Что может понадобиться женщине, которая точно знает, чего хочет от жизни, в мрачной лавчонке с дурной репутацией в самом сердце Лютного переулка?
Ответ прост - то, что она не сможет купить легально.
Мирцелла Хант не была новичком в подобного рода сделках и прекрасно осознавала, что все имеет свою цену - в том числе, любовь. Настоящая, вечная, если желаете, полсотни галеонов за десять капель, две сотни за пузырек. Расходуй экономно, и этого запаса хватит, чтобы благополучно выйти замуж за подходящего по всем параметрам кандидата, пусть даже его сердце занято другой.
Со сваренной как следует Амортенцией ничто не может тягаться: зелья способны на все.
И разумеется же, качественная Амортенция была давно исключена из списка легальных товаров, но всегда находились люди, желающие разбогатеть на надеждах других.
Мирцелла поправила капюшон самого неприметного плаща из своего гардероба, убрала со лба выбившуюся из тщательной укладки прядь и осторожно толкнула обшарпанную дверь лавки в самом конце тупичка, вывеска на которой отсутствовала по причинам, думать о которых не хотелось.
Старая ведьма за стойкой смерила вошедшую безразличный взглядом и вновь уставилась в хрустальный шар перед собой. Зачарованный спицы у ее локтя вывязывали уродливый носок великаньего размера.
- Добрый вечер. - Уверенно начала Хант, останавливаясь у стойки. - Я хочу приобрести у вас Любовное зелье. Самого лучшего качества.
Ведьма промолчала, не отрываясь от шара, и Мирцелла, постояв с минуту, догадалась: выложив на стойку мешок с галеонами, встряхнула его как можно сильнее, чтобы привлечь внимание неприветливой торговки.
Та ловко смахнула мешочек в подставленную ладонь, взвесила привычным движением, развязала тесемки - золото блеснуло в свете зачарованного фонаря на стене.
- Ждите, - проскрипела старуха и принялась шарить на полках за своей спиной.
Наконец она отыскала требуемое и выставила пыльный пузырек, ранее служивший емкостью для эликсира против зубной боли, о чем гласила полустертая этикетка.
Хант приподняла пузырек, заставив маслянистую жидкость качнуться, выдернула пробку, поднесла к носу и вдохнула, глядя прямо в блеклые глаза ведьмы.
Зелье пахло можжевельником и больше ничем - и это было абсолютно, безвариантно правильно.
- Как кончится, приходи за новым, - старуха ощерилась в злобной улыбке, но Мирцелла лишь холодно вздернула бровь. Когда этот запас кончится, была уверена она, ей больше не понадобится зелье.
Несмотря на то, что в Лютном пахло помойкой, после замызганной лавки Хант глубоко вздохнула, пряча флакон в сумочку, снова огляделась и уверенно направилась в сторону Косой Аллеи...
- Мисс. Остановитесь именем Министерства Магии. Вы задержаны по подозрению в приобретении незаконной продукции, - донеслось до нее, и она прибавила шагу, почти уверенная, что ее это не касается.
Тяжелая рука на плече убедила в обратном, и Мирцелла тут же остановилась, чтобы медленно обернуться.
Аврор средних лет в форменной мантии осуждающе смотрел на нее, держа правую руку на ножнах, в которых по уставу положено было держать волшебную палочку. Из-за его плеча на мисс Хант так же осуждающе таращились двое помоложе.
- Задержана? - переспросила Мирцелла, чувствуя, что уболтать их не получится, но все же складывая губы в обаятельной улыбке. - Я уверена, здесь какая-то ошибка. Я работник Министерства Магии, обвинения в высшей степени необоснованы...
- Никаких обвинений не предъявлено, мэм. - Аврор не колебался ни мгновения. - Вы задержаны по подозрению. В случае, если подозрения не будут подтверждены, вы сможете покинуть Министерство и вам будут принесены официальные обвинения, а пока пройдемте с нами. И позвольте вашу сумку.
Мирцелле Хант не оставалось ничего иного, как подчиниться.
Спустя полчаса и обыск, согласие на который она подписала не без отчаяния, факт незаконного приобретения Амортенции был установлен. А также была установлена личность Хант.
Авроры не отрицали возможность того, что флакон был подброшен, о чем Мирцелла заявила, едва Амортенция оказалась на столе, однако явно не верили - против слов Мирцеллы свидетельствовали и галеоны в том же мешочке, и очная ставка с ведьмой из лавки.
Все, казалось, было очевидно, однако из-за того, что Хант на самом деле работала в Министерстве Магии, протокол требовал, чтобы ее правонарушение, даже такое мелкое, рассматривалось не в штатном режиме.
Таким образом, пути Мирцеллы Хант и Руфуса Скримджера пересеклись впервые.
Мирцелла подняла голову, когда дверь в кабинет, где она провела последний час, отворилась.
Скрестив на груди руки, она наблюдала, как Глава Аврората проходит к столу.
- Я не знала, что это зелье запрещено к продаже. Я была уверена, что это обычная любовная настойка, способная вызвать легкую симпатию, ничего противозаконного. Просто придать немного романтики старым и пресноватым отношениям, - уверенно и спокойно заявила она, тщательно артикулируя. Против воли из-за волнения в ее речи проявился французский акцент, наследство нескольких лет по ту сторону пролива.
Эту историю она сочинила, уже дожидаясь главу авроров, после того, как версия с подброшенным флаконом развалилась, не успев сформироваться. В случае указания на этот факт Мирцелла собиралась принять смущенный вид и пробормотать, что не хотела признаваться в том, что былая любовь между ней и ее женихом сходит к бытовой привычке.
Но даже это не было правдой: правда была в том, что никакого жениха у мисс Хант не было, а Амортенция предназначалась ее боссу, Эрону Тафту, который полностью отвечал всем представлениям Мирцеллы об идеальном муже. Вот только Эрона Тафта интересовали лишь люди с безупречной репутацией, и этот небольшой инцидент с покупкой запрещенного зелья не должен был стать элементом личного дела Мирцеллы. Как и достоянием общественности.

Мирцелла глубоко вздохнула, оценивая стоящего над ней мужчину. Не молод, но определенно далек от дряхлости. И, о всей видимости, не утерял интереса и вкуса к жизни. Легкая хромота не бросается в глаза, хотя едва ли живет с женщиной: хоть и аккуратист, но женской руки не видно.
Хант предпочитала знать все и обо всех, но личное дело главы Аврората точно не могло быть случайно оставлено на краю чьего-то стола, а потому приходилось ориентироваться на слухи, домыслы и чужие впечатления.
Что было забавно, по слухам Руфус Скримджер был недружлеюбным, если не сказать - черствым. Ей он таковым не показался.
Чуткое ухо Мирцеллы уловило намек на приветливость, и она моргнула, придавая лицу выражение растерянности.
То, как ее изучал сидящий напротив мужчина, нервировало, но Хант, ценившая умение из любой ситуации выжимать собственную выгоду, постаралась и это изучение обратить на пользу.
Отвела взгляд, якобы смущенно прикусила нижнюю губу, позволила пальцам чуть сжаться, выдавая волнение.
Да, она попалась и Руфус Скримджер смеялся над ней и был в своем праве. Означало ли это, что он настроен серьезно, Мирцелла не могла понять, и попыталась изучить зыбкую почву под ногами.
- А вы скажете мне, что нужно говорить? - акцент по прежнему проявлялся, и грассированные звуки придавали обстановке допросной немного уюта.
Мирцелла слегка улыбнулась, дразняще и немного провокационно. Ей не следовало увлекаться, она знала об этом - с ее репутацией любое неверное движение будет расценено как очередная попытка соблазнить несчастного женатого волшебника... Но ведь Руфус Скримджер был вдов, и вдовел уже долгое время. А ей бы не помешал влиятельный друг.
- Простите, - она отказалась от защитной позы, положила обе руки на стол, ладошка к ладошке, но смотрела все также внимательно и спокойно. Дразнящая улыбка напоминала о себе только намеком. Мирцелла сделала первый шаг и теперь ждала реакции.
- Я просто растерялась. Это мой первый арест, - прозвучало как "пе'гвый а'гест". - Я не собиралась лжесвидетельствовать, но слишком переволновалась.
На самом деле она не волновалась ни грамма, слишком хладнокровная, слишком расчетливая, уверенная, что ей почти ничего не будет за эту глупейшую покупку. Почти. А ей нужно было, чтобы информация об этом казусе никогда не попала в ее личное дело.
- Я забыла, как в Англии относятся к Амортенции. Вспомнила, когда было поздно, - так же спокойно пояснила Мирцелла, продолжая гадать, что за человек перед ней. Она смогла бы и изобразить слезы раскаяния, причем достаточно искренние, но для начала стоило бы понять, чего хочет от нее сам Руфус Скримджер.

С каждым произнесенным Руфусом Скримджером словом Мирцелла приближалась к ответам на свои вопросы. Он наверняка развлекался за ее счет. Совершенно точно ей не верил. И уж точно понял ее совсем крошечный намек.
Она улыбнулась в ответ на шутку о нескольких арестах, давая понять, что оценила это проявление дружелюбия, однако на сей раз улыбка не содержала намека. Главное - не увлечься, знала Мирцелла, окидывая Руфуса оценивающим взглядом из-под ресниц. Чопорные, сдержанные англичане не флиртуют в допросной, и если она поведет себя чересчур провокационно, результат может быть совсем не таким, какой ей требуется.
Он продолжал говорить - Мирцелла молчала.
Отрицать очевидное было глупо. Спорить с фактами было небезопасно. Она предложила два варианта, которыми он мог бы воспользоваться, если бы хотел закончить всю эту возню, но Руфус Скримджер отказался от обоих. Он хотел правды, но Хант знала, что правда мужчинам противопоказана. Даже таким, как Глава Аврората.
Пауза затянулась; наконец Мирцелла подалась вперед, взглянула в глаза Скримджеру.
- А для чего, по вашему, может понадобиться Амортенция? Я не собиралась травить ею гномов, если вы об этом.
Хант отдавала себе отчет, что ступила на тонкий лед: доказательства ее вины были неоспоримы, однако о том, кому именно предназначался бокал с любовным эликсиром, могла поведать только она сама. Это стало бы сокрушительным ударом по ее положению в отделе, Эрон никогда не простил бы ей такой грубой игры за его спиной, не говоря уж о том, что посчитал бы ее безнадежной, раз она так глупо попалась...
Да, она попалась, но безнадежной ее это не делало.
- У вас есть женщина, мистер Скримджер? - взглянула Мирцелла прямо в глаза Руфусу. - Женщины иногда склонны поступать алогично. Глупо и даже безрассудно, когда речь идет о любви. Именно это со мной и произошло. Почему бы вам не отпустить меня? Мой первый арест будет последним, даю вам слово.

Мирцелла откинулась на спинку неудобного стула, прищурилась, старательно контролируя каждое свое движение, которое могло показать, как сильно она нервничает.
То, что Скримджер не ответил на ее прямой вопрос, мешало ей, путало карты, но все же подтолкнуло к догадкам, которые сплетались в паутину логических выкладок. Откровенничать с ней он бы не стал, это было ясно и так, но простой ответ не подразумевал лишней информации. Простое "да" ничем не навредило бы ни ему, ни той таинственной женщине, но он предпочел не отвечать. Мирцелла достаточно имела дел с мужчинами, чтобы поставить на то, что Руфус Скримджер либо одинок, либо не связан никакими серьезными отношениями.
Она опустила ресницы, скрывая вспыхнувший гневный блеск на упоминание о Франции, а когда вновь подняла глаза, то улыбнулась, легким взмахом руки показывая, что его догадки верны. Тут не Франция. И тут она играет совсем на другое.
Он беспокоился о том, для кого покупалось зелье. Это одновременно было и смешно, и обидно. Как будто личность человека, ради которого Мирцелла Хант пошла на преступление, имела значение. Как будто Руфусу Скримджеру было не все равно.
Она кинула опасливый взгляд на дверь, но в  кабинете по-прежнему не было никого, кроме нее и Скримджера.
Мирцелла Хант не представляла угрозы. У Мирцеллы Хант не вышло напоить Амортенцией кого-либо и получить власть над этим человеком.
Это не значило, что она собирается останавливаться, но вносило коррективы в ее поведение.
Мирцелла изящно поднялась на ноги, неторопливо и плавно, демонстрируя, что не собирается нападать на аврора в стенах Министерства. Поправила выбившийся из прически локон, обходя стол и останавливаясь в паре футов от Скримджера.
- Для вас, - выдохнула она, глядя в глаза аврора и сгоняя тень улыбки с полуоткрытых губ. - Амортенцию я купила для вас. И мне нет дела до Министерства. У меня личные мотивы, Руфус. Дело в вас, а не в политике.
Руфус Скримджер был прав: во Франции это работало. А насчет других людей он мог и ошибаться.