[AVA]http://s7.uploads.ru/h5qXe.jpg[/AVA]Вызов не был неожиданностью.
Долохов ждал Вызова с той минуты, когда преклонил колено на щербатом полу Азкабана - Он пришел за ними, пришел за ним, и Антонин надеялся и верил, что Милорд захочет встретиться вдали от суматошных Лестрейнджей или ошеломленных Джагсона и прочих. Верил в течение недели, пока с осторожностью поднимал старые связи, отбившись от соседей по камере, пока отлеживался в неприметной гостинице у магглов, пока набирался сил.
Хозяин дал ему неделю.
И когда Метка почернела, налилась тьмой и силой, внутри Долохова разомкнулась туго натянутая цепь - Милорд зовет его.
Координаты аппарации были заданы Вызовом, и Пожиратель не раздумывая доверился своему Хозяину, как доверялся столько раз, что и не пересчитать было теперь.
Вызов перенес его к заброшенному дому, огороженному густо заросшим забором и покинутым палисадником. Судя по виду, в прошлом дом выглядел пристойно, насколько позволяли судить остатки прежней роскоши, наверняка принадлежал местной деревенской аристократии, однако ни о чем не говорил Антонину. Что бы не стало причиной выбора именно этого места - это оставалось тайной.
Покрытые в равной степени плющом и ржавчиной ворота глухо заскрипели, когда Пожиратель тронул одну из створок, пачкая руку в рыжеватой пыли и не отрывая взгляда от коттеджа, в одном из уцелевших окон которого на первом этаже просматривался тусклый свет либо камина, либо нескольких свечей.
Долохов прошел к дому, преодолел изрядно потраченное временем крыльцо, и вошел в помещение, дыхнувшее на него густым запахом прелой древесины, сырости и чего-то, что Антонин мог распознать в любом состоянии - смертью.
- Милорд, - остановившись у дверей, Антонин Павлович склонил голову, ожидая ответа. - Я благодарен за эту неделю передышки и готов служить вам вновь.
Мысли неслись вскачь - казалось, прошедшие четырнадцать лет стираются из памяти будто под действием заклинаний, оставляя лишь привкус поражения и безысходности, которая вечным стражем стояла у решетки камер азкабанских сидельцев. Антонин знал, как смыть эту горечь - но ему требовалось услышать подтверждение из уст Хозяина.
Не поднимая глаз, Долохов ждал как ждут своего приговора. Тот, кто пришел за ним в тюрьму - кем он был? Что осталось в нем от того Тома, за которого Антонин был готов отдать свою жизнь, от того Темного Лорда, ради которого Долохов, не  задумываясь, убил бы кого угодно?

Отредактировано Antonin Dolohov (9 сентября, 2015г. 19:03)

[AVA]http://s7.uploads.ru/h5qXe.jpg[/AVA]Слова Милорда подсказали, что в доме они одни. Антонин сбросил субординацию как змеи сбрасывают старую кожу, с легкостью переступил порог, направляясь к тому, кто ждал у комода с едва заметной усмешкой в полутьме помещения.
- Покарай меня Один, ты вернулся, - прежнее "ты" стало якорем, который зацепил Долохова посильнее Знака Мрака на его предплечье. Он остановился в шаге от Темного Лорда, а затем, подчиняясь памяти о прошлом, которую не смог уничтожить Азкабан, снова шагнул вперед, обнимая того, кого уже не чаял увидеть в живых.
Объятие, короткое и даже в чем-то сдержанное, оставило странное впечатление: плечи Милорда напоминали чуть подтаявший воск под тканью, казались принадлежащими портновскому манекену, но хуже всего оказались глаза, напоминающие колодцы туда, по сравнению с чем даже Азкабан казался курортом.
Антонин вгляделся - и тут же отступил, чтобы, прищурившись, изучить внимательнее лицо Милорда.
Зацепился взглядом за линию запавших щек, снова вернулся к глазам и так же быстро отвел взгляд, сцепил руки за спиной, качнулся вперед-назад, подбирая слова, которых не было.
Он ждал этого дня столько лет - столько лет отказывался признать, что Темный Лорд сгинул. Пока ублюдки на улицах Лондона пели и плясали от счастья, он искал, вернувшись в Англии, хотя и знал, что шансы скрыться у него есть только в Румынии, на своей территории.
Искал, и нашел только предательство.
При воспоминании о Каркарове по лицу Долохова прошла судорога плохо сдерживаемого гнева, и он с трудом смог взять себя в руки, чтобы не упасть в глазах Милорда еще ниже - недели хватило лишь на общее восстановление сил, но Антонин Павлович, записной в прошлом щеголь, отдавал себе отчет в том, насколько иное впечатление производил сейчас.
- Могу я задать тебе вопрос? - на сей раз "ты" сорвалось не в ответ на взгляд Милорда. На сей раз Долохов хотел получить ответ - и едва ли не единственный раз в жизни хотел получить его на правах друга, но никак не слуги.
И когда не получил отказа, все также глядя Хозяину в глаза, негромко спросил, не чураясь ненавистного имени:
- Что произошло, Том? Что с тобой произошло?
Как описать то смятение, которое охватило Антонина, когда далеким Хеллоуином Метка взорвалась болезненной вспышкой и почти пропала с кожи, обуглившись по краям? Как найти слова, чтобы пересказать его отчаяние и надежду, смешавшиеся в слепом ужасе?
Долохов откинул голову, не расцепляя взгляда, почти предлагая Милорду проникнуть в его разум - слишком много было слов, которые он не смог бы произнести. И слишком многое требовало выхода.

[AVA]http://s7.uploads.ru/h5qXe.jpg[/AVA]
Будто под заклятьем Подчинения, Антонин прошел к соседнему креслу, завороженный кратким ответом Темного Лорда. Недоверчивая усмешка неосознанно проступила на лице Долохова: поверить в то, что Милорд допустил ошибку, казалось невероятным. Ошибки, смерть - все это не могло, не может случиться с Темным Лордом, и Антонин Долохов, пожалуй, был уверен в этом сильнее всех прочих. Он знал Темного Лорда еще до появления этого титула, и знал: Том Риддл не допускает ошибок. И не может умереть.
Опустившись в кресло, Антонин против воли вновь вгляделся в неровные движения Милорда - чем бы не была эта плата за бессмертие, цена была высока. В прежние времена Лорд двигался с изяществом аристократа, сейчас же, несмотря на то, что движения по большей части оставались плавными, появилось нечто, что Долохов, хоть и замечал, не мог назвать или конкретизировать: порой ему казалось, что движения размываются, а порой - что Лорд двигается рвано, будто не полностью контролирует свои мускулы.
Да еще это ощущение под ладонями - почти человек сидел перед ним, и эта "почти-человечность" тревожила.
Однако, как бы то ни было, перед ним определенно был Том, Темный Лорд - сколько бы он не сохранил в себе от человека, он по-прежнему оставался тем, кто принял вассальную присягу Долохова, и это было главным - главнее даже, чем сентиментальные воспоминания об их путешествии по континенту, которые к старости все чаще занимали Антонина Павловича.
Дальнейшие слова Милорда, хоть и сказанные искренне, не вызвали у Долохова, было расслабившегося в кресле, положительного отклика - ни гордости, ни радости.
Он склонил голову, выдерживая паузу, чтобы собраться с мыслями, сел прямее, а затем и вовсе оперся ладонями на колени, подаваясь ближе к собеседнику.
- Дорого бы я дал, чтобы оказаться неправым, - коротко обмолвился Антонин под треск горящих поленьев - дерево не выдерживало жара камина, в натопленной комнате становилось душно.
Долохов задался мыслью, а чувствует ли жар и духоту Милорд, но без особого любопытства - с теми же эмоциями он мог гадать, насколько изменился любой из тех, кого он не видел четырнадцать лет - Игорь, Алекто и Амикус, Уолден.
Криво улыбаясь, Антонин пожал плечами - так или иначе, Поттер заплатит за эти годы, но месть не должна быть их целью - он был практически уверен, что это едва ли не равнодушие, с которым Милорд упоминал мальчишку, вовсе не напускное. Тот Темный Лорд, возвращения которого он ждал столько лет, не мог ограничиться планами поквитаться с одним-единственным волшебником, едва ли выпившим первую в своей жизни рюмку.
- Если это и была ошибка, ты заплатил за нее сполна, - мысль о том, что заплатили они все, пришла ему в голову, но Долохов не видел в этом ничего несправедливого: ошибка их Повелителя неминуемо должна была коснуться всех верных сторонников, и разве не было доказательством их верности то, с какой гордостью он, Антонин, и многие другие шли в Азкабан? Они приносили ему клятву верности, они знали, на что шли - тем гаже смотрелись те, кто попытался откупиться и затаиться подобно крысам в своих норах.
- Но как ты смог вернуться? Почему именно сейчас? - продолжал выспрашивать Долохов, пытаясь осмыслить произошедшее - вынужденный реалист, он с трудом привыкал к мысли, что вновь свободен. И хорошо понимал, что едва ли последствия четырнадцатилетнего заключения так скоро сойдут на нет.

Отредактировано Antonin Dolohov (2 октября, 2015г. 10:24)

[AVA]http://s7.uploads.ru/h5qXe.jpg[/AVA]Короткий, но обстоятельный рассказ Повелителя Долохов принял молча - очевидно было, что они оба недооценили грязнокровку, полагали, что Эванс не способна заглянуть дальше убогой программы Хогвартса, и за эту самонадеянность поплатились.
Антонин Павлович не был согласен с Милордом в отношении потенциала грязнокровки - не факт, что попытки раскрыть его в полной мере увенчались бы успехом, даже занимайся ей лично Темный Лорд. Долохов знал, что иной раз в том, что касалось чисто  человеческих слабостей, таких как любовь, привязанности и прочее, Милорд демонстрировал удивительное непонимание механизмов подобных отношений, хотя и редко забывал о них в целом, а потому допускал мысль, что наведенная Эванс  защита младенца могла иметь природу больше инстинктивную, чем действительно происходящую от больших познаний в древнемагической теории. В конце концов, защищать свое потомство было свойственно всем живым организмам  в равной степени - как животным и магглам, так и магам.
Зато вот полунасмешливый по отношению к самому себе комментарий насчет оболочки для возвращенной души оказал на Долохова странное действие - показалось, что не так уж все и гладко, как хотелось. Однако Антонин был рядом с Темным Лордом слишком долго и понимал, когда не стоит задавать уточняющих вопросов - в конце концов, у каждого из них были свои тайны, а у Милорда, было очевидно, таких тайн было предостаточно.
В часть из них Долохов был посвящен - и они охранялись такими ментальными блоками, которые даже не определялись министерскими легиллементами, оставляя всю информацию в неприкосновенности, а большего он и не просил, разумно оставляя кесарю - кесарево.
Алый отблеск, отразившийся в расширенных зрачках Милорда, не остался незамеченным, и Долохов снова задумался, едва не упустив дальнейшие слова собеседника.
Мысль, все кружащаяся вокруг воскового ощущения плоти, вокруг почти незаметного, но присутствующего запаха сырости и влажной гнили, вытолкнула на поверхность ответ: инфери. Те же неровные - нервные или дерганые из-за неподконтрольных сокращений мышц - движения, та же мягкая плоть, будто готовая вот-вот растечься. Но инфери, Долохов знал как мало кто другое, не способны действовать без указаний, в них нет ни мысли, ни жизни, в каком бы виде она не проявлялась - инфери не мог бы дать ему свободу. А от Милорда же, напротив, исходило мощное ощущение энергии, жизненной силы, как будто он мог черпать ее там, куда не было доступа никому другому.
Он внимательно вгляделся в Милорда, усмехнулся на слова о чае, однако, будто вспомнив кое-что, огляделся.
- Чем ты питаешься, Том? Кто еще живет здесь? И как давно ты сам обитаешь в этой норе? - резко сменил тему он, хотя и сам спросил о планах. Планы были, планы подразумевали месть, и это радовало Антонина, но обсудить их детально можно было бы и после, на общем собрании - пока он не хотел терять ни минуты этого куда более личного, близкого общения.
Не ему говорить о дыре - но, во имя Одина, как же низко они пали.
- Кто-то из нас помог тебе вернуться? - аккуратно спросил Долохов. - Кроме тех, кто был в Азкабане... Ты видел других? Знаешь о них?
Он наконец-то подошел к той теме, неприятной, но необходимой, которая занимала его не только последние дни, но и несколько лет, проведенных в тюрьме.

[AVA]http://s7.uploads.ru/h5qXe.jpg[/AVA]
Долохов снова огляделся, окинул взглядом потрепанную временем обстановку, вытянул озябшие ноги к камину, наслаждаясь теплом - он скучал по открытому огню не меньше, чем по ощущению волшебной палочки в своих руках, а теперь всматривался в прирученное пламя будто в живое существо.
Выказывать излишнее любопытство казалось недопустимым, но Антонин все же задержался взглядом на некоторых чисто маггловских предметах интерьера, до сих пор сохранявшихся в убежище величайшего волшебника, потер заросший подбородок - тема происхождения Милорда редко поднималась между ними, и Долохов тщательно охранял этот секрет, чувствуя невысказанное желание Тома, тем больше он был удивлен, услышав об этом сейчас, в лоб и без какой-либо причины. Не то чтобы этот факт имел хоть какое-то значение - сейчас уже нет, но слухи ходили, всегда ходили, и Антонин Павлович настороженно умолк, размышляя, не желает ли Темный Лорд положить конец сплетням.
- Я бы не сказал, что здесь есть жизнь, - отреагировал Долохов, снова оглядываясь - в самом деле, дом выглядел необитаемым, и поверить в то, что здесь несколько месяцев ютились двое человек, было сложно - ни следа, ничего. - Но это место не годится. Иллюзия идеальна, но это не место для тебя, Том. Да и если это место хоть раз попало под внимание Аврората, они будут тщательнее обычного отслеживать магический фон и активность вокруг. Не хотелось бы, чтобы вместе с теми, кто остался тебе верен, однажды здесь появились бы и враги...
Долохов хохотнул, хлопнул себя и по коленям, но тут же согнал с губ ухмылку - несмотря на подчеркнуто легкомысленный тон, они оба коснулись тем, обсуждать которые нужно было со всей серьезностью.
- Я слышал слухи от тех, кто был арестован позже, - уклончиво начал Антонин, собираясь с мыслями. - Слухи о Каркарове. О том, что он был арестован одним из первых - вместе с прочей мелкой сошкой.
- И о том, что вскоре был отпущен - а затем аресты продолжились, и касались они уже тех, кто был в Ближнем Круге,  - ненависть всколыхнулась в душе, затопила горло, выплеснулась в голос, потерявший свою мягкую вкрадчивость, чуть хрипловатую с возрастом - Антонин немигающе уставился на Повелителя. А затем чуть заметно раздвинул губы в невеселой, но благодарной улыбке.
- Я сделаю это.
Приговор Игорю Каркарову прозвучал на удивление тускло, но Долохов тут же вскинулся, снова заблестел изрядно порченными зубами - бывший щеголь, он еще не нашел времени позаботиться о своем внешнем виде, хотя уже сумел наладить кое-какие связи с черным рынком и, в отличие от многих сбитых с толку бывших узников, смог разжиться полновесным золотом, отъесться, выстроить кое-какие планы.
- Я кое-что обдумал на досуге, - с прежней легкостью снова заговорил Антонин, памятуя, что Милорд любил послушать других прежде, чем принимать решения - не из-за собственной неуверенности, а для более объективной картины. - Почитал газеты, послушал людей - из тех, кому не за что любить Министерство Магии, - снова усмешка, - Министерство сейчас как тупая шавка, ловит собственный хвост - мальчишка взбудоражил всех, но прилично делать вид, что это всего лишь глупые россказни. Чтобы отвлечь внимание от Поттера, Министерство готово на все, что угодно и ходят слухи, что кое-кто из верхов пытался подкупить Каффа - чтобы "Пророк" меньше писал о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть и больше - о чем-то другом.
Милорд заинтересованным взглядом дал понять, что Антонин может продолжать, и Долохов откинулся в кресле, подбирая слова.
- Недавно в Хогвартсе был большой скандал - один из нанятых преподаватель оказался оборотнем, что вызвало широкий резонанс. Оборотней обязали вставать на учет в специально созданном отделе Министерства, что пришлось вовсе не по нраву нашим бывшим друзьям... Думаю, я смогу раскачать эту лодку еще сильнее, использую панику Министерства из-за болтовни Поттера, желание новых сплетен "Пророка" - если Фадж продолжит пугаться собственной тени и усиливать давление на оборотней, как ты считаешь, много ли времени понадобится вожаку крупнейшей стаи в Англии, чтобы вернуться под твои знамена?

Отредактировано Antonin Dolohov (3 ноября, 2015г. 07:59)

[AVA]http://s7.uploads.ru/h5qXe.jpg[/AVA]Едва Милорд заговорил о Хогвартсе, Долохов тут же понял, что тему места обитания лучше сменить. Он никогда не понимал привязанности Лорда к замку, в котором тот и провел-то всего семь лет, и даже вспоминая Дурмстранг - в чем-то помпезный, в чем-то спартанский, - Антонин Павлович не мог представить, как нечто подобное может заменить дом. Впрочем, помнил он и то, как Том реагировал, оказываясь в поместьях друзей - тогда, когда еще не принял титул и нечеловеческую ответственность за судьбу чистокровных волшебников Англии, и потому сейчас отвел глаза, задумчиво выстукивая ненавязчивый мотив по подлокотнику кресла.
- Дом Рея совсем разрушен, так? Рудольфус упоминал об этом в Азкабане - о том, что Холл будет сопротивляться и потому будет обречен,  - упоминал - не совсем то слово, старший Лестрейндж бросался на решетку, едва речь заходила о разрушенном поместье, но сам Долохов так и не успел удостовериться своими глазами: когда он вернулся в конце восемьдесят первого в Англии по поддельным документам, Лестрейнджи уже были арестованы, вокруг Норфолка стояли авроры в три ряда, он не стал туда соваться, да вот и эта предосторожность не помогла, все равно его выследили, а так мог бы хоть чем-то помочь сыновьям Рейналфа, если можно считать помощью описание уничтоженного родового поместья. - Жаль, мне нравился Лестрейндж-Холл.
То, что осталось от Ставки, он видел - не смог побороть искушение, там-то, наверное, английский Аврорат и взял его след, и то чувство, чувство потери, надежд, смешанных с грязью, вернулось к нему, заставляя вновь оглянуться, отметить неопрятность, необжитость этого места, не исправляемую даже разожженным камином.
Однако нужно довольствоваться тем, что есть - по крайней мере, пока. Они бойцы, а не изнеженные барышни, и годы, проведенные до этой встречи, закалили обоих - Антонину хватило первого взгляда еще там, в Азкабане, когда Милорд появился в коридоре, ведущем к его камере, чтобы понять: то, через что прошел мужчина, звавший себя Томом Риддлом, уничтожило в нем слишком многое, но, быть может, в этом и крылась цена спасения.
- Да, Том, я выясню это для тебя, - отозвался Долохов. Иного ответа здесь не могло быть - Милорд не приказывал, он просил, и их связывало достаточно, чтобы Антонин Павлович без колебаний принял эту личную просьбу. Как, каким образом он собирался это сделать, пока было покрыто мраком - едва ли материалы, касающиеся расследования деятельности Организации, в свободном доступе: даже Министерство Магии не могло быть настолько ослеплено той своей победой. Но начать следовало с архивов магической прессы, с тех журналистов, что писали об этом. С авроров в отставке, кого мало кто хватится. Но об этом он подумает позже, когда начнет планирование этой операции.
- Наша вербовка? - снова хохотнул Долохов. - Ты видел Лестрейнджей...
Он недоговорил, ухмыльнулся, больше изображая веселье, чем в самом деле находя это смешным. В былые времена - да, вербовка работала отлаженно, несмотря на то, что у многих душа лежала к другому, несмотря на то, что те же маги, что занимались поиском сторонников в изящных гостиных, на роскошных балах, среди министерской суеты, позже с закрытыми лицами убивали тех, кто имел глупость или неосторожность категорично отказаться - но то было в прошлом. Сейчас же все изменилось, и Антонин сомневался, что большинство освобожденных узников годятся для этой работы.
- Кто все это время был на свободе и остался чистеньким? - задумчиво произнес Пожиратель Смерти, напрягая память. - Макнейр, Малфой, Снейп, Петтигрю, Кэрроу, Флинт, Нотт... Розье?
И уже договаривая, вспомнил, что Розье, старший Розье, умер вскоре после гибели сына, осекся, скорбно замолчал, отдавая дань памяти старого друга - они уходили прочь, терялись в тумане, все меньше оставалось тех, кто стоял у истоков создания Организации, с кем можно было перекинуться легкомысленным "а помнишь?".
Время не стояло на месте, и Долохову приходилось торопить себя, чтобы поспевать за неумолимо катящимся вперед колесом. Когда-нибудь он больше не сможет поддерживать эту гонку, устанет и тоже раствориться в тумане, где ждут его как друзья, так и требующие возмездия жертвы - когда-нибудь он узнает, существует ли в самом деле Валгалла, чей образ хранит в сердце, но все это случится позже. Пока же у него есть дела и здесь.
Он вернулся мыслями к перечисленным, присовокупил еще пару фамилий, поскреб седую щетину на впалых щеках. Ха исключением, пожалуй, Люциуса Малфоя и умершего Розье, все прочие не годились для тонкой работы в качестве группы вербовки, но разве был у них выбор?
- Что до Люциуса? Этот малый не промах, его оружие - слова и расчетливая гениальность. Поручишь ему выяснение старых связей? - Долохову и правда было интересно - он еще не успел встретиться ни с кем, кто вернулся под руку Лорда, и томился в неизвестности, гадая, что сталось с теми, кто не попал в Азкабан. - Я пошлю весточку Кэрроу. Перед тем, как я отправился в Англию, мы договорились о способе связи на крайний случай - я подам им знак. Они верны тебе, Том, я уверен в этом. Верны, как и я.

[AVA]http://s7.uploads.ru/h5qXe.jpg[/AVA]Несмотря на то, что тон Темного Лорда оставался по прежнему ровным, если не сказать скучающим, от внимания Пожирателя не уклонилось и то, что последнее распоряжение было приказом - не просьбой.
Он кивнул согласно, подобрался - реакция Милорда на слова о верности была слишком показательной, чтобы ее можно было проигнорировать, однако пока промолчал.
Как промолчал и о том, насколько задела его эта мимоходом примененная легиллеменция - в прежние времена подобные посиделки у камина были основаны на том простом факте, что они Долохов был заодно с Темным Лордом, об этом свидетельствовало и дружеское "тыканье", и взаимное уважение, и хотя Антонин Павлович не претендовал на равенство с тем, кого избрал себе в Повелители, он с очевидностью понял, что за четырнадцать лет они изменились не только внешне.
Тот процесс, что он начал замечать в Томе еще до Азкабана, та отстраненность - будто усилились, подпитанные одиночеством и мыслями о предательстве.
Сам он применить проникновение в разум собеседника и не подумал - да и не за чем было: Милорд не дал себе труда скрыть отчетливую гадливость, промелькнувшую на его лице при упоминании верных слуг, и Антонин Павлович перевел разговор на заинтересовавшую его тему.
- Сомневаешься в своих людях? - подчеркнуто мягко спросил Долохов, глядя в лицо Милорду. - В каждом? Даже в тех, кого вытащил из Азкабана? Не лучше ли тогда было набрать новых сторонников, Том? Не из милосердия же ты явился за нами.
Он одновременно понимал и не понимал Милорда, но примириться с мыслью, что тот может не доверять тем, кто... Да Хель с ними, прочими - может не доверять ему! - вот что оказалось потрясением.
Он похлопал себя по карману в поисках сигарет, но вовремя вспомнил, что запах табака неприятен его собеседнику, безрадостно усмехнулся - он помнил миллионы подобных деталей, как хороший слуга.

Отредактировано Antonin Dolohov (10 ноября, 2015г. 09:18)