Вторая сдача также не принесла ему ничего примечательного. Лестрейндж еще раз проглядел свои карты - они не изменились, принося ему беспроигрышную комбинацию - задумался. Он не был поклонником каких-бы то ни было соревновательных мероприятий - исключение здесь, пожалуй, составляло еще хогвартское соперничество с Вэнс за количество баллов, принесенное факультету, но и оно не имело целью выигрыш сам по себе, а куда больше разворачивалось в плоскости полученных знаний и удовольствий от самого процесса получения. Единственное соревнование, которое он позволил себе с максимальной серьезность - и будучи уверенным в победе - касалось поста старосты школы и его-то он и проиграл - и впредь окончательно потерял вкус к подобной трате времени.
Рудольфус взял еще карту - но это было ожидаемо: как подозревал Рабастан, его брат не сдался бы, будь у него наихудшая комбинация, просто ради того, чтобы не обрадовать соперников. В любом случае его старшему брату удавался и блеф, потому что, сколько бы Рабастан не следил за его первой реакций при виде карты, ничего понять не мог.
По заведенному порядку, следующим получить карту должен был он - и Лестрейндж медлил, прикидывая свои варианты. Если первая сдача ничего не значила, то вкупе со второй уменьшала шансы Рабастана на выигрыш в разы.
Он снова уставился на свои карты, придерживая их большим пальцем, чувствуя, как от него ждут решения - и медленно положил карты на стол рубашкой вверх.
- Мне не нужна карта. Я пасую.
И хотя это значило, что ни один из его фантастических проектов-желаний - поездка в Румынию, допуск к фамильной библиотеке Малфоев, разрешение восстановить Восточную башню и переоборудовать ее в полноценную лабораторию, ручательство за него в немецком отделении Гильдии рунологов, выяснение секретов зельеварения - не сможет осуществиться, он все равно почувствовал облегчение.

Самоуверенность Рудольфуса вновь вызвала усмешку Долохова. Ему случалось играть и на метлы, и на пару галеонов - и его опыт за карточными столами даже не снился старшему сыну Рейналфа, но сейчас он чувствовал истинный азарт, подкрепляемый горячим и далеко не безобидным желанием указать Рудольфусу, что не все в этом мире выстраивается к его удовольствию.
Он сдвинул колоду, быстро смешал две части карт, снова сдвинул и сдал Лестрейнджу еще одну карту, не задержав на ней взгляд, а затем обратился к остальным.
Рабастан спасовал - не так горяч, не так азартен, зато осторожен и действует лишь по мере необходимости. Пожалуй, его поступок не вызвал большого удивления: младший Лестрейндж не стал бы цепляться за неудачную сдачу, куда больше опасаясь проиграть, чем желая выиграть, и Антонин кивком подтвердил его выбытие, чтобы перевести взгляд на Северуса.
Зельевар был наиболее таинственной фигурой за столом, и Долохов не мог даже приблизительно предсказать, как тот поведет себя, а потому с любопытством ждал - но карту сдал с тем же ровным выражением лица.
Если у Снейпа хорошие карты, Рудольфуса это окончательно выведет из себя, однако Антонин с интересом предвкушал итоги, приняв и пас Малфоя.
Осторожность Люциуса тоже не удивляла, и Антонин оглядел оставшихся игроков, и лишь за тем отложил колоду, небрежно сбросив карту себе.
Медленно перевернул сначала ее, а затем две другие, уже известные ему.
[dice=1936-7744-26]