Выжатым лимоном давно не приходилось себя чувствовать, а ведь весь процесс дознания вела не она: Яэль только присутствовала и, изредка, задавала уточняющие вопросы, но слушать и слышать куда как сложнее, чем просто говорить. Слушать и запоминать, анализировать. Запасы чая и конфет исчерпались к концу работы над закрепление всех формальностей и составления отчетов. Глядя на располневшую папку, ведьма усмехнулась.
Бомба. Именно. Это дело оказалось слишком ярким и будет слишком резонансным.
Слишком...
Это слово не нравилось Лисе - она уже подозревала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Одно дело - накопать старых грешков Блэка, убедиться в том, что он сумасшедший, найти подельников; другое дело - найти сведения обмана и тайной игры, затеянной на Косой Аллее, а третье... третье вырыть себе же и всему Аврорату могилу, наткнувшись на ложный приговор и обвинение. Даже убийства не было. Даже убийства преступника. Ни-че-го.
Их ловко водили за нос долгие пятнадцать лет. Такое не прощается. Особенно - самим себе. Такие ошибки смываются кровью. Вот только, кто же захочет смывать весь позор собственной - историю писали и пишут кровью побежденных.
Наплевав на всё, рыжая закурила прямо в кабинете дознания - после такого ей хоть к Фаджу заходи с ноги - всё равно шансов на то, что всё обойдется благополучно - ничтожно мало.
Чарльз тоже поутих - не горел огнем праведного возмущения, задумался. Ему тоже было о чем подумать, прежде чем на ковер к начальству, неся в руках клубок отравленных змей.
Но больше всего добивал не страх за свое будущее и карьеру, а гнев - горячий и острый: Лиса была в Азкабане и видела того, кого осудили за дело, но, в какой-то момент, в той атмосфере мрака и тлена, пронизывающего холода и отчаяния, мисс Гамп жалела даже Рудольфуса Лестрейнджа, полагая, что гуманнее - убить.
А как было Сириусу Блэку сидеть там долгие годы, зная, что он оболган с ног до головы, зная, что к нему никто не придет, зная, что больше у него нет жизни. Как?
И можно ли закрыть на жизнь одного человека глаза, можно ли сказать "Извините, были не правы, но ничего уже не сделаем" и продолжить делать вид, что всё хорошо? Допродолжались уже - от лжи, тянущейся слизью со страниц "Ежедневного Пророка", скоро придется отмывать не единиц из тысяч, а тысячи тысяч. Если отмоют. Ведь ложь, повторенная сотни раз, становится мировоззрением.
Лисе очень не хотелось думать о судьбах, что так хрупки под сапогом власти, но не думать она не могла.
- Да, пойдем. - Затушив окурок, выдохнула и усмехнулась. - Обязательно приду. - У Яэль были большие сомнения, что они доживут до обещанного обеда. Или что им вообще захочется еще работать вместе и смотреть друг другу в глаза, если...
Если все сейчас произойдет наихудшим образом.
   * * *
Чарльз не смог удержаться от бравады и подал будущему новому Министру на стол папку так, что сомневаться в её гремучем содержимом не пришлось бы сразу. Ведьма только чуть поджала губы, а потом посмотрела в лицо бывшему хит-визарду. Жаль, она не умела гадать на будущее. Очень жаль - приходилось довольствоваться собственным пониманием правильности и чутьем. Один раз это выручило, потом второй, третий - и так всю жизнь, и дальше, но сейчас аврор не знала, не чувствовала, не могла собрать воедино - лавина уже сошла с горы и, или ты бежишь, или размышляешь - что делать.
Поморщившись от косноязычия фраз друга, Лиса шагнула вперед, кивая.
- Добрый вечер, мистер Скримджер. - Она, наверное, даже на инквизиторский костер поднималась бы, держа спину ровно, хотя ладонь, сжимающая рукоять трости, уже болела от напряжения.
- Проведенные мной исследования по делу "пять, штрих, тридцать восемь, звезда, четыре", не показали ни единого прямого факта сопричастности Сириуса Блэка к организации Пожирателей Смерти: у него не было обнаружено Темной Метки; прямых свидетельских показаний не существует; магглы, пострадавшие в ходе боя в Лондоне в ночь с тридцать первого октября на первое ноября, были подвергнуты сильнейшему заклинанию забвения командой обливиэйторов и, увы, их сознание не переживет восстановления событий той ночи... естественно, те, которые выжили после взрыва, в эпицентре которого должен был находиться Питер Пэттигрю. Дознания не проводилось, как и суда. Сириус Блэк был отправлен в Азкабан с нарушением всех норм права - не был проведен даже анализ последних выпущенных с волшебной палочки заклинаний. Пожиратели Смерти, пойманные после Сириуса Блэка, ни разу не упоминали его в своих показаниях, некоторые из них были опоены веритасерумом, что подтверждало правдивость слов. - Лиса говорила, чувствуя, что лично заколачивает крышку гроба репутации собственного отдела. Это был полный провал Аврората и Министерства. И она это знала, и Чарльз Клиффорд, а знал ли Руфус Скримджер раньше? И что будет делать теперь?
- У меня всё, сэр.

[NIC]Charles Clifford[/NIC]
[AVA]http://s017.radikal.ru/i437/1508/69/4858c5f80f7e.jpg[/AVA]
Гамп, взявшая слово после, держалась неплохо даже под не слишком-то довольным взглядом Скримджера. Тому Клиффорд от душа сочувствовал, однако не до той степени, за которой оставалось только сжечь несильным заклинанием злополучную папку и надеяться, что в ближайшее время оборотней слушать никто не станет.
После доклада Яэль, куда более основательного, чем вступительное слово самого Чарльза, повисла пауза - глава Аврората изучал принесенные документы.
Паузе Клиффорд не слишком обрадовался: пауза грозила обернуться чем угодно, и это состояние неопределенности сейчас казалось совершенно недопустимым. Нужно было принимать решения, действовать, даже если единственное, что они могли, означало подрыв репутации не только Аврората, но и Министерства иже  с ним. Не удивительно, что Скримджер решил ознакомиться с материалами сам.
Но когда глава Аврората поднял голову от папки, избавившись от очков - может, чтобы не видеть того, что лежало на его столе? - Клиффорд был готов. И на первый, даже ожидаемый, комментарий ему было, что сказать.
- Сириус Блэк казался самой очевидной кандидатурой на роль Хранителя для любого, кто хотя бы шапочно был знаком с ним и с Поттерами. Как и самой очевидной кандидатурой на роль того, кто может переметнуться к Волдеморту, - о семействе Блэк слухи ходили разные, но насчет приверженности членов этого рода идее превосходства чистой крови все сплетники сходились во мнении. - Да и показания магглов были исчерпывающими: кое в чем из того, в чем его обвиняли, он действительно виновен. Нарушение Статута в таком масштабе тянет на Азкабан.
Высказавшись, Чарльз замолк - так или иначе, Сириус Блэк покушался на жизнь Петтигрю, пусть и безуспешно, если верить Люпину, так или иначе, применял магию - боевые чары - на глазах магглов. И хотя все это не шло ни в какое сравнение с тем, что гласил приговор в конечном итоге, можно было понять, почему четырнадцать лет назад у тех, кто занимался этим делом, не возникло дополнительных вопросов.
Хотя это, разумеется, ни в коем случае не спасало ситуацию на данный момент.
- Никто не знает, сэр,  - подтвердил Клиффорд, не догадываясь, куда клонит начальник, а затем застыл столбом, услышав предложение Скримджера. Вопрос с полной секретностью был понятен - не хватало им еще утечки информации такого значения - но прекращать поиски Блэка?..
- Но, сэр, - мотнул головой Чарльз, упрямо держащийся за свое. - А как же подать ориентировку на Петтигрю? Или он так и будет наслаждаться своей безнаказанностью? А статус Блэка так и останется "в розыске"? Да его дементоры ищут, сэр.
Впрочем, как говорили те, кто работал в Азкабане после известия о побеге некоторых заключенных, тюремные стражи вели себя беспокойно и не слишком-то подчинялись воле Министерства. Еще один тревожный звонок, хотя сигнальные чары и без того надрываются с самого конца лета.

Чарльз Клиффорд хотел найти и наказать виновного, Яэль Гамп хотела найти и реабилитировать несправедливо осужденного. Оба слишком уходили в частности, но то, насколько разные вещи их волновали, не особо удивляло Скримджера. Конечно, Клиффорд прошел первую магическую - не ему считать случайных  жертв.
- Петтигрю наслаждался безнаказанностью четырнадцать лет. Несколько месяцев... или год, или несколько лет ничего не изменят. Успеем еще. Другое дело - его можем убить не мы. Нам нужна легенда на случай, если вдруг найдется труп с его лицом. Вряд ли многие помнят, как он выглядит, но шанс, что его узнают, все равно есть. Клиффорд, это на вас.
Дементоры волновали обоих. Скримджера, по правде, они тоже волновали - но скорее тем, что он не был уверен, что их все еще можно контролировать. Из поездок в Азкабан он хорошо помнил, на что они способны. Даже он, хотя не числился ни заключенным, ни арестованным, иногда днями не мог стряхнуть неприятное, холодное ощущение, как если бы плохие воспоминания разрастались внутри, как иногда мох ползет по разрушенным стенам замков. И дементоров было много - очень много. Если и эту силу они потеряют, если и она обернется против них...
Он взял перо, не глядя, оставил в рабочих записях пометку о том, чтобы переместить плановые тренировки по заклинаниям и добавить туда патронус. Вещь необязательная, но полезная - и куда проще нащупать свое одно светлое воспоминание еще теперь, до войны, которая огненной полосой пройдется по старым оценкам и мироощущению.
- Что касается Блэка... Рисковать авроратом ради одного человека, пусть даже невинно осужденного, в этой ситуации - глупо. Он успешно скрывается уже больше двух лет и, вероятно, сможет и в будущем обойтись без нашей помощи.
Скримджер чувствовал себя так, будто идет по острию меча. Сегодня он жертвует незнакомым Блэком, но потом... потом замалчивать ситуацию станет нельзя. Не просто нельзя - это будет неправильно. Так или иначе слухи могут пойти, кто-то может заметить. Однажды аврорату уже случилось замолчать - они отпускали пожирателе, а те теперь вернулись. Скоро об этом вспомнят, скоро заговорят.
- Когда война закончится, мы откроем информацию, - сказала Скримджер скорее себе, чем своим подчиненным. Хотя хорошо, что они были здесь - это было непростое решение, и то, что он говорил при свидетелях, отрезало возможность пойти на попятную. - И перепроверим все дела первой магической. Я помню, как велись тогда процессы. Как они не велись, вернее. Скорее всего, те, кто был обвинен случайно, уже мертвы или безумны, но мы хотя бы восстановим их репутацию. И свою тоже. Отправим кого-то в отставку и постараемся после второй войны не повторять ошибку первой. Но это потом. Пока что нам нельзя подрывать доверие еще больше: это сыграет только на руку пожирателям. Им станет проще, а нам - труднее. В этой ситуации мне одинаково безразличны и Петтигрю, и Блэк. Пусть делают, что хотят - вас двоих это волновать не должно.

Всё было, пожалуй, еще терпимо – мистер Скримджер не стучал папкой с делом по дурным головам и решал дело обстоятельно. Пойманный взгляд Чарльза, его недовольство – это минус, конечно, но с другом и напарником по чаепитиям, рыжая как-то разберется в личном порядке (тот же обед, который Клиффорд обещал, неминуем).
Скрыть личность будущего предполагаемого трупа и придумать легенду – вот задание так задание. Даже жаль стало старшего аврора, и стало абсолютно понятно, что не они первые. Не они последние, кто ради пресловутого блага творят не слишком правильные вещи. Такого Фионе не рассказать, даже когда ночь темна, преисполнена внутренней боли, о таком разве поделишься? Мир – выгребная яма. И кто-то должен его чистить. Хотя быть теми, кто с лопатой, никогда не хотелось, но этот выбор – стезя аврора, давным-давно совершен.
Обещание открыть информацию потом, после грядущей войны, мисс Гамп встретила без особого энтузиазма – не верила, пожалуй, что её переживут те, кто встретил первую. Рубцы старой ненависти не проходят и многие, ведь так, кинутся вновь на баррикады. И рыжая не сомневалась, что многие пойдут на смерть. Потому что каждая битва выхолащивает душу. Пожирателей Яэль видела вблизи, говорила с ними – человеческого там осталось мало, а иные… другая сторона – вот стоят два представителя, живее, теплее, но – у каждого есть могилы родных. После любой войны остается слишком много писем, которые уже не найдут своих адресатов и адресантов.
- Слушаюсь. – Чеканно отвечает аврор и кивает. Её не будет волновать ни-че-го, пока ведьма находится в стенах Министерства и носит мантию с нашивками Аврората. А что за его пределами – дремучий лес и Пожиратель Смерти в учениках.
Оборачиваясь на Чарльза, Яэль, все же, опережает своего начальника.
- Информация, известная Дамблдору, Люпину и троице школьников, почти два года не выходила за пределы узкого круга лиц. Думаю, причина в личном интересе. И, думаю, ни опальный директор, ни оборотень, ни школьники не озвучат её и дальше – это пока не козырь. Поданная от них информация будет звучать неубедительно, если не найдет официального отзыва Министерства. В конце концов, с ними можно провести беседы, намекая, что распространяться дальше не стоит. – Мисс Гамп чуть хмыкнула, представляя смельчака, который попробует добиться чего-то от Альбуса Дамблдора.
- На счет Поттера… думаю, с ним, в первую очередь, Министерству стоит провести беседу. Вокруг этого мальчика столько лет скрещиваются взгляды и разговоры, а позиция Министерства пока неоднозначна. Если таки будет война… парень не будет оставаться в стороне, так? Значит, ему стоит показать, что Аврорат всегда стоит на стороне безопасности и правопорядка. – Ведьма вопросительно посмотрела на Скримджера, думая, что же решил про себя кандидат в Министры Магии. Из всех трех кандидатов, Лиса выбирала его – не из-за программы, а потому что помнила человека, спасшего её и поверившего в неё много лет тому назад.

[NIC]Charles Clifford[/NIC]
[AVA]http://s017.radikal.ru/i437/1508/69/4858c5f80f7e.jpg[/AVA]
Не нравилось Клиффорду, что вновь все ниточки привели к Гарри Поттеру. Мальчик - а как еще называть пятнадцатилетнего волшебника, несущего последние годы бремя надежды магического мира - едва ли был готов к тому, что уже пережил, не говоря уж о той травле, которую попытался организовать Фадж, официально опровергнув слова о возвращении Волдеморта... И в этом смысле, с точки зрения высшей справедливости, Корнелиусу Фаджу сейчас возвращалось сторицей,  вот только Чарли в высшую справедливость мало верил. Министр сам упустил главное, увлекся популизмом, позволил себе увлечься симпатиями общественности - и вот к чему все в итоге привело.
Бросая короткий взгляд на Руфуса Скримджера, также без энтузиазма подтвердившего необходимость разговора со свидетелями, Клиффорд помрачнел еще сильнее - в словах Яэль резон был, но полагаться на то, что школьники и Альбус Дамблдор, все сильнее напоминавший Чарльзу растерянного старика, продолжат молчать, что их личные интересы не изменятся, казались форменным попустительством тому, кто однажды потерял слишком многое, позволив себе поверить в то, во что хотелось верить, не обратив внимания на очевидные признаки надвигающейся катастрофы.
И то, что Глава Аврората не собирался считать Гарри Поттера тем, кем его усиленно выставляла массовая истерия, а именно, спасителем, нашло отклик у Клиффорда, разом примирив со всем прочим.
- Излишнее внимание к Поттеру сейчас может сыграть против нас - Блэк явно больше не самая страшная угроза Англии, и если мы отправим в школу отряд Авроров охранять мальчика, не станет ли это негласным подтверждением обвинений в том, что Аврорат и Министерство не собираются ничего предпринимать, положившись на Избранного? - задал риторический вопрос Чарльз, обдумывая опасения начальника. - Но показать - даже неофициально - что мы принимаем его всерьез, стоит. Если позволите, я бы побеседовал с этой троицей, раз уж до директора ныне не добраться. И желательно, без уведомления мадам Амбридж - привлекать ее внимание к активности Аврората вокруг Поттера чревато лишними вопросами, а их, как я понимаю, нам лучше избежать. Постараюсь объяснить, почему правда о Петтгрю и Блэке должна пока оставаться в тайне, намекну, что Аврорат не поддерживает официальную позицию Министерства и готов прислушиваться к Поттеру впредь, а заодно выясню, насколько сам мальчик представляет ситуацию и увлечен ли собсвенной ролью в происходящем. Юные герои существуют только в песнях и книгах, а мы в других условиях, сэр, - закончил Клиффорд, выжидательно глядя на Скримджера.
Не слишком хотелось вновь хоронить раскопанную правду, но выхода, видимо, действительно не было - по крайней мере, пока.