Душа человека - потемки.
маленькие истории и различный хлам душевного мира Элизабет Нэльсон
Отредактировано Elizabeth Nelson (13 марта, 2015г. 15:18)
Тихий омут
Страница: 1
Сообщений 1 страница 20 из 20
Поделиться113 марта, 2015г. 15:16
Поделиться214 марта, 2015г. 02:48
Маслом.
В маленькой спальне Элизабет пахнет красками и цветами. Когда ты волшебница, за крошечным садом на подоконнике не так уж сложно следить. У окна, приоткрытого в честь неминуемого торжества апреля, стоит мольберт, на столике рядом - краски, различные тюбики, палитры, кисти, салфетки, кружка с давно остывшим чаем.
Элизабет держит кисть прямо рядом с носом, периодически отбивает ее кончиком на щеке какой-то ритм. Через окно в комнату льется нехитрая мелодия недавно вышедшей песенки, которую то и дело крутят по радио в кафе, занимающем первый этаж дома.
Она рисует уже несколько часов; рядом на пол небрежно брошены первые наброски карандашом и тушью, но это все не то. Ей хочется написать его маслом, передать цвета и сделать это предельно точно. За месяц кое-какие детали ускользают из ее памяти, даром, что она с жадностью вглядывалась в его лицо в последний момент их встречи.
Сосредоточенно сдвинув брови и закусив губу, Элизабет в третий раз исправляет изгиб переносицы. Одно исправление тянет за собой другое, и так по кругу. Нетронутыми остаются только глаза - уж их-то она хорошо запомнила.
Белоснежный Кай - один из трех ее котов - лениво наблюдает за хозяйкой, недовольно помахивая пушистым хвостом. Элизабет давно пора бы отвлечься и покормить своих проглотов, но ей не хочется оставлять холст. Так бывает всегда, когда ее захватывает работа, она просто не может остановиться, пока не вынуждают обстоятельства или - если речь идет о книге - она не обнаруживает себя на последней странице.
На этот раз Элизабет откладывает кисть, когда в комнате становится недостаточно дневного света. Она оттирает руки салфетками, поглядывая на результат своих стараний: в сумерках портрет кажется более мрачным, а глаза смотрят задумчиво и равнодушно. Словом, работа становится ближе к оригиналу.
Элизабет усмехается и, подхватив на руки сопротивляющегося Кая, идет на кухню. Апрельское тепло обманчиво, и как только солнце садится, в квартире становится ощутимо прохладнее. Приходится стягивать рубашку и надевать мягкий желтый свитер.
Накормленные коты довольно заняли весь диван, Элизабет выкрадывает у них плед и устраивается в кресле, подобрав под себя ноги. Берет со столика раскрытую книгу - зачитанные до дыр "Гордость и Предубеждение", она могла бы пересказывать ее наизусть. И все равно нет-нет, да перечитывает от корки до корки.
Джекил - темно-серий в полоску - решает, что диван хорошо, а ноги хозяйки на порядок лучше, тем более к ним прилагается почесывание за ухом. Элизабет увлечена книгой, но по привычке гладит кота свободной рукой.
В комнате все еще приятно пахнет краской. Она специально не закрыла дверь в спальню, ей нравится этот запах.
Кот урчит и переворачивается, отводит уши назад, как будто прислушиваясь.
Элизабет слишком увлечена визитом мистера Дарси к приболевшей мисс Бэннет, и еще не поняла, что усталый филин принес ей короткую записку с пометкой "Срочно".
Отредактировано Elizabeth Nelson (14 марта, 2015г. 02:54)
Поделиться320 марта, 2015г. 12:19
Барсучья нора.
Квартира Элизабет находится в непосредственной близости от Мунго, в самом центре Лондона, в одном из невысоких старых домов. Квартира выкуплена в долгосрочную, рассчитанную на 125 лет аренду, и подарена Элизабет родителями в честь окончания стажировки и начала работы как колдомедика. Элизабет до сих пор чувствует некоторую неловкость по этому поводу.
Долгие и непростые годы учебы принесли Элизабет престижную профессию, финансовую независимость и возможность обустроить квартиру по своему усмотрению. В том числе без зазрения совести завести трех котов.
В моменты особенной ностальгии по Хогвартсу Элизабет ласково называет свою квартиру барсучьей норой, хотя приятной округлостью Хаффлпаффской гостиной она не располагает. Здесь все скорее по-маггловски современно, чем по-хогвартски уютно. Стоит отметить, что явных признаков проживания в квартире именно волшебницы нет, даже колдографии зачарованы таким образом, чтобы казаться обычными фотографиями на случай прихода в гости друзей-магглов.
Квартира расположена на третьем этаже, окно кухни и балкончик выходят на довольно оживленную днем и совершенно пустынную ночью улочку. Так как ночью там мало, кто ходит, никто не спешит заменить периодически мигающую лампочку в фонаре прямо напротив окон Элизабет.
На вход наложены некоторые охранные чары. В квартиру не может аппарировать человек, которого не приглашала сама хозяйка.
Примерная планировка
Кухня. В светло-сиреневых тонах, большое окно, стол и стулья из светлого нелакированного дерева. Шкафчики забиты ингредиентами для зелий, засушенными травами, банками-склянками и набором "все-для-выпекания-крутых-тортов". Котлы хранятся в узком подобии кладовой. Подоконник довольно широкий, чтобы котам было удобнее спать. В холодильнике практически всегда есть торт.
Гостиная. Светлая, просторная, уютная. Наполнена дорогими сердцу мелочами: очень много фотографий (с семьей, бывшим мужем, в т.ч. свадебная, с друзьями и, конечно, с котами), небольших рисунков, статуэток, шкатулочек, целая полка занята фигурками из комиксов. В гостиной большой книжный шкаф, в книгах нет единства: от Ремарка до Батильды Бэгшот, от "Джейн Эйр" до "Психологии гиппогрифов", от истории Древнего Рима до мемуаров солисток "Ведуний", огромное количество книг и справочников по медицине, как магической, так и маггловской. Большая полка отведена под комиксы, в большинстве своем посвященных вселенной DC. Словом, шкаф ОЧЕНЬ большой.
Здесь же широкий диван, который раскладывается в случае прибытия гостей. Завален подушками, игрушками в виде барсуков и спящими котами.
На журнальном столике полно, собственно, журналов (по медицине) и свежих выпусков "Таймс" и "Пророка".
У окна на полу большой горшок с фикусом, на Рождество украшается мишурой и лентами.
В комнате несколько светильников, Элизабет выбирает освещение по настроению или просто выпускает шары света из палочки.
Спальня. Большая и светлая, так как является еще и студией. Здесь Лиз рисует, то есть может проводить в спальне часы напролет. Мольберт стоит у окна, рядом шкафчик со всеми художественными принадлежностями. На стенах висит парочка ранних картин, просто пейзажи Ирландии, где Лиз в детстве проводила летние месяцы.
На стене же - знамя Хаффлпафа. И постер с Колином Фёртом.
Кровать широкая, мягкая, опять же завалена подушками. На прикроватном столике ночник и пара читаемых на данный момент книг. "Гордость и предубеждение" живет именно на этом столике.
В спальне стоит большое зеркало в полный рост, рядом с гардеробом. Вещей у Лиз непростительно много и ей почти что за это стыдно. Практически все вещи - маггловские, она не понимает магические представления о моде.
-----------------------
| Коты - важная часть жизни Элизабет, и важнейшая составляющая уюта ее квартиры. |
Мистер Бингли - 7 лет, рыжий, пушистый. Подобран котенком, бегал возле Мунго и истошно орал. Муж был в шоке, когда Элизабет притащила это грязное вопящее создание в дом, однако вскоре и сам проникся к Мистеру Бингли, они подружились. Рыжий, потому - Бингли. Будь Элизабет чуть более вовлечена в магический мир, назвала бы "Мистером Уизли", но куда там. На каноничного Чарльза Бингли кот не тянет: характерный, ворчливый, порой злобный и наблюдательный. Свое место не уступит, из миски ест первым. Активно шефствует над остальными, пробует брать командование и над Элизабет, но безуспешно. Любит смотреть на себя в зеркало, но тут же отбегает, если кто-то за ним наблюдает. Подоконник - его царство. Кухня - его империя. Не любит сидеть на руках, но любит ненавязчивое внимание к своей персоне. С трудом принимает чужаков, терпеть не может всех друзей Элизабет. Подобострастен в отношении ее бывшего мужа, рядом с ним резко становится милым рыжим котенком, лезет на ручки и урчит. Лицемер. Эгоист. За свое - убьет. Элизабет тоже считает своей.
Прямая речь: "Моя хозяйка - сущая дура. Сначала притащила в дом этого серого, потом белого, теперь еще и этого небритого мужика тащит. А не пора бы указать им всем на дверь? "
Джекилл - точный возраст неизвестен, предположительно около шести-восьми; темно-серый; пушистый. Элизабет подобрала Доктора Джекилла уже взрослым - его сбила машина. Две недели выхаживала, порой думала, что кот уже не придет в себя. Однако вот уже четыре года Джекилл ("Доктор Джекилл" оказалось слишком длинным, при живом-то Мистере Бингли) счастливо живет и соседствует с упомянутым Бингли. В отличие от рыжего, Джекилл - пример спокойного, рассудительного кота. Никакой спешки, никакой паники, никаких криков. Джекилл демонстрирует чудеса понимания Элизабет: не лезет под руку, когда та зла; приходит к ногам, если той нужна поддержка. Негласный лидер, разум кошачьей братии, внимательный, заботливый, дружелюбный, благодарный.
Прямая речь: "Надо бы потолковать с Бингли, он выставляет нас в неприятном свете. Крошка Кай пока не привык к людям, ничего, я смогу его успокоить. Пожалуй, начну с Кая, рыжего все равно сейчас за хвост с кухни не вытянешь, и как не стыдно подслушивать."
Кай - 1 год, белый, непушистый. Кай попал к Элизабет еще совсем крохой, с закрытыми глазами. Его сносили в водосток ливневые ручьи, прибивало к тротуару. Элизабет выходила его, но Кай до сих пор остается очень скрытным и пугливым. Предпочитает быть один, держится в стороне от других котов, разве что Джекилл иногда ложится рядом. Нежно любит Элизабет, ее верный спутник в студии: другие коты не любят запах краски, однако после того потопа у Кая неважно с обонянием, и потому он любит наблюдать, как хозяйка рисует. Свое имя получил из-за белоснежной шерстки и разноцветных глаз - как будто в один из них попал осколок зеркала Снежной Королевы. Молчалив, умен, неконфликтен, за властью не гонится, внешне ко всему безразличен.
Прямая речь: "---"
Поделиться426 марта, 2015г. 15:26
Ирландия.
Килмайкл
Co. Уэксфорд, Ирландия
52.732185, -6.144116
Этот дом достался отцу бабушки Элизабет от дальней родственницы, умершей без наследника. Типичный загородный дом, использовавшийся как летняя резиденция или просто место, куда можно было сбежать от шума Лондона. Специально было выбрано уединенное место в сорока пяти милях на юг от Дублина. Ближайший жилой дом находится в пяти милях и тоже принадлежит магу, заезжающему сюда раз в пару месяцев. Здесь пахнет морем - оно всего в полумиле отсюда, шумит, ударяясь о скалы. Чуть дальше на юг - песчаная коса, утес, бесконечный плоский луг.
Дом построен из камня, но дедушка-маггл приложил немало усилий, чтобы немного разнообразить его фасад. Ничем особенно привлекательным для его внешнего вида это не закончилось, однако буйная растительность все сгладила. Поздней весной и летом дом напоминает каменную клумбу, весь увит плющем, розами и разнообразными сорными травами. То же касается и сада - не слишком большой, он отдан на растерзание подсолнухам, некогда бережно высаженным розовым кустам, диким яблоням и всему, что прижилось здесь за прошедшие десятилетия.
В доме два этажа. На первом располагаются библиотека, гостиная, обеденная комната, кухня, кабинет. На втором - три небольшие спальни, крохотная комната для прислуги и две ванные комнаты.
В доме три камина, два из которых несколько десятилетий не разжигались. Интерьер некогда представлял из себя классический ирландский стиль, сейчас же является своей бледной тенью, однако не лишен некоторого изящества и намеков на былую красоту. Кухня полностью переоборудована на современный лад, так как частенько используется Элизабет для экспериментов с зельями. Здесь же небольшая кладовая, где она хранит старые котлы, остатки ингредиентов и записи о своих попытках изобрести что-то полезное.
В доме на постоянной основе проживают два домовых эльфа - старый Хью и его сын Хьюберт. Когда Элизабет в детстве гостила у бабушки, эльфам приходилось прятаться, что крайне затрудняло их жизнь. Потому с Элизабет у них немного натянутые отношения, к тому же, она очень настороженно относится к эльфам как таковым, но старается быть с ними предельно вежливой.
Дом защищен от магглов, хотя вряд ли кто-то вообще сюда доберется. Тем это место и привлекательно.
Отредактировано Elizabeth Nelson (26 марта, 2015г. 15:29)
Поделиться529 марта, 2015г. 21:36
Бывший муж.
Aaron Ignatius Tuft, 29
- Эрон Игнатус Тафт;
- Рэйвенкло'85 [староста]
- чистокровен [мать - чистокровная ведьма из Германии]
- Министерство Магии, Отдел международного магического сотрудничества,
Международное бюро магического законодательства,
вопросы сотрудничества с Францией, Германией, Австрией и Лихтенштейном.
|
|
Биографическая справка
Своей целью с самого детства Эрон видит пост Министра Магии - что-то вроде семейного бизнеса. Министром была его бабушка Вильгельмина Тафт (1948 - 1959) и отец Игнатус Тафт (1959 - 1962). Цель оправдывает средства, и Эрон с детства привык жертвовать развлечениями и шумными компаниями в пользу упорной учебы и переписки с "серьезными людьми". Прекрасно воспитан, с детства много путешествовал, поддерживал близкие отношения с семьей матери из Германии - что в итоге помогло ему в карьере.
Был распределен на Рэйвенкло, где блистал значком старосты и занудством. Почитатель правил, регламентов, кодексов и прочих формальных вещей. Однако не фанатичен: никогда не снимал очки факультетам без серьезной причины. Ценит справедливость и всегда держит свое слово.
В теории - великолепный маг. На практике же не слишком силен в защитной и боевой магии, отчасти виной отсутствие практики, то же касается и зелий. Прекрасный дипломат и стратег. Специалист в области магического права. Говорит на нескольких языках, немецкий - в совершенстве. Привык работать головой, а уже потом - палочкой. Отличается неприкрытым обаянием и харизмой, которыми при надобности с легкостью пользуется в ходе переговоров.
Знает себе цену как специалисту, однако предпочитает не торопить события и к своей цели идет без лишней спешки. По его планам кресло Министра должно достаться ему к пятидесяти годам. Работает на репутацию, которая на данный момент безупречна. Окружен влиятельными людьми, поддерживает близкие отношения со всеми, кто рано или поздно может оказаться ему полезен. В дружбе избирателен, однако имеет нескольких близких людей, с которыми делится своими планами и бывает вполне откровенен.
Проживает в Лондоне, в небольшом доме, купленном к свадьбе. После развода не стал переезжать в жилье поменьше, его устраивает простор и уединенность, никто не отвлекает от работы. Большую часть времени проводит в своих кабинетах - либо в Министерстве, либо дома.
Не вступает ни в какие фракции, открыто не поддерживает ни одну из сторон. Если исключить радикализм и некоторые перегибы, согласен с философией ПС, так как считает чистокровных более достойными представителями магического сообщества. Интересуется историей магии, выписывает научные журналы, любит принимать участие в дискуссиях на тему природы магии и допустимых границах ее использования.
Привык добиваться своего, трудолюбив, стрессоустойчив. "Семь раз отмерь - один раз отрежь". Никогда не поступает необдуманно. Всегда имеет план "Б". Эмоции открыто демонстрирует только с близкими людьми и в кругу семьи. С ними же не прочь пошутить, съязвить, вступить в бессмысленный спор.
Любит внешние признаки своего высокого положения в обществе, однако не переходит черту, во всем предпочитает придерживаться меры.Важные даты:
15.09.1966 - день рождения
1978-1985 - Хогвартс
1985-1986 - стажировка в Министерстве Магии Англии
1986-1988 - обучение и стажировка в европейских Министерствах Магии (Франция, Германия, Австрия, Греция)
20.03.1988 - свадьба на мисс Элизабет Нэльсон
1988-1991 - младший сотрудник отдела международного магического сотрудничества
1991-1994 - сотрудник международного бюро магического законодательства
1991 - развод
1994-наст.время - главный советник главы отдела международного магического сотрудничества по вопросам сотрудничества с Францией, Германией, Австрией и Лихтенштейном
Из истории отношений Эрона и Элизабет
Весь последний год они сталкивались в библиотеке. Он проводил здесь свободные часы и ранее, а вот она зачастила именно сейчас, очевидно из-за подготовки к СОВ. Рыжая девчонка с Хаффлпаффа, местная звезда квиддича. Они учились на одной параллели, но до этого года - до того, как она не зачастила в библиотеку - Эрон даже не интересовался, как ее зовут.
- Тебе еще нужен этот справочник, Элизабет? - ему он, словом, тоже не нужен. Но какая еще может быть причина для разговора в библиотеке.
- Нет, можешь взять, Эрон, - она машет головой слишком резко и говорит слишком громко.
- Ты изучаешь лечебные зелья? Зачем? - он берет в руки справочник, размышляя, почему бы ей не заняться непосредственно подготовкой к экзаменам.
- Собираюсь стать колдомедиком, - кажется, вопрос ее не удивляет, но выглядит она заинтересованной.
- Хорошая цель. Тебе придется сдать пять СОВ на Превосходно, - теперь заинтересованным кажется уже Эрон. Девчонка явно амбициозная и уверенная в себе. Раньше он не обращал на это внимания.
- И я их сдам.
Элизабет улыбается, захлопывает несколько книг, сворачивает мелко исписанный пергамент.
- Можешь звать меня Элли. Все так зовут, - она бросает пергаменты и перья в сумку и протягивает руку для рукопожатия. - Еще увидимся.
Эрон возвращается к своему столу, получает убийственный взгляд от библиотекарши. Дописывает пару конспектов, возвращает книги на полки.
Амбициозность, уверенность в себе, ум, старательность, обаяние, дружелюбие, внешняя привлекательность.
Кажется, он нашел приличную кандидатуру на роль жены будущего Министра Магии.----------------------
- Находишь это смешным? - Эрон мрачно оглядывает прыскающую от смеха девушку, поправляет ворот рубашки. - Ты же сама сказала прийти в маггловском.
Если бы не ее слова, он бы ни за что не надел это. А теперь она стоит и смеется. Эрон хмурится, но продолжает чувствовать себя уверенно.
- Прости, прости, ты чудесно выглядишь, правда, - Элизабет с трудом перестает смеяться. - Просто никогда не видела тебя в пиджаке. Тебе идет. Вот правда, Эрон, очень идет.
Ему все равно. Вряд ли придется снова так выряжаться.
- Родители уже ждут. Волнуешься? - Элизабет закусывает губу и смотрит на него с жадным любопытством.
- Нет.
Почему он должен волноваться? Разве он не уверен на все сто процентов, что понравится ее родителям? Лучший ученик, перспективный и талантливый маг из уважаемой и чистокровной семьи, получивший персональное приглашение на стажировку в Министерстве Магии. Он закончил Хогвартс всего полгода назад, а его уже ждут для участия в нескольких иностранных конференциях.
Милая Элли, это ты сегодня должна волноваться.----------------------
Они сидят в маленькой парижской кафешке, Эрон пролистывает полученный только что "Пророк". Иногда поднимает взгляд на Элизабет, задумчиво помешивающую кофе.
- Тебе не нравится Франция, так, Элли?
- Мне нравится Франция. Но лучше бы я осталась в Лондоне, моя учеба в Мунго растягивается, - она отставляет кружку, поправляет белокурые волосы. С некоторых пор она стала часто менять цвет волос. Эрон не слишком это одобряет.
- Мы проведем здесь еще пару недель. Я думал, тебе будет интересно побывать в других странах.
- Мне интересно. Но ты все время проводишь в местном Министерстве, а я брожу по городу одна.
- Давай я познакомлю тебя со своими друзьями из парижского Министерства Магии. Рано или поздно тебе все равно придется с ними познакомиться.
- Это еще почему? - Элизабет щурится от солнца, но в ее голосе наконец просыпается любопытство.
- Потому что рано или поздно они все будут приглашены на нашу свадьбу, Элли.
- Вот как, - после некоторой паузы Элизабет откидывается на спинку резного стула и цокает языком. - С чего ты вообще взял, что я стану твоей женой?
Эрон отпивает кофе и возвращается к "Пророку". Это просто неизбежно, Элли. И ты сама прекрасно это знаешь.----------------------
Ему снова приходится выряжаться в эти маггловские вещи. Впрочем, Элли права - он неплохо выглядит в них, а для долгих деловых поездок это как раз то, что нужно. Магглы не отличат его от своих.
Сегодня у него, однако, другой повод: они встречаются с четой Нэльсон в одном из лучших ресторанов Лондона, и хоть вокруг одни магглы, атмосфера вполне располагающая. Элизабет не знает наверняка о его планах, но определенно что-то чувствует. Рыжие волосы - верный признак ее особенно чувственного, влюбленного состояния.
Сегодня она прекрасна. Сегодня все именно так, как и должно быть в такой день.----------------------
- Что это? - Эрон откладывает книгу и с легкой неприязнью смотрит на дрожащее создание на руках жены.
- Эрон, познакомься с Мистером Бингли, Мистер Бингли, познакомься с Эроном, - Элизабет, взлохмаченная, с расцарапанными по локоть руками, выглядит невероятно счастливой. - А сейчас мы идем в ванную, да-да, Мистер Бингли, не кричи так, тебе нужно быть чистеньким котиком, иначе Эрон не пустит тебя в кровать.
Эрон негромко хмыкает и снова берет книгу со стола. В кровать, как же. Сначала этому коту придется доказать, что он достоин просто находиться в этом доме.
А его жене стоит уяснить, что их дом - не приют для бездомных животных.----------------------
- Элли, - Эрон подходит сзади, кладет руки на талию жены, зарывается носом в ее густые рыжие волосы. - Ты пахнешь бисквитами.
- Это потому что я пеку бисквиты, Эрон, - она смеется, помешивает крем, потом пробует его, подхватив немного кончиком пальца.
- Сегодня к нам зайдут мои друзья из Министерства. Уверен, они будут в восторге от твоего торта.
- Наверное, - Элизабет с трудом скрывает разочарование в голосе. - Я думала, сегодня мы проведем время вдвоем.
- Это очень важные люди, Элли. А на выходные отправимся куда захочешь, ладно? Я даже согласен на эту твою идею с колесом обозрения.
Элизабет молчит, помешивая давно готовый крем.
- У нас впереди еще много годовщин. Обещаю, в следующем году мы отметим ее только вдвоем.
Он наклоняет голову и целует ее плечо, потом, не дождавшись ответа, возвращается кабинет, чтобы хорошо подготовиться к встрече гостей.
Они точно уйдут довольными - в магической силы бисквитов жены Эрон не сомневается.----------------------
- Ты халтуришь, - Эрон лениво взмахивает палочкой, пока Элизабет напряженно стирает пот со лба. - Я же объяснил тебе принцип действия. Сосредоточься. Не отвлекайся. Будь сконцентрирована.
Он делает вид, что не замечает раздражения, то и дело охватывающего супругу. Ему все равно, насколько ее бесит его тон, главное, чтобы все получилось.
- Знаешь, у моей семьи есть некоторые связи с дементорами, - Эрон усмехается, склоняя голову набок, - Если тебе так будет проще, я мог бы договориться, и мы потренируемся рядом с Азкабаном. Возможно, близкая опасность тебя мобилизует.
Элизабет яростно сжимает в руках палочку, злость на мужа никак не способствует успешности ее дела.
Сконцентрируйся. Думай о хорошем. Ты же счастлива. ТЫ СЧАСТЛИВА, ЭЛИЗАБЕТ. Давай же.
- Экспекто Патронум! - сначала она думает, то снова не вышло, но уже через мгновение серебристый дымок оформляется в ослепительно яркую рысь.
- Кошка. Кто бы сомневался, - Эрон приподнимает бровь и делает какую-то отметку на полях. - Ну, на сегодня все. Завтра продолжим. Ты должна научиться передавать с его помощью сообщения. Управлять этой энергией так, как тебе захочется.
Эрон подхватывает со стола бокал с огневиски, убирает руку в карман и, весьма собой довольный, выходит из комнаты. Элизабет смотрит на свою маленькую рысь - вспыхнув, она растворяется в воздухе.
Счастлива ли ты, Элизабет?..----------------------
- Где ты была? - Эрон стоит у дверей, убрав руки в карманы. Мистер Бингли трется у его ног.
- Мы с Эммалайн заглянули в кафе по пути с работы, выдалась сложная смена, хотели обсудить кое-что, - Элизабет скользит мимо мужа, стягивает пальто и вешает его в гардероб.
- Разве я не говорил, что сегодня у нас будут гости?
- О, - Элизабет на секунду замирает, а затем убирает волосы в хвост и идет на кухню.
- Тебе стоило хотя бы послать мне патронуса, Элли.
- А тебе стоило спросить у меня, хочу ли я видеть сегодня гостей.
Эрон открывает рот, но спустя секунду отворачивается и идет в кабинет.
Что-то не так. Что-то не так, и нужно срочно что-то предпринять.
Он возвращается на кухню, подходит к замершей у окна жене. Кладет руку ей на плечо, второй стягивает ленту с темно-каштановых волос. Почему она не рыжая? Ему нравятся ее рыжие волосы.
Обхватывает за талию, рывком смахивает со стола какую-то дорогущую посуду. Яростно целует ее под звон бьющегося стекла.
Не будь податлива, Элли, ну же, борись, царапай, шипи, точно кошка, точно ты рада этой игре, как была рада еще недавно.
Ведь еще недавно. Когда это случилось, Элли?..----------------------
- Спасибо, что заглянула, Элли, - Эрон поправляет шляпку жены, в Министерство она всегда приходит одетая по его правилам, а не в своих любимых маггловских джинсах. - Это важный день.
Первое серьезное повышение. Да, это означает череду командировок, но ведь они не будут длиться дольше месяца. И к тому же он всегда сможет заглядывать домой на ночь.
- Скоро будем праздновать твое официальное назначение на должность колдомедика. В нашей семье наступают благоприятные времена, правда? - Эрон смотрит на нее с улыбкой, с легким опозданием получает ее в ответ. - Что-то случилось?
- Нет, - Элизабет машет головой, покачивается на каблуках и целует мужа на прощание, - Я люблю тебя.
Эрон провожает ее взглядом, сжимает кулаки.
Рыжие волосы его не обманут. Что-то происходит прямо сейчас. Но он не отпустит ее так просто.----------------------
Кот не бросается ему под ноги. Кота нет.
Эрон отряхивает мантию и, поставив дипломат на пол, идет на кухню. Ветер треплет занавески через приоткрытое окно.
Плеснув себе виски, Эрон пару минут стоит на кухне, разглядывает стол, на который больше никто не ставит легко бьющуюся посуду. Взмахивает палочкой, отправляя патронуса куда-то. Куда-то, где его жена.
Ответ приходит почти сразу, маленькая рысь приземляется на столешницу и говорит, что она пишет в своей новой квартире, той, что "подарили родители". Почему она не может писать здесь? Почему ей непременно нужно уходить из дома? И забирать с собой кота.
Он борется с желанием аппарировать туда прямо сейчас, в конце концов, там тоже, кажется, есть стол.
Но завтра его ждет встреча с делегатом Визенгамота из Германии. Ему нужно подготовиться.
А после он поговорит с женой. И вернет кота.----------------------
- Мисс Нэльсон, прошу, - ей вручают какую-то расписку, Элизабет быстро сует ее в сумку, даже не взглянув. Бросает быстрый взгляд на Эрона, поправляет мантию.
- Что ж, Элли. Элли Нэльсон. Снова.
Эрон кривит губ, будто произносит какое-то ругательство. Он не понимает, зачем это все было нужно. Почему они просто не могли сделать, как там говорят, перерыв.
- Мне нужно бежать, Эрон, пациенты ждут, - она замирает на секунду, протягивает руку, ожидая привычного для Эрона рукопожатия. - Мы ведь остаемся друзьями, Эрон. Спасибо за все.
- Ты говоришь так, будто мы не встретимся на будущих выходных у твоих родителей, - Эрон пожимает протянутую руку, чуть дольше, чем делает это с коллегами.
Глаза Элизабет вспыхивают, очевидно, она не знала про встречу на выходных.
- Значит, до скорой встречи, - она быстро берет себя в руки.
Эрон аккуратно складывает расписку в дипломат, одергивает мантию и аппарирует к Министерству.
У него есть дела. И он никуда не торопится.----------------------
Май только начался, а погода едва ли не жаркая. Эрон ослабляет застежки на мантии, смотрит на часы. А вот и она, как раз по расписанию.
- Элли, - Эрон шагает ей навстречу, цепляясь взглядом за ярко-рыжие волосы.
- Да ты шутишь, - Элизабет оборачивается и закатывает глаза. Но все же останавливается. - Какого драккла, Эрон? Я тебе не все книги вернула?
- Все. И кстати, в одной из них все же были пометки.
Элизабет складывает руки на груди и внимательно смотрит на мужчину. Прошло пять лет с момента их развода, а он все еще, кажется, пытается ее воспитывать.
- Элли, послушай.
- Не начинай даже.
- Так это что-то серьезное?
- Какое твое дело, Эрон? Свои выводы ты уже сделал, - Элизабет шипит, но старается держать себя в руках.
- Я просто волнуюсь за тебя. Сейчас опасное время, и я не хотел бы...
- А я не хотела бы, чтобы ты вмешивался. Я контролирую то, что вокруг меня происходит.
- Так кто же он? Коллега?
- Эрон, я серьезно, еще одно слово, и я ударю тебя сумкой.
- Просто назови мне имя, я хочу проверить его по базе. Хочу убедиться, что ты в безопасности, - Эрон мрачно хмурится, когда Элизабет заливается смехом.
- Он спас мне жизнь. Этого достаточно, чтобы ты был убежден, что я в безопасности?
Нет, ему не достаточно. Более того, это настораживает только сильнее.
Но он знает, где нужно поставить точку. Сегодня она уже на пределе.
- Что ж, конечно. Приятных вам выходных.
- Спасибо, очень мило, - Элизабет отбрасывает волосы на спину и говорит чуть тише, - И больше не вваливайся ко мне в дом посреди ночи.
- Конечно нет. Ты ведь можешь быть увлечена чем-то крайне занимательным, - он ловит ее рыжую прядь и усмехается. - Жаль только, что у тебя такая маленькая кухня. И стол.
Элизабет яростно выхватывает палочку, но Эрон уже аппарировал, впрочем, не из-за страха каких-то последствий. Просто у него назначена важная встреча. С очень, очень важными людьми.
Отредактировано Elizabeth Nelson (30 марта, 2015г. 02:38)
Поделиться61 апреля, 2015г. 12:11
Твоя милая Тэсс.
Je suis malade,
Complètement malade
Je verse mon sang dans ton corps
Et je suis comme un oiseau mort quand toi tu dors
Эрон хватает ее за запястья, чуть толкает к стене, походя накладывая невербальные чары на стены кабинета. Никто не должен слышать этого разговора, и уж точно она не должна никуда сбежать.
- Элли, угомонись, - она в ярости, пытается вырвать руки, шипит, огрызается, напоминая саму себя сумасшедшей давности - как будто прошли не семь, не восемь лет, а целая вечность. - Твоему Лестрейнджу это не поможет.
Он отпускает ее руки, не отпускает даже - отталкивает. Задерживает на языке какие-то язвительные слова.
Бесполезно. Она все равно не услышит. Слишком увлечена самозабвенным самообманом.
- Да-да, ты не знала, я в курсе, - Эрон пропускает мимо ушей ее шипящие ругательства, как обычно что-то маггловское и плохо ему понятное. - Выпей.
Он протягивает ей бокал с огневиски. Ровно на два глотка, ей все равно больше нельзя. Да она и не выпьет больше.
Впрочем, она отказывается и от этого. Эрон ставит бокал на край стола, подозревая, что она еще передумает.
Опирается на стол, почти что присаживается - он так обычно не делает. Рассматривает все еще стоящую у стены бывшую жену.
Алые губы, белокурые волосы. Бледная кожа. Тени под глазами. Губы чуть дрожат.
На что она рассчитывала, приходя сюда? На помощь? Она что, серьезно полагала, что он может молвить словечко за этого, Мэрлин упаси, Пожирателя? Нет, она не настолько глупа. Скорее, просто прибежала убедиться, что эту свору запрут в Азкабане, а не бросят прямо на стол дементорам. Он же когда-то хвалился особенными связями по части дементоров.
Помнит, значит. Интересно, насколько глубоко уходят ее воспоминания?
- А этот твой Рабастан весьма разборчив, стоит отметить.
- Баст.
- Что, прости?
- Ничего, - Элизабет хрипло откашливается в кулак, опирается на стену, до крови кусает губы, не желая слышать - и тем более произносить - это заумное имя. Занудное. Весьма ему подходящее.
- Хороший вкус, говорю, у него, - Эрон ухмыляется, делает глоток виски, рассматривает капельку крови на подбородке Элизабет. - Что ты, что твоя милая Тэсс. Весьма недурно.
Ему забавно - и отвратительно - наблюдать, как ее глаза сначала сверкают, будто она готова выпалить что-то вроде "что за дракклову чушь ты несешь", а потом резко тухнут, подчиняясь набегающей тени от дрожащих ресниц. Он буквально может чувствовать, как у нее холодеют руки, как перехватывает дыхание.
О, надо же, Элли, ты помнишь.
* * *
- Я же говорил, что это хорошая идея, - Эрон поправляет на Элизабет шляпку, такие сейчас как раз особенно модны в Лондоне. Среди магов, конечно же. - Тебе не помешает немного французских друзей.
- Чтобы не чувствовать себя одинокой среди незнакомой толпы на нашей свадьбе? - Элизабет щурит глаза, припоминая недавний разговор в кафе. - Пожалуй, я обойдусь одной Тэсс.
- Луи тоже неплохой малый, как считаешь? И он уже заочно приглашен, так как мы обсуждали его поездку в Лондон.
- А Тэсс ты пригласил? - Элизабет вертится около зеркала, то завязывая, то развязывая ленту. - Я хочу, чтобы она приехала.
- Пригласишь ее сама. Когда придет время, - Эрон улыбается, она, кажется, больше не намерена цокать языком и делать вид, что не так уж и хочет стать его женой. - Ты готова?
Элизабет нравится Франция, нравится Париж, нравится огромная библиотека, в которую Эрон достал для нее пропуск. Они здесь уже третий месяц: Эрон стажируется, Элизабет учит французский, копается в книгах, общается с местными стажерами-колдомедиками. Ей интересно, любопытно, все кажется непонятным, а от того только более интересным. Каждые несколько дней они ужинают у одной из влиятельных семей Парижа, связи Эрона - что-то из разряда святынь, и он чтет их похлеще любой религии. Сын и внук бывших Министров Магии Англии, его знают здесь с самого детства. Плюс все эти родственники на континенте, тоже ведь при каких-то значимых должностях, но Элизабет особенно не вникает, ей хватает и его лондонских родных.
Сегодня они снова идут к Сэбирам - Элизабет в восторге и предвкушении. Они с Тэсс видятся довольно часто - то в Министерстве, то в библиотеке, то в их поместье, то даже в шляпной лавке, куда Элизабет уговорила Тэсс заглянуть, чтобы выбрать шляпку по самой верной парижской моде. Самой Тэсс это, кажется, совершенно не интересно, но она вежлива и снисходительна к мисс Нэльсон, и порой даже, как думает Элизабет, чуть более открыта.
- Тэсс! - после официального приветствия со всеми членами семьи, Элизабет оставляет на Эрона обязанности вести беседы о последних новостях из лондонского министерства, а сама устремляется прямиком к стоящей у лестнице девушке. - Тэсс, mon chéri!
- Bonjour, Элайза, - ее улыбка такая спокойная и легкая, что Элизабет почти неловко за свои излишне восторженные приветствия.
Она зовет ее на французский манер и поощряет изучение языка. Немного помогает с грамматикой и обещает поддерживать переписку, когда они с Эроном уедут. Тэсс - воплощение идеала в глазах впечатлительной Элизабет. Pure perfection. Наверное, Эрон хотел бы себе именно такую жену: чистокровную, из респектабельной семьи, умную, образованную, работающую в Министерстве Магии, интересующуюся наукой, спокойную, правильно воспитанную, подчеркнуто вежливую, пунктуальную, сдержанную в эмоциях. Красивую. Здесь он, кажется, и в Элизабет не сомневается, но сама Элизабет то и дело бросает восторженные взгляды на длинные пшеничные волосы француженки, красиво завитые и собранные в аккуратные косы, не стесняется рассматривать ее красивое, с тонкими чертами лицо, мраморную кожу, тонкие пальцы, сжимающие палочку из светлого дерева. Элизабет ценит красоту и даже заставила Эрона признать, что Тэсс крайне хороша собой. Он, глупый, наверное думал, что Элизабет ждет отрицания, но она до крайности не ревнива и позволяет Эрону восхищаться женщинами, которыми восхищается сама.
- Давай пойдем в мой кабинет, здесь немного шумно, - они, как и полагается, проводят значительную часть вечера вместе со всеми, но Элизабет то и дело бросает на Тэсс многоговорящие взгляды. Ей хочется поделиться одной удивительной находкой насчет усыпляющих чар, недавно обнаруженной в библиотеке. Элизабет слышала, что в Шармбатоне их изучают гораздо глубже, чем в Хогвартсе, и теперь горит любопытством.
Кабинет Тэсс небольшой, но сдержанно-уютный. Здесь мало личных вещей, все подчинено порядку и лишено вычурности, традиционной для парижских домов, где Элизабет успела побывать. Они едва успевают переступить порог кабинета, как Тэсс просят пройти к отцу.
Элизабет прохаживается по кабинету, убрав руки за спину, точно ей неловко быть здесь одной. Будто сюда нельзя вторгаться вот так просто, как и нельзя вторгаться в душу самой Тэсс. Элизабет присаживается на краешек дивана, затем, приметив большой шкаф и посчитав, что нет ничего страшного в рассматривании книг, идет к столу. За ним - высокий стеллаж, уставленный книгами. Почти все на французском, но Элизабет с легким удивлением отмечает Историю Хогвартса и целую полку, посвященную магической Британии.
Обрадованная этим открытием, Элизабет скользит взглядом по столу, у самого края лежит стопка старых писем, очевидно недавно взятая из приоткрытого выдвижного ящика. Элизабет, не слишком понимая, что делает, подходит ближе - она не читает имена отправителей, просто смотрит на небольшую колдографию, чуть съехавшую со стопки писем.
Он не похож на француза, а впрочем так ли много она видела французов. И все же больше англичанин. Ровесник Элизабет, не иначе. Правда колдо потрепанное, неизвестно, сколько лет назад сделано. Элизабет делает шаг в сторону, но почти сразу возвращается и смотрит снова - он даже не улыбается на этом изображении, смотрит прямо, спокойно, чуть хмурит высокий лоб. Отчего-то Элизабет чуть сжимает пальцы - и тут же отходит от стола и садится на диван. Ей кошмарно неудобно перед Тэсс, хотя она не сделала ничего плохого.
Просто стоило сидеть на диване и все, Элизабет.
Тэсс скоро возвращается. Немного нервно смотрит на стол, как бы невзначай убирает письма и колдографию в тот самый ящик. Элизабет даже слышит щелчок, как будто его запирают на маггловский ключ.
Они говорят о чарах, о школах, о методах преподавания.
Тэсс не слишком разговорчива, но Элизабет компенсирует это с лихвой.
* * *
Ей приходится хватать воздух ртом, скользить влажными ладонями по деревянным панелям обшивки кабинета. Только не смотри на Эрона, не смотри, не смотри.
Что он знает?
О, явно больше, чем она. Впрочем, много ли нужно ей самой, чтобы догадаться? Она никогда не спрашивала у Тэсс о том колдо, избегая даже намека, что видела его. Они никогда не говорили о таких глупостях, как мужчины, и даже ее мимолетное упоминание свадьбы как будто немного расстроило Тэсс, и, будучи крайне чуткой собеседницей, Элизабет больше никогда к этому не возвращалась. У всех есть секреты.
И почему, драккл тебя задери, у тебя их оказалось так много, Баст Гриффит?
* * *
"Вглядываясь в лицо мужчины, она, однако, понимала, что не знакома с ним. Они точно не учились вместе в Хогвартсе, и он точно не работает в Мунго. Что-то в нем казалось Элизабет смутно знакомым, как будто видела его лицо на какой-то колдографии" -- двойная сплошная
Снежинки ложатся на его нелепую вязаную шапку, медленно таят. Элизабет обнимает замерзшими ладонями кружку с чаем, делает небольшой глоток. Язык все еще немного жжет после того, как она его обожгла. Элизабет смотрит на него сквозь ресницы, как будто не в силах прекратить рассматривать его хмурое, не очень-то приветливое лицо.
После того, как он снимает шапку, в голове как будто что-то щелкает пару раз. Щелк - ему так лучше; щелк - да где же я тебя видела, Мэрлин!; щелк - он так забавно хмурит лоб; щелк - пусть продолжает.
Она чуть сжимает пальцы, повинуясь странному инстинкту, пока он поправляет ее волосы. Нет, она не знала его до этого. Она бы запомнила. Да, точно запомнила бы.
Что-то не так. Все равно что-то не так.
Но пусть. И ладно же. Пусть. Пусть. Она как будто так давно об этом думала. Как будто много лет хотела его встретить. Как будто даже когда-то представляла их встречу. Правда, он тогда был без шапки, конечно. Он и теперь будет без шапки, она же ее забрала.
Они ведь встретятся снова?
Она оборачивается, но поворот уже скрыл его слегка занесенный снегом лотус.
Они увидятся.
* * *
- Я, знаешь ли, поднял все свои связи, Элли, - голос Эрона вырывает ее из самых первых и, Мэрлин, таких важных для нее воспоминаний. - Рабастан Лестрейндж, думал я, что ты за птица? Кем ты был, пока не стал Пожирателем. Да и успел ли кем-то стать, учитывая, сколько лет просидел в Азкабане.
Эрон усмехается, пока не замечает как Элизабет обрывисто выдыхает, точно ее резко ударили в живот.
Глупая женщина. Глупая, глупая женщина. Как тебя угораздило.
- И мои любезные французские друзья подсказали пару интересных моментов. Ранее я о них не знал, но судя по твоей реакции, ты была лучше осведомлена, - Эрон делает еще один глоток огневиски, пристально наблюдает за восстанавливающей дыхание Элизабет. - Ну что, Элли, заключишь сделку с совестью? Твоя милая Тэсс обрадуется, что ты так яростно пытаешься защитить ее жениха. Хочешь, я сам пошлю ей сову? Вроде как она все еще не замужем. Хм, как считаешь, может она все еще...
Эрон уворачивается от какого-то заклятия, выпущенного Элизабет определенно в него самого, но в силу обстоятельств прилетевшего в стену. Элизабет не слишком точна сейчас. Как у нее дрожат руки.
Эрон действует куда более хладнокровно: накладывает невидимые путы, силенцио, мягко подходит к Элизабет. Берет ее за подбородок, стирает подсохшую каплю крови - рядом с его любимой родинкой - большим пальцем.
Она выглядит как подбитая на лету дичь в сезон охоты. Вокруг искусные охотники, а ты с перебитым крылом, Элли. Некуда деваться. Ты не можешь взлететь с этой заводи.
- Это была ошибка. Ты ошиблась. Мы все ошибаемся. Понимаешь, о чем я, Элли? - он дает ей полминуты, потом снимает силенцио.
Медленно убирает руки от ее лица, берет дрожащие ладони.
- Я ошиблась, да. Не стоило приходить, - она хрипит, сдерживает себя. Эрон сильнее сжимает запястья. - Мне нужно идти, отпусти меня, отпусти.
Она не умоляет. До самой последней черты. До момента, когда уже не может держаться.
Эрон разжимает пальцы, в накатывающем ужасе смотрит на ее побледневшее лицо. Побелевшие губы, потускневшие глаза.
- Ты не должна, - бормочет он что-то под нос, сжимает кулаки. В бессилии.
- Ты его не знаешь, - бесцветно бормочет Элизабет в ответ.
- Конечно, я не знаю. И тебе не советую знать Рабастана Лестрейнджа, - он наклоняется ближе, яростно сжимает ее плечи. - Слышишь меня? Никто не должен знать, что вы вообще знакомы. Ни одна душа. Тебя будут допрашивать, всю твою жизнь перевернут. Поняла меня? Ты его не знаешь. Вчера ты увидела его впервые. Ясно? Ясно, Элли?
- Мы друзья, - сама себе говорит Элизабет. Она почти не слышит Эрона, хотя догадывается, о чем его слова.
- Друзья! Друзья, надо же, - Эрон в сердцах отпускает ее плечи, с досадой потирает лоб, - Какие к дракклам друзья, ты как сопливая девчонка влюблена в этого Пожирателя!
- Я не... - Элизабет резко поднимает голову, шумно выдыхает. Замолкает.
Эрон смотрит на нее с жадностью, как будто еще ждет продолжения этого "не". Но она молчит, и Эрон молчит в ответ.
- Мне нужно идти.
- Иди.
Пусть идет. Пусть катится к дракклам со всеми своими слезами и искусанными в кровь губами. Пусть проваливает к своему Рабастану-Басту, и не появляется больше, пусть садится с ним в Азкабан, а что, друзья же. Он даже может капельку в этом помочь.
- Будет просто charmant, если на эту свадьбу Тэсс таки приедет, - говорит он вслед захлопывающейся двери.
Эрон подходит к столу и сминает недавно начатое письмо на имя мадемуазель Сэбир. Допивает виски.
Пусть идет.
Он не хочет добивать ее сам. Вокруг много и других славных охотников.
Отредактировано Elizabeth Nelson (1 апреля, 2015г. 12:16)
Поделиться713 мая, 2015г. 10:04
[AVA]http://sg.uploads.ru/pm7LW.png[/AVA]
Чего ты стоишь.
I never asked,
Or wanted to.
You stepped across my threshold,
How could you?
Она дышит ртом, приоткрыв сухие губы, водит пальцами по скользким шелковым простыням. В голове - звон колоколов и крики морских птиц, и она захлебывается этими звуками, как наступающими волнами. Одна идет за другой, за ней еще и еще.
- Элли.
Он стоит на пороге, делает вид, что не ждал ее. Какая нелепость.
Отходит на шаг в сторону, чтобы она могла пройти. Ей нужна пара секунд. Нет, она не колеблется, просто туфли - новые - немного жмут.
- Я как раз заканчивал с делами. Подождешь в гостиной?
Как мило. Повышает планку прямо с первой фразы. Показывает, кто здесь задает тон. Что ж, по крайней мере, они практически честны друг с другом.
- Конечно, Эрон.
Несмотря на начало июля, лондонские ночи прохладны, и она стягивает с плеч легкий плащ, развязывает платок. В гостиной привычный порядок, здесь мало что изменилось с тех пор, как пять лет назад она перестала быть хозяйкой этого дома.
Приглушенный свет заливает комнату - дверь в кабинет Эрона приоткрыта, и она слышит мягкий шорох его пера. На какие-то мгновения этот звук рождает в ее памяти вспышки воспоминаний. Когда-то она просыпалась под этот звук. А порой и засыпала.
Она откидывается на спинку дивана, проводит ладонью по блестящей сливочного цвета коже, поводит плечами. Встает, прохаживается по комнате, избегает взгляда в зеркала. Только сейчас замечает, как их много в этой комнате.
- Вина? - Эрон держится одной рукой за ручку двери кабинета, второй чуть подбрасывает бутылку из толстого стекла. - Шато д’Икем. Кажется, оно тебе нравилось.
- От твоих французских друзей?
Элизабет проводит языком по губам, опирается плечом на выступ камина.
- Воспоминания о Париже, - Эрон усмехается уголками губ, подхватывает появившиеся в воздухе бокалы, ставит на низкий стеклянный столик. - Все эти твои ленты, шляпки... Ммм.
Элизабет делает попытку улыбнуться, берет протянутый бокал, покачивает в ладони.
- Мы пили такое в день свадьбы, - это весьма иронично, и Элизабет приподнимает бокал на уровень глаз, разглядывает мягкий, пшеничный цвет вина. - Не так ли?
- Свадебный подарок от Сэбиров, Элли. С той милой открыткой от Тэсс, где она просит простить ее за невозможность быть на нашем торжестве.
Элизабет встречается взглядом с Эроном.
Делает большой глоток.
- Конечно. И как только я могла забыть.
- Ты и не забывала, Элли.
Окно приоткрыто, ветер гуляет по ее обнаженной спине. Легкая шелковая простынь, служившая одеялом, лежит на полу, рядом с поблескивающими в утреннем свете туфлями. Проводит ладонью по шее, та отдает ноющей болью - шарфом можно прикрыть следы. Нужно только встать. И уйти.
- Мне нравятся эти серьги, - Эрон подливает вина, Элизабет мягко проводит подушечкой пальца по краю бокала.
- Ты подарил мне их. Я думала, тебе понравится, если я их надену.
- Ты была права.
Элизабет улыбается, осушает бокал небольшими глотками. Сладкое вино вяжет язык, не имеет ничего общего с обжигающим вкусом дешевого коньяка.
- Ты, я полагаю, пришла поговорить. Об этом Лестрейндже. Снова.
- Снова.
- Я слушаю, - Эрон добродушно улыбается, обманчиво сладко, как это вино.
Элизабет цепляется за его взгляд, не отпускает, пытается угадать, каковы ее шансы на успех. Юлить нет смысла, нет смысла оттягивать. Карты должны быть открыты сразу.
- Мне нужно пройти в Азкабан.
Эрон, кажется, ни капли не удивлен, смотрит все так же прямо и будто бы подбадривающе.
- Как можно скорее.
- Вот как, Элли? В Азкабан. Что-то вроде свидания с заключенным?
- Как врач. То есть, как колдомедик. Я - его целитель.
- Значит, тебя должны пропустить и без моей помощи, любимая.
Элизабет слегка передергивает, она делает небольшой глоток вина, отставляет бокал на столик.
- Но меня не пропускают.
- Что ж, мне жаль. Боюсь, здесь я бессилен.
- Эрон...
- Серьезно считаешь, что ему так нужно увидеть тебя? Какая сентиментальность. Я слышал, Пожирателям она не слишком свойственна.
- Эрон, я обещала ему, - она отводит взгляд, ищет глазами что-то. И не находит. - Я не нарушаю обещаний.
- Вот оно что. Ты что-то обещала ему. Ну, тогда я слушаю.
Элизабет поджимает губы. Эрон все еще улыбается, но больше в этой улыбке нет сладости и попытки прикрыть свое истинное отношение к происходящему.
- Слушаешь?..
- Твои предложения, Элли. Твоя ставка. И прежде чем начать озвучивать, убедись, что она достаточно высока, чтобы меня заинтересовать.
Пытается встать, опираясь на локоть, запускает пальцы в волосы, потирает виски. Во рту отвратительно сухо, дышать через нос невозможно. Опускает ноги на прохладный пол, ищет руками бретельку платья. Волосы медными колечками падают на грудь, щекочут живот и плечи. Скользит глазами по туфлям - нет уж, ни за что. Слышит размеренно шуршание пера по пергаменту. Дверь в кабинет открыта.
Он толкает ее к стене, на ходу расстегивает верхние пуговицы своей мантии. Элизабет ударяется спиной о какие-то рамки, фотографии, выставляет вперед ладони в бессмысленной попытке оттолкнуть бывшего мужа. Эрон даже не замечает этого препятствия - обхватывает ладонями ее голову, обдает жарким дыханием, целует настойчиво, как привык делать это в годы брака. Элизабет не чувствует ног, скользит спиной по стене, как будто бы оседает, но Эрон подхватывает ее, точно куклу. Ей тошно, нечем дышать, еще чуть-чуть - и, кажется, задохнется. Эрон отрывается от нее, запускает пальцы в волосы, проводит ими от шеи до затылка, резко сжимает ладонь, стягивая волосы.
- Оставь меня, оставь, - она, кажется, упирается ему в плечи, но даже не чувствует этого.
В голове туман, густой, молочно-серый, и это все, что она чувствует - как он поглощает ее, шершавой волной скребет кожу. Элизабет роняет руки с плеч Эрона, отшатывается, пробует поймать ртом воздух. Звуки выцветают, как будто ее накрыли стеклянным колпаком, она почти не слышит его приглушенных слов. Что-то о цветочном аромате ее духов и том, как сладко пахнут ее рыжие волосы. Элизабет чувствует только запах крови, густой, черной, вязкой. Ее руки в крови, ее руки в крови того молодого волка. Ее волосы - рыжие, несомненно, - отдают паленой шерстью, а не лесными цветами. Где-то там, в глуши полуночной чащи, Баст борется с другими оборотнями. Если он не появится еще пять минут... Еще пять минут, и она пойдет за ним.
На прикроватном столике - пустой бокал, Элизабет трет ладонью губы и ищет палочку. Лежит в кресле, отброшенная вместе с сумочкой и ниткой бус. Агуаменти спасает ее от раздирающей горло жажды. Кое-как надевает платье, одергивает юбку, расправляет складки, как будто это имеет какое-то значение. Опирается одной рукой на стену, второй закрывает рот, заглушая сдавленные рыдания. Она не помнит ничего, что происходило ночью.
Привкус вина на языке - сладкий. Неестественно сладкий, стойкий. Голова кружится, Элизабет сдавленно выдыхает, прижимается лопатками к стене. Чьи-то властные руки крепко держат ее, не дают сделать вдох. Эрон - это ведь он? - целует ее плечи, шею. Она чувствует его горячий язык на месте, куда недавно ударило оглушающее заклинание. Ее ведет в сторону, но он подхватывает ее, прижимает к себе, зарывается носом в густые рыжие кудри, как любил делать сто, миллион лет назад. Элизабет не чувствует ничего, только неестественную прохладу молочного тумана. Туман пахнет лесом, пахнет маем, пахнет сиренью. Сознание подсовывает ей все новые картинки, новые ощущения, ведет ее дальше, в пустой ночной парк. Коньяк горчит, прогоняя искусственную сладость вина. Руки скользят по платью на спине, она сама идет ему навстречу, растворяется в его объятьях, в его поцелуях. Как глупо было бы сейчас его оттолкнуть, как ей вообще пришла в голову эта безумная мысль. Нет-нет, пусть это продолжится, пусть продолжится.
Подхватывает с кресла сумочку, сует палочку в карман. Отбрасывает за плечи спутанные волосы, выпивает еще один бокал воды. В горле - горечь, голова кругом, желудок будто завязан в узел. Все типичные симптомы. Неизвестно, что там Эрон добавил ей в вино, но действие явно отличалось от того, что он ожидал. Элизабет толкает дверь спальни, с трудом выпрямляет спину и выходит в гостиную, не потрудившись даже взглянуть на туфли.
К черту туфли. Он срывает с нее какую-то цепочку - или бусы? - обхватывает за талию, приподнимает над полом, точно кружит, но у нее и так уже кружится голова, и она будто смеется, прижимается крепче, позволяя ему увлечь ее куда-то дальше. Он целует ее руки, она привычно сцепляет их пальца в замок, тянет на себя, чувствует прохладу его ладони у себя на щеке. Они как в тумане, и он мягко толкает ее вперед, скользит пальцами под платье, как тогда в Ирландии, но на этот раз не останавливается - она не останавливает его - и стягивает платье через голову, бросается куда-то в сторону. Пахнет шотландской крапивой и заварным кремом, она зовет его к себе, ищет его губы, шепчет его имя, шепчет, зовет. Она хотела сказать ему что-то, должна сказать ему, как только они встретятся, сразу, как он отзовется.
- Дьявол, - Элизабет спотыкается о низкий стеклянный столик, недопитая бутылка французского вина покачивается, но стоит.
- И снова маггловские ругательства, Элли, - Эрон выходит из кабинета с привычной полуулыбкой, в идеально выглаженной мантии, с аккуратно уложенной прической и блестящими застежками на дипломате.
Плохо стоящая на ногах Элизабет, с туманом в голове, смятом платье, разутая и с лезущими в глаза волосами - и как только они были женаты так долго.
- Что ты подмешал мне в вино? - Элизабет опирается плечом на стену, тяжело дышит, отгоняет мысли о прошедших часах.
- Ничего особенного. На самом деле, всего лишь легкое расслабляющее зелье. Понятие не имею, почему оно так на тебя подействовало. Хотя... Снова эксперименты на себе, Элли? - Эрон усмехается, ставить дипломат на столик, подходит ближе. - Хорошо, что ты проснулась. Не хотел тебя будить. Это все упрощает.
- Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу, - Элизабет впивается ногтями в дверной косяк, кажется, она даже сейчас чувствует тошнотворный аромат сирени.
- Брось, Элли, - он кладет руку ей на плечо, но Элизабет тут же дергается, делает шаг назад. - О, стой, стой.
Эрон смеется, ставит ладонь на стену чуть выше плеча Элизабет, спокойно смотрит ей в глаза.
- Ты ведь не думаешь, что я стал бы... - он склоняет голову набок, все еще улыбается, а затем мягко, почти нежно приподнимает ее подбородок второй рукой. - Только не после того, как ты произнесла его имя.
Элизабет вздрагивает, когда он чуть толкает ее, с полным презрения видом убирает руку от ее лица.
- А ведь этот Лестрейндж зашел куда дальше, чем я предполагал, - Эрон делает пару шагов назад, вертит в руках бутылку. - Я хочу сказать, разве не я был тем дураком, что наплевал на твое происхождение? Я искренне полагал, что буду единственным.
Элизабет зло сжимает зубы.
- Между нами ничего не было.
- Не смеши меня. Я сбился со счета, сколько раз ты произнесла это свое "Баст", пока я тебя не... Пока я не помог тебе заснуть.
- Спасибо и на этом, - Элизабет кажется, что ее вывернет прямо на дорогущий ковер Эрона. Она все еще не помнит ничего, кроме сильнейшего головокружения и пары-тройки ярких галлюцинаций.
- Завтра в десять утра, - Эрон достает из дипломата сложенный вдвое листок пергамента с гербовой печатью, следом выуживает перо.
- Что будет завтра?
- Твоя встреча в Азкабане, Элли. Ты ведь за этим приходила? - Эрон ставит кончик пера на пергамент и выводит своим идеальным почерком "Лестрейндж, Р.Р. для мисс Элизабет Нэльсон, 10am". - Я передам это. Тебя встретят в Министерстве, затем вы аппарируете к Азкабану. Подобные встречи не длятся дольше получаса, надеюсь, ты все успеешь. Мне, к слову, хватило с ним минут десяти.
Элизабет вздрагивает, задерживает дыхание, смотрит в спину Эрона почти безумно, считает секунды.
- Можешь угостить его вином, Элли. У нас осталась еще пара бутылок. И не забудь свои любимые духи, те, что с ароматом сирени. Что-то мне подсказывает, ему это понравится.
Эрон аппарирует прямо из гостиной, не дожидаясь ухода бывшей супруги.
Элизабет пошатывает, и она мягко оседает на ковер, обхватывает себя руками. Хочется сдирать кожу ногтями, она дрожит так, будто температура в комнате резко упала градусов на двадцать. Ей нужно выбираться отсюда, сами стены этого дома будто наблюдают за ней, давят, медленно опускается потолок.
Элизабет берет со стола бутылку - нужно разложить на ингредиенты, понять, что именно так кошмарно повлияло на ее сознание. Ее до сих пор немного трясет, она не хочет вспоминать, что там было этой ночью. Набрасывает на плечи плащ, обвязывает шарф вокруг шеи.
Лучше не думать, лучше просто не думать.
Завтра она сможет передать это дракклово зелье.
Завтра, в десять утра.
Лишь бы не было вопросов. Лишь бы он никогда не спросил.
Они увидятся завтра в последний раз. Глупо бояться вопросов.
Глупо, Элли.
Поделиться816 мая, 2015г. 06:48
Гриффиты. Ч.1.
- Мам. Мам.
- Ммм...
- Мам, а где папа?
- Папа спит...
- Нет. Папы нет. Я лежу на его месте.
- ...
- Мам.
- Рэм, Мэрлин, сейчас пять утра, мама хочет спать.
- Мам, сейчас пять утра, а папы нет дома. Где папа, мам?
- Папа пошел рыбачить, Рэм. А ты иди спать.
- Мам. Мам, папы нет на пляже. Я проверяла.
- Значит, папа пошел по делам.
- Но сейчас пять утра.
- ...
- Маааам.
- Ремедиос, я сейчас наложу Силенцио, честно.
- Мам, я волнуюсь за папу!
- Твой отец просто слегка сумасшедший, и ему иногда нужно бывать одному. Даже в пять утра, Рэм. Мне, к слову, тоже.
- А зачем?
- ...
- Мам, зачем папе бывать одному?
- Соппоро*.
* легкое усыпляющее заклятье
------
- Мааам.
- Да, Рэм?
- А где папа?
- Папа занят.
- А где папа занят?
- Он мне не говорил.
- А почему?
- А потому что будить меня в пять утра, чтобы сказать, куда именно он идет - не лучшая затея. И он это знает.
- Мам.
- Ммм?
- А почему он не оставил записку?
- Потому что... Ох, Рэм, просто не посчитал нужным. Это значит, что он ненадолго.
- А если он не скоро вернется?
- Значит, я пошлю ему патронуса с вопросом.
- Мам.
- Да, Рэм?
- А ты любишь папу?
- Да, Рэм, я люблю папу.
- А почему тогда ты не знаешь, куда он пошел?
----
- Твоя дочь задает слишком много вопросов.
- Это же моя дочь.
- ...
----
- Мам. Мам, а папа тебя любит?
- Спроси у папы.
- Нет.
- Почему?
- Он скажет "нет", и я расстроюсь.
- Почему это он скажет "нет"?
- Ну он же ушел в пять утра, мам.
---
- Мам, а что у нас на обед?
- Рыба, Рэм.
- Не хочу рыбу, мам.
- Скажи это своему отцу.
- Нет.
- Правильное решение.
---
- Мааам. А где папа?
- На пляже.
- Мам, а ты точно любишь папу?
- Да, Рэм.
- А почему тогда ты тоже не на пляже?
- Потому что я готовлю обед, Рэм. Чтобы папа был сыт и доволен. Потому что я люблю папу и хочу, чтобы он был доволен.
- Рик сказал, что когда ты с папой на пляже, он очень доволен.
- ...
- Мам?
- РОДЕРИК!!! НА КУХНЮ! НЕМЕДЛЕННО!
---
- Мам. Мааам.
- Да, Рэм?
- А как вы с папой познакомились?
- Это длинная история.
- А он тебе сразу понравился? А он подарил тебе цветы? А он сказал, какая ты красивая? А он сразу тебя поцеловал? А где это было? А вы сразу поженились? А ты была рыжей тогда? А он повел тебя на пляж?
- Рэми, добавь к этому списку вопрос "А когда вы в первый раз..."
- РОДЕРИК.
- Молчу, мам. Просто подумал, знаешь, одним неловким вопросом больше, одним меньше...
- А что в первый раз, Рик? А что в первый раз, мам?
- Ничего, Рэм, Рик пошутил.
- Рик, что в первый раз?
- Спроси у папы, Рэми.
- Нет.
- Умничка. Видишь, мам, я решил проблему. Не пойдет же она к отцу.
---
- Пап.
- Да, Ремедиос?
- А когда вы с мамой в первый раз?
- Когда мы с мамой в первый раз что?
- Ну. Ну в первый раз.
- Я не понимаю вопроса, Рэм.
- Ну папа! Ну в первый раз!
- Я не могу ответить на твой вопрос. Слишком мало исходных данных.
---
- Рик! Рик, тебя мама зовет!
- Ммммм, ладно, Рэмс, сейчас спущусь, только дочитаю обзор матчей.
- Она сказала "Родерик Бодуэн Лестрейндж, если ты сейчас же не спустишься, я спущу тебя сама".
- Так и сказала? Вот прям так? Вот прям Лестрейндж?!
- Агааааа.
- Ну, что я могу сказать. Я был счастлив являться вашим старшим братом. Рэм, я буду тосковать по твоим вопросам маме. Риэн, напиши дяде Руди, что я его люблю. Роланд, оставляю тебя за главного.
- Я и так останусь за главного, если ты умрешь, Рик.
- Роланд, ну хоть слезу пусти! Я передаю тебе тяжелое бремя наследника рода!
- Папа считает, что я справлюсь.
- Стоп, что? Вы обсуждали с папой такой вариант?!
- Да, конечно. На случай непредвиденной ситуации.
- Обойдешься, понял? Пойду маме пожалуюсь.
---
- Мам, а у меня будет сестричка?
- Нет.
- Почему нет?
- Потому что у тебя уже есть братик.
- Я хочу сестричку.
- Все вопросы к папе.
---
- Пааааап. Пап, я хочу сестричку.
- Я пока занят, Рэмедиос.
- Чем, пап?
- Я читаю.
- О.
- ...
- А потом вы с мамой сделаете сестричку?
- Нет.
- Почему?
- Потому что потом мама будет занята.
- Чем?
- Она собиралась печь торт.
- Но я хочу сестричку. И торт я тоже хочу...
- Все мы чем-то жертвуем, Ремедиос.
---
- Рик.
- А?
- Рик, а что в первый раз?
- Ахаха, Рэми, нет уж, пусть папа рассказывает.
- А ты знаешь?
- Что?
- Когда мама с папой в первый раз?
- Неа. Но могу предположить, что после свадьбы.
---
- Пап! Пап.
- Да, Ремедиос.
- Пап. Я добыла немного исходных данных.
Поделиться917 мая, 2015г. 01:10
CAUSE SHE IS A WONDER
Поделиться1017 мая, 2015г. 16:10
Семья.
Семейное древо
ДЖЕРАЛЬДЫ.
|
Генри Джеральд 15.12.23 (71 год) - маггл, ирландец. Единственный сын весьма обеспеченных родителей, потомственный адвокат, книжный червь и любитель всего необычного и нового. Генри растили как консерватора и серьезного человека, однако вышла полная противоположность - склонный к авантюрам, легкий на подъем, душа компании и человек-праздник. Обладая обширными знаниями в различных областях, Генри даже после семидесяти лет не прекращает алчно поглощать все новое, будь то вязание спицами, садоводство, укладка шифера, изучение последних открытий в физике или, конечно же, магия. Все, то связано с магией, для Генри невероятно интересно. Он живо интересуется происходящим в магическом мире, выписывает "Пророк", переписывается с некоторыми магами по теоретическим вопросам, скрупулезно пополняет библиотеку в семейном загородном доме. Добросердечен, дружелюбен, хорош в подавлениях конфликтов, идеальный слушатель и человек, к которому всегда можно обратиться за советом. Обожает кроссворды, "Ведьмин досуг", фанатично предан футболу, до безумия влюблен в свою жену. |
НЭЛЬСОНЫ.
|
|
|
|
немного о семье
- Прюэтт, Харриэт!
Рыжеволосая - а как же иначе - девчонка молнией срывается в сторону высокого стула. Слышатся одобрительные перешептывания, Прюэттов в Хогвартсе более, чем достаточно, и очередная вызывает некоторый интерес. Садясь на стул, Харриэтт, впрочем, не ищет чьих-то глаз - ее братья уже закончили Хогвартс, а родственников по отцовской линии она плохо знает.
- Рэйвенкло!
"Скука," - проносится в голове девочки, когда она миленько улыбается своему старосте и усаживается на скамью своего факультета. Ей хотелось бы в Гриффиндор, чтобы скакать по лужайкам и изображать рычащего льва.---
- Красивый, да? - Мэгги толкает ее в плечо, сдавленно хихикает, стараясь не обратить на себя внимание профессора.
Харриэт лениво отрывает взгляд от пергамента, прослеживает взгляд подруги.
- Том? Ну, да, красивый, - Харриэт соглашается, но тут же пожимает плечами. Мало ли красивых парней в школе.
- Вот бы за такого замуж, - мечтательный голос Мэгги заставляет Харриэт прыснуть в кулак.
- Он разве чистокровный?
- А разве нет? - Мэгги, кажется, шокирована.
- Не знаю даже, не слышала ни о каких Рэддлах, - Харриэт макает перо в чернильницу и продолжает записывать лекцию об оборотнях. - Вот Лестрейндж точно чистокровный. И тоже весьма хорош собой. Лучше к нему присмотрись.
- Я думала, у вас с ним все серьезно, - глаза Мэгги загораются жадным любопытством.
Харриэт отрывает взгляд от ровных строчек, щурит глаза, глядя в спину Рэддла, а потом перехватывает взгляд сидящего рядом с ним Рэйналфа.
- Нет, мне нравятся блондины, - глубокомысленно подытоживает Харриэт, возвращаясь к пергаменту.---
- Вам помочь, мисс? - его голос с первых секунд окутывает каким-то необыкновенным теплом, и Харриэт закусывает губу, стараясь не слишком откровенно на него пялиться.
- О, я буду крайне благодарна, мистер...
- Джеральд, - мужчина подает ей руку, помогает встать на ноги после не слишком удачного падения на скользком льду, - Генри Джеральд, к вашим услугам.
Харриэт улыбается, смахивает снег с растрепанных рыжих кудрей. Неделю назад, после годовщины смерти матери, она оставила дом в Лондоне и переселилась в очаровательную ирландскую глушь. И вот, гуляя от скуки по Дублину, она встречает его - потрясающего блондина с самым красивым голосом на свете.
- Я согласна, - без тени кокетства сообщает Харриэт и протягивает свою замерзшую ладонь.
- Согласны?
- Стать вашей женой, конечно. Я просто подумала, что ни к чему тянуть, мистер Джеральд. Вы все равно рано или поздно предложите мне стать вашей женой. Мэрлин упаси, будете переживать о моем отказе, а зачем мне так вас беспокоить? Лучше согрейте мои руки, а я вам расскажу, какие мои любимые цветы.
Генри смотрит на нее с любопытством, смеется, потом крепко берет за руку.
- Для начала назовите свое имя, миссис Джеральд, и сразу хочу предупредить, я не выношу овсянки на завтрак. Надеюсь, вас это не смутит. И, бога ради, расскажите, что значит это ваше "Мэрлин упаси".---
- Ты такой славный маггл, - Харриэт рассматривает колечко на безымянном пальце, целует мужа в щеку.
- Кто-кто? - Генри добродушно улыбается, приобнимая жену.
- Маггл. Это значит, что ты не волшебник.
- А ты, значит, волшебница?
- А что, ты еще не понял? - Харриэт мурлычет что-то мужу на ухо. - Но это ничего, Генри. Мне нравится, что ты не из этого моего мира. И нравится что ты этот, как там это...
- Адвокат, Харриэт.
- Ах, да, адвокат! Такое смешное слово!---
- Мы назовем ее Самантой.
- Красивое имя. Но почему бы не Селестиной или Серсеей? В духе этого твоего магического мира?
- Не хочу, чтобы она его касалась, Генри.
- Но ты говорила, что ей все равно придется учиться в Хогвартсе.
- А до этого - в простой маггловской школе. Представляешь, как на нее будут смотреть, когда она представится Серсеей?
- А мне бы понравилось...---
Генри играет с дочерью, подбрасывает ее в воздух, ловит, кружит. Пятилетняя Саманта смеется, а потом вдруг замирает в воздухе, рассматривает притаившегося на заборе кота, и только потом падает в ожидающие папины руки.
---
- Харриэт, ты уверена, что ее стоит отдавать в маггловскую школу? А может, мы с ней сами будем заниматься? - Генри сидит с дочерью, заплетает ей косы из отливающих медью волос, примеряет остроконечную шляпу, которую жена откопала где-то на чердаке.
- Если ты этого хочешь, Генри, - Харриэт целует мужа в макушку, усаживается на пол рядом с дочерью, достает палочку. - Смотри, крошка, что у мамы есть. А ты, Генри, даже не мечтай. Вам, магглам, не дано.
Харриэт смеется, пускает в потолок сноп искр, вызывая у домочадцев бурю аплодисментов. Она пять лет не держала палочку в руках, и сейчас пальцы немного колют от этого полузабытого ощущения. В ее дочери столько магии, что и не скажешь, будто она полукровка. Да и так ли это важно?---
- Папа! Папа, осторожно! - Саманта закрывает рот ладонями, подбегает к отцу, трясет его за плечо.
- Все в порядке, крошка. Это я не доглядел, - Генри смахивает пепел с обоженных усов и смеется, - а ты продолжай, продолжай. Что там за зелье мы сегодня готовим?
- Экспериментальное! - гордо заявляет Саманта, но за отцом теперь следит пристальней. - Жаль, что мама не дает мне самой руководить всем процессом...
- Но тебе ведь всего девять, тебе еще нельзя пользоваться магией, детка.
- Я знаю, - уныло мямлит Саманта, помешивая бурлящее зелье. - Почитаешь мне Историю Магии на ночь?
- Ты разве не изучила ее полностью?
- Я хочу быть готовой, папа. Я хочу быть лучшей.---
- Джеральд, Саманта!
Девочка идет уверенно, сжимая руки в кулаки. Только Рэйвенкло, только туда. Это ее факультет, она должна быть там. Усаживается на высокий стул, впивается пальцами в дерево. Сосредоточенно смотрит перед собой.
- Рэйвенкло! - шляпа едва касается ее головы, Саманта облегченно выдыхает. Кивает высокой ведьме, которая уже читает следующее имя, проходит к своему столу.
- Лестрейндж, Рудольфус!
Саманта отрывает взгляд от тарелки, смотрит на не по возрасту высокого мальчика, садящегося на стул. Фамилия кажется ей знакомой, будто мама когда-то упоминала какого-то Лестрейнджа. Шляпа отправляет мальчишку в Слизерин, Саманта тут же теряет к нему интерес.---
Возвращение в Хогвартс Саманта воспринимает как очередной вызов. Первый год она провела блестяще, зарекомендовала себя способной и старательной ученицей, провела все лето в изучении нового материала. В этом году она должна закрепить свой успех.
- Прюэтт, Молли!
На минуту Саманта оставляет честолюбивые размышления, впивается взглядом в смущенную ярко-рыжую девочку, спешащую к Шляпе. Прюэтт. Значит, ее родственница. Которая, естественно, даже не подозревает о ее существовании. Саманта зло сжимает подол мантии, щурит глаза, фыркает, когда девочку отправляют в Гриффиндор. Ей громко хлопают два таких же ослепительно рыжих парня с того же факультета. Тоже Прюэтты, очевидно. Одобрительные выкрики и аплодисменты заставляют Саманту сжать зубы. Ну конечно, кто Прюэтты, и кто – Джеральды.---
- Сэм, зачем тебе квиддич, объясни мне? – подруга, которую едва видно из-за стопки толстенных книг, снова заводит этот разговор.
- Я хочу попробовать. Считаю, что это не помешает, - Саманта ставит точку на пергаменте, закрывает учебники.
Отобраться в команду Рэйвенкло было не так уж сложно – просто летом она уделила этому достаточно времени, тренировалась, изучала тактику и приемы, выбирала метлу. Когда Саманта ставит перед собой цель, успех практически гарантирован. Быть в квиддичной команде престижно, выделяет тебя на фоне факультета, дает авторитет даже в глазах тех, кому плевать на успехи в учебе. Если хочешь быть лучшей, нужно охватывать все доступные области.---
Ветер бьет в лицо, ливень едва прекратился, но метла отвратительно скользкая, приходится осторожничать. Счет не в пользу Рэйвенкло, и это злит Саманту до зубного скрежета. Она перехватывает биту в левую руку, чуть притормаживает, быстро сверяя положение команды относительно плана на игру. И тут же отшатывается – бладжер пролетает в дюйме от ее головы. Головы, драккл!
- Спятил, Лестрейндж?! – мокрые медные волосы налипли на лицо, Саманта возвращает биту в правую руку, едва сдерживаясь, чтобы не скинуть Рудольфуса с метлы.
- На война как на войне, Джеральд, - Лестрейндж только ухмыляется, устремляясь куда-то к кольцам.
На войне как на войне – я запомню это. Можно сказать, это признание Саманты сильным соперником. Что ж, остерегайся, Рудольфус.---
- Сэм, поздравляю, - староста факультета улыбается, поздравления слышатся со стороны и других со-факультетцев. – Лучшая на потоке по трансфигурации, это серьезное достижение.
- Спасибо, - Саманта улыбается, едва не добавляя «я знаю».
Она лучшая, конечно же, она лучшая.---
- Милая, и как только ты успеваешь по всем этим предметам! – Харриэт, забравшись с ногами в глубокое кресло, рассматривает присланное из Хогвартса сильно с оценками дочери за СОВ. – У меня никогда не было таких успехов. Да еще этот твой квиддич! Может, оставишь его? Впереди самые сложные годы, Саманта.
- Оставить квиддич? Ну уж нет, - Саманта хмурится, отрываясь от чтения «Пророка». – Пока у меня есть возможность переигрывать Лестрейнджа, я ее не буду упускать.
- Лестрейнджа? – глаза Харриэт загораются неподдельным любопытством. – Сын Рэйналфа, очевидно! Расскажи мне о нем подробнее!
- Зачем это? – Саманта хмурится, интерес матери ее настораживает.
- О, Сэм, просто забавно. Мы с Рэйналфом одно время… То есть, мама хотела, чтобы я стала миссис Лестрейндж, представляешь. Он был хорош, ничего не могу сказать, но как-то… Не сложилось, знаешь.
Харриэт легкомысленно пожимает плечами, пока Саманта смотрит на нее пораженно и почти что зло.
- Ты могла выйти замуж за чистокровного волшебника, стать миссис Лестрейндж, но отказалась от этого? – она старается говорить спокойно, но актерскими талантами никогда особенно не блистала. – Если бы ты вышла за него, я была бы чистокровной.
Последняя фраза звучит тихо, Саманта скрипит зубами, но на всякий случай уверяется, что отца нет на кухне.
- Что ты такое говоришь, Сэм! – Харриэт перестает смеяться, откладывает письмо, внимательно смотрит на дочь. – У тебя самый лучший отец на свете. А если бы я вышла за Рэйналфа, тебя бы вообще не было. У них там какая-то заморочка с наследниками. Рождаются только мальчики. Он как-то рассказывал, пока мы гуляли у озера.
Саманта хмурится, не желая представлять, как мать прогуливалась с отцом Рудольфуса где-то возле Хогвартса. В комнату заходит Генри, усталый после работы, но полный энтузиазма и с кучей подарков для его «самой умной и талантливой девочки».
У нее чудесный отец. Лучший. Саманте даже стыдно за эту глупую, высказанную матери мысль. И все же иногда ее это немного беспокоит.---
Как это нелепо.
Саманта водит ложкой по дну глубокой тарелки, исподлобья наблюдая за топорными попытками Рудольфуса ухаживать за ее кузиной Молли. Даже с бладжером он ведет себя более обходительно. Саманта фыркает, допивает тыквенный сок и уходит в библиотеку, отчего-то страшно раздраженная.---
- Мне нравится Фабиан. Такой… Красивый, хоть и рыжий. Без него в Хогвартсе совсем не на кого смотреть… - подруга делится переживаниями, пока Саманта заканчивает конспект по ЗОТИ. – А тебе нравились братья Прюэтт, а, Сэм?
- Нет, - Саманта хмурится, загораживается книгами.
Она так и не сказала никому, что наполовину Прюэтт. Не подходила к Молли, не пыталась заговорить с Фабианом или Гидеоном, хотя до выпуска они постоянно сталкивались на квиддичном поле.
Нет. Она добьется всего сама. Без помощи сильной фамилии. Без одобрения родственников. Без чистокровности. Она – Джеральд, и это звучит ничуть не менее гордо.---
- Последняя игра, Джеральд, - Рудольфус с силой сжимает ладонь Саманты, почти что улыбается. Скалится.
- Уноси ноги, Лестрейндж, - Саманта заканчивает рукопожатие капитанов команд, чуть встряхивает ладонь. – Надеюсь, это последний раз, когда мы пересекаемся.---
- Саманта, восхитительная статья в «Трансфигурации сегодня», - начальница из Министерства одобрительно похлопывает по пухлому журналу на столе. – Ты далеко пойдешь, я уверена.
Саманта, в идеально выглаженной форме стажера Министерства Магии, коротко улыбается. Конечно, пойдет. Она приложила к этому столько усилий.---
- Мисс, давайте я помогу вам, - мужчина присаживается рядом, снимает перчатки.
- Нет, не нужно, у меня есть палочка, я справлюсь сама, - Саманта пробует встать на ноги, но правая отдает резкой болью.
- Оставьте, мисс. Я заканчиваю Оксфордскую медицинскую школу, мне не нужна никакая палочка, чтобы помочь вам, - мужчина улыбается, осторожно осматривает ногу Саманты. – Меня зовут Моррис Нэльсон. И сегодня я ваш персональный врач.---
- Саманта! Как, как ты могла отказать ему? – Харриэт обхватывает голову руками, обходит комнату в десятый раз. – Он же идеален! Он ирландец! Он врач! Он умно шутит! У него дом в самом центре Лондона! Вы познакомились в феврале! Прямо как мы с папой!
- Он маггл, мама! – Саманта отбрасывает книгу, прекращая делать вид, будто увлечена чтением.
- И что? – Харриэт складывает руки на груди и хмурится. – Твой отец тоже маггл.
- Но я хотела! – Саманта поджимает губы, опускает лицо на руки. – Мама, я не знаю, я не знаю…
- Хорошо как раз, что он маггл. Значит, не мог аппарировать. Так что вот, держи свой плащ и беги давай за ним. Вперед, вперед. Из этой Ирландской глуши он все равно не скоро выберется сам. Иди.---
- Так вот какую палочку ты имела ввиду, - Моррис покручивает в руках волшебную палочку жены, взвешивает на ладони, рассматривает. – Забавно.
- Она не понадобится мне больше, - Саманта убирает волосы в косу, смотрит на окутанную туманом дорогу.
- Почему? Разве брак с таким, как я, обязывает тебя отказаться от своего мира?
- Да, Моррис, - Саманта забирает палочку и кладет ее в длинный футляр из красного дерева. - Да, если мы хотим дать нашим детям спокойное детство.
- Детям?..
- Детям, Моррис.---
Саманта стоит в дверях, опираясь на косяк, тихо наблюдает, как Элизабет взмахивает руками, прежде чем встать на носки – пуанты – и сделать пируэт. В легкой юбке, с цветами в волосах, ее дочь кажется маленькой феей из сказочной страны.
Сказочной страны. Совсем скоро она узнает, что все, связанное с волшебством и магией, существует на самом деле. Что она – часть этого мира.
Но не сейчас. Не сейчас. Саманта сделает все, чтобы Элизабет как можно дольше не узнала о самом существовании магии.
Темные время идут. Это невозможно не чувствовать.---
- Пасуй, пасуй! – Элизабет сжимает кулаки и недовольно топает ногой, пока Брайн обводит мяч и несется к воротам. – Брайан! Это командная игра! Ты должен пасовать!
- Только если мои шансы не стопроцентны, - брат лыбится, щурится на солнце. - А мои шансы всегда стопроцентны.
- Ты невыносим, - Элизабет хмурится, тут же хитро улыбается. – Я встану в ворота. Вот и посмотрим, какие у тебя будут шансы.---
Элизабет сидит на полу, в сотый раз перечитывает письмо. Ее светло-рыжие, выгоревшие на солнце волосы закрывают лицо, и Саманта сильнее сжимает руку мужа.
- Но мама… - она, наконец, поднимает голову, смотрит на родителей со странной полуулыбкой. – Это ведь не может быть правдой.
- Это правда, - Саманта тяжело вздыхает. Она почему-то была уверена, что в день одиннадцатилетия дочери к ним придет кто-то из Министерства, чтобы все объяснить. А потом вспомнила, что она сама – волшебница. И должна рассказать все сама. – Давай я покажу тебе палочку.
- А мне? А мне тоже покажешь? – сын толкает дверь, заставляя Саманту вздрогнуть.
- Брайан, почему ты не спишь?
- Я увидел сову! Мама, мама, я тоже поеду в волшебную школу?
- Да, Брайан. Через два года.
- А там есть футбольная секция, мам?
- Нет, но там есть…
- Значит, я не еду в эту вашу школу. Все, я спать.---
Саманта делает глоток крепкого кофе, кладет ногу на ногу. Кутается в теплую шаль.
На столе – письмо от Элизабет, где она подробно описывает свои злоключения на уроках трансфигурации, и Саманта усмехается, с некоторой тоской припоминая свои статьи и эксперименты. Затем снова – в который раз – переводит взгляд на передовицу «Пророка». Смотрит в пустые глаза Рудольфуса Лестрейнджа. Он не слишком хорошо выглядел на суде. Скользит взглядом по его молодому – совсем еще мальчишка – брату, по безумно выглядящей жене. Делает еще один глоток. Смешно подумать, когда-то она хотела носить фамилию Лестрейндж. Слава Мэрлину, они больше никогда не пересекутся.---
- Гриффиндор! Я знала, знала! – Харриэт обнимает внука, тискает за щеки, вызывая неистовое негодование Брайана. – Мой мальчик!
- Ты училась на Рэйвенкло, мама, - скучающим голосом напоминает Саманта.
- И что? Я просто была еще и удивительно умной.
- О, мама…---
- Мне не нравится этот Эрон, Лиззи, детка, - Харриэт помешивает крем, пробует его пальцем, поглядывает через плечо на внучку.
- Он умный, - Элизабет пожимает плечами.
- Это неправильная характеристика для мужчины твоей мечты, Лиззи.
- Почему? Ну, он не только умный. Он еще… Он внимательный, красивый, из хорошей семьи…
- Все это ерунда. У тебя в голове должно щелкать, понимаешь? Вот чтобы ты дышать без него не могла.
- Бабушка, мне пятнадцать. Я должна думать об учебе, у меня на носу экзамены, мне нужно сдать столько всего для обучения на колдомедика. У меня в голове щелкает, когда я слышу слово «зелья».
- И он должен быть магглом, детка. А этот Эрон, он что, чистокровный? Я знаю, что были Министры Тафты.
- Да, он из этих Тафтов. Обещал познакомить меня со своей семьей в августе.
- Мэрлин, Лиззи. Только не это. Вы даже не в феврале познакомились. Это дурная примета.
- Мама! Что ты тут рассказываешь Элизе? Эрон чудесный юноша.
- Не слушай свою мать, Лиззи.
- Я, пожалуй, почитаю в саду.---
- Я все еще считаю этот брак ошибкой, - Харриэт допивает вино, морщит нос, - и это французское вино слишком сладкое.
- Главное, что Лиззи счастлива, - Моррис улыбается, наблюдая, как дочь с зятем кружатся в вальсе.
- Ты ничего не понимаешь в счастливом браке, Нэльсон, - Харриэт хмыкает под сдавленные смешки со стороны Генри. – Но благодаря этому браку я восстановила прежние связи. Они пригодятся Элизабет в будущем. Тебе, Саманта, тоже стоит пройтись по старым друзьям.
- Я разберусь сама, мама.
- Да что вы вообще можете без меня, -Харриэт подливает себе вина, прежде чем согласиться на тур вальса с мужем. Или даже два тура.---
- Он не позволил мне оставить мою фамилию, - Элизабет дует губы, водит палочкой по волосам, закрепляя кудряшки.
- И правильно сделал. Тафты – уважаемая семья. Ты должна гордиться, Элиза.
- Я горжусь своей фамилией, мама.
- Ему будет сложно с тобой. Дай Мэрлин ему терпения.---
- Кто это? – Эрон нависает над плечом жены, заставляя ее вздрогнуть от неожиданности.
- Никто. Просто. Просто тренируюсь рисовать портреты, - Элизабет неловко убирает челку за ухо, прикрывает недавно начатый рисунок чистыми листами.
- Ммм, ясно, - Эрон бросает еще один взгляд на жену и отходит в сторону.
Это глупо. Она не должна этого делать. Нужно выбросить все это. Сжечь в камине.
Нет. Не сжечь. Отвезти к бабушке. Убрать на чердак.
Никогда не доставать.
Забыть.---
- Мам, научишь меня этому сливочному крему? – Элизабет запаслась ручкой и блокнотом, улыбается решительно.
- Конечно, - Саманта достает уже готовый корж, внимательно смотрит на дочь. – А почему ты не рыжая? Какие-то проблемы с Эроном?
- Нет. Нет, - излишне поспешно отвечает Элизабет, отворачивается, делает вид, что ищет что-то в пустом блокноте. – Все хорошо. Я пригласила Эммалайн на ужин, вы ведь не против?
- Нет, конечно, не против. Эммалайн всегда желанный гость в нашем доме, ты же знаешь, Лиззи, - мать тут же озадачивается меню для ужина, и Элизабет спокойно выдыхает, прогоняя ненужные мысли.---
- Лиззи, снова ты на машине, - Саманта хмурится, когда Элизабет не слишком аккуратно паркуется рядом с домом. -Не доверяю я этим железкам. Лучше бы просто аппарировала.
- Я развожусь с Эроном, мам.---
- Теперь она точно выйдет замуж за маггла, - Харриэт глубокомысленно поправляет очки.
- Я не собираюсь замуж в ближайшее время, бабушка.
- Глупости. Вот увидишь. Это само собой случится. В голове что-то щелкнет. И ты будешь готова оставить весь мир ради этого человека. Вот как мы с твоей мамой оставили.
- Спасибо, бабуля, обойдусь. Лучше второго кота заведу.---
- Третий кот, Лиззи? Мэрлин, да когда же ты выйдешь замуж!
- Я никуда не тороплюсь.
- Но февраль заканчивается! Ты точно никого не встретила в этом месяце?
- В голове ничего не щелкало, бабуль.
- Ты безнадежна.---
- Вау-вау, Лиззи, так вы с Бастом в феврале познакомились?
- Брайан, если бабушка об этом узнает…
- Да брось, дай ей помечтать.
- Мы друзья. Все.
- Ну да. Ну да, Лиззи.
- Брайан, закройся. Лучше еще раз опиши действия зелья на второй день.
Немного бесполезных фактов
Элизабет считает бабушку с дедушкой самой романтичной парой на свете и каждый раз с удовольствием слушает истории из их молодости
и даже подарила им картину на одну из годовщин
Элизабет вообще очень похожа на бабушку. Обе любят повязывать платки на голову, предпочитают желтые свитера и кремовые ночные сорочки
Бабушка с дедушкой всегда держатся за руки - эту привычку Элизабет считает дико милой и использует по-полной
Бабулино чувство юмора - любимое для Элизабет среди членов семьи
Бабулина мимика перешла Элизабет по наследству
...как и неумение готовить, но с этим Лиз справляет все же лучше бабушки
Балет и любовь к кошкам - тоже от бабушки
Еще бабушка считает, что читать о зельях лучше перед сном и непременно обнаженной, вроде как тогда это зелье непременно получится. Неизвестно почему, но Элизабет верит в эту тупую примету.
Бабушка утверждает, что поцелуи проделвают жизнь. Элизабет полностью поддерживает бабулю.
И они обе немного склонны к провокациям
они правда очень похожи
Любовь к джинсовым рубашкам - от дедушки
К свободным кофтам - от мамы
От мамы - привычка кусать губы
Мамина внешность и ее цвет волос - предмет обожания Элизабет
Элизабет считает ее образцом элегантности, которая для нее самой недоступна
Элизабет считает своего отца пределом совершенства, у нее много его фотографий, что одно время сильно бесило Эрона
- Что это за шапка, Лиззи? Я могу ее взять? - Да, дедуль. Тебе идет.
Поделиться1120 мая, 2015г. 07:41
Сrossed paths.
- Мисс Нэльсон, уже покидаете нас? - она едва слышит чей-то голос, ее зовут, но в ушах - звон. Она опирается одной рукой на прохладную стену, проглатывая слово за словом только что состоявшийся разговор с бывшим мужем. - Элизабет?
Она даже не может сейчас вспомнить толком его имя - Гаррет или Карл, очередной знакомый Эрона, очередной работник Министерства. Ей не хочется ни с кем говорить, и она готова уже улыбнуться и попросить простить ее, когда вспоминает, что его все-таки зовут Грэгори, и он работает в Архиве. Мысль столь проста, столь очевидна, что Элизабет тут же убирает руку со стены, едва ли не тянется к подошедшему мужчине.
- Грэг, я рада тебя видеть. Нет, еще не ухожу, я собиралась заглянуть как раз на твой этаж. В Архив, - Элизабет чуть склоняет голову набок, улыбается почти легкомысленно. - Но я, кажется, не взяла свой пропуск, и не буду же теперь возвращаться, здесь такая толкучка.
Смахивает белокурые волосы с плеча, смотрит в сторону, как будто очень расстроена. Этот спектакль отнимает у нее последние силы, и она уже даже не уверена, что поступает правильно.
- Ерунда, Элизабет. Пойдем, я выпишу тебе разовое посещение, - но уже глупо отступать. Элизабет идет за ним, обменивается ничего не значащими репликами о последних новостях, с трудом обходит тему только вчера пойманных Пожирателей. Они спускаются ниже, Элизабет трет ладонью предплечье, пытаясь согреться. Грэг говорит о погоде, о вот-вот грядущей жаре, о том, как им будет душно среди вековых архивных полок.
Он записывает ее под именем ведьмы, которая так и не явилась в указанное в заявке время, она ставит пару подписей, улыбается, убирает волосы за ухо. Идет вдоль стеллажей, чуть покачиваясь, глубоко вдыхает пропитанный временем воздух.
Грэг указал нужное ей направление, предлагал провести - но это лишнее, она найдет и сама. Ноги будто не слушаются, она идет медленно, оглядывается по сторонам, как воровка.
Ей даже не нужно это. Все ясно и так.
Ей не нужно это, чтобы убедиться. Но ей нужно, нужно увидеть.
Элизабет проводит рукой по корешкам объемных альбомов, выставленных по годам выпуска. Опускает глаза на желтый пергамент и потрепанное перо на столе. "Укажите имя и фамилию ученика для поиска". Глупо, конечно, бесконечно, самоубийственно глупо, но Элизабет сначала пишет "Гриффит, Баст". Пергамент думает пару тянущихся секунд, затем ожидаемо - Элизабет будто сдавливают невидимые тиски - сообщает, что студент с таким именем не обучался в стенах Хогвартса.
Вертит перо в онемевших пальцах, опирается левой на крышку стола, опускает голову - волосы падают, закрывая лицо. Здесь, впрочем, и так никого нет.
"Лестрейндж, Р" - пергамент моментально наполняется именами, одно за другим, сквозь года, поколения. Элизабет немного хмурится, замечая какую-то странную последовательность. Но ей нет до этого дела сейчас.
"Лестрейндж, Рабастан Родерик".
Студента с таким именем пергамент находит сразу. Услужливо указывает года обучения, безликой "R" обозначает факультет. Рэйвенкло, конечно. Хотя нельзя сказать, что Элизабет не сомневалась хотя бы чуточку. Есть ли вообще что-то, в чем она не сомневается сейчас?
Рядом с именем появляется номер альбома, и Элизабет, парой линий зачеркнув имя, оставляет перо.
Медлит, стоя напротив нужного стеллажа. Пилит взглядом припылившийся альбом. В отличие от остальных, стоящих рядом, этот очевидно доставали гораздо чаще - пыль у края полки стерта. Наконец, она поднимает руку и вытаскивает массивную книгу, с легким хлопком кладет на стол. Мимолетно смотрит на пергамент - имя уже исчезло, конечно.
Листает страницы, безучастно скользит взглядом по улыбчивым лицам выпускников. Больше всего улыбаются, конечно, гриффиндорцы. Хотя, конечно, она еще не дошла до Хаффлпаффа. Почти переворачивает страницу, цепляется за пару имен рядом. Алиса, Фрэнк. С разными фамилиями. Смеющиеся, молодые, с живыми глазами.
Учились на одной параллели. С ним.
Быстро листает дальше, игнорируя слизеринцев. Пальцы немного дрожат, страницы переворачиваются неохотно. Элизабет чувствует, как сердце бьется у нее в горле, как становится сложнее дышать. Ей почти что страшно. Неизбежно - и все равно страшно.
Лестрейндж, Рабастан Родерик, 14.12.1960, староста факультета.
Она сначала видит имя, и только потом, помедлив, поднимает взгляд к колдографии.
Дьявол. ДЬЯВОЛ.
- Дьявол, Баст, - Элизабет отшатывается от стола, запрокидывает голову, упирает руки в бока, тут же запускает пальцы в волосы. - Черт бы тебя побрал. Как, ну как же это.
Задерживает дыхание на пару секунд, затем порывисто, точно куда-то спешит, снова наклоняется над альбомом.
Сколько драккловых лет прошло, но у нее даже сейчас перехватывает дыхание от одного взгляда. Как, Мэрлин подери, она могла его не узнать? Как ей даже на секунду не пришла в голову эта мысль?
Да и могла ли? Элизабет горько усмехается, припоминая их первую встречу - снег, сумерки, дурацкая шапка, маггловские вещи в стиле заправского вора. Не слишком-то похоже на этого - кошмар какой - красивого мальчика.
Элизабет опускается на стул, кладет лицо на руки, потирает пальцами лоб. Невольно - это почти нельзя контролировать - снова смотрит на небольшое официальное колдо.
Все, как она запомнила: ни тени улыбки; строгий, отчасти безразличный взгляд; высокий лоб; сведенные к переносице брови.
ДЬЯВОЛ.
Он не шел у нее из головы драккловы годы. ГОДЫ.
Чтобы потом ворваться в ее жизнь на своем сером лотусе и оказаться Пожирателем Смерти.
И ее другом.
О, надо же, Элизабет, какая удача. Ты хотела хоть разочек взглянуть на него. Хоть когда-нибудь. Хоть мельком.
А он, смотри-ка, даже знаком с твоими котами и хвалит твои торты. И даже - Мэрлин, что делается - целовал тебя там, в парке. И не только. И не только, драккл подери.
Голова раскалывается, будто по ней пару раз с размаха ударили квиддичной битой.
Она даже не начинала думать обо всем этом в плане Тэсс. О Мэрлин, он еще и связан с Тэсс. С ее любимой французской красавицей, с женщиной, при одном упоминании о которой у Элизабет начинаются приступы эйфории.
Начинались. Начинались, черт возьми, потому сейчас она ощущает только тревогу и ужас, находящий на нее волнами, одна другой больше, выше, безудержней.
- Дьвол, Баст, - снова в пустоту повторяет Элизабет, пару раз проводит большим пальцем по его в те времена аккуратно лежащим волосам.
Случайно переводит взгляд на соседнее фото, надеясь немного отвлечься.
Замирает, поджимая губы.
А вот и она - женщина_которой_она_восхищается_№_2. Эммалайн. Ее, ДЬЯВОЛ, Эммалайн. Прямо справа от него. С умилительной припиской "старосты факультета Рэйвенкло". Старосты. Оба. Одновременно. Три года. Три года - вот прямо ровно столько же Эммалайн была ее куратором.
"Я хорошо знал ее в Хогвартсе". О да, Баст. Хорошо знал, очевидно.
Очаровательно.
Прекрасно.
Повеситься можно.
Она зачем-то делает копию страницы - может, чтобы на завтрашнее утро убедиться, что это не было кошмаром, захлопывает альбом, кое-как ставит его на место.
Замирает между стеллажей, не готовая так быстро снова столкнуться с кем-то и начать улыбаться.
Это ломает ее изнутри - а ведь она была уверена, что после вчерашнего все не может быть хуже.
Но это хуже, гораздо хуже, как бы абсурдно не звучало.
Но он не только Пожиратель Смерти. Не только - и даже, откровенно говоря, не столько Пожиратель Смерти, как... как кто-то еще. Кто-то, кто так плотно, так сильно вплетен в ее жизнь. В каждый ее аспект. В каждую сферу ее жизни.
Везде он. Везде, куда ни посмотри. Как будто подстерегает ее. Как будто та их встреча на дороге была совершенно, отвратительно НЕ случайна.
Как будто им просто нужно было время, чтобы найти друг друга. Как будто это простая, элементарная, бескомпромиссная неизбежность.
Найти его.
И потерять.
Поделиться1231 мая, 2015г. 18:08
Семейный ужин.
Саманта делает глоток крепкого, немного остывшего чая и переводит взгляд с гостя на принесенную им газету.
Проводит языком по губам и нёбу, терпкая горечь гармонирует с нотками мелиссы, которую миссис Нэльсон предпочитает добавлять в вечерний чай. Приподнимает пальцами страницу, лучше рассматривая заглавное колдо под кричащим заголовком. Пойманы двое из особо опасных. Особо разыскиваемых. Двое Лестрейнджей.
К собственному изумлению, Саманта только скользит взглядом по старшему, где-то там отмечая, что Рудольфус мало изменился, хотя прежнего лоска в нем ни на кнат. Чуть склоняет голову, рассматривая второго. Младшего.
Мальчишка. Как изменили тебя годы. Вот уж над кем Азкабан хорошенько поработал.
Саманта хорошо помнит их первый арест и ликование "Пророка". Тогда их на колдо было трое, все вместе, вся семья в сборе. Красавица-жена на этот раз осталась дома, кажется. А крошка-брат больше не напоминает звезду маггловского телевидения.
- Значит, Рабастан Лестрейндж, - Саманта отпускает страницу, делает еще один глоток. - Как давно они знакомы?
- Полагаю, около полугода, - Эрон задумчиво проводит ладонью по подбородку, хотя ответы у него давно готовы. - Она зовет его Баст. Очевидно, так он представился при знакомстве.
- Баст, - Саманта ставит кружку на стол, сцепляет пальцы в замок.
- Она говорила нам о Басте, - отзывается сидящий в дальнем кресле Моррис, потирает виски. - Помнишь, Сэм? Что он натолкнул ее на мысль снова заняться этим зельем удачи. Или что-то вроде этого.
- Феликс Фелицис, да, - Саманта смотрит на мужа, затем снова поворачивается к Эрону. - Ее будут допрашивать?
Эрон хмурится, качает головой с некоторым удивлением.
- Миссис Нэльсон, что вы. Я бы не позволил этому случиться, - его слова кажутся такими простыми, почти что не обязывающими. Но он смотрит на бывшую тещу пристально, цепко, прямо. - Знакомство Элизабет и этого Пожирателя нигде не зафиксировано. И не будет. Я полностью взял этот вопрос под свой контроль.
Моррис хмуро смотрит на жену из-под густых бровей. Саманта чувствует этот взгляд, но продолжает смотреть в глаза Эрону. Она никогда не отводит взгляда.
- Даже не знаю, что бы мы делали без тебя, Эрон. Лиззи так наивна порой. Так доверчива, - Саманта снова берет в руки чашку, чай остыл, и она просто вертит ее в пальцах.
- О, я знаю, я знаю, - Эрон улыбается, подыгрывает женщине. Лиззи, наивность - они поняли друг друга. - Именно поэтому я считаю, что это моя обязанность. Защищать Элли. Я готов, вы же знаете.
Саманта молчит, мягко касается правого виска кончиками пальцев. Эрон действует гораздо напористее, чем она ожидала. Даже не пробует как-то завуалировать свои намерения. Может, так даже лучше.
- Я благодарна, что ты так заботишься о нашей дочери. И спасибо, что решил предупредить нас.
- Я считаю вас своей второй семьей. Не мог поступить иначе, - Эрон улыбается чуть шире, демонстрируя свое безукоризненное обаяние.
Саманта отвечает на улыбку уголками губ, чувствует напряженный взгляд мужа. Она знает, о чем он думает. Но это разговор не для посторонних ушей, пусть Эрон только что очаровательно назвал их своей семьей.
- Ну, что у нас сегодня на ужин? Сын дома! - Саманта ловит легкую усмешку на губах Эрона, когда по дому прокатывается голос Брайана. Эти двое никогда особенно не ладили. - О, у нас гости.
Голос Брайана тут же меняется, он замирает в дверях, напускно улыбается, едва удерживаясь, чтобы не сделать реверанс.
- Чем обязаны такому высокому визиту? Знал бы, хоть рубашку погладил, - Брайан запускает руки в карманы джинс, шаркает по блестящему паркету в сторону отца. - Привет-привет, Эрон. Рад видеть и все такое.
- Где твои манеры, Брайан, - Саманта смотрит на сына безразлично, в этом они с гостем полностью едины. Эрон тоже не проявляет никаких расстроенных чувств. - Для визита есть более, чем серьезная причина. Это касается твоей сестры.
- Какое отношение к моей сестре имеет наш гость? - Брайан как будто намеренно игнорирует Эрона, довольно раздраженно смотрит на мать.
- Твоя сестра, Брайан, попала в очень неприятную ситуацию. И я стараюсь помочь ей, - с прежней улыбкой говорит Эрон, щелкая застежками на своем дипломате. - Но мне и правда пора. Завтра важные переговоры, вы понимаете, миссис Нэльсон.
- Что еще за ситуация? - Брайан хмурится, подходит ближе, замечая, как мать пододвигает к нему номер "Пророка". Бегло читает заголовок, хмурится сильнее, берет в руки газету, замечает, наконец, колдо. - Баст? Это же Баст.
Замешательство Брайана плохо сравнимо с замешательством остальных, хотя Саманта и старается не показать своего удивления. Даже Эрон вскидывает брови, смотрит на Брайана с гораздо большим интересом, чем когда-либо до этого.
- Ты знаком с ним, Брайан? - Моррис откидывается на спинку кресла, подливает себе коньяка.
- Я... Я да, я знаю Баста, - Брайан глотает строчку за строчкой, с каждым словом хмурится все сильнее. - Что это значит? Он - один из них? И сейчас задержан?
- Его зовут Рабастан Лестрейндж. Из тех самых Лестрейнджей, я надеюсь, тебе что-то говорит эта фамилия, - не без легкой иронии говорит Эрон, пока встает и поправляет мантию.
- Бред какой-то, - Брайан бросает газету обратно на стол, проводит ладонями по щекам, сосредоточенно смотрит куда-то в сторону. - Лиз доверяет ему. У нее должны быть какие-то основания ему доверять.
- Ты успел так хорошо его узнать? Тоже под выдуманной фамилией? - Эрон подхватывает дипломат, с некоторым пренебрежением оглядывает неопрятную маггловскую одежду Брайана.
- Я знаю достаточно, чтобы иметь представление о человеке. Мы виделись, когда они работали вместе над каким-то зельем в Ирландии. Раз она пригласила его, значит доверяла, - Брайн замечает, как меняется настроение в комнате, едва он заговаривает об Ирландии.
С лица Эрона мгновенно сползает улыбка, во взгляде появляется плохо скрываемая ярость.
- Мило, правда, миссис Нэльсон? Она проводила время в загородном доме с особо опасным преступником, - голос Эрона сохраняет прежние дружелюбные нотки, но теперь отдает металлом. - Она и правда слишком доверчива.
- Он для нее не опасен, - Брайан зло поднимает взгляд на стоящего в двух шагах Эрона. - Они провели там не один день, судя по тому, что когда я приехал утром, она готовила завтрак, а он еще спал. Из чего можно сделать вывод, что у него было достаточно времени причинить ей вред. Но он этого не сделал, и, полагаю, не имел такого намерения.
Саманта с силой сжимает сцепленные пальца. Как можно быть таким идиотом, Брайан. Как можно быть таким идиотом.
Взгляд Эрона мрачнеет, от прежнего очарования не остается и следа. Напряженные скулы выдают сжатые зубы.
- Полагаю, вашей сестре просто повезло. Возможно, ему как раз и нужны были эти зелья, - Эрон коротко кивает Саманте и Моррису, направляясь к выходу. - Это не отменяет того факта, что он опасен.
- Баст не тронул бы Лиззи. Я скорее поверю, что ты опасен для нее, - холодно отзывается Брайан, сжимая в кулаки спрятанные в карманах руки.
- Нет никакого Баста. Есть Рабастан Лестрейндж, если ты еще не понял, Брайан, - Эрон усмехается на пороге, поправляет ворот мантии. - Вам с сестрой пора бы избавиться от иллюзий. Приятного вечера, миссис Нэльсон, мистер Нэльсон.
Он выходит из комнаты, аппарирует, пока Брайан с силой пинает ножку дивана.
- Дьявол! - Саманта глубоко вдыхает, наблюдая за сыном, переводит взгляд на задумчивого мужа. - Чертов Эрон, чертов ублюдок!
- Успокойся, Брайан. Эрон пытается помочь, - Саманта встает из-за столика и начинает убирать чашки. - Без его связей Элизе грозили бы большие проблемы. Связь с Пожирателем Смерти - это очень большая проблема, Брайан.
- Ей грозят большие проблемы, если вмешается этот ублюдок, мама! - Брайан снова пинает диван, натыкается на осуждающий взгляд отца, вертится на месте. - А сама Лиззи в курсе? Она вообще знает обо всем этом?
- Да. Она осматривала Лестрейнджей перед допросом, - Саманта возвращается с кухни, куда относила чашки, открывает большой комод, поднимает стопки осторожно сложенных вещей. - Кеннет, их шафер и аврор, тоже присутствовал там. Сказал, что она была в шоке и вела себя вызывающе. У аврората возникли вопросы, и если бы не своевременное вмешательство Эрона, ее бы пригласили для допроса.
Саманта достает длинную коробку из красного дерева, проводит по ней пальцами, открывает с щелчком.
- Твоя палочка, Сэм? - Моррис устало смотрит на жену, Брайан настороженно замолкает, хотя уже готов был к очередному потоку обвинений в сторону бывшего мужа сестры.
- Полагаю, мне это может пригодиться. Не обращайте внимания, - Саманта присаживается на диван, вертит палочку в пальцах, будто заново привыкает к ней.
- Черт, Лиззи, - Брайан ерошит волосы, срывается с места, роется в сумке в поисках своей собственной палочки.
- Элиза будет здесь совсем скоро, Брайан. Семейный ужин, - спокойно говорит Саманта, выпуская в потолок сноп серебристых искр. - Бабушка с дедушкой тоже будут. Заодно и обсудим все новости.
Брайан бросает на мать тяжелый взгляд, взлетает по ступенькам вверх в комнату, которая была его в детстве. Переделанная под гостевую спальню, комната все еще полна его вещей и легко возвращает в приятные воспоминания.
- Ну, давай же, - Брайан смотрит на палочку, примеривается, сосредотачивается. - Экспекто патронум!
Куда там - из кончика палочки даже искр не появляется. Следующие две попытки немногим лучше. Брайн падает на кровать, швыряет палочку в сторону. Он даже не может предупредить сестру. Кажется, не только матери стоит подтянуть свою практику.
- Дьявол.
Снизу слышатся голоса бабушки и дедушки. Значит, Лиз будет здесь с минуты на минуту. Брайан меняет рубашку на чистую футболку, хмыкает, вспоминая взгляд этого Эрона, спускается вниз. Слышит привычный звук мотора форда.
Это будет сложный вечер, Лиззи.
- Послушай, Саманта, ты драматизируешь, - Харриэт покручивает в руках десертную вилку, доедает торт. - Он же все-таки Лестрейндж.
- Заключенный в Азкабане Лестрейндж, - мрачно добавляет Саманта, поглядывая в сторону приоткрытой на веранду двери, где сидят Элизабет и Брайан.
- Сбежал один раз - сбежит еще раз, - Харриэт пожимает плечами. - Моя внучка достойна того, чтобы ради нее сбежать из любой тюрьмы, даже из Азкабана.
- Какие глупости ты сейчас говоришь, мама, - Саманта раздраженно переводит взгляд на мать, говорит тише. - Если он сбежит - точнее, они сбегут - Элизабет может грозить большая опасность. Не хотела бы, чтобы она встретилась с Рудольфусом лицом к лицу. Тем более, когда на нем не будет наручников.
- А мне казалось, вы с ним прекрасно ладили, - Харриэт снова пожимает плечами и легкомысленно улыбается, - не так хорошо, как мы с его отцом, и все же.
- Мы НЕ ладили с Рудольфусом Лестрейнджем, мама. А сейчас они оба, что он, что его младший братец, - Пожиратели Смерти. Не лучшая компания для Элизабет, даже если они и правда только друзья, как она утверждает.
- Не лучшая компания! Саманта, детка, это ты сейчас говоришь глупости, - Харриэт отставляет блюдце и наклоняется ближе к дочери. - Если что и может сыграть на руку Лиззи, так это полное покровительство этого Лестрейнджа. Он и так младший, не уверена, что его влияния хватит, но без него будет совсем туго. И я бы как раз очень рассчитывала, что одной дружбой там не ограничивается.
Саманта закатывает глаза, некоторое время молчит, наблюдая, как Брайан склоняется над закутанной в плед Элизабет и что-то настойчиво ей объясняет.
- Мама, о покровительстве какого рода ты говоришь? Он никогда не женится на ней. Положение любовницы не способно защитить ее даже от жены Рудольфуса, не то что самого Рудольфуса, не говоря уже об остальных. Положение друга вообще ничего не значит.
- Послушай меня, Саманта. Я хорошо знала Рэйналфа. Ты неплохо знаешь Рудольфуса. Если этот Рабастан уже успел спасти ей жизнь - ей, нечистокровной, - это уже немного меняет картину, правда? Пусть называют это дружбой сколько угодно, милая, но я уверена, там все не так просто. И вообще, Саманта. Он же Лестрейндж. Это должно быть интересно. В них есть нечто особенное, магнетическое. Я не удивлена, что Лиззи заинтересовалась. Это у нее в крови.
- Мама, ты снова говоришь глупости.
- И пускай. Он довольно хорош собой, хотя стати своего отца не перенял. Но я бы не отказалась от такого зятя. Чудесная фамилия. Столько раз к себе примеряла.
- Мама, я не могу больше слушать тебя. Этот Рабастан останется в тюрьме до конца своей жизни. И я надеюсь, что мы больше ничего о нем не услышим.
- Услышим, Саманта. Обязательно услышим. Надо бы узнать у Лиззи, какой у него любимый торт.
- Ты в порядке, Лиз? - Брайан укутывает сестру в плед, чуть отталкивается одной ногой о деревянную площадку, раскачивая подвесную деревянную скамейку.
- В порядке, - глухо отзывается Элизабет, рассматривает свои бледные пальцы.
- Не слушай маму. Она просто волнуется за тебя.
- Я знаю, - Элизабет хмурится, сильнее заворачивается в плед, хотя июньская ночь не такая и холодная. - Все в порядке, Брайан.
- А как он? - очень тихо спрашивает Брайан, как будто в этом вопросе есть что-то неприличное.
- Рука сломана кошмарно. Я больше часа с ней возилась. Не уверена, что нормально срастется. А так... Нормально. В порядке, - бесцветно заканчивает Элизабет, тоже опускает ноги на площадку и раскачивается сильнее.
Некоторое время они молчат, пока в траве трещат насекомые.
Элизабет вспоминает Ирландию, хмурится.
- Между нами ничего не было, Брайан. Ты зря так думаешь. Я вижу, что думаешь.
- Я понял, хорошо, - он не спорит, не задает больше вопросов, разглядывает кусок звездного неба, который видно, если сильно запрокинуть голову назад. - Мне очень жаль, Лиззи.
Элизабет не отвечает, чертит носком туфли какие-то завитушки.
Пахнет недавно срезанной травой. Воздух сухой и тяжелый.
- Я люблю его, кажется.
Брайан приподнимает голову, смотрит на задумчивую сестру. Мягко убирает светлые волосы ей за ухо.
- Пойдем, я поставлю тебе Патронуса заново. Балда ты, Брайан, - Элизабет скидывает плед, встает, оглядывается на трещащий насекомыми сад. - И мне тоже очень жаль.
Поделиться1317 июня, 2015г. 18:19
[AVA]http://sg.uploads.ru/mHia1.jpg[/AVA]
Письма к Р.
- Детка, ты еще долго будешь цедить свой чай? Съешь хотя бы блинчик, ты совсем исхудала, - Харриэт кладет побольше варенья на блюдце и пододвигает его по столу ближе к Элизабет, которая безучастно смотрит в окно. - Лиззи, крошка.
- Я в порядке, - Элизабет вертит в руках чашку с давно остывшим чаем, пробует пальцем варенье.
- Я не спрашивала, как ты. Я сказала съесть блинчик, - Харриэт слегка раздраженно кивает на целую стопку чуть подгорелых блинов, которые - как и чай - уже давно остыли.
Элизабет озадачено смотрит на блины, хмурится, нехотя берет один.
- Послушай, детка, если ты хочешь поговорить об этом...
- Нет, бабушка, я совершенно точно не хочу об этом говорить.
- Но я могла бы кое-что тебе подсказать. Знаешь, Лестрейнджи...
- Бабушка, я не хочу ничего знать.
- Который он? Вот тот, что справа? Коротышка? - Мэгги вытягивает шею, чтобы получше рассмотреть толпу мальчишек у слизеринского стола. - Или с большим носом?
- Мэгги, Мэгги, сядь немедленно! - Харриэт шипит, дергая подругу за мантию. - Он не коротышка, и нос у него нормальный. Сядь же наконец! Я покажу тебе его на травологии, у нас же совмещенная.
- Точно. Только не забудь!
- Не забуду, - Харриэт поливает овсянку медом и сама невольно поворачивает голову к слизеринскому столу. Может, у него правда большой нос? Что-то она не рассмотрела.
Он тоже смотрит на нее, мельком, воровато, и они сразу отводят взгляды.
Харриэт трет щеки, как будто это как-то может убрать румянец. Снова берет в руки письмо от матери, полученное пятью минутами ранее, где та пишет о вероятной помолвке с Рейналфом Лестрейнджем, о которой ее отец сейчас ведет переписку с его родителями. Харриэт не слишком хорошо его знает, хотя они пересекались на каких-то приемах еще с детства.Пару недель они обмениваются изучающими взглядами, и Харриэт делает вывод, что факт переговоров и от него не скрывается. И наконец, набравшись смелости, в конце ноября она сама подходит к нему в теплицах, когда нужно выбрать партнера для пересадки особенно неприятных кореньев, напоминающих пульсирующих слизней.
- Привет, поможешь мне с этим ужасом? - Харриэт ловит удивленный взгляд Эйвери, другого слизеринца, который, очевидно, тоже рассчитывал на помощь Рейналфа.
- Да, конечно, - но, кажется, сегодня удача на ее стороне.
Рейналф кивает усмехающемуся другу и надевает защитные перчатки, пока Харриэт неловко вертится рядом.
- Я подумала, нам, наверное, стоит узнать друг друга получше, - как бы между прочим начинает она под общий гвалт где-то в середине занятия.
- Это вовсе не обязательно, но если ты хочешь, - Рейналф полностью сосредоточен на корне, который вот-вот выскользнет у него из ладони.
- Да, я бы хотела. Ой, смотри, корень! - Харриэт неловко хватает все-таки выскользнувшее растение, но тут же одергивает руку и морщится от боли. - Ой, Мэрлин!
- Ты чего делаешь без перчаток, он же ядовитый! - Рейналф хватает ее за запястье и тут же, крикнув что-то профессору, тащит вон из теплиц.- Теперь три дня с повязкой, - Харриэт вздыхает и рассматривает перебинтованную руку, пока они с Рейналфом идут обратно в теплицы, чтобы забрать свои вещи - урок уже окончен.
- Могло быть хуже, - Рейналф хмурится, подхватывает с пола обе сумки, - придется присматривать за тобой, иначе ты такими темпами не доживешь до свадьбы.
- Думаешь, они все-таки договорятся? - несмело спрашивает Харриэт, переступает с ноги на ногу, чувствуя, как горят щеки.
- Не вижу причин, которые могли бы этому помешать, - Рейналф пожимает плечами, придерживает дверь теплицы, пока Харриэт выходит. - Хотя пока что это всего лишь общие разговоры, настоящие переговоры начнутся только летом.
- Этим летом? - Харриэт в ужасе округляет глаза.
- Нет, не этим. После выпуска. Когда мы будем совершеннолетними. До этого момента все еще может измениться.
- Вот как? Ты же сказал, что нет причин, - Харриэт хмурится, снова рассматривая руку, пока они неспеша идут к замку.
- Ты как из леса вышла, Прюэтт, - Рейналф усмехается, кивая на ходу сокурсникам. - Это же очевидные вещи.
- Надеюсь, они договорятся, - Харриэт разворачивается на каблуках, улыбается. - А то еще получится, что ты зря будешь за мной присматривать.
- Тебя еще бы подтянуть по части теории магического права, Прюэтт.
- Так подтяни. Я не против. И зови меня Харриэт, - она улыбается, убегает вверх к башне Рэйвенкло, но почти сразу направляется в совятню.from: Prewett, H.
to: Lestrange, R.
1943, ноябрь, 11-ое. Четверг
В подземелье Слизерина, Хогвартс, ШотландияРейналф,
я совершенно свободна для твоей лекции по магическому праву в это воскресенье, с 10 до 17.
Обещаю взять с собой наилучшее перо и немного шоколада.
Харриэт
P.S. Какой шоколад ты любишь?
- А это только в вашей семье такие правила или у всех? - Харриэт водит по пергаменту кончиком пера, вырисовывает какие-то странные узоры, то и дело поглядывает на сидящего напротив Рейналфа.
- Это общепринятые правила для уважаемых чистокровных семей. Уверен, в твоей семье точно такие же.
- Да, наверное, - Харриэт пожимает плечами, задумчиво склоняет голову к плечу. - Немного скучновато, правда? Вот например, про наследника рода. Тебе не кажется, что в этом плане все слишком устарело? По всему выходит, что младший сын почти ничего не решает, а уж дочь...
- По-моему, эта система работает и полностью себя оправдывает, - Рейналф выглядит совершенно категоричным, - старший несет полную ответственность за младшего. А о дочерях и думать нечего.
- Почему это нечего? - Харриэт дует губы и хмурится.
- Об этом мы поговорим позже.
- Я хочу сейчас.
- Позже, Харриэт.
- Ладно, давай про братьев. Вот у меня старший брат. Он наследник, и значит, несет ответственность за меня. И если он принимает какое-то решение, я обязана ему подчиниться?
- Именно так.
- А если он... Не слишком ко мне расположен? - Харриэт припоминает, как именно на нее обычно смотрит Ланцелот и вздыхает. - Слишком не расположен.
- Значит, ты должна добиться его расположения. Через какое-то время он станет главной рода, и ты должна быть у него на хорошем счету, если рассчитываешь на поддержку. Но это касается того случая, если ты к тому времени не перейдешь в другую семью посредством заключения брака. Тогда главой рода для тебя стану я. То есть, твой муж, конечно, - Рейналф усмехается, заметив, как Харриэт улыбнулась на его оговорку.
- Значит, нужно успеть, - глубокомысленно заключает Харриэт.
- Как твоя рука? - Харриэт резко поднимает голову, удивленная резкой сменой темы. - Покажи.
- Все в полном порядке, - она протягивает руку, Рейналф берет ее ладонь и пристально рассматривает, пока Харриэт старается унять волнение от этого внезапного прикосновения. В прошлый раз, когда он тащил ее в больничное крыло, Харриэт не особенно обратила внимание на его теплые ладони.
- Все было бы в порядке, надень ты защитные перчатки, - Рейналф явно не разделяет оптимистичного настроения Харриэт. - И кстати, я пришлю тебе кое-какие книги для чтения.from: Prewett, H.
to: Lestrange, R.
1943, ноябрь, 16-ое. Вторник
В подземелье Слизерина, Хогвартс, ШотландияРейналф,
спасибо за книги, но лучше бы ты передал их лично, бедный филин до сих пор не может прийти в себя. Уже начала "Историю рода", как ты и сказал. Ничего, если я буду делать заметки на полях? У меня столько вопросов.
Увидимся в субботу,
Харриэт
P.S. Держи меня за руку почаще.
Они идут по заваленному снегом внутреннему двору школы, длинный шарф волочится за Харриэт, словно синий хвост.
- Что говорят твои родители? - девушка смахивает снежинки с плеч, машет светло-рыжими волосами. - Мои пока молчат. Говорят, мне рано что-то знать об этом.
- Значит, тебе рано об этом знать.
- Но мне так любопытно, - Харриэт вздыхает, но понимает, что для Рейналфа слова старших - закон. - Ты будешь устраивать мне экзамен?
- По книгам, что дал тебе для чтения? Нет, это для общего развития. Чтобы ты была готова к тому, что тебя ждет. И задавала вопросы заранее.
- Тогда расскажи про дочерей.
- Нет, про дочерей рано.
- Тогда у меня больше нет вопросов, - Харриэт вздергивает нос и дует губы, но тут же забывает об этом. - Послушай, Рейналф, а мы пойдем в Хогсмид?
- Нет, я буду занят.
- Чем это?
- У нас с Томом есть дела.
- Вот как, с Томом, - Харриэт думает снова надуть губы, но не решается - она уже успела заметить, что для Рейналфа Том является больше, чем просто однофакультетцем. - Раз не рассказал про дочерей, расскажи про Тома.
- Про Тома тоже рано.
- Да ну тебя, Лестрейндж! - вот теперь точно можно повторно надуться. Но его руку Харриэт не отпускает.from: Prewett, H.
to: Lestrange, R.
1944, февраль, 17-ое. Четверг
В подземелье Слизерина, Хогвартс, ШотландияРейналф,
я выучила твое семейное древо до восьмого колена. Кажется, я и Прюэттов так хорошо не знаю! Это ведь тоже семейная традиция, давать сыновьям имена на букву Р.? И после изучения древа мне еще интереснее узнать про дочерей.
Харриэт
P.S. Я хотела бы дочь.
- Рэй, ты погостишь у нас летом? - Харриэт листает учебник по трансфигурации, лежа на мягком пледе, расстеленном прямо на траве возле озера.
- Родители планируют визит, насколько я знаю, - Рейналф сосредоточенно выписывает ингредиенты для оборотного зелья и что-то шепчет под нос.
- А я уж было подумала, что ты все лето с Томом проведешь, - Харриэт отрывает от учебника и насмешливо смотрит на Рейналфа, однако тот остается совершенно серьезным, даже хмурится еще больше.
- Нет, летом мы с Томом не увидимся. К сожалению. Но я отправлю ему книги из своей библиотеки, а осенью мы будем... - он внезапно замолкает и продолжает дальше составлять список.
- О, мне еще рано это знать, правильно? - Харриэт смеется, берет его руку, отвлекая от книги. - Расскажи хотя бы про дочерей.
- Харриэт, ты каждый раз спрашиваешь...
- Так может время пришло?
- Существует проклятье, точнее, дар. В роду Лестрейнджей рождаются исключительно мальчики. Отсутствуют риски в плане продолжения рода. Сама понимаешь, насколько это удобно.
- Нет, Рэй, это кошмарно, - Харриэт даже садится, хмурится, качает головой. - А с этим ничего нельзя сделать?
- С этим ничего не нужно делать, Харриэт, - строго говорит Рейналф, возвращаясь к книге.
- Но ведь у вас там даже имена уже по пять раз повторяются! - Харриэт расстроено вздыхает. - Как будут звать нашего сына?
- Рудольфус.
- Рудольфус? - Харриэт закатывает глаза и падает на спину, изображая страдания. - Рудольфус! Что за кошмарное имя! Пятисотый Рудольфус Лестрейндж! Рудольфус Лестрейндж двадцать третий... Рудольфус Лестрейндж тот_что_жил_во_времена_Тома...
- Вот это ты правильно сказала, - Рейналф усмехается, глядя на щурящуюся на солнце Харриэт. - Имя выбрано еще до моего рождения. Моего наследника будут звать именно так. В честь...
- Я знаю, знаю, - Харриэт вздыхает, откладывает книги, треплет волосы. - А если будет второй сын?
- Выберешь сама.
- Ты обещаешь?
- Я обещаю, Харриэт.from: Prewett, Harriet
to: Lestrange, Raynalph
1944, июль, 19-ое. Среда
Лестрейндж-Холл, АнглияРэй,
считаю дни до вашего визита. Мне отчего-то тревожно и тяжело здесь, дома. Как считаешь, они не смогут договориться обо всем уже этим летом?
Твоя Харриэт
P.S. Я все еще думаю над именем.
- Сегодня Мэгги весь урок восхищалась Томом, а я, представляешь, сказала ей обратить внимание на тебя, - Харриэт смеется, покрепче сжимает ладонь Рейналфа, пока тот удивленно смотрит на нее. - Пусть все думают, что мы не вместе.
- Зачем это?
- А вдруг ты вовсе на мне не женишься, Рэй, и тогда все будут меня утешать, сочувствовать, а я этого не вынесу и уйду в мир магглов, - она снова смеется, встает на носочки и шутливо целует его в нос.
- В мир магглов? Не вздумай даже, - Рейналф кривит губы так, словно ему под нос подсунули гной бубонтюбера. - Они не достойны твоего общества. Они вообще ничего не достойны.
- Ого, - Харриэт улыбается, тянет Рейналфа к совятне. - Звучит радикально.
- Разве ты не согласна? Мы стоим гораздо выше них. Им ни к чему вертеться у нас под ногами.
- Я согласна, Рэй. Чистота крови навек, - Харриэт улыбается, а затем цитирует целый параграф из положения рода Лестрейнджей.- Ты придумала второе имя? - они сидят на скамейке под раскидистым дубом, последние теплые дни осени вот-вот сменятся проливными дождями.
- Нет еще. Но это должно быть что-то особенное. Что-то, чего еще не было. Чтобы он был хоть и младшим, но первым. Ну, по имени. Знаешь, Генрих Первый, например...
- На букву "Р", Харриэт.
- Точно, точно. Я придумаю, обещаю.- Рэй, прогуляемся сегодня к озеру? Я бы хотела немного побыть с тобой.
- Нет, Харриэт, сегодня вечером мы идем к Слагхорну, как ты помнишь.
- Да, и правда, - Харриэт прижимает к груди учебник, кивает, почти отворачивается. - Ты точно не можешь не пойти туда?
- Я должен пойти, ты же знаешь. В Европе идет война, мы ведем серьезные обсуждения с профессором, это важно для карьеры.
- Да, я понимаю. Тогда до завтра, Рэй, - она снова кивает, прячет лицо в пушистых волосах, быстро-быстро идет в башню.- Почему ты не сказала? - Рейналф злится, ходит по совятне, заложив руки за спину.
- Ты все равно не мог не пойти, - Харриэт привязывает короткое письмо к лапке филина и выпускает его в окно. Порыв ветра приносит с собой снег, совы недовольно ухают.
- Я бы... Харриэт.
- Все в порядке, Рэй, - она поднимает глаза, чуть трет их, будто туда попала соринка, и именно поэтому она выглядит такой заплаканной. - Я не хотела заставлять тебя делать выбор. Ты ведь можешь утешить меня и сейчас. Думаю, мне все еще это немного нужно.
Он тянет к ней ладонь, перехватывает ее ледяную, дрожащую руку, тянет к себе. Она долго рыдает у него на плече, оплакивая раннюю смерть брата.from: Prewett, Harriet
to: Lestrange, Raynalph
1945, февраль, 22-ое. Черверг
В подземелье Слизерина, Хогвартс, Шотландия
Из дома Прюэттов, СуррейРэй,
мне придется немного задержаться дома, мама серьезно заболела во время похорон. Пришли мне, пожалуйста, задание по зельеварению и трансфигурации.
Скучаю,
Твоя Харриэт
P.S. Мне очень тревожно, Рэй.
Харриэт сидит на низенькой скамейке в заросшем саду, черная вуаль слегка съехала на бок. Сцепленные в замок пальцы ноют, она постукивает каблуками по утоптанной земле, слушает, как чуть позади переговариваются оставшиеся люди.
- Процесс наследования несложный, думаю, на оформление всех бумаг уйдет около двух недель, - Харриэт приглушенно всхлипывает, когда Ланцелот бодро отвечает, что такой срок его полностью устраивает.
Они еще долго обсуждают какие-то формальности, а потом Ланцелот начинает рассказывать жене где именно собирается поставить "тот зеленый диван, что сейчас у нас в прихожей". Харриэт закрывает лицо руками, не понимая, как можно обсуждать такие вещи, когда их больше нет. Нет ни брата, ни мамы, ни отца. Никого больше нет, только они двое. Почему же он не подойдет к ней? Не обнимет? Не скажет, что будет заботиться о ней, как отец бы это делал?
- Харриэт, пойди-ка сюда, - голос брата, хриплый из-за постоянного курения трубки, наконец раздается во дворе, когда все свечи уже погашены, и Харриэт едва различает свои пальцы в темноте. - Послушай. Завтра ты возвращаешься в Хогвартс, потому я не успею с тобой это обсудить. Ты ведь не будешь против, если мы перенесем твою комнату на третий этаж? Там как раз достаточно места, а твою комнату в южном крыле переделаем под кабинет. Мое зрение уже не то, что раньше, мне нужно больше света, ты понимаешь.
- Понимаю, - Харриэт смотрит на брата, в свете единственной свечи, что тот держит в руке, его лицо кажется еще старше, еще более сморщенное, а пламя отливает в стеклах очков так, будто за ним вовсе нет глаз.
- Ну, ступай.Рейналф хмурится, поглаживая Харриэт по плечам, пока та снова и снова рыдает, лежа у него на коленях. У озера больше никого, время позднее, и им тоже уже пора бы идти.
- Харриэт, мой отец послал письмо твоему брату. Все будет в порядке, я уверен. Тебе не придется оставаться в том доме надолго, - он гладит ее по золотисто-медовым волосам, чувствует, как она понемногу успокаивается. - Я заберу тебя оттуда. Но не уверен, что свадьба состоится именно этим летом. Уже совсем не осталось времени на подготовку, а я на полгода еду во Францию, мне нужно объехать всю страну.
- Я не могу поехать с тобой? - Харриэт поднимает голову, вытирает щеки от слез.
- Мы не женаты, и даже официально не помолвлены. Боюсь, что нет, Харриэт.
Она кивает, смотрит в пустоту. Он еще не понимает, что Ланцелот никогда не ответит его отцу. Но Харриэт знает это, она уже говорила с братом накануне отъезда обратно в Хогвартс.
Берет его ладонь, переплетает пальцы, сидит так бесконечное количество минут, пока Рейналф, наконец, не предлагает пойти в замок.
- Рэй, - они почти расходятся, когда Харриэт неловко заправляет волосы за ухо и вдруг обнимает его, прижимается так близко, будто вокруг не осталось пространства. - Рэй, давай сбежим? Куда угодно, хоть во Францию?
- О чем это ты? - Рейналф удивленно берет Харриэт за плечи, чуть сжимает их, смотрит настороженно. - У меня полно обязательств, Харриэт. И не только перед родом, я обещал Тому, он рассчитывает на меня. Ты же понимаешь.
- Я понимаю, - Харриэт отшатывается, будто осознавая свой поступок и стыдясь его, - тогда, увидимся завтра, Рэй.
- До завтра, Харриэт.from: Prewett, Harriet
to: Lestrange, Raynalph
1945, октябрь, 12-ое. Пятница
В Париж, Франция
Из дома Ланцелота и Марии Прюэттов, СуррейРэй,
мне не удается убедить брата. Боюсь, он продолжит настаивать на своем.
Пожалуйста, давай встретимся на Косой Аллее завтра, в 6pm. Хочу увидеть тебя.
Твоя Харриэт
Харриэт кутается в мантию, переступает с ноги на ногу, каблуки вязнут в грязной ливневой жиже. В пабах хлопают дверьми, Харриэт то и дело оборачивается, оглядывается.
- Мне стоило больших усилий достать порт-ключ, Харриэт, - он появляется как будто из воздуха, тут же раскрывает большой зонт. - У меня совсем мало времени.
- Рэй, послушай, - она хватает его за ладони, тянет ближе к себе, - послушай, я схожу с ума здесь. Я не выдержу так долго. Когда ты вернешься в Англию?
- Я не знаю точно, Харриэт. Возможно, через пару месяцев, но скорее всего через полгода или немного больше.
Харриэт закрывает лицо руками, кивает, пока ей за шиворот капает вода с зонта.
- Хорошо, я подожду. Я буду ждать, Рэй.
- Харриэт, - он наклоняется ближе, убирает намокшие волосы с ее лица. - Ты ведь понимаешь, что мы сами все это придумали? Возможно, твой брат прав, и тебе стоит подумать о своем будущем.
- О чем ты говоришь, Рэй? - Харриэт отрывает руки от лица, смотрит на него взволнованно.
- Я могу остаться во Франции на несколько лет, Харриэт. И я не уверен, что даже тогда твой брат будет согласен на эту помолвку.
- Несколько лет?
- Да. У меня есть некоторые дела там. Я не уверен, что сумею расправиться с ними очень уж быстро.
- Это связано с Томом, да? - Харриэт всхлипывает, делает шаг назад, так, что ливень почти сразу окутывает ее и так намокшую фигурку.
- Не глупи, Харриэт, - Рейналф шагает вперед, приподнимает зонт. Он выглядит раздраженным, смотрит на часы.
Харриэт убирает волосы с лица, медленно кивает.
- Я понимаю. Хорошо. Я подожду.
- Чудесно. А теперь мне пора, - Рейналф бегло целует ее, и почти сразу исчезает, используя какой-то портативный порт-ключ.Харриэт сидит в своей комнатке на третьем этаже, перебирает вещи в небольшом сундуке. Бережно кладет книги, свитки, закрывает руками уши, когда снизу снова доносятся крики Ланцелота.
- Как она только посмела! Мерзавка! Неужели она все еще в этом доме? - брат неистовствует, потому что днем Харриэт вцепилась в волосы этой мымре Мюриэлль, которая сказала, будто Рейналф никогда не собирался жениться на ней и уже давно нашел себе "нормальную" невесту.
Первая вспышка гнева улеглась, и теперь Харриэт заканчивала сбор вещей, размышляя, что самым правильным решением для Рейналфа будет именно такое. Ланцелот никогда - тем более теперь - не даст своего благословения на этот брак.
Харриэт пересчитывает галлеоны, снятые со своего счета в Гринготтсе. Этого хватит на несколько лет, если жить скромно. К тому времени она уже без труда найдет работу и как-то устроится.from: Prewett, Harriet
to: Lestrange, Raynalph
1946, январь, 14-ое. Понедельник
В Рабастан, Пиренеи, Франция
Из дома Ланцелота и Марии Прюэттов, СуррейРейналф,
прости. Я не дождалась тебя. Мне приходится бежать их этого дома, и ты можешь не посылать сюда больше сов - моей ноги больше не будет здесь. Прости, прости меня, Рэй. Теперь, когда я сбегу из дома, пожалуй, я уничтожаю последние шансы - а ведь они и так были ничтожны - стать твоей женой. Не вини себя, здесь нет твоей вины.
Я никогда не просила тебя делать выбор.
Прости, что сделала его за тебя.
Будь счастлив, Рэй.
Твоя Харриэт
P.S. Рабастан - это ведь на "Р"? Надеюсь, это очень красивый город. Когда-нибудь непременно побываю там.
- Знаешь, детка, я ведь видела его однажды, - Харриэт улыбается, разливая по бокалам свежесваренный глинтвейн.
- Кого, бабуль? - Элизабет перебирает бумаги, удивленно поднимает взгляд.
- Твоего Рабастана.
- Он не мой Рабастан, - Элизабет фыркает, закатывает глаза. - Ну сколько раз еще повторить.
- Ну ладно, ладно, Баст или кто там он тебе, - Харриэт отмахивается, точно все это не имеет значения.
- И когда же это было?
- О, ты только родилась тогда, Лиззи. Знаешь, он был еще крошкой, но уже держал в руках книгу, такую, знаешь, толстенную, и как только силы хватало. На вид такой хиленький был.
- Бабушка.
- Я видела его с отцом и матерью на Косой Аллее, возле Флориш и Блоттс. Я тогда хотела купить тебе что-то особенное, подарок ко дню рождения из магического мира. И надо же, встретила их. Старшего брата не было рядом, как я помню.
- И как ты только поняла, что это они? - Элизабет хмурится, большими глотками пьет глинтвейн.
- Рейналфа сложно не узнать, детка. Он видный мужчина. Был и оставался.
- Рейналфа?
- Их отец, Лиззи.
- За которого ты собиралась замуж? - Элизабет усмехается, снова фыркает.
- Не судьба, Лиззи, только и всего. Не бери в голову. Вот у вас с Рабастаном, я считаю...
- БАБУШКА!
- Такое красивое имя, знаешь, Лиззи. И фамилия.
- НЕНАВИЖУ ЭТО ИМЯ! И ФАМИЛИЮ!
- Лиззи.
- Да, бабушка?
- А какой торт любит Рабастан?
from: Gerald, Harriet
to: Lestrange, Raynalph
1967, апрель, 19-ое. Среда
В Лестрейндж-Холл, Англия
Из дома Генри и Харриэт Джеральд, ИрландияЗдравствуй Рейналф, милый мой Рэй.
Я видела тебя сегодня утром на Косой Аллее, не стала подходить, чтобы не тревожить.
Ты был с женой, я узнала ее по колдо, что мне присылала Мэгги с вашей свадьбы. Она само совершенство! Такая изящная и красивая, я не могла оторвать взгляда, признаюсь.
Твой младший сын не отходил от нее, чудесный мальчуган, хотя и о старшем, Рудольфусе - о, конечно же Рудольфусе! - я тоже наслышана.
Моя дочь училась вместе с ним, ты знал? Они, кажется, прекрасно ладили, хотя, конечно, у Саманты взрывной характер.
Я была бы рада встретиться как-нибудь, поговорить, узнать, как ты, как твои дела.
Но, вероятно, если слухи верны, мне не стоит даже пытаться.
Я замужем за магглом, счастлива. Здесь не так уж и плохо, в этом мире, Рэй.
Но я никогда не стала бы вселять в тебя сомнения, ты же знаешь.
Сомнения рождают неуверенность в выборе, а я никогда не...
Ты знаешь.
Будь счастлив, Рэй.
Твоя Харриэт
P.S. Я слышала, как она звала его по имени. Он младший, но первый. Красивое имя.
ПИСЬМО НЕ ОТПРАВЛЕНО.
Поделиться1425 июня, 2015г. 05:55
[AVA]http://sg.uploads.ru/wrj2P.jpg[/AVA]
Фанаты.
Меня зовут Риэн Эддрик Лестрейндж, мне десять лет и я живу в Чили.
В Англии меня чаще всего называют Райан, а вот родственники по маминой линии - только Риэн. Они фанаты Ирландии, и я на какую-то там часть ирландец. Мой старший брат Рик считает, что это не имеет значения, но мне нравится думать об этом.
Рик считает, что во мне главное не имя, а фамилия. Рик - фанат нашей фамилии. Он носит футболки, на которых написано "Lestr for President", хотя он никак не может стать президентом - в Англии президента просто нет. Рику все равно, он считает, что это все условности.
Мой средний брат, Роланд, предпочитает молчать, когда Рика распирает поговорить о том, как круто быть Лестрейнджем. Роланд очень много времени проводит за книгами, много читает, много думает и много знает. Думаю, он знает слишком много, чтобы носить футболки Рика. Роланд точно будет президентом. Точнее, министром. Я слышал, как он говорил об этом маме. Роланд никогда не говорит чего-то просто так. Роланд фанат папы.
Ремедиос, моя сестра, старше меня всего на полтора года, но она уже учится в Хогвартсе, а я еще нет. Когда Рэм дома - здесь слишком шумно. Она носится по дому, пристает ко всем, смеется, рассказывает про всех своих друзей из школы. Рэм любит, чтобы ее хвалили и повторяли, какая она особенная. И хоть она и правда особенная - так мне сказал Роланд, иногда Рэм бывает слишком много. Рэм - фанат самой себя.
Моя мама сейчас спит на диване, потому что очень устала, пока готовила какую-то "интересную штуку" на обед. Мама не любит однообразия, и хоть сейчас нас дома всего трое, она вечно что-то придумывает. Иногда она целую неделю планирует приготовить к субботе тушеную баранину, а потом готовит рулетики из говядины, вызывая у папы приступы ворчания. Еще иногда она пишет списки дел, вешает их на холодильник, а потом забывает об их существовании, хотя сто раз в день проходит мимо. Папа и Роланд ужасно это не одобряют и напоминают ей о делах в списке. Тогда мама список сминает и выбрасывает, или делает из него самолетик или бантик для кота. Когда маме скучно, она танцует с тем, кто попадется ей на пути, даже если это кот или папа, или печет пирожные, или делает желе, или долго-долго плавает, или строит замки на берегу, или запирается в спальне и рисует. Мама - фанат всего на свете, лишь бы ей не было скучно и папа был рядом.
Мой папа, наверное, вообще не фанат. Он, конечно, любит кое-что: книги, руны, разные факты обо всем на свете, правила и четкие планы, любит, когда океан спокоен и почта приходит вовремя. Еще, наверное, любит маму и свою кружку. Папа не фанат, но видимо только потому, что фанатизм - это нерационально. Или папа фанат рационального. Или рациональный фанат.
Дядя Руди фанат, но я не знаю, чего именно. Я ему не слишком интересен, потому что я слишком младший сын, гораздо более младший, чем стоит быть, если надеешься на интерес дяди Руди. Но он точно фанат чего-то, мне так сказал Роланд, но пока не уточнил, чего именно.
Тетя Белла тоже фанатична, но она фанатична по своей натуре, как мне кажется. Тетя Белла - фанат своих идей, которые она считает самыми важными и достойными внимания. Дядя Руди иногда исполняет желания тети Беллы, а иногда - нет. В такие моменты я предпочитаю быть подальше от Холла, сижу у озера или в библиотеке. Роланду не везет так, как мне - обычно в такие моменты тетя Белла ищет в нем утешение. Рик любит поразмышлять о том, насколько дядя Руди прав, но однажды Роланд спросил у него, а что, если бы папа так вел себя с мамой, Рик ужасно разозлился и потом полдня с Роландом не разговаривал. Рик не любит, когда ему приходится признавать неправоту дяди Руди, но маму он не даст в обиду даже ему.
Моя бабушка наоборот считает, что дядя Руди вообще не бывает прав. Она вообще не фанат дяди Руди. Рик очень страдает, потому что любит дядю Руди, но спорить с бабушкой - это слишком даже для него.
Дядя Брайан футбольный фанат, он учит меня играть, когда я в Ирландии. Еще он фанат мамы и папы, а еще тети Беллы, но это по секрету, потому что дядя Руди такое бы не одобрил. У меня два дяди и они очень разные, но им обоим нравится тетя Белла. Я не знаю, почему. Роланд знает, но он мне пока не говорит.
Мне всего десять лет, и, наверное, я еще не определился с тем, фанатом чего мне хочется быть.
Пока что я просто Риэн. Самый_младший сын. Я люблю апельсины, хорошую погоду и пишу короткие сказки.
И я фанат своей семьи.
Мы клевые.
Поделиться1528 июня, 2015г. 18:11
Чили.
|
| Чили заперто между Тихим океаном и Андами, то пустыня, то ледник, но мы выбрали особенное место, наше собственное. Наш пляж находится в административной области Кокимбо, провинция Эльки, коммуна Ла-Игера, недалеко от границы с Атакамой, в довольно пустынном месте, что нам только на руку - меньше магглов, меньше непрошеного внимания. Плотность населения - меньше человека на квадратный километр, Баст считает, что это идеально. |
Ла Игера
Кокимбо, Чили
-29.416626, -71.309412
Кокимбо, Чили
-29.416626, -71.309412
Наш пляж - огромная бухта, скрытая от лишних глаз. Полоса белого песка полумесяцем тянется метров на пятьдесят, постепенно переходит в золотисто-желтый пустынный песок. Климат сухой и засушливый, сказывается близость к атакамской пустыне, температура колеблется в районе 30 градусов по Цельсию, зимой опускаясь ближе к двадцати. Погода на нашем пляже - вещь весьма условная, так как мы его чуточку (или не чуточку, зависит от настроения) корректируем. Одна из особенностей нашего пляжа - туманы. Вдоль берега постоянно тянутся облака - каманчака, плотный туман, который потом уходит к горам. Ближайшая к нашему пляжу деревня, Чунгунго, где проживает около трехсот человек, использует эти туманы как источник пресной воды. |
|
| Dove portano i passi che facciamo? |
Поделиться1612 июля, 2015г. 11:10
Гриффиты. Ч.2.
После каникул.
- Я ДОМА! Ну, кто хочет обнять наследника рода?
- Рик, тебя не было две недели, мы не успели соскучиться.
- Роланд, я не к тебе обращаюсь. От тебя я и не жду слез умиления.
- От отца ждешь, я так понимаю?
- Ой, уймись. Хоть бы вид сделал, что скучал.
- Я скучал.
- Врешь.
- Вру.
---
- Родерик, ну как тебе у дяди? Понравилось? Чем занимались?
- Зашибись, мам! Мы с дядей столько всего успели!
- Например?
- Ну, по утрам он гонял меня над озером на метле, мы тренировали пару клевых приемов, дядя говорит, что я...
- Над озером?
- Ага!
- Погоди, я позову отца. Ему понравится.
---
- Рик, Рик, Рик!
- Рэм, Рэм, Рэм!
- Рииииииииик!!!
- Рэээээээээм!!!
- Пойдем отсюда, Риэн. Мы здесь лишние.
---
- Мама. У меня вопрос.
- Да, Роланд, я слушаю.
- Когда я пойду в школу и в теории тоже смогу навещать дядю Руди...
- Ты хочешь в гости вместе с Риком, милый?
- Вообще-то я хотел узнать, не является ли это обязательной программой моих каникул, и каким образом я могу этого избежать.
- Одно твое слово, Роланд, и никакого Лестрейндж Холла.
- Что это за слово, мама? Мне нужно записать.
---
- Мам, мам!
- Рик?
- А когда дядя Руди приедет к нам в гости? Ну, сюда, в Чили?
- Надеюсь, что никогда, Рик.
- Но...
- Все вопросы к отцу.
---
- Риэн, ну вот послушай. Ты ведь хотел бы, чтобы дядя Руди нас навестил, да?
- Ммм...
- Он же такой клевый, да!
- Ммм...
- Риэн, значит, смотри. Сейчас ты идешь к папе и говоришь, что очень хотел бы...
- Рик, ему четыре года. Ему плевать на дядю Руди.
- Роланд, ну что ты все портишь! Иди руны поучи. А ты, Риэн, слушай...
---
- Мам, мам.
- Да, Рэм?
- А когда я поеду к дяде Руди?
- Никогда.
- Мам, а почему?
- Потому что дядю Руди интересует только Рик.
- Мам.
- Да?
- Мам, а почему дядю Руди интересует только Рик?
- Потому что я наследник рода, ву-хуу!
- Я бы на твоем месте так не радовалась, Родерик.
- Да брось, мам! Дядя Руди сказал, что это очень круто. Я буду прям как он!
- Только в мечтах дяди Руди, Рик.
---
- Роланд.
- ...
- Роланд!
- ...
- РОЛАНД!
- Что?
- Поехали со мной в Англию.
- Нет.
- Скажи родителям, что соскучился по тете Белле.
- Нет.
- Нет? Не соскучился?
- Нет.
- Я сделал запись этих слов, Роланд. Или ты едешь со мной, или я отправляю запись тете Белле. Хочешь довести ее до слез, неблагодарный?
- ...
- Папа на пляже. Удачное время для просьбы, да?
---
- Мам. Мам, поехали на Рождество в Лестрейндж Холл.
- Там не празднуют Рождество, Рик.
- Давай поедем на Рождество к бабушке в Лондон и пригласим дядю Руди и тетю Беллу?
- Пригласим дядю Руди к бабушке Саманте? Ты уверен?
- Почему нет?
- Спросишь у бабушки.
---
- Мама, а где папа?
- Рыбачит, Рэм.
- А когда он вернется?
- Когда поймает рыбу к ужину.
- Но я не хочу рыбу к ужину, мам.
- Я тоже не хочу рыбу к ужину, Рэм.
- Мам, я сделал запись этой фразы! И если вы не позволите Роланду поехать со мной...
- РОДЕРИК. Еще одно слово, и ты забудешь о дяде Руди.
---
- Что ты делаешь, Рик?
- Письмо пишу, не видишь что ли?
- Ясно.
- Даже не спросишь, кому?
- Нет.
- Дяде Руди!
- Но я не спросил, кому.
- Я предупредил твой вопрос. И заранее ответил.
- Мне не было интересно.
- Хочешь узнать, о чем я пишу?
- *вышел из комнаты*
---
- Мам. Я могу провести пасхальные каникулы у дяди Руди?
- Нет.
- Но мама...
- Нет.
- Но...
- Иди-ка к отцу, Рик. Ему будет приятно знать, что его старший сын преуспел в таланте поныть.
- Мам, ну что ты так сразу!
- Сразу? Я уже полтора часа это слушаю.
---
- Рэм, они меня не понимают. Я просто хочу погостить у дяди Руди. Там, знаешь, все наши предки жили! Там вот наша земля. Наша! Мы должны быть там, а не в Чили. Что мы вообще делаем в Чили?
- Я записала твои слова, Рик!
- Эээ, Рэм, ты чего это?! Сотри, убери, я этого не говорил! Папе не показывай!!
---
- Мам, ну пожалуйста...
- ВОН ИЗ КУХНИ, РОДЕРИК!
---
- Мне пришло письмо от дяди Руди!!! Я убежал на пляж читать!
- Сколько восторга, хм.
- Я полагаю, он просто не был уверен, что дядя Руди умеет писать.
- Мама, это немного грубо, нет?
- Нет, Роланд. Это нормально.
- Так что там за слово, мам?
---
- Папа.
- Да, Риэн?
- Папа, я хотел бы, чтобы дядя Руди навестил нас. Он же такой клевый, да.
- Хорошо, Риэн. Я тебя понял.
- Ну, я пойду, пап.
- Иди. И позови-ка Родерика ко мне. Немедленно.
Поделиться1724 июля, 2015г. 16:28
Лестро-дети.
Поделиться185 августа, 2015г. 14:44
ИнстаЛестры.
Поделиться1921 августа, 2015г. 11:01
Договор.
июнь, 1996
Створки лифта громко лязгают, выпуская Кеннета на пятом уровне. Больше здесь никто не выходит, что не удивительно для этого времени суток - добропорядочные маги уже давно закончили ужинать в своих уютных домах. К аврорату, впрочем, это никак не относится, сегодня у них точно есть, чем заняться. Всему отделу.
Подошвы мягких ботинок из драконьей кожи приятно поскрипывают по мраморному полу, Кеннет не особенно спешит, хотя новость стоит того, чтобы торопиться. Этаж приятно пуст, только пара трудоголиков, коих хватает в отделе международного магического сотрудничества, что-то сбивчиво обсуждает по пути к лифтам. Нужный Кеннету кабинет приоткрыт, очевидно для того, чтобы секретарша могла наблюдать за происходящим в холле.
- Мисс Хант, - Кеннет толкает дверь, кивает сидящей за заставленным стопками бумаг и папок столом блондинке, не дожидаясь разрешения проходит дальше, к двери ее босса. - Как всегда на посту.
Несмотря на поздний час, секретарша никак не выказывает признаков неудовольствия своим положением или недовольства начальником. Насколько Кеннет знает, Эрон выплачивает секретарше неустойку за переработку из собственного кармана, и эта сумма выглядит внушительно даже в глазах аврора. Круг обязанностей Мирцеллы Хант Кеннету знаком лишь поверхностно, но он более, чем уверен, что Эрон на секретарше не экономит. Как и на всем остальном, что кажется ему достойным вложений.
- Не помешаю? - Кеннет застает Эрона за рабочим столом, без намека на готовность покинуть министерство. - Ты получил мое сообщение?
- Естественно, я его получил. Что-то срочное? - Эрон ставит точку в одном из срочных документов, долго расписывается, пока Кеннет присаживается в кресло напротив.
- Завтра или днем позже "Пророк" сообщит о поимке двух беглых Пожирателей, - Кеннет потирает подбородок ладонью, разглядывает старинные песочные часы на одной из полок кабинета. - Взяли сегодня по наводке.
- Что ж, поздравляю. Полагаю, это отличная новость, - Эрон чуть отшатывается от стола, складывает руки в замок, кивает на резную бутылку с огневиски. - Стоит отметить?
- Опиши-ка мне того типа, что ты видел в квартире Лиз, - Кеннет переводит взгляд с часов на лицо друга и отзеркаливает его позу, сцепляет пальцы.
- Около шести футов, худощав, короткие темные волосы. Было довольно темно, лицо я не рассмотрел, - Эрон хмурится, подается вперед, опираясь на стол локтями. - Есть зацепки?
- Что скажешь? - Кеннет кидает на стол папку, откидывается на спинку кресла, закидывает ногу на ногу.
Тонкая папка проскальзывает по отполированной поверхности стола прямо в пальцы Эрона. Какое-то время тот внимательно смотрит на друга, ведет с ним безмолвный диалог, затем открывает папку, просматривает приколотые к досье колдо, пробегается взглядом по сухим строчкам биографии.
- Рабастан Лестрейндж? - Эрон сомнительно приподнимает брови, выдергивает одну из колдографий и рассматривает ее внимательнее. - Они могут быть как-то связаны?
- Полистай документы, - Кеннет ухмыляется, встает с кресла и берет предложенный огневиски, на ходу материализует пару широких бокалов. - Заключение колдомедиков.
Эрон отбрасывает колдо, снова принимается за папку. Внимательно просматривает все документы.
- Ее подпись. Она была на первичном осмотре? - Эрон легко узнает размашистое "Э. Нэльсон" под перечислением травм и повреждений, диагностированных у задержанного, торопливо листает дальше. - А это еще что?
Пока Эрон читает, Кеннет наполняет бокалы, добавляет немного льда и возвращается в кресло, предварительно перевернув песочные часы.
- Это документ, согласно которому Элизабет берет на себя обязанности личного целителя этого Пожирателя. Одного, кстати говоря. А как я упоминал, задержали мы двоих, - Кеннет покручивает бокал в ладони, кубики льда бьются о хрусталь. - Вела себя странно, почти истерично. Бросилась под мой Ступефай, когда этот тип раскрыл рот.
Эрон принимает бокал, делает совсем маленький глоток, и возвращается к папке.
- То, что они знакомы, бросалось в глаза. Но, кажется, Лиз была не в курсе того, кто этот парень на самом деле. Он пытался заговорить с ней пару раз, вел себя довольно фамильярно, как и она, впрочем, - Кеннет смакует виски, согревает в ладони, точно дорогой коньяк, с полуулыбкой рассматривает напряженное лицо друга. - В целом, никак себя не выдали, я потом расспросил присутствующих авроров. Они отметили только ее дерзость и бессмысленную смелость, решили, что пытается показать себя в лучшем свете перед малышней, что с ней была. Никаких подозрений о связи с младшим Лестрейнджем у них не возникло.
- А ты уверен, что эта связь существует? - Эрон чуть отодвигает от себя папку, откидывается на спинку кресла, прихватив с собой бокал и отброшенное ранее колдо. - Совершенно не в ее вкусе.
- Не думаю, что дело здесь в интрижке, - Кеннет пожимает плечами, постукивает костяшками пальцев по краю стола, - они не были похожи на любовников. Но они знакомы и как-то связаны, это я могу гарантировать. Он ее не выдал и был явно раздражен ее выпадом со Ступефаем, но я пока не давил на это во время допроса. Оставлю на момент, когда присутствовать буду только я и мои парни.
- Бросилась под Оглушающее... - Эрон рассматривает колдо на расстоянии вытянутой руки, вертит то так, то этак. - Она всегда любила тащить в дом нечто подобное. Каких-нибудь недобитых котят. Доставала их из канав и потом неделю отпаивала теплым молоком. Возможно, здесь нечто подобное. Он вполне мог быть в весьма плачевном состоянии после какой-нибудь стычки с авроратом и просто воспользовался ее неуёмным милосердием.
- Довольно смешно сравнивать калечных котят и Пожирателя Смерти, Эрон, - Кеннет ставит пустой бокал на стол и открывает потайное отделение кожаной сумки, до этого трансфигурированной из визитницы, - что ты вообще знаешь о Рабастане Лестрейндже?
- Не больше, чем должен знать, - Эрон задумчиво потирает подбородок, пожимает плечами, - откровенно говоря, я мало интересовался этим персонажем.
- Как Пожирателем, там и нечем интересоваться. Входит в число приближенных, носит Метку, но самостоятельно мало что из себя представляет, - Кеннет достает аккуратно сложенные бумаги, бегло их просматривает, - в этом направлении его брат куда более интересен. Но ты лучше взгляни на это.
Кеннет протягивает Эрону еще одну папку, на этот раз куда более объемную.
- Рэйвенкло, староста, окончил Хогвартс с отличием. Стажировался в Министерстве, в этом же отделе, почитай характеристику от Гризельды. Там же приложены некоторые его отчеты, очень занимательно.
Эрон не скрывает некоторого удивления, пролистывает плотные листы пергамента.
- Намекаешь, что он куда больше в ее вкусе, чем кажется на первый взгляд? - наконец, Эрон усмехается, отбрасывает папку на стол, но едва ли хорошо маскирует раздражение.
- Намекаю, что его не стоит недооценивать. Я держу Лиз вне подозрений, однако это не значит, что ею не пытались воспользоваться и без ее ведома, - Кеннет достает портсигар, кивает Эрону, чтобы получить условное разрешение закурить в его кабинете.
- Кому придет в голову, что Элли может быть полезна? Официально мы давно разведены, других по-настоящему влиятельных друзей у нее нет. Слишком сложный путь для давления, - Эрон в один глоток допивает виски, призывает к себе бутылку, чтобы заново наполнить их бокалы. - Каким бы смышленым не был этот Лестрейндж до Азкабана, с тех пор прошло достаточно времени. Сомневаюсь, что он так хорош в стратегии и планировании, как ты считаешь, Кеннет. Переоценить ничем не лучше, чем недооценить.
- Она придет к тебе, - Кеннет отнимает сигарету от губ и немного прищуривает глаза, - наверняка, очень скоро придет. Попробуй не давить. Нам нужно как можно больше информации. Я не стану вызывать ее на допрос, сделай все сам. Без спешки, вроде как просто волнуешься за небезразличную тебе женщину. Дай понять, что у тебя достаточно информации о нем. Пусть говорит, думая, что ты не можешь узнать ничего нового. Пообещай содействие, намекни, что твоего влияния хватит для того, чтобы она могла получить пропуск в Азкабан. Но сам не предлагай, пусть сначала сама побегает.
- Ей нужно попасть в Азкабан? - Эрон удивленно приподнимает брови, эта идея не кажется ему удачной.
- Да, официально она имеет на это право, - Кеннет хмыкает, смахивая пепел в только что созданную чашку, - но никто, естественно, ее не пропустит. Повремени с этим, я пока еще не занимался вплотную этим вариантом. Плюс неясно, захочет ли она воспользоваться этим правом. Но я полагаю, что захочет. Со временем.
- Если этот Рабастан и есть тот тип, то определенно захочет, - Эрон запрокидывает голову и рассматривает потолок, раскачиваясь в кресле. - Рыжие волосы и торты откровенно на это намекают.
- Это нам только на руку. От двух пойманных Пожирателей толка нет, а вот наводка на их основное логово и ближайшие планы нам бы не помешала, - Кеннет встает с кресла, складывает бумаги обратно в папки. - Думаю, мы организуем им выгодные условия для побега через какое-то время.
- Побега? Думаете, они смогут привести вас в нужное место? Здесь уже аврорат может просчитаться, - Эрон протягивает Кеннету папку, однако одно из колдо оставляет себе.
- Сначала нужно установить, какова вероятность, что этот Лестрейндж выйдет на связь с Элизабет. Не думаю, что это произойдет скоро, но до этого момента тебе нужно хорошенько с ней поработать.
- Она не такая дура, чтобы не смогла догадаться, Кеннет, - Эрон все еще вертит колдо в руках, затем бросает его в ящик стола, - и вряд ли она действительно станет помогать Пожирателям. Возможно, новые факты об этом ее дружке неплохо прочистят ей голову.
- Возможно. Это нам и нужно установить - насколько далеко она готова зайти в содействии этой организации. Хоть умышленно, хоть нет. Время у нас есть, не дави на нее. Пусть сама к тебе придет.
- Понял, - Эрон встает, поправляет пиджак.
- Вот это пусть выпьет, когда придет просить о визите в Азкабан, - Кеннет протягивает Эрону небольшой флакончик с прозрачной жидкостью, - используй разумно, это сильнодействующее. Она затем не вспомнит все, что было, так что организуй все так, вроде виной просто алкоголь. Разговори ее, дай то, чего она хочет. Потом с ней будет легче работать.
- Снова недооцениваешь ее, Кеннет, - Эрон ухмыляется, рассматривает зелье на свету, - вряд ли она придет ко мне неподготовленной.
- Значит, сделаешь вид, что и не ждал никакого эффекта. Да, кстати. Если захочешь почитать немного о Лестрейнджах, я могу дать тебе доступ в аврорский архив. Там больше по делу о Лонгботтомах, но может быть полезно.
- Лонгботтомы, - Эрон расплывается в улыбке, покачивает головой, - бедная девочка, представляю, как ей сейчас плохо.
- Когда все это закончится, она будет нам благодарна, - Кеннет трансфигурирует сумку обратно в визитницу и сует во внутренний карман мантии. - Я волнуюсь о ней не меньше твоего, Эрон, но если все окажется хуже, чем я думаю, нам придется брать ее как соучастника.
- Нет, - Эрон хмыкает, кладет руку на ручку двери. - Нет. С этим мы разберемся. Никаких связей с Пожирателями в ее биографии.
- Тебе стоит хорошо постараться, Эрон, - Кеннет шагает в открытую дверь, коротко кивает, прощаясь. - Жду новостей.
Эрон стоит в дверях своего кабинета, убрав руки в карманы, хмуро оглядывает тусклую приемную.
- Мисс Хант, пройдемте со мной, - секретарша не выглядит удивленной этой просьбой, мягко встает из-за стола, чуть задевает ноготками край стола. - У меня будет к тебе одно очень важное дело, Мирцелла. Очень, очень важное дело.
Эрон толкает дверь, щелчком запирает ее, как будто на этаже есть хоть кто-то, кто мог бы сейчас их услышать.
Неторопливо убирает со стола бокалы и стопки бумаг, пока Мирцелла присаживается в его собственное кресло - он так указал ей. Та поводит плечами, точно довольная кошка, кладет ногу на ногу, прикрывает глаза. Жаль, что этого недостаточно, чтобы он не доставал из сейфа нужный флакон с нежно-фиалковым зельем.
- Одно очень важное дело, Мирцелла. Хочу, чтобы ты поговорила с одним очень важным человеком в одном очень важном месте. Но мы обсудим все это немного позже. Если ты, конечно, не против.
Последнюю фразу Эрон произносит ей прямо в ухо, пока подносит к ее губам прохладное стекло флакона.
Все необходимые чары наложены, палочка лежит в стороне.
Можно начать.
Поделиться205 ноября, 2015г. 23:44
Море внутри.
[Море внутри меня синее-синее,
Волны внутри меня сильные,
Солнце живет во мне, моё солнце живет во мне]
20.07.1997
Письмо мистеру Мэнли отправлено, ответ получен в течение получаса: он готов принять их в любое время на этой неделе кроме вечера четверга. В любое время на этой неделе она может стать женой Баста.
Осознание не приносит ничего, кроме некоторого успокоения - чем раньше, тем лучше, только и всего. Элизабет оставляет коротенькое письмо на столе в гостиной, накидывает легкий плащ, аппарирует прямо на задний двор родительского дома. Лужайка купается в тени от пары раскидистых дубов, под которыми Элизабет частенько проводила время вместе с братом - они вытаскивали из кухни пирожки и фрукты, устраивались на клетчатом пледе и читали, пока солнце не заходило за своды дома. Они с Брайаном давненько не были здесь.
Окна в гостиную распахнуты, ветер треплет легкие занавески. Еще со двора Элизабет видит пузатую вазу с букетом любимых мамой пионов, наверняка, отец подарил еще рано утром. Первый из череды подарков в ее день рождения. Моррис Нэльсон весьма изобретателен на этот счет.
Три ступеньки на крыльцо - доски чуть скрипят под ее легкими шагами. Шерстяной плед брошен на скамейке-качели, наверное, родители провели здесь вчерашний вечер. Элизабет задерживается у двери на минутку, обдумывает то, что ей нужно сообщить им сейчас.
Дверь выкрашена в белую краску, небольшой молоточек поблескивает на солнце.
Они ждут Элизабет сейчас, днем, потому что вечером у нее смена в Мунго, да и особенного торжества Саманта не хочет. Брайан сейчас не в Англии, уехал со своей командой на очередной турнир, а у Харриэт какие-то курсы по строительству скворечников или что-то еще, мало ли ей может прийти в голову, а Генри всегда готов поддержать самые безумные идеи жены.
Элизабет даже рада - получается, родители проведут этот день только вдвоем, и это, наверное, правильно. Дети детьми, но...
Дети.
Элизабет выдыхает, нажимает на ручку, входит в светлый холл, оглядывается.
- Тук-тук, дочь пришла, - в ее голосе достаточно энтузиазма, но обмануть мать она и не надеется. Сразу готовится к самому худшему.
- Свои все дома, - отец выглядывает из кухни, подзывает Элизабет к себе. - А мы как раз о тебе говорили. Как ты, Лиззи?
Элизабет ныряет к отцу под руку, тянется к щеке, пока тот целует ее в висок.
- Все в порядке, пап. Смотрю, готовитесь? - Элизабет улыбается, оглядывая уставленную ингредиентами для будущего ужина кухню, скользит взглядом по копающейся с овощами матери.
- Конечно. Снова рыжая, да? Тебе очень идет этот цвет, детка, - отец чуть трепет Элизабет по волосам, улыбается, светится хорошим настроением и предвкушением отличного вечера.
Элизабет замечает, как мать выпрямляет спину и поворачивает голову, когда отец заговаривает о цвете ее волос. Смотрит на дочь пристально, оценивающе, смахивает волосы с глаз.
- Привет, мам, - Элизабет встречает ее взгляд со спокойствием чего-то неизбежного. - С днем рождения.
- Спасибо, Элиза, - Саманта моет руки, вытирает полотенцем, бросает его на спинку стула. - Что твой Пожиратель?
- Сэм, ну ты что, - Моррис кривится, шутливо грозит жене пальцем, - а если бы Баст стоял сейчас в дверях и услышал?
- Не переломился бы, - мать не отпускает взгляда Элизабет, они обе понимают, о чем она спрашивает. - Закалился в Азкабане. Поди, не неженка.
- Ох, Сэм, - Моррис отмахивается, явно не желая заводить сегодня все эти разговоры.
- С ним все в порядке, - Элизабет не выдерживает этого взгляда - никогда не выдерживала - и отворачивается, убирая волосы за уши. Шагает к столу, вертит в руках большое красное яблоко, разглядывает его, ощущая затылком взгляд матери. - Он сделал мне предложение. Я дала согласие.
- Кто, Баст? Предложение? - отец первым нарушает воцарившуюся тишину, переводит взгляд с дочери на жену и обратно. - В смысле, как же, вы разве не друзья?
Саманта, до этого продолжавшая пилить дочь взглядом, громко хмыкает и переводит взгляд на мужа.
- Это уже второе предложение, Моррис. Первое было в феврале, и Элиза разумно отказала. А сейчас, видимо, у нее вдруг появились какие-то необыкновенные причины передумать, хотя с чего бы, все его минусы на месте, все причины для отказа в силе.
- Появились, - Элизабет обрывает мать на полуслове, кладет яблоко, поворачивается лицом к родителям. - Причины передумать. Я жду ребенка. Его ребенка.
Саманта медленно закрывает глаза, вдыхает, задерживает дыхание. Элизабет наблюдает за реакцией матери, ждет. Ждет.
- Вот это новости, - совершенно растерянно бормочет Моррис, потирая раскрытой ладонью шею. - Ну, Лиззи... Поздравляю, солнышко. Ребенок - это прекрасно, особенно если...
- Лестрейндж! - Саманта резко открывает глаза, заставляет Морриса едва не вписаться в холодильник. - Ты ввязалась в этот проклятый род! Элизабет, чем ты только думала!
- Вообще-то, я хотел сказать не это, - мягко продолжает отец, пока мать и дочь сверлят друга друга взглядами. - Ребенок - это прекрасно, особенно если от любимого человека. Ты любишь его, Лиззи?
- Да какая разница, Моррис! Мы говорим о серьезных вещах, о будущем этого ребенка, о будущем нашей дочери, - Саманта поджимает губы, скользит взглядом по фигуре Элизабет. - Рудольфус уже в курсе?
- В курсе, - мрачно отвечает Элизабет, предпочитая проигнорировать вопрос отца. Слова о любви поразительно неуместны как рядом с Беллатрисой, так и в ее родном доме. - Все улажено.
- Как же, улажено, - Саманта почти с презрением отворачивается, раздраженно складывает руки на груди. - Он никогда не станет воспринимать тебя частью семьи.
- Мне все равно, кем считает или не считает меня Рудольфус, мама.
- А должно бы волновать, Элиза. Он глава рода, в который ты - какая же глупость - намереваешься вступать.
- Господи, девочки, да что вы вообще обсуждаете! Элизабет выходит замуж, у нее будет ребенок, мы должна быть рады, должны поздравить и поддержать ее, - Моррис категорично смотрит на помрачневшую жену, тянет к себе дочь, обнимает. - Когда у вас свадьба, милая?
- На этой неделе... - а вот здесь Элизабет говорит с легким сомнением, прячет взгляд в складках отцовского пиджака. - Это будет скромная церемония.
- К чему такая спешка? Мы с мамой можем помочь с организацией? Может, позвонить тому парню, что занимается цветами? - Моррис игнорирует хмыканье жены, выглядит почти воодушевленным.
- Нет... Нет, папочка, не нужно. Ни цветов, ничего подобного. Гостей, я думаю, тоже не будет, - Элизабет поднимает взгляд, смотрит на отца с сожалением.
- И не смей спрашивать почему, Моррис. Это очевидно - Рабастан Лестрейндж опасный преступник, сбежавший из тюрьмы и находящийся в розыске. Так что можешь поздравить себя с таким блестящим родством прямо сейчас, а Элизу - открыткой, - Саманта мнет полотенце в руках, бросает на стол. - Свадьба из-за беременности, очаровательно. Моя дочь выходит замуж беременной сыном Лестрейнджа.
- Наследником рода Лестрейндж, - негромко проговаривает Элизабет, впервые выставляя это вот так, как будто в теории даже могла бы этим гордиться.
- Уверен, это ничего не меняет. Наверняка, рано или поздно они бы все равно поженились. Так почему не сейчас, Сэм? - Моррис примирительно подходит к жене, гладит ее по руке.
- Потому что сейчас не время для детей! Он может оставить ее вдовой в любой момент, еще и с ребенком, который связан кровью с его братом и этой его женой, два сапога пара. Ты просто не знаешь их, Моррис, и тебе кажется, что ничего такого в этом нет. А на самом деле это проблема, и наша дочь была бы дурой, если бы не понимала этого.
- Я понимаю, - Элизабет опирается на стол, позволяет волосам упасть на лицо, думает о словах матери. Что она будет делать, если с Бастом что-то случится? Она уже пережила это все несколько дней назад и все еще помнит это состояние полной растерянности и ужаса. - Но я ничего не могу с этим сделать, мама. И я счастлива. У нас с Бастом все будет хорошо.
Это звучит глупо и несерьезно, и Элизабет сама усмехается своим словам. Наверное, просто выдает желаемое за действительное. Хочет верить в лучшее. Заставляет себя верить.
- Значит, считаешь, что справишься? - мать склоняет голову к плечу, щурится, напоминая о состоявшемся в феврале разговоре.
- Он сказал, что справлюсь, - бесстрастно отвечает Элизабет, чтобы скрыть сомнение, страх, неуверенность. Не в себе, не в нем - а какую-то общую, абстрактную, неуверенность в завтрашнем дне, пожалуй. - Я верю ему.
- Ты вообще склонна верить кому попало, - Саманта не выглядит убежденной, но и прежнего отрицания в голосе больше нет. - Это не может быть ребенок Криса, кстати?
- Мама! - Элизабет с искренним негодованием отшатывается от стола, мотает головой. - Что ты такое говоришь. Срок совсем небольшой, а мы с Крисом... Ох, ну все, я уверена, это сын Баста.
- Сын? Почему сын? - Моррис ухватывается за возможность перевести тему в более благоприятное русло. - Еще нельзя понять. Или у магов есть какое-то особенное магическое узи для ранних сроков? Кстати, детка, ты же будешь наблюдаться в моей больнице?
- Не говори глупостей, Моррис. Она будет наблюдаться в Мунго, у целителей, которые понимают в таких случаях. Это не обычный ребенок, - Саманта ворчит, заплетает волосы в косу, придирчиво разглядывает дочь.
Не обычный ребенок. Необычный. Особенный.
Элизабет смотрит на мать, задумывается. Кажется, в ее голосе появился некоторый интерес.
- Сын, папа, потому что у Лестрейнджей рождаются только мальчики, такая вот особенность, - как можно спокойнее объясняет Элизабет, все еще смотря на мать.
- Ну, у Лестрейнджей только мальчики, а у Нэльсонов еще и девочки! А ты - Нэльсон, - глубокомысленно и как-то ласково говорит отец, улыбается.
Саманта закатывает глаза, отворачивается к плите, продолжает готовку.
Это не одобрение, Элизабет это понимает. Но и не непринятие, которого она опасалась. А впрочем - они же не Лестрейнджи, чего она там вообще опасалась.
Мать смирится. Просто ей нужно дать немного времени. Им всем нужно время.
Моррис целует дочь в макушку, гладит по плечам, кутает в плед, как будто сейчас январь и морозы, а не середина июля.
Они сидят на качелях, и отец рассказывает о времени, когда Саманта сама ждала ребенка, ее саму, Элизабет. Рассказывает, как они выбирали имя, как спорили, как он настаивал на "Элинор" из полюбившейся песенки Битлз. Элизабет улыбается, трется щекой о плечо отца.
Элинор Ригби - песня, которая будет играть в день их свадьбы. Из радиоприемника на ее - их - кухне, наверное. Но есть ли разница.
Страница: 1
