Джоркинс, брат непереносимой Берты, отличался тем же неугасимым стремлением совать нос в чужие дела, за что и поплатился.
На что он рассчитывал, когда в поздним октябрьским вечером заявился в кабинет Рудольфуса и бросил ему на стол несколько служебных записок, в которых речь велась об отправке в Сектор нескольких отчетов по применению боевой и темной магии, так и не дошедших в итоге до Аврората, да не за последние месяцы, а с начала года?
Судьба этих отчетов Рудольфусу была хорошо известна, он лично уничтожил каждый, вместе с копиями и записями в журналах регистрации, а вот пару служебных записок упустил из вида. Внимательностью он отличался только на квиддичном поле да в бою. Бумажная работа всегда была его ахиллесовой пятой.
Рудольфус поднялся на ноги, даже в кабинетном заточении напоминая сложением о своем квиддичном прошлом, с яростью и угрозой глядя на полукровку, осмелившегося бросить вызов ему, Лестрейнджу, но смолчал, выжидая.
Джоркинс, двадцать лет проработавший в Министерстве, даже за последние годы не понял, что настали времена, когда его пост не защитит его от подчиненного.
Потребовав, чтобы утром Рудольфус предоставил удовлетворительные объяснения потерянным отчетам, глава сектора покинул кабинет Лестрейнджа и отправился к себе домой.
Откуда был похищен и убит этой же ночью, под пытками Уолдена подтвердив, что ни с кем не делился своими открытиями насчет должностных преступлений одного из сотрудников. Тело было трансфигурировано посмертно и утоплено в болотах Норфолка.

Без малого два месяца Сектор борьбы с неправомерным использованием магии лихорадило: реальность, в которой Пожиратели Смерти приходили к кровати, постепенно наступала на Англию, знаменуя собой расцвет темных времен, и те, кто до сих пор верил, что этот кошмар обойдет их стороной, начали прозревать.
К тому же, исчезновение главы послужило Лестрейнджу на руку и с точки зрения карьерного роста.
Самым очевидным кандидатом на пост пропавшего был прежний заместитель, а вот кабинет заместителя давно ждал самого Рудольфуса.
Таким образом, после месяца с лишним полнейшей неразберихи Сектор получил новых вожаков, и Рудольфус Лестрейндж получил возможность бесконтрольно влиять на задержку передачи сигналов о применении магии в Аврорат.
Это стало его вкладом в служение Милорду, хотя он, как и прежде, куда больше жаждал вершить справедливость своими собственными руками, напрямую уничтожая отбросы, смеющие называть себя магами.
Повышение давало широкий спектр для служебных злоупотреблений, позволяло получить новый уровень для ведения дальнейшей вербовки, и все же Рудольфус не был доволен, откровенно тяготясь новой должностью. Хотя были и свои плюсы: отсутствие подотчетности, возможность в любой момент покинуть Министерство, прикрывшись служебной необходимостью, более обоснованное наблюдение за Авроратом, от которого могли быть основные проблемы.
И хотя Рудольфуса не оставляло ощущение, что он зря тратит свое время, он продолжал появляться в Министерстве, где они с Макнейром лишь сдержанно кивали другу другу, объединенные будто общим прошлым и работой в одном отделе, хотя их объединяло намного большее: узы чужой, пролитой ими крови, вязали не меньше Меток на предплечьях.

Неделя, на которой были объявлены официальные назначения, все же доковыляла до пятницы и запланированной вечеринки. Лестрейндж не собирался оставаться, но он знал, до чего беспечны после таких посиделок коллеги- а потому планировал как следует ознакомиться с отчетами по зафиксированным за неделю случаям нарушения положений о применении магии.
И потому остался, равнодушно наблюдая за подготовительной суетой. Шутки насчет того, почему его не тянет домой к молодой жене, были бы подобны смертному приговору, и если у кого-то и возникло желание так пошутить, то он сделал это в собственном доме, укрывшись под одеялом и как следует убедившись, что вокруг нет ни единой живой души, которая могла бы донести старшему сыну Рейналфа Лестрейнджа содержание шутки.
С бокалом выдохшегося шампанского - Рудольфус не терпел слабоалкогольной кислятины - он мерил шагами общий рабочий кабинет, отвечая на редкие поздравления. В Секторе его недолюбливали, причем не только без причины, но Лестрейнджу едва ли было до того дело.
Он с гримасой отставил бокал и прошел в свой новый кабинет, где чарами призвал из ящика стола фляжку с коньяком.
Трансфигурировал пресс-папье в снифтер, налил на два пальца и выпил залпом, наслаждаясь вкусом, прокатившимся по горлу.
А когда обернулся обратно, в дверях стоял Руфус Скримджер, аврор, пользующийся определенной славой, и не только среди своих коллег.
Лестрейндж замер как почуявший добычу хищник, но вскоре качнул рукой с пустым стаканом, якобы приветственно.
- Зашли поздравить? - фраза прозвучала тяжело и недружелюбно.

Взгляд Скримджера Лестрейнджу не понравился. Чистокровный, связался с полукровкой - и спрашивает о страхе.
Имей Рудольфус чувство юмора хоть в зачатке, расхохотался бы в лицо.
Это же ему, Руфусу Скримджеру, предателю крови и магглолюбцу, нужно бояться. Неужели не чувствует, что придет и его черед?
Сверля аврора тяжелым взглядом, Лестрейндж чуть наклонил голову, наблюдая, как тот прошел еще ближе, вторгаясь на территорию Рудольфуса.
Рациональность в их семье не была уделом наследника, действовавшего преимущественно так, как требовали от него инстинкты, а потому вторжение в свой кабинет Лестрейндж воспринял как агрессию.
Отставил на стол пустой бокал, как если бы готовился к схватке, упрямо набычился, оценивая предполагаемого противника.
Что тот здесь забыл?
Насколько Рудольфус знал, Руфус Скримджер не был особенно близок с убитым Джоркинсом, но Джоркинса пришлось убирать в спешке, они ограничились лишь поверхностными раскопками, кто знает, не обмолвился ли бывший глава Сектора своими подозрениями в случайном или намеренном разговоре?
От бессмысленных теоретизаций Рудольфус пришел в еще большее раздражение. Он любил простые и понятные схемы, где все сводилось не к затяжной психологической игре в правильные вопросы и верные ответы на них, а к тем же инстинктам, которыми руководствовался сам: подчинить или подчиниться, убить или быть убитым.
- Не страшно, - самоуверенно ответил Лестрейндж, проигнорировав первую часть фразы. Джоркинса жаль ему не было, как не было жаль никого из тех, кто имел глупость становится между одним из Лестрейнджей и его целью. Это закон жизни, естественный закон, и Рудольфус уже давно относил себя к сильнейшим.
- Мне нечего бояться. А вам? Он был вашим другом? - провокационно поинтересовался Лестрейндж, опуская бокал на стол. - И каково это, расследовать это исчезновение? Нашли что-нибудь?
Свою помощь он предлагать и не собирался, однако было что-то увлекательное в этой беседе. У Аврората на него ничего не было, в противном случае Рудольфус бы знал об этом: к семьдесят девятому году в Министерстве было достаточно глаз и ушей Организации, старающихся ради личной выгоды или по убеждениям. Да и назначения не было бы, но, тем не менее, Лестрейндж был охотником и безошибочно угадал тот же азарт в зашедшем на огонек авроре: тот, даже если следовал инстинктам, шел в верном направлении.
Лестрейндж почувствовал, как раздражение сменяется предвкушением. Ему нравились эти моменты истины, когда не нужно было больше ни притворяться, ни лгать, ни скрывать свои истинные стремления. Когда жертва наконец-то понимала, что ее ждет и кто будет палачом.
Он смерил Скримджера серьезным взглядом, будто бы готовясь к дуэли. Приходилось напоминать себе, что необходимо сдерживаться. Министерство все еще считалось неприкосновенной территорией.

Отредактировано Rodolphus Lestrange (18 апреля, 2016г. 20:40)

По этим вашим отчетам?
Лестрейндж вздернул бровь и тут же вернул себе самоуверенный вид. Скримджер не разговаривал бы с ним здесь и сейчас, если бы у него было хоть что-то: Джоркинс не врал, когда, сквозь боль, кровь и понимание, что жить ему осталось считанные минуты, твердил, что никто не знает о его подозрениях, Лестрейндж был в этом убежден.
Немигающий взгляд собеседника напоминал взгляд противника на дуэли, и Рудольфус смотрел в ответ так же открыто и без следа симпатии.
Даже расстояние между ними напоминало стойку перед дуэлью, и Лестрейндж сжал и разжал пальцы правой руки, как если бы собирался потянуться к палочке.
- Из любопытства, - медленно произнес он, отвечая на вопрос, не менее провокационный, чем прозвучал ранее. - Кажется, Джоркинс посещал курсы самообороны, организованные Авроратом. Не слишком-то они ему помогли.
Рудольфус точно знал, что пропавший, а на самом деле, убитый Джоркинс не просто посещал курсы, а даже достиг кое-каких успехов, и даже знал, к какому инструктору тот попал. Рудольфус вообще многое знал, пользуясь служебным положением и своим влиянием на нынешнего главу отдела. И  ради этого он и отправился в Министерство - чтобы знать.
Лестрейндж улыбнулся так же медленно, позволяя улыбке, будто застарелой ране, вдруг раскрыться на его лице. Ему нравилось осознавать, насколько близко сейчас стоит Руфус Скримджер к разгадке исчезновения Джоркинса, однако нельзя было позволить этому чувству взять верх над естественным самосохранением.
- Надеюсь, его скоро найдут, - улыбка медленно растаяла.
Под взглядом аврора не хотелось разговаривать. На самом деле Рудольфус с большим удовольствием бы выколол тому глаза, воспользовавшись ножом, что брал с собой на рейды. Сейчас ножа в сапоге не было, но это не мешало временами чувствовать в руке холодную тяжесть самозатачивающегося зачарованного лезвия, если как следует вспомнить это ощущение.
Следующий вопрос Скримджера позволил уйти от темы Джоркинса.
- Зашел за чем-то, более крепким. Шампанское так себе.
Ему показалась забавной идея угостить аврора, пришедшего в самое логово другого хищника.
Вытащив пузатую бутылку, Рудольфус встряхнул ее и янтарная жидкость заплескалась в стеклянном сосуде.
Уже трансфигурируя второй бокал, Лестрейндж разорвал зрительный контакт.
- Нет, - он снова улыбнулся своему отражению улыбкой, в которой отсутствовала естественность. - Мое повышение было вопросом времени.
И жизни Джоркинса, но тот мог еще долго наслаждаться своим местом, если бы не полез туда, куда совсем не стоило. Если бы проявил умение быть слепым и глухим там, где это требовалось, как тот, кто сейчас занял его кресло и повысил Лестрейнджа до зама.
Рудольфус умел быть благодарным. Иногда эта благодарность проявлялась в галеонах. Иногда - в сохранении жизни. А иногда и в быстрой смерти.
Руфус Скримджер пока не заслужил никакой благодарности.
- Выпьете?- разливая по бокалам огневиски пристойной выдержки, поинтересовался Лестрейндж, жестом любезного хозяина демонстрируя бутылку.

Рудольфус не ответил, поднимая с пустого стола, лишь на углу которого примостились прочитанные самолетики, бокал, однако на Скримджера взглянул внимательно. Тот говорил так, словно и в самом деле был убежден в том, что Джоркинса не найдут, и с одной стороны это нравилось Лестрейнджу, высоко ценящему болота Норфолка. С другой стороны, то, куда заводил беседу этот цепкий аврор, вызывало инстинктивное напряжение. И, конечно, еще азарт. Предвкушение, которое не могло заменить возбуждающего азарта боя, но будило в Лестрейндже повадки хищника, беспокойно дремавшего между вызовами.
- Ваше здоровье, - он отсалютовал виски, не отрывая взгляда от этого человека, который так беззастенчиво вторгался на территорию, которая с недавних пор стала вотчиной Рудольфуса. - Наш Аврорат нас бережет?
На этот раз усмешка могла бы назваться дружелюбной, если бы не полное отсутствие теплоты во взгляде.
После последних слов Руфуса Скримджера Лестрейндж больше не мог игнорировать свое паучье чутье, твердившее ему, что этот тощий сухопарый аврор, поправляющий без надобности очки, может быть опасен. Это не пугало, опасность не пугала Рудольфуса, но заставляла его реагировать.
Теперь и он изучал, присматривался к Скримджеру, больше не веря, что тот заглянул на огонек.
Огневиски обжег язык, прокатился по горлу. Рудольфус улыбнулся снова и продолжил прерванную было беседу.
- Аврорат проделал замечательную работу с этими курсами, - и, несмотря на насмешку, он был искренен: пользу от наглядной демонстрации базовых аврорских навыков боевикам Милорда сложно было переоценить. - Не думаю, что вам стоит винить себя. Возможно, Джоркинса застали врасплох. Может быть, на него напал тот, кого он хорошо знал. От кого не ожидал атаки. Мы же не знаем обстоятельств... Никаких обстоятельств.
Улыбка с лица Лестрейнджа исчезла лишь с последним словом, пряча за сжатыми губами проглянувшую на миг маску безумца.
- Одно ясно, найдут его или нет, нам всем стоит быть начеку, - и Рудольфус вновь отсалютовал бокалом, допивая. - Как виски?