Удавки, в обиходе именуемые галстуками, Фиона Маккгрегор просто ненавидела. Первые два курса она радостно проносилась без них, постоянно получая нагоняй за отсутствие столь необходимой детали школьной формы. Потом смирилась, но полюбить это пыточное устройство так и не смогла. Мантии вызывали у неё отдельную ненависть. Вот и сейчас, последняя небрежно была свалена на подоконник, галстук валялся там же, а сама рейвенкловка мирно сидела на полу среди открытых учебников, рецепта зелья, индигриентов, доски, ножа и стоящего котла напротив. Медного, как требовал рецепт. Подопытных, правда, не хватало, но роль последних могли играть мыши, трансфигурированные из камней. Мышек было очень жаль, но что поделать? Разных подонков и иже с ними под рукой не оказалось.
Обрывок пергамента был случайно найден в одной из библиотечных книг, возможно, кто-то просто забыл его забрать – Фиа не заморачивалась такими размышлениями. Зелье было несильно сложным, однако интриговала надпись, возвещающая, что это слабительное. По индигриентам же на него никак не тянуло: по мнению Фионы дремоностные бобы и полынь явно не должны входить в слабительное. Разве что, попробовать сварить этот непонятный напиток и соединить его с известным ей рецептом от живота. И накапать в чай этому идиоту Тому, который накануне подкатывал к четверокурстнице с предложением, которое вписывалось в условия Ист-Энда, но совершенно не было уместным в стенах Хогвардса. Учитывая, что девочка воспитывалась в семье магов, а они и в 15 лет чаще всего еще дети: за ручку подержаться – вверх отношений. Тома хотелось просто прибить. Мотыгой. Насмерть. Зачем нести маггловскую грязь в мир, где и своей с лихвой достаточно, Фиона так и не понимала. Кажется, впервые в жизни её вывел из себя гриффиндорец, а не слизеринец, с которыми у неё была взаимная любовь до гроба.
Так что теперь разозленная девчонка находилась у Плаксы Миртл, ставя научный эксперимент. Мышки от получавшегося зелья дохли. У Миртл было одно неоспоримое достоинство. Она считала западло кому-то докладывать, что происходит на её территории.
Спалит Филч – будет минус куча очков с Рейвенкло. Мало ей позавчерашней драки со старостой Слизерина. Год явно намечался веселый и продуктивный. Кажется, никогда птенцы Ровенны еще не были настолько далеки от Кубка школы. Конечно, если первые три года фионского обучения не считать.
В прошлом году, в какой-то мере стараниями Фиа, факультет получил этот самый Кубок, в этом, её же стараниями, имел шансы пролететь мимо него, как фанера над Парижем. Впрочем, эта межфакультетская ерунда, на взгляд Фионы, волновала лишь красных и зеленых. Барсуки предпочитали мир, дружбу и уютные беседы с тортиком, а орлята сидели в своей библиотеке, поплевывая на соревнования с высоты птичьего полета.
Впрочем, может, конечно, и обошлось бы: ничего криминального в своей деятельности она не замечала (это же не яблоки из чужого сада воровать), но, как говорится береженого Ровена бережет, а не береженого дементор целует.
Оторвавшись от учебника по химии, мрачно посмотрела на эти дракловы бобы. Те никак не хотели нормально нарезаться. Вода в котле уже повторно закипала, и следовало поторопиться с заготовкой сока.
- Круцио твою Аваду через Империо!
Нож соскользнул со второго боба. Чуть без пальца не осталась.
Бобы явно сегодня праздновали 3:0.

При звуке голоса, который легче услышать в ночных кошмарах и на скучных лекциях, чем в уединённой уборной, девчонка вздрогнула. Одним махом поднялась на ноги, чудом не снеся котел с зельем.
- На тараканах! – на автомате откликнулась Макгрегор. – В Азкабане, говорят, очень уютные комнаты с ошеломляющим видом на бескрайнее северное море. А соседи там весьма дружелюбные и обаятельные, Рождество малышне каждый год проводят.…Простите, профессор, - изобразила девушка раскаяние, которого совершенно не ощущала, с интересом рассматривая стену, которая обличающе сообщала, что, несмотря на разные слухи, вокруг жилища Миртл, в нем проходит неплохая бурная жизнь.
Так, если верить записи от 1963-го, М.(с Рейвенкло) любит Г.(со Слизерина), в 1965 тут некая А. согласилась стать женой Д.(факультет не указан), что «она приготовила Аморенцию и пусть теперь тот попляшет»(либо змейки, либо львята – тема «любовь-ненависть» была для обоих факультетов ключевая), один из барсучьей стаи зовет в койку собственную девушку в семьдесят шестом, что некий шестикурсник Родри с Гриффиндора хочет просто любить и плевать хотел на эту вашу пожирательскую войну. Честно признавалась оставшаяся неизвестной рейвенкловка, что она дура и Шляпа ошиблась, что ребята с Гриффиндора поминают огневиски Родри с его семьей в семьдесят девятом. Кого-то зовут в койку, замуж или на Кипр в восьмидесятом, а Л. с того же, не вечером помянутого огненного факультета, теперь невеста Г. И так до восемьдесят пятого года.
Если переживет этот день, добавит, что Ф. с Рейвенкло была тут поймана профессором Снейпом за готовкой неизвестной фигни. Вечная память её глупости.
- Тут,  - откликнулась Фиона на вопрос о форме. Подошла к небрежно сброшенной мантии, накинула её обратно на себя, спорить про баллы с профессором не стала. Еще мудрые старшекурсники первокурсницей просвещали на тему: не спорь с начальством – снимут баллы с уставшей! Галстук спрятала в карман. – В ней готовить неудобно. То рукава расправятся, то галстук в котел попадет.
Внешний отличительный знак опознавания волшебника от маггла выглядел пожеванным, будто вытащен из пасти тролля. Заметила взгляд профессора Снейпа на зелье и скороговоркой произнесла:
- Проходим неустановленные зелья вне школьной программы. А то вдруг что-то полезное, например зелье храбрости – выпил и стал навечно удивительным храбрецом, аки лев из Страны Оз.
Сказки не магического мира здесь знал мало кто. Первокурсники пищали от восторга – одним читаным перечитанным Бидлем жить не будешь.

Азкабан Азкабаном, да только вот Фиону всегда привлекали Темные искусства. Привлекали…и отталкивали одновременно. Темные искусства напоминали ей проверку на прочность. Наверное, поэтому она держалась на всю голову отмороженных гриффиндорцев, признающих лишь огонь жизни, а не слизеринцев. Последние показывали грань, за которой рейвенкловка легко могла потерять саму себя. А, по ее мнению, предательство собственной сущности – самое горькое, что может быть на свете. Слезерин – царство Жизни и Смерти, ибо зеленый цвет всегда принадлежал миру живых. А вот вода – миру мертвых. Мечты и поступки вышедших из змеиного факультета были либо чудовищны, либо прекрасны. Середины – нет. 
Знание – нейтрально. Даже темную магию можно использовать во благо, а светлую – во зло; ядерная энергия используется для обогрева планеты Солнцем, и она же убивает атомной бомбой. Любое знание человечество превращает в оружие: магию ли, науку ли. Вышедшие из-под крыла Ровенны торили дорожку в такой ад, проверяя собственным путем глубину кроличьей норы, что не снился ни одному слизеринцу.
Все эти размышления девушка вслух говорить не стала: профессор на смех поднимет, и баллы все снимет. Поэтому она молчит и с огромным интересом рассматривает пол.
Осень неудачная какая-то. Как всегда. За несколько дней до осени у неё появилось новое знакомство с близкими отношениями, до которых она думала еще года два расти. Богартов на третьем курсе изучать было весело, «Ридикулюс» она так и не смогла осилить…. Осенью погибла мама. Осенью произошло поступление в Хогвартс. Осенью она получила нежданный и ненужный подарок – жизнь. Осенью постоянно случалось какое-то дерьмо.
С другой стороны, знакомство с Яэль Гамп тоже произошло осенью…Может это закон двойственности в природе? Ну, как со Слизерином…хотя с его старостой явно не стоило устраивать внеурочные отношения. Впрочем, последнюю тоже никто не заставлял обижать маленьких гриффондорцев – нашла бы противника повзрослее. Да и первые три месяца под сводами викторианского замка ей тоже нравились больше, чем жизнь в приюте. В школе хотя бы кормежка была лучше и наказания лишь административные.… В приюте же баллы не снимали, зато розги были. Наряд на кухню можно было получить и там и там.
Она наклонилась и подняла учебник зельеварения. Из страниц книги выпала обычная статичная фотография: молодая рыжеволосая женщина улыбается мрачной насупленной темноволосой девочке лет шести. Кажется тогда они с матерью ходили в зоопарк. На что Фиа обиделась, вспомнить не получалось. Быстро нагнулась и убрала фото в карман.
- Но… - попыталась возразить рейвенкловка и тяжело вздохнула. Зелья варила она так же и в гостиной факультета, изрядно заполненной чистокровными юными колдунами. Личное пространство птенцы Ровенны уважали, да и в чужие эксперименты не лезли. Она там года два назад Взрывное зелье варила, и неудачное варево вылила в камин – умница какая. Взрыва, слава Мерлину, не произошло, но пламя под потолок впечатлило всех. Туалет показался ей более надежным убежищем. Если взлетит на воздух, то хоть она, а не случайные свидетели.
- Мне просто нравится зельеварение, сэр,- спокойно призналась Фиона, рассматривая обложку учебника. Поверит – не поверит – ей все равно.  – И интересно разбирать рецепты. А этот мне попался в библиотеке: там индигриенты не подходят названию. Только, по-моему рецепт неверный… Либо забыли дописать ядовитые травы, либо не правильные пропорции. Вот…химичу…В смысле, варю.
«А на расширенное вы же меня не допустите», - чуть не сорвалось с языка. Она подозревала, что если углубится в эту область, то профессор Снейп проклянет всю науку в целом.

Если ты хочешь знаний – иди и возьми их. Живущие под крылом Ровенны редко беспокоили профессоров глупыми вопросами, они шли в библиотеку. Фиона любила еще и экспериментировать. Поэтому лишь удивленно глянула на Снейпа.
- Я же с Рейвенкло, - пояснила она, пожав плечами. 
Всей школе было известно, что декан Слизерина благоволит только своим. В приюте у преподавательниц тоже были любимчики. Фиона в их число никогда не попадала.
Интересно, профессор язвительный и несправедливый, потому что натура такая или просто маска? Вроде как Фиона пряталась под ворохом разноцветных слов и шуток, а он под своей ненавистью к людям, замку, Земле и вообще галактике Млечный путь? 
У магов была уверенность в том, что их великая эльфийская магия главнее всего. Хотя, казалось бы, какая разница наука или магия, если люди остаются теми же: злыми, жестокими, глупыми, добрыми, веселыми и бесконечно людскими. Из приюта её выгнали, потому что она была ведьмой, которых раньше сжигали на кострах. Всякий раз как она приезжала на лето, у директрисы выражение лица становилось таким, будто нашла прошлогодние нестиранные носки. Ворожеи не оставляй в живых. Всякий раз она не хотела возвращаться. Хогвартс постоянно напоминал, что она чужая и совершенно не подходит этому месту со своей химией и математикой. Всякий раз она не хотела приезжать. Костер был бы милосердней.
Возможно, не встреться ей тогда на первом курсе Яэль – шагнула бы с Астрономической башни. Или утопилась в озере. Плавать девушка не умела.
Чуть поморщилась от боли – рецепт врезался весьма неудачно, и с трудом удержалась от хмыканья от фразы профессора Снейпа. Школа магии и волшебства. И она должна быть благодарна за то, что её сюда взяли, в школу, где в двадцатом столетии не было электричества, писали перьями и носили всякую фигню вместо нормальной одежды. Впрочем, проблемы негров профессора явно не интересовали, и Фиона с трудом проглотила язвительный ответ, что, зато между учителями нет никакой разницы.
Вода действительно кипела. Ой-ой-ой. А бобы до сих пор не подготовлены. Может ей соковыжималку найти? На размышлениях, где она найдет в средневековом замке этот прибор и как протащит его мимо бдительного ока декана Слизерина, и сколько баллов будет снято за «омерзительную» маггловскую вещь, как профессор просто потряс её.
- Ээээ.…Благодарю вас, сэр… - коротко ответила та, которая, казалось, могла заболтать кого угодно, рассказать, почему магглы проводят забастовки в честь далеких стран, ответить, кто убил Кеннеди и объяснить, кто все же подставил кролика Роджера. 
Быстро присела (мужчина съязвит снова, но с бытовыми заклинаниями у нее постоянно беда была), взяла нож, положила боб на доску и осторожно надавила на него широкой стороной. Из плода потек темный сок.
Теперь дело пошло гораздо лучше. С остальными семнадцатью плодами она разобралась быстро. Зелье из черного стало светло-сиреневым. Девчонка заглянула в рецепт. Осталось забросить в котел 5 столовых ложек полыни и перейти к помешиваниям. Как долго мешать зелье, было не указано. Она так увлеклась своим занятием, что совсем позабыла о невольном наблюдателе.

На счет токсичности мисс Макгрегор могла бы поспорить: яды бывают разными. Есть такие от которых ноги откидываешь через недельку, когда все забыли, с кем ты ел, а по валериане сходят с ума коты. Так что, переделав немного рецепт, возможно можно было получить напиток, который слабит мягко, не нарушая сна.
- Потрясающее! – не удержала собственного восторга девчонка. – Теперь я понимаю, почему подопечные мышки быстро умирали.…Такой прекрасный моментальный яд! Ой…
На последней фразе птенчик Ровенны все же спохватился: про профессора Снейпа ходило много разнообразных слухов, включая такие, что он охотится летом за подопечными Годрика Гриффиндора, приносит в жертву великому Салазару Слизерину магглорожденных девственниц каждое третье полнолуние и предпочитает сюрстремминг. У первокурсников много было мнений, у старшекурсников – нелицеприятных эпитетов.
Фионе было откровенно плевать на проведение чужого досуга внешкольных стен, девочкой она не была, а рыбу любила сама и могла на спор слопать сразу несколько банок до приезда санэпидстанции. Однако первое правило гласило: не размахивай перед другими своими козырями и выделяйся шутками, делая вид, что под сенью орлиных крыльев ты случайно. Правда, довольно глупо это было делать перед деканом Слизерина, поэтому Фионка сделала вид, что все идет по плану и лингвистическое обеспечение межкультурных коммуникаций проходит довольно успешно.
- Живой смерти…Ромео и Джульетта, Спящая Красавица и остальные невезучие….- задумчиво произнесла рейвенкловка. Гриффиндорцу явно повезло – антидота от такого напитка Фиона не знала. Впрочем, к этому моменту она почти позабыла, что залезла в рецепт ради этого мальчишки. 
Мысленно Фиона вежливо попросила удалиться профессора такими словами, в такие дали темные и далекие, что воспитатели за них рот мыть с мылом заставляли. Тем не менее, вслух она ничего не сказала, молча резко нагнувшись за учебником и яростно запихнув тот в сумку. Книга по зельям тоже была убрана туда. От лишних знаний она никогда не отказывалась и не думала, что какие-то могут быть лишними. Если бы знала, что профессор в Темных искусствах сечет круче любого учителя, которые им преподавали защиту, обнаглела бы настолько, что задолбала бы несчастного, даже если бы для этого пришлось бы изображать чистокровную волшебницу с благородным лексиконом. Может Оскар получила бы, если те иностранным актерам дают.
Посмотрела на котел. Вопрос был с подвохом. Мерлин, да у этого профессора все всегда было с подвохом, устаешь меж строк переводить!
- Здесь написано, что стоит помешивать против часовой стрелки, пока оно не станет прозрачным, - четко, будто на уроке, отрапортовала девушка.- Однако в любом зелье необходимо знать точное время варки, а в некоторых даже количество помешиваний.
А последствия в такой тонкой науке могли быть фатальны. Примерно как во взрослой жизни, в которой многие взрослые, почему-то, переставали логически мыслить и анализировать.
- Обычно в таких сложных напитках работает правило чисел… - девушка давно заметила, что волшебный мир зависит от нумерологии больше, чем не-магический. Хотя…это было хорошее раздумье для эссе, и что-то подсказывало ей, родной мир зависел от чисел не менее. – Например, число 2 – инь, янь и все такое. Мне кажется помешиваний должно быть либо 4, либо 7. Против часовой стрелки…-последнее было произнесено неуверенно. Такие сложные зелья нередко тоже имели подвох. Но смерть же это мрак, лево и жуть?

Профессор рассматривал её знакомым взглядом, примерно как учитель математики, когда поймал её за варкой напалма. Директор, помнится, тогда ругался, что провоняла на всю округу, а реакция детдомовских воспитателей была стандартна. На воде и хлебе, кажется, просидела Фиона тогда около недели. Да и неказенная спина с пятой точкой заживала где-то также.
Одного нельзя было отнять у декана Слизерина и остальных змеек – умения оставаться внешне невозмутимым, чтобы не случилось, вне зависимости от обстановки, карт на руках, местности и количества собеседников. Райвенкловка иногда мечтала донести до собственных змеиных «питомцев», что не за это можно их ценить, но вовремя одергивала себя. Змеиный факультет – не её мир и, такой подход, тоже красив. Лично у неё такая невозмутимость никогда не получалась.
И так – зелье. Таки это зелье было не Взрывное, а, следовательно, похоронить при неудачном вареве она их обоих не сможет. С трудом отогнав от себя сцену из серии: «Как я убила профессора и получила билет до Азкабана», девушка вернулась к котлу. 
Сказки хороши тем, что дают тебе мешок архетипов и изволь выбирать. И придерживаться выбранной маски до последнего: хоть ножа у горла, хоть авады в лицо. И будет тогда место для маневра, дудка, свисток и паровоз навстречу. Фиона Верити Макгрегор, для кого-то Птичка, для кого-то «студентка», для кого-то «Эй, Фиа!», а для кого-то «нахальная грзнокровка» предпочитала быть Шутом, петь, то, что видела, путаться под ногами воинов и прочих героев, не забывая втихушку гадить и сказочнику. Профессор Северус Снейп ей, почему-то, напоминал Пьеро без своей девочки с голубыми волосами. Видимо та снова предпочла ему своего мальчика, который появился из дерева и вообще всегда вел дуб дубом. 
  - Профессор, мне всегда кажется. Кому-то же надо ударять силами добра по силам разума.
А шутки…Шутки никогда не заканчиваются. Потому что если они закончатся – ты уже мертв.
…Четвертое помешивание. Содержимое котла не меняется и на йоту. Пятое, шестое, седьмое. Цвет стабильный – светло-сиреневый – на прозрачный похож примерно, как Фиона на Беллатрису Лестрейндж. Сирота приобрела такой же задумчивый-задумчивый вид, как у профессора Макдонагал, когда та её за взрывом навозной бомбы поймала. Хотя Роули все равно отмываться тогда пришлось.
Помешивание по часовой стрелке она сделала просто ради опыта. Все равно же сделать что-то надо, а не безумно продолжать мешать живую смерть. А то, что напиток снова загублен и к Трелони не ходи.
Зелье стало нежно-розовым. Что, впрочем, на прозрачное тоже не походило. Вид лица девушки продолжал изображать вечную задумчивость шотландского народа. Очень нерешительно сделала еще одно помешивание. Зелье светлее не стало. Еще одно. Ситуация та же.
- Рецепт неправильный? Может надо семь раз против, а потом по? – решив, что собственный опыт опытом, но может иногда проще спросить. Тем более от внимательно-ироничного взгляда профессора все равно никуда не деться. Разве что попробовать утопиться в этом котле.

Может рецепт и был верным, но привыкнув к точным пропорциям в химии, как-то с недоумением смотришь на учебник, где приводятся не такие уж точные.
Вспомнив химию, девушка чуть было не заржала в голос. Этим сентябрем добрая Фионочка притащила из маггловского мира немного роданида калия и хлорида железа – детишек повеселить. Бедная гриффиндорская старшекурсница чуть не поседела, когда перед ней выпрыгнули два «окровавленных» мальчика. Эль потом написала, что как старшая подруга, работающая в аврорате, не одобряет таких хулиганских противозаконных действий, но как слизеринка только за и львятам так и надо. Профессор Флитвик же, похоже, давно махнул рукой на выходки пятикурсницы, и так четыре года уговаривал, убеждал, отчитывал, снимал баллы, надеясь разбудить в душе подопечной чистое, послушное, доброе и светлое…короче – то, что там отродясь не заводилось. 
Что же. Раз разрешили попробовать, можно было смело это сделать – скорей всего на воздух, вместе с бедным домом Миртлл, не взлетят. Седьмое помешивание против часовой стрелки. Восьмое – по. Внимательный взгляд на состояние состава на этом внезапном уроке занимательной алхимии.
Зелье стало чу-у-уточку прозрачнее.
Макгрегор подняла левую бровь, не догадываясь, что этим показывает всем логично-соображающим, что со змеенышами она не только дерется. Разве что фирменного выражения факультета под зелено-белым флагом – «мы, слезиринцы…» - не хватало для полноты картины, что, впрочем, с лихвой занимала не менее фирменная философская задумчивость воронят. 
Снова – семь раз против, один раз по часовой стрелке. Семь раз против, один раз по….
Передернула плечами. Шуточки у профессора были…неоднозначные. Впрочем, многоопытную ехидну этот преподаватель изображал с первого её урока. Кажется, баллы по зельям она в первый учебный год и получала и теряла с быстротой молнии, ибо молчание – галлеон, а сиротки – люди бедные. Потом привыкла и втянулась, растеряв половину собственной ершистости, стала обращать на слова преподавателя зельеварения не больше внимания, чем на ежевичную плеть, которая сильно царапается, но, тем не менее, дарит свои сладкие ягоды, пока одиннадцатое октября не наступает. Впрочем, вечноголодная рэйвенкловка в детстве собирала ягоды с кустарника и после, наивно решив, что с Дьяволом уж как-то договорятся. 
- Наука требует жертв, - философски откликнулась Фиона. – Но, профессор, зачем идти на такие крайности, когда есть материал? – кивнула на несколько лежавших недалеко камней девушка. Объяснять – в своем ли уме, Макгрегор – она не стала, здраво рассудив, что Снейп вспомнит про трансфигурацию.
Зелье стало почти прозрачным, и продолжало таким и оставаться, даже когда студентка попробовала еще раз помешать. Вздохнула, понимая, что как не мешай, а нарушение техники рецептуры состава и в магмире – нарушение техники рецептуры состава. Но, теперь зелье хотя бы отдаленно напоминало чистое шотландское озеро, а не фиолетовую лужицу возле химкомбината. Потянулась за деревяшкой, взмахнула над камнем, получив попискивающую мохнатую серую крыску. Зверька было жаль, но наука, во-первых требовала жертв, а во-вторых, крысе все равно жить было отмеряно не больше часа. Попробовав получившийся псевдо-арканум, зверек, тоненько пискнул, и откинул лапки, явно перейдя не во временной покой, а уже вечный.
Недолет.
- Интересно, что он ощутил? – не заметив, что подумала вслух, рэйвенкловка с научным интересом наблюдала за проведением опыта.