В этот раз все было иначе - в этот раз по Англии тенью растекались слухи, что Темный Лорд не пал, а напротив - возродился. В этот раз они, пойманные неудачники под бравым командованием Лорда-Чистоплюя, не сумевшие справиться с детьми, были не жалкими остатками былого ужаса. В этот раз они были доказательством мощи Милорда.
И, видимо, кое-кто из высокопоставленных чиновников не хотел ссориться с Малфоем и прочими, один раз уже покинувшими крепость-тюрьму во славу своего Господина: в этот раз вместо неопознаваемой похлебки в камерах жидкая каша, а в принесенных газетах Рабастан обнаружил несколько чистых пергаментов, зачарованное перо и чернильницу.
Стало быть, переписка - только писать-то ему некому. Не Рудольфусу же ему писать из Азкабана, растекаясь по пергаменту в неинтересных старшему брату размышлениях. И не Эммалайн же Вэнс, благополучно мертвой для всего мира кроме нескольких человек.
Мысль о дочери Булстрода появляется будто сама собой - просто вплывает в голову и остается там изо дня в день, пока Рабастан тратит время на пререкания с Люциусом, мысленно уже сочиняя начало письма.
А затем, когда ушлый тюремщик в очередной раз приносит обед, Лестрейндж обнаруживает еще несколько новых пергаментов в аккуратно сложенном "Пророке" - и не может устоять перед зовом чистого листа.
Он не такой дурак, чтобы писать действительно важные вещи - в том, что почта перлюстрируется, Рабастан не сомневается - но почему бы не договорить с Миллисентой Булстрод о том, о чем не было сказано в уюте и тиши ее поместья.

Миллисента, должно быть, ты удивишься - и этому внезапному письму, и моей тяге к эпистолярному жанру, и переходу на "ты", о котором, вообще-то, было бы более приличным договориться заранее - но мне нужно занять чем-то себя и тех, кто наверняка ждет, что я подам какой-то знак оставшимся на свободе, так почему бы не воспользоваться возможностью взять в руки перо вместо волшебной палочки...
К слову, я не знаю, насколько эта переписка может быть удачной - или вообще безопасной - но для обсуждения светских новостей она вполне сгодится.
Светский сезон в Азкабане еще не открыт - признаться, несмотря на весьма интересный круг общения, я скучаю по тем, к кому успел привыкнуть, не говоря уж о том, что нас практически не навещают старожилы этого замка: дементоры будто обходят наш блок стороной, но я уверен, что едва ли причина этого в специальном распоряжении Министра.
Отсутствие стражей настолько бросается в глаза, что авроры-охранники и редкие посетители из числа дознавателей лишь на середине коридора вспоминают о том, что им нужны специальные чары защиты - и это смотрится довольно нелепо, когда какой-нибудь самоуверенный предатель крови внезапно начинает озираться, практически подойдя к своей цели, вытаскивает волшебную палочку и судорожно вызывает Патронуса.
Это в пустом-то коридоре.
К слову, такое поведение дементоров и в самом деле весьма странно - а может быть, они просто привыкли ко мне и не считают новичков пригодными для своего питания: теорий можно строить сколько угодно, как и насчет происхождения первых из этих тварей.
Не знаю, интересовалась ли ты подобными вещами, это, вроде бы, не к лицу чистокровным девицам, но насколько я понял, мой взгляд на воспитание дочерей, и так весьма далекий от проверки практикой, и вовсе устарел.
Наверняка любая семья имеет в глубине своей истории легенду подобно этой, но, смею думать, в родстве с дементорами состоят только Лестрейнджи.
Впрочем, это больше похвальба, чем правда - эти твари чужды магу настолько же, насколько магглам чужда магия. Что не мешает истории быть довольно увлекательной. Жалею, что не нашел более удобного момента рассказать тебе ее - а впрочем, не уверен, что такой момент вообще был когда-либо или будет, а потому воспользуюсь этой благовидной темой для того, чтобы продолжать писать.
Однажды я натолкнулся на сборник историй о собственном роде - не такой, который стоит на видном месте в библиотеке, а, скорее, больше напоминающий записки со слов полусумасшедшей бабки - или деда. Зато эти истории были поинтереснее многих исторических хроник.
Одна из них касалась происхождения дементоров, которые теперь служат магам в качестве стражников Азкабана. И некоего Рудольфуса Лестрейнджа, моего далекого предка и правнука Раймонда Лестрейнджа, ступившего на землю Англии вместе с Вильгельмом Завоевателем.
Тот самый Лестрейндж был одним из спонсоров и сторонников строительства тюрьмы для волшебников посреди Северного моря - и если это так, то что-либо более ироничное мне сейчас сложно представить.
Однако помимо стремления к строительству тюрем, тот Лестрейндж имел молодую красавицу жену - и был, как водится в такой ситуации, редкостным ревнивцем. Позволю себе ремарку - красота жены, на мой взгляд, имеет лишь косвенное отношение к ревности супруга, но это лишь мое мнение.
Так вот, та семейная пара жила неподалеку от берега Северного моря - что, кстати, косвенно намекает, что никаким Лестрейнджем в этой истории и не пахнет, потому что наше родовое поместье к побережью не имеет ни малейшего отношения - но, в конце концов, легенда о другом.
Автор проекта тюрьмы был молод и хорош собой - и отчего-то ревнивый муж предложил ему собственный кров, чтобы тот мог наблюдать за ходом строительства.
А дальше, наверное, любая молодая ведьма догадается немедленно - архитектор и миссис Лестрейндж полюбили друг друга. Муж был так зол, что самостоятельно изобрел чары, превратившие жену-клятвопреступницу и любовника в уродливых тварей, которых теперь мы знаем как дементоров. Вот это, кстати, не лишено правдоподобности - в роду Лестрейнджей было предостаточно экспериментаторов, в том числе и в области темной магии.
Словом, миссис Лестрейнж и молодой архитектор пропали без вести, а с первыми заключенными Азкабана, достроенного уже без своего автора, стали происходить загадочные и пугающие вещи - они будто теряли душу, превращаясь лишь в пустую оболочку прежнего человека.
По иронии судьбы, которой эта история и так пропитана как губка, одним из заключенных в свое время стал и тот самый обманутый муж - но он, если верить легенде, и сам превратился в тварь, которых с тех пор стало трое.
Согласно записям, только урожденный Лестрейндж может пополнить число стражей Азкабана - но эта гипотеза не выдерживает проверки практикой, иначе я не писал бы тебе эту записку. Зато, что выдает в авторе предания склонность к сентиментальности, исчезнуть дементор может лишь в том случае, если заключенная в нем душа раскается в содеянном - или, по второй, не менее сентиментальной версии, в своем грехе раскаются любовники.
Пытаясь здраво анализировать обе эти версии, я склонен признать их несостоятельными, однако весьма удовлетворяющими морализаторской концовке романтической легенды.
Впрочем, каждый чистокровный род может похвастаться десятком таких сказок, как будто ужасные злодеяние, трагичные злоключения или романтические влюбленности придают девизу необходимый блеск.
Перо, доставленное мне в камеру, удивительно недолговечно - и на этом я ставлю точку.

Отредактировано Rabastan Lestrange (10 марта, 2015г. 17:37)