- Вот так, - уверенно прочертила кисточкой белокурая десятилетняя девочка на лице Фионы последний яркий штрих. Такая же белобрысая, но помладше, дочь восхищённо рассматривала во все глаза украшение.
Стук в дверь прерывает игру. Белла вздрагивает и поворачивает голову на вошедшего незнакомого мужчину. «Роберта Локампа» встречают: десятилетняя и семилетняя девочки и искомая журналистка. На лице женщины был нарисован мультяшный осел. И когда она улыбалась, казалось, ослик тоже улыбается. Футболка с нарисованным Багз Банни, джинсы с вышитыми на них птичками и цветочками, веселенькой оранжевой расцветки. Все это великолепие было расшито небольшими бубенчиками, и когда женщина поворачивалась или взмахивала рукой, те тоненько-тоненько звякали.
Словом, при первой встрече Долохову сильно повезло, ибо она тогда была серьезней. Но, с другой стороны, у этого был и свой плюс: перед ним явно сидела журналистка, а не замаскированный аврор под Обороткой.
- Здравсте… - нерешительно произнесли девочки, разглядывая мужчину.
- Здрасте…тьфу! Добрый день, мистер Локамп, - вежливо улыбнулась женщина посетителю и более открыто улыбнулась девочкам.
- Сходите, погуляйте, пожалуйста, - отправила она девочку за дверь. – У нас тут с дядей сейчас будет взрослый скучный разговор, причем не про драконов или приведений. И даже не про Карабаса-Барабаса, которого съела кошка.
Дети послушно вышли.
Сова от Яэль прилетела вечером, принеся все необходимое. И колокольчики. Без колокольчиков поддерживать свое реноме, ну не как нельзя. В слепую, пусть и где попало, у Фионы все же получилось расшить гардероб. Пальцы иголкой исколола, но теперь ходила бренчащая, звенящая и всем видом показывающая, что она точно не с ихней чистой кровью.
Некоторые маски сильно прилипают к коже. 
Ночью она проснулась от собственного крика. Стыдно было потом – чуть ли не весь коридор перепугала. Заснуть так и не решилась. А утром её навестили дети супругов Фарли, прихватив и Мэрил.
- А по мне это можно сказать? – чуть улыбается она. Вслух не говорит, что всегда выполняет договоры. Пусть даже те, которые ей сейчас не нравятся. Кандидат сильно не близок ей по своей программе.
- Временная,- чуть поживает она плечами. Бубенцы звякнули. – Неделю. Может две. – И вежливо отказывается: – Не надо никакой помощи, спасибо.
Тем более с Фелицией они знакомы не настолько хорошо, чтобы спокойно помощь от неё принимать. Да и зачем? Быстрее зрение не восстановят явно.

Отредактировано Fiona McGregor (19 февраля, 2016г. 01:26)

Кстати, знакомство знакомством, а вот сову ей она не отсылала пока точно. Как-то просто не приходило в голову, совсем не до этого было. Все чудесатее  и чудесатее, ощущая себя Алисой, подумала женщина. Впрочем, коллеги все узнают, включая, кто убил Кеннеди и сколько стоит слетать на орбиту. Уж точно, кто-то освещал подробности нападения в Лондоне. Это же не криминальный мир не-магов. Хотя…она же начальство предупредила – совсем уже память дырявая, девичья. Всей редакцией, поди, обсуждают.
Оценила уклончивость мужчины, обычно ей прямым текстом сообщали: «Совсем ты, Фионочка, еб…дурная в общем». Даже мысленно поаплодировала сдержанности. Очень очень она напоминала аристократическую. Аристократы и…политики всегда говорят уклончиво и дипломатично.
Прислушиваясь к шагам, поворачивая голову за ними.
- Стул занят, извините, - повела плечами, видом слегка извиняясь за такую неловкую ситуацию. Самой неловкими движениями освобождать стул, гордость не позволяла. Терпеть не могла, когда её видели беспомощной. Слабой.
…но больше всего Фиона терпеть не могла расспросы о ребенке. Потому что, чем больше о тебе знают, тем меньше у тебя шансов на пространство для маневра.
Мэрил не знала собственного отца.
Фиона не знала собственного отца. Однажды она спросила, у тогда еще живой мамы, а кем он был. Та лишь вздохнула, не став врать на счет погибших летчиков и пропавших без вести альпинистов, коротко ответив: «Ушедший по дороге». После этого она долго молила дорогу, отдать то, что забрала. Потом пришло осознание, что ждать некого и пятилетняя девочка перестала ждать. 
Мэрил она ответила тоже самое, хотя жутко хотелось сказать «чистокровный идиот».   
«Оба знакомы» - ехидно подумала женщина. Зачем это ему? До этой осени она этого мужчину не знала. От этого становилось довольно неуютно, несмотря на то, что тон голоса был просто любопытным.
- Мне много кто знаком. Например, Бенджамин Франклин, отпечатанный на деньгах США, воевавший за их независимость и вообще, «отец-основатель», и благодаря кому, теперь чтобы во Флориду съездить позагорать, британцам виза нужна. Или Гая Монтэга, работающего пожарным, чтобы жечь дома. Жаль его, не знает, что это все плохо кончится и просто дурак. Но потом исправился.
И, с легкой улыбкой, добавила:
- Зачем вам это, мистер Ло…Роберт?

Сколько помнила Фиона, мама всегда была красавицей. Рыжая с серо-голубыми, как небо над зимней Шотландией, глазами, острым языком и бурным нравом. Мама рассказывала разнообразные сказки про святого Кольм Килле и ловких пука, слышаные еще в собственном детстве, лирично напевала ей колыбельные по ночам, с мрачной печалью вспоминала семейные легенды и истории. Все это Фиона передавала дальше – по наследству – Мэрил. Все, что её тогда еще детская память смогла сохранить и не рассыпать по дороге, зубря нудные гоблинские восстания и Советы магов.
- Уверена, мать девочки не ваша давняя знакомая, - с легкой улыбкой заметила Фиона. То, что она не знала никого, до этой проклятой зимы, с именем Роберт Локамп, ведьма могла поклясться даже под виратесериумом или на британской конституции.
- У её матери, на протяжении… м-м-м-м…десяти поколений точно, в предках одни сплошные чистокровные потомственные магглы…- с той же милой улыбкой продолжила женщина. Если, конечно, не считать неизвестного ей отца, который вполне мог быть и магом, не брезгующим маггловскими юными барышнями. В последнее время кровавые картины расправы над этим самым неизвестным батюшкой все чаще посещали добрую мисс Макгрегор. Да и мама Фионы рассказывала историю про одну из своих прапрабабок, которая была рыжая, зеленоглазая, отчаянная, властная и, по семейной легенде, считалась ведьмой. Прапрадед, смеялась мать, с женой намучился. И говорила, что первого ребенка прапрабабка тоже вне брака родила. Женщины рода Макгрегор явно ходили одними и теми же тропками. Но упоминать про это Фиона не сочла нужным – зачем её нанимателю такие мелочи?
– Правда чистокровный отец-волшебник испортил такой хорошенькой девочке породу… - в притворном огорчении вздохнула грязнокровка, будто в аристократической гостиной жаловалась родичу на глупую предательницу крови. – Что поделать? В семье не без белой вороны и любителей волшебников. Мистер Роберт, удовлетворила ли я Ваше любопытство? –  любезным светским тоном спросила Фиона Верити Макгрегор, дочь Анны Гиллис Макгрегор, внучка Джона Грегора Макгрегора, офицера британской армии, снова улыбнувшись. Так как это делала собственная мать, когда вспоминала, кто она есть и откуда.
И да будет традиция опорой твоей….
Наваждение продлилось несколько мгновений, а потом журналистка рассмеялась уже своим обычным смехом.
- Без имен, мистер Роберт, - развела она руками под легкий звон колокольчиков. – Это не моя тайна.
Действительно. Вряд ли Роули обрадует наличие у себя бастарда, учитывая желание представителей магических родов считать, что только чистокровные не позорят имя волшебника. Фиона бы поспорила на тему, что именно его позорит, но метать бисер перед свиньями, радости было мало.

Если бы Фиона могла видеть до этого его улыбку Джозефа Фраклина увидевшего перед собой негра, решила бы попридержать язык, болтая о потомственных магглах и чистокровных. Но к своему собственному сожалению, увидеть выражение лица собеседника журналистка никак не могла. Зато звук голоса был услышан и распознан. «Ты же не будешь больше кричать, девочка?» Эта фраза, сказанная с дружелюбно-мягкими интонациями, так явственно раздалась над ухом, что журналистка вздрогнула от воспоминания. Фионочка, к тебе даже легиллименцию применять не надо – сама все разболтаешь.
И даже журналистка смогла бы слету перечислить несколько способов развязывающих язык, не хуже двух непростительных и заставляющие потом заставить человека замолчать, не прибегая к Аваде. Глупое Министерство серьезно уверено, что отслеживая непростиловку можно найти Пожирателей, хотя удовольствий хватит и без неё. Те же слизни о-о-очень неприятная вещь, хотя, казалось бы, довольно безобидная и насылается даже второкурсниками. Что она творила т.н. шуточными заклинаниями и маггловскими средствами, когда устроила на третьем курсе половине окончательно заколебавшего Слизерина недолгую Демократическую Кампучию в стенах Хога, помнили до седьмого курса включительно. И отлично потом знали, что эту дракллову психопатку лучше не трогать, не проходясь при ней по статусу её крови, родителям или маггловским свиньям. А уж как работает газовый баллончик…. Весь мир сплошной оружейный склад. Мирная человеческая цивилизация: что магическая, что нет – за все, что не берется, все равно выходит оружие. "У меня во дворе стоит Си Скьюа, но у меня все равно нет велосипеда".
Рука женщины неосознанно потянулась вверх, сжимая бронзовый пацифик на шее, в котором колдун напротив мог опознать немного иной символ, если бы соизволил бы поинтересоваться маггловским вермахтом. А зная рунистику нашелся бы третий – перевернутая альгиз в круге.   
"Мой господин, прекрасный граф Роланд, едем другим путем!"
Великая Госпожа Ворон, несомненно, смеется над такой символичностью. 
- Для некоторых людей я делаю исключение, мистер…Роберт… - чуть запнулась об имя женщина. Роберт бы удовлетворился ответом, узнав, что это точно не знакомая и просто перешел бы к редакторско-журналисткому делу. И хуже всего, Фиа даже понять не могла этот внезапно вспыхнувший интерес к совершенно посторонней девочке. Ну не мог же Роули узнать про дочь! Она точно об этом не трубила на каждом углу, только Лиса – которая Мэрил крестная – и знает, по сути, о личности незадачливого папаши. От Торфинна, чтоб его,  мысли переметнулись на Джона, о котором расспрашивала сегодня дочь. Сказать правду Фиона так и не смогла. …Кусочек моргульского клинка уверено шел к своей цели…
Дракллова слепота, которая не давала увидеть глаза собеседника, Дамблдора ему в отцы, Беллатрикс в жены, Рудольфуса в братья, Гарри Поттера в сыновья, а Волдеморта в крестные!
Что же…раз ничего другого не остается, придется рассказать хотя бы половину правды.
- У нас с ним было разное отношение к Митрандиру и к вопросу стоит ли воссоединять Гондор и Арнор под руководством того, кого прозвали Аннатаром, пусть даже тот, казалось, исчез, ибо, похоже, король Артур никогда не проснется, а Элессара задушили еще в младенчестве. В одном, пожалуй, сошлись: заточение Короля-Чародея и остальных, связанных кольцами, в Ангбанде – не самая блестящая идея…- продолжая улыбаться, быстро проговорила женщина.

- Ше-ей, ну зачем мне уметь стрелять? – лежащая на траве, восьмилетняя Фиа отрывается от пневматической винтовки. – Воспитательницы говорят, что девочка должна только вышивать крестиком и готовить.
- Навыков оружия, мелкая, много не бывает. Чтобы выжить, надо знать все. И уметь применять это на практике. И если кто-то захочет тебя убить… - мужчина мрачнеет, явно что-то вспоминая.
- Меня? – удивляется девочка, наблюдая за ползущей по травинке божьей коровкой. – А зачем?
- Потому что могут.
Про легиллеменцию Фиона разве что читала, но точно не брала уроки окклюменции. Да и кто мог предположить, что от обычной журналистки, цена которой – кнат в ярморочный день, что-то может понадобиться так сильно, что для этого не погнушаются даже к магической телепатии прибегнуть. Она точно не спрятанная в детстве принцесса, слава Мерлину, не надо ей такого «счастья», и отец Мэрил не мог узнать про девочку, да и на отважного сотрудника радиостанции Магальянес перед мятежниками тоже не походила. Хотя….их же даже не расспрашивали ни о чем. Так что наглого чужака в голове встретили разнообразные бетонные стены с колючей проволокой, расстрельные рвы, почему-то яблони в цвету и голубое небо над всей Италией. А так же прочие разнообразные вещи, которые в магическом мире не прижились только по причине небольшого населения, но явно не из-за отсутствующего у людей гуманизма. Волшебника это не испугало ни капельки, даже отвлечь не смогло, что в свою очередь неприятно поразило. То ли была у собеседника о-очень бурная жизнь (вот бы о ней никогда не узнать), то ли Фиона просто не обладает способностями к ментальной магии, чему она, учитывая её к менталу резкое отвращение, не удивилась бы. Даже несмотря на то, что еще в школьном возрасте умную девочку несло в сторону Темных искусств, обливейты и прочее влияющее на психику человека, вызывало нелюбовь. Рейвенкловка уважала чужую свободу воли и память, и считала, что использовать ментал следует в крайнем случае. А не иметь целый государственный отдел, который стирает память по всякой фигне.
А колдун, похоже, решил навечно прописаться в её голове, ибо очень близко подходил к слишком грязным воспоминаниям, тем, которые даже она не хотела лишний раз вспоминать. И к слишком личным, которые она редко рассказывала даже Эль, тоже. Нечего ему на маму смотреть, нечего. Ой, блин, а вот дом, где они живут с дочкой, ему тоже явно лишнее знание.
А это вообще мамина смерть, на которую я любоваться заново не хочу!
Эй! Гость задолбавший, ты там случайно не охренел?! Ну, моя это девочка, моя. Доволен? Успокоился?
Когда в мозгах копается легиллемент запомнить что-то отчетливо малореально, поэтому, когда мужчина, наконец, удовлетворительно вываливается из головы, журналистка помнит лишь смеющее лицо дочери, кирпичную стену с пулевыми следами и визг тормозов. Бежать она и не пробует, даже кричать не пытается, ибо женщина почему-то не сомневается, что сил разобраться с местной охраной у человека явно хватит. А там, в коридоре, не только невинные люди, но и родная дочь.   
- Вы кто? – успела испуганно пискнуть Фиона перед заклятием забвения. Впрочем, ответь ей её посетитель правду, то вряд ли поверила бы. Представить, чтобы рейхсфюрер этой причудливой смеси пламенных борцов за свободу чистокровной Англии и Коза Ностры мог сам лично встречаться и заказывать статьи, не хватало даже её воображения, которое всегда было богатое.
…женщина недоуменно моргнула и потерла глаза. Голова почему-то несильно ныла, будто она пыталась вспомнить нечто давно забытое. Перед глазами стояла привычная темнота. На несколько мгновений пришло ощущение, что она просто отключилась на пять минут. Помотала головой, пытаясь убрать это ощущение – голова явственно дала понять, что против таких попыток.     
- Договор к детям не относится, - чуть рассеянно улыбнулась она. От шутливого вопроса, получит ли она тогда большую сладкую морковку, удалось удержаться. Работу журналистка привыкла выполнять качественно, вне зависимости от своего отношения к объекту публикаций. Да и эпичная встреча с британскими назгулами оставляла простор для размышлений и разных версий. Включая такую, в которой у мавра остается не так уж много времени, на присмотр приюта для Мэрил. И хорошо, если мелкую она сможет вывести из под удара.
Никто не любит свидетелей.