От Оборотного зелья у него уже челюсть сводит. Между прочим, если перевести в галлоны, сколько он вылакал за эту осень? С таким диагнозом вообще живут? Особенно учитывая, что у него, по меткому замечанию Вэнс, организм, измученный Азкабаном, что даже ее зелья справляются не так быстро, как она ожидала.
Месяц назад, когда он едва не преставился, ковыляя на выход под внимательным взглядом Люпина, Лестрейндж было решает, что больше в Лондон ни ногой, если речь идет об Оборотном, и некоторое время у него действительно удается следовать этому во всех смыслах рациональному решению: не то чтобы он не появляется в Лондоне, но просто избегает магического квартала и запросто теряется среди вечно куда-то спешащих магглов, одетый, для разнообразия, не в долгополую мантию. Или таскаясь по лесам.
Правда, о последнем он уже жалеет: и надо же было такому случиться, что в Суинли оказалась эта дамочка-анимаг. И ведь до последнего не узнавала. Да и если бы не эта встреча, не пил бы он вновь отраву, не вынужден был бы рыться в комнате Рудольфуса и Беллатрисы в поисках платья Боунс, порядком потрепанного, но подчинившегося простейшей трансфигурации и Репаро. Мантия сгодится и Вэнс.
И если позабыть о железном привкусе в глотке, ему достаточно комфортно в магическом Лондоне, когда он знает, что теперь-то останется абсолютно неузнанным.
Впрочем, есть проблема со знакомыми ведьмы - в прошлый раз это обернулось столкновением со Скримджером, так что Лестрейндж выбирает буднее утро, рассчитывая, что минимизирует шанс встретиться с кем-то, кто знает эту самую Яэль. И бесстрашно аппарирует в Косой переулок, направляясь в Дырявый Котел - работающий камин должен доставить его в Атриум, минуя телефонную будку.
Так и происходит: Пожиратель на мгновение замирает у камина, разглядывая Атриум - когда-то давно он чувствовал себя здесь на своем месте - но камин за спиной снова начинает чихать пеплом, и Лестрейндж поспешно отходит в сторону, чуть прихрамывая и озираясь в поисках пропускного пункта.
Все просто - нужно подойти к дежурному аврору, предъявить палочку, представиться и обозначить, по какому он тут делу. Механизм не менялся уже несколько веков, а Макнейр засвидетельствовал, что проверка палочек по-прежнему больше формальная. Некоторые вещи вечны, думает с симпатией Рабастан Лестрейндж, которому больше нравится считать, что он любит постоянство.
Пристраиваясь вслед ведьме с крайне деловой миной, Лестрейндж, изображая полнейшую невозмутимость и даже отстраненность, неспешно продвигается в сторону дежурного, как вдруг его окликают: невысокий маг, прибывший также камином, отряхивается от золы и замечает его, Лестрейнджа.
- Яэль!
Ну вот, мысленно проклинает Лестрейндж свою неудачливость. Лучше бы воспользовался какой-то маггловской внешностью, как при походе в Гринготтс.
Между тем маг приближается, явно намеренный продолжить коммуникацию, и Пожиратель соображает, что вскоре может вызвать подозрения. А потому кривится в улыбке, памятуя, насколько улыбчивой была рыжая. До тех пор, пока не узнала.
- Гм. Доброе утро.
Если маг и удивлен, то вида не подает: начинает объяснять что-то о своем опоздании. Может, тоже по поводу экзамена? Лестрейндж придирчиво разглядывает мужика, гадая, что тому может быть нужно и как его отвадить. Впрочем, совсем скоро до него доходит, что маг косится вниз, на ноги.
- Что не так? - продолжая натянуто улыбаться, спрашивает Лестрейндж, у которого в голове уже взрывается сигнал тревоги. Пора уходить. Бросать эту затею и уходить.
- Сегодня без трости? - задумчиво спрашивает маг в ответ.
Вот как. Яэль пользуется тростью - еще сюрпризы она ему приготовила?
Оказывается, приготовила, да еще какие.
- Аврор Гамп! - до Лестрейнджа не сразу доходит, что это ему, и на то у него есть масса причин, однако блондинистая девица в аврорской мантии торопится прямо к нему с той стороны от прохода, машет дежурному дескать, пропускай, пропускай. В ином случае Лестрейндж бы только порадовался - если бы в голове не звенело противно это "аврор".
Рыжая ведьма Яэль, так дружески улыбающаяся ему в лесу и лепечущая, что перепугалась, когда он попытался отследить слежку, - аврор. Даже фамилия его не поражает до такой степени, что ему, урожденному Лестрейнджу, до того, сколько колен чистой крови насчитывает ее семья.
Времени на рефлексию не остается: если у него есть пара секунд, пока остальные думают, что к чему, он ими воспользуется. Соображает он даже теперь быстрее многих.
- Не сейчас! - уверенно кидает он девице, не глядя на мага рядом. Надо же, проносится в голове, командный тон прекрасно вышел. Привычно вышел, драккл. - Я вернусь через двадцать минут.
Это уже магу рядом - тоже аврор? просто чиновник? Пусть ждут двадцать минут, главное, успеть покинуть Министерство до блокировки каминов.
Он лихо разворачивается вокруг своей оси - подол мантии взлетает и опускается - и вот сейчас Лестрейндж впервые думает, что травмированная нога может стать проблемой. На четырех лапах она и правда была куда шустрее, но увы, способность к анимагии вместе с внешностью он не заполучил.
И надо же, каким огромным теперь кажется Атриум.
Лестрейндж позволяет себе только раз оглянуться, когда слышит возгласы за спиной. Зовут его - зовет этот маг, устремляясь следом. Как некстати.
Когда Лестрейндж снова не отзывается, а лишь увеличивает скорость, он слышит за спиной и вовсе неприятный призыв заблокировать камины.
Просто чудесно - если он попадется вот так, так глупо, Рудольфус собственноручно вымарает его из книги рода. Небольшая потеря, но Рабастану к тому же нравится быть живым и быть на свободе, и это решает дело.
Он вытряхивает палочку из рукава платья, оборачивается лицом к нагоняющему его аврору, но все же удерживается от Ступефая, продолжая пятиться к камину. Если он ничего не путает, применение боевых чар автоматически заблокирует каминную сеть, а антиаппарационный купол здесь вообще постоянно. Лучше уйти тихо, без хвоста из авроров.
Оступается, ощутимо прикладывается правым плечом о каминную стойку, но все же оказывается под трубой, шаря на полке над головой в поисках порошка - и когда магу остается не больше десяти шагов, быстро произносит "Дырявый Котел".
Вываливаясь из камина под удивленным взглядом хозяина таверны, спешно пробирается к выходу, оглядываясь на ходу. В камин уже забирается ведьма, ждавшая своей очереди - это хорошо, если тот волшебник из Министерства и расслышал, то не сможет в ближайшую пару минут воспользоваться этим путем.
Лестрейндж выскакивает из бара, проверяет по часам башни банка, сколько еще осталось до конца действия зелья - сорок минут без малого - и, торопливо накидывая капюшон на слишком приметного цвета волосы, торопится дальше по улице, чтобы не аппарировать прямо у входа в "Котел", давая подсказку возможным преследователям.

Не оглядываясь, он торопится вниз по улице. Торопливость можно списать на нежелание опоздать куда-либо, но поминутные оглядывания всегда привлекают внимание. А ему совершенно ни к чему привлекать к себе лишнее внимание: напротив, нужно как можно незаметнее углубиться в переплетение мелких проулков, наполненных разнообразными лавчонками и мелкими торговцами бесполезными амулетами, а оттуда уже аппарировать, для верности - пару раз.
Пряча палочку обратно в рукав мантии - еще одна попытка избежать любопытных глаз - Лестрейндж хромает мимо поворота, где виднеются следы разрушений, оставленных Пожирателями месяц назад: кое-что уже поправлено, но некоторые здания до сих пор зияют выбитыми окнами и обуглившимися остовами. Может, пока нет средств на ремонт, а может владельцы слишком поражены случившейся катастрофой. В Пророке писали, что всем, пострадавшим при нападении, будет выплачена компенсация, но Лестрейндж, не знавший финансовых проблем до этой осени, допускал, что не весь ущерб можно покрыть горстью золота. Знали об этом и те, кто спускал Адское Пламя на закрытые на ночь лавки.
И вот тут впервые оглядывается: преследователей пока не видно. Не то этот проныра из Атриума решил, что аврор Гамп имеет право на некоторую эксцентричность, не то вообще от "Котла" направился в другую сторону.
И все же этот поворот с главной улицы - лучший выбор. Следственные работы спустя месяц не ведутся, знает сам Рабастан, изучавший магическое право едва ли не с фанатизмом, да и наверняка мал шанс встретить случайного прохожего, любующегося развалинами. Маги, даже самые консервативные, в большинстве своем не любили напоминания о собственных ошибках, а чем еще можно было назвать слепое желание верить, что слухи о возрождении Темного Лорда останутся лишь выдумками маленького мальчика, быть может, пожелавшего вновь привлечь к себе внимание?
Лестрейндж замедляет шаг, собираясь юркнуть в сторону руин, пользуясь тем, что из-за затянувшей небо метели на улице едва ли кому-то есть дело до спешащей по своим делам ведьмы, но порыв ветра его и подводит: капюшон сносит на плечи, незабранные ничем волосы взметает костровыми всполохами вокруг. Лестрейндж отфыркивается, отплевывается, неуклюже убирая от лица рыжие пряди, хватается за капюшон, когда слышит это командное "Эй ты, стой!"
Слишком командное. Слишком уверенное.
И, драккл ее дери, он даже голос узнает.
Аврор, мать ее, Гамп.
Чужие губы сжимаются в угрюмую полоску - Лестрейндж младший, страсть как не любит оставаться в дураках. А по всему выходит, что именно так с ним и поступила эта рыжая испуганная Яэль, дружелюбно улыбающаяся и просящая палочку с трогательным выражением на лице.
Впрочем, она не нападает - и не вызывает подмогу. Это ставит его в тупик на короткое время, но вариант только один: она не понимает, что перед ней Пожиратель Смерти.
Посылая ведьме еще один хмурый взгляд, Лестрейндж сворачивает в проулок, до сих пор носящий следы атаки Пожирателей - тротуар уже выровнен, но фасады домов, тех, что вообще уцелели, изъедены чарами, срикошетившими от Щитов, да кое-где выбитые окна не препятствуют метели хозяйничать в разгромленных лавках.
Он пробегает еще несколько шагов, припадая на покалеченную ногу, не особенно торопясь - что скрывать, сейчас ему нужно, чтобы она следовала за ним как можно дальше - резко тормозит перед полуразрушенным зданием, стоящим особняком. Не то аптека, не то лавка артефактов, смутно мелькает в памяти, пока Лестрейндж удостоверяется, что Гамп не собирается терять его из виду.
Не доставая волшебную палочку, он ныряет внутрь безлюдного строения. Он чужд легкомысленному азарту, но не прочь как следует проучить аврора Гамп за ее рискованные игры. А заодно смыть привкус своей собственной ошибки - поверил ее россказням, удовлетворился сбивчивыми воспоминаниями лисицы... Идиот.
А чувствовать себя идиотом Лестрейндж не любит.
Внутренний хронометр утверждает, что ему осталось чуть больше двадцати минут в этом облике, стоит поторопиться. Взбегая по поскрипывающим ступеням на второй этаж, Лестрейндж перевешивается через перила и убеждается, что Яэль Гампп следует за ним.
На втором этаже отсутствует часть внешней стены, а обстановка обращена в пепел: легкие чары иллюзии, накинутые снаружи, делали повреждения здания менее заметными, зато теперь Лестрейндж получает в лицо заряд снега и констатирует, что здесь побывал Рудольфус. Сочетание Бомбарды и Адского Пламени больше всего привлекает его старшего брата - и как, оказывается, забавно узнавать почерк знакомых не по милым мелочам, а по следам уничтожений.
Лестрейндж замедляет шаги, ныряет в первую попавшуюся комнату и затихает, выжидая. Аппарировать отсюда он всегда успеет при первых признаках пришедшей подмоги аврору Гамп, но пока ему куда интереснее поймать ее снова. Она аврор - и это куда лучше недалекого анимага. С ее палочкой, ее внешностью и ее воспоминаниями он не просто проникнет в Министерство и оглядится, он сможет еще и выяснить, что там известно о Сириусе Блэке и Ордене Феникса. А заодно выяснит, как далеко зашел Аврорат, расследуя похищение Эммалайн Вэнс и на каком она ныне положении...
Между ним и этими далекоидущими планами лишь одно препятствие - рыжая ведьма-анимаг.
Он терпеливо прислушивается, начиная ощущать зуд в позвоночнике - напоминание о том, что пора глотнуть из фляжки Оборотное или готовиться к трансформации. Минут пятнадцать у него еще есть, но он собирается протянуть это время: это ей привычно сражаться в этом теле, а ему и так некомфортно из-за измененного центра тяжести, да и опыта в хромании практически нет. Лучше бы поскорее вернуть прежний облик и контроль над ситуацией.
Ведьме не требуется много времени, чтобы найти его - на то и расчет.
Лестрейндж выставляет вперед обе руки, чувствуя, как скользит в ладонь волшебная палочка.
- Яэль! Убери палочку! - еще немного тщательно просчитанной паники. - Ты все испортишь и сама пожалеешь об этом!
Сумел ли он поселить хоть крохотное сомнение в авроре? Ему действительно интересно, но выяснением ответа на этот вопрос он не может позволить себе озаботиться: уже на последних словах палочка ложится в ладонь - непривычно, но терпимо - и он тренированным коротким росчерком кастует мощнейший Петрификус Тоталус, уверенный, что остаточный фон от темных проклятий месячной давности скроет на некоторое время от Министерства магическую активность в этом участке Косого переулка.

Аврор есть аврор, думает Лестрейндж. Ведьма не бьет заклятиями, пока не убедилась, что он не безобидная жертва чьей-то глупой шутки над ними обоими. Уже держит его на прицеле, но палочкой не дергает, ведется, сбита с толку его попыткой заговорить - а может, просто слишком любопытная. Себе на беду.
Он прикрывает лицо раскрытой ладонью, чувствуя тыльной стороной раздражающе-мелкие укусы жалящих чар: заклинание из числа больше деморализующих и предупреждающих, недели боевое, в пошлый раз она с ним так не церемонилась. Не помнит, решает для себя Лестрейндж, опуская руку. Он предусмотрительно отскочил в сторону, едва послал заклинание в ее сторону, но швырни она в него что-либо посерьезнее - и будь хотя бы на секунду быстрее - застряли бы они тут оба.
Не теряя времени, Пожиратель хромает к обездвиженной жертве - у него скоро привычка выработается ловить мисс Гамп, не иначе, если она и дальше продолжит попадаться ему на пути - и выдергивает волшебную палочку из ее сжатых пальцев, чувствуя отвратительное подкатывающее дежа вю. Ей-то лучше, для нее все как впервые, а ему придется опять проходить через рассказ о важности палочки и фальшивые улыбочки... Впрочем, почему он решил, что она предпримет ту же тактику?
Лестрейндж останавливает подступающее раздражение - не время для эмоций, стоит только расслабиться, как начнешь допускать ошибку за ошибкой. Аврор Гамп уже поплатилась за свое желание покарать разгуливающую с ее внешностью воришку, да и любопытство пока не принесло ей большой пользы.
Как и ему, не стоит забывать.
Он обхватывает неподвижную женщину за плечи, сосредотачиваясь на задаче - совместная аппарация всегда выходила у него чуть хуже - однако все проходит удачно: они вновь в лесу Суинли, где встретились пару дней назад.
При дневном свете лес выглядит куда приветливее, здесь и метель практически сходит на нет, что ему только на руку.
Вставая напротив Яэль Гамп, он с неудовольствием констатирует, что они одного роста. Сложно быть внушительным, когда ты хрупкая дамочка с улыбкой в глазах, но с ним это ненадолго, с этим он справится.
- Аврор Гамп, - лучше не вслушиваться в чужой голос, - где-то в этом лесу обосновалась стая оборотней и вы поможете мне их найти. Я знаю, что у вас получится - вы анимаг, лиса. Полагаю, лисы могут идти даже по достаточно давнему следу, а оборотни - существа приметные. Если по каким-либо причинам для вас это невыполнимо, я вас убью. Зааважу и успею аппарировать до появления ваших коллег. Не сомневайтесь, я сделаю именно так, как сказал.
Позвоночник уже требовательно напоминает о необходимости выпить очередную порцию зелья, и Лестрейндж под немигающим взглядом ведьмы шарит во внутреннем кармане мантии, выуживая плоскую склянку. Последний глоток - на полчаса или чуть больше, он не собирался маячить в Министерстве полдня, рассчитывал уйти через час вне зависимости от результатов. Возвращаться к истинному образу он не спешит: если аврор Гамп его не помнит, пусть это обстоятельство не меняется.
Матово-черная лента срывается с кончика палочки, подчиняясь невербальной магии и превращаясь в ошейник с тонкой цепочкой, брехливо позванивающей, пока Лестрейндж накручивает ее на запястье. Ошейник, ясное дело, обхватывает горло ведьмы - заклинание вообще не из его репертуара, и для чистокровной ведьмы из рода Гампов наверняка шокирующе, но он вовсе не уверен, что она не сбежит, обернувшись лисой, на четырех ногах.
- Это ненадолго, - лживо успокаивает Лестрейндж возможное сопротивление. - И лучше, чем то, что я могу придумать взамен. Даже безопасно - ошейник отреагирует на изменение пропорций вашего тела, приспособится. Удушье вам грозит лишь в том случае, если попытаетесь сбежать.
Удостоверившись, что ведьма, даром что обездвижена, выглядит вменяемо, Пожиратель снимает проклятие, удерживая волшебную палочку направленной в грудь Яэль Гамп. Ее собственная деревяшка в его кармане - снова.
- Оборачивайтесь, - командует Лестрейндж, демонстративно принимая более устойчивую позу. - Не думайте, что успеете прыгнуть на меня и отнять палочку - не успеете. Оборачивайтесь и найдите оборотней. Все разговоры после.

Аврор Гамп метит в него таким взглядом - хоть на месте ложись и помирай, только вот Лестрейндж на это дрессированный: у него домочадцы из таких, убивать на месте взглядом горазды. А он вот все еще жив и мисс Яэль Гамп тоже как-нибудь переживет.
Удерживая под контролем чужие мышцы лица, он невозмутимо смотрит в ответ, пока ведьма фыркает, хмыкает и злится. Ей уж точно далеко до невозмутимости.
Трость отлетает ему под ноги, вонзается в сугроб совсем рядом. Лестрейндж снова переводит взгляд на женщину и, не спуская с нее глаз и крепко сжимая палочку, поднимает трость, примериваясь - разумеется, она ему подходит, пока он в облике Яэль Гамп.
- Это в ваших интересах - я имею в виду Забвение, - бесцветно отвечает он, демонстрируя нежелание продолжать разговоры. Что неясного - сперва оборотни, потом беседы. Впрочем, очевидно, что аврор Гамп, если и подчиняется чужим приказам, то только начальства из Аврората - и с этим могут быть сложности.
Анимагическое обращение, происходящее прямо перед ним, производит впечатление - и как он только в прошлый раз купился на ее сказки о том, что она начинающий анимаг? За прошедшие с их прошлой встречи дни Лестрейндж успел  пройтись по верхам теории смены облика и, к примеру, выяснил, что такая плавность при обращении свидетельствует об обширной практике и недюжинном магическом потенциале.
Пока лисица кружится в снегу, звеня цепью и заметая пушистым хвостом следы от собственных лап, Лестрейндж нетерпеливо натягивает поводок - зверь прикусывает сталь, раздраженно тявкает от разочарования, скалится в ответ.
Коммуникация продолжается, констатирует Лестрейндж, дергая цепь ощутимее - у него не так много времени, чтобы переводить на человеческий язык лисьих телодвижений, к тому же, он примерно представляет, что имеет ему сказать мисс Гамп, вон как сверкает глазами. И это она еще не в курсе, у кого именно на цепи сидит.
Лестрейндж обдумывает эту ситуацию и так и сяк, следуя за лисицей, бодро двинувшейся вперед. Достаточно иронично, но не до такой степени, чтобы рассказывать об это курьезе кому бы то ни было: пока он собирается оставить свое странное знакомство при себе и использовать его по своему. К тому же, в глазах его коллег в Ставке, аврор Гамп не больше, не меньше, а предательница крови, раз служит режиму грязнокровок, и в этом случае он не поставил бы за ее жизнь и кната, доведись ей безоружной повстречаться с Рудольфусом или Беллатрикс.
Лиса будто скользит по лесу, изредка высоко поднимая узкую морду и принюхиваясь. Снег кое-где уже взялся настом, выдерживающим небольшой вес, и ей не приходится проваливаться по колено в отличие от него.
Нарочно ли нет, но на том маршруте, что она выбрала, тропинки отсутствуют как данность, а недавний снегопад только усиливает общее неудобство. Лестрейндж буквально ковыляет вслед за анимагом, загребая  снег в обувь и чувствуя, как тяжелеет подол мантии, намокающий и покрывающийся ледяной коркой. Именно так он и представлял себе прогулку по лесу, если быть честным,  именно поэтому тщательно избегал их прежде, пока все не покатилось к дракклу.
Время от времени он дергает за цепь, намотанную на запястье - просто напоминая, что даже с тростью его скорость оставляет желать лучшего: кому, как ни Яэль Гамп, его понять. Однако при этом этом Пожиратель следит, чтобы между ним и ведьмой было хотя бы с десяток футов: оборачиваться она умеет очень быстро, а в этом облике у нее есть реальные шансы его одолеть. К тому же, кроме как заняться наблюдением за лисицей, у него нет альтернативы: для него лес выглядит абсолютно необитаемым, и в какой-то момент его даже начинают посещать опасения, что оборотни уже оставили Суинли. Что предпринимать в этом случае - Мерлин знает. Не исследовать же ему каждый лес поблизости от Лондона с анимагом на цепи? Его эта перспектива не слишком радует, страшно подумать, как отреагирует ведьма.
И все же - что если в лесу пусто? Еще одно неприятное открытие сделает день откровенно неудачным.
Лиса фыркает где-то вперед, Лестрейндж тащится дальше - единственное, что становится из наградой, это очередные кости какого-то мелкого зверя. Может, лисы, думает Лестрейндж, замечая неподалеку от обглоданного остова несколько чернобурых клочков меха - оборотни жрут все, что смогут поймать.
Кости промерзшие насквозь, кажутся почти стеклянными, по всей длине - глубокие сколы, оставленные зубами. Не будь здесь небольшой возвышенности и не обнажи недавняя метель эту сторону кочки, он бы прошел мимо. Сейчас ему бы не помешало мнение эксперта - сколько дней этим костям, есть ли здесь свежий след - и он останавливается.
- Ну, ваш вердикт - насколько мои поиски могут быть успешны? - вообще-то, ему откровенно не нравится разговаривать с лисой - это отдает откровенным безумием, а Младший с детства опасается свернуть на этот скользкий путь, выбранный его братом. То, что лиса - анимаг, успокаивает его... слегка.

В ответ, будто насмехаясь, лисица вываливает язык, выдыхает облачко пара, оседающее на вытянутой светлой морде. Ну ясно: он не то чтобы ждал ответа, но если она его понимает - понимает же? - могла бы кивнуть или сделать что-то иное, более поддающееся переводу.
Вообще, когда у нее вот так открыта пасть, кажется, что она смеется - потому что это она бодро скачет по насту, а не путается в тяжелых намокших по подолу юбках.
К слову об этом - и пока Яэль Гамп не без животного азарта роется в снегу чуть в отдалении от костей, Лестрейндж сосредотачивается и трансфигурирует прямо на себе неудобное платье в пару мешковатых брюк, а также высушивает мантию и накладывает на ткань согревающие чары. Бытовая магия по-прежнему легка в применении, хотя ему кажется, что он стал медленнее и куда более неуклюжим. Трансфигурировать вещи в другие вещи - его маленькое хобби, но по колено в снегу это не доставляет ожидаемого удовольствия.
Между тем, лиса уже выкопала то, что искала: Лестрейндж подходит ближе, разглядывая обнаруженные ею следы схватки, прикидывая, можно ли по крови обнаружить, как давно она появилась. Вроде бы, есть пара подходящих ритуалов, что-то такое он, безусловно, читал, но вряд ли сейчас вспомнит точные условия проведения хоть одного из них...
Цепь натягивается - лиса уверенно движется в чащу, низко наклонив голову. Лестрейндж не знаток, но ему кажется, что его четвероногая спутница взяла след. Старательно пытаясь не отставать от Гамп, он шагает уже куда шире - проклятая юбка больше не сковывает движения, хотя непривычный центр тяжести и чужие мускульные реакции порядком путают. Более того, зуд в позвоночнике усиливается, и ему уже начинает казаться, что ботинки стали слишком малы.
Короткое тявканье лисы он пропускает мимо ушей, а зря: она хочет привлечь его внимание к ому следу, что может прочесть даже он, но Лестрейнджу не до нее. Окончание действия Оборотного для него куда мучительнее - снова появляется тошнота, почти прошедшая на свежем морозном воздухе, в голове потрясающая пустота, пока кости и мышцы возвращаются к прежним размерам. Нервный импульс заставляет аккуратные женские пальцы сжаться в кулаки, кожа чешется и горит огнем, но хуже всего это чувство, с которым волосы будто втягиваются обратно в голову. Лестрейндж натягивает капюшон поглубже, борясь с желанием запустить обе руки в короткие волосы, расчесывая череп до крови - из них двоих не только у лисы могут быть вши, учитывая его азкабанское прошлое - приваливается к дереву и только теперь смотрит, что же такое нашла аврор Гамп.
Обратный процесс смены облика недолог, и, если подумать, ему даже на руку это - не возникнет проблем с оборотнями, отыщи он их. Но на сей раз Лестрейндж полон решимости не дать мисс Гамп себя узнать. Она - аврор, и между ними и без того достаточно напряжения, чтобы она, не дай Мерлин, решила вообразить себя героем и попытаться задержать беглого преступника. То, что в прошлый раз им удалось относительно благополучно завершить прогулку, его мало успокаивает - женщины непредсказуемы, это он хорошо уяснил еще в детстве.
- Если я решу, что меня раздражает ваш пристальный взгляд даже в облике лисицы, я наложу на вас Империо. Всегда было любопытно, как реагируют на заклятье Подвластия анимаги, - нейтрально информирует Пожиратель ведьму, недвусмысленным кивком указывая на продолжение пути.

И снова лес обступает их с обоих сторон, смыкается над головой. Лестрейндж не поклонники безграничности неба над головой, о в его памяти еще слишком живы воспоминания о низких потолках тюремной камеры, контрастирующих с высокими сводами Холла, Хогвартса или Министерства, а потому его настроение, и без того не слишком радужное, становится еще мрачнее. Лисица впереди будто стелется по снегу, напряженно вытягивая морду - вся от носа до кончика хвоста воплощение охотничьего азарта. Может, и в самом деле увлеклась - аврорам тоже должно быть по вкусу идти по следу, хмуро усмехается своим мыслям Рабастан.
На поляну, носившую явные следы стоянки оборотней, они вываливаются практически одновременно и вдруг - по крайней мере, вдруг с точки зрения Лестрейнджа. В первый момент ему кажется, что стоянка пуста, но затем он замечает и протоптанную тропку между неопрятных шалашей и землянок, и курящийся дым от погасшего костра, почти прозрачной лентой теряющийся в сером низком небе.
Лестрейндж разглядывает стойбище, выискивая его обитателей, и неспеша наматывает цепь на руку, подтаскивая к себе лисицу. Пожалуй, он едва ли отдает себе отчет в этом действии, это скорее инстинктивное желание избежать ненужных и бессмысленных жертв.
Он делает еще пару шагов, окончательно выходя из-под укрытия деревьев, двигается к первой из череды хижин. Запах - нечто вроде смеси мокрой псины и застарелой крови - бьет в нос. Не удивительно, что лиса так фыркала, взяв след.
- Если вдруг нам будут не рады, я отпущу цепь. Не пытайтесь вернуть палочку или обернуться, лучше бегите - до полнолуния вы обгоните их по снегу в этом обличии, - вглядываясь в темнеющий вход в хижину, негромко бормочет Лестрейндж.
Едва он успевает договорить, из хижины вылетает приземистая женщина в потрепанной мантии. Ее нечесаные волосы окружают голову каштановой гривой, а темные глаза горят жаждой крови. С ней Лестрейндж не знаком, а потому он не сразу соображает, что говорить - орать "Свои" кажется ему нерацональным чуть более, чем полностью: с таким взглядом к окружающим не прислушиваются, только к внутреннему голосу...
Оборотень прыгает прямо на него, и ей придает силы ускорение - всей своей массой она врезается ему в грудь, и они оба валятся на утоптанную площадку возле входа в вонючую хижину. Лестрейндж успевает вытянуть руку с палочкой вверх, и женщина впивается ему в ладонь зубами, урча как голодный хищник.
Первым - инстинктивным - желанием Лестрейнджа становится желание ткнуть ей палочкой в глаз, чтобы усмирить это проклятое безумие, повсеместно окружающее его, куда ни плюнь, но он дальновидно предполагает, что этим Грэйбеку не угодишь, а потому только вцепляется свободной рукой в колтун на затылке напавшей, заставляя ее запрокидывать голову все дальше и дальше, напрягая горло. И все же тварь не отпускает его руку, впиваясь все крепче и крепче - а он еще опасался, что его покусает лиса.
Между тем, в этой суете он совершенно забывает об Яэль - а между тем его попытка оттолкнуть от себя оборотня как раз той рукой, на которую намотана цепь, наверняка не оставляет анимага равнодушной.

Волчица грызет ему руку с поистине животным отчаянием - как будто от этого зависит ее жизнь. Лестрейндж, пришедший с миролюбивыми намерениями, и вообще избегающий причинять боль женщинам - по крайней мере, без веской причины - начинает терять терпение: неадекватность и внезапность этого нападения будят в нем типично-семейные черты. И, как следствие, типично семейные желания: убить  это полуживотное-недоведьму, сровнять с землей ее жилище и что там еще делают, когда хотят преподать урок.
В общем, да, именно урок он и хочет преподать волчице, из-под нечесанных волос бросающей на него безумные взгляды.
Все его благие намерения в отношении мисс Гамп остаются нереализованными - поводок он, конечно, отпустил, но цепь, многократно намотанная на руку, только сильнее врезается в запястье с каждым движением. Впрочем, ему некогда заняться этим как следует - он никоим образом не готов отпустить оборотня и продолжает оттягивать ее голову все дальше и дальше, надеясь, что той придется разжать зубы, и готовясь дернуться в попытке перекатиться на снегу и заполучить верховодящее положение.
Не успевает даже приступить - помощь приходит с неожиданной стороны. Оборотень внезапно коротко взрыкивает - мало человеческого есть в этом звуке - и перестает проламывать острым коленом его грудную клетку. Практически в восторге от этого, Лестрейндж косится вбок - так и есть, аврор Гамп, даже не возвращая себе человеческий облик принимает бой.
Волчица, ожидающая этой неожиданной поддержки еще меньше, чем Лестрейндж, окончательно упускает контроль над ситуацией. Рабастан встряхивает рукой, позволяет нескольким виткам цепи соскользнуть ниже, обернуться вокруг основания пальцев, и уже этим импровизированным кастетом коротко и без замаха бьет оборотня в висок.
- Проклятье,  - выдыхает он, когда глаза волчицы закатываются и она обмякает прямо на нем, переставая сжимать челюсти.
Отталкивает оборотня в сторону, садится прямо в утоптанном снегу, разглядывает ладонь, покрытую слюной и отпечатками зубов. Кое-где кожа содрана, но  в человеческом облике она не смогла принести ему большого вреда. Однако если бы не своевременная помощь аврора, кто знает - если верить ощущениям, грызла оборотень его с неприкрытым азартом.
- Вставай, волшебник, - слышится из-за спины.
Лестрейндж оборачивается через плечо, не торопясь подниматься.
Их трое - и не чета заморенной бабе из хижины, опасной больше своей яростью и сумасшествием. Эти грызть его не будут - эти будут сразу убивать.
В отличие от Рудольфуса, у Рабастана чувство самосохранения присутствует в генетическом коде, и он хорошо чувствует, когда стоит расслабиться и делать то, что скажут.
Он бросает короткий взгляд на Яэль - понимает ли она, что сейчас не время показывать зубы - и неторопливо поднимается, скрывая настороженность.
- Элис привела тебя сюда? - спрашивает один из оборотней, тот, что покрупнее.
Лестрейндж отрицательно качает головой, опустив волшебную палочку вдоль ноги - вскинуть руку не займет и секунды, но это тоже вариант демонстрации мирных намерений.
- Я ищу Фенрира Грэйбека. Он должен меня ждать.
- Ждать? - уточняет тот же, кто и заговорил с ним. Видимо, не последний в Стае. Быть может - Бета, Лестрейндж не силен в иерархии стайных животных. - Кто ты, волшебник, которого ждет Грэйбек?
Колеблется Пожиратель не дольше секунды.
- Лестрейндж. Рабастан Лестрейндж. Я пришел обсудить условие договора. Лиса со мной.
Только бы не начала сейчас тявкать, мельком думает Лестрейндж.
Бета хмуро усмехается.
- Значит, просто попались Элис под горячую руку... Фенрир охотится, скоро вернется. Подождешь его, Рабастан Лестрейндж?
- Если позволите, - отвечает Лестрейндж, отдавая Бете волшебную палочку. В конце концов, оборотни ему не доверяют. А у него в любом случае есть деревяшка Яэль Гамп.
Тот из тройки, что до сих пор только щурился на лису, преувеличенно любезно указывает на вход в вонючую хижину, из которой выскочила Элис, на чье тело обращают внимания не больше, чем на неудобный сугроб посреди тропы.
Рабастан тянет цепь, намекая лисице, что ей тоже лучше принять предложение. Если Стая охотится, оборотни только порадуются еще одной добыче, независимо от того, сколько времени до обращения. К тому же он склонен думать, что для них обоих - и для него, и для Яэль - все закончится благополучно.
В ее случае - относительно благополучно.
В хижине темно и сыро. Лестрейндж пинками расшвыривает в разные стороны влажные лохмотья, оборачивается на вход, а затем вытаскивает волшебную палочку аврора и высушивает то, что первое попадается под руку.
Следя за тем, как неподалеку совещаются оборотни, он садится в кучу еще теплого тряпья, прячет палочку.
- Мисс Гамп, вам нет необходимости притворяться лисицей. Не знаю, чуют ли оборотни, что вы анимаг, но если они вам уже не причинили вреда, то вряд ли причинят позже. Если вы не дадите им повода, конечно. - Он снова кидает взгляд в открытый выход. - К тому же, нам есть что обсудить.

У аврора Гамп, будь она хоть сто раз анимагом - и женщиной - мозгов достаточно. Не настолько, чтобы не шутить - эту черту он заметил еще в прошлую их встречу, изрядно поставленный в сложное положение, пытаясь отделить то, на что она ждут ответа, от того, что было всего лишь демонстрацией храбрости и безрассудства. Но настолько, чтобы не повторять печальный пример оборотня Элис.
Под негромкое звяканье цепи Лестрейндж перебирает варианты реакции. Не на фразу о зелье, тут все понятно - едва ли их следующая встреча, если она вообще будет, окажется достаточно мирной, чтобы она ждала от него зелье - но на все прочее.
Прокручивает палочку в руках, хмыкает - а то он не знает, что послушнее всего та палочка, которая сама выбирает волшебника, однако только плохому волшебнику палочка мешает. А хороший маг понимает, что нужно всего лишь учесть реакцию чужой деревяшки и сделать скидку на неизбежное снижение эффективности кастуемых чар. Лестрейндж, последние четырнадцать лет собственной волшебной палочки в глаза не видевший, хороший маг.
- Мне и не нужно, чтобы она хорошо меня слушалась, - бросает он. Фраза  могла бы звучать самоуверенно, дай Пожиратель себе труда наполнить ее интонацией - не дает. Просто констатирует факт - все, что ему нужно, он наколдует даже сопротивляющейся палочкой. А деревяшка мисс Гамп не так уж и против - по крайней мере, бытовые чары у него получаются без проблем.
В любом случае, говорить о палочке видится ему лучшей перспективой, чем говорить о Темном Лорде и его планах - если честно, куда лучшей, и он одаривает собеседницу мрачным и предупреждающим взглядом. Впрочем, ее последние слова задевают его больше, чем ему того хотелось бы.
- Изгоев? - без необходимости переспрашивает Лестрейндж, смертельно - кто бы мог подумать - оскорбленный. - И как давно отпрыски чистокровных семей, радеющие за будущее, в котором магический мир будет принадлежать только магам, стали зваться изгоями? Чужаки в этом мире есть, мисс Гамп, но это отнюдь не те, кто присягнул Темному Лорду.
Ни обстановка, ни ситуация не располагают к подобным разговорам - да что там, Лестрейндж был уверен, что от него уж точно нельзя будет услышать ничего подобного, но вот, ведет с аврором на цепи агитационные речи. Не то недавний успех с Эммалайн Вэнс так кружит голову, но то... Не  то что?
Он снова косится на ведьму рядом - немелодичное звякание звеньев уже порядком раздражает.

Сказать, что он чувствует себя идиотом - ничего не сказать. А ведь мог бы отмолчаться и не выставляться дураком,  но нет, надо же было завестись, приняться возражать, принять на свой счет...
Он передергивает плечами, отворачивается, пока она отравленным елеем поет ему оды в честь его семьи - неудивительно, что мисс Гамп знает, куда бить, вот только откровений насчет ее семьи он не ожидал, а потому недоумевает, разворачивается обратно, пряча внезапно проснувшийся интерес. Даже выдавливает что-то вроде ухмылки - на что это она рассчитывает, расписывая тут свое злоязычие. И злоключения своей семьи.
Она права, конечно - тех, кто попытался сохранить нейтралитет, как правило, не любят ни те, ни другие, а клеймо магглолюбца пристает намертво.
И язык у ее острее жала, так что ему бы сосредоточиться, не слушать ведьму - она аврор, вот о чем нужно помнить, ее задача - вернуть его и прочих беглых Пожирателей в Азкабан, и Лестрейндж имеет достаточно опыта общения с чистокровными волшебницами, чтобы знать, как те способны петь, будь у них нужда в чем-либо.
Однако он благодарен ей хотя бы за то, что мерное звяканье прекращается - в тишине ему лучше думается. В одиночестве думается еще лучше, но он сам был инициатором нахождения здесь разговорчивой ведьмы, так что советовать ей помолчать теперь как-то нелогично.
- Между прочим, вы меня тоже не убили, - указывает ей на очевидное Лестрейндж, против воли заражаясь этой разговорчивостью - ну что ей стоило просто спросить, о чем он хочет говорить. - И кстати, какого драккла вы кинулись на оборотня? Я же велел бежать, если произойдет что-то подобное. И цепь отпустил - подергали бы и сбежали.
Велел, конечно, сильно сказано  - но Лестрейнджу не до экивоков. Он воспитан в известном конформизме, и слова мужчины в его семье выполнялись неукоснительно, даже с учетом буйного нрава свояченицы. И он действительно хочет знать, почему ведьма не удрала, воспользовавшись первой же возможностью. Потому что, как ни крути, он ей должен за помощь - и чистокровная Яэль Гамп наверняка знает это не хуже него.
Задолжать аврору в его положении - что может быть хуже. Впрочем, быть может, ведьма будет так любезна, что освободит его от этого долга, мечтает Лестрейндж, ссутулившись на куче тряпья. И родовая магия засчитает эту любезность.
Ведь чего только не случается - например, возвращение Темного Лорда.
- И не обольщайтесь насчет того, что можете что-то выяснить о планах Темного Лорда, - предупреждает Лестрейндж. - Обливиэйт я вам и с вашей палочки наложу на Превосходно. Но поговорить я и правда хотел о другом. Что Аврорату известно о беглых заключенных? Как ведутся поиски? И, мисс Гамп, вы не в том положении, чтобы послать меня к гриндилоу - если не хотите остаться здесь после того, как я уйду, и стать сегодняшней добычей оборотней.

Лестрейндж слушает скептично, и аргумент ведьмы насчет возможности выбраться из леса одной ему кажется не таким уж и убедительным - когда он встретил ее в первый раз, она казалась весьма готовой к неожиданным встречам, да и аврор она не первый год, судя по боевым чарам, теперь-то его не обманешь этим лепетом про испуг и панику. Хороша паника - чуть что, хвататься за палочку и кидаться Петрификусом. Страшно тогда подумать, как с этой точки зреия паниковать должен он - не иначе, Империо во все стороны спускать с цепи.
К слову, о цепи, и Лестрейндж аккуратно складывает цепь между ними, пользуясь тем, что Гамп отвернулась. Есть что-то чрезвычайно неправильное в том, чтобы держать чистокровную ведьму в ошейнике, как провинившегося эльфа или упрямую суку, думает Рабастан, прикидывая, насколько сейчас уместным будет избавить ведьму от незапланированного украшения - и насколько безопасным, учитывая неизвестную еще реакцию вожака оборотней.
Лестрейндж не в панике, а потому все же воздерживается от необдуманных действий, оставляя Яэль Гамп при цепи. Уж тем более не после того, как она - вопреки своим же словам - намекает на долг за помощь.
Проследив за ее движением, Лестрейндж поднимается с места, подходит к выходу из хижины. Два оборотня, дежурящие поодаль, выжидающе смотрят на него.
А вот еще дальше, возле утоптанного пятачка, валяется щегольская трость аврора. Ладно, с этим он разберется чуть позже.
Он возвращается обратно, как раз к моменту, как Яэль Гамп, видимо, приняла для себя некое решение. Опускается обратно на импровизированное сиденье, ждет. И она снова его удивляет.
Лестрейндж вытирает ладони о полы мантии, вглядывается в глаза ведьмы. Улыбка у нее ласковая-ласковая, но взгляд - взгляд совсем другой, и он не знает, что нравится ему больше. Хотя, по идее, должно бы не нравится.
- Мы знаем, как ведется поиск преступников, мисс Гамп, - негромко уточняет он. - Мой брат был заместителем начальника главы Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. Вряд ли вы меня удивите. Разве только согласитесь сливать мне информацию на постоянной основе - но ведь не согласитесь же. Да и аврор в качестве шпиона - глупо и неоправданно. Только и сможете, что предупредить о грозящем нападении своих - и лишь в том случае, если я буду настолько глуп, чтобы дать вам возможность связаться со мной в любой момент. А доведись вам оказаться в бою против меня - либо смерть от нарушения Обета, либо подозрения коллег. И что?
Все это Лестрейндж говорит тихо и угрюмо - и все же торгуется. Ему не нужна от нее информация на постоянной основе, а нечто совсем иное - вот только подойти к этому он хочет издалека. И, желательно, так, чтобы она сама ухватилась за эту идею.
- Впрочем, может быть, у вас есть какая-то специфическая информация, которая будем мне интересна? - спрашивает Лестрейндж по-прежнему мрачно. Он может, конечно, снова применить легиллеменцию - после первого удачного опыта должно выйти еще лучше, и теперь он не отшатнется, сбитый с толку животным восприятием мира, а сумеет добраться до чего-то интересного, даже если придется взломать попытки блокировать сознание - пара Круциатусов хорошо с этим справляются, но если не знаешь, что искать, то все это слишком трудоемко. Слишком нерационально. Она так прямолинейно подчеркнула, что считает его неглупым - наверняка рассчитывает, что это ей поможет.
- Что вы знаете об Ордене Феникса и его членах? - закидывает пробный шар Лестрейндж.

- Тем более, - кивает он согласно на ее слова о подозрении коллег. Разумеется, вернись она сейчас в Министерство - ей предстоит немало интересных минут и сыворотка правды. Если она, конечно, не сможет разыграть свои карты убедительно - в конце концов, Пожиратели не отпускают своих жертв живыми, это всем известно. - Хотя я не думаю, что у вас не выйдет выйти сухой из воды... По крайней мере, сегодня.
Поймет ли Яэль Гамп этот завуалированный намек на то, что он не намеревается ее убивать? Скорее всего.
Она снова зовет его по имени,  и он снова хмурится - между ними и так дистанция летит к дракклу, и дело даже не в необходимости делить тюк тряпья у давно погасшего очага. Дело в том, наверное, что она - первый человек не из числа семьи, коллег или недо-друзей, знавших его еще до Азкабана, с которым у него действительно получается разговаривать.
С которым он может говорить.
Удивительное, почти забытое ощущение.
Он не обольщается - ведьма очень ясно высказывается насчет причин своей покладистости, но это оставляет его равнодушным. Главное не то, почему она говорит, а то, что она говорит. И как  - и пока это как его полностью устраивает.
На ее словах об Ордене он смотрит внимательнее, почти жадно - и тут же расслабляется.
- Полумифическое? - снова криво усмехается. - Ваша вторая догадка вернее - Орден просто не хочет светиться в Министерстве Магии. Дамблдора там не  жалуют, ничего удивительного. Так и в прошлый раз было.
Лестрейндж хочет еще упомянуть, что наверняка многие коллеги Яэль знают побольше, чем потомственная чистокровная ведьма из семьи, предпочитающей оставаться в стороне, но замолкает - она наверняка понимает это и сама. Их разговор практически начался с обсуждения этого нюанса, так что он и не рассчитывал на информацию. К тому же, куда сильнее, чем слова Яэль Гамп, в возрождении Ордена его убеждала встреча с Ремусом Люпиным в конце октября - тот едва ли искал Грэйбека по личным мотивам, да и вполне недвусмысленно поддержал желание Лестрейнджа держать их встречу в тайне от "своих".
И все же, реакция мисс Гамп дает ему немало: итак, теперь совершенно очевидно, что Орден, существует он или нет, находится на полностью нелегальной положении, не относится ни к какому отделу Аврората и, стало быть, если и финансируется, то не Министерством.
Исключительно удачная ситуация - ведь при необходимости это позволит уничтожить и репутацию Ордена вместе с его седобородым главой, как только Министерство подпадет под влияние Лорда.
- Что за архивы? - цепляется он за обмолвку ведьмы, внимательный к словам как никогда. - Вы упомянули архивы, до которых смогли добраться - что за архивы, с какой целью?
Кто знает, чем там озадачено Министерство - кто знает, как это можно будет использовать.

Лестрейндж намеренно не отвечает на провокационное высказывание Яэль о Министерстве - ни подтверждать, ни опровергать ее предположение он не собирается, памятуя о том, что у них при всей пасторальности ситуации в данный момент, принципиально разные цели, однако отмечает, что Фадж растерял сторонников не только среди послушных овец Дамблдора, но и среди тех, кто прежде был очевидно нейтрально настроен.
А потому чуть менее нервно реагирует на улыбку ведьмы - хочет, пусть улыбается, ему-то что.
- Интересуетесь Первой войной? - протягивает он недоверчиво. - Не думал, что тема уже актуальна.
На деле же он тянет время, обдумывая прямой вопрос аврора. Повторное рассмотрение дела Блэка - сам по себе немаловажный факт, кто знает, чем все это может закончиться теперь, когда Аврорат может держать эмоции в узде и оценить факты с объективностью, подаренной полуторами десятилетиями.
- Он кузен жены моего брата - того, который получает наслаждение от убийств, - возвращает Лестрейндж ведьме ее же формулировку. - Старший брат того, кто погиб ради Темного Лорда. Убийца магглов. Мой приятель? Не сложилось. Мой... коллега? А вы сами-то как думаете? - к последним словам Рабастан ближе наклоняется к ведьме, понижает голос - к хижине направляются оборотни, и ему вовсе не хочется, чтобы содержание разговора было кем-либо услышано.
- Не сбеги Сириус Блэк из Азкабана, я бы не сидел сейчас здесь, - непроницаемо заканчивает Лестрейндж, поднимаясь на ноги и поднимая ведьму в тот момент, как вошедшие оборотни сообщают, что Фенрир вернулся и не против разговора с гостями.
Какие уж там выводы сделает аврор из его слов о Блэке, Лестрейндж не знает - он старательно пытался напустить побольше тумана на фоне жирных намеков, однако в буквальном смысле избежал лжи: не почувствуй Петтигрю прямую угрозу от побега Блэка, неизвестно, сколько бы он еще тянул с возрождением Милорда. Впрочем, этими догадками Рабастан предпочитает ни с кем не делиться - как бы то ни было, он действительно благодарен за подаренную свободу. И действительно считает, что Блэк заслужил все, что с ним произошло.

- Ей нужна трость,  - ставит он в известность сопровождающих, едва они выходят наружу, и кивает в сторону обозначенного предмета. - А мне - моя волшебная палочка.
Оборотень ощеривается в ответ на слова о палочке, однако бодро притаскивает трость, напоминая услужливого домовика - хороший знак. Это значит, что убивать их, по крайней мере, точно никто не собирается - а на возврат палочки Лестрейндж и не слишком рассчитывал. Он поглубже засовывает в рукав деревяшку ведьмы, незаметно проверяя, сможет ли в любой момент вытащить ее. Оборотни недолюбливают магию, недоступную им в переиоды обращений, недолюбливают и волшебников, глядящих на ликантропов, как правило,  с презрением - а еще больше недолюбливают незваных гостей. Остается только надеется, что договор о той встрече, которая не состоялась, обладает свойством пролонгации.
- Дальше вы со мной не пойдете, - Лестрейндж останавливается перед хижиной, к которой их вели, и хотя сопровождающий ворчит, что были званы оба мага, собирает цепь в кулак и вручает в руки ведьмы. - Если ваше присутствие потребуется, вы узнаете.

Не требуется - Грэйбек вдохновлен прошедшей охотой и весьма благодушен, на сколько вообще может быть благодушен хищник. Он медленно кивает на то, что имеет ему передать Лестрейндж, изображает подобие улыбки - ему нравится идея отомстить тем, кто считает подобных ему низшими существами. Недоволен он лишь тогда, когда Лестрейндж ставит его перед необходимостью менять насиженное место, но тот неумолим: насколько бы славно они не пообщались с Яэль Гамп в хижине, она все еще аврор - а оборотни, не говоря уж о беглом преступнике, все еще вне закона. Впрочем, в качестве последней любезности Рабастан оставляет при себе профессию своей спутницы, но все равно желает оказаться как можно быстрее как можно дальше от стойбища.
- Уходим,  - коротко бросает он ведьме, появляясь из логова вожака и пряча в ножны собственную волшебную палочку, возвращенную ему при прощании. - Пошевеливайтесь.
В последнем она не нуждается, кажется, но оборотни могут заинтересоваться анимагом на цепи без Знака Мрака - и тогда Лестрейнджу придется делать сложный выбор между необходимостью ублажить Грэйбека и исполнением своего недвусмысленного желания оставить мисс Гамп в живых.
Оборотни, выгнанные из хижин и землянок животным любопытством, неподвижно стоят на пути, и Лестрейнджу приходится время от времени огибать очередную фигуру, сверкающую на него глазами из-под нечесаных волос. Будь здесь Рудольфус, думает он мрачно, перевертыши отходили бы сами - до тех пор, пока кто-то не решился бы кинуть вызов старшему Лестрейнджу. Рабастан же предпочитает не лезть на рожон - впрочем, несмотря на это, их судьбы с братом не так уж различны.
Вскоре стоянка волков остается позади - и Лестрейндж больше не чувствует устремленных в спину любопытных взглядов. Кроме одного.
- Мисс Гамп, я обменяю вашу жизнь в ответ на ваше обещание рассказать мне об анимагии - непосредственно о технике обращения. Соглашайтесь, предложения лучше не будет, - оборачиваясь, останавливается Лестрейндж. Во-первых, ему бы пригодился этот навык, особенно если он сможет сохранить его в тайне от Рудольфуса. А во-вторых, почему бы не продолжить держать руку на пульсе происходящего с Блэком? Макнейр, конечно, обеспечивает поступление информации по своим источникам, но Рабастан желает окончательно рассчитаться со школьным недругом. В конце концов, больше возможности может не представиться - а с него хватило сожалений о том, что он упустил свой шанс до Азкабана.

Это даже больше, чем то, на что он рассчитывал - пожалуй, формулировка "предложения лучше не будет" верна для них обоих. И все же Лестрейндж недоверчиво обдумывает только что сказанное, выискивая лазейки - да нет, все предельно ясно. Он оставляет ее в живых и рассказывает о прошлой попытке переворота - она помогает ему с анимагией.
Чистокровная Гамп - каких бы убеждений она не придерживалась теперь - знает о родовой магии не понаслышке и навряд ли будет рисковать Мерлин знает чем, торгуясь с намерением обмануть.
В этом смысле им обоим проще: проще довериться друг другу, потому что этот инстинкт - верь своим - в их крови. Чистой крови.
И чью бы сторону они не принимали в прошлом или впредь - кровь объединяет сильнее, чем распри последних десятилетий. Он это понимает, она это понимает - иначе не было бы ни тихого внятного "спасибо" у хижины Грэйбека, ни нападения на бешеную волчицу. Он, кстати, не поблагодарил - а теперь это как-то вовсе нелепо.
- Да,  - он протягивает раскрытую ладонь. - Расскажу. И приму вашу помощь.
"Мистер Лестрейндж" все еще звучит в ушах - мисс Гамп достаточно умна, чтобы не подчеркивать существующие обострения в возможности их общения, но он - совершенно иррационально - больше доверяет ей, когда она зовет его по имени.
- Вы звали меня Рабастан, - неуклюже напоминает он, обмениваясь рукопожатием с аврором Яэль Гамп, оказавшейся так неудачно не в том месте не в то время. Или наоборот, очень удачно - это как посмотреть.
- В прошлую нашу встречу вы кое-что рассказали об анимагии - ничего принципиального, меня больше интересовало, каково это - в шкуре зверя. Я почитал немного об этом. Вам не придется объяснять азы. И писать профессору Макгонагалл тоже. А если вы сформулируете вопросы как можно конкретнее, мне будет проще рассказывать вам про... про прошлую войну. И вы же понимаете, что я не дам ни одной зацепки, которая могла бы помочь Аврорату сейчас - мы оставляем этот договор сугубо между нами, - к концу он вынужденно откашливается - много слов, много разговоров за сегодня - по сравнению с прошедшими годами. Однако предвкушение уже поселяется где-то в висках, требует начать как можно скорее, немедленно, прямо сейчас. Сесть посреди сугроба и научиться этой проклятой анимагии.

Он коротко кивает - сделка заключена. И повезло же ему натолкнуться на ведьму, имеющую собственный научно-исследовательский интерес. Это не Скримджер, который спит и видит Лестрейнджей за решеткой - нейтральная Гамп мало кого может вменить Пожирателям Смерти, а потому их договор не окрашен кровавыми счетами.
Пока - нейтральная, а там - кто знает, поправляет себя Лестрейндж. Конечно, рыжему аврору вряд ли придется по вкусу стратегия Организации, пока целиком и полностью основанная на предыдущем опыте тотального террора - как бы она не была настроена против Корнелиуса Фаджа и его страусиной политики, отрицать вред, наносимый Пожирателями, едва ли сможет - но быть может, подобно Вэнс, заинтересуется альтернативой.
И все же это задача не для одного дня - даже осознавая, как мало времени у него, Лестрейндж не рискнул бы выкладывать свои планы новой знакомой. Он старается быть осмотрительным, Мерлин, как же старается.
Яэль же деловито начинает вводную, заметно сокращая возможные лирические отступления - она вообще деловая, хоть и улыбается беспрестанно.
- Нет, никогда, - с легким удивлением отрицает Лестрейндж - представлять себя животным ему как-то не доводилось, да и звучит это сомнительно. Однако ему деваться некуда - и он сам просил, а потому лучше приберечь скепсис и послушать, да и ведьма увлечена, может, и не расслышала отсутствие энтузиазма.
С другой стороны, выгода быть анимагом налицо - та же Яэль проследила за ним в первую их встречу до самого назначенного места, не говоря уж о том, насколько легко он сможет водить за нос авроров при необходимости, обращаясь в животное.
И побочных эффект меньше, чем от Оборотного, и время действия не ограничено. О чем еще может мечтать скрывающийся преступник?
За такие перспективы можно временно поступиться человеческой личиной, снова повторяет мысленно Рабастан.
- Совсем недолго, - стараясь не выказать собственное ошеломление при упоминании возможного приглашения в дом к мисс Гамп, Лестрейндж прибегает к давно проверенной тактике - попросту игнорирует то, что вызывает у него всплеск подозрений, недоумения и беспокойства. Конечно, у ведьмы попросту не было шансов организовать у себя дома западню - или она параноик со стажем и подготовилась ко всему, едва поняла, что не помнит части того морозного дня, но Лестрейндж упрямо не учитывает крайности - но она права, он как следует отметился в ее облике в Министерстве, не исключено, что кто-то из коллег ждет мисс Гамп в ее собственной гостиной.
Но насчет того, что мерзнуть предстоит недолго, он не врет - оборотням понадобится около получаса или чуть больше, чтобы покинуть стоянку в неизвестном направлении, и время уже идет, так что совсем скоро Яэль уже сможет вернуться в Лондон - и даже возникни у нее желание указать в Аврорате, где обретается Стая, большого вреда это не принесет: Грэйбек уже уведет своих прочь.
Но эти полчаса - да, их придется занять.
Лестрейндж прячет руки в карманы куртки, неторопливо бредет прочь - в его кармане палочка ведьмы, и это, если брать во внимание ее сентиментальную привязанность к деревяшке, выказанную в прошлую их встречу, подействует не хуже цепи.
- Как выбрать зверя? Вам нравятся полеты, но вы  - лисица. Не случайно же так вышло. В прошлый раз вы сказали, что существуют тесты... Я не нашел уточняющей информации. Как вы поняли, кто ваш зверь? - ему даже не приходится изображать интерес, заводя эту светскую беседу - ему действительно интересно.

Немелодичное звякание цепи он уже приспособился пропускать мимо ушей - звякает себе и звякает, мало ли. К тому же, куда интереснее то, что рассказывает Яэль - и о тестах, и о связи характера и склонностей с возможным бликом в виде животного. Лестрейндж задумывается - как часто и бывает, намного проще оказывается предположить, кем могли бы стать его близкие. Беллатрису он не задумываясь превращает в мартышку - кривляку, скандалистку, но мартышку с волшебной палочкой и безумием во взгляде. Она бы заавадила его на месте, только узнав об этой ребяческой выходке - и хотя он строго настрого запретил себе думать о свояченице еще лет двадцать назад, сейчас соблазн слишком велик.
С Беллатрикс мысль автоматически переходит к Рудольфусу - некоторое время Рабастан медлит, подбирая образ брату, но пока не приходит в голову ничего достаточно дикое. Ровно до тех пор, пока он не вспоминает однажды виденную колдографию в доме отца Розье - Розье-старший увлекался охотой, и особенно гордился трофеем: огромной кабаньей головой, скалившейся со стены.
Кабан кажется Лестрейнджу идеальным животным для Рудольфуса, но вот насчет себя он в замешательстве. К полетам он точно не расположен, едва ли охотник... Вряд ли относится к кошачьим - вряд ли вообще может претендовать на их умение мягко стелить... По крайней мере, теперь, в девяносто пятом.
Недовольный тон Яэль Гамп выдирает его из далеко ушедших размышлений. Лестрейндж оборачивается, с недоумением разглядывает ведьму, настолько уверенную в собственной безнаказанности, что сетующую на вынужденные меры. Хмыкает недвусмысленно, однако палочку из ножен вытягивает беспрекословно, пока ведьма держит свернутую стальной змеей цепь на ладони.
- Как вам будет угодно, - звучит холодновато и насмешливо, пока ошейник исчезает бесплотным дымом, освобождая пленницу, давно выторговавшую себе более неоднозначный статус.
Ведьма не остается в долгу, улыбаясь иронично.
- Я не стану подозревать вас, если вы не дадите мне повода - просто имейте в виду, что я найду способ понаблюдать за вами и удостовериться, что наш договор в силе, - в ответ он не улыбается, вместо этого вынимает из кармана палочку ведьмы и практически всовывает ее ей в ладонь, чтобы избежать вновь дающего о себе знать дежа вю. - И найду способ устроить нам встречу. Постарайтесь почаще бывать на людных улицах - и вспомните все, что знаете об этих тестах. До свидания, мисс Гамп.
Лестрейндж чуть отходит, будто давая ведьме место для аппарации, однако волшебную палочку - свою - держит наизготовку. Кто знает, что взбредет в голову этой рыжей, сумевшей в первую их встречу едва не оставить его с носом.