Среда, был всего лишь среда, а Мирцелла уже чувствовала себя выжатым лимоном. Общая напряженность в Министерстве Магии не обошла стороной и Отдел международного магического сотрудничества, особенно с учетом того, что, по прошествии времени, многие маги, чьи экономические интересы простирались за пределы Англии, сочли, что нападение Пожирателей более не повторится, а потери с каждым днем закрытия границ становились все более очевидными. Торговая палата уже не раз поднимала инициативу, касающуюся отмены чрезвычайного положения, и новый глава палаты, миссис Паркинсон, казалась Мирцелле дамой, которая не отступает, пока не получит желаемого.
Мистер Тафт, глава отдела, признавал, что аргументация представителя торговой палаты более чем исчерпывающая, но никак не мог пойти наперекор прямого распоряжения Министра Фаджа, а тот, заискивая перед Визенгамотом, тянул с принятием очередного решения, просчитывая, что принесет ему большее количество голосов на предстоящих выборах: отмена закрытия магических границ между странами или сохранение статуса кво...
При мысли о Фадже обычно равнодушное выражение на лице мисс Хант сменилось на едва заметную гримаску неодобрения, надолго, впрочем, не задержавшуюся. Спустя секунду Мирцелла снова равнодушно улыбалась, отрепетированным жестом протягивая брошюру проходящей ведьме.
Брошюра с броским заголовком "Голосуй или проиграешь", с которой горделиво посматривал Корнелиус Фадж собственной персоной, ведьме по вкусу не пришлась и очутилась в мусорной урне, утробно икнувшей при получении смятого пергамента.
Улыбка мисс Хант не исказилась ни на миг и она уже держала наготове следующую брошюру, готовясь всучить ее очередной жертве этого фарса.
Этот фарс... Именно так она могла назвать происходящее: в агонии предстоящего поражения Фадж привлек к делу административный ресурс, а потому каждому из министерских служащих предстояло пройти через этот позор - агитацию за потерявшего расположение публики Министра.
И эта среда стала днем унижения для Мирцеллы.
Женщина сознательно выбрала самый непривлекательный участок Косой Аллеи, граничащий с Лютным переулком, потому что надеялась, что здесь повстречает как можно меньшее количество знакомых, однако, простояв час под задумчивыми взглядами двух нерасполагающих к себе магов в потрепанных мантиях, куривших сигары у дверей одной из безымянных лавочек Лютного, Мирцелла уже не считала свой план таким уж идеальным.
Одетая в новую шубку, купленную под заказ в бутике миссис Паркинсон и стоившую так, что еще полгода назад мисс Хант могла бы только мечтать о такой покупке, Мирцелла опасалась, что два разглядывающих ее джентльмена могут позариться на обновку. А потому, улыбаясь застывшей улыбкой, время от времени проверяла, на месте ли палочка, уложенная в чехол в рукаве после наложения согревающих чар.
- Голосуйте за Корнелиуса Фаджа,  - без намека на энтузиазм, однако ровно и доброжелательно произнесла она, когда с ней поравнялся спешащий куда-то маг, выскользнувший из покосившегося дома напротив прохода в Лютный. Тот вырвал из рук Мирцеллы брошюру, демонстративно сплюнул и пустил брошюру по ветру. Декабрьский ветер порывисто подхватил пергамент и понес его прочь от мисс Хант, по-прежнему холодно улыбающейся: лицо держать она умела.
Хоть бы Мэри была неподалеку.
Вспомнив о подруге, которой тоже могло выпасть это ужасное дежурство, Мирцелла решительно зашагала в сторону от подозрительных типов, провожающих ее взглядами.
И где обещанные патрули из авроров, между прочим. Скоро нельзя будет пройти по улице, чтобы не натолкнуться на каких-нибудь преступников. Если уж на Азкабан нельзя положиться, то пусть хотя бы обеспечивают безопасность здесь и сейчас.
Мысленно раскритиковав политику Руфуса Скримджера, пользующего в качестве кандидата в Министры куда большей поддержкой, нежели Корнелиус Фадж, Мирцелла поправила пушистый воротник шубы и устало переложила стопку нерозданных брошюр из одной руки в другую.
Через улицу послышались громкие голоса и мисс Хант остановилась, намереваясь выяснить, в чем дело: за последние полтора месяца, прошедшие с момента ее встречи с Уолденом Макнейром в букинистической лавке неподалеку, она существенно развила свой природный талант уметь оказываться в курсе даже тех ситуаций, которые вроде бы ее нисколько не касались.
Двое прилично одетых магов в годах возбужденно спорили, дело явно шло к переходу на личности, и Мирцелла вскинула брови, когда разобралась в причине спора, послушав немного: как оказалось, мужчины, только что мирно заканчивающие обедать кружечкой сливочного пива в пабе госпожи Цёлльнер, обменялись вежливыми ремарками относительно предстоящих выборов, но, увы, не совпали в  оценке любимцев друг друга. Один из спорящих, в длинной зимней мантии, кричал, что Корнелиус Фадж отнимет у преступников возможность использовать магию, введя регистрацию волшебных палочек, а второй, одетый в куда более демократичное пальто, горячо высказывался в поддержку Скримджера, который единственный может приструнить беглых психопатов...
Мирцелла возвела очи горе, пониже опуская нос в роскошный воротник и оглядываясь.

Зима пришла, пришла предвыборная компания. Как и ожидалось - Фадж подписал назначение досрочных выборов.
Но вот программа его, как кандидата, конечно же, не сыскала много поклонников. Хотя были и те, кто отдавали предпочтение "проверенному" Министру. Увы - Мэри была категорически против его программы, которую можно было довольно просто описать тремя словами: "Кардинальный пересмотр Статута". И ведьма готова была костьми лечь - но не дать этому человеку победить на выборах.
Какова же была ее "радость", когда по Министерству прошло внутреннее распоряжение об обязательной поддержке "Нашего Кандидата", исходя из которого, каждому сотруднику с соответствии с составленным графиком нужно было... Ну да - провести день за агитацией граждан в Косом Переулке. Невероятный кретинизм. Фадж и сам корчится в агонии своего предстоящего провала - и людям работать не дает.
Именно поэтому Кёртис сейчас и стояла на ступенях Гринготса, закутанная в зимнюю мантию, теплый шарф, перчатки и согревающие чары, без толики энтузиазма раздавая эти дракловы агитки, с одним желанием - сжечь их немедленно.
Хотя, будем честны - треть их Мэри сожгла в камине, через который покидала Министерство сегодня утром. Конечно же - совершенно случайно.
Говоря о двух других кандидатах - их программы были гораздо адекватнее. И больше всего ей импонировали предложения Ранкорна - если грамотно их все развернуть, туда отлично впишется и ее законопроект. Другое дело, если адекватно посмотреть на разворачивающуюся в стране довольно опасную ситуацию - самыми логичными выглядят предложения главы Аврората, с этим Мэри не могла поспорить, как бы ее не прельщали пункты Ранкорна.
- Голосуйте за Корнелиуса Фаджа, - формально-приветливо улыбаясь, протянула рыжая очередную брошюру выходящей их банка пожилой ведьме в явно недешевой зимней мантии с меховой оторочкой капюшона.
- Что Вы, милочка, Мерлин с Вами, - строго, но без какой-то чрезмерной надменности ответила та, с энтузиазмом продолжая, - Альберт Ранкорн - вот наш кандидат.
- Я тоже буду рада видеть его в кресле Министра, - с той же улыбкой, только тронувшей и глаза, искренне ответила Кёртис ведьме. И, кажется, именно это сподвигло ту войти в положение министерской работницы и с пренебрежением, но все-таки принять брошюрку с нервной физиономией Фаджа.
Задачу им поставили какую? Раздать брошюры как можно большему количеству избирателей. Вот этим она и занимается. И нечего Фаджу с листовок недовольно на коситься на рыжую работницу.
- Мерлин с Вами, милая, - с этими уже довольно доброжелательными словами ведьма пошла дальше по своим делам.
- И с Вами, - пробормотала Мэри ей в след, - и с Вами.
А мысли ее уже двигались в сторону другой идеи, возникшей не без помощи подкравшихся чувств жажды и голода - пора было идти на обед.
Вот она и пошла, свернув оставшиеся листовки и засунув их в карман мантии.
Пошла, конечно, в сторону пабов, в общем-то, с мыслью выйти через Дырявый котел в маггловский Лондон. Приветливо кивнув агитатору Ранкорна и свернув за угол, Мэри прошла дальше, где ее внимание привлекли довольно громкие голоса. Следуя интуиции и сложившейся примете "Если что-то где-то происходит - в большинстве случаев поблизости обнаружится Мирцелла", ведьма двинулась на эти голоса и - о чудо! - действительно увидела подругу, кутающуюся в свою новую шубку. Откуда у Хант появились средства на поход в бутик миссис Паркинсон, Кёртис только догадывалась, но спрашивать не стала, просто соглашаясь составить подруге компанию в походе за обновкой. Все-таки, слизеринке повезло с ее интуицией и чисто рэйвовской привычкой не лезть в чужие дела, даже если это дела фактически единственной подруги. Хотя, что душой кривить, везение это вполне взаимно. Общение с чистокровной волшебницей для жаждущей знаний о магических традиция полукровки - настоящая ценность. Не говоря уже о житейской мудрости и даже настойчивости первой, благодаря которым вторая сейчас без мужа-тирана и при стабильной магии.
Как раз в тот момент, когда рыжая с улыбчивым приветствием подходила к блондинке в шубке, к спорщикам, не поделившим взгляд на политику, подошла другая знакомая слизеринка. С Яэль Мэри тоже поздоровалась бы, но та пока стояла к ней спиной, да еще и выполняла свои обязанности - аврора при исполнении.
Да, вот им тоже делать нечего. Но уж блюстители порядка здесь и сейчас гораздо больше к месту, нежели министерские клерки всех мастей, большая часть из которых была вынуждена оставить дела в офисе против своего желания, но зато по настоятельной просьбе "начальства".
- Я почему-то так и знала, что встречу тебя здесь, - все с той же улыбкой Мэри кивнула в сторону спорщиков, а затем перевела взгляд на листовки в руках подруги: - Предлагаю удалиться с наших "постов" на законный обед, - голос стал еще тише, прибавив насмешливо-заговорщицких ноток, - и сжечь этот кошмар.
______
Внешний вид/С собой: зимняя мантия черного цвета, коричневые кожаные высокие сапоги, синий шарф и перчатки, под мантией черные узкие брюки и синяя рубашка навыпуск, прихваченная на талии коричневым тонким пояском; волосы распущены. Листовки в кармане мантии, палочка в ножнах под правым рукавом.

[AVA]http://s3.uploads.ru/u0RGb.jpg[/AVA]
Лестрейндж никуда не торопился. От различных источников в Министерстве, подтвердивших, что Косой переулок сегодня станет плацдармом для предстоящих выборов, он знал, что Аврорат наверняка не упустит случая продемонстрировать простым магам, что стоит на страже их интересов, а потому избрать лучший день было бы сложно, чтобы подчеркнуть беззащитность магической Англии.
Разумеется, присутствовал определенный риск - но последние почти двадцать лет в его жизни всегда присутствовал этот риск, и Лестрейндж чувствовал, что начинает привыкать. Не получать удовольствие, разумеется, в отличие от брата и свояченицы, но привыкать.
К тому же, лично его положение все еще было достаточно шатко после побега Скримджера, а с учетом того, что последовало за его осторожной попыткой выяснить мотивацию Нарциссы, и вовсе приобрело ранее ни за кем из Лестрейнджей не числящийся привкус мыслепредательства, так что стоило проявить хотя бы подобие энтузиазма.

Облик Блэка, к которому он тоже начал привыкать - что-то вроде "не можешь изменить обстоятельства, привыкни к ним" - был надежно скрыт неприметной мантией, но лишь до поры до времени. В задачу Рабастана вовсе не входило как можно более незаметно провести полчаса в самом сердце магической Англии и ускользнуть без шума, напротив - сегодня Сириус Блэк должен был окончательно заслужить порицание общественности, пусть и временно сменившей гнев на милость после событий хеллоуинской ночи.
Аппарировав в точку между обходящимися без рекламы, но хорошо известными определенному кругу лиц лавками Лютного, Лестрейндж дождался, когда чуть поодаль объявятся те, кто должен будет страховать его отход, и отправился к выходу из переулка, сливаясь с прочими обитателями этого района.
Неподалеку от места, где переулок впадал в аллею, наблюдалось неожиданное оживление - видимо, этим и объяснялось отсутствие обещанных авроров на каждом квадратном футе.
Не останавливаясь, Лестрейндж миновал скопление волшебников, краем уха расслышав, что происходящее явно было связано с недовольством, причем касающемся всем подряд.
Бросив мимолетный взгляд в толпу, Лестрейндж разглядел несколько форменных мантий служителей Аврората, плотно окруженных толпой зевак. Что бы не происходило там, ему это оживление было только на руку: уже и без того порядком взбудораженная толпа только будет мешаться аврорам, когда они попытаются поймать неуловимого Блэка, зато потом эти праздношатающиеся маги начнут наперебой обвинять стражей закона в халатности и некомпетентности. А заодно и Скримджера, оказавшегося серьезным конкурентом Ранкорну и пользующегося симпатиями самых разных волшебников.
Лестрейндж повернул на Косой и направился в сторону от оживления, постепенно смещавшегося к Гринготтсу.
Навстречу ему шагал очередной аврор и, хотя тот едва ли заинтересовался всерьез двигающимся ему навстречу волшебником в темной по погоде мантии с надвинутым до самого носа капюшоном, спеша к толпе, все увеличивающейся за спиной Пожирателя, Лестрейндж все же сбавил шаг и нырнул в крохотную мрачную лавчонку, судя по затхлому воздуху внутри редко посещаемую.
В лавке было темно, но вскоре глаза привыкли к полутьме, и Лестрейндж обнаружил себя среди высоких стеллажей, заставленных безделушками, сопровождаемыми броскими, хоть и припыленными табличками, сообщающими, что в данный момент посетитель смотрит на кинжал, принадлежащий прославленной ведьме графини Батори, на высушенную голову домового эльфа Мерлина, а эта Рука Славы разгоняет мрак на милю вокруг, будучи отрезана у самого Саладдина, укравшего, по слухам, у магглов-христиан целый город.
В нее-то Лестрейндж и вцепился - не то что ему нужна была подобная вещица, однако намного проще было изображать скучающего покупателя, пялясь на что-то конкретное.
Прохладным облаком мимо проплыл призрак - миловидная молодая женщина в окровавленном на груди платье без интереса покосилась на Лестрейнджа и тут же легко подалась в сторону, пропуская через себя пустую бутылку, разбившуюся при столкновении с полкой стеллажа.
Лестрейндж, инстинктивно выхвативший волшебную палочку, обернулся - на него скучно смотрел хозяин лавки, судя по всему.
- Никак не выживу эту дрянь отсюда, - видимо, это относилась к призрачной леди. - Что-то хотели, мистер?
Вместо ответа Лестрейндж поставил на место скрюченную руку и прикинул, не переместиться ли ему в лавку поспокойнее.

совместно с Клиффордом

Повезло, несказанно повезло, что сейчас, чтобы разогнать этих спорщиков, тут оказался Клиффорд: Яэль, конечно же, не маленькая, поступилась бы своими принципами и нелюбовью к повышению голоса, разогнала бы это общество недовольных идиотов.
Кивнув другу, взглядом показывая, как это все поперек горла стояло, Лиса зыркнула на буянов.
Авроров для этого переулка было достаточно, пока в нём находятся такие деграданты, как этот господин, не понимающий, что свое мнение, как мужское достоинство, следует держать при себе, а не размахивать им на публику.
И тут, по закону дурного момента, вся толпа загалдела. Старший аврор ринулся к молодому придурку, а Яэль, выискав взглядом ведьму, уже думала наложить на старуху, невербально, чары немоты.
- Господа, дамы и господа! Успокойтесь, пожалуйста, и расходитесь по своим делам! Этот молодой волшебник переволновался и все действия сотрудника Аврората совершенно законны. Все, кто в этом сомневаются, могут немедленно отправиться на почту, подавать жалобы официальным письмом в отдел обращений Министрества. - Рыжая была в бешенстве, но еще пыталась вежливо улыбаться.
Краем глаза заметив вырядившуюся в пух и прах мисс Хант (что здесь эта гадина забыла?) и мисс Кёртис, конечно же, следующую за подругой, аврор мысленно фыркнула - только министерских ушей здесь и сейчас недоставало.
А народ был слишком взбудоражен. Поскорее бы эти выборы прошли. Дальше, правда, будет хуже.
Война, гребанная война.
Клиффорд огляделся: толпа прибывала. Несмотря на будни, Аллея оказалась в достаточной степени заполнена магами и волшебницами всех возрастов, часть из которых левитировала перед собой ярко-упакованные коробки. В преддверии Рождества торговля шла полным ходом, расцветая после недавнего кошмара, и даже торговцы, чьи лавки оказались разрушены так сильно, что пока не были отремонтированы, умудрились заручиться согласием соседей и потеснить их витрины своими товарами. И теперь волшебники с сознанием выполненного долга толпились вокруг Клиффорда, Гамп и спорщиков, намереваясь получить бесплатное зрелище.
- Не угрожаю, а знакомлю вас с вашим нарушением, - негромко, но убедительно произнес Чарли под шум недовольной толпы.
Он вытащил палочку - задиристый юнец попятился, будто пытаясь спрятаться в толпе - и невербально наложил Сонорус на горло, приминая теплый вязаный шарф, подарок Эммы.
- Именем Министерства Магии я прошу вас разойтись и не препятствовать работе Аврората! - его голос разнесся по улице, отразился от покрытых тонкой снежной пеленой крыш, от заиндевевших кое-где стекол.
Сейчас бы в помещение, выпить горячего чая, подумал Клиффорд, обводя усталым взглядом толпу. Он давно лично не участвовал в патрулировании улиц - у повышения до старшего аврора было несколько плюсов - но сейчас считал, что, возможно, из-за этого мог упустить, насколько маги на самом деле обеспокоены и напуганы. Ну что же, значит, придется сделать все, чтобы не допустить паники и беспорядков.
- Расходитесь, господа! - добавил он, снимая чары. Под давлением его и Яэль, гневно сверкающей глазами, те, кто еще недавно был готов обвинять всех подряд в поддержке Волдеморта, постепенно расходились, возвращаясь к своим делам.
Некоторые торговцы, выглянувшие из своих лавок, пошире раскрывали двери, предлагая тем, кто еще не выбрал подарки, ознакомиться с их ассортиментом.
Однако обеих симпатичных волшебниц, что должны были раздавать брошюры в поддержку Фаджа, поблизости уже не было. От перекрестка аврор-стажер поднял вверх оттопыренный большой палец и виртуозно всучил проходящей мимо леди агит-материал со Скримджером.
- Пройдемся до "Котла" и вернемся обратно? - предложил Клиффорд Яэль.
Сонорус был еще щадящим вариантом выхода из положения. Ведьма была очень благодарна другу, что он так поступил.
Поежившись, наблюдая как все расходятся, Лиса кивнула.
- Пойдем, конечно же. А с того юнца, все-таки, нужно было хоть имя и фамилию вызнать и, всё-таки, оштрафовать, чтобы держал рот на замке. - Иногда рыжая сама удивлялась тому, что добра на всех не хватает.
- Ты права, - Клиффорд пожал плечами, повыше поднимая воротник, - но сейчас не время настраивать их против нас.
Их против нас - вот так он видел текущее положение вещей. Вот только "их" было слишком много, а "нас" - слишком мало. Самым худшим было то, что даже Яэль Гамп он не мог полностью доверять - не после своей последней беседы со Скримджером.
В принципе, Чарльз работать один привык - но подозревал, что ему придется переучиваться и куда скорее, чем казалось. Но все это определенно ждало своего часа.
Авроры шагали по заметно опустевшему переулку. В некоторых витринах мигали зачарованные гирлянды, оповещая всех о наступающем празднике, пришедшем из маггловского мира и прочно обосновавшемся у магов, однако былого ажиотажа не было и в помине: в этом году, решил Клиффорд, Рождество будет не слишком-то веселым.
Однако не только гирлянды привлекали его внимание: по привычке Чарльз рассматривал лавки и на предмет торговли незаконными и запрещенными артефактами. После нападения в Хэллоуин эта ниша преступной торговли существенно расширилась, и Клиффорд подозревал, что по большей части за счет мошенничества. Впрочем, и законопослушные торговцы отреагировали на злобу дня: на первый план витрин и в самих магазинах были выставлены книги о защитным чарах, ингредиенты для лечебных зелий и кое-какие вещицы для проведения несложных ритуалов. Даже лавку старины Андресона, с которой поравнялись авроры, поветрие стороной не обошло: Клиффорд мог дать руку на отсечение, что тот не занимался оформлением витрины по меньшей мере со дня смерти своей жены, но, тем не менее, у самого запыленного стекла красовались Вечно-горящая свеча и несколько видов вредноскопов.
- Горячая пора, - с неодобрением кивнул Чарли на вредноскопы.
После событий не Хелоуин, все улицы магического Лондона, будто владельцы магазинчиков боялись яркостью витрин привлечь внимание, не пестрели новинками.
Мисс Гамп шла, плотнее кутаясь в форменный плащ и намотав шарф на шею.
Посмотревшись в свое отражение в витрине лавки Андерсона, женщина пожала плечами.
- Горячая пора для спекулянтов и паникеров, да. И для нас, и тех... - Лиса говорила понятно о ком, но не хотелось озвучивать. Она тоже боялась накликать беду.

[AVA]http://s3.uploads.ru/u0RGb.jpg[/AVA]
Едва успел Лестрейндж подумать, а не сменить ли ему дислокацию, как колокольчик над дверью лавки сова тихо звякнул, сообщая о новых посетителях. Хозяин лавки пятерней расчесал бороду - возможно, жестом автоматическим - и перевел взгляд на двух молодых ведьм, держащих в руках стопки печатных брошюр с крупной колдографией в заголовке. Обеих ведьм Лестрейндж мог бы вспомнить - но не вспомнил, отчасти из-за того, что последствий первых лет тюрьмы, когда он еще не научился избегать внимания дементоров и расплачивался за это своими воспоминаниями, в особенности хогвартскими, а отчасти из-за того, что личности обеих ведьм занимали его в последнюю очередь.
Однако торговца появление новых лиц явно воодушевило. Призрак стремительно растаял в воздухе за стеллажом с пыльными вредноскопами явно не последних моделей, а мистер Андерсон, как назвала хозяина лавки одна из вошедших, чья шуба не соответствовала статусу посещаемого магазинчика, направился навстречу ведьмам, бросив на Лестрейнджа взгляд скорее предупреждающий, чем заинтересованный.
- Конечно, за Фаджа! - торговец поправил на полках эльфийские головы, стремясь придать атмосфере не то уюта, не то уныния, и остановился в проходе, уперев руки в бока. - Уж не за аврора этого, и не за чистокровного сноба...
Рабастан, изрядно удивленный наличием слова "сноб" в словарном запасе мистера Андерсона, оперся спиной стойку с кассой и стряхнул капюшон, являя миру Сириуса Блэка во всем его великолепиии.
Его действия были в первую очередь продиктованы наличием на стене за стойкой сразу нескольких плакатов "Разыскивается", с которых в том числе хмурился и он сам четырнадцатилетней давности, а так же его брат, свояченица и прочие беглые осужденные, включая Блэка на почетном первом месте. Пергамент с Блэком был потерт и засижен мухами, выдавая тот факт, что висит тут куда дольше прочих, но Блэк, что-то беззвучно выкрикивающий с колдографии, был узнаваем.
И раз уж в лавке неожиданно образовалось необходимое количество свидетелей, Лестрейндж принял самое верное на тот момент решение не искать добра от добра.
- Бросьте на пол все, что держите, и вытяните руки перед собой так, чтобы я видел ладони, - негромко, но внятно произнес он, недвусмысленно вскидывая волшебную палочку.
Торговец обернулся через плечо, недоумевающий и не готовый к подобному повороту:
- Что?!
- Ограбление, - лаконично бросил Лестрейндж, следуя уже дважды отработанной схеме.
Торговец медленно развернулся, вытягивая руки, и тут же прицельный Ступефай отбросил его на ближайший стеллаж, который опрокинулся с кошмарным грохотом.
Массивная банка с законсервированными на удачу глазами кентавров разбилась в дюйме от сапога Лестрейнджа, и он уловил полупрозрачный силуэт, мелькнувший справа.
- Еще одна подобная выходка и я его убью, а лавку эту сожгу к морганиной матери, - пообещал он призраку, надеясь, что ту вполне устраивает ее существование в виде духа. Ледяной порыв ветра ударил в лицо, забрался под воротник - но сразу же исчез. Видимо, призрачная обитательница предпочла ретироваться. Пожиратель ударил в дверь лавки запирающими чарами.
- Вас это тоже касается, - Лестрейндж держал палочку чуть поднятой, готовый атаковать сразу обеих ведьм, если хоть одна из них двинется. - Медленно, палочки на пол. Сначала ты, - он кивнул блондинке, - потом ты.

Воздержавшись от того, чтобы поделиться с Мэри планами на приобретение в ближайшем будущем и сапогов в бутике Элоизы Паркинсон (зачарованных от скольжения, да еще и против промокания в зимней слякоти), которые стоили в три раза больше ее недельной зарплаты в Министерстве, Мирцелла с холодной приветливостью улыбнулась Андерсону:
- Полагаю, вы несколько несправедливы как к мистеру Скримджеру, так и к мистеру Ранкорну.
Однако ей платили не за агитацию, а потому Мирцелла развернулась, отыскивая место, куда можно было бы положить надоевшие брошюры, все с той же вежливой улыбкой... И тут же повернулась обратно, расслышав в первый момент показавшееся ей абсурдным предложение.
А уж после того, как хозяина лавки отбросило чарами на стеллажи, обрушив последние, после угрозы, озвученной в сторону призрачной супруги мистера Андерсона, Мирцеллу просить дважды не пришлось.
Брошюры полетели на пол, будто уродливые снежинки, руки стремительно вытянулись вперед, демонстрируя отсутствие палочки.
Глядя в совершенно безумные глаза Сириуса Блэка, казавшиеся еще безумнее, чем на плакате за спиной оригинала, Мирцелла сглотнула.
Первой ее мыслью было опасение, что раз уж это ограбление, то Блэк предложит вывернуть карманы и им с Мэри. Второй - облегчение, стоило ей вспомнить, что она взяла с собой совсем немного монет. Третьей... Третьей нахлынул ужас.
Мирцелла умела сопротивляться обстоятельствам как и любая слизеринка. Умела поставить на место орущего мага. Но Сириус Блэк не орал. Он, если уж на то пошло, сохранял спокойствие, которого не ждешь от того, кто на колдографии с плаката явно пребывал в ярости.
И от этого спокойствия холодком протянуло по позвоночнику. Слишком оно было рассчитанным.
Дернувшись в сторону от пролетевшего к двери заклинания (мисс Хант не узнала использованные грабителем чары и в тот момент ее куда больше волновало, не в нее ли летит что-то неприятное), Мирцелла чудом не налетела на Мэри, с трудом сохранив равновесие.
И, наверное, ее движение не понравилось Сириусу Блэку.
Не отрывая взгляда от палочки грабителя, поднятой в атакующем замахе, Хант медленно кивнула и так же медленно полезла в рукав шубы в поисках чехла. В голове настойчиво билось лишь одно-единственное желание - оказаться как можно дальше от лавки Адерсона.
Она знала, что лучше бы не смотреть в лицо преступника, не провоцировать его, но не удержалась и все же посмотрела тому прямо в глаза, вытягивая свою волшебную палочку острием к себе. С тихим стуком ее палочка упала на пол и откатилась по разлетевшимся брошюрам в сторону дверей. Пускай; применять магию сейчас Мирцелла все равно бы не рискнула: у нее Люмос выходил не каждый раз, а Блэк, судя по всему, был полным безумцем, причем настроенным серьезно полным безумцем.
Она никак не могла решить, хорошо это или плохо - то, что он не скрывал своей внешности. Пессимистически настроенное сознание утверждало, что это означает, что он собирается избавиться от свидетелей, но робкая надежда напоминала, что за два своих предыдущих ограбления он никого не убил. И тот, и другой голос были нечастыми гостями в обычно ясной голове бывшей слизеринки, и она чувствовала, как постепенно погружается в трясину бессознательного ужаса.
- Не убивайте нас, мистер Блэк, - от волнения в ее речи проявился благоприобретенный французский акцент, а потому просьба прозвучала пародией на дешевую попытку соблазнения. - У меня есть с собой немного золота... Можете забрать волшебную палочку...
Остановись, приказала она себе и закрыла рот. Но глаз не отвела. Если этот человек соберется ее убить, она попытается его проклясть, впервые в жизни воззвав к стихийной и родовой магии.
Хотя Мирцелла предпочла бы расстаться с кошельком, а не жизнью.

Внешний вид/С собой: шуба с пушистым воротником светлого меха длиной до колен, высокие кожаные светло-коричневые сапоги на шнуровке, плотное длинное шерстяное платье цвета топленого молока, кожаная сумочка через плечо и волшебная палочка в рукаве в специальном чехле. Брошюры с изображением Корнелиуса Фаджа.

[NIC]Charles Clifford[/NIC]
[AVA]http://s017.radikal.ru/i437/1508/69/4858c5f80f7e.jpg[/AVA]
Рыжий вихрь, налетевший на Яэль со скабрезной и, в общем-то, не смешной - а может, Клиффорд утерял способность смеяться над Пожирателями Смерти - шуткой оказался девицей, о которой в Аврорате наслышаны были. А как же. Встретилась с превосходящими силами противника - так, кажется, выражаются магглы - и осталась в живых, отделавшись слепотой, которая, видимо, уже прошла или проходила.
Подозрения, параноидальные, но от того не менее весомые, поселившиеся в душе Чарли после последнего разговора со Скримджером, всколыхнулись с новой силой, и аврор пристально вгляделся в лицо знакомой Гамп, кивая в качестве приветствия. Глава Аврората был прав - "они" могли быть везде, могли так же ходить по улицам, дожидаясь момента. "Они" могли отвлекать внимание, оттягивать силы, давать ложные подсказки. Фиона Макгрегор, журналистка "Ежедневного Пророка", могла оказаться... как она сказала? Продажной магглорожденной?
Чарльз не верил в это - и, если уж признаваться как на духу, по большей части из-за того, что не хотел верить, как не хотел верить и в то, что Яэль ведет двойную игру - однако полностью скидывать со счетов мисс Макгрегор в Аврорате не спешили: в ближайшее время у нее едва ли вышло бы покинуть страну или занять пост в администрации Визенгамота. До наружки дело еще не дошло - и не дойдет в ближайшие дни, принимая во внимание политику Фаджа, но, если Мерлин будет к ним милостив и Скримджер возглавит магическую Британию, Клиффорд подробно изучил бы контакты Фионы Макгрегор. Причем не ставя в известность об этом Яэль.
- Очень приятно, мисс Макгрегор. Чарльз Клиффорд, Аврорат.
Имя вкупе с краткой характеристикой легко слетело с языка. Он представлялся так годами, да и переучиваться не придется.
Пока Гамп принялась жаловаться приятельнице на атмосферу, в которой приходилось патрулировать, Чарльз, расслышав грохот, вертанулся на скользком тротуаре, вытаскивая палочку - на сей раз не значок.
- Разберемся, - прочел он по глазам напарницы ее опасения. Может, незадачливый торговец или покупатель уронили что-то громоздкое. Но усиление патрулирования должно было служить безопасности, о которой с Хэллоуина не твердил только ленивый. И патрульным нужно было проверить, в чем дело.
- Мисс Макгрегор, ваше присутствие нежелательно, - протокольно-обтекаемо бросил он в сторону журналистки, надеясь, что недавнее трагическое происшествие заставит ту искать безопасное укрытие, а не сенсацию. - Перейдите на другую сторону и аппарируйте домой.
Неплохо бы поднять сигнал тревоги, но в переулке слишком много гражданских - если начнется паника, будет только хуже. Маги и так порядком взвинчены, а значит, придется действовать аккуратно.
Клиффорд направился к двери лавки, дернул, но дверь осталась заперта, хотя не так давно, он был уверен, кто-то входил в магазинчик.
Заперта. Среди бела дня. Магазинчик артефактов.
Дурые предчувствия, которые Клиффорд именовал профдеформацией, сорвались с поводка, голося, что дело воняет тролльим дерьмом.
Клиффорд выпустил из палочки алые сигнальные искры в небо, хорошо различимые среди монохромия декабрьской улицы и низкого серого неба, а затем скастовал Алохомору помощнее прямо в крепление замка двери, плечом налегая на дверное полотно.
- Заходим на счет два. Раз-два.
И он распахнул дверь, одновременно выставляя Щитовые, чуть подсветившие полумрак в магазинчике.
Первое, что ему бросилось в глаза, было телом мужчины, скорее всего, без сознания. Затем - хотя это "затем" лишь на долю секунды запоздало - Клиффорд заметил двух ведьм и Сириуса Блэка, вооруженного волшебной палочкой.
- Опусти палочку, Блэк. К тебе есть вопросы, - крикнул Чарли, не спуская глаз с беглеца и пытаясь понять, прав ли он был в своих недавних догадках, высказанных в разговоре со Скримджером. - Просто вопросы.

[AVA]http://s3.uploads.ru/u0RGb.jpg[/AVA]Одна из ведьм, скорее всего, считала, что с палочкой в руках будет восприниматься им как противник - и, в общем-то, была права - и поспешила сразу же оказаться в числе безоружных. Если бы еще в глаза не смотрела, цены ей не было бы, мелькнуло в голове Лестрейнджа, пока он выслушивал мурлыкающие просьбы не убивать.
От щедрого предложения волшебной палочки отказываться он не собирался: даже чужая непослушная деревяшка в критический момент могла спасти его шкуру, и его не оставляли предчувствия, что с каждым днем купить даже в Лютном волшебную палочку будет все тяжелее, уж на это-то должно было хватить Аврората и лично Скримджера.
Однако предложение явно подразумевало договор, а вот обещать не убивать кого бы то ни было Лестрейндж не собирался: и вот вторая ведьма наверняка поняла это, раз тянула время, крайне медленно вытягивая волшебную палочку.
Опасаясь, что это может быть предвестником глупого героизма, Лестрейндж и сам допустил ошибку, сосредоточив внимание на двух ведьмах, жавшихся к стене, и выпустив из поля зрения дверь.
Когда та распахнулась, он не ожидал Щитов - он ожидал атаки, а потому шагнул в сторону, чтобы избежать предполагаемого Ступефая. Магазинчик, еще минуту назад казавшийся довольно уютным, хоть и захламленным, мгновенно обернулся мышеловкой. Впрочем, ни ведьмы, ни аврор - форменная мантия полыхнула в глазах Рабастана предупредительным сигналом тревоги, разбудила едва контролируемую ярость, естественную для преступника, один раз уже побывавшего в подвалах Аврората - по-прежнему не торопились атаковать, и это не прошло незамеченным, как и обращение ворвавшегося в помещение магазинчика стража порядка.
Если даже после двух лет на свободе и двух ограблений подряд Блэка еще не берут с остервенением, значит, Пожиратели вмешались как раз вовремя, чтобы предотвратить возможный союз двух своих врагов.
Заключительный этап выгула внешности Блэка сразу получил еще больше смысла - и на сей раз присутствие авроров было кстати. То, что он, Лестрейндж, обошелся без жертв обе предыдущие инсценировки ограбления, играло ему на пользу: наверное, никто не ждал, что на сей раз все должно было закончиться куда трагичнее. Тем лучше.
Невербальным Акцио он приманил вторую палочку, отброшенную светловолосой ведьмой, наплевав на то, что Блэк, вроде бы, левой рукой не колдовал - в конце концов, те, кто хорошо его знал, едва ли смогут утверждать это достаточно громко, чтобы не подтвердить того простого факта, что все эти два года скрывали информацию о его местонахождении, а основной массе магов должно было быть все равно.
Щиты едва заметно мерцали в полумраке помещения, и Лестрейндж продолжил отступать, гадая, есть ли за его спиной, в переплетении задних комнат, запасной выход. Впрочем, даже если и не было, он проделает его самостоятельно - с помощью Бомбарды.
Пришло и ушло сожаление о том, что он не захватил недавно обретенное кольцо-портал, но появление с фамильным лестрейнджевским перстнем на руке могло дать свидетелям ненужную информацию. Раскрывать то, что они вновь имеют доступ к некоторым сейфам и тайным схронам, было недальновидно - и порт-ключ остался в Ставке, рядом с пустой склянкой из-под оборотного зелья.
И все же, пока на его стороне было желание аврора поговорить - и Лестрейндж ударил первым, сходу кастуя Аваду Кедавру, тускло отразившуюся от пыльных боков выставленных на полках вредноскопов.
Надеясь, что у ведьм хватит ума не лезть на рожон, он обрушил очередной стеллаж, воздвигающий между ним и ведьмами импровизированную преграду. Сунуться в дверь, через тело уже мертвого аврора, ему помешал инстинкт - и совершенно не зря, потому что, присмотревшись, он заметил в дверном проеме еще одну форменную мантию.
Неплохо.
Убитый аврор обеспечит Блэка вечным преследованием и недоверием, даже когда тот попытается оправдаться, свидетели в достаточном количестве в первом ряду и сами опознали его - неудачное ограбление уверенно подходило к своей завершающей фазе.
Невербальный Локомотор послал ранее оглушенного хозяина магазинчика в сторону дверного проема, преграждая путь всем желающим оказаться как можно ближе к центру событий. Лестрейндж развернулся к ведьмам, отрицательно покачал головой на возможную их атаку - ему не хотелось уменьшать количество свидетелей, хотя он, без сомнения, мог бы сделать это с легким сердцем.
И, чтобы на всякий случай занять эту бойкую рыжую дамочку, что защищала свою приятельницу с французским акцентом, невербальным же Пиро поджег стеллаж между ними и собой. От вспыхнувшего стеллажа занялись брошюры, усеивающие пол, помещение наполнилось дымом и жаром.
Пора была уходить.
Лестрейндж нырнул за стойку, почти на ощупь нашел плотную штору, преградающую путь во внутренние помещения, и бросился туда.

Алые искры взмывают в небо тревогой - запертая дверь магазина, в котором есть люди, а на язык просится маггловское-военное "гражданские" - это неправильно. Особенно, после грохота там же. Яэль выхватывает свою палочку. оглядывается, проверяя, чтобы Фиона отошла на безопасное расстояние: после того, что случилось с журналисткой, хочется не допустить еще одного, уже окончательного, приветствия смерти.
"Раз-два."
Три не звучит, дверь лавки распахивается будто от сильного пинка, щиты мерцают серебром. Яэль делает шаг в сторону, чтобы дать возможность для маневра ей и Клиффорду, чтобы иметь шанс увернуться, спасти, спастись. Взгляд, обшаривающий помещение, останавливается на Блэке. Человек, которого они с Чарльзом изучали, пытались обелить биографию, вновь бесчинствует? Да что с ним такое?!
Потом Лиса это себе не простит - что сразу не обезоружила преступника, что признала за старшим аврором право говорить и действовать на свое усмотрение, что понимала и верила в то, что Клиффорд знает, что делает, знает, с кем имеет дело.
Потом не простит. Никогда.
С аврором никто не собирался говорить.
Зелень запрещенных чар вспыхнула быстро, коротко, зло.
А это Лиса закричала, прежде, чем загрохотал падающий стеллаж, упало тело Чарли. Она метнулась в лавку, едва не спотыкаясь о тела: проклятущая трость и больная нога. Пара секунды промедления дали убийце фору.
Сбоку вспыхивает пламя и кричат уже женщины. Плевать, не маленькие, разберутся.
Гамп рвется вперед, выкрикивая "суперфай" в спину убийце. Мажет. Стеллаж с песочными часами разлетается осколками и тучами пыли.
Ублюдок нырнул за прилавок.
В спину несется крик Макгрегор.
"Да чтоб тебя!"
Разворачиваясь:
- "Окаменей!"
"Не мешайся!"
Яэль отбрасывает трость и бежит, как никогда не бежала. Против Авады нет щитов и нечего надеяться выжить, только - утащить за собой ублюдка.
На заснеженном пятачке заднего двора, забитого разломанными коробками, уже никого нет.

Хлопки аппарации неподалеку, крики перепуганных людей по улице. Сонорусом поддерживаемый голос вещает о том, что всем стоит сохранять спокойствие. Ведьма делает шаг на чужие следы, слепо ведет по воздуху ладонью,
- Sequitur! - Дергает, будто крючьями в солнечное сплетение, магия, дергает куда-то в небыль и вышвыривает обратно. Не успела. Минута на погоню сквозь "кроличью нору" прошла.
Фиона, трость, лежащие в проходе тела.
Цена минуты.
Яэль пинает ящики, вскрикивая раненным зверем.
- Sequitur! - Дергает еще глуше. Чары не сработают на потерянном следе. - Sequitur!
- Аврор Гамп, прекратите! Гамп! - На развороте, вместо того, чтобы ударить чарами, ведьма бьет кулаком куда-то в плечо хит-визарду.
- Как всегда вовремя, мать вашу. Как всегда.
Кто-то давно потушил пожар, привел в себя Фиону, отправил в Мунго хозяина лавки, успокаивает и снимает показания у женщин. У Лисы выдернули из пальцев волшебную палочку, оставляя стоять на месте потерянного следа.
Ненадолго.
Яэль оседает в снег, закрывая лицо ладонями.
- Минута, Гамп, ты нам нужна.
- Палочку. - Хит-визард не стал спорить сейчас, наверное, слишком спокойным был голос ведьмы.
Она коснулась деревяшкой своего виска, шепнула старые слова, вытаскивая свежайшее воспоминание.
Пять минут. Последние пяти минут жизни.
Флаконы у хит-визардов всегда найдутся.
- И отъебитесь. - Гамп не хочет вставать со снега, не хочет проходить сквозь лавку, чтобы выйти, чтобы увидеть тело, тела?
"Какого хрена, Чарли?"
А потом вспоминает кто именно начал рыть, что Блэк не виновен.
Она.
Вырыла. Могилу.