Все ее планы были нарушены. Она так долго их выстраивала, даже почти начала упиваться предвкушением их выполнения, но отец все испортил. Как обычно, Герберт Булстрод не стал спрашивать мнения дочери, считая, что ему с высоты возраста и самомнения лучше видно, что для нее лучше. Он с легкостью закоренелого эгоиста определил наперед ее времяпрепровождение во время рождественских каникул, даже не собираясь выслушивать возражения.

Миллисента ворвалась в кабинет зельеварения гневным вихрем. Она прекрасно знала, что профессор, как и остальные учителя, были вызваны на учебное совещание, и поэтому была уверена, что излюбленный кабинет пустует. Захлопнув за собой дверь, слизеринка застыла посередине кабинета, пытаясь восстановить дыхание. Несколько торопливых движений палочкой и письмо отца полностью истлело, не успев коснуться пола.

- Ненавижу. О, Мерлин...
Рухнув за первую попавшуюся парту, Миллисента уронила голову на сложенные перед собой руки, горестно выдыхая. Она уже набрала книг в библиотеке, договорилась с подругой о том, что она тоже останется в школе и уже мысленно наслаждалась каждым днем каникул, проведенным в тишине, почти постоянном одиночестве. Они могли бы гулять по окрестностям школы, укатанным снежным саваном и хотя бы на время забыть о том, что вся их жизнь подчиняется кем-то установленным правилам. 

- Это просто несправедливо...
Шмыгнув носом, Милли выпрямилась. Вокруг никого не было и убедив себя, что она имеет в данной ситуации на это полное право, девушка расплакалась, прикрывая лицо руками.