Марчбэнкс требует от него невозможного - так иногда кажется Рабастану, с каждым днем работы в Отделе магического сотрудничества все сильнее убеждающемуся, что начальница ненавидит всех, абсолютно всех своих подчиненных.
Например, эта справка по вопросу закрепления за кентаврами статуса магических существ, которую она требует от Лестрейнджа в двухдневный срок - если это не открытое издевательство, то Рабастан безродный маггл.
История борьбы за права кентавров уступает, пожалуй, лишь гоблинским восстаниям - и Лестрейндж, дописывая восемнадцатый лист пресловутой справки, практически уверен, что не успеет закончить в срок, и забирает документы с собой, покидая Министерство около семи вечера. Он бы предпочел задержаться в Отделе, потому что работать в Лестрейндж-Холле в присутствии Рудольфуса, Беллатрисы и Долохова не смог бы, наверное, и самый упорный трудяга, но у него нет выхода - вечером возможен рейд.
Мотаться по Каминному Залу Министерства с горящей Меткой, думая, куда отложить недоделанную работу - Рабастан уже был в такой ситуации и не хотел повторения. Уж лучше в нарушение правил "забыть" сдать архивные документы в Архив - с ведьмам, работающими там, Лестрейндж наладил теплые деловые отношения, и они закрывали глаза на подобные мелкие огрехи, случающиеся за последний год все чаще и чаще: обязанности Пожирателя Смерти ширились и множились бесконтрольно, мешая Рабастану в его нормальной, дневной жизни.
Впрочем, на этот раз его не так уж сильно раздражает необходимость доделывать проклятую справку дома: кентавры распространены и в Центральной Европе, и он вполне может вставить пару абзацев текста со ссылками на работника Министерства Магии Болгарии, коим по счастливой случайности является Долохов.

Дождавшись окончания ужина, который протекал в далекой от тепла обстановке - кажется, между Беллатрисой и Рудольфусом опять пробежал черный нюхлер - Рабастан отправляется вслед за братом и Антонином Павловичем в гостиную, на ходу приказав убирающему остатки трапезы домовику принести ему кожаную папку со стола в его комнате.
И, пока Рудольфус инспектирует бар, поспешно занимает кресло с наилучшим освещением.
Появившийся кстати эльф приносит необходимое, и Рабастан, практически утерявший интерес к происходящему, углубляется в очередной абзац витиеватого текста. Ровно до того момента, как Рудольфус высказывает очередную нелепую мысль.
- Повторяющаяся траектория аппарации оставляет более заметный и длительный след, - скучно поясняет Младший, отрываясь от своих пергаментов. - Чем больше магов совершают перемещение одним и тем же маршрутом, да еще и практически одновременно - тем проще отследить конечные точки траектории. Конечно, когда аппарация происходит из ненаносимого поместья, возникают проблемы с отслеживанием, но они решаемы. При желании.
Он потирает лоб и возвращается к своим бумагам, не дожидаясь окрика брата.

Отредактировано Rabastan Lestrange (10 апреля, 2015г. 10:03)

Для Долохова Лестрейндж-Холл навсегда стал местом, с которого для него началась Англия, когда он впервые аппарировал по приглашению хозяина имения - почти тридцать лет назад.
Впрочем, кто считает, но Антонин Павлович привязчив к местам и людям, а потому не готов променять мрачноватую обитель покойного Рейналфа и его сыновей на любую гостиницу. Да и время от времени его визиты в Англию должны оставаться в тайне.
Например, этот. Хотя подобные рассуждения на милю отдают паранойей, вовсе ни к чему, чтобы какой-нибудь ушлый аврор однажды благодаря Мерлинову озарению или просто удаче сопоставил официальные визиты Антонина Павловича в Англию и нападения Пожирателей Смерти и пришел к нежелательным выводам.
А потому сегодняшнее пребывание Долохова в Англии окружено тайной - знают о нем лишь хозяева гостеприимного поместья и Милорд.

За ужином от игривого настроения, сопровождающего Беллатрису на тренировке, нет и следа: Долохов понимает, что дело в мрачном Рудольфусе, но с присущей ему тактичностью, граничащей с равнодушием, делает вид, что не замечает прохлады между супругами. Насколько он помнит, в этом доме подобное не редкость - а ему действительно есть, что вспомнить.
Но едва мужчины остаются предоставлены сами себе в гостиной, атмосфера меняется. Антонину кажется, что оба Лестрейнджа пребывают в нетерпении, и если энтузиазм Рудольфуса он еще может понять, то желание младшего брата главы рода остается загадкой.
Долохов занимает привычное место в углу потемнее, откидываясь на спинку кресла и наблюдает за вялотекущей беседой. Любезно предложенный хозяином бар оставляет его равнодушным. Того вина, что он выпил за ужином,в полне хватило бы, чтобы расцветить вечер - особенно в ожидании Вызова.
Метка молчит, едва заметно напоминая о себе легкими движениями змеи на коже.
Появление Малфоя в сопровождении Северуса Снейпа, талантливого и перспективного полукровки - а впрочем, в борьбе за чистоту крови найдется место любому - нарушает привычный ход вечера.
- У кого может возникнуть желание отследить перемещения из ненаносимого Лестрейндж-Холла? А главное, у кого может появиться такая возможность? - насмешливо растягивая гласные, произносит Долохов, поднимаясь на ноги и выходя к камину, чтобы поприветствовать появившихся магов. - Мистер Малфой, мистер Снейп. Доброго вечера. Несомненно, с вами он станет светлее.
Он чуть улыбается, разглядывая лощеного Малфоя и его сумрачного спутника. Удивительная компания.
- Как Министерство? Министр уже ест с ваших рук, Люциус? - светские таланты Малфоя были притчей во языцах по всей Англии, и поговаривали - по крайней мере, как слышал Антонин, - что Люциус займет кресло Министра через десяток лет. Если не сваляет дурака, конечно.

Заумное бормотание Рабастана оставляет Рудольфуса равнодушным - таких пояснений брат мог нагородить хоть десяток на одном дыхании, но это не означает, что Рудольфус должен к ним прислушиваться.
Он точно знает - аппарировать всем вместе удобнее. Нет ничего хуже, чем когда соратники начинают появляться то здесь, то там, так и норовя подставиться под случайное проклятие. 
Однако развить эту мысль, а заодно заткнуть слишком много болтающего брата, Рудольфус не успевает - жалуют приглашенные гости. Малфой, воплощение самодовольства, и Снейп, выглядящий не особенно довольным честью находиться в Лестрейндж-Холле.
- Приветствую, господа. Располагайтесь, - Рудольфус лениво машет в сторону бара. Вечер может оказаться и довольно скучным, если не приложить усилия - а огневиски оказывается неплохим подспорьем для тех, кто сам хочет веселья. Впрочем, напоминает он сам себе, лучше не отправляться в рейд мертвецки пьяным. Так скоро отправляться за отцом он еще не готов.
Материковая светскость Долохова ему неинтересна: он достаточно наслушался, насколько витиевато может изъясняться Антонин. Это от позерства, считает Рудольфус, не слишком поддающийся впечатлению - весь этот показной аристократизм ему кажется отчасти смешным, а отчасти - глупым, но даже со всей его самоуверенностью Рудольфус не собирается связываться ни с тем, ни с другим. Малфой, в конце концов, финансовый гений, а Долохов не случайно глава боевки.
Зато Снейп - другое дело.
Лестрейндж опускается в кресло напротив мрачного гостя, подливает коньяка и сверлит взглядом полукровку, пришедшегося Хозяину по душе. Что же в нем такого, в этом Снейпе.
- Коньяк недостаточно хорош, мистер Снейп? - неожиданно уточняет он без тени улыбки, продолжая рассматривать гостя.

Северус не любил внимание к своей персоне, но всю жизнь почему-то оно его преследует в той или иной манере. И он старается не ловить настойчивый взгляд Рудольфуса, чтобы не давать ему повода продолжить, но безуспешно.
- Коньяк не входит в круг моих интересов, - равнодушно отрезает Снейп. Возможно, главе рода это не понравится, но ведь и он тут не за тем, чтобы заслужить благосклонность Лестрейнджа. Он уже заслужил признание великого мага, и поэтому может находиться здесь.
Да и ему гораздо интереснее слушать разговор Малфоя и Долохова или мимолётные упоминания о Нарциссе и книгах, чем «наслаждаться» гостеприимством Лестрейнджа-старшего. Кто-то развивает потенциал юных магов и готовит достойных последователей Лорда за сотни миль отсюда, когда его не окружают в таком количестве ярые сторонники Волдеморта, а они сидят тут и греются у камина, ближний круг, с коньяком и картами. А Игорь сквозь снега и метели… Впрочем, это явное преувеличение, но на Дурмстранг очень хотелось посмотреть, на эту твердыню тёмной магии. И узнать об опыте Каркарова. Снейп всё больше находил магов из континентальной Европы как минимум сносными. Среди них как будто меньше было психопатов вроде мародеров или чопорных любителей продемонстрировать всем свою жестокость или наоборот высокие идеалы добра, когда до этого никому не было дела.
Светские беседы подошли к концу. А то Снейп уже начал сомневаться, где находится. Оставалось только погоду обсудить и детишек, если бы они у кого-то были. А ведь тут могла бы сновать пара-тройка лестрейнджиков, а то и все четверо, и это не предел. Но тогда бы впечатлительный зельевар сюда ни ногой.
Северус обвёл взглядом ещё раз всех присутствующих, как бы оценивая, на что собирается сейчас согласиться, и снова посмотрел на озвучившего вопрос Антонина.
- Почему бы и нет, - пожал он меланхолично плечом в своей манере. Снейп редко, если не никогда, во что-нибудь играл, будь то квиддич, плюй-камни, покер или даже шахматы. Но редкие партии с азартными друзьями, которые пытались сделать нормального человека из забитого мальчика в школе, иногда и вовсе приводили его в восторг, когда каменное лицо книжного червя в очередной раз сбивало их с толку и заставляло совершать необдуманные действия. Однако рациональным оправданием для такой невиданной роскоши была, конечно же, неоспоримая польза для развития мышления.

Заручившись небрежным, но любезным согласием Люциуса передать упомянутую книгу Нарциссе, Рабастан утерял интерес к этой теме - с Нарциссой они обсудят позже в переписке все, что покажется им занимательным, а пока, здесь, среди этих людей ритуальная магия кажется архаичной и не заслуживающей внимания. Впрочем, есть еще Снейп, упрямо отказывающийся от коньяка, который теперь плотно ассоциируется с Лестрейндж-Холлом - даже при жизни отца такого не было, а Рудольфус будто поставил себе целью побивать личные рекорды по степени опьянения.
Рабастан тоже не интересуется алкоголем - но сегодня в фокусе восприятия брата не он, и даже его не слишком изящный маневр в попытке перевести мысли Рудольфуса на другую тему терпит крах.
Зато Долохов оказывается куда удачнее, предлагая развлечение подстать коньяку.
Рабастан задумывается - игра в карты привлекательной ему кажется лишь в некоторых случаях и с точки зрения некоторых альтернатив, но сегодня вечер именно такого случая: иначе он вовсе не уверен, что высидит в гостиной вечер, выслушивая либо горячие декламации во славу чистоты крови - как будто кто-то здесь придерживается иной точки зрения - либо наслаждаясь отвратительным поведением напившегося брата.
При упоминании баккары и блэкджэка он фыркает - вот уж ни ума, ни фантазии у Рудольфуса. Уж если садится за карты, чтобы убить вечер, так почему бы не покер. Все какая-то имитация интеллектуального занятия.
  - Покер звучит любопытно, - негромко отметил Рабастан, собирая свои пергаменты и с чувством глубокого удовлетворения захлопывая чернильницу - он дописал эту несчастную справку, Марчбэнкс будет - должна быть! - довольна, и теперь готов хоть в покер, хоть в рейд.

Пока господа Пожиратели собираются вокруг карточного стола, Долохов изучает карточную колоду, доставленную домовиком. Колода, не иначе, раритетная, даром что нераспечатанная - Рудольфус, как выяснилось, любит эффектный жесты ничуть не меньше Малфоя, хотя и иронизирует по поводу Люциуса.
Кивком соглашаясь быть сдающим, Антонин Павлович вынимает из гравированной деревянной коробки колоду, снимает узкую ленту. Будь он в одном из излюбленных казино Бухареста - проверил бы колоду на крапление, дурмстранговская школа давала неплохие навыки по части как наложения чар, так и обнаружения любых подобных манипуляций, но в доме Лестрейнджей подобное могло быть принято за оскорбление, а терять поддержку одного из славных родов в разгар войны не хотелось.
Руководствуясь этими соображениями, Долохов лишь высказывает пару дежурных комплиментов тонкости явно ручной разрисовки карт: для этого ему даже не приходится кривить душой, работа и правда высочайшего уровня.
- Покер, Рудольфус. Покер - вот что может захватить без остатка. Покер, брак и война, - Долохов проворно тасует колоду, позволяя картам свободно перелетать из одной руки в другую, сдвигает и сдвигает стопку, равномерно встряхивает, перемешивая плотные разрисованные листы. - И пусть одному из нас сегодня повезет.
Антонин демонстративно не достает кошель - в кругу джентльменов принято верить на слово, в кругу английских джентльменов нет необходимости даже упоминать об этом. Карточный долг - долг чести, усмехается мысленно Долохов, вспоминая несколько действительно забавных ситуаций, когда этот тезис опровергался легко и непринужденно.
Впрочем, он тоже предпочитает играть на интерес - иначе азарт сглаживается, превращается в унылое полуспортивное мероприятие. Портит весь эффект.
- Минимальная ставка, господа? - Антонин Павлович раздает по пять карт, рубашкой вверх, с почти чувственным удовольствием ощущая скользящую гладкость бумаги под пальцами.

До своих карт Рабастан даже не дотрагивается - наблюдает лениво за манипуляциями Антонина Павловича, вновь и вновь прокручивая в мозгу только что написанный текст - не закралась ли ошибка, нет ли неверно или двусмысленно сформулированной фразы. Он практически уверен, что фактологически все верно, но так ли он расставил акценты? Взял ли сразу правильный тон - он прекрасно осведомлен, сколько оттенков есть у самого завалящего формального бюрократического языка документации...
Все это волнует его куда сильнее, чем предстоящая партия - и практически так же, как возможный рейд.
Но, как он и думал, в присутствии брата о работе можно забыть, так что Рабастан позволяет себе только в мыслях пройтись еще раз по основным тезисам отчетной записки.
Он бы вот еще поспрашивал у Снейпа, не слышно ли чего о Мальсибере и Эйвери, те дружны были по факультету, но бывший слизеринец кажется не слишком готовым к общению и его отчасти можно понять - вечер в чертогах Рудольфуса не является преференцией даже для его младшего брата.
Насчет минимальной ставки Рабастан не заикается - у него своя тактика игры, заключающаяся в том, чтобы вовремя пасовать, оставаясь в незначительном проигрыше и не тратя ни силы, ни фантазию на идиотскую карточную игру. Ладно еще хоть покер, а то играли бы в блэкджэк.
- Мистер Малфой, - снова пристает он к Люциусу, чтобы скоротать время до начала игры, но продолжить не успевает: Рудольфус фонтанирует идеями.
Идеей - но зато какой.
Неожиданно даже для самого себя Рабастан чувствует прилив интереса - мало ли, что можно загадать. Мало ли, что можно узнать, получить... Ставка неоригинальна от слова совсем, но смысл-то и не в оригинальности - определенно, Рудольфус что-то задумал.
Рабастан сомневается. Задумки брата редко кончались чем-то хорошим, а уж чем-то хорошим для Рабастана и вовсе никогда, чего стоит его женитьба на этой Беллатрисе, и Младшему есть, чего опасаться. Но, с другой стороны, такой соблазн - порыться в библиотеке хозяина Малфой-мэнора, к примеру. Или получить ингредиент для особо сложного зелья, если не все зелье в уже готовом виде... Или каникулы в Румынии - Долохов наверняка может устроить ему экскурсию в Дурмстранг и не сможет отказаться, прикрываясь делами.
Долг чести, а как же.
Эти соображения заставляют Младшего поочередно оглядеть всех остальных участников игры в поисках реакции на слова Рудольфуса - первым выражать согласие он не торопится.

Уточнения Снейпа вызывают у Рудольфуса смешок - предположение, что кто-то откажется выполнить уговор, кажется ему и смешным, и абсурдным одновременно: неужели этот мрачный аптекарь не сталкивался с банальной игрой на желание в факультетской гостиной? Лестрейнджу казалось, что понятие "долг чести" усваивается еще в школе, а вот на тебе - такой вопрос, в лицо, да еще в кругу тех, кто повязан с ним играми куда более опасными, чем эта невинная забава.
- Не доверяете нам? - отрывисто отвечает вопросом на вопрос Рудольфус, пытаясь прочесть ответ в невозмутимом взгляде Северуса Снейпа.
Брат, на которого он смотрит следующим, как обычно поглощен собой - иногда Рудольфусу хочется как следует встряхнуть Младшего, возвращая его к происходящему, но сейчас не время демонстрировать особые братские отношения, и он подавляет педагогические порывы, коротко кивая на слова Долохова.
- Да, да,  - нетерпеливо бросает он Люциусу. - Если проиграют двое - значит, победителю повезло вдвойне. Трое - втройне. Давайте увеличим профит и придадим игре вкус.
Снова возвращает внимание Снейпу, чуть наклоняется над столом, чтобы их лица оказались на одном уровне.
- Мистер Снейп, условия договоров, заключенных в моем доме, исполняются. Хотя бы для того, чтобы не посрамить честь дома. Но если вы беспокоитесь, что один из здесь присутствующих может отказаться выплачивать проигрыш, то я выслушаю ваши варианты обеспечения. Каких гарантий, кроме доверия, хотите вы? - он мрачно разглядывает Снейпа, отставляет стакан и тянется к картам.

[dice=3872-7744-26]

Ставки всё повышались, но даже это не могло отвлечь азартных игроков от снейповской дотошности. Что ж поделать, если он в принципе людям не доверяет, от этого никуда не денешься. Да и чем больше он узнавал окружающих теперь его магов, тем чаще ёкало неприятное чувство холода и тревоги внутри. Но он отмахивался упорно от этой настойчивой сигнализации интуиции.
Северус взглянул на свои карты, никак не реагируя сперва на происходящее вокруг. Тут редко спрашивают его мнение, а если это вдруг случается, то лишь из вежливости или профессиональной необходимости. Он продолжал вглядываться в изображения на картах, кривя губы так, словно это было нечто назойливое, и сложил их перед собой в аккуратную стопку, накрывая сверху руками.
- Дело не в слове, в прочности которого я не сомневаюсь, - ответил он лениво Люциусу, словно они тут сидели вдвоём, не спуская взгляда со своих пальцев поверх карт. – А в разночтениях в этих самых словах. И как результат – иной исход.
Да, Снейп, ты король занудства и неуместности, и школа тебя ничему не научила. Он вздохнул: порывистый Лестрейндж опять вспомнил о его существовании. Северус проводил взглядом отставленный хозяином дома бокал. Это можно считать хорошей приметой.
- Ещё раз повторюсь: я не подразумеваю отказ, - сдержанно ответил зельевар. Его порядком начинало злить, что каждый при виде тщедушного невзрачного юноши считает своим долгом заподозрить его в отсутствии каких-либо понятий кроме пожизненного ботанизма. – Контракт, обет, огласка, что хотите.  – Снейп пожал плечом и откинулся на спинку стула, всё ещё держа кончики пальцев на картах и на секунду едва усмехнувшись уголком рта. - Впрочем, я не настаиваю, если для вас это настолько больной вопрос.

[dice=3872-3872-26]

С возрастающим от слова к слову удовольствием Долохов следил за пикировкой старшего Лестрейнджа и юного Снейпа. Мальчишка себя в обиду не давал, и, зная норов Рудольфуса, в комнате отчетливо потянуло дуэлью - очень не по-английски, зато куда привычнее Антонину.
Впрочем, был нюанс, который не давал ему насладиться доведением ситуации до ее логического завершения - недовольство Милорда, устрой они свару, коснулось бы каждого. Организация могла добиться успеха лишь тогда, когда мелкие межличностные конфликты не затмевали цели, не мешали, а сейчас двое удостоенных доверия Повелителя не могли прийти к согласию даже по поводу обеспечения карточного проигрыша.
- Джентльмены, - жестко пресек Антонин попытки Рудольфуса ответить на очередную ремарку Снейпа, таящую в себе немало яда,  - ваш спор недостоин носителей Метки. Мы стоим на пороге решительного удара по магглолюбцам и их идеалам, так самое время перестать забывать о том, что вам подвластно по праву рождения.
Сделав паузу, чтобы его слова дошли до каждого, он медленно кивнул мрачному аптекарю, а затем, с тем же выражением, хозяину дома.
- Мистер Снейп прав в том, что оговаривает условия игры. То, что некоторым из нас кажется само собой разумеющимся, требует уточнений не меньших, чем иные правила. Слова - всего лишь слова, и поверьте, я говорю так, не желая оскорбить ни одного из присутствующих. Напротив, я не сомневаюсь, что проигрыш будет оплачен в соответствии с договором, так дадим же самой магии, к которой мы обращаемся и словом, и делом, закрепить этот договор. Северус, вы знакомы с некоторыми полезными функциями родовой магии? По счастливой случайности мы все находимся в родовом поместье Лестрейнджей, и все мы так или иначе являемся частью других чистокровных родов - я же не ошибаюсь, Северус, и ваша матушка не была отчуждена от магии своего рода, вступив в брак? - в его голосе нет ни тени насмешки или презрения - среди здесь собравшихся Долохов не хуже Снейпа знает, каково это: добиваться признания самостоятельно. - По слову Рудольфуса мы заключим нечто вроде магического контракта, не прибегая к дополнительным заклинаниям или ритуалам. Вам же известна процедура, Рудольфус?
В продолжение речи Антонин осторожно поглаживал шелковистую рубашку карт и, замолкнув, чуть приоткрыл сдачу над столом, бросая короткий взгляд на выпавшую ему комбинацию. Затем с тем же выражением на лице поднял глаза на Рудольфуса.
[dice=9680-1936-26]

Несмотря на то, что он внимательно следил за лицами присутствующих, определить, насколько успешна была первая сдача, ему не удалось - между тем, у него самого на руках была не самая удачная комбинация.
Рабастан прикидывал шансы то так, то эдак, искренне надеясь, что остался внешне невозмутим, но пока по всему выходило, что вероятность его выигрыша будет крайне мала, и, таким образом, оставалась проблема с проигрышем - исполнять желания кого бы то ни было не хотелось от слова совсем.
Лестрейндж не обратил внимания на накалившуюся атмосферу - с его точки зрения, Рудольфус еще был любезен и гостеприимен, не хватался за палочку и вообще пока, кажется, был настроен сохранить вечер в рамках приличий. Рабастан отчасти догадывался, что виной тому ожидаемый вызов - в противном случае Рудольфус уже давно бы сорвался с цепи, но пока - в семьдесят девятом - Рудольфус иной раз проявлял признаки адекватности, и его младший брат считал, что проблема не так серьезна, как могло показаться.
Уловив, однако, как брат поднимается с места, Рабастан бросил свои размышления и поднял голову, прислушиваясь. Рудольфус обошелся Малым словом - но в свидетели магию призвал и собирался закрепить устный договор круговой порукой. Насколько знал Рабастан, в случае невыполнения условий договора, у нарушившего их мага могли начаться проблемы с самой волшебной палочкой - небольшие, но в критической ситуации способные стать фатальными.
Он помедлил - ему вообще не очень нравилась идея доводить банальную карточную игру до подобного - но все же вытащил из ножен деревяшку и аккуратно положил на стол, неподалеку от палочки Рудольфуса: в конце концов, это было его обязанностью - следовать за братом.
- И мне карту.
В конце концов, кое-какие шансы выиграть у него еще были.

[dice=3872-7744-26]

Бросок Люциуса Малфоя.
[dice=7744-5808-26]