Внешний вид: серая, с коротким рукавом, больничная рубашка на голое, испещренное синяками тело. Тапочки в унылую серую крапинку прилагаются.
С собой: Подорванное пытками и Азкабаном здоровье, синяки под глазами.

Свет. Яркий. Чересчур яркий для темной и зловонной камеры Азкабана, в которой Амелия провела больше месяца. Женщина поморщилась и попыталась перевернуться на бок, но тотчас непроизвольно вскрикнула от острой боли, возникшей в правом бедре. Амелия Боунс медленно легла на спину и с трудом открыла глаза.
Ослепленная солнцем, она не сразу поняла, где находится. Да и спустя несколько секунд, когда зрение полностью вернулось к ней, женщина не узнала это место. Небольшая комната, стены которой были выкрашены в нежно-голубой оттенок, тумбочка с фруктами возле кровати и ширма с незатейливым  цветочками на фиолетовом полотне. Амелия часто поморгала, пытаясь понять, не наваждение ли это. Но нет, комната никуда не исчезла и тапочки в серую крапинку возле кровати тоже. Женщина попыталась сесть, но боль в правом бедре только усилилась, поэтому Боунс ограничилась полулежанием на мягкой подушке.
Ее взгляд случайно упал на кисти рук. Бледную кожу украшали синеватые кровоподтеки, или правильнее сказать, судя по обилию последних, кожа украшала синяки. Амелия закусила нижнюю губу и слегка подняла серую рубашку. Ноги представляли собой еще худшее зрелище, если не сказать ужасное. Женщина медленно опустила подол и глубоко вздохнула.
Все это очень похоже на больницу Св. Мунго, только вот палата одиночная, что очень странно, да и цвет рубашек серый, а не привычный голубой. Или все-таки выделили деньги на строительство нового этажа? Будучи работником сферы магического правопорядка, Амелия редко сталкивалась с проблемами здравоохранения, но нередко слышала от коллег, что финансирование в последнее время резко сократили.
Но как она оказалась здесь? Амелия прикрыла глаза и попыталась вспомнить события предыдущих дней.
Азкабан. А там маленькая черная клетушка, в которой пахло хуже, чем от тролля… После третьей недели пребывания в тюрьме Амелия Боунс перестала считать дни. Но кричать и взывать о помощи – нет. Что ведьма только не делала: и руки в кровь разбивала, и дверь пыталась выбить, и двигать неподъемные камни, которые почему-то оказались в камере Беллатрикс, - все было бесполезно.
В первых обход, который случился на второй день тюремного заключения Амелии, Боунс, будучи в обличье мадам Лестрейндж, была вообще не в состоянии что-либо говорить, а, попытавшись привлечь к себе внимание охраны жалобным стоном, получила заклятие немоты. Второго обхода женщина так и не дождалась. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как ее, полумертвую, приволокли сюда и швырнули на каменный пол клетушки.
Однажды вечером, в очередной раз посадив голос, женщина решила прилечь на жесткую, похожую скорее на пыточное сооружение, койку, чтобы хоть немного утихомирить острую боль в ногах. Спустя несколько минут Амелия задремала. Что было дальше? Боунс не помнила. Разве что чьи-то сильные руки и приглушенные голоса. А сейчас она здесь, в относительной безопасности и комфорте, живая.
Амелия открыла глаза и повернулась к тумбочке с фруктами. На ней красовалась пара апельсинов, три груши и один персик. Боунс улыбнулась, подумав, что, наверное, никогда раньше так не радовалась фруктам. Амелия уже протянула руку к самому большому апельсину, как сзади послышался шум. Женщина моментально обернулась, тотчас мысленно пожурив себя за такое неосмотрительное телодвижение – бедро заныло с новой силой. В комнату вошла миловидная девушка лет двадцати пяти, одетая в бело-красную мантию, из чего Амелия заключила, что находится именно в Мунго, и немного расслабилась. Женщина слабо улыбнулась и поприветствовала целительницу.

[AVA]http://sg.uploads.ru/AJ0ZH.png[/AVA]

Связи - это то, что ей дал брак с Эроном Тафтом. То, за что Элизабет, скрипя зубами, ему благодарна.
Кеннет, приславший ей сову пару дней назад, тоже часть этих связей. Аврор с какой-то зашкаливающей репутацией, четыре года назад искрящий шутками на их с Эроном свадьбе - в роли шафера, к слову. Элизабет могла бы и не принимать его помощь, поставь она гордость на первое место, так как вполне было очевидно, что обо всем становится известно бывшему мужу. Но гордость - это не та черта, ради которой Элизабет станет жертвовать личной выгодой. Особенно если эта выгода заключается в информации по делу ее пропавшей лучшей подруги и целительницы Эммалайн Вэнс.
Итак, ее назначили одной из следящих целительниц для загадочной пациентки, о которой по больнице ходили  странные слухи. У целителей все хорошо с фантазией, так что услышать можно было всевозможные варианты вплоть до лечащего подагру Дамблдора. Элизабет не была увлечена всеобщим ажиотажем - ровно до того момента, пока Кеннет не прислал ей ту самую сову, где сообщил, что рекомендовал ее на данный пост и что ей стоит быть осторожной и держать язык за зубами. Что ж, спасибо, Кеннет, это действительно очень важно для Элизабет - когда та поняла, кого именно выхаживают на последней этаже, паззл сложился в единую картинку. Амелия Боунс сама по себе не является объектом особого интереса для мисс Нэльсон, но ее исчезновение прямо связано с исчезновением Эммалайн, и это первый достойный шанс хоть что-то прояснить в этой ситуации. И Элизабет его, конечно, не упустит.
Но сначала, конечно, нужно поставить на ноги саму мисс Боунс. Потому как все нетерпение Элизабет мгновенно испарилось, стоило ей увидеть пациентку. Ни о каких вопросах не может идти речи, пока та хоть немного не придет в порядок.

Они с Дерриком идут по пустому коридору - на этом этаже вообще маловато людей. То, что их поставили вместе, совершенно не удивительно - именно Деррик последним видел мисс Боунс перед исчезновением, и было бы странно не привлечь целителя, уже знакомого с ситуацией и итак довольно издерганного вызовами и допросами по этому делу. Элизабет и сама его порядком замучила, может, даже, чувствует какую-то вину по этому поводу, но скорее всего не чувствует. Потому что Эммалайн - ее Эммалайн - заслуживает куда более тщательных поисков, чем уже ведет аврорат, как считает Элизабет. Собственно, степень того, как она достала этот самый аврорат в лице Кеннета, можно судить по тому, что именно ее и назначили в целители мисс Боунс. Очевидно, достала конкретно.
Деррик Элизабет нравится, ей комфортно с ним работать, хоть он и не Эммалайн.
- Я захватила с собой справочник для точного определения срока перелома, - Элизабет кивает на слова Деррика о явных несостыковках, этот момент они успели обсудить еще вчера, и теперь он совершенно не шел из головы. - Мы, конечно, не знаем, в каких условиях ее держали, но и так очевидно, что никакой медицинской помощи ей не оказывали, даже элементарной. А чтобы кость успела срастись до той степени, что мы видим, ей бы пришлось принять несколько слабеньких зелий, и никак иначе. Как считаешь, нам стоит сообщить об этом в аврорат?
Элизабет замирает у самого входа в палату, хочет подождать Деррика - им бы обсудить вот этот момент с авроратом лично, - но через приоткрытую дверь Элизабет замечает какое-то движение и тут же заходит.
- Мисс Боунс, доброго дня, - пациентка пришла в себя, это уже можно назвать отличным началом. - Меня зовут Элизабет Нэльсон, мы с мистером Мартеллом, он сейчас подойдет, будем вашими целителями, - Элизабет улыбается как можно мягче, без взрывного энтузиазма, который испытывает на самом деле. С пациентами, пережившими такое откровенное насилие и пытки, вообще стоит придерживать эмоции. - Как вы себя чувствуете?
Элизабет заметила попытку Амелии взять что-то из фруктовой вазы - что ж, появился аппетит, это добрый знак. Она достает из кармана целительской мантии - сегодня на ней не обычная лаймовая, а белая с красными нашивками, что приятно  сближает Элизабет с маггловскими врачами - небольшой блокнот, делает пару росчерков коротким пером и посылает сложенную самолетиком записку в буфет. Этот способ связи активно используется в Министерстве Магии, где Элизабет его и подсмотрела, и иногда использует его в срочных случаях или когда не может оставить пациента даже на минуту.
- Я заказала для вас завтрак, мисс Боунс. Пока его доставят, я могла бы начать предварительный осмотр, если вы не против, - Элизабет улыбается, откладывает блокнот на столик, как бы демонстрируя, что не намерена вот так сразу серьезно мучить ее долгой диагностикой, -  но нам очень поможет, если вы перечислите все, что вас особенно сейчас беспокоит.
Элизабет едва скрывает расстроенный вздох - ясно, что Амелию Боунс сейчас беспокоит практически все. На ее теле едва найдется здоровый участок размером с игральную карту, и это не считая внутренних повреждений и ужасного перелома бедра, которое уже несколько недель неверно срастается. Придется ломать кость и все ставить заново - но, конечно, не сейчас. Сначала ее организм должен хотя бы немного окрепнуть.
Элизабет оборачивается, когда в кабинет входит Деррик, на секунду встречается с ним взглядом. Да, Амелия пришла в себя, но Мэрлин, ее состояние по-настоящему пугает.
А еще Элизабет очень хочет взять ее кровь на анализ. Маггловский анализ. И ей нужно уличить минутку, чтобы узнать, как на это смотрит ее коллега.

[AVA]http://sa.uploads.ru/6VZz1.jpg[/AVA]
[NIC]Derrick Martell[/NIC]
От койки пациентки, рядом с которой примостилась, Лиз  посылает ему весьма говорящий взгляд. Они не первый год работают вместе, повидали много чего, но на целителя Нэльсон, несмотря на весь ее опыт, явно производят впечатления следы несомненных пыток.
Не случайно срикошетившего проклятия, не сглаза, в сердцах наложенного из-за бытовой ссоры, а самых настоящих пыток.
Да что там, как бы Деррик не старался сдержать эмоции, он и сам был под впечатлением. И разумеется, надеялся, что Амелия Боунс расскажет хоть-что о том, что с ней случилось.
Разумеется, Мартелл вовсе не горел желанием вмешиваться в ход расследования, а уж тем более как-то мешать,но, черт возьми, у него тоже есть вопросы, на которые он не может найти ответов, и это не дает ему засыпать ночами, не провозившись предварительно с час в кровати.
- Доброго дня, - откликнулся Деррик, переводя взгляд с Лиз на Амелию. Судя по болезненной гримасе, активные движения давались ей нелегко, и он поспешил ободрить пациентку. - Совсем скоро вы сможете принять болеутоляющее зелье и еще немного поспать. Знаете, как говорят - сон все лечит?
Но за его шутками и открытой улыбкой пряталось беспокойство - на полное залечивание всех последствий того, что с женщиной случилось, потребовалось бы немало времени, находись она в прекрасной форме, а уж при ее состоянии организма Мартелл вообще поостерегся бы ставить хоть какие-то конкретные сроки.
Но именно конкретных сроков и ждал от него и Элизабет Аврорат, а  потому Деррик снял с тумбочки зачарованный пергамент, куда попадали все изменения в состоянии пациентов, и принялся проглядывать его.
А затем вскинул удивленно глаза, услышав жалобный вопрос Амелии.
Он не сталкивался с женщиной лично до того самого дня, когда пропала Эммалайн, но даже по тому недо-разговору, что у них состоялся в тот день, а уж тем более по тем колдографиям в Пророке, что он видел, Мартелл никогда бы не подумал, что ее голос может звучать так неуверенно. Даже признаваясь, что забыла назначенное время приема, Амелия Боунс в их предыдущую встречу вела себя совсем иначе.
- Двадцать седьмое сентября, мадам, - называть Главу департамента магического правопорядка "мисс" как обычную пациентку, у него не поворачивался язык, и Деррику приходилось останавливать себя, чтобы не начать обращаться к Амелии "мэм". - Как часто вы перестаете ориентироваться во времени?
Он быстро глянул в сторону Элизабет, приподнял брови - может, они пропустили Обливиэйт, заставивший пациентку перепутать числа? - и снова уткнулся в пергамент, на котором проступила короткая заметка о том, что следует проверить еще раз остаточные следы ментальных чар.
- В прошлую нашу встречу вы перепутали время визита, назначенное вам целителем Тики, - пояснил Мартелл свой вопрос, а затем продолжил, чтобы Боунс было легче припомнить обстоятельства их предыдущей встречи, от которых он хотел перейти к вопросам об Эммалайн. - Вы помните? Помните меня, мадам Боунс? А Эммалайн Вэнс?  Высокую темноволосую женщину, она еще вышла на улицу вслед за вами, когда прошел слух, что неподалеку кто-то воспользовался запрещенными чарами?

Амелия дышит ровно и старается совершать поменьше телодвижений, причиняющих боль. Голова кружится немного сильнее, но женщина заставляет себя сконцентироваться на словах целителей. Смотреть на них она не решается - мало кто видел Боунс такой побитой, неуверенной в себе и жалкой... Амелия поджимает губы, представляя, как она выглядит со стороны, наверное, весьма прозаично.
Элизабет Нэльсон что-то быстро пишет в блокноте, очевидно фиксируя жалобы пациентки. Интересно, каковы прогнозы? Скоро ли Амелия сможет вернуться к работе? Да, Мерлин с ней, хоть бы на ноги встать. Боунс хмурится, снова рассматривая кисти рук, испещеренные маленькими ссадинами и небольшими синяками.
-Мисс Нэльсон, каковы ориентировочные сроки моего выздоровления? - вдруг спрашивает женщина, стараясь придать тону больше уверенности. -Прогнозы положительны? - поспешно добаляет она, мысленно готовясь к самому неутешительному. Но девушка не успевает ответить - быстро выходит в коридор, чтобы прикатить тележку, полную снеди. Амелия невольно улыбается, чувствуя аромат домашней еды. Не умея готовить, Боунс чаще питалась в различных столовых или ресторанах, изредка готовя самостоятельно, да и то простенькие блюда вроде яичницы или блинов, а, попав в плен к Пожирателям Смерти и в Азкабан, вовсе перестала питаться, уже не говоря о вкусовых пристрастиях.
-Двадцать седьмое сентября, мадам, -  отвечает Мартелл, но Амелия старается не замечать этот тон. Слишком противно осознавать чужую жалость к собственной персоне, хоть Боунс и прекрасно понимает, что мужчину нельзя винить за стремление посочувствовать ей и оказать посильную помощь.
Месяц и три дня она провела в Азкабане. Один Мерлин знает, как Амелия вообще еще способна двигаться и разговаривать. Боунс чувствует, что аппетит куда-то исчезает, и это при том, что на тележке виднеется чудесный пирог с патокой. Такой же в детстве пекла мама по праздникам. При воспоминании о спокойном прошлом на душе становится еще тоскливее.
-Что вы имеете в виду? - теплота в тоне куда-то испаряется, Боунс даже приподнимается на подушках. -Может, я неважно себя чувствую, но прекрасно ориентируюсь во времени за исключением, пожалуй, моего предыдущего вопроса, мистер Мартелл, - холодно и твердо произносит женщина, откидываясь обратно на подушки, так как головокружение становится совсем невыносимым.
-Боюсь, вы что-то путаете. Я практически не захожу в Мунго. Если не ошибаюсь, то была здесь последний раз год назад у целителя Доунса. И нет, я не знаю ни вас, ни Эммалайн Вэнс, но о последней наслышана от коллег, которые ее очень хвалили, мистер Мартелл, - Амелия смотрит мужчине прямо в глаза, а тон остается таким же холодным. -Вероятно, вы просто перепутали меня с кем-нибудь, - Боунс сглатывает, стараясь сфокусировать взгляд на мужчине, но перед глазами все медленно начинает плыть.
Тем временем тележка все-таки доезжает до постели Главы Отдела. Элизабет протягивает Боунс бокал с тыквенным соком, в котором, похоже, сильное болеутоляющее. Выпив содержимое, Амелия вежливо благодарит целительницу и ставит сосуд обратно на тележку. Головокружение постепенно проходит,  и Боунс наконец может четко сфокусировать взгляд и немного расслабиться. Бедро, так долго беспокоившее Амелию, практически проходит.

[AVA]http://sg.uploads.ru/AJ0ZH.png[/AVA]

Элизабет безуспешно пытается скрыть изумление во взгляде, когда мисс Боунс совершенно категоричным тоном заявляет, что не была в Мунго в августе. Это звучит совершенно абсурдно: они с Дерриком едва ли не каждый день обсуждали тот день. Элизабет сама уже ощущает себя почти свидетелем той сцены. Оборачивается в замешательстве на Мартелла, удивленно чуть поводит плечом. Конечно, открыто высказывать сомнения в достоверности слов мисс Боунс не стоит - она все же столько пережила и, возможно, это просто последствия шока. Но и оставить все как есть они с Дерриком просто не могут: это дело касается их лично, оно их волнует, не дает покоя.
Деррик все же высказывает Амелии свои сомнения, но она должна заметить серьезность в его тоне, а значит, не станет воспринимать его слова как неудачную шутку. Вряд ли, впрочем, Амелию это успокоит. Элизабет спешит чуть сгладить ситуацию: ей не хочется, чтобы они с Дерриком произвели на мисс Боунс неправильное впечатление.
- Думаю, просто нужно время, чтобы вы оправились после всего этого, - Элизабет забирает у Амелии пустой бокал и помогает присесть, чтобы ей было удобно обедать. - Надеюсь, больничная еда вас не разочарует, хоть о ней и ходят совершенно неправдоподобные слухи.
Элизабет шутливо улыбается, хоть в ее словах и есть доля лукавства - ясно же, что для мисс Боунс готовят как для важной гостьи. Что ж, остается надеяться, что мисс Боунс больше в Мунго не попадет, а значит, и не будет неприятно удивлена.
- Приятного аппетита, мисс Боунс. Мы подойдем чуть позже, возьмем некоторые образцы на анализ, чтобы правильно выстроить схему вашего лечения, - Элизабет улыбается, захватывает с собой историю болезни Амелии и отходит к Мартеллу.
В его словах больше вопросов, чем ответов, и Элизабет невольно закусывает губу, понимая, что перед ними не самый простой выбор.
- Полагаю, нам бы вообще не вмешиваться. С другой стороны, нам ведь и правда нужно понять, на что именно делать упор в лечении, с чего именно начинать. И потом наши расспросы, в том числе насчет состояния ее сознания, имеют под собой логичное основание, - скорее, это похоже на оправдание самих себя, но это вполне действенное оправдание. Когда Деррик вдруг заговаривает об Оборотном зелье, Элизабет удивленно приподнимает брови, оглядывается на Амелию. - Оборотное? Но какой в этом смысл?
Зачем бы человек с внешностью Амелии вообще приходил в Мунго? Элизабет хмурится, но затем, как будто немного испуганная, берет коллегу за руку.
- Деррик! Послушай, а ведь тогда сдвинутые сроки полностью объяснимы! Если мисс Боунс была похищена раньше, чем в конце августа, тогда ясно, откуда на ее теле следы давних пыток, - Элизабет не знает, что и думать, разве что мысли об Эммалайн наполняют ее голову бесконечным потоком. - Но Эмма уж точно была в тот день Эммой, мы с ней за день до этого виделись, я могу подтвердить. Ничего понять не могу.
Эта информация никак не укладывается у Элизабет в голове, хотя бы потому, что мотивы выглядят весьма сомнительно.
- Послушай, Деррик, - раз дело приобрело такой оборот, вероятно, они скоро получат распоряжение не задавать мисс Боунс никаких вопросов. Просто потому что информация, кажется, гораздо более секретная, чем даже казалась. - Я хочу взять у нее кровь на анализ. Проведу его в лаборатории отца. И знаешь, пока у нас есть возможность, давай зададим ей вопросы.
В голосе Элизабет больше нет сомнений - она приняла решение. Раз Амелия утверждает, что не знает Эммалайн, значит, в ее исчезновении замешан кто-то под ее обличьем. И это куда более странно.
- Мисс Боунс, - Элизабет откладывает историю болезни и снова присаживается на край кровати пациентки. - Подскажите, пожалуйста, какого числа вы в последний раз были на работе? Похищение случилось в тот же день? Нам нужно скорректировать сроки, раз кто-то ввел нас в заблуждение.
Элизабет старается подбирать наиболее мягкие формулировки, хотя и понимает, что с этой пациенткой можно говорить без лишних опасений. И все же, если на ее сознание так серьезно и бесцеремонно влияли, стоит соблюдать осторожность.

[AVA]http://sa.uploads.ru/6VZz1.jpg[/AVA]
[NIC]Derrick Martell[/NIC]Весь вид Амелии Боунс намекает, что лучше бы Мартеллу не продолжать настаивать на своей версии событий, что, собственно, он и делает: как бы то ни было, сейчас на первом месте для них должно быть здоровье пациентки, а уж со всем остальным они разберутся чуть позже.
Однако это вовсе не означает, что он выбросит из головы неожиданно вскрывшийся парадокс, раз уж дело касается целителя Вэнс. Эммалайн в больнице любят, несмотря на ее замкнутость - с точки зрения общительного хаффлпаффца замкнутым кажется любой, кто не делится рассказами о том, как прошли выходные, с попутчиком в лифте - и если Деррик может хоть чем-то помочь Аврорату в расследовании пропажи мисс Вэнс, он готов на все.
Впрочем, вопрос Лиз о смысле кому-то приходить в Мунго под видом Амелии Боунс повергает его в сомнения - ответов нет, как нет и ни малейшего представления о причинах подобного поведения, и его предположение, лишенное обоснования, кажется всего лишь попыткой уцепиться за первое попавшееся объяснение. Зато других объяснений нет, а косвенное подтверждение возможной истинности его догадки озвучивает сама же Нэльсон, когда хватает его за руку и взволнованно делится своими домыслами о травмах пациентки.
Мартелл кивает - если принять за точку отсчета не конец августа, то состояние перелома перестает казаться невероятным. Конечно, едва ли чисто медицинское объяснение произведет на авроров должное впечатление, но, в конце концов, и Мартелл, и Нэльсон достаточно квалифицированы, чтобы не ошибаться в выставлении диагнозов и сроков повреждений.
На слова о маггловской лаборатории Деррик только кивает - он не тот человек, который будет противиться максимальному исследованию состояния пациентки, и никакого предубеждения против использования развитой медицины другого мира не испытывает. Более того, не исключено, что на Амелию воздействовали не только магически, и, раз уж дело такой важности, нельзя упустить ни проблеска информации.
А раз так, еще десяток минут Аврорат подождет.
Он вырывает листок из своего блокнота, наскоро пишет записку дежурной колдоведьме - та должна будет связаться по каминной сети с Авроратом и сообщить, что пациентка из палаты ДН-38 пришла в себя. Это займет времени дольше, чем если бы Деррик сразу отправился к дежурящему на этаже ради безопасности Боунс аврору, но зато они с Лиз успеют все, что запланировали, не чиня правосудию препятствия.
Закончив с этим, он подходит ближе к кровати Амелии, прислушиваясь к ее рассказу, и как раз успевает к  тому моменту, как ведьма переходит в своем повествовании ко дню, когда ее похитили - по ее мнению.
И разумеется, в ее версии событий это намного раньше, чем по представлению Мартелла.
16 июля - куда больше подходящая дата для всего того, что пережил организм пациентки.
Деррик кидает неуверенный взгляд на Лиз, едва Амелия заговаривает о Руфусе Скримджере. Он не хуже последнего стажера знает, что волновать женщину новостью о том, что Главу Аврората, предположительно, похитили и уже давно, не лучший вариант, особенно учитывая сложности с установлением хронологии в ее собственной истории, однако женщина выглядит собранной и сильной, несмотря на гримасы боли, время от времени пробегающие по ее лицу при попытках изменить положение.
Мартелл в замешательстве, но раз уж мадам Боунс обращается к Лиз, то он не пытается ответить за коллегу.
Зато следующая тема нравится ему куда больше.
- Сожалею о вашей потере, мэм, но ваше возвращение пока решено сохранять в тайне в интересах расследования - никто не знает, ни где вы были, ни где вас нашли, -  бесхитростно признается Мартелл в том, что не имеет ни малейшего представления, что Амелия Боунс по меньшей мере последние дни провела в Азкабане. - Вряд ли нам разрешат пригласить к вам мистера Оливандера... Но не беспокойтесь! В госпитале безопасно, к тому же, никому не известно, что вы здесь.

-Благодарю, мисс Нэльсон, - Амелия улыбается, хоть и вспоминать о слушании неприятно. -Вы слишком категоричны. Хотя должна, к сожалению, признать, что в последнее время дела обстоят именно таким образом, - женщина тяжело вздыхает. Перед глазами всплывает зал заседания Визенгамота и пятьдесят человек в сливовых мантиях. Подумать только, суд в полном составе рассматривает незначительный законопроект! На памяти Амелии, проработавшей в Министерстве Магии двадцать два года, а непосредственно в коллегии восемь лет, такое случилось впервые.
Обыкновенно при выдвижении законопроекта суд собирался в сокращенном составе, обязательным являлось присутствие следующих лиц: Министра Магии, его старшего заместителя, Глав отделов и пары человек от самих отделов (зачастую это были заведующие подразделениями), но никак не все пятьдесят! Да, безусловно, назначалось повторное слушание, если члены Визенгамота не могли прийти к единому мнению или решить вопрос путем голосования, в полном составе. Но не сразу же.
Боунс прекрасно помнила, как неустанно повторяла об этом Корнелиусу в течение недели, но тот либо не слышал ее, либо не хотел слышать. Зачем вообще писать законы, если сам Министр Магии их игнорирует? Не обошлось и без Долорес. Боунс была уверена, что пусть все это началось и не с подачки мадам замминистра, Амбридж живо зацепилась за эту идею и начала продвигать ее в массы, уговаривая Фаджа сразу же созвать полный состав. "Все равно никто не придет к соглашению с первого раза. К тому же, это весьма важный законопроект, нельзя не отметить его содержательность, именно поэтому необходимо собрать весь Визенгамот." Боунс только горестно вздыхала и пыталась всеми силами переубедить Фаджа, но все оказалось впустую.
Благо, 15 июля удача оказалась на ее стороне. Если бы не аргументы Амелии и поддержка Тиберия Огдена и Гризельды Марчбэнкс, они бы точно проиграли - перевес был всего в три голоса. Но, выйдя из Визенгамота и поравнявшись с покрасневшей от, надо полагать, злости мадам Амбридж, Боунс почувствовала удовлетворение. Правда, весьма ненадолго - следующие две с половиной недели женщина горько расплачивалась за победный триумф.
Элизабет Нэльсон молчит. Амелия, доев ростбиф и потянувшись за кусочком картофеля, замирает с вилкой у рта. Медленно опускает столовый прибор и манерно кладет его на край тарелки, но он со звоном падает на поднос. Боунс даже не старается положить вилку в нужное место. Амелия уже знает, что ей скажут. Знает и слышать не хочет.
Откуда-то со стороны, словно в тумане, до нее долетают реплики мистера Мартелла: "сохранять в тайне", "никто не знает", "здесь безапасно", но ей все равно. Оливандер, госпиталь, волшебная палочка - все это настолько неважно в эти секунды. Без палочки можно жить. А без человека?
Амелия смотрит на Элизабет и очень-очень надеется, что Нэльсон просто задумалась. Но предательская интуиция говорит об обратном. Что-то случилось, и чем дольше длится молчание, тем больше Боунс в этом убеждается. К горлу подкатывает тошнота, сердце, кажется, выпрыгнет из груди, а тело изнутри, как будто наливается холодной сталью. В эти секунды Боунс просит только об одном - лишь бы Скримджер был жив. Покалечен, обездвижен, что угодно, но - жив!
Амелия недослушивает. Она отворачивается к стене. К стене нежно-голубого оттенка. Больно щиплет себя за покалеченную ногу, чтобы не расплакаться в ту же минуту, и тихо ойкает, когда бедро пронзает острая боль. Нэльсон что-то говорит, но Амелия не разбирает ни слова. Боунс все еще смотрит на темную точку на стене чуть выше уровня ее глаз. Если бы они только знали, где, а точнее с кем сейчас могут находиться Скримджер и их подруга, то были бы куда менее оптимистичнее. Если Глава Аврората и целительница вообще еще живы.
"Необходимо успокоиться и взять себя в руки. Немедленно." - мысленно приказывает себе женщина, но ничего не получается. В голове сразу начинают всплывать яркие картины прошлых лет. Мерлин, сколько же они знали друг друга? Лет двадцать или больше?"Не смей. Слышишь?! Не смей говорить в прошедшем времени. Он же не умер, а ты тут устраиваешь непонятно что. Тоже мне, Глава отдела. Разрыдайся еще и устрой сцену, будет вообще замечательно." Боунс шумно вздыхает, стараясь подавить тошноту, и наконец оборачивается обратно к Элизабет.
-Прошу прощения, - тихо говорит Боунс, потому что так голос кажется увереннее. -Если можно, то пошлите, пожалуйста, за Кингсли. Он был бы здесь совсем кстати. Или его тоже... - Боунс не в силах перебороть дрожь в голосе, -нет, - скомканно добавляет она. Все. Нервы сдали окончательно.
-Я немного прослушала, - женщина медленно, но верно возвращается к реальности, стараясь пока не думать о плохой новости. -Кого-то еще похитили, кроме целительницы и мистера Скримджера? - Амелия берет себя в руки и потихоньку успокаивается.
Тем временем Нэльсон встает с постели пациентки и направляется к столу с небольшим чемоданчиком. Будь Боунс в другой ситуации она бы, наверное, заинтересовалась столь пресловутыми инструментами, но сейчас Амелии абсолютно все равно. - Да, мисс Нэльсон, делайте все, что требуется, - Боунс наблюдает за движениями целительницы и, скривившись от боли, принимает более удобную позу.
Месяц. Дай Мерлин, чтобы Скримджер нашелся к тому времени... В лучшем случае она выйдет из Мунго в начале ноября, а приступить к работе сможет и то позже. Амелия горестно хмыкает, прикидывая, сколько дел накопится к тому времени, а если Руфус не появится в ближайшее время, о другом исходе она вообще запрещала себе думать, то Аврорат тоже будет не в лучшей форме, разве что обязанности возложат на Аластора или Кингсли.
-Благодарю Вас, мисс Нэльсон и мистер Мартелл, - Боунс говорит ровно и уверенно, даже пытается улыбнуться. - Я бы хотела посмотреть почту за последние два месяца, если вас не затруднит, конечно. Боюсь, совершенно выпала из жизни, хочется наверстать.

[AVA]http://sg.uploads.ru/AJ0ZH.png[/AVA]

Совершенно очевидно, что для мисс Боунс глава Аврората значит не меньше, чем для нее Эммалайн. И что новость действительно оказывается гораздо более шокирующей, чем Элизабет предполагала. И все же она рада, что сама сообщила эту новость: Элизабет знает, как порой бесцеремонны бывают авроры, и ждать от них деликатности никак не приходится. Могли бы сразу потребовать от мисс Боунс вспомнить обстоятельства ее последней встречи с мистером Скримджером или еще что более личное. А судя по реакции - женщины легко понимают в этом вопросе других женщин - вряд ли мисс Боунс готова делиться такими вещами с посторонними людьми.
Элизабет сосредотачивается на приборах, давая Амелии время прийти в себя, не смущает ее своим пусть и мягким, но сочувствующим взглядом. В это время в разговор вступает Деррик, его профессионализм сейчас очень кстати. Это как бы возвращает их к исходной точке - к лечению. Да, все это очень важно, в том числе информация, которую мисс Боунс может предоставить Аврорату. Но на данном этапе все же во главе угла стоит ее выздоровление. Хоть, возможно, она сама бы с этим не согласилась.
Деррик высказывает эту же мысль - подчеркивает необходимость с осторожностью подходить к нагрузкам и не допускать вмешательство в свое сознание, изрядно истощенное последними неделями. В том, что авроры предложат ей это уже сегодня, Элизабет не сомневается. Но категоричный отказ самой Амелии может подействовать, в то время как их с Дерриком предостережения для авроров просто пустой звук. К сожалению, они уже давно познакомились с методами работы аврората на практике и не питают иллюзий. Так что надеяться приходится только на благоразумие самой пациентки.
Деррик выходит за корреспонденцией, а Элизабет как раз присаживается рядом с Амелией для взятия крови. Чуть виновато улыбается - этот процесс неприятен не только детям - пока накладывает жгут, просит поработать пальцами, чтобы разогнать кровь.
- Больше, кажется, никто не был объявлен в розыск, мисс Боунс, - пока в палате пусто, Элизабет тихо возвращается к ее вопросу, - во всяком случае, мы не слышали об этом. Но разве кто-то может ручиться, что других исчезнувших не было.
Элизабет не хочет огорчать Амелию тем, какую политику ведет сейчас "Пророк", да и зачем, Деррик принесет сейчас газеты и она сама все увидит. В том числе и объявления о поиске самой себя, так как пока что информация о том, что мисс Боунс обнаружена, не распространяется.
- Я подготовлю зелье для погружения в сон. Когда вы проснетесь, нога может немного ныть, но кость будет уже в правильном положении, и тогда процесс сращивания пойдет уже гораздо скорее, - Элизабет закрывает колбочку с кровью, ставит на сопроводительном пергаменте дату и время, снимает жгут. - Мистер Мартелл прав - вам стоит очень себя беречь. Пожалуйста, не поддавайтесь на уговоры провести даже самый короткий сеанс легиллеменции.
Элизабет чуть пожимает прохладную ладонь Амелии, скорее в дружеском порыве, чем как целитель. Но сейчас Элизабет действует именно как профессионал - информация, полученная от мисс Боунс, могла бы привести авроров к Эммалайн, но она не готова рисковать ради этого жизнью и сознанием своей пациентки. И Эммалайн наверняка бы ее поняла.
В коридоре слышится шум - наверняка, авроры. Элизабет торопливо убирает образец крови в чемоданчик, убирает поднос, помогает Амелии сесть поудобнее. Совсем скоро они с Дерриком покинут эту палату, но для начала им нужно убедиться, что никто не станет вмешивать в процесс лечения даже ради срочной информации. Пока Элизабет смешивает необходимые ингредиенты для сонного зелья, она то и дело бросает обеспокоенные взгляды на дверь, ожидая появление авроров и Мартелла.

[AVA]http://sa.uploads.ru/6VZz1.jpg[/AVA]
[NIC]Derrick Martell[/NIC]
Прикрыв за собой дверь палаты, Деррик приветливо улыбнулся скучающему неподалеку в неудобном больничном кресле аврору и, чтобы тот не принялся расспрашивать его о состоянии важной пациентки, уткнулся в свои записи и практически пробежал мимо, торопясь выполнить просьбы мисс Боунс, а заодно дать время Лиз провести все необходимые процедуры, за которые ее едва ли похвалят, стань они достоянием гласности.
Спустившись на первый этаж, он принялся набрасывать записку Кингсли Шеклботу, пользуясь тем, что дежурная колдоведьма регистрировала выписывающихся волшебников, на прошлой неделе пострадавших от неверной дозировки перьев гиппогрифа в зелье для улучшения роста волос - все прошло, однако время от времени один из магов подпрыгивал на месте, будто ытаясь взлететь, и тут же стеснительно хватался за стойку.
Когда незадачливые зельевары закончили, дежурная развернулась к Мартеллу, на ходу отчитываясь об отправленной в Аврорат записке и одновременно расшифровывая несколько пергаментов от целителя Доуса, имеющего действительно кошмарный почерк.
Деррик одобрительно похмыкал, дописывая свою должность и фамилию - он был практически уверен, что заместитель пропавшего Скримджера захочет повидать мадам Боунс, но предпочитал не спорить с пациенткой и отправить записку лично - как широкие входные двери распахнулись, пропуская отряд авроров, возглавляемый самим Шеклботом.
Его массивная фигура в ярко-синей мантии на фоне форменных одежд прочих производила впечатление, и Мартелл против воли вытянулся во весь рост и постарался не сутулиться, заступая пришедшим дорогу.
- Аврор Шеклбот, я целитель Мартелл, один из лечащих врачей интересующего вас пациента, - отрекомендовался он, глядя снизу вверх в лицо заместителя главы Аврората и сминая в кулаке так и не отправленный пергамент. - Я провожу вас.
Кингсли Шеклбот величественно кивнул, дожидаясь, пока Деррик прихватит несколько номеров Пророка, лежащих на стойке - в основном, они пестрели заголовками, посвященными очередному фестивалю самой большой тыквы и тому подобного, хотя даже не интересующемуся политикой Мартеллу было ясно, что есть темы куда важнее.
Собрав подмышкой газеты, колдомедик жестом указал в сторону лифта и вскоре Мартелл, Шеклбот и еще четверо, уместившиеся в лифте, выходили из кабинки на этаже, где выделили палату для Боунс.
- Я должен вас предупредить, аврор Шеклбот, - Мартелл остановился перед палатой, загораживая собой дверь. - У мисс Боунс помимо физических травм налицо крайняя степень нервного истощения. Она измучена пытками, в том числе и проникновением в сознание. Я прекрасно понимаю, насколько для вас много значат любая информация о прошедших двух месяцах, но если пока мисс Боунс просто не готова давать показания - она многого не помнит и сама, необходимо пройти хотя бы первичный курс восстановления. Мы с целителем Нэльсон позаботимся об этом, но мисс Боунс необходимо время.
- Я понимаю, целитель Мартелл, - пророкотал Шеклбот. Его звучный голос разнесся по коридору, и Деррик, отчасти убежденный, отступил, давая аврорам войти в палату Главы сектора.
К счастью, как он успел заметить, Лиз уже закончила с забором крови и никаких дополнительных вопросов у вошедших возникнуть было не должно.
- Ну, как ты, Амелия? - мягко спросил Шеклбот, пересекая палату и останавливаясь у самой койки. Его широкая ладонь легла на край больничной простыни, будто он не решился дотронуться до женщины, боясь причинить ей боль.

Амелия улыбается, прислушивась к зычному голосу. Он определенно принадлежит громогласному старшему аврору Кингсли Шеклболту, которого в Министерстве порой слышно на соседних уровнях, что уж говорить о тонкой двери, разделяющей палату Боунс и больничный коридор. Пока мистер Мартелл говорит служащим Аврората о непростом состоянии пациентки, Амелия приводит мысли в порядок. После небольшого перекуса женщина чувствует себя лучше, разве что усталость, навалившаяся так внезапно, да и печальная новость, не оставляющая Амелию ни на секунду, омрачают ее настроение.
Дверь вдруг распахивается, и на пороге появляется Деррик, а вслед за ним Кингсли в своей эффектной синей мантии, которой он изменял только в исключительных случаях, Долиш в неизменном сером плаще, застегнутым по каким-то соображениям всего на две пуговицы, и Сэвидж в светло-голубой рубашке с нашивкой и темно-коричневом пиджаке. Амелия улыбается всем вошедшим. Мистер Мартелл отходит немного в сторону, давай аврорам рассмотреть пациентку. Выражения их лиц практически сразу же меняются с доброжелательного на взволнованное и удивленное, из чего Амелия заключает, что вряд ли кто-то из присутствующих мог вытащить ее из камеры Беллатриссы Лестрейндж прошлым днем, разве что Кингсли, остающийся все это время невозмутимым. Мужчина подходит вполтную к койке,но присаживаться пока не рискует, как и дотрагиваться до Главы Отдела, видимо, опасается, что может причинить ей боль.
-Кингсли, - Амелия тепло улыбается аврору и краем глаза замечает перевёрнутые мисс Нэльсон часы. Значит, надо спешить, нельзя тратить время на длинные разглагольствования о своем здоровье, тем более Элизабет и так обещает передать всю интересующую информацию аврорам.
-Я жива, а это уже не так мало при сложившейся ситуации, остальное - пустяки, думаю, что после того, как целители окажут мне необходимую помощь, я скоро поправлюсь, -Амелия улыбается Элизабет, стоящей неподалеку, и поворачивается обратно к мужчине в синей мантии. Он - один из немногих, с кем Боунс чувствует себя спокойно, раскованно, с кем может поговорить обо всем увиденном и не бояться, что Шеклболт, подобно Фаджу, откажется принять уже ставшие очевидными вещи. В конце концов, Амелия даже переходит с Кингсли на "ты", обычно предпочитая держать дистанцию в отношениях с коллегами, особенно, если те находятся в фактическом подчинении, хотя Боунс всегда считала, что Аврорату стоило бы дать некоторую независимость, по крайней мере, больше полномочий, чем те имеют на данный момент.
Амелия удивленно смотрит на Элизабет, а потом переводит взгляд на Деррика. И почему это женщина решила, что после того, как придут авроры, целители сразу покинут палату, оставив ее наедине с ними. Глупо было так думать. Нет, Боунс, естественно знала, что мисс Нэльсон и мистер Мартелл подписали кучу пергаментов о неразглашении, несколько клятв и море-море прочих документов, но до конца надеялась, что те выйдут. Боунс понимала, что им, наверное, не терпится узнать какие-то подробности относительно пропавшей целительницы, но вряд ли Амелия смогла бы им в этом помочь, все, что она знала - а знала она о том дне, когда девушка исчезла, ровным счетом ничего - женщина практически рассказала.
Боунс не хочет, чтобы целители оставались в палате, сразу по нескольким причинам. Во-первых, статус секретности. Да, клятвы, да подписанные документы, но все это при большом желании можно обойти, стоит только захотеть и грамотно заняться этим вопросом. Во-вторых, личный интерес, который наверняка доминирует у целителей. Единственное, что выскажет Амелия - предположение, что девушка понадобилась Пожирателям Смерти не просто так, а скорее всего, кто-то из них серьезно ранен. Да и то неизвестно, похитили ли ее или убили еще в тот день, а тело дели неизвестно куда. В-третьих, сам факт возвращения Темного Лорда. Амелия совсем не уверена, что эта новость воспримется ими всерьез, а не сочтется за бред и галлюцинации еще не отошедшей от пережитого пациентки. В-четвёртых, рассказ о пытках и прочем, о чем говорить не хочется, но обойти стороной нельзя, как минимум потому, что у Амелии есть свои соображения и подозрения на этот счет. Боунс не желает, чтобы ее жалели, сочувствовали ей, сейчас это уже неважно, главное - донести всю информацию до Кингсли и попросить у него копии нескольких дел, раз она сама пока не в состоянии идти на работу, поэтому, видимо, придется смириться с присутствием целителей в палате.

Отредактировано Amelia Bones (25 июля, 2015г. 19:14)

[AVA]http://sg.uploads.ru/AJ0ZH.png[/AVA]

Элизабет не может избавиться от чувства, что здесь что-то не так. Напряжение в палате заметно повышается, очевидно, авроры имеют что-то серьезное, чтобы сказать мисс Боунс. Или расспросить. Или еще что. Нет, Элизабет категорически не доверяет аврорам.
Но кого это волнует, Мэрлин.
Деррик олицетворяет собой очарование и сговорчивость, Элизабет кидает на него ворчливый взгляд. Неужели не знает, что с ними нельзя быть таким мягким? Они тогда сразу перестают с тобой считаться.
- Все будет в порядке, мисс Боунс. Главное, чтобы процесс лечения ничем не затягивался, - Элизабет отвечает на улыбку Амелии, скользит взглядом по аврорам, к которым относится этот легкий выпад.
Ясно, что нужно выйти. Ясно, но Элизабет не может заставить себя сдвинуться с места, как будто ее ударили Петрификусом. Деррик делает все за нее, чуть ли не выталкивает Элизабет из палаты.
Она бросает внимательный взгляд на песочные часы, прищуривает глаза, вторит вежливому тону коллеги, но без намека на улыбку:
- Не забудьте зайти к нам после окончания вашего визита, господа авроры. Мисс Боунс, через двадцать минут я принесу вам вторую порцию сонного зелья, - Элизабет выходит из кабинета, сует руки в карманы, хмурится.
Они с Дерриком проходят по коридору подальше от палаты Амелии, здесь все так же пустынно, мисс Боунс - единственный пациент на этаже.
- Может и так, Деррик, - Элизабет устало хмыкает, но не спорит. - Я думаю, она ничего не знает об Эммалайн. Совсем ничего.
Элизабет вдруг останавливается, трет лоб, закусывает губу. Раздражение растворяется, оставляет после себя горькое разочарование и тоску.
- Никаких зацепок больше, Деррик. Я не знаю, что делать, - Элизабет прислоняется плечом к стене, закрывает глаза. Она и так не слишком далеко продвинулась в этом расследовании, а теперь и вовсе была отброшена назад. - Впрочем, сейчас нам нужно думать только о пациентке. Для полного восстановления понадобиться месяца полтора, да? Ладно, идем.
Элизабет толкает ногой дверь ординаторской, сразу подходит к полкам с зельями. Ей плевать, успеют ли авроры договорить с Амелией за эти несколько минут. Как только зелье будет готово, они с Дерриком начнут активную фазу лечения.

[AVA]http://sa.uploads.ru/6VZz1.jpg[/AVA]
[NIC]Derrick Martell[/NIC]
В коридоре с Лиз разом спадает ее воинственный вид - она кажется расстроенной и усталой. Деррик понимает ее, он тоже рассчитывал, что Амелия сможет хотя бы сказать, в порядке ли была Эммалайн, когда они виделись в последний раз, а теперь оказывается, что мадам Боунс не имеет к исчезновению Вэнс ни малейшего отношения.
И теперь нет ни единой ниточки: если слова Амелии Боунс правда - Мартелл не сомневается, но знает, что авроры наверняка проверят и ее показания, если она сама не настоит на этом, расследование есть расследование - то возвращение одной из пропавших не добавит информации ни о похищенном Скримджере, ни об Эмме.
Перспективы безрадостные, и Мартелл, в принципе, готов приуныть: он не сомневается в словах Амелии хотя бы потому что тело врать не может. Ни травмы, ни синяки, на ссаженная кожа - а все это буквально кричит, что мадам Боунс находилась в плену вовсе не последний месяц.
В плену. Ну вот, он употребил это слово.
Деррик задумчиво кивает на слова Элизабет, силится улыбнуться, заходит вслед за коллегой в ординаторскую, все еще проговаривая про себя это слово "плен".
Похищение подразумевает плен, а мадам Боунс однозначно указала на похищение, но вот кому и зачем могла понадобиться Глава отдела магического правопорядка?
Ем становится не слишком уютно, когда этот вопрос всплывает на поверхность, и Деррик дисциплинированно прогоняет его прочь, сосредотачиваясь на зельях и подготовке к операции.
- Я уверен, что Эммалайн тоже вернется, - под звон склянок и флаконов его слова звучат так, как должны, хотя он вовсе не чувствует озвученной уверенности. Но видеть подавленной обычно оптимистичную Элизабет выше его сил.

По истечение оставшегося времени оба колдомедика отправляются обратно в палату.
К счастью, авроры не препятствуют этому, потому что Мартелл вовсе не уверен в реакции на это коллеги.
К тому же, улыбка, которой встречает их Амелия, кажется настолько вымученной, что Деррик против воли хмурится и вспоминает все негативные высказывания Лиз об аврорах.
- Время истекло,  - он приоткрывает дверь из палаты, намекая, что посетителям пора. - Мадам Боунс предстоит серьезное вмешательство на процесс сращивания бедра - кость встала неверно, и определенно кое-где имеется очаг инфекции, а потому она еще некоторое время будет погружена в сон или полу-бессознательность с помощью специальных зелий. Как только ее состояние окажется подходящим для продолжения расспросов, мы сообщим вам, аврор Шеклбот. Ну и если вы захотите получить мои воспоминания - кажется, мы ограничились легиллеменцией? - о том дне в конце августа, когда я предположительно видел Амелию в вестибюле Мунго, я освобождаюсь сегодня же после трех и могу отправиться прямиком в Министерство.
Авроры переглядываются, Кингсли кивает, массивный и уверенный в себе.
- Вы обещали оповестить нас подробно о ходе лечения,  - настаивает он, и Мартелл понимает, что его маленькая хитрость не удалась.
Приходит черед уже Деррику коситься на Элизабет.
- Конечно. Пока зелье начинает действовать, мы успеем закончить с этим, - он ставит принесенные склянки на стол, умело сортируя их по назначению, затем открыто поворачивается к Элизабет, направляясь к двери вместе с аврорами. - Пойдешь с нами или останешься с пациенткой?