Предостереженья «ты плохо кончишь» - сплошь клоунада.
Я умею жить что в торнадо, что без торнадо.
Не насильственной смерти бояться надо,
А насильственной жизни – оно страшнее.
Потому что счастья не заработаешь, как ни майся,
Потому что счастье – тамтам ямайца,
Счастье, не ломайся во мне,
Вздымайся,
Не унимайся,
Разве выживу в этой дьявольской тишине я;

Потому что счастье не интервал – кварта, квинта, секста,
Не зависит от места бегства, состава теста,
Счастье – это когда запнулся в начале текста,
А тебе подсказывают из зала.

Это про дочь подруги сказать «одна из моих племянниц»,
Это «пойду домой», а все вдруг нахмурились и замялись,
Приобнимешь мальчика – а у него румянец,
Скажешь «проводи до лифта» - а провожают аж до вокзала.
И не хочется спорить, поскольку все уже
Доказала.(с) Вера Полозкова

Доктор, тушите свет, мне мешает ваш синий шарф. В ваших стальных глазах отражается этот шелк. Доктор, мне хуже всех, у меня умерла душа, я искал для неё любовь, но все ещё не нашёл. Каждый болен бедой, у каждого свой режим. К вам приходят спастись сотни таких, как я. Выгорает самая суть, осыпается пеплом жизнь. Как оставаться здесь бесстрастным среди огня? Люди приходят к вам, после — выходят вон. Держат себя в руках, делают важный вид. Один услышит стихи, другой — колокольный звон. Вы знаете, что любовь замешана на крови? Боимся менять себя, умеем менять других. Когда умирает душа, к телу зовем врача. Очередь в кабинет. Господи, помоги.
Доктор, тушите свет. Давайте уже молчать.(с) Кот Басё

Если ты море - бушуй, волнуйся, небо разбередив.
Бьется твоим исступленным пульсом бешеный лейтмотив.
Пусть бы и силой, и поневоле - выстояла, спасла;
Просто когда в тебе столько... поля - воинам нет числа.
Рвешься в мелодию из октавы - редкий, опасный сплав.
Даже не думай, насколько правы все, кто мог быть неправ.
Даже не думай, чего ты стоишь - звезды благоволят.
Я так старался успеть - седьмое место, девятый ряд.
Звонче-острее-надрывней-ближе, это в тебе - навек.
Раз - "релеве" - замираешь, дышишь, два - "эшапе", побег,
Три, слушай. То, во что ты играешь, кажется, стоит свеч.
Не береги себя, дорогая.
Правда, не смей беречь.(с) Екатерина Рыжикова

А девочки вырастают
И ждать прекращают сказку,
И парус в тумане тает,
И с принца слетает маска...
Однажды мы понимаем,
Что парус нас не согреет,
Среди потерянных Каев
Ни рыцарей нет, ни Греев,
И, бросив в мешок заплечный
Терпенье, любовь и волю,
Идем выручать увечных
По стылому снежному полю...
Вот так, как листок из вербы,
Ассоль вырастает в Герду...(с) Дийна

...и я отвечаю: господи, я устал
внутрь себя смотреть как в некий кристалл,
перебирать все эти если бы да кабы,
раскачивать лодку, увиливать от судьбы.
падаешь в эту пропасть - убит, отпет.
вычеркут из всех списков, а дна все нет.
вальсируешь неуклюже на раз-два-три.
вязкая мгла снаружи и лед внутри.(с) Борис Панкин

Все эти мальчики, подпольщики и снобы,
Эстеты, умники, пижончики, щенки,
Их клубы тайные, трущобы и хрущобы,
Ночные сборища, подвалы, чердаки,

Все эти девочки, намазанные густо,
Авангардисточки, курящие взасос,
Все эти рыцари искусства для искусства,
Как бы в полете всю дорогу под откос,

Все эти рокеры, фанаты Кастанеды,
Жрецы Кортасара, курящие "Житан",
Все эти буки, что почитывали Веды,
И "Вехи" ветхие, и "Чайку Джонатан",

Все доморощенные Моррисоны эти,
Самосжигатели, богема, колдуны,
Томимы грезами об Индии, Тибете
И консультациями с фазами Луны,

Все эти вызовы устоям, пусть и шатким,
Все смертолюбие и к ближнему вражда,
Все их соития по лестничным площадкам,
Все их бездомие и лживая нужда,

Все эти мальчики, все девочки, все детство,
Бродяги, бездари, немытики, врали,
Что свинство крайнее и крайнее эстетство
Одной косичкою законно заплели,

Все эти скептики, бомжи-релятивисты,
Стилисты рубища, гурманчики гнилья,
С кем рядом правильны, бледны и неказисты
Казались прочие — такие, как хоть я, —

И где теперь они? В какой теперь богине
Искать пытаются изъянов и прорех?
Иные замужем, иные на чужбине,
Иные вымерли — они честнее всех.

Одни состарились, вотще перебродили,
Минуя молодость, шагнув в убогий быт,
Другие — пленники семейственных идиллий,
Где Гессе выброшен и Борхес позабыт.

Их соблазнители, о коих здесь не пишем,
В элиту вылезли под хруст чужих костей
И моду делают, диктуя нуворишам,
Как нужно выглядеть и чем кормить гостей.

Где эти мальчики и девочки? Не слышно.
Их ночь волшебная сменилась скукой дня,
И ничегошеньки, о Господи, не вышло
Из них, презрительно глядевших на меня.

Се участь всякого поклонника распада,
Кто верит сумраку, кому противен свет,
Кому ни прочности, ни ясности не надо, —
И что, ты рад, скажи? Ты рад, скажи? О нет,

Да нет же, Господи! Хотя с какою злобой
На них я пялился, подспудно к ним влеком, —
И то, в чем виделся когда-то путь особый,
Сегодня кончилось банальным тупиком!

Ну что же, радуйся! Ты прав с твоею честной,
Серьезной службою, — со всем, на чем стоял.
А все же верилось, что некий неизвестный
Им выход виделся, какой-то смысл сиял!

Ан нету выхода. Ни в той судьбе, ни в этой.
Накрылась истина, в провал уводит нить.
Грешно завидовать бездомной и отпетой
Их доле сумрачной, грешней над ней трунить.

Где эти мальчики, где девочки? Ни рядом
Ни в отдалении. А все же и сейчас
Они, мне кажется, меня буравят взглядом,
Теперь с надеждою: хоть ты скажи за нас!

С них спроса нет уже. В холодном мире новом
Царит безвременье, молчит осенний свет,
А ты, измученный, лицом к лицу со словом
Один останешься за всех держать ответ.(с) Дмитрий Быков

Свинцовое море, военное время, знакомое имя. Сквозь выстрелы - голос, твоя похоронка, медаль за отвагу. Я больше не спорю, стреляя в упор и сражаясь с другими. Свеча догорает, бумага не терпит, я доктор Живаго. Мы белая гвардия: сын офицера, жеманные дамы, и музыка, музыка, если бы вычислить, кто настоящий. Я очень люблю тебя, правда? Конечно же да, но, есть стол и стаканы, мой мальчик, баржа и смотрящий. Свинцовое море, предсердие, самая сущность. Мои корабли нарисованы школьником в клетках. Стреляет мой сын, стреляет по взрослым, плывущим из лета господнего в чье-то нездешнее лето. Над домом ни облака, ни долгожданного снега. Смеяться, но смех получается красным и диким. А где капитан? Сказали, что ночью уехал.
Когда они будут за дверью, прошу, не иди к ним.(с) Кот Басе

Ты можешь безудержно пробовать мир на вкус,
следить, постигать диалоги, срываться вниз,
ты можешь остаться на стыке святых искусств,
ногтями царапая шаткий постмодернизм,

ты можешь планировать жизнь на года вперёд,
отречься от чувства, приставив слова к виску,
ты можешь поклясться, что опыт веков не врёт,
что страсти несут разрушение и тоску -

однажды тебе не помогут ни Кант, ни Бах,
и ни теорема, ни проза не защитят:
ты снова проснёшься, но с именем на губах,
и весь твой научный подход полетит к чертям.(с) Григорий Зингер

"Спину ровней, принцесса. Вам не к лицу сутулость", -
Вечно учил профессор, словно туман седой.
"Ну-ка, лопатки вместе! Что ты опять согнулась?
Выпрямись, как на мессе. Славно. Вот так и стой.

Хоть в будуаре тёмном, наедине с повесой,
Хоть пред толпой народа, хоть пред лицом врага...
Чтоб ни случилось в мире - спину ровней, принцесса,
Если вам хоть немножко честь своя дорога".

Умер давно учитель, канули в Лету годы,
Но старика наука крепко впиталась в кровь.
И восходя на небо лестницей эшафота
Губы она кусала, но выпрямлялась вновь.

И словно из подсознанья голос звучал знакомо:
"Жизнь и гроша не стоит. Надо ль её жалеть?
Только всегда, принцесса, спину держите ровно,
Чтобы вам поклонилась даже старуха-смерть".(с) Катриона

Знаешь, мой мальчик, меня похищали феи,
А потом их подменышу горло прожгли железом.
Я вернулась домой, но глаза мои зеленее
Мшистых лесов,
Злее,
Чем лента змеи, приготовившейся ужалить.

Глоток из реки, текущей сквозь холм волшебный,
Во мне поменял слишком многое, чтоб вернуться
Такой же, как прежде, беспечным земным ребенком,
Играть в ваши игры, слушаться маму с папой,
Любить тебя, мальчик, рожать тебе сыновей.

Я выросла диким цветком, непривычно тихим,
Болезненным, бледным созданием темноты.
Тянулась к тому, что от хрупкости умирает
В жестоких объятиях мира живых людей.
Я научилась видеть то, что не замечают,
Тонкие тени, таящиеся в углах.
Глаза мои стали глубокими, как озера
В горных долинах, темными, словно лес.

Смотри мне в глаза, мой мальчик, и наслаждайся
Тем, как твои иллюзии дружно летят к чертям.
Прочие девочки любят шалфей и мяту,
У них на руках котята, а я - змея.
Озера в горах прорастают корнями в бездны,
Феи боятся железа, я - не боюсь.
Древний священный камень, заросший мхами,
Стал моим детским манежем, а ты агукал
И ручки тянул к бутылочке с молоком.

Смотри мне в глаза, мой мальчик, в них гибнет вечность,
Сгорают во времени вселенные и миры.
Я вижу, как древний город затоплен морем,
Как исчезают горы, растут леса,
Как из болот выходят зловонные, злые духи,
Как над великой степью цветет заря,
Как зеленеет трава над твоей могилой,
Как тает в тумане желанный мой Аваллон.

И если тебе не страшно от этой бездны,
Желтеющей кромкой вокруг моего зрачка,
Бери меня за руку, замуж, на край вселенной,
Но только потом не жалуйся.
Никогда.(с) Мари Покусаювас

Тот, у кого две правды - живет во лжи.
Не верил ни людям, ни птицам, ни небесам,
По кускам собирая обломки своей души,
Я засыпаю сам.

Когда телефон молчит, и холодно по утру,
В комнате бесполезный, привычный такой бардак.
Я хотел посвятить свою жизнь добру,
Получилось - никак.

Накрываю стол и приглашаю гостей,
Пытаюсь найти тепло, да создать уют.
Люди часто зовут друзьями других людей,
Чаще врут.

Я пытался сказать, и рассыпал слова,
Растерял от тебя все пароли и все ключи.
Сердце замерло, кругом шла голова.
Не молчи.

Ни друзей, ни врагов, ни чертей, а просто вот так,
Выстроил из неверия прочный храм.
Не сказать чтобы умный, и вроде бы не дурак,
Я просыпаюсь сам.(с) Бим

когда в небесах начнется
твоя война,
сойдутся все звезды,
откроются все пути,
желаю тебе за все
отплатить сполна и чистых носков не менее
десяти.

когда тебя с ног собьет
ледяной волной
со вкусом металла и
приторной, как глясе,
желаю тебе подняться над
темнотой - и чтобы носки по цвету совпали все.

ты спросишь меня: «к чему
мне такой совет,
когда силы зла вот-вот
захлестнут добро?»

отвечу тебе: «все тленно, и
тьма, и свет.
а чистых носков всегда не
хватает, бро»© Мкб-10

«Я убью тебя», - рычит он. Она смеется. У нее браслеты звонки, а ночи жарки, за ее цветастой юбкой весь табор вьется, у нее глаза ребенка, душа цыганки. «Хэй, потише, - говорят ему, - Осторожно! Да она танцует так, что себя забудешь!» Острие ножа привычно ласкает кожу, и костер горит, и весело спорят люди. Он следит за каждым жестом, за каждым взмахом, у него в запястье шаг ее пульсом бьется, он запомнил, как она говорит и пахнет, а она глаза отводит и не дается.
Он стоит в тени, ножом вырезает что-то. Беспокойный месяц бродит по ветхой крыше.
У костра она танцует свою свободу.
«Я люблю тебя», - рычит он.
Она не слышит.(с) Кот Басё

"Спите с теми, кто снится*" Не так ли, смешные детки?
Досчитайте до трёх, заприте покрепче двери.
Если скрип по стеклу - то, конечно, всего лишь ветки,
Если шорох в ночи - то, конечно, всего лишь звери.

Засыпайте быстрее, зажмурьте покрепче глазки,
Чтобы сделались сны кошмарней, реалистичней.
Если кто-то ещё в хорошие верит сказки,
На сегодняшний вечер станет прекрасной дичью.

Расползаются тени и холод кусает кожу,
Забываются дети в предсмертном кошмаре, бредят,
Ничего, ничего, ничего им помочь не сможет.
"Спите с теми, кто снится".
То есть, со мною.

Фредди.

* строчка Арчета. Первой реакцией на неё было как раз "Ну охренеть теперь, мне что, с Фредди Крюгером спать?"(с) Джезебел Морган

Роберту пять.
Золотой ребенок - мамина гордость, отцова спесь. Няньки глядят на него влюбленно, мол, ангелочки на свете есть. Роберт спокоен, игрив. До ночи. Ночью он слушает, как над ним кто-то вздыхает, скрипит, хохочет, взрослым, конечно же, не видим. Ходит кругами вокруг кровати, воет на разные голоса. Только вот мальчика он не схватит - гость полуночный то знает сам. Мальчик, конечно же, это чует, дрема ночная ему легка. Верит: его защищает чудо - заяц из плюша в его руках.

Роберту скоро двенадцать стукнет.
Первый задира он, хулиган: каждый день яблоки тырит с кухни, скачет по дому, как обезьян, лезет на кладбища и на стройки, часто приходит домой к утру. Роберт - вожак у мальчишек, только вряд ли кто знает, что Роберт - трус. Вряд ли кто знает, как он ночами под одеялом едва скулит: кто-то кружится над ним сычами, гулко смеясь на слова молитв, тянет костлявые ветви-лапы. Роберт кошмарами окружен. Он беззащитный, безумно слабый, вместо зайчонка он спит с ножом.

Роберту тридцать.
Работа. Офис. Жизнь, не отличная от других. Утром проснуться поможет кофе, если поднялся не с той ноги. Только назойливей стали страхи, внаглую бродят при свете дня. Роберт настолько уже затрахан, что понимает: пора менять жизнь или память. Конечно, легче выбросить лишнее, все забыть. Он расправляет спокойно плечи, выиграть пробуя у судьбы. Детские письма, ножи, игрушки - все на помойку, из жизни прочь.
...Звезды на небе - огни гнилушек. Гостем кошмарным приходит ночь.
Кто-то хихикает под кроватью, бегает, радостно вереща.
Роберта монстр, наконец-то, схватит.
Роберта некому защищать. (с) Джезебел Морган

Стало пластмассовым небо над головой,
стала волшебная палочка – вдруг – железкой.
Вы извините, но я ухожу домой.
Нет, не обидел. Мне просто неинтересно.

Просто теперь я не знаю, зачем я здесь,
в этом дурацком платье, в косынке детской.
Как умудрились вообще мы сюда залезть?!
Не понимаю. Мне больше неинтересно.

Всем хорошо, вон, смотри, отовсюду – смех;
мне не смешно и не весело, хоть ты тресни.
Мальчик мой, нет, ты по-прежнему лучше всех, –
я виновата. Мне больше неинтересно.

Мне говорят – дура! дура! смотри: сдалась!
Мне говорят – мы так славно играли вместе.
Мне говорят – вы команда, куда без вас?
Мне очень стыдно. Мне больше неинтересно.

Много других детей у нас во дворе,
много песочниц, качелей, высоких лестниц.

Просто есть правило в каждой моей игре –
встать и уйти,
если больше неинтересно.(с) Екатерина kaitana Михайлова

Вечного нет, и мне ли о том не знать? Мне ли стремиться в будущее взглянуть?
Я просыпаюсь после дурного сна и, как всегда, не верю любому сну.
Я проверяю: нож, пистолет, кастет - к выходу в город, конечно же, я готов:
Мне ли не знать, что прячется в темноте, смрад выдыхая из жадных голодных ртов?

А за спиною - дремлют мои друзья, даже во сне вцепившись в свои ножи.
Правда сегодня - самый смертельный яд: первым ударь, раз всё-таки хочешь жить,
Первым ударь и всё забери себе, что твой товарищ за ночь успел добыть,
Чтоб пережить ещё два десятка бед, выскользнуть прочь из острых когтей судьбы.

Только вот мы счастливчики. Говорят, вряд ли друзей вернее сейчас найдёшь -
Если построить выживших в длинный ряд, каждый второй легко бросит в спину нож,
Мы же стоим за друга всегда горой. То есть горой стою, как обычно, я.
Каждый из нас сам выбрал по вкусу роль, выжила чтобы наша почти-семья.

Я просыпаюсь первым, опять живой, значит меня никто не успел предать.
Слышится близко чей-то голодный вой, значит опять к нам в гости пришла беда.
Я проверяю: кастеты, пистолет и выхожу за двери - встречать беду.
Может, друзья когда-то и предадут, мне ли не знать -
Ведь вечного в мире нет.(с) Джезебел Морган