать, и только.
Глаз, как считал Руфус, ему хватит с головой, и от любых других проблем, пусть хоть трижды озвученных медиком, он готов был отнекиваться до последнего.
- Вообще я не знал, что колдомедики любят дуэли. Хобби или сбиваешь стресс после работы? Candentofilo!
Он послал заклинание туда же, куда и в прошлый раз - вряд ли она сменила положение - и на всякий случай немедленно отправил вдогонку фините. Ему не нужна была ни красивая победа, ни удачные связки, ни скорость, ни даже сила заклинаний - просто знать, что он попадает в цель, а потому за долгим эффектом он не гнался.
Руфус заранее приготовился к новому щитовому: это должно быть сильнее, чем первое.

Руфус улыбнулся, покачал головой, но отвечать не стал. Ему не пели колыбельных в детстве, не нужны они были и теперь. Ему нужно было зрение - и еще знать, что даже теперь он хорош. Потому он и не говорил, а только слушал, и то, что он слышал, ему не нравилось. Потому что голос ее сначала звучал как раньше, потому что не было звука, в которым заклинания обычно впечатывались в живую плоть, потому что потом она ответила - и голос звучал не так. Не оттуда.
Он сбил свой почти завершенный прекрасный щит, повел головой, будто все еще пытался найти в темноте, где именно стоит Дженис, но, конечно, не смог, и повернулся наугад. Торопливо скастовал защиту, как умел, в один миг. Вот только она была несильной, точечной - никто не умел так отбивать заклинания точечными щитами, отбиравшими всего ничего сил, но требовавшими точности и острого взгляда, как Руфус Скримджер. Он почти не думал о том, что делает, двигаясь так и защищаясь там, как если бы напротив него стоял настоящий соперник. Впервые он подумал о Дженис именно так.
И в первый раз угадал - чудом отбил заклинание, тут же сместив основную руку влево.
Во второй ему так не повезло: палочка вылетела, вырванная чужой магией, и ударилась о пол, пустые пальцы судорожно ухватились за пустоту.
- Да я бы не сказал, - все еще храбрясь, сглатывая острый комок реальности (он слепой - слепой! - и это, вероятно, уже навсегда), подступивший к горлу, сказал Руфус. - У тебя отлично получается.
Он опустил голову, но, конечно, и на этот раз ничего не увидел. Палочка, кажется, упала где-то справа от него. Он медленно опустился на пол и наугад протянул руку вправо. Ничего. Снова ничего.
Руфус замер, сжал руку в кулак:
- Я теперь всегда буду таким, да? Врачи недовольны именно поэтому. Они не говорят, когда выпишут меня, поэтому. И ты тут - тоже поэтому. Я ведь прав?

Отредактировано Rufus Scrimgeour (18 апреля, 2016г. 17:34)

Лучшее, что могла сделать Дженис - это оставить его одного. Удивительно, как хорошо она все понимала. Руфус вцепился в палочку, как в жизнь, как в последнюю надежду на зрение, все еще тлевшую в нем.
Она потухла через два дня. Теперь, когда он знал, его удивляло только то, что как он мог не замечать всего этого раньше: и почему молчат его врачи, а почему он тут так долго, а изменений все еще никаких нет, и почему из аврората, как это бывало раньше, никто не спешит вырвать его назад на работу, пусть и не долеченного до конца. Ничего не было потому, что уже ничего и не будет.
Он старательно делал вид, будто все, как прежде: смеялся, не воспринимал ничего всерьез, помогал строить маршрут поездок для ее исследования: у них были большие планы на его отпуск, планы, которые поразили бы даже ее вечно переезжающих с места на место родителей. Каждое новое предложение на будущее отзывалось внутри безысходностью - ничего уже не будет, ничего он уже не увидит, теперь он будет ей только мешать, а жизнь - что ему теперь делать с жизнью? - но притворяться у него получалось неплохо. Руфус не знал, знает ли Катрин, как все плохо: она могла не знать, и тогда он хотел бы оттянуть момент, когда скажет ей, на сколько может; она могла знать - и тогда оба они притворялись зря.
В любом случае, выпить ему надо было - уже неделю как, и желательно до отключки.
- Адски соскучился, - сказал он, говоря одновременно и о виски, и о самой Дженим.
Он теперь не старался слышать, откуда с ним говорят: поворачивался почти безошибочно автоматически, и это тоже злило Руфуса. Когда он знал, что это навсегда, привыкать он больше не хотел.
- Очень длинный получился день.

Стакан был холодным. Тяжесть, продавившая койку - приятной. Катрин тоже садилась именно там, правда, ненадолго, только чтобы сбросить обувь, потом она ложилась рядом, гладила его, как гладила иногда их пса, шептала что-то на ухо - в последнее время он не слушал, да ему и не надо было слушать, все равно она наверняка говорила о том, что все будет хорошо, в конце концов все будет хорошо.
Но сейчас это была не Катрин, и Руфус был этому рад. Можно не держать лицо, не притворяться, будто верит, пока в голвое крутятся мысли о том, что он все же не смог - обещал ее родителям, но не смог - и заботиться о ней, и быть рядом, и не давать работе мешать их жизни и счастью.
- Приходи как-нибудь в гости - у нас хороший скотч есть всегда, - сказал он по-старому, с шотландским акцентом, который Дженис вряд ли умела отличать от всех остальных, и, по-гаэльски добавил, наугад подняв стакан в воздух, - Твое здоровье.
Виски странно, горько пах, но это вполне соответствовало ситуации. Руфус выпил его, почти не ощущая в горле резкости.
- Мне, наверное, пора выписываться, - сказал он, когда горечь с языка исчезла, - если все равно ничего нельзя сделать, я, выходит... выходит...
Следующее слово, болтавшееся на кончике языка, не выговаривалось. Его затягивало в сон, глубокий и вязкий. Занятно: может, он так привык к тренировкам с Дженис, что устает уже от одного ее присутствия?
- Да нет же, - вяло, медленно сказал он сам себе, пытаясь держать глаза открытыми, и потянулся к Дженис, как если бы мог ухватиться и удержаться за реальность, из которой его вымывало. - Это все виски.

Отредактировано Rufus Scrimgeour (20 апреля, 2016г. 14:23)

- Зато зрячий, - радостно отозвался Руфус, даже не думая перестать улыбаться. Выглядел он как идиот и даже понимал это, но поделать с собой все равно ничего не мог.
Три дня назад он проснулся с ужасной головной болью от маггловских лекарств, которые, как он теперь знал, и горчили в его виски. Но зато зрячий. С красными закисающими глазами, которые перестали жечь и пугать окружающих своей инфернальностью только этим утром. Но зато зрячий. С миром, вдруг ставшим сплошь серым - и это, в отличие от коньюктивита, исправить так и не смогли. Но все равно зрячий.
Дженис, которая вдруг оказалась той самой таинственной женой Тома, которую они все никак не могли пригласить в гости познакомиться - а он-то еще думал, где она научилась ставить такие щиты для тренировок - отделалась не так легко, но долгосрочного урона ее здоровью не было, и Руфус, которого все равно никто бы к ней не пустил, впервые получал удовольствие от незапланированного отдыха в Мунго и все убеждал Катрин, что в старости она будет даже лучше, чем сейчас, потому что он в жизни не видел людей, которым было бы так красиво с седыми волосами. Катрин смеялась, называла его дураком и целовала его в веки, отплевываясь потом от капель против коньюктивита.
В эту волну счастья Том вписывался плохо, и Руфус прилежно постарался хоть немного убавить радость на лице.
- С ней все будет хорошо, - сказал он. - Увидишь. Ее теперь, наверное, повысят - она же нашла, как отменять заклятье полной слепоты - чем плохо? А как она? Мне нужно так ее отблагодарить, Том. Ну и увидеть, вообще-то. Она ведь... И ты тоже - ты такой молодец, что привез к нам эту смешную янки. Кто еще мог бы сначала раскатать меня на дуэли, а потом вылечить.

Отредактировано Rufus Scrimgeour (20 апреля, 2016г. 22:05)

- Зря они ее отпустили. Колдомедицина явно не знает, кого теряет. Ну да ничего.
Руфус посмотрел на сигаретный дым. Он его слышал и так, но видеть было намного лучше. Снаружи слышался топот: мимо его палаты спешили куда-то несколько колдомедиков - такое случалось и раньше, но раньше Руфуса волновали только свои проблемы. Говорили, там, снаружи, собирается не просто небольшое противостояние, чтобы жизнь не казалась слишком уж спокойной, а что-то серьезное. Настолько, что с заклятьем слепоты ему, говорили, еще повезло.
Тут же, в палате, было спокойно. Руфус валялся на койке, Том курил, все еще по привычке поглядывая иногда на дверь, забросив ноги повыше. Совсем как в школе, будто и не было ничего после нее. И оба все еще меряют людей по факультетам - толку, что люди даже не учились в их школе.
- Реванш? Да я ведь смету ее, ты знаешь, - он говорил без хвастовства, уверенный в том, что именно так и будет - зрячему Дженис ему не ровня. Пока не ровня, по крайней мере. - Разве что... А давай затащим ее к нам? Ну давай, будет весело - вы всегда вместе, а я могу ее натаскать так, что ее возьмут в обход стажировки. Вроде как в благодарность.
Он вспомнил, как, куда она пускала заклинания. Она явно понимала, что делает, да и техника у нее была хороша - насколько он мог тогда судить.
- Нам давно не хватает свежей крови. А так вы будете как Гампы. Даже лучше, потому что вы моложе.

Самым трудным было не улыбаться. Руфус Скримджер в принципе мало чего боялся, и его однокурсники никогда в этот список не входили - даже когда они брали его за грудки и орали в лицо. Куда уж тут улыбаться - надо держать лицо и выглядеть серьезным, по возможности, не отвечая. Потому что Том ведь кричал не чтобы он отвечал - что война это так просто, что его жена сама прекрасно решает, что ей делать, уже много лет, что Дженис тоже так может, что Тому двадцать пять лет, и все он еще успеет, что...
Тому он ничего не сказал, зато кивнул Дженис:
- Итон, - ей фамилия шла чуть ли не больше, чем Тому - она дивно подходила этой хорошенькой щуплой девочке, замотанной в одеяло. - Твой муж решил тоде поиграть с моими органами чувств. Если что, от глухоты ты меня тоже вылечишь, да? Хоть с барбитуратами, хоть так.
Парой они были славной и курили почти одинаково. Все счастливые пары узнавались по таким вот одинаковым жестам и манерам, когда отдельные манеры затираются, сливаются в одну общую.
- На чай скучно - хотя приходите, когда угодно - но все равно скучно. На чай любой может. А вот в аврорат...
Он посмотрел на Тома, стратегически придавленного своей же женой и занятого сигаретой. Что в конечном итоге выбор за ней, было понятно. Будь их семья з тех, где все решает муж, Том бы не орал - что орать, когда знаешь, что все равно все будет точно так, как ты скажешь.
- Просто будь Дженис в аврорате - кстати, Дженис, хочешь к нам в аврорат? - вы виделись бы намного чаще, чем две ночи в неделю.  Одни плюсы - это любому дураку видно.

Отредактировано Rufus Scrimgeour (25 апреля, 2016г. 11:02)