[AVA]http://i.imgur.com/B0ZAUvb.png[/AVA]Маггловедение прошло без эксцессов, хотя часть из посещавших этот факультатив присутствовали на "открытом уроке" Треллони, так что до звонка к началу занятия в кабинете можно было услышать многоголосый пересказ произошедшего там. Таким образом Гермиона узнала, что "Паркинсон торжественно приняла и нацепила значок дружинников, и чего только тянула столько", "Амбридж отстранила Трелони от преподавания, но оставила жить в замке до конца учебного года" и что "Поттер за выходку Грэйнджер заработал сегодня отработку, благо хоть успел смыться с Уизли, пока Амбридж отвлекалась на Паркинсон".
С последней новостью помогала смириться мысль, что Гарри и так, и так попал бы под раздачу - Амбридж официально сделала его козлом отпущения и была готова обвинять его во всем "неправомерном", что творится в школе. А Пэнси... С одной стороны слизеринская староста явно позволила ему и Джинни уйти, пусть, может, и случайно. С другой - что-то подсказывало Грэйнджер, что она не зря выступила с желанием вступить в Инспекционную Дружину. Тем более, что она не жалует их действия...
На ужин гриффиндорская староста, как обычно, пришла одной из первых и устроилась с ближнего края стола, чтобы быстро перекусить и уйти заниматься в библиотеку. Правда, кроме чая и половины кусочка мясного пирога, больше ничего в горло не лезло. Она переживала, хотя и активно пыталась отвлечься, заняв голову мыслями об Амбридж, АД и предстоящих домашних заданиях.
В Большом Зале было еще совсем немного учеников, но с каждой минутой их подтягивалось все больше. Можно было услышать разговоры про произошедшее ночью в Лондоне, про тех, кому пришли "похоронки", про "открытый урок" в Северной башне... Все это сливалось в один тревожный гул, сегодня, в отличие от остальных дней, давящий на мозги и нервы.
Распахнувшиеся окна на несколько секунд обрывают этот гул. Все замирают, единым порывом вскинув головы на влетающих почтовых сов. Но вот уже тишину разрывает отчаянный детский крик с одного из соседних столов - какая-то девочка-младшекурсница сорвалась на громкий плачь, даже просто заметив среди прочих сов выделяющихся министерских. Это был предел.
Гермиона и не хотела бы ничего этого видеть и замечать, но слух и зрение исправно поставляли в мозг обширную информацию, и тот, в свою очередь, не менее исправно ее анализировал.
Их было три или четыре. Кажется, одна опустилась на слизеринский стол. Еще одна - на хаффлпаффский. И одна - перед ней.
У девушки разом будто весь дух вышибло, когда зрение тут же безошибочно выхватило имя на кремовом конверте. Плачь за соседними столами, яркие ноты ужаса, беспокойства, сочувствия и жалости в общем гомоне - все это слилось в ровный гул, будто заложивший уши и заполнивший белым шумом мысли.
Ей казалось, будто она вечность смотрит на свое имя, выведенное каллиграфическим подчерком на конверте с печатью Министерства Магии, содержащим извещение о смерти. Но это длилось от силы пару секунд. Прежде чем она осознала, что в голове бегущей строкой идет только одна четкая мысль: "Нужно уйти".
Одним движением поднимаясь на ноги, Гермиона одной рукой забросила на плечо лямку рюкзака, одновременно не дрогнувшей другой забирая у птицы письмо, и быстрым шагом направилась к выходу, стараясь смотреть прямо перед собой. Но пелена, опустившаяся на слух и сознание, заслонила и зрение, так что взгляд быстро скатился под ноги, и она практически ничего и никого не замечала, кажется, даже столкнувшись с кем-то в дверях. Она не услышала, как извинилась, и не увидела, перед кем. Она почти бежала прочь.
"Нужно уйти," - это единственное, что Гермиона сейчас видела и слышала, неизбежно натыкаясь в Холле на учеников, идущих на ужин. Эта же мысль заставила ее свернуть с главной лестницы в первый же коридор и практически сорваться на бег. Ориентируясь явно каким-то шестым чувством, она петляла по коридорам, пока не подбежала к одной из закрытых дверей и, рванув ее на себя, вошла в пустое помещение. Дверь за ее спиной грохнула о косяк, закрываясь, а она уже была у окна, скинув на пол и рюкзак, и письмо. Кажется, в процессе она выхватила из кармана палочку и заклинанием распахнула створки рамы, и сейчас стояла, опершись руками на подоконник, вцепившись в него пальцами, будто в спасательный круг.
Реальность медленно, кусками доходила до ее сознания. Открытое окно. Палочка лежит в углу подоконника. Знакомая плитка на стенах. Нетипично сухой для этого места пол. Табличка на двери. Путь сюда...
Похоже, подсознание привело ее в Туалет Плаксы Миртл, выбрав это место, потому что сюда крайне редко кто-либо заходил, а после второго курса и коридоры эти ученики старались обходить стороной.
Внешний вид: школьная мантия с гербом и значком старосты факультета, под мантией черные джинсы и темно-синяя кофта, черные ботинки; волосы привычно распущены.
С собой: палочка, часы на левом запястье, на шее серебряная цепочка с серебряным кулоном в виде маленькой совы; небольшой рюкзак (заколдован на вмещение "целой библиотеки" без утяжеления - как и обещал продавец) с учебниками, конспектами и домашними заданиями где-то на полу, как и письмо из Министерства.av by мефисто

[AVA]http://i.imgur.com/B0ZAUvb.png[/AVA]Вслед за визуальной составляющей реальности в сознание подтягивалась и звуковая: знакомый вой, мечущийся по трубам, льющаяся на кафель вода - Плакса Миртл привычно "приветствует" гостей. Голос Джинни. Все это медленно нарастало вокруг Гермионы, будто выталкивая ее из-под толщи темной, спокойной воды на поверхность. Такую же обманчиво спокойную, как и весь этот воображаемый пруд.
Последними подтянулись тактильные ощущения: холодный воздух на лице, легко перебирает волосы, проникает под мантию, холодя кожу под тканью пуловера, ее пальцы, судорожно сжимающие край подоконника, чужие ладони на плечах, кажущиеся горячими через слои одежды.
Но ничто из этого не тревожило спокойные воды, на которой по прежнему дрейфовало сознание девушки. Разве что голос и тепло вызвали слабую, еле ощутимую волну.
А вот объятие заставило забурлить ровную гладь озера вокруг - Гермиона ощутимо вздрогнула.
Продолжая не особо осознавать свои действия, она медленно отцепила правую руку от подоконника и дотянулась деревянными пальцами до палочки. Еле слышным и не менее деревянным, чем пальцы, голосом произнесенное "Акцио, конверт", скупым движением направленная палочка куда-то влево - и письмо послушно прыгнуло на подоконник вместе с несколькими каплями воды. Кончик палочки коротко бьет по министерской печали, вскрывая конверт, из которого, повинуясь очередному ее скупому взмаху, практически с готовностью выскальзывает плотный лист бумаги.
"Уважаемая мисс... С прискорбием сообщаем, что Ваши родители пали жертвами... За любой помощью можете обратиться в Отдел... С искренней заботой о благе... Ваше Министерство Магии и лично его глава - Корнелиус Фадж..." - стеклянный взгляд бежит по ровным строкам наискосок, вбирая информацию, а от спокойствия на мысленном озере не остается и следа: вода бурлит, вздымается волнами, норовя поглотить, затянуть на глубину. И невозможно выбраться из этого водоворота, вновь закрутившегося из обрывков реальности, как ни старайся.
С кончика палочки, все еще сжимаемой в пальцах, срывается пара бесцветных искр, невольно заставляя пальцы разжаться. Но это погружение бессознательно вынуждает за что-то держаться обеими руками, потому что на официальную, эту насквозь лицемерную бумажку падают слезы, сорвавшиеся из оживших глаз, из груди вырывается судорожный всхлип, ведя за собой горькие рыдания, и ноги подкашиваются, отказываясь держать.
И пока Гермиона неизбежно оседает на пол, ее левая рука продолжает цепляться за этот несчастный подоконник - пальцы правой соскальзывают с него и, столкнувшись с чужой теплой рукой, хватаются за нее, пытаясь удержаться.
Не утонуть.av by мефисто

К Плаксе Миртл Серая дама всегда относилась с лёгким оттенком неприязни. Эта шумная малявка здорово действовала на нервы и вызывала чересчур устойчивое желание поскорее скрыться за ближайшей стеной, когда оказывалась неподалёку. Даром, что обе теперь застряли в одном обличье, и Миртл сама прекрасно миновала материальные преграды. Но долг есть долг, и порой во имя высшей цели приходится переступать через собственные предубеждения.
Совет призраков решил собраться вновь, и на этот раз инициаторами стали непосредственно привидения факультетов. Не подчиняющиеся здравому уразумению реформы Амбридж уже настолько перешли все границы, что теперь даже мёртвые не смогли остаться в стороне. Озаботившись происходящим и спокойствием своих студентов, бесплотные создания пожелали хоть как-то облегчить гнёт деспотии в стенах школы. Для этого и было решено провести собрание, на которое приглашались все заинтересованные призраки, но кроме того требовалось присутствие более юных душ, чтобы оценить их позицию с точки зрения учеников. И так уж случилось, что среди огромного числа бестелесных существ Хогвартса Миртл была одной из немногих, кто в школьном возрасте застрял в храме знаний навечно.
Сосредоточившись исключительно на делом разговоре, в котором требовалось лишь пригласить Плаксу и получить её решение, Елена довольно быстро успокоилась и отринула все ненужные эмоции. "Да и, в конце концов, она погибла слишком рано, чтобы не вызывать хотя бы толики сочувствия..."
Девушка как раз достигла нужного помещения и ненадолго застыла перед закрытой дверью, задумчиво паря в воздухе. Но вот она сделала почти решительный шаг вперёд, проходя сквозь препятствие, и в ту же секунду услышала шум, несвойственный маленькой крикунье, а также чей-то приглушённый голос. "Только учеников мне не хватало... Что они вообще здесь забыли?" Серая дама страдальчески потёрла длинными тонкими пальцами лоб и вскинула пристальный взгляд на двух школьниц. Рассевшись посреди туалета на холодном полу, они вызывали лишь недоумённый изгиб брови.
- Миртл, - тихо процедила сквозь зубы явившаяся бестелесная сущность, призывая призрак сих мест и продолжая расстроенно взирать на нежданных свидетелей. Девчонка, увлечённая громыханием труб, похоже совсем не слышала Елену, а у последней не было никакого желания кричать в полный голос.
Дама уже собиралась развернуться и уйти, чтобы навестить Плаксу в более располагающее к разговору время, но что-то в учениках её тревожило и теперь не давало покоя. Рыжая макушка девушки, сидевшей ближе к ней, сомнений в своей фамильной принадлежности почти не вызывала. Хоть Елена и была знатной "старушкой", но за течением жизни в стенах родного замка всё же периодически поглядывала, а умение слушать, не раскрывая рта, порой позволяло ей узнать очень много интересного о здешних обитателях... Что же до второй особы, которую из-за плеча Уизли Серая леди сперва не разглядела, тот тут её ждало немалое изумление: с таким знакомым безучастным ко всему выражением лица в объятиях рыжей подруги ютилась Гермиона Грейнджер. Об этой восходящей звезде магических наук Елена знала не понаслышке. Трудно не заметить того, кто с той же силой рвётся к знаниям, что и дочь Кандиды в своё время. Более того, делает это настолько смело и безрассудно (видно, сказываются гриффиндорские корни), что приковывает к себе внимание буквально всего Хогвартса. Не раз и не два привидение незаметно наблюдало за юной эрудиткой в их тождественно любимой библиотеке. Безусловно, у Серой дамы порой возникала мысль пообщаться с этой девочкой, но её прямота, порой доходящая до откровенной грубости, почти полное игнорирование чувств окружающих сводило на нет весь интерес, подсказывая безутешной душе, что понять её никогда не сможет человек, идущий к своей цели чуть ли не по головам. Но на сей мысли перед глазами Елены почему-то предстала не упрямая гриффиндорка, а она сама.
Легонько качнув головой, чтобы отогнать непрошенное видение, бестелесная дева ещё раз окинула представшую перед ней картину и неспешно поплыла к письму, оставленному на подоконнике. Быстро пробежавшись взглядом по строкам, Серая дама беззлобно, лишь с оттенком усталой тоски пробормотала себе под нос:
- Лицемеры, - а затем, развернувшись всей статной фигурой к ученицам, с новым интересом посмотрела на густую копну каштановых волос.
Теперь они были почти на равных.
- Если бы я получила такое сообщение о смерти матери, я бы их всех поубивала. Будь то в моих силах, - задумчиво протянула мёртвая девушка и отвернулась к окну, сама ещё не до конца понимая, какого авгура решилась открыть рот в присутствии живых.

Гермиона рыдала в голос, захлёбываясь слезами и воздухом, и от этого становилось очень не по себе. От сострадания сердце Джинни сжималось, а руки всё крепче прижимали к себе подругу в попытке удержать здесь, в мире живых, не позволить утонуть в горе. Рыжая не знала сколько они здесь сидели, десять минут или пару часов, время перестало иметь значение, важно было лишь живое тепло под ладонями и глухой стук чужого сердца, отсчитывающего такты самой важной мелодии – мелодии жизни.
Из-за спины повеяло холодом, словно кто-то открыл дверь, создавая сквозняк. Джин повернула голову, чтобы шикнуть на малолетку (старшекурсницы, как и все разумные люди, старались обходить это место стороной, и лишь кто-то из первачков мог сюда вломиться по незнанию), ведь свидетели им точно не нужны. Но, как оказалось, «эффект сквозняка» произвела всего лишь Серая Дама, по неясным причинам посетившая привычное убежище Миртл. Мёртвые не вмешиваются в дела живых, поэтому Уизли проигнорировав привидение, вновь повернулась к подруге, тем более, та, вроде бы начала успокаиваться. Но, видимо, день сегодня ещё не исчерпал своих «сюрпризов» - призрак факультета Ровенкло, прочла письмо, оставленное Гермионой на подоконнике и откомментировала его в своей неповторимой манере. Хотя Джин, в этой ситуации, была согласна с мнением Серой Дамы – пусть месть не вернёт близких людей, но возможно хоть немного затянет ту чёрную дыру в душе, оставшуюся от вырванного оттуда куска.
Похоже, чего-то подобного Грейнджер и не хватало, чтобы успокоиться окончательно. Она отстранилась и поблагодарила, наверное за всё скопом. Джинни натянуто улыбнулась в ответ:
- Мы же друзья, - и это действительно поясняло всё. И подтверждало всё. Да, если Гермиона пойдёт мстить за смерть родителей, Джин встанет с ней плечом к плечу. Конечно, одна подруга может и справится (что маловероятно, учитывая размеры проблемы, но это же Гермиона – самая многообещающая ведьма последнего столетия), но лишней её палочка точно не будет.
На извинения подруги, рыжая только махнула рукой с зажатой в ней палочкой, высушивая и свою рубашку, и мантию подруги. С тихим стоном сквозь зубы (неудобная поза привела к тому, что ноги основательно затекли, и сейчас мышцы покалывало от восстанавливающегося кровотока) Джин поднялась и подала руку подруге, небось находящейся в не лучшем состоянии.
- Пойдём в гостиную, там хотя бы камин есть.
И в качестве благодарности Серой Даме, пусть и случайно оказавшей помощь в приведении Мионы в более-менее нормальное состояние, Джин произнесла:
- Леди, Вы Миртл искали, - нет, это был не вопрос, рыжая слышала, что призрак звала эту капризную Плаксу, - она убралась отсюда как только мы пришли, - подразумевая голосом, что эта истеричка свалила со своими привычными спецэффектами – расплескав воду из унитаза.
- Думаю, она скоро появится, - и тут, словно в подтверждение слов девушки, в дальней кабинке (ближайшей к двери), зашумела вода, щедро выплёскиваясь на пол и послышался визгливый голосок Миртл, причитающий «о своём, о девичьем».

[AVA]http://i.imgur.com/B0ZAUvb.png[/AVA]Ноги действительно основательно затекли за время, проверенное на полу, поэтому Гермиона с искренней благодарностью в глазах приняла руку Джинни в процессе подъема на ноги. Оказавшись таким образом аккурат напротив зеркала, висят его над ближайшим к окну умывальником, она имела сомнительные удовольствие лицезреть свое заплаканное лицо, пусть уже и без видимых следов слез. Надо умыться.
Девушка была совсем не уверена в острой необходимости сейчас камина - особенно в соотношении с тем, что в гостиной сейчас будет полно народу, отвечать на вопросы и сочувствие которого она не совсем в состоянии. Кажется.
- Я не уверена, что готова к...гостиной, - тихо сказала она, надеясь, что Джин поймет причину небольшой заминки, правда, не глядя на подругу, а сделав шаг к окну и взяв с подоконника свою палочку. Мгновение подумав, она взмахнул ей, тихо проговорила формулу заклинания и трансфигурируя треклятое письмо в темно-синее небольшое полотенце - пусть от него хоть какая-то польза выйдет прежде чем она его уничтожит.
Слова призрака о мести стали фактически первыми, что начало заполнять пустоту в мыслях, оставленную слезами. И холодный разум соглашался с тем, что это лишь один из способов заполнить ту черную дыру, что мерно пульсировала внутри, однако сердце желала именно этого - сделать так, чтобы те, кто в ответе за возникновение этой темной, сосущей пустоты, заплатили по счетам ей лично. И, что интересно, ни разум, ни сознание, не отвергали этой мысли, а наоборот приняли ее очень даже охотно, правда, подсказывая, что нужно выждать, продумать, подготовиться. И что сначала ей нужно выдержать разговор с Гарри, Роном, столкнуться с жалостью и сочувствием окружающих. И с насмешками тех, для кого эта похоронка станет лишь очередным поводом побольнее ударить.
Но больше Грэйнджер все-таки беспокоили не возможные насмешки, а жалость, которую так легко спутать с сочувствием... Но принимать соболезнования придется, а слез не осталось - что к лучшему, пожалуй. И она была благодарна Джинни, что та продолжила заполнение пустоты в мыслях своим присутствием и этим простым "Мы же друзья", молчащем о гораздо большем, нежели говорящем.
Холодная вода из ближайшего умывальника оказалась очень кстати, как и, пусть не совсем задуманного цвета, но мягкое полотенце. Которое без сожалений и сомнений, как только вытерла лицо и руки, Гермиона кинула на пол, в заново подступающую со стороны кабинок воду, взмахом снова скользнувшей в пальцы палочки обращая трансфигурацию. Именно в этот момент Серая Леди бросила необычным для призрака тоном, да и необычные для призрака слова, приковывая таки образом к себе взгляд как минимум одной пары карих глаз. Предыдущий разговор духа и Джинни девушка слышала, но не обратила на него особого внимания, ведь речь шла о Миртл, в поисках которой здесь и появилась Леди, а дела мертвых редко, когда пересекаются с делами живых. Однако эти резкие слова призрака факультета Рэйвенкло заставили пересмотреть все, сказанное той ранее. Потому что последняя фраза явно была адресована старшей гриффиндорке.
До этого она ни разу не общалась с Серой Леди. Видела ее в Большом Зале, на праздниках, но ни разу не разговаривала с ней. И не знала про нее ничего, кроме того, что она умерла давно. Остальное - только догадки и предположения. Рэйвенкловцы наверняка знали больше про личность этого призрака. В списке дел появилась строчка "Поговорить с Полумной по поводу духа их факультета". Дел не срочных, но интуитивно нужных.
Во внимательном, пытливом взгляде после нескольких секунд изучения прозрачных контуров уже давно мёртвой молодой женщины скользнула Идея.
Книги может и не спасут, но помогут, а вот взять эти книги можно у человека - в памяти всплыли слова Паркинсон, сказанные тем самым октябрьским днем, когда они столкнулись в каморке около класса Истории магии: "Мне придется заниматься по старым учебникам отца".
Но мысль эту Грэйнджер оставила при себе - сегодня она в любом случае врядли сможет найти слизеринку. Лучше будет отправить ей записку с назначением встречи. Но не сегодня.
- Спасибо за советы, - поблагодарила она призрака, сдержанно, но вежливо. - Мне надо подумать над ними.
И снова направила палочку на медленно мокнувшее на полу письмо, невербально кастуя заклинание воспламенения. Язычок пламени, тут же появившийся на уголке плотной бумаги, вгрызся в него, с тихим треском быстро поглощая, оставляя вместо бездушного оповещения и насквозь лицемерного соболезнования пепел, растворяющийся в воде грязным пятном.
Но этого Гермиона уже не видела, приманив свой рюкзак и повернувшись к Джинни.
- Идем, - решительно сказала она, оправляя мантию, сжимая лямку рюкзака и с видимыми не то неохотой, не то неуверенностью пряча палочку в карман. Однако, не смотря на видимую решительность, чувствовала девушка по большей части отстраненность. И какую-то подсознательную жажду деятельности. Нет, не жажду - необходимость.
Не останавливаться.
Их больше нет, и ей нельзя забиваться в теплый темный уголок и скулить. Ей надо ставить цели и решать задачи - двигаться.