Возле поросшей мхом стены, устало привалившись на холодные камни, сидел изможденный мужчина. Его мантия, некогда темно-синяя и весьма опрятная, ныне была замарана грязью, а местами и вовсе разодрана. Запылившиеся и испачканные туфли выглядели так, словно человек этот прошел пешком много миль. На лице мужчины явно была выражена скорбь. И в скорби этой присутствовала немалая доля отчаяния.
Все вокруг окружала густая пелена тумана. Туман начинался в двух-трех сотнях футов от Скримджера, однако с продвижением его вперед - рассеивался, обнажая под собой неизвестную ныне местность. Однако, все это было сплошным обманом... мужчина уже свыкся в той мыслью, что если вдруг обернуться и посмотреть назад - там не будет ничего. Или будет, но совсем не то, что было ранее.
Руфус открыл глаза и устало посмотрел прямо перед собой.
Голая болотистая равнина, что начиналась от непреодолимой и бесконечной стены и уходила прямо в туман, на сей раз не показала ничего нового. Все те же мутные потеки, та же грязно-бурая земля и тот же пень, что торчит из болота словно сломанный зуб исполинского животного.
На пень спикировал ворон. Почти безмолвно, как и все, что происходит здесь.
- Чего тебе? - спросил мужчина, глядя на птицу, что наклонила голову и смотрела на него, - Я еще не умер, понял?
Впрочем, заявление было голословным...
На самом деле Скримджер понятия не имел о том, что именно с ним случилось. Ясно было только одно - этот мир, в коем он сейчас вынужденно обретается, вовсе не похож на настоящий. И, тем не менее, порой он бывал до боли реалистичным.
В бесконечных скитаниях, еще до появления Стены, Руфус набрел на обрыв. Дна не было видно - один лишь туман. Мужчину окружало то белесое, то серое сияние, которое не оставляло его ни на миг. Он стоял там две ночи, а на третье утро - прыгнул вниз. И очень горько пожалел об этом, потому что всю следующую неделю - месяц? год? - мог идти только при помощи опоры в виде сломленной палки.
- Ну? - разозлился Скримджер - Пошел прочь!
Ворон оглушительно, непривычно для царящей здесь тишины, каркнул. Рукой поискав камень, Руфус размахнулся и швырнул его в птицу. И, не дожидаясь эффекта, закрыл глаза. А спустя мгновение - открыл.

Тусклый серый потолок. Непривычно низко, ведь уйму времени Скримджер провел под открытым небом.
Тепло. Сухо. Тишина осталась прежней, однако добавились фоновые звуки - Руфус явственно различал чьи-то шаги и голоса где-то вдали. Говорили тихо, разобрать отдельные слова невозможно.
Но главное - абсолютная неподвижность. В первые мгновения мужчина инстинктивно пытался дергаться, однако все было тщетно. Впрочем...
У каждого заклятия есть срок годности. Этот, вероятно, подходил к концу, потому что спустя несколько минут Скримджер уже мог, хоть и с большим напряжением, подвигать конечностями.
Это совершенно точно был реальный мир. Бесконечное заключение в небытие закончилось.
Не собираясь более вдаваться в подробности, Руфус вновь закрыл глаза и погрузился в сон. На этот раз сон был самым настоящим и совершенно безвредным. Перед продолжением действий следовало хорошенько отдохнуть.

С тех пор, как Темный Лорд Волдеморт возродился, Нарциссу не покидало чувство, что она видит дурной сон. С тех пор, как ее сестра, Лестренджи и Долохов бежали из Азкабана, сон приобрел оттенки безумия. С тех пор, как Руфус Скримджер не ответил на ее последнее письмо, сон стал ужасающей явью.
Нарцисса никогда не жаловалась на слух, зрение, проницательность и ум. Именно эти четыре составляющих помогли ей понять, что ее любимый мужчина попал в беду при непосредственном участии ее же дражайших родственничков. Метаться в панике было не в привычках миссис Малфой, поэтому она стала методично и исподволь по крупицам собирать факты. Отправной точкой стала оброненная как-то Люциусом фраза о том, что беглецы нашли себе временное пристанище там, "где их вряд ли станут искать министерские шавки". А дальше началась игра в шарады. Однако, когда игра подошла к финалу, Нарцисса поняла, что попросту потеряла время. Маггловский поселок Стонхейвен близ Абердина в Шотландии... в целом, для нее это был просто набор слов. Совершенно не зная этого места, Цисса никак не смогла бы туда аппарировать. О том, чтобы попросить Северуса или того же Люциуса перенести ее туда, не могло быть и речи - ей не нужны били лишние глаза и уши. Ей вообще не нужен был никто лишний. Да, Северус, конечно, мог оказать ей неоценимую помощь... а мог и не оказать. Дружба дружбой, а получить Аваду не хотел никто. Вот почему женщина решилась воспользоваться довольно сомнительным методом, в данном случае благодаря судьбу за то, что в годы юности пошла на самую опасную авантюру в своей жизни... ну, до сего момента самую опасную, пожалуй.
Сломав шаблон, навязанный приключенческой литературой, призывающий перед ответственным ночным мероприятием уйти спать пораньше, Нарцисса приготовила все, что нужно для ритуала еще днем, а затем, просидев в малой гостиной до самого позднего вечера, удалилась к себе.
Обновив на двери спальни защитные и заглушающие чары, миссис Малфой взмахом палочки убрала с пола огромный шикарный ковер. Взяв с изящного прикроватного столика кусок мела, она точными движениями начертила на полу спальни октограмму. Затем, аккуратно переступая через линии, чтобы, не дай Мерлин, ни одну не стереть, она вручную расположила в каждом из лучей нечто, так или иначе связанное с ней самой и Рабастаном Лестрейнджем. Например, один луч занимала книга по ритуальной магии, которую они когда-то вместе читали еще в библиотеке Блэков. Книгу эту Нарцисса прихватила с собой при переезде в Малфой-мэнор. В другом луче, еле-еле заметный, расположился белокурый локон, который Нарс без сожаления срезала со своей головы. Третий луч стал пристанищем для золотого зеркальца, которое подарил ей Баст на свадьбу с Люциусом. Четвертый, пятый и шестой лучи заняли книги, которые она когда-то одолжила почитать в библиотеке Лестрейндж-холла, да так и не успела отдать. Перед тем, как заполнить оставшиеся два луча, женщина оглядела то, что уже имела и усмехнулась, отметив подавляющее большинство книг - Рабастан всегда любил книги, а значит, все должно получиться.
Ну, что ж... пора было переходить к оставшимся двум лучам и активной стадии ритуала. В седьмом луче оказалась стеклянная запечатанная колба, а в колбе - одно из воспоминаний, связанных с младшим Лестрейнджем. Затем, резким, но четким движением Нарцисса полоснула себя по руке - восьмой луч оросила ее горячая кровь. Встав в центр октограммы, окруженная всем этим великолепием, миссис Малфой принялась монотонно проговаривать ритуальную формулу. Ровно после того, как затих звук от последнего слова, от лучей к центру протянулись оранжевые полосы... секундная вспышка, пораженный возглас - и фигура в центре исчезла. Если бы где-то поблизости ошивались авроры с измерителем темной магии, то прибор бы сейчас зашкалило.
Исчезнув из Малфой-менора по средствам ритуала "Carnem et sanguinem", Нарцисса Малфой перенеслась аккурат туда, куда она не смогла бы попасть с помощью аппарации - в маггловский поселок Стонхейвен близ Абердина в Шотландии. Материализовавшись ровнехонько во дворе искомого коттеджа, леди, естественно, попала под действие защитных чар. По тому, как завибрировал воздух вокруг, Нарцисса поняла, что ее приход не окажется незамеченным для тех, кто сейчас находится внутри. Посему, она просто приняла расслабленную позу, ожидая, пока ее рассмотрят в окно, а дальше решила действовать по ситуации.

Отредактировано Narcissa Malfoy (14 июля, 2015г. 17:32)

Кого Лестрейндж не ждет увидеть во дворе даже по маггловским меркам скромного коттеджа, так это Нарциссу Блэк... Нарциссу Малфой.
Несмотря на мягкую для осени погоду, поздний вечер начала октября, да еще близь моря, сопровождался отнюдь не жарой, а Нарцисса же выглядела так, будто аппарировала в центр двора из собственной гостиной - или не чувствовала холода.
Отпустив в задумчивости плотную штору, скрывающую находящихся в доме от нескромного взгляда тех, кто мог бы при желании преодолеть глухой забор и живую изгородь под шесть футов, Лестрейндж пробормотал заклинание, останавливающее действие сигнальных чар, и переместился к входной двери, все еще раздумывая над ситуацией.
Появление женщины было не просто удивительным, а прямо таки фантастическим, даже учитывая кровные узы, связывающие ее с Беллатрикс.
В целом Рабастан допускал мысль, что миссис Малфой решила навестить сестру и прочих, спустя четырнадцать лет разлуки - но как, задери ее оборотень, она смогла очутиться у самого коттеджа без сопровождающего, если ни разу не была здесь?
Впрочем, у Нарциссы всегда был в запасе хитрый план, решает Рабастан, имеющий основание считать себя человеком, неплохо знающим леди Малфой, и если она не изменилась - допустим, да и с чего бы - то у нее наверняка должна быть причина в одиночестве посетить беглых преступников.
Мысль о том, что эта причина только в нем или Беллатрикс, не кажется Лестрейнджу сколь нибудь убедительной, однако держать гостью и дальше во дворе бессмысленно: по крайней мере, вслед за ведьмой к коттеджу не сыпется отряд авроров, а со всем остальным Рабастан надеется справиться.
Спешно, но тщательно наложив Сканирующие чары, он удостоверяется, что Нарцисса явилась одна - и только после этого распахивает входную дверь, переступая порог, чтобы приветствовать гостью на крыльце - некоторые привычки никуда не деваются даже со временем.
- Леди Малфой, - начинает Рабастан, но тут же поправляется, перечеркивая ту формальность, от которой они избавились незадолго до того, как Рудольфус женился на Беллатрикс. - Нарцисса. Если бы мы допускали мысль, что ты захочешь навестить нас, то настроили бы чары с учетом этой возможности. Проходи в дом.
Слова о том, что он рад ее видеть - несмотря на то, что это действительно так - он оставляет невысказанными, внимательно осматривает двор поверх головы женщины, подавая ей руку.
Через открытую дверь часы в гостиной начинают отбивать начало очередного часа - время наведаться к пленнику.
Лестрейндж восстанавливает снятые чары, вплетая имя миссис Малфой в долгую заклинательную фразу, взмахивает палочкой - едва заметная искра на мгновение повисает над входной дверью и тут же пропадает без следа, однако возвращается исчезнувшее было ощущение, что воздух загустел.
Рабастан не беспокоится по этому поводу - он знает, что спустя пару минут они вновь привыкнут к этому и перестанут замечать - и входит в дом вслед за Нарциссой, захлопывая дверь за собой.
Часы перестают бить, из кухни выглядывает Эммалайн - по ее поджатым губам ясно, что она не одобряет покидание поста Лестрейнджем.
- Эммалайн Вэнс - Нарцисса Малфой, - ограничившись одними именами без упоминания статуса каждой из ведьм, Рабастан подавляет желание спросить, почему Нарцисса явилась одна - ни для кого не секрет, что Рудольфус относится к Люциусу без приязни, особенно после того, как узнал от прочих, остававшихся на свободе, насколько легко Малфой отделался.
Возможно, женщины знакомы - Лестрейнджу нет большого дела до подобных экивоков, его куда больше интересуют причины, приведшие Нарциссу в Шотландию. Да еще так невовремя.
- Беллатрикс нет, она с Рудольфусом в Англии. Едва ли они вернутся в ближайшие часы, - предупреждает он, оставляя подробности при себе и разглядывая старую знакомую. Нарцисса выглядит молодо - едва ли не на десяток лет моложе своего истинного возраста, и Лестрейндж не без смутного удивления понимает, что, вероятно, и моложе, чем выглядит он.
В кухне что-то грохает, Рабастан срывается с места - несмотря на то, что финансовое положение беглецов несколько выправилось, визиты за ингредиентами все еще весьма рискованны, и жертвовать сегодняшними заготовками слишком опрометчиво даже ради визита Нарциссы.
  - Пора, - констатирует он очевидное, заклинанием накрывая одно из зелий чарами консервации и встречаясь с Вэнс взглядом поверх двух котлов, с которыми его бывшая соседка по парте управляется с поразительной легкостью. Со Скримджером много мороки - но Рабастан все еще надеется, что он придет в себя, и тогда они смогут получить хоть немного пользы от идиотского поступка Рудольфуса.
Вот, кстати, новая проблема - насколько Нарцисса в курсе, что Глава Аврората содержится в этом самом коттедже, который она почтила визитом? У Лестрейнджа есть серьезные сомнения, что Люциус посвящает свою супругу во все планы и успехи Организации.

Сказать, что Эмма удивлена присутствию визитёров в убежище Пожирателей смерти - по сути, ничего не сказать. Женщину охватывает тревога. Сосущее чувство в груди вызвано тем, что, если эти гости являются нежеланными - что вероятнее всего, ведь никто из Лестрейнджей не упоминал о каких-либо запланированных встречах в этом захолустье - то наверняка ничем хорошим это не кончится. Упаси Мерлин от жертв и новых пациентов... Впрочем, хорошо, что Рабастан оставил Эмме волшебную палочку, ведь, возможно, если будет заварушка, Эмма сможет хотя бы защититься от шального заклятия. Впрочем, в прихожей достаточно тихо, поэтому Эмма рискует выглянуть из кухни (крепко сжимая в пальцах волшебную палочку, разумеется).
Ситуация проясняется достаточно быстро: гостьей оказывается леди Малфой. Не то чтобы Эмма была с ней хорошо знакома. Просто женщина знает историю чистокровных семей Великобритании и осведомлена о том, что Нарцисса является родной сестрой Беллатрикс Лестрейндж. Эммалайн вежливо приподнимает уголки губ в сдержанной приветственной улыбке, слегка склоняет подбородок, когда Рабастан представляет волшебниц друг другу. Вэнс, разумеется, знала о том, что Люциус Малфой является Пожирателем Смерти, но вот его супруга, насколько ей известно, не имеет отношения к созданной Тёмным Лордом организации; не имела такого отношения годы назад, во всяком случае. Возможно, разумеется, что ситуация изменилась, так что Эмма навострила уши - просто из праздного любопытства, ведь, в конце концов, надежды на то, что она выберется отсюда в здравом уме и трезвой памяти, практически и нет.
Пытаясь прислушаться к происходящему в крошечной прихожей, женщина неосторожно отвлекается от одного из котлов, и его содержимое издаёт негромкий, но звонкий хлопок. Эммалайн ненавидит расточительство и переделывание, так что быстро докидывает в котёл ингредиенты, от которых меняется цвет варева. Шум привлекает внимание Рабастана и Нарциссы, и те заходят в кухню.
- Да, - коротко отвечает Эммалайн Лестрейнджу, когда он понимает, что пора поить пленного главу Аврората лекарствами. Нарцисса Малфой остаётся в кухне, когда бывшие соседи по парте выходят, чтобы исполнить задуманное; Эммалайн хочет спросить Рабастана, насколько гостья в курсе сложившегося в доме положения, однако не делает этого. Оказавшись рядом с пациентом, Эмма сразу понимает: что-то не так, как было ещё несколько часов назад. Скримджер дышит ровно, как и раньше, но его дыхание очевидно более глубокое, чем было все эти недели. Она подаёт Рабастану молчаливый знак рукой, призывая сохранять тишину, и быстро накладывает невербальное простенькое заклинание диагностики. Результат, надо сказать, шокирует её так, что женщина едва ли не забывает озвучить результат Лестрейнджу.
- Он спит, - свистящим шёпотом произносит Эммалайн, - наложи... обездвиживающее, - зачем-то советует она, словно это не в её интересах, чтобы пленник сбежал. После быстро выходит в коридор и едва слышно, даже тише, чем до этого, говорит выходящему следом Рабастану: - Очевидно, лечение возымело эффект, хотя я ожидала, что это произойдёт несколько позже, - Эмма поджимает губы, явно недовольная тем, что нечто вышло из-под её контроля. - Рабастан, - голос Вэнс становится настолько еле слышным, что впору разве что читать по губам, - насколько наша гостья в курсе происходящего в этом доме?
Когда Эммалайн и Рабастан возвращаются в кухню, Нарцисса воплощает собой радушие и гостеприимство, словно это не она является неожиданным визитёром, а они. На вопрос про чай Эмма неопределённо пожимает плечами, поворачивается к полю своей деятельности, и спустя несколько секунд всё-таки реагирует на вопрос леди Малфой.
- Чай в стенном шкафу, на нижней полке. И - нет, спасибо. - Хорошая хозяйка налила бы гостье чаю сама, не дожидаясь от той вопросов, но Эммалайн здесь точно никакая не хозяйка - ни плохая, ни хорошая.
И возвращается к работе, размышляя над тем, какая судьба уготована внезапно пошедшему на поправку пленнику.
Может, ему безопаснее было бы оставаться в магической коме и дальше?

Созрел план... прекрасное словосочетание. Его так приятно прокручивать в голове, приятно произнести вслух при случае, но вот только претворить его в жизнь не так-то легко. Рабастан не мальчишка, он Пожиратель со стажем. Хитрый и жестокий, пусть даже Нарциссе никогда и не приходилось ни видеть, ни, упаси Мерлин, испытывать его жестокость на себе. Однако она не обманывается насчет него.
Вэнс... упоминание о Непреложном подтверждают теорию миссис Малфой о том, что Пожирателям необходим колдомедик, ведь их собственный, лояльный, погиб в самом конце первой войны, а нового они еще не успели завербовать. Эммалайн не лояльна, раз ей пришлось давать обет. А жива лишь потому, что очень нужна им. Значит, ее можно сделать пособницей. Только бы выяснить формулировку обета, чтобы обойти ее. Благодаря природному любопытству, богатой библиотеке и умению икать там, где надо, Нарцисса знала то, чего могли не знать другие волшебники - если хорошенько покопаться, в формулировке Непреложного обета можно найти так называемые "дырки", которые помогут не снять его, но обойти в каком-то смысле. Тот, кто давал обет, в одиночку этого сделать не может, однако, ему можно помочь. Но для того, чтобы помочь, нужно, что называется, иметь на руках формулировку, а также время в запасе. Ни того, ни другого у Цисси пока не было. Было лишь понимание того, что идти на попятный она не собирается.
-Хм, Непреложный обет? Это в твоем духе, Баст. Улыбается Нарцисса. Взгляд ее, обращенный к младшему Лестрейнджу, теплый и дружеский. Она олицетворяет спокойствие и расслабленность. Бросает на Вэнс лишь беглый взгляд, как бы только из вежливости. Но в ее глазах, которые сейчас не видит Рабастан, но прекрасно видит колодмедик, светится неподдельная заинтересованность. Пара секунд и леди Малфой снова полностью переключается на старого друга, как бы даже и забывая про Эммалайн.
- А что до удовольствия от моего визита... то, относительно удовольствия Беллс, я не питаю иллюзий, ибо у меня есть к ней просьба, которая вряд ли ее обрадует. Она связана с Люциусом, а ты сам знаешь, что они друг друга не слишком жалуют. Нарцисса говорит свободно и легко, продолжая плести иллюзию собственного спокойствия. - Но тебе-то, надеюсь, мой визит как минимум не в тягость. Она снова улыбается. Ей начинает казаться, что Рабастан все-таки попался на удочку и расслабился. Ну, более-менее расслабился. Пора было переходить к той части марлезонского балета, в котором по замыслу Нарс была отведена партия для Эммалайн Вэнс.
- Я думаю, что тебе будет интересно узнать, как именно я сюда попала. И раз мисс Вэнс связана обетом, то я могу скрасить ожидание Беллс рассказом. И получив от Лестрейнджа заинтересованный кивок, леди Малфой приступила к рассказу. - Как видишь, все прошло довольно гладко, особенно, если учесть, что я впервые рискнула воспользоваться данным ритуалом. Сказала Нарцисса в завершении. - Правда, есть одно небольшое "но", которое меня смущает. Это "но" значится в возможных последствиях и, судя по всему, в этой части мне как раз и не повезло. Женщина помялась, а на лице ее отразилось легкое смущение. - В общем, раз уж мне так повезло, что у вас есть колдомедик, да еще под обетом... мисс Вэнс, Цисси повернулась к Эммалайн, - могу ли попросить Вас оказать мне помощь в части диагностике, прости Баст (кинув извиняющийся взгляд), состояния чисто женского здоровья?
Она совершенно точно знала, что информации, касающейся женского здоровья, Рабастан предпочтет не касаться совсем. Что, что, а женщины для Рабастана как были существами с другой планеты, так, скорее всего, и остались. Нарцисса живо вспомнила юные годы. Это было ей на руку. Она, если так можно выразиться, пошла ва-банк и не прогадала.
Так, получив согласие Лестрейнджа, две женщины удалились в одну из комнат на первом этаже. Комната была далеко от кухни и как только дверь закрылась, миссис Малфой резко развернулась к Эммалайн:
- Руфус Скримджер здесь, так ведь? Я не знаю формулировок обета, который Вам пришлось дать, и не хочу подвергать Вас риску его нарушения. Поэтому не прошу помогать мне, а прошу лишь не препятствовать. Пожалуйста, подыграйте мне, Эммалайн. Побочный эффект того ритуала, которым я воспользовалась, чтобы попасть сюда - кровотечение. Женщина красноречиво коснулась рукой низа живота. - Слава Мерлину, на самом деле все обошлось, но мне не составит труда залить все тут собственной кровью для правдоподобности. Вы просто подтвердите, что побочный эффект на самом деле есть - никто из обитателей дома ни за что не догадается ни о чем. Оставьте мне здесь, а вернувшись на кухню к Рабастану, скажите, что мне некоторое время необходимо полежать, чтобы кровотечение снова не открылось. Пожалуйста, Эммалайн...
Впервые в жизни Нарцисса Малфой просила кого-то о чем-то с таким чувством. Впервые в жизни ее руки дрожали, а в глазах была мольба. Маска Снежной королевы упала и разбилась на тысячи осколков.

Отредактировано Narcissa Malfoy (11 августа, 2015г. 17:04)

Нарочитая витиеватость предложений, обилие вводных слов и конструкций, нагрузка повествований излишними подробностями, подчёркнутая правильность плавной, как балерина на сцене, речи, - всё то, чего немногословная, молчаливая, привыкшая к разговору по факту Эммалайн не переносит в негласных правилах светской беседы. В жизни мисс Вэнс есть только один человек, от которого женщина готова выслушивать беспрерывные речи - и этот человек явно не Нарцисса Малфой. Впрочем, Эмма, озабоченная выходом пленного главы Аврората из комы, даже несколько рада тому, что Нарцисса взяла слово. Ведь это даёт ей время на обдумывание дальнейших действий.
Конечно, для Скримджера было бы безопаснее и дальше оставаться в бессознательном состоянии. Во всяком случае, хотя бы на то время, которое должно было уйти на его лечение по расчётам Вэнс. Однако факт есть факт: скованный заклятиями, Руфус просто спит в своей импровизированной больничной палате, и, когда он очнётся... Когда Рудольфус Лестрейндж узнает, что начальник борцов с тёмными волшебниками находится в относительно добром здравии, это самое здравие надолго не продлится. Зная Рудольфуса - а от его периодических Круциатусов профилактики ради, вызванных вспышками гнева, Эммалайн тайком принимала укрепляющее зелье, дабы не свихнуться, - можно смело заказывать некролог в "Пророке" да сочинять эпитафию для гранитного памятника. Потому что надеяться на вторую магическую кому, ещё и на такую, из которой можно было бы вторично успешно вывести - это фантазии. А фантазёром Эммалайн Вэнс не была никогда.
Впрочем, как никогда и не была героиней. Поэтому теперь женщина не находит адекватных исходов из сложившегося положения и не знает, как помочь Скримджеру, не пожертвовав при этом собственной шкурой.
Когда обращающийся к ней голос Нарциссы вывел Эммалайн из оцепенения, вызванного раздумьями о тяжкой доле Руфуса Скримджера (да и её, Эммы, тоже), женщина едва заметно вздрогнула.
- Конечно, - кивнула Эммалайн, не подавая виду, что её обуревают мрачные мысли, и так невпопад, ведь Рабастан уже ухитрился поспешно ответить за неё, - пройдёмте за мной. - Приглашающий жест, слегка мелькнувшее любопытство по поводу реакции младшего из братьев Лестрейндж на словосочетание "женское здоровье", и Эммалайн вместе с Нарциссой покинули ставшую душной от зельевых паров кухню.
Того, что Эмма слышала о Нарциссе Блэк-Малфой, хватило для неподдельного изумления при виде того, как эта женщина с дрожащими руками просит о помощи. Уж слишком не вязалось это с той информацией, которой Эммалайн располагала. Вэнс даже подумала было, может, это и не Нарцисса, а кто-то из Ордена или Аврората, на худой конец, да под Оборотным зельем? Впрочем, Рабастан не был дураком. Вряд ли кто-то смог бы обмануть его таким грубым способом. Эмма выслушивает Нарциссу с деланным спокойствием, словно леди Малфой - обычная пациентка в её кабинете.
Что же, это отличный способ предотвратить дальнейшие пытки Скримджера Рудольфусом, однако мало ли чем это может обернуться? Если Нарцисса (каким бы ни был её интерес в этом деле) исполнит задуманное, будет ли это косвенным нарушением Непреложного обета? Нет, вряд ли. Хотя, возможно, не стоило так рисковать, но Эммалайн несколько раз быстро прокрутила текст собственной клятвы в голове, и, не найдя там риска, ответила, наконец, Нарциссе.
- Надеюсь, - поджав губы в явном неодобрении собственной безрассудности, - в Вас хватит чувства благодарности, чтобы замести за собой следы. - "И тем самым, возможно, обезопасить меня от быстролетящей Авады." - Я рискую. - "Хоть бы она всё-таки устроила тут кровотечение, это бы устроило мне чёртово алиби". - Делайте, что считаете нужным.
Быстро, пока не передумала, покидает гостиную, возвращается в кухню, что-то объясняет Рабастану - Эммалайн начинает полагать, что совершила непростительную ошибку, однако она всё ещё жива, а значит, Непреложный Обет так и остался непреложным. Даже вопрос младшего Лестрейнджа женщина понимает не сразу.
- Что? Ах, Скримджер. Изменение в его состоянии чревато его скорейшей смертью, если твой брат не поменяет методы допроса, - Эмма раздражена, и, хотя голос её спокоен и размерен, злые, несмешные шутки про методы Лестрейнджей могут без труда выдать её состояние. - Скорее всего, спать он будет долго, но организм восстанавливается стремительно.