Снейп захлопнул за собой дверь провинциального бара, оставляя за ней нестройный шум музыки и громких разговоров разгоряченных напитками посетителей. Пьяные магглы были до омерзения противны, ещё более тупы и невыносимы. Но почему-то именно в маггловском баре зельевару захотелось провести этот вечер. Здесь его никто не знал, не косился подозрительно и можно было позволить себе всё, что угодно. Конечно, Снейп себе ничего кроме крепких напитков не позволил, но ему и этого было достаточно. Единственный, кто мог бы его поздравить с днём рождения лично и составить компанию, был бармен. Что ж, и это достижение.
Снег редкими крупными хлопьями падал на его потёртое пальто из прошлого века, выкопанное где-то на чердаке. Он всеми силами старался походить внешне на обычного человека, хотя вряд ли ему это когда-нибудь удавалось. Даже в детстве он выглядел слишком странно, и жители городка чувствовали в нём чужого. Со временем это стало восприниматься как несомненный плюс.
Повернув с улицы к своему дому, Снейп остановился, глядя себе под ноги: ко входу вела дорожка следов. Чужих следов. Дом был ограждён от соседей чарами, кто ещё мог к нему прийти в это время и в этот день? Только безумец. Северус оглянулся на всякий случай на свои следы на снегу и сравнил с этими новыми. Определённо не его и определённо не галлюцинация. Он сжал в кармане палочку, от выпитого мысли становились гораздо ярче и безумнее. Он прищурился, идя в темноте вслед за дорожкой следов, и наткнулся взглядом на чьи-то ноги. Человеческие, уже нехорошо. Женские. Ему стало плохо, и озноб пробежал словно до самых кончиков волос.
Запахнув тонкое пальто, Снейп зябко нахохлился, хотя ему было даже жарко, и посмотрел на Миллисенту, приподняв бровь.
- Вы? – отчетливо и с явным недоумением выговорил он. Отличный подарок. Не считая того факта, что этот подарок не удосужился показаться ему на глаза за последнюю пару месяцев. Впрочем, профессор и не настаивал. Только зачем она пришла, если не хотела его видеть всё это время. И ведь нагло стоит на пути домой, тут и не выкрутиться, не пройти просто так мимо. Но Снейп всё-таки попытался. Он обошёл девушку и направился к двери, открывая, а затем снова к ней обернулся уже в прихожей, всё так же недоверчиво хмурясь, как будто он не был уверен, что перед ним стоит Миллисента. – Зачем вы пришли?

Надо же, как просто прозвучала причина в устах Миллисенты. Снейп бы из себя такую откровенность выдавить не смог. Он медленно и как-то испуганно протянул руку, чтобы взять подарок, внимательно на него посмотрел, а потом поднял взгляд на девушку.
- Не стойте в дверях.
Северус бросил ненужное пальто в прихожей и направился в гостиную. От неожиданности ход его мыслей как-то остановился, но сейчас он снова вспомнил их последнюю встречу и, пока она разувается, бездумно начал ходить между креслами, сжимая подарочную бумагу. Так она его простила за эту глупость? Или как всё это объяснить. Он-то наивно полагал, что ревность – спутница чувства привязанности, а не повод для отстранения. Снейп остановился и приподнял подарок, демонстрируя его вошедшей девушке.
- Как вы узнали? – он так волновался и так хотел, чтобы она осталась с ним сегодня, что кидался от одной темы к другой, подогретый алкоголем. - Я поставлю чайник.
Северус скрылся на кухне, наполнил чайник водой и разорвал упаковку подарка, жадно заглядывая внутрь. Перчатка сидела на руке как влитая. И как она угадала с размером. Драконья кожа тускло блестела в неярком свете и словно согревала его замерзшие на улице пальцы. Сколько у него было за всю жизнь этих защитных перчаток, но таких дорогих не было никогда.
Профессор снял перчатку, вытащил из настенного шкафа бутылку вина, пару бокалов и вернулся к Миллисенте, уже позабыв, что собирался предложить ей только чаю. Он осторожно обошёл стол и расслабленно уселся на диване, сжимая бутылку. В голове немного шумело, какие-то нелепые слова так и просились на язык, но он ещё не настолько растерял себя.
- Вы не замерзли, пока ждали меня? - Снейп не знал, надо ли вспоминать, что они не виделись столько времени, или нужно забыть всё, что было. Иначе, конечно, он бы поинтересовался, как она жила всё это время, и с жадностью выслушал ответ.
Зельевар разлил вино по бокалам и подвинул один к Миллисенте. Она ведь знала, что нужно делать. Она даже подарок ему подарила. Глаза его до сих пор блестели, когда Снейп вспоминал, как пальцы скользнули по тёмной коже под разорванной синей бумагой. Мерлин, неужели у него настоящий день рождения с гостем и подарком.

Снейп не знал, что отвечать дальше после заданного им самим вопроса. Ему совсем не хотелось создавать видимость приятного разговора. А кроме того, он начал приходить в себя после первого потрясения.
Северус скрестил руки на груди, недоверчиво покосившись на девушку. Он пытался слушать её невозмутимо и отстраненно, но губы всё равно обиженно поджались. То есть она скучала. Мало того, что он поперхнулся бы на этом месте, если бы было чем, так она ещё и молчала два месяца, казалось, ради этой фразы. Он не спешил пить за своё счастье и поднял бокал, глядя на неё и делая осторожный глоток только после того, как Миллисента опустила свой. Наверное, хороший именинник должен поблагодарить за такой прекрасный и меткий тост. Но Снейп так просто на провокации не поддаётся. Не успев опустив бокал, он поспешно допил всё. Язык почувствовал себя в силах двигаться.
- Интересное наблюдение, - осторожно ответил профессор, всё ещё глядя на Миллисенту явно обиженно. Он бы даже надулся и замолчал, но праведный гнев и горечь уже начинали его терзать. – Но что же вам мешало всё это время меня увидеть?
Вопрос был задан глухо и так непривычно без едкости и претензии. Снейп отвёл взгляд, всё ещё раздумывая над словами Миллисенты. Что она хотела этим всем сказать? Чтобы он был счастлив с ней или без неё? Но разве ревность была не доказательством того, что ей не всё равно. И он, кажется, в прошлый раз недвусмысленно показал всё, что хотел. Но почему-то считал себя всё это время виноватым. И не мог забыть о содеянном. Он даже почти сказал это, но в последний момент ещё мрачнее уставился в пол.
Зельевар ничего не понимал и налил себе ещё вина. Конечно, ему это не поможет вернуть нерушимый строй мыслей, но алкоголь стирал некоторые границы и заставлял делать интересные выводы.
Она хочет что-то узнать о его  жизни и о нём? За этим она здесь? Он не помнил, чтобы кто-то использовал подобные сведения не против него. И все рассказы о себе в его представлении были больше похожи на жалобу. Но Миллисента действительно ничего о нём не знает и продолжает появляться на его пути. И дарить спокойствие как раз тогда, когда куда-то бежать уже нет сил да и не хочется. Только это почему-то Снейпа до сих ни в чём не убедило.
- Вы знаете, сколько мне лет? – Северус снова посмотрел на девушку, уже поворачиваясь к ней всем корпусом и пытливо вглядываясь в её лицо. Пусть это был очередной вопрос невпопад, но раз уж он был в состоянии сейчас хоть немного расслабиться и приоткрыть завесу скрытности, то почему бы не затронуть волнующие обоих темы.

Северус удовлетворённо кивнул на ответ Миллисенты. Определённо предусмотрительно было с её стороны оградить его от своих эмоций. Но целых два месяца... Снейп всё ещё был недоволен. Конечно, он и сам слишком поспешно ретировался и не пытался выйти на связь, но себя понять ему было гораздо проще. И оправдать.
«Хороших хотя бы?» - хотел кисло спросить профессор, но обнаружил себя в который раз на диване вместе с Миллисентой. Ответ напрашивался сам собой. Он поставил бокал на колено, придерживая его. Вопрос девушки был таким наивным, что и самому зельевару на мгновение показалось, что это и в самом деле не имеет значения. И не станет же он её убеждать, что она неправа. Но она быстро пришла в себя и продолжила. Он не сразу распознал подобие шутки и задумчиво почесал бокалом подбородок. На коже осталась крохотная капля вина.
- Просто у меня сегодня день рождения, - сдавшись, пробормотал Снейп, пытаясь хоть как-то объяснить свой вопрос. Пожалуй, он в этом не признавался после окончания Хогвартса ни одной живой душе.
Хотелось растянуться прямо на этом диване, в уютном тепле, забыть о том, что было и что будет. Знать, что все страхи напрасны. А может быть, Миллисента просто ещё не до конца осознала весь масштаб затрагиваемой Снейпом проблемы? Нет, она всегда была неглупой девушкой. Но позволила себе согласиться на свадьбу с каким-то хлыщом. Впрочем, нет, она же вспомнила о нём сегодня. И в прошлый раз не забывала. И в позапрошлый, и… Кажется, он что-то проглядел. А ведь всегда считал себя таким проницательным, был таким успешным шпионом.
Северус прижался боком к спинке дивана, потирая ладонью лоб со вздохом. Все их предыдущие столкновения он теперь разбирал с совсем новой стороны. Он поднял на Миллисенту спокойный, даже тёплый взгляд. В голове крутились сотни фраз от горького «Я такой дурак» до полного гордости собой и романтичного «А я сохранил все ваши письма».
Его уже неконтролируемый бокал накренился, и напиток вылился на мужчину. Снейп невозмутимо допил остатки и только тогда посмотрел на пропитанную вином мокрую ткань рубашки. Однако продолжил, словно ничего и не произошло.
- Весьма лестное сравнение, - зельевар сосредоточенно расстёгивал пуговицы, которые в полумраке с трудом поддавались лениво двигающимся пальцам. Мокрая ткань была приятно прохладной, и он как будто не хотел с ней расставаться. А уж существование волшебной палочки и вовсе отошло на второй план. Место разума заняли ощущения, и они были так непривычны и хороши. Снейп остановился на половине и снова посмотрел на Миллисенту. Волнение скрутилось в желудке и развернулось, охватывая его теплом.
– И замечательный тост. Вы в какой-то мере правы… - мысли в голове сами продолжали за него фразы, строили какие-то умозаключения, успешно и без зазрения совести перескакивали с одного на другое, заставляя его пропускать нужные слова и, кажется, краснеть от очередного приступа желания повторить свой коронный номер на Хеллуин. – И лаборатория… без вас.

- Что? Нет, - Снейп нахмурился и рассеянно и сонно моргнул. Он вообще обходил стороной тему счастья, считал это чем-то эфемерным и безосновательно раскрученным в мировой культуре. Что вообще за сентиментальная тема, в этом доме и так сегодня слишком много чувствительности. Но раскрывать смысл своих слов Северус не спешил. Он и так обычно не стремился быть многословным, а сейчас и вовсе было сложно выдавить из себя лишнюю осознанную и согласованную фразу.
Снейп помотал отрицательно головой, подтверждая, что всё это время надеялся на возвращение Миллисенты в лабораторию, и уставился на свою руку на колене девушки. Это было так откровенно и так неожиданно. Он поднял несколько озадаченный взгляд на девушку, снова опустил его на свою руку и наконец выдохнул. Такие почти невинные прикосновения оказались для него тяжелее, чем казалось. Но с другой стороны, они именно этого и добивались, кажется.
Прилипшая к телу ткань начала уже вызывать неприятные пробежки мурашек. Снейп медленно освободил руку, расстегнул оставшиеся пуговицы и осмотрелся вокруг. Он никогда не был сторонником излишнего оголения, но переодеться в гостиной было не во что, а подниматься наверх за рубашкой значило с большой долей вероятности так и остаться там. Впрочем, какая уже разница. Затуманенный разум перестал сопротивляться, профессор расправил рубашку на спинке дивана и обнял одной рукой Миллисенту. Уж это он себе позволить может теперь.
- Останьтесь, - согласился зельевар, забирая у неё запонки и засовывая их в карман. Он ощущал себя непривычно свободным. То ли от дурманящего опьянения, то ли от того, что почти все точки над i сегодня были наконец расставлены. Он ещё немного подумал и повернулся к девушке, разглядывая её так неожиданно близко. – А вы? Вы счастливы?
Северус не хотел услышать что-то особенное, но он чувствовал, что эта тема для неё будет приятна. Почему бы не сделать ей что-то приятное вместо вечных претензий и отталкиваний. Почему бы не забыться на время, разве сегодня не особенный день. И Снейп забылся.

Он начал приходить в себя медленно, мучительно, с диким желанием окунуться в бочку с водой и выпить её до дна. Простынь как будто царапала кожу, от кончиков пальцев поднимался озноб. Снейп прижался спиной к чему-то тёплому. Вот оно, его спасение. Он перевернулся и прижался теснее в полусне, обнимая эту непонятную субстанцию. Ещё несколько минут Северус так нежился, пока не разлепил с трудом глаза. Он с ужасом уставился на спящую в его объятиях Миллисенту. Это, конечно, было замечательно, но профессор был к такому не готов. Он отвернулся обратно, едва дыша и ощупывая себя: наполовину раздет.
- Чёрт возьми, - практически одними губами прошептал мужчина и буквально сорвался с места, поднимаясь. Он взглянул на часы: раннее утро. И обернулся к девушке. Она всё ещё спала. Снейп бесшумно прокрался к двери спальни и ещё раз на неё посмотрел, убеждаясь, что его побег остался незамеченным.
Рубашка в каких-то пятнах обнаружилась в гостиной, Северус с трудом припомнил, как облился вином и почему-то её снял. Очень странно. Он уже жадно захлебывался водой из чайника, который набрал вчера, когда начал вспоминать вчерашний вечер с самого начала. И в чём он только появился перед ней, в каком-то чудовищном пальто, пьяный и весь в снегу. Как последний маггл. Северус с металлическим стуком вернул чайник на плиту и взял в руки забытый вчера на кухне подарок. Хорошая плата за ночь с профессором. Он положил перчатки рядом с рубашкой и в отчаянии спустился в подвал. Если он немедленно не вспомнит, как они оба оказались в его спальне, то непременно воспользуется самым токсичным ядом из своих запасов.
Снейп поднялся обратно с омутом памяти и принялся торопливо скидывать в него всё, что всплывало в голове. Он надеялся, что многогранная человеческая память сохранила гораздо больше, чем он сейчас мог вспомнить со своей начинающейся головной болью. Зельевар окунулся в омут и оказался в своей гостиной. Сколько он сейчас подмечал деталей… Вот они сидят, кажется, целую вечность, и Миллисента держит его руку, не осмеливаясь взглянуть на него. Но что он делает дальше. Какая вызывающая картина.
- Мерлин, Северус… - едва слышно вырывается у него с ужасом, когда он смотрит на самого себя.

Снейп не долго любуется на самого себя. Он так близко к Миллисенте, что уже почти уверен, что сейчас станет свидетелем очередного поцелуя. Большой шаг для маленького человека. Но он вчерашний что-то спрашивает, слова звучат путано и размыто, воспоминание обрывается. В следующий момент он уже перед дверью собственной спальни, устало что-то ищет взглядом. Снова темнота. Снейп терпеливо ждёт, есть ли что-то ещё, не может не быть. Его глаза резко открываются, он сжимает сильнее пальцы уже спящей девушки и утыкается носом ей в волосы. Больше в омуте ничего нет. Северус не знает, случайно ли он проснулся и мозг зафиксировал увиденное или это отрывок большего воспоминания. Он хватается рукой за голову и вздыхает ровно в тот момент, когда слышит вопрос Миллисенты.
Вздрогнув, он встряхнул головой, морщась от боли, схватил с дивана грязную рубашку и поспешно натянул её на себя, запахиваясь. И лишь после этого повернулся к девушке. За всё это время она не рассеялась в воздухе и оказалась вполне реальной. С одной стороны, она должна сейчас сидеть рядом и медленно просыпаться вместе с ним. А с другой, эта дистанция дала ему прийти в себя. Северус медленно выпрямился. Она не должна его видеть таким, хватило вчерашнего пьяного вечера. Сжимая перчатки, он крестил на груди руки и попытался выглядеть как всегда невозмутимо. Он же профессор Снейп, гроза подземелий, мрачный, неприступный… Мерлин, кого он обманывает. На что она намекает и какой ответ будет приличным?
- Жалею о чём? – осторожно ответил мужчина, явно готовый уже слышать даже самое худшее, главное, пролить свет хоть на что-то из вчерашних происшествий. Он не собирался так быстро признаваться, что не помнит практически ничего и его это пугает, но рано или поздно ему это сделать придётся. Не хотелось бы, чтобы опять возникло какое-то недопонимание, которого и так всегда было в избытке. Хотя стоящий перед ним омут памяти весьма красноречиво выдавал терзания хозяина дома. Снейп опустил взгляд на плавающие отрывки воспоминаний, как будто первый раз видел это всё перед собой, и снова посмотрел на девушку, прижимая рубашку к телу плотнее.
- Сядьте. Пожалуйста. Сюда, - слова давались ещё труднее, чем вчера, когда он её увидел на пороге дома. Казалось бы, он не должен уже ничего бояться, всё вполне закономерно, но как-то это всё было неправильно. И он потерял впечатления о хорошем вечере с Миллисентой, вечере, который был одним из немногих выдающихся вечеров в его жизни. Отпраздновал день рождения на широкую ногу… Снейп ещё раз вздохнул, облизнулся и как ни в чём не бывало поинтересовался будничным тоном, - Так… Как вам вчерашний вечер?
Сердце остановилось и гулко болезненно бухнуло в груди, как бы мстя за слабость и нерешительность, которые не позволяли признаться в собственном бессилии и попросить помощь.

Радушный хозяин. Снейп – радушный хозяин. Такой анекдот пришёлся бы по душе всей магической Британии. Но нет, Миллисента не шутила. И даже, кажется, не намекала ни на что. Хотя как он мог верно это оценить, когда каждый, даже  малейший поворот головы отдавался внутри черепной коробки новым взрывом боли. Но подозрения, что под радушием Миллисента подразумевает нечто определённое, Северуса не покидали. Особенно после того, что он увидел в своих воспоминаниях.
Профессор хмуро и несмотря на утренние часы уже устало посмотрел на девушку с вымученным сомнением. Ещё эта проклятая рубашка. Он быстро расправил пальцами перчатки, которые она ему вчера подарила, закрывая ими пятно.
- Я её и не искал, - в привычной грубой манере отозвался Снейп, не понимая, к чему она клонит. Ну да, он сидит перед утончённой молодой аристократкой с похмельем, щетиной и в грязной рубашке. Это выходные, а иногда и будни Северуса Снейпа. Хорошо, что она не знает школьной шутки про его подштанники, а то бы он сгорел от стыда на месте вместе со своим домом и всем Паучьим тупиком. Но Миллисенту всё устраивало, пожалуй, единственную из ныне живущих всё устраивало в Снейпе. Она уютно куталась в плед, уверенно передвигалась по его дому, даже улыбалась в его присутствии. Северус, в доме и жизни которого женщины отродясь на такое время давно не задерживались, не учуял в этом подвоха по неопытности.
Когда Миллисента склонилась над Омутом, казалось, все мучения должны были окончиться в ближайшее время. Как хорошо, когда тебя понимают без слов. Но это обманчивое спокойствие его быстро покинуло. Снейп выронил перчатки и, чтобы как-то скрыть своё замешательство, начал торопливо застёгивать рубашку, глядя на пуговицы, как будто перед ним не стояла молодая женщина. Теперь Северус не понимал, от чего же именно его так мутит, пульсирующая головная боль почти переросла в нервную дрожь от озноба.
Сколько раз он думал о том, что прочтение мыслей Миллисенты сделает их общение гораздо проще, но сейчас это ему в очередной раз не казалось хорошей идеей. Особенно пугало это проявление доверия. Легилименция – это не просто попытка поделиться мыслями, всё это можно сделать и на словах. Это значило разрешение впустить внутрь себя, дать право распоряжаться личным и самым сокровенным. Но иного пути Миллисента Снейпу не предоставляла. О, женщины, имя вам коварство.
- Вы уверены? – Северус с надеждой поднял взгляд на девушку. Конечно, он знал, что Миллисента не стала бы предлагать такой радикальный метод, не будучи уверенной в себе и в нём самом. Однако Снейп в себе сомневался. Для него легилименция всегда была в первую очередь оружием, он не знал, сможет ли вовремя остановиться, сможет ли она его вытолкать вовремя. Казалось, каждая новая встреча с Миллисентой будет становиться испытанием. – Хорошо, тогда вспомните вчерашний день. Начиная вот с этого.
Профессор положил ладонь на пятна от вина на рубашке и всмотрелся в глаза девушки. Ему не нужна палочка, когда его готовы впустить по собственному желанию. Только терпение и осторожность. Снейп аккуратно, словно переходя реку вброд, погружался в мысли Миллисенты, ему казалось преступлением сделать шаг в сторону или где-то поторопить её. Странное ощущение тепла охватило его после обдавшего холодом страха от её предложения. Это было тепло его гостиной и вина.

Северус снова словно почувствовал, как вино не успевает стечь тонкой струйкой по коже и впитывается в рубашку. Он уже приготовился опять смотреть на эти последние минуты, которые остались в его памяти. Разгадка близко. Вот сейчас он должен опомниться и как всегда пойти на попятную или окончательно расслабиться. Но Миллисента лишает его подробностей, а Снейп пользоваться своим преимуществом и мастерством всё так же не собирается. Вернее, просто не может, эта мысль ему претит.
Пока он продолжает смотреть на воспоминания Миллисенты, словно по маггловскому телевизору, к нему закрадывается подозрение. Зачем она намеренно скрыла от него кусок вечера на диване? Неужели он или она сделали нечто неподобающее, что она теперь стыдится ему показать? Но Снейп не заставляет её вернуться туда, потому что перед его взором девушка уже поднимается наверх.
Северус с облегчением видит себя мирно спящего на кровати. Вслед за этим он даже чувствует лёгкий укол стыда: это совсем не похоже на поведение радушного хозяина. Но Миллисента совсем не кажется расстроенной, скорее наоборот. Снейп готов прервать ментальную связь, он узнал всё, что хотел. Но продолжение буквально заставляет его остаться. Зельевар с сожалением жадно наблюдает за действиями Миллисенты. Как он мог напиться и пропустить это, не помнить ровным счётом ничего. А может быть, это и к лучшему, ведь он бы обязательно отругал её за эти действия. Снейп хочет видеть это снова. И всё повторяется. Он страшно доволен, единственный зритель в этом кинотеатре, где Миллисента снова и снова его так трогательно касается и охраняет его сон.
Однако ей, похоже, это не приносит такого наслаждения. Северус вспоминает, что собирался отдать бразды правления Миллисенте в её собственном сознании, поддаётся нехотя на её вялые пинки окклюменции. Но в её голове слишком много профессора. Он вспоминает вместе с ней их встречи с самого первого курса её обучения в Хогвартсе, и отводит взгляд. Ему гораздо дороже свои собственные воспоминания о том, что происходило с ними после её выпускного. Но Миллисента, кажется, продолжает по инерции вспоминать всё, и Снейпу кажется из-за её реакции, что неприятного там больше, чем хорошего.
Он поднимается и осторожно опускает её руки, затем уже более нерешительно плотнее закутывает в плед и не отпускает его края, наоборот ещё сильнее сжимая пальцы.
- Это была не самая хорошая идея, - пытается утешить девушку профессор. Он сам ещё не понял, какие чувства кроме облегчения у него вызывает увиденное, поэтому кажется по-прежнему потерянным, смятённым и даже несколько отстранённым. Снейп заглядывает через её плечо в омут, где всё ещё переливаются серебристые медузы его отрывочных и жалких по сравнению с её воспоминаний. Он бы никогда не отважился на такой шаг, это, пожалуй, было страшнее вероятности проникновения в его сознание Тёмного Лорда. – Спасибо за вашу смелость.
Зельевар разглядывает её плечи и медленно разжимает пальцы. До него наконец доходит увиденное. Разве этот взгляд не обязывает его едва ли не больше, чем то, что всё-таки не произошло в спальне, хвала Мерлину? И пусть он ничего не помнит, но это лучший день рождения в его жизни. Снейп высвобождает руку Миллисенты, подносит к губам, мягко касаясь пальцев, и неловко отпускает, по-прежнему не глядя на неё.
- Я сейчас вернусь, - бормочет он и спешно ретируется из гостиной, левитируя перед собой омут и украдкой ощупывая мешки под глазами.

Снейп вернул себе бесполезные воспоминания и ясность мысли, опустошив в подвале пару флаконов с зельями. Ему стало значительно лучше, до такой степени, что он даже несильно испугался того, что сделал минуту назад. Оставалось найти наконец злополучную чистую рубашку и побриться.
В гостиной Снейп вновь появился весь в чёрном, исчезнувшие напряжение и боль разгладили на его лице пару морщин, и он стал похож на обычного не выспавшегося человека. Но Миллисенты, которая должна была заметить эти разительные перемены, на месте не оказалось. На кухне послышалось какое-то движение, и Северус не поверил своим ушам. Он ещё мог понять, когда там хозяйничал упитанный Петтигрю, но девушка, которой с рождения всё преподносили в наилучшем виде на обеденный стол?.. Зельевар забеспокоился то ли за сохранность кухни, то ли девушки.
Он заглянул внутрь, не зная, стоит ли вмешиваться. Как ни странно, тут царил приятный запах поджаренного хлеба, а не чад сгоревшего завтрака. Есть ему на самом деле не слишком хотелось даже после устранения неприятных симптомов вчерашнего увеселительного распития спиртных напитков, но отказаться от завтрака самой Миллисенты Булстрод было бы настоящим преступлением.
- Вам помочь что-нибудь найти? – Снейп вспомнил, что является тут хозяином, а Миллисента явно нечастый гость на кухне. Он посмотрел с подозрением на яйца и сковороду на плите, но ничего не сказал. Ведь худшее, что могло произойти – яичница – уже случилось. Он стёр салфеткой сладкое пятно на столе, недовольно поджав губы, как будто тут была его священная лаборатория, со вздохом вытер другой салфеткой перепачканную девушку, попутно вспоминая, как они отмывались после первого эксперимента в Хогвартсе осенью, и достал из настенного шкафа молотый кофе.
Отвернувшись от плиты, Снейп расставил на обеденном столе посуду, то и дело обеспокоено оборачиваясь назад, как будто кухня должна была с минуту на минуту взлететь на воздух. Всё происходящее было слишком необычно в жизни профессора, но хотя бы это он сможет запомнить во всех подробностях. Даже эту ненавистную яичницу, которую ему придётся на эти полчаса полюбить. Наконец Северус не выдержал.
- И часто вы готовите?

Желудок Снейпа нервно свернулся, но усилием воли профессор развернул его обратно и приказал успокоиться. Студенты и зелья варили у него впервые, но у некоторых получалось даже вполне сносно. Разве что новичкам везёт… Может быть, и юной мисс повезло в этот раз.
Снейп разлил содержимое турки по чашкам и повернулся к девушке.
- На плечах, - отозвался он, разглядывая содержимое тарелки. До профессора опять запоздало дошло, что только что он пропустил проявление заботы. Они виделись с Миллисентой со слишком большими перерывами, чтобы он успевал к этому привыкнуть. – С ней всё в порядке. Сахар?
Как и можно было ожидать, Северус на кухне хозяйничал нечасто хотя бы по причине проживания в Хогвартсе большую часть года, а уж сахар и вовсе практически не употреблял. Всё, что ему удалось найти, это какие-то остатки в бумажном пакете. Наверное, от какой-нибудь злополучной шарлотки. Он жадно, сделал пару глотков, ожидая, когда же долгожданная бодрость наконец посетит его, и глядя на Миллисенту.
- У меня есть работа, - угрюмо вздохнул Снейп, неуверенно сжимая вилку, и добавил совсем безрадостно. – На много лет вперёд.
Он бы с большим удовольствием остался дома, может быть, снова лёг спать, может быть, снова рядом с Миллисентой… Но хорошего должно быть в меру.
- У вас… там… - он почесал вилкой угол губ. У Миллисенты напротив там осталась крохотная и почти незаметная крошка от тоста, но Северус почему-то хотел посмотреть, как она её убирает. Наверное, он её этим засмущал, какое неуместное замечание. Что за привычка вечно делать замечания и требовать ото всех совершенства. Снейп сам смутился и уставился в яркий желток, отламывая кусок яичницы. Желток начал медленно растекаться по тарелке, как слизь флоббер-червя. Поднося вилку ко рту, профессор едва не зажмурился от одного запаха, но всё же сохранил непроницаемое выражение лица, на него же смотрит Миллисента. Он даже бодро начал жевать, но каждое новое движение ему давалось с трудом, и Снейп проглотил наполовину прожёванные куски, закусывая тостом. То ли он недооценил свою ненависть к яичнице, то ли повар из девушки был просто отвратительный. Если бы она была Петтигрю, яичница уже была бы размазана по её лицу. Но Северус просто посильнее посолил это непревзойдённое блюдо, надеясь, что это забьёт вкус хоть немного или хотя бы как всегда потянет время.
- Ваш вчерашний визит был для меня неожиданностью, - профессор не мог даже смотреть на яичницу, но и отодвинуть демонстративно тарелку тоже не мог. Он же не какой-нибудь капризный ребёнок. Да и слишком уж он часто обижал Миллисенту. Поэтому решил заговорить ей зубы.
– Но я не слишком достойно себя повёл, – В очередной раз, напомнил он себе с укором. – Может быть, нам удастся это исправить?
Снейпу пришлось опять посмотреть в тарелку и сделать вид, что завтрак его очень интересует. Он не знал, как продолжить, как развить свою мысль и объяснить причину своего предложения.
- Потому что… всё это было так неожиданно, - как можно убедительней повторил Северус, запихивая в себя ещё один кусок яичницы. Остывшая она была ещё более омерзительная и теперь он даже не мог скрыть, что происходящее для него пытка. Особенно перед девушкой, которая наблюдала за ним столько лет и прекрасно знала его привычки. Возможно, она подумает, что это последствие разговора с ней, понадеялся тщетно Снейп. Он себя ощущал каким-то бесполезным подростком. Если он не отравится сегодня, то обязательно научится выражать свои мысли Миллисенте. Когда-нибудь.

Северус не сомневался в согласии девушки. Он уже привык, что не на всё теперь его профессорская воля и Миллисента в любой момент вольна выразить своё мнение, но в этот раз был уверен, что их желания наконец обоюдно совпадают вслух. Правда некоторая нереальность происходящего его всё ещё не покидала, и Снейп бросил на девушку несколько укоризненный взгляд. Он всё-таки не считал, что напиться, бросить девушку одну в гостиной, а утром обливаться холодным потом было лучшее, что он мог сделать.
Мужчина проследил за отъезжающей тарелкой и отложил вилку, не скрывая облегчения, Миллисента ведь уже всё заметила и поняла. Он пожал рассеянно плечом, всё ещё глядя в тарелку, когда кухню наполнил смех. Наверное, именно такой смех обычно описывают как серебристый. Когда в этом доме последний раз звучал хоть какой-нибудь смех?..
Северус поднял слегка удивлённый взгляд. Он, кажется, не давал обычно поводов для веселья. Или возможности? Но, хорошенько представив это утро себе ещё раз, он вынужден был принать, что действительно выглядел комично. И ему даже не хотелось никого за это наказать.
Северус кивнул, усмехаясь и признавая наконец провал Миллисенты на поприще повара. Но это ведь не делает её для него хуже. Женщина на кухне вовсе не входила в список необходимых атрибутов уюта. Он покачал головой, медленно поворачивая в ладонях кружку с кофе и глядя на девушку с ироничным прищуром.
- Я просто не люблю яичницу, - с сожалением пояснил Снейп, находя ещё одну причину для объяснения неудачности завтрака. Ну и добавляя себе заодно геройства, подчёркивая, что на мучения он пошёл бы в любом случае.
Он снова замолчал, то ли приходя в себя после яичницы, то ли привыкая к этому новому чувству, когда беззаботность совсем рядом. Только не умел Северус ей наслаждаться. Он снова нахмурился, собираясь с мыслями. Поднял на Миллисенту взгляд, почти успел забыть, о чём хотел сказать, со вздохом снова отвёл взгляд, вырываясь из плена зеленых глаз.
- Я так больше не могу, - устало сказал Северус скорее самому себе и сильнее сжал кружку, переставая её крутить. Он поднял на неё взгляд, выдерживая напряжённую паузу. А что он вообще хочет сказать и как это всё делается. Может быть, стоило когда-то хотя бы намекнуть Эванс, что ему мало их дружеских прогулок по коридорам Хогвартса, чтобы иметь какое-то представление теперь о том, насколько это сложно и что его ждёт дальше.
Это должно быть не сложнее, чем вести лекцию или назначать отработку. Да, пожалуй, более похожей ситуации из свей жизни он найти не сможет.
- Миллисента, - Снейп снова запнулся, не веря до конца, что перед ним сидит девушка, которую он хочет, а главное может пригласить на… свидание? Он даже выпрямился, входя в роль профессора, ещё немного и рука потянулась бы запахнуть мантию, которой на нём не было, и не терпящим возражений тоном продолжил. – Я хочу, чтобы у нас состоялась запланированная встреча. На которой мы не будем заниматься зельеварением или магией.
Если избегать всех этих романтичных словечек, которыми пользуются обычные люди, всё становится не так уж пугающе. Северус жадно вглядывался в лицо Миллисенты, сжимая край стола и словно собираясь отодвинуть в сторону и его, чтобы он не был препятствием на его пути к ней. Cерьёзность сменилась вымученным томным снисхождением, что должно было означать исключительную расположенность к девушке. Мысленно он уже сидел с ней в какой-то библиотеке с томиком Гёте и читал избранные отрывки. А может быть, в заснеженном парке грел её пальцы в своих ладонях, глядя в ледяную бесконечность. Казалось, прямо за столом на её ресницах заблестели искрящиеся снежинки. Поддавшись порыву, Северус наклонился немного вперёд в напряжённом ожидании, не сводя с Миллисенты взгляда, всё ещё погружённый в себя.

Северус не сразу заметил некоторую напряжённость Миллисенты, которая сменилась затем… профессор не смог бы подобрать определение этому состоянию. Его словно обдало волной тёплого, даже обжигающего воздуха. Схватило за ворот рубашки и затянуло в вечные льды. Миллисента могла бы ничего не говорить. Уже не впервые Снейп всё понимал, но на этот раз не отказывался действительно понять и поверить. И это был тот редкий случай, когда его «правильно» совпадало и с его, и с её «хочу».
Ей даже удалось облечь всё это в более развернутую форму, поставить необходимые акценты и утвердить, что отныне всё действительно так. И зельевар не будет сопротивляться на этот раз. Он смотрел на Миллисенту, словно видел её впервые. Впрочем, так оно и было. Почему он раньше не замечал этот взгляд, почему раньше так легко не читал то, что она пыталась до него донести. Почему в конце концов позорно сбежал от Малфоев, когда должен был остаться и сам сказать, что хотят они одного и того же.
Он бы просидел вот так за столом весь день, постигая тот новый мир, что перед ним открывался. Но прикосновение заставило мужчину едва заметно вздрогнуть. Не от страха, омерзения или неожиданности, что скорее бы его посетило в такой ситуации раньше. Миллисента вызывала его обратно в реальность, сигнализировала кончиками пальцев, как это делали маггловские радисты, используя азбуку Морзе.
Северус тут же схватил её руку своей. Пожалуй, слишком резко, но это были его манеры, с которыми она согласна была мириться всё это время. Для него воедино слились отрывки последних лет их жизней: изумрудное платье в зале Хогвартса, испуганный не узнающий его взгляд, сладкое чувство обладания в саду на свадьбе перед аппарацией, неудовлетворённость теми рамками, что он сам себе старательно ставил, бессловесное признание и наконец вереница воспоминаний, столь дорогих, что он бы просмотрел их ещё раз и вместе с тем не посмел их больше коснуться.
Северус бережно сжал её руку в своём кулаке и опустил голову, уткнувшись в свою руку и едва касаясь губами кончиков пальцев Миллисенты. Некоторое время он сидел в молчании, пока возвращалось самообладание. Не так просто разрешить мыслям новый ход, сказать себе наконец, что настоящее существует. И даже, возможно, будущее.
Северус снова выпрямился и разжал пальцы, скользнув ими по руке девушки и мягко задержавшись на запястье. Он не держал её, но и не хотел отпускать.
- Значит, решено, - глухо подтвердил он и окинул взглядом стол. Тот по-прежнему мешал. Возможно, спасительно для Снейпа. Он окончательно разжал пальцы, уползая обратно в свою раковину, словно рак отшельник, но оставляя за девушкой право наведываться туда без непременного официального приглашения. Его тон снова был деловым, но теперь более осторожным и менее пустым. – Мы ведь скоро увидимся? Мне пора обратно в Хогвартс.
Застегнуть тесный сюртук, закутаться в мантию, стать снова похожим на человека, поджать презрительно губы и думать о тонких пальцах в своей руке.
[icon]http://ipic.su/img/img7/fs/Chamber-of-Secrets-severus-snape-9537725-1024-576.1473574531.jpg[/icon]