Вниз

1995: Voldemort rises! Can you believe in that?

Объявление

Добро пожаловать на литературную форумную ролевую игру по произведениям Джоан Роулинг «Гарри Поттер».

Название ролевого проекта: RISE
Рейтинг: R
Система игры: эпизодическая
Время действия: 1996 год
Возрождение Тёмного Лорда.
КОЛОНКА НОВОСТЕЙ


Очередность постов в сюжетных эпизодах


Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Спецсигналы

Сообщений 1 страница 17 из 17

1

О том, как Элизабет Нэльсон и Рабастана Лестрейнджа в марте 1996 жизнь сталкивает СНОВА.
Суррей, небольшая тупиковая улочка, закрытая от магглов, в которой несколько сомнительных и не очень личностей держат свои лавки.

Первая встреча была здесь: Двойная сплошная

Отредактировано Rabastan Lestrange (28 февраля, 2015г. 21:55)

+1

2

Внешний вид: далеко не новые, хотя добротные вещи, расстегнутая грязно-зеленая куртка с многочисленными карманами, коричневый свитер крупной вязки, черные мешковатые штаны, заправленные в высокие полувоенные ботинки.
С собой: волшебная палочка, серый автомобиль Lotus Excel, объемный бумажный пакет с купленными зельями на пассажирском сиденье, ворох газет на заднем сиденье. Черная Метка.

Лотус становится просто незаменим. Во-первых, с ним Рабастан будто постоянно под прикрытием чар, отвлекающих внимание - никто из авроров дважды не взглянет на потрепанный, но все еще сохраняющий какой-то залихватский шарм магггловский автомобиль, и тем более не заинтересуется его водителем. А во-вторых, поездки дают младшему Лестрейнджу то самое время побыть одному, которого ему так не хватает в крохотном маггловском коттедже, ему, привыкшему не то что к собственной комнате, но и к тому, что между ним и Рудольфусом всегда было полпоместья.
А теперь ему кажется, что он натыкается на родственников постоянно - а с прибытием Эммалайн Вэнс и постоянно мелькающим туда-сюда Петтигрю в доме стало просто не протолкнуться.
Есть, от чего беситься не любящему людей Рабастану.
Есть, от чего уезжать под любым благовидным предлогом.

В Лондон Лестрейндж, разумеется, не суется - даже в маггловской одежде, даже в маггловской жестянке он не хочет пытать судьбу, отправляясь в город. И разумеется, для него закрыт путь на Диагон-аллею.
Однако некоторые ингредиенты просто не купить в Шотландии, а Вэнс не всегда может оставить без присмотра очередное зелье, Петтигрю может по нескольку дней не появляться, и отпускать брата или свояченицу кажется Рабастану настолько самоубийственным, что он едет по пригородным лавкам сам.
Разумеется, в пригородах ассортимент не велик - да и лавки не слишком распространены: в основном, маги привыкли закупаться на Диагон-аллее, но если постараться, можно найти пару аптек, где не будут интересоваться личностью покупателя и смогут найти кое-что запрещенное за круглую сумму золотом.

А что нравится Рабастану особенно, так это то, что на его скромный вопрос в одно из посещений, а не знает ли ушлый аптекарь, где можно тихо и не привлекая внимания продать старый семейный артефакт не совсем светлого толка, получает вполне внятный ответ: да прямо здесь.
И в это посещение он, помимо длинного списка с ингредиентами для новых зелий, привозит еще и старинный подсвечник, вынесенный из Мунго в то памятное посещение именно с целью продажи.
Подсвечник конца 14-ого века выглядит так себе  - но на подставке читается "Puris omnia pura" и свеча в этом подсвечнике горит определенным образом, если его держит чистокровный маг. Не то чтобы сейчас это актуально - ныне полукровки и магглорожденные вовсе не выдают себя за отпрысков чистокровных семейств, но сам по себе артефакт занимательный.

С коммерсантом Лестрейндж столковывается быстро - тот на удивление услужлив, однако не забывает торговаться с азартом гоблинов. Когда, наконец, стороны достигают договоренности, Рабастан доволен: он не ожидал получить и такой суммы, хотя и знает, что при легальной продаже выручил бы втрое больше.
Но легальная продажа для него - роскошь. Не хватает еще, чтобы кто-то пронырливый узнал девиз рода Лестрейнджей и пошли вопросы о владельце.
Выходя из лавки, Рабастан с интересом осматривает плакаты "Их разыскивают", с которых скалится он сам, Рудольфус, Беллатриса и прочие заключенные "пожирательского блока". Ориентировки у Аврората старые - даже на плохой колдографии Рабастан Лестрейндж выглядит куда моложе и куда иначе, чем сейчас. Узнать его, пожалуй, практически невозможно, но Младший все равно поднимает повыше воротник куртки, опуская голову.

Придерживая обеими руками большой пакет вощеной бумаги, полный склянками, коробочками, свертками и прочим барахлом, а также заметно утяжеленный матерчатым свертком с галеонами на дне, Лестрейндж надеется, что прямо сейчас никакого инцидента не случится - его волшебная палочка близко, но практически недостижима в кармане куртки. То есть, появись перед ним авроры - лететь пакету на асфальт, Мерлин с ним, но вот что-то менее драматичное уже вызвало бы когнитивный диссонанс у рационального Рабастана.
Пока он устанавливает пакет на крышу лотуса, пока роется в кармане в поисках ключей, пока оглядывается по недавно приобретенной привычке на случай чьего-то пристального внимания, все идет нормально, а вот уже открывая дверь он замечает переходящую дорогу ведьму.
Элизабет Нэльсон, Бэтси, он узнает сразу же, как будто Люмос загорается в темной комнате.
Не слишком ли занятное совпадение?

Подхватывая пакет и практически вслепую проталкивая его через водительское сидение на пассажирское, Лестрейндж принимает решение окликнуть женщину. В конце концов, если она и вправду выслеживает его, то куда лучше будет разобраться с этим здесь и сейчас, как можно дальше от Стонхевена, где затаились прочие Лестрейнджи.
Рабастан выныривает из салона, практически не отдавая отчета, как его правая рука легла на древко волшебной палочки, и всматривается в Элизабет поверх лотуса, который, в крайнем случае, можно использовать и как укрытие.
- Хей, Бэтси Нэльсон, - негромко зовет он, когда она достаточно близко, чтобы не орать на пол улицы, привлекая к себе внимание. - Удивительная встреча. Какими судьбами?

Отредактировано Rabastan Lestrange (1 марта, 2015г. 13:37)

+1

3

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Внешний вид: Cиние джинсы, светлый джемпер, бежевое пальто и синий шарф; волосы натурального оттенка, до плеч, слегка вьются
С собой: темно-синий форд, волшебная палочка, список покупок

Март отличается от февраля меньшим количеством осадков, зато ветер ничуть не изменился, все такой же сильный и пронизывающий.
Элизабет любит весну, но чем более позднюю, тем лучше. В марте у нее типичная осенняя хандра: зима затягивается, хочется солнца и тепла, впереди день рождения, а значит, она еще на год стала старше. Не то чтобы ее это слишком волнует, но в марте сам Мэрлин велел тосковать, так что осенний авитаминоз Элизабет испытывает ранней весной. По этому случаю она даже не утруждается поддерживать эффектный внешний вид, носит волосы естественного оттенка, удобные маггловские вещи, все выходные напролет проводит дома, читает, печет самой себе тортики, порой рисует (но в таком настроении это обречено на провал), кормит кошек и, опять же, тоскует.
По всеобщему признанию, в такие дни Элизабет становится невыносима. Привыкшие к ее бесконечному позитиву и дружелюбию, коллеги в Мунго в растерянности отшатываются от мрачного вида ведьмы, уныло помешивающей какую-то микстуру. Что уж говорить, в марте даже лимонная форма колдомедиков ее раздражает.

- Ты что, болван, не видишь, куда едешь? - Элизабет раздраженно бьет по рулю, посылает пару проклятий в сторону зазевавшегося водителя (ненастоящих проклятий, конечно), и не слишком аккуратно паркуется у ближайшего столба. До нужного ей магазина придется пройти пару кварталов, ей не хочется привлекать к себе внимание, а подъехать к лавкам волшебников на маггловском авто - это считай закричать что-то вроде "эгей, посмотрите, кто приехал".
По большому счету, ей не о чем переживать. Мало ли, зачем ведьме понадобилась скорлупа яйца оккамия, с кем не бывает. Однако идти в одну из лавок в магическом Лондоне Элизабет не решилась. Пару ингредиентов ей обещала бабушка, у нее там какие-то связи, а морской лук и вовсе растет на заднем дворе. Порошок руты обыкновенной Элизабет позаимствовала в Мунго. Вообще, будь она чуть по-наглее, там же можно было найти и яйцо пеплозмея, на прошлой неделе как раз завезли. Но обманывать и тем более воровать, нет, увольте, это не про Элизабет, даже если за окном ненавистный март. Так что приходится искать обходные пути, разъезжать в выходные по стране и проверять все мало-мальски приличные места. О многих из них Элизабет знает еще со времен Хогвартса, а во время обучения на колдомедика узнала и про остальные. Суровые были будни, ничего не скажешь.
Она еще раз сверяет список, хотя это лишнее, рецепт Феликса ей прекрасно знаком. Сует бумажку в карман пальто, чуть потуже затягивает шарф и, опустив голову, идет в направлении нужной ей улочки.
Настроение настолько отвратительное, что она даже не смотрит по сторонам, когда переходит дорогу. Да и кто ее здесь может переехать, эта часть улицы полностью за волшебниками, этими напыщенными ненавистниками машин.
Когда она слышит чей-то голос, даже не поднимает головы: слишком далеко от дома, ее здесь никто не знает.
Но ведь звали именно ее, "Бэтси".
Секундное замешательство едва не стоит Элизабет потери равновесия, она как раз уже перешла дорогу и почти споткнулась о тротуар.
Из всех мыслимых и немыслимых сокращений, которые предполагает замечательное имя "Элизабет", люди как правило выбирают самые очевидные: Лиз (коллеги), Лиззи (домашние), Элиза (если домашние чем-то недовольны), Бэтти (близкие друзья), Элли (бывший муж). Бэтси звучит крайне редко, а за последнее время и вовсе всего однажды.
Прежде чем поднять голову, Элизабет невольно поправляет волосы.
- Баст Гриффит, кто бы мог подумать, - Элизабет склоняет голову набок и улыбается, что ж, она была права, без шапки ему лучше. - Не поверишь. Пришла за яичной скорлупой оккамия.
Впервые за последние три недели ей хочется смеяться. Мэрлин, ну почему снова так нелепо? Почему они не могли столкнуться в "Трех метлах" или, на худой конец, на заправке?
- Стало быть, ты тоже решил заняться нелегальным бизнесом по продаже Феликса Фелициса? - Элизабет скользнула глазами по лотусу, на сидении большой пакет с покупками, видимо, Баст уже здесь закончил. - А я буквально вчера едва не послала тебе сову.
Элизабет подошла ближе и тоже оперлась на лотус, как будто он был ее старым приятелем. Она его почти что чинила. Пару секунд Элизабет разглядывала свои руки, с трудом сдерживая улыбку.
- Я сегодня без торта, мне даже немного неловко. Я ведь мастер устраивать пикники на капоте, а сегодня без чая даже, - она весело посмотрела ему в глаза и, улыбнувшись, чуть мотнула головой, будто сама не верила в эту странную встречу. - Как твои дела? Больше не было аварий?

Отредактировано Elizabeth Nelson (1 марта, 2015г. 05:56)

+1

4

На этот раз, как ему кажется, ведьма далека от своего прежнего радужного настроения, которое так поразило его в их первую встречу именно радужностью и отсутствием причин для нее, но когда она поднимает голову на зов и улыбается, показавшаяся ему мрачность испаряется с ее облика, как под заклинанием.
Хотя вообще чудо, что он ее узнал - она что-то сделала с волосами, да еще отсутствие улыбки и погруженность в себя...
Ведьма подходит ближе, не боясь испачкать светлое пальто о грязный бок лотуса, и опирается на место почище.
Лестрейндж убирает руки в карманы куртки, не выпуская волшебную палочку из пальцев. Наверное, подозревать в чем-то Элизабет Нэльсон с Хаффлпаффа отдает семейной паранойей, но ему не так-то просто принять к сведению, что иногда случайная встреча - это просто случайная встреча.
Ее переход на "ты" совершенно естественен - видимо, у Рабастана нет выхода: было бы глупо продолжать выкать дружелюбной женщине, а выглядеть глупо он не любит.
Пусть будет "ты" - от него не убудет.

- Тоже? - переспрашивает он, заражаясь этим легким тоном, и опирается боком о машину, как будто собирается простоять тут длительное время, обмениваясь шутками с Бэтси Нельсон. - Так ты все же решилась попытать счастье? К чему-то готовишься? Хочешь вернуть бывшего мужа и хотела выяснить чуть больше о рэйвенкловцах от рэйвенкловца посредством совиной переписки?
Его не беспокоит информация о сове - разумеется, почта не обнаружила бы Баста Гриффита, но мало ли на то может быть причин? Куда больше его беспокоит, что они оба запомнили друг о друге столько ненужной, в общем-то, информации. Фелицис, бывший муж, полное имя.
Как будто что-то подсказало еще при первой встрече, что она не последняя.
Рабастан не верит в судьбу - или делает вид, что не верит, но вопрос интересный. Заслуживает внимания.

Когда она машет головой, он понимает, что не так с волосами - они другого цвета. В его вселенной ведьмы не меняли цвет волос, но, однако, Элизабет явно воспитана в других реалиях, и потом - она может оказаться метаморфом. Что он о ней знает, в сущности, кроме нескольких разрозненных фактов, запавших ему в память.
- Больше ни одной аварии и всегда вожу с собой лишнюю канистру - в следующий раз тоже смогу выручить на трассе какого-нибудь растяпу.
Это правда - в салоне лотуса теперь стойко поселился легкий амбре бензиновых паров - но он почти перекрывается куда более неприятными ароматами ингредиентов, которые требует Эммалайн.
- Теперь мы не в лесу - даже в пригороде Лондона наверняка есть место, где можно добыть кусок сносного торта, - пожимает плечами Лестрейндж, рассматривая ведьму в поисках еще каких-либо несанкционированных изменений. - А ты что, сюда?
Он кивает в сторону лавки, которую только что покинул. Первое, о чем он думает, это кажущаяся теперь просто огромной аврорская ориентировка. И теперь, опять же, ему кажется, что любой человек, обладай он хотя бы в зачаточном состоянии наблюдательностью, узнает в Пожирателе на плакате его.
Надо было достать новую шапку - но теперь поздно об этом думать.
- Ассортимент не очень, практически ничего нет - оккамия точно, - он понятия не имеет, есть ли там яичная скорлупа оккамия, или нет, но точно знает, что категорически против, чтобы Бэтси переступала порог аптеки.
- Может, неподалеку есть другие лавки? Я как раз собирался поискать, но учитывая, что ты целитель, наверняка знаешь больше о местах продажи ингредиентов, - торопливо предлагает Лестрейндж, не слишком пока осознавая, что это чревато совместным походом по магазинам. Особенно в свете того, что он-то уже закупил все необходимое и должен как можно скорее возвращаться.

+1

5

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Элизабет даже теряется под потоком его вопросов, невольно вскидывает брови, сомневаясь, с тем ли человеком говорит. Она запомнила Баста Гриффита как молчаливого, чуточку угрюмого мужчину, немногословного (помимо прекрасного "а вы знаете?"), нелюбопытного. Магия второй встречи? Должно быть так, потому что она с предельной естественностью переходит на "ты" и замечает это, только когда он тоже это делает. Та встреча на дороге была странной, но именно такие странные, как будто подстроенные самой судьбой встречи сближают людей, считает Элизабет. В любом другом случае она бы продолжала вести линию вежливого дружелюбия, однако едва увидев Баста, Элизабет поняла, что он для нее уж точно не кто-то вроде пациента. Глупо "выкать" человеку, которого кормил тортом в дикую непогоду, которому заливал бензин из своей канистры и предлагал свою любимую скатерть с барсуками.
А он надевал на нее свою дурацкую шапку.
- Я просто хочу сварить Феликса. Все из-за тебя, после нашей встречи это зелье не идет у меня из головы, - Элизабет шутит, но смотрит на Баста пристально, с любопытством, удивленная его словами про мужа. - Я лучше выпью неразбавленный гной буботубера, чем стану копаться в особенностях рэйвенкловской души с целью вернуть себе мужа.
Элизабет с трудом припоминает, в каком вообще контексте упоминала мужа, это определенно было что-то незначительное, удивительно, что он запомнил. Отчего-то это кажется Элизабет лестным, она была уверена, что он и фамилию ее с трудом вспомнит.
- Нет, я просто... - на секунду Элизабет задумывается, а с какой целью она и правда собиралась ему писать. - Хотела пригласить вас на чаепитие. У меня в тот день бы восхитительный торт, и есть его в одиночестве было как-то обидно.
Это не совсем правда, но раз она не написала и не отправила сову, значит и не нужно ему знать, в чем там была суть.
- Да, здесь обычно неплохой ассортимент, - Элизабет смотрит в сторону аптеки, Баст уверяет, что необходимого ей ингредиента там нет, а ведь она так рассчитывала на это место. - Придется поискать еще.
Элизабет торопливо достает из кармана список покупок, на обратной стороне карандашом нацарапаны адреса нескольких ближайших лавок. Проводит пальцем, проговаривая названия магазинчиков.
- Тут есть еще парочка. Когда проходила стажировку в Мунго, приходилось варить множество зелий, и далеко не всегда ингредиенты было легко достать. Приходилось подключать смекалку, - Элизабет улыбается, убирая список в карман.
В этих двух магазинах она не бывала как раз с той самой стажировки, и если честно, с удовольствием туда не совалась бы снова. Эти лавчонки, что не удивительно, нелегальны, даже более нелегальны, чем ближайшая аптека, в которой скорлупы оккамия нет. Он сказал, что нет, и у Элизабет совершенно не возникает сомнений в этом. Зачем бы ему врать? Элизабет еще раз бросает взгляд на полный покупок пакет и улыбается.
- Я смотрю, у тебя одновременно закончилось абсолютно все, - Элизабет оглядывается по сторонам, припоминая, в какой стороне нужное место, - Что ж, идем. Это даже хорошо, что я тебя встретила. Честно говоря, я уже не достаточно юная и смелая, чтобы ходить по таким местам в одиночестве.
Элизабет смеется, почему вообще она так много смеется рядом с ним? Еще полчаса назад она была воплощением ворчливости и раздражительности, и вот уже с веселой улыбкой шагает в сторону весьма сомнительной лавки. Она идет чуть впереди, как предводитель, но то и дело оборачивается и улыбается. На всякий случай сжимает в кармане волшебную палочку: в таких местах всегда нужно быть начеку.
Они проходят еще чуть дальше, через узкий проход в пустынный на вид закоулок. Инстинктивно Элизабет сбавляет шаг и поравнивается с Бастом - веками воспитанное чувство защищенности рядом с мужчиной. А ведь Элизабет и сама прекрасно может себя защитить, да и про навыки мужчины она вовсе ничего не знает. Может, он работает каким-нибудь продавцом или ключником.
Элизабет искоса смотрит на Баста. Нет, вряд ли. В нем есть что-то прямо-таки кричащее, что с навыками у него все в порядке. Однако что именно так кричит об этом, Элизабет все никак не может понять.
- Нам сюда, - она кивает на неприметного вида зданьице с узкими пыльными окнами, над дверью проржавевшая вывеска "Ремонт и замена вредноскопов". - Если что, ты со мной.
Дверь противно скрипит, колокольчик оповещает хозяина лавки о посетителях. Элизабет бросает на Баста взволнованный взгляд, удивительно искать что-то вроде поддержки от малознакомого человека. Однако когда за стойкой появляется неприятного вида костлявый старикан, Элизабет выглядит так, словно давно мечтала вернуться в этот магазинчик. 
- О, мистер Смит, чудесно выглядите! Совсем не изменились с нашей последней встречи, - Элизабет приветливо улыбается, она слышала от коллег, что у этого мистера Смита просто идеальная память, и это в его-то лета. - Я к вам приходила лет пять назад, правда тогда у меня волосы были ярко-рыжие и длинные такие.
Элизабет совершенно беззаботно улыбается, изображая в воздухе волны, как будто это должно помочь мистеру Смиту вспомнить ее огненные кудряшки. Это важный момент, потому что тогда она хорошенько затарилась здесь редкими ингредиентами. Напоминание о прошлом посещении - это что-то вроде пароля. В прошлый раз ее приводила сюда бабуля, и если бы не она, ей бы ни за что ничего не продали. Однако теперь она вроде как "посвящена". Вроде как. Это как раз сейчас придется проверить.
Во взгляде продавца мелькает узнавание, хотя Элизабет не обольщается мыслью, что это следствие ее неумелого языка жестов. Он тут же бросает взгляд на Баста, и Элизабет все так же беззаботно продолжает:
- Мы с мужем были неподалеку, думаем, а почему бы не заехать, наверняка у вас будет все то, что нам нужно, - Элизабет мельком смотрит на Баста с почти неподдельным восхищением и берет его за руку, муж обожал этот взгляд, Рэйвенкло, все дела. - Например, скорлупа яйца оккамия.
Последнюю фразу, повернувшись обратно к продавцу, Элизабет говорит быстро, приглушенным голосом. В лавке полумрак, через пыльные окна свет проходит с трудом. Всего пара секунд и все решится. Элизабет замирает, но старик, что-то хмыкнув, уходит через приоткрытую дверь в подсобку. Выдохнув, Элизабет поворачивает голову и, не отпуская руку, шепчет мужчине:
- На обратном пути заглянем в кондитерскую, мне нужна доза торта.

+1

6

Его не то что топорная, а просто возмутительная ложь имеет успех среди Бэтси Нэльсон - ведьме даже в голову не приходит, что малознакомый волшебник будет врать насчет ассортимента лавки ингредиентов. И дело, наверное, даже не в факультете - дело в том, что Элизабет вообще из другого мира.
Собственно, об этом очень ясно говорят ее намеки на загадочность рэйвенкловской души, которые оставляют у Рабастана легкий осадок недоумения - что она имеет в виду? Хаффлпафф куда непонятнее. Вот, например, что касается этого предлога для письма - пригласить на чаепитие? Нет, серьезно? Его даже в Хогвартсе ведьмы не приглашали выпить чаю. Хотя у него нне было знакомых с барсучьего факультета - возможно, дело в этом.
Однако его многословие и приветливость, видимо, играют свою роль - и она верит, и доверчиво принимается вспоминать, а есть ли неподалеку еще какие-то магазины. Пока она сверяется с листком, выуженным из кармана, Лестрейндж затаивается, собирается с мыслями, гадая, как будет выкручиваться, окажись в выбранном магазине еще пара плакатов - или более внимательный или неподкупный продавец. Надо же было потащиться в пригороды Лондона - а все из-за жал брюховертки и яда акромантула, которых в Шотландии днем с огнем не сыщешь.

К счастью, следующие слова ведьмы рассеивают его опасения - многозначительное упоминание о "таких местах, для которых она недостаточно юная и смелая" намекает, что это именно те места, в которых не задают лишних вопросов. И возможно, именно те, куда Лестрейнджу стоит проторить дорожку - в предыдущую лавку он уж точно больше не сунется.
Он снова пожимает плечами на ее смех, как бы говоря, что чувствует себя достаточно смелым для подобного путешествия, захлопывает лотус и идет следом за ведьмой.
Идет, кстати, по выработанной с Рудольфусом привычке - на два шага позади и чуть правее, чтобы в случае чего брат не маячил на линии огня.
Элизабет же вертит головой и улыбается так, будто совершенно довольна происходящим.
Время от времени Лестрейндж подумывает, не улыбнуться ли в ответ, но от сложного выбора его избавляет короткая дорога.
Почему-то все подобные места похожи друг на друга - и Рабастан вспоминает магазинчик Горбина в Лютном переулке, в котором бывал пару раз.
Ведьма рядом замедляет шаг, стараясь держаться у него под рукой, совершенно напрасно, кстати, случись что - и они будут мешать друг другу, и больше не улыбается.
Разумеется, самая подозрительная дверь - их. Ремонт вредноскопов. Показательно.
Лестрейндж проверяет, легко ли вынимается из кармана волшебная палочка, пока Элизабет толкает пыльную дверь. И ее взволнованный взгляд ему совершенно не нравится - впрочем, он с первой встречи понял, что она заметит опасность только в том случае, если будет поздно.
Он думает, не велеть ли ей выйти из магазина и подождать снаружи - сам Лестрейндж не испытывает волнения перед подобными встречами с теми, кто одной ногой стоит по ту сторону закона, в конце концов, он практически уверен, что в этом лесу он самый опасный хищник, да и в  отсутствие ведьмы у него будут развязаны руки - но едва из-за прилавка появляется продавец, как нельзя более подходящий к остановке, Элизабет Нэльсон проявляет чудеса самообладания.

Она снова полна дружелюбия и приветливости - Рабастану даже кажется, что это особый навык выходцев с факультета Хельги: эта аура дружелюбия защищает не хуже ауры самоуверенности, присущей слизеринцам.
И пока ведьма изображает, как она выглядела в свой последний визит в лавку ремонта вредноскопов, Лесттрейндж успевает обежать более внимательным взглядом интерьер.
Действительно, пара старинных пыльных вредноскопов стоит на полке позади продавца - однако они настолько старинные и пыльные, что нет ни малейшего сомнения: эра их ремонта, как и работы, давно истекла. Зато вот пара сушеных голов эльфов намекает, что в эту лавку чиновники из министерства не заглядывают.
Лестрейндж даже хочет подойти поближе к чему-то, напоминающему ему издалека фестралий скелет в стеклянном ящике, плохо прикрытом грубой темной тканью, но Бэтси неожиданно крепко берет его за руку, возвращая к происходящему.
Взгляд у старика цепкий, не хуже аврорского - что неудивительно, учитывая специфику его работы, и Лестрейндж отвечает продавцу таким же немигающим взглядом, на всякий случай вспоминая об окклюментных щитах: есть у него опасение, что мистер Смит, если это вообще его имя, не брезгует и легиллеменцией.
Впрочем, это не продолжается и полминуты - старик, шаркая ногами, удаляется куда-то а задние комнаты, а Лестрейндж поворачивается в своей спутнице, чувствуя, как она сжимает ему пальцы.
В ее взгляде постепенно растворяется нечто, похожее на беззаветное восхищение - как если бы он только что обратил в бегство горного тролля. И да, кажется, она назвала его мужем.
Асоциальный Лестрейндж аккуратно выдергивает руку, стараясь сделать это как можно незаметнее - он почти освоил нехитрую премудрость дружеской болтовни, но с прикосновениями у него дела куда хуже.
И еще ему становится немного жаль Бэтси, по его, собственно, вине оказавшуюся в этом месте, наверняка кажущемся ей отвратительным,  - и эта жалость тоже не добавляет ничего хорошего в спектр его эмоций.
- Интересные у тебя знакомства, Бэтси, - чтобы сгладить неуклюжую попытку отстраниться, шутит он. Впрочем, знакомства и правда любопытные - ему пригодятся. - Торт с меня, это не обсуждается.

Старик-продавец выползает на вид, сжимая в руках матерчатый мешок, и кидает его на прилавок.
- Восемь галеонов, - цена непомерно высока, но наверняка включает в себя "членские взносы".
Лестрейндж опережает Бэтси, на правах "мужа" выкладывая на столешницу требуемую сумму, а затем, под жадным взглядом продавца, добавляет еще два золотых к обозначенной кучке.
- Меня зовут Баст Гриффит, мистер Смит. Рад был с вами познакомиться. Надеюсь, вы не будете возражать, если я как-нибудь на днях занесу к вам в починку свой вредноскоп.
Немигающий взгляд старика отвлекается от галеонов, и Лестрейндж вновь ощущает это враждебное внимание. Этот его узнает всегда, нет сомнений - но в следующий раз Рабастан появится здесь не в сопровождении молодой женщины, сжимающей его руку, как будто это может уберечь ее от опасности. В следующий раз он будет с братом - и мистеру Смиту будет куда лучше согласиться на предложенные ему условия сотрудничества.
Лестрейндж сгребает мешочек и отступает от прилавка, поворачиваясь к ведьме.
- Я думаю, мы закончили? - лишь бы она не вспомнила, что он вроде как тоже собирался прикупить что-то жутко важное.

Когда они вновь оказываются на улице, Рабастан едва сдерживает желание чихнуть - в лавке действительно пыльно, как будто он побывал в годами не посещаемом классе Хогвартса.
- Интересное знакомство для выпускницы Хаффлпаффа,  - повторяет он, отдавая покупку. - Наверное, вам действительно нужен этот Феликс Фелицис. Итак, что следующее в списке? Отправимся напрямик в Лютный переулок?
Наверное, в нем говорит надежда заболтать ее, чтобы она забыла о его несовершенных покупках. Впрочем, чтобы заболтать кого-либо, Рабастану Лестрейнджу нужны конкретные темы - например, история создания Визенгамота, гоблинские восстания или маггловская экспансия. Вряд ли у него есть шансы против говорливой ведьмы, с легкостью делящейся своими планами и сомнительными знакомствами.

+1

7

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Она не успевает даже потянуться к кошельку (маггловскому кошельку, естественно), как Баст уже расплачивается. Элизабет тут же сменяет легкое замешательство на влюбленный взгляд: ах, какой у нее муж. Она была самой артистичной девочкой в своем балетном классе, будь она магглом, наверняка стала бы актрисой. Хотя нет, кого она обманывает, она все равно стала бы врачом. Но актерские задатки в ней все-таки есть, и сейчас Элизабет с удовольствием ими пользуется, пусть даже это совершенно не обязательно и никто не обращает на нее внимания.
Из Баста актера бы не вышло, он явно чувствовал себя неуютно в этом маленьком спектакле. Элизабет мысленно усмехнулась, когда он высвободил свою руку - никакой тяги к искусству. Она без видимого любопытства наблюдает за его беседой с мистером Смитом, уговор заглянуть сюда через пару дней звучит странно. Ведь он уже здесь, к чему откладывать покупки? Элизабет на секунду хмурится, но молчит. Если он решил не делать их сейчас, наверное, на это есть причины. Может, нужные ему ингредиенты не стоит покупать на глазах посторонних. А она, как-никак, просто случайная знакомая.
- Закончили, - отзывается она эхом, снова включаясь в свою невинную роль.
Элизабет дергает шарф, улыбается в пустоту, направляясь к двери. Впервые она начинает немного беспокоиться, впервые ее охватывает странное состояние неопределенности: что на самом деле она знает об этом мужчине?
Будь Элизабет менее доверчивой, она бы немедленно что-то заподозрила. Но все, о чем она подумала - что за глупость, мало ли почему он решил заехать в другое время. Нельзя быть такой любопытной.
Элизабет чувствует себя образцом корректного человека: она предпочитает делать вид, что ничего не заметила, и совсем не помнит о его намерениях. Это решение все упрощает, ей снова становится легко и спокойно, а мешочек со скорлупой делает этот день неприлично хорошим для марта.
- Я не только выпускница Хаффлпаффа, но и колдомедик, - Элизабет гордо и шутливо вздергивает нос, но идет довольно быстро, лавка не вызывает у нее доверия, - Сами понимаете, Баст, мы должны знать многие вещи, в том числе, как найти нужные ингредиенты для того или иного зелья. В любой момент от нашей расторопности и находчивости может зависеть чья-то жизнь.
Элизабет говорит серьезно, для нее медицина - не просто работа. Выросшая в семье врача, она с самого детства видела перед собой пример самоотверженного и погруженного в профессию человека. Нельзя сказать, что Элизабет живет только этим, пожалуй, скорее нет, чем да, однако медицина (она не делит ее на маггловскую и магическую) является частью ее, определяет ее как личность.
- Все остальные ингредиенты у меня есть, - Элизабет мысленно перечисляет список, учитывая обещание бабушки, она и правда все собрала, - так что никакого Лютого переулка, в роли мужа ты не слишком убедителен, а одна я туда точно не пойду.
Элизабет посмеивается, убирая руки в карманы пальто.
Они возвращаются на улицу, где припаркован лотус. Эта унылая улочка кажется приятным местом по сравнению с тем, где располагается лавка мистера Смита. Взгляд невольно скользит по большим плакатам с портретами объявленных в розыск, но Элизабет тут же отводит глаза. Точно такие же "украшают" первый этаж Мунго, и она каждый рабочий день проходит мимо них. По-хорошему, она должна была давно запомнить каждое лицо и имя, однако навскидку Элизабет может припомнить только надменное лицо единственной женщины и ее фамилию - Лестрейндж. Она слышала ее несколько раз в Мунго, когда колдомедики обсуждали Лонгботтомов, пациентов, которые никогда не покинут пятый этаж. Элизабет входит в тот круг людей, которые до последнего уверены, что все плохое происходит с кем угодно, но не с ними. Она не любит плохих новостей, хотя и предпочитает быть в курсе происходящего, но не разглядывает лиц сбежавших преступников. Если они сбежали из Азкабана, размышляет она, вряд ли ей удастся справиться с ними, окажись они лицом к лицу. А если пораскинуть мозгами, то зачем им сдалась Элизабет? Ее дело - лечить людей. В героев пусть играют другие.
Возле лотуса Элизабет понимает, что они удалились от лавки достаточно, чтобы отпустить в кармане волшебную палочку. Она достает кошелек и протягивает мужчине восемь галеонов. Честно говоря, она рассчитывала на меньшую сумму, но здесь не принято торговаться. Да и разве ее детская мечта не стоит этих денег?
- Спасибо, - Элизабет ловит себя на мысли, что Баст совсем не выглядит человеком, у которого в кармане могут просто так заваляться восемь галеонов, тем более после успешного (судя по пакету в лотусе) похода по магазинам. Но и в этот раз она не дает себе возможности об этом задуматься. - Ты, кажется, что-то говорил о торте?
Это хорошая идея, пусть это станет их маленькой традицией. Элизабет, естественно, не верит, что они когда-нибудь столкнутся снова, но с другой стороны, она и этой встречи не ожидала.
- Тут в паре кварталов я видела симпатичную кондитерскую, как раз недалеко мой форд. Заведение, конечно, принадлежит магглам, но ты ведь не из тех, кто считает, что они пекут торты хуже волшебников? - Элизабет смеется, ее торт ему понравился, а ведь она себя считает почти что магглом. - Заодно закину в машину свою драгоценную покупку.

Отредактировано Elizabeth Nelson (2 марта, 2015г. 00:02)

+1

8

Ее слова о важности расторопности и находчивости одновременно и удивляют, и заставляют его пристальнее всмотреться в женщину. Элизабет необычайно серьезна - наверное, так она выглядит на работе, спешащая к своим пациентам. Ему все казалось, что она ему кого-то напоминает с новым цветом волос, а теперь, когда она не улыбается, а смотрит пытливо и гордо, он понимает - Эммалайн Вэнс она ему напоминает. Только моложе и дружелюбнее, что ли.
Впрочем, поддержания беседы о колдомедицине от него не требуется - ведьма с легкостью переходит к новой теме разговора, критикуя его неубедительное изображение супруга в лавке вредноскопов.
Лестрейндж пожимает плечами -  справился, как смог. Пусть смеется, сколько хочет.
- Я никогда не был женат, - уточняет он, размышляя о том, что именно сделал не так, но вопрос оставляет при себе - нет ни малейшей причины ему знать, каким видит Бэтси Нэльсон поведение своего - или любого другого - мужа.
Однако хорошо, что ведьма не собирается и на самом деле отправиться на Диагон-Аллею, иначе пришлось бы ему спешно "вспоминать" о срочном деле.
Они выходят к его лотусу. Ведьма не уделяет никакого внимания плакатам, скользя беглым взглядом по изображенным на них преступникам, а он и тем более не оборачивается, прекрасно зная, что там увидит.
Наверное, не стоит ему больше приезжать так близко к Лондону - пусть даже в маггловском транспорте и в самые отдаленные и узко известные магазинчики. Однажды он рискует поплатиться за свою неосторожность - но оборотное зелье они экономят, и вроде бы он меньше всего похож на самого себя пятнадцатилетней давности.

Видимо, Элизабет тоже есть, о чем подумать, потому что к лотусу они приближаются молча - и это на удивление приятное молчание, как констатирует Рабастан, когда осознает его. Впрочем, если и можно с ем-то приятно помолчать - то это он, младший отпрыск рода Лестрейндж. Ну или неприятно - тут уж кому как повезет.
Пока ведьма ищет кошелек и отсчитывает золото, Пожиратель заглядывает в мешок, ради которого они предприняли это совместное путешествие на тут сторону закона: судя по виду мистера Смита, с того вполне могло статься подложить вместо требуемого высушенный корней асфоделя, который разве что в подарок не отдается в обычных аптеках.
Но нет, судя по цвету и характерному запаху, восемь галеонов он отдал все же именно за скорлупу яиц оккамия.
Обмениваясь в Элизабет, Рабастан опускает галеоны в карман куртки - в следующий раз, когда он навестит ремонтника, стоит поговорить насчет вменяемых цен за его услуги. С Рудольфусом за спиной это может оказаться успешным, несмотря на то, что на черном рынке ингредиентов свои правила.

- Без проблем, - скомканно отвечает Лестрейндж на благодарность и с интересом выслушивает ее предложение о маггловской кондитерской. Считает ли он, что магглы хуже пекут торты? Наверное, должен, но ему никогда не приходило в голову задумываться о таких мелочах. В конце концов, справлялись же с готовкой домовики, так почему бы не справиться магглам?
- В обмен на другие адреса из твоего списка, устроит?
Ему пригодится ее знание полулегальных лавок зелий, потому что в тех, на которые показала Эммалайн, он уже порядочно примелькался с одними и теми же покупками: "Все для Оборотного", как в последний раз назвал его просьбу весельчак-аптекарь. Лестрейндж веселья не разделил, применил Обливиэйт и решил сделать перерыв в обслуживании там на пару-тройку месяцев.
Рабастан оглядывается.
Припарковался он, конечно, с изрядной дерзостью - практически на входе в магический проулок, но впрочем, вокруг было полно неказистых жилых построек, мало ли, на самом деле, кому принадлежит темно-серый лотус. Но глупо ехать два квартала, чтобы затем снова искать место для парковки - особенно учитывая, что паркуется он успешно только на пустых улицах и без всей этой мишуры вроде почтовых ящиков, павильонов остановок и прочего на тротуаре.
- Вперед, ты явно ориентируешься в этом районе лучше меня, - нащупать верный беспечный тон сложнее, чем сдать ЖАБА,  одного перехода на дружеское "ты" недостаточно, но Бэтси как будто не замечает, и ее дружелюбия хватает на них обоих.

С учетом буднего дня кондитерская - весьма эффектное для этого района помещение с огромными окнами - довольно безлюдна. Лестрейндж толкает тяжелую стеклянную дверь, пропуская ведьму вперед, и оценивает расположение столиков на предмет наилучшего обзора: высокие и с виду неудобные сидения у стойки спиной ко входу и улице сразу же попадают в число самых нежелательных, и он отправляется в угол, вовсе не желая чувствовать себя выставленным на витрине экспонатом.
Торты и прочая выпечка под стеклом, мимо которой он проходит,время от времени кажется узнаваемой, но имеет совсем другие названия - что такое, скажите на милость, "Птичье молоко"? Всем известно, что птичье молоко - молоко гарпий - соленое и ядовитое даже в небольших дозах и служит основным компонентом зелья против слепоты.
Ладно, уж чай, наверняка, не смогут испортить даже магглы.

+1

9

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Элизабет часто бывает в кондитерских - для магглов это типичное место встречи с друзьями, а у нее много таких друзей. Иногда Элизабет заглядывает в любимые кондитерские сама, например, чтобы выпить кофе после тяжелой смены или попробовать новый тортик, а потом узнать его рецепт и испечь такой дома. Свою тягу к выпеканию тортов Элизабет находит забавной, как будто пытается возместить ими свою полную бездарность в приготовлении "нормальной", как говорит ее братец, еды. Для подобных вещей существует доставка на дом, считает Элизабет. А вот приличный торт испечь сможет далеко не каждая женщина, здесь нужен особенный талант.
В кондитерской пахнет корицей и карамелью, как и положено приличной кондитерской. Здесь почти нет людей, и сейчас им это, пожалуй, на руку. Элизабет еще раз окидывает взглядом мужчину, пока тот выбирает столик. Он выглядит вполне себе как маггл, правда явно не тот маггл, что намеревался заглянуть в кондитерскую. Эта мысль заставляет Элизабет улыбнуться: на заснеженной дороге их пикничок выглядел более естественным.
- Здесь уютно, - как бы между прочим говорит Элизабет, вешая пальто на высокую деревянную вешалку, стоящую совсем рядом, Баст выбрал столик в самом углу.
Она все так же без стеснения смотрит ему в глаза, смотрит прямо и пытливо, не пытаясь скрыть любопытства. Впрочем, это любопытство не навязчивое, оно живое и доброжелательное, влезать ему в душу Элизабет совершенно не желает.
- Держи, - Элизабет протягивает мужчине сложенный вдвое листок, который достала из кармана пальто, прежде, чем повесила его. - Хотя подожди, я добавлю еще пару адресов, которые я не включила в этот список, они далековато от сегодняшнего маршрута. Но их определенно стоит посетить, если тебе когда-нибудь будет по пути. В одном из них я как-то купила кровь Ре-эма, совсем крошечный пузырек, конечно, но сам факт...
Элизабет не сомневалась, что Баст прекрасно понимает: если в этом месте можно приобрести кровь золотого быка, то уж что попроще там точно будет. Она выудила из сумочки ручку (не перо же с собой носить в самом деле) и быстро дополнила список нужными адресами. Она мало с кем делилась этой информацией, просто потому что информацией такого рода вообще не принято делиться. Однако Баст внушал ей доверие, к тому же, он очевидно очень хорошо разбирался в вопросе, а значит,  почти что коллега. Любитель-зельевар! Хотя может не любитель, а вполне себе профессионал, но ведь она совершенно ничего о нем не знает. Удивительное дело, на его фоне Элизабет особенно остро чувствует себя болтушкой, за две встречи чуть ли не всю жизнь как по полочкам выложила.
- Благодарю! - Элизабет лучезарно улыбнулась низкорослой официантке в тускло-розовой форме, принесшей им меню. - И можно сразу чай, черный, с бергамотом. И лимон.
В помещении душновато, Элизабет нехотя стягивает шарф и бросает его на колени. На светлом джемпере поблескивает крошечный барсук - брошь, выполненная на заказ в количестве десяти штук, чтобы ей не приходилось каждый раз прикалывать ее на другую одежду. Она быстро пробегается глазами по красочным изображениям тортов, практически все она хорошо знает, стандартный набор. Задержавшись на последней странице, Элизабет поднимает взгляд на Баста:
- Я бы посоветовала что-то со сливочным кремом или фруктовый, вот с этой страницы. А вот "Наполеон" не стоит заказывать, все равно вкуснее меня этот торт мало кто печет, так что лучше оставим его до нашей следующей встречи,  - Элизабет говорит очень серьезно, хотя и беззаботно улыбается.
Принесли небольшой чайничек и блюдце с нарезанным тонкими ломтиками лимоном. Элизабет сама наполняет чашки, аромат бергамота капельку убаюкивает, хотя она специально выбрала классику: мало ли какие у Баста предпочтения в чае.
Сделав пару глотков, Элизабет отставляет чашку и с легким прищуром смотрит на мужчину.
- Никогда не был женат значит? Я почему-то думала, что был, - она улыбается, чуть склонив голову набок, точно изучает его на предмет пригодности для потенциального брака. Не с собой, конечно, а в целом. - Хотя не думаю, что тебе бы там понравилось. Моему мужу, вот, не понравилось.
Она снова смеется, у нее не осталось никаких сожалений, да и воды уже много утекло. Но пару секунд она все равно смотрит в сторону немного отстранено, сжимает пальцы, неровно вдыхает насыщенный травами воздух.
- Ты не подумай, что мне не нравятся выпускники Рэйвенкло, - Элизабет вдруг скромно улыбается, не каждая шутка хороша дважды, - Жизнь меня вообще как нарочно только с ними и сталкивает. То есть, не только с ними, но почему-то именно рэйвенкловцы становятся мне ближе всего. Даже несмотря на все свое занудство.
Снова легкая улыбка и глоток чая. Элизабет немного поежилась, в голосе уже не так много непринужденности, она говорит о том, что ей действительно важно.
- Мама, бабушка, бывший муж, Эммалайн... - Элизабет поджимает губы, на секунду ей как будто тяжело дышать.- ...Вэнс, восхитительная женщина, бывшая моим наставником, когда я стажировалась в Мунго. Мы работали вместе несколько лет, мы были друзьями, пожалуй. Ее имя появлялось в "Пророке" недавно.
Элизабет немного нервно делает еще один глоток чая, он почему-то не кажется ей вкусным. Кидает сразу две дольки лимона, еще раз скользит взглядом по меню.
- Закажу "Темный лес", пожалуй.

Отредактировано Elizabeth Nelson (4 марта, 2015г. 00:15)

+2

10

На ее слова об уюте он снова оглядывается, как будто не запомнил только что расположение каждого стола, каждого стула в этом месте. Ну да, наверное, уютно.
Уютнее, чем на дороге перед надвигающимся снегопадом, где они пили чай в прошлый раз.
Хотя, и нужно это отметить, там ему нравилось больше - в этой кондитерской все же есть посетители, и хотя они вроде бы не обращают внимания на только что пришедших, Рабастану от присутствия других людей становится не по себе.
И все они на вид совершенно безопасные, и читающая книгу девица в темных очках, и пожилой маггл, лениво черкающий в журнале кроссвордов, и совершенно ненавязчивая обслуга - а все равно, посторонние люди.
А может, дело было в том, что ни с кем из них Лестрейндж не пил чай на заснеженной трассе через маггловский лесок - в то время, как Элизабет Нэльсон только за это уже ощущается своей.
А может, это все хаффлпаффское обаяние, окружающее своего носителя аурой дружелюбия.

Пока женщина торопливо дописывает адреса на обороте листка со списком ингредиентов, он рассматривает ее поменявшие цвет волосы, ее маггловское перо, которому не нужна чернильница - она точно маггла, и с ней он распивает чаи, ходит по лавкам и обменивается ничего не значащими комментариями по поводу интерьера кондитерской. Впрочем, не обменивается - он-то ничего и не сказал.
- Да, уютно. И пахнет вкусно, - с запозданием в целую эпоху подтверждает Рабастан ее слова, и спокойно забирает листок, когда она заканчивает. - Спасибо. Если будет нужна помощь с походом в другую мрачную пещеру к другому мистеру Смиту, я постараюсь оказаться поблизости.
Официантка, движущаяся с грацией беременной хвостороги, принимает заказ Элизабет и несколько секунд медлит, пока Лестрейндж кивком не подтверждает свое согласие. Черный чай с лимоном - как раз, чтобы изгнать воспоминания о пыльной мастерской по ремонту вредноскопов.
На совет своей визави по поводу торта он кивает так же степенно - но не торопится углубиться в меню и сделать выбор. Мартовское неверное солнце сквозь огромные окна кондитерской достигает даже их угла, чтобы отразиться от броши ведьмы - броши в виде барсука.
Пока Рабастан колеблется, комментировать ли ему замеченное украшение, Бэтси запросто подхватывает разговор, как будто он не прерывается благодаря его малосодержательным ремаркам - нелегко ей, наверное.
- Я хорошо знаю, что значит быть женатым, -  когда она странно замолкает, отводя глаза, даже тишина, кажется, требует от него какой-то реакции. Кажется, не такой - да и спроси она у него, что он хотел сказать этой фразой, как бы он выкручивался из положения?
Рассказал бы пару историй о Рудольфусе и Беллатрисе? Или о Нарциссе? А может быть, о своей несостоявшейся невесте? Ему есть, что рассказать - о, предостаточно историй, вот только это не те рассказы, которые пользуются успехом за чашкой чая.

К счастью, тема факультета оказывается предпочтительнее. При упоминании ведьмой Эммалайн, Лестрейндж резко поднимает голову, отрываясь от своей так и не тронутой чашки.
Даже то, как произносит ее имя Бэтси -  в том числе, намеренно выговаривая нетипичное чистокровное произношение - говорит о многом.
Рабастан прищуривается, откладывает ложечку, наблюдая за пьющей чай Элизабет и даже не смотрит, что за "Темный лес" такой.
- Эммалайн Вэнс типичный представитель факультета Ровены. Я хорошо знал ее в Хогвартсе, - лениво произносит Лестрейндж.
На "похоронах" Вэнс он был - под Оборотным, разумеется, не в числе друзей и родственников, скорее, в довольно многочисленной толпе приятелей и коллег, с которыми Эммалайн не была особо близка: все высматривал Орденцев, а вот Элизабет просмотрел. Впрочем, если она была в тот день с другим цветом волос, да еще и в траурной мантии, он мог ее и не признать - даром что сегодня так быстро понял, кто переходит дорогу ему навстречу.
- А вы, значит, с ней работали в Мунго?
Непривычно говорить в прошедшем времени о Вэнс, которая еще сегодня утром выедала Лестрейнджу мозг напоминаниями о том, чтобы он обязательно прикупил сразу пинту Стандартного ингредиента - но у него, кажется, получается.
- Там и познакомились?
Так вот, значит, сколько у них общих знакомых, оказывается - Снейп, Вэнс - стоило только копнуть поглубже. Все же магический мир слишком мал - и, наверное, довольно скоро она обнаружит, что мага по имени Баст Гриффит не существует в природе. И лучше бы, конечно, не возводить эти расслабляющие чаепития в традицию.
Лестрейндж хмурится своим мыслям, размышляя о ситуации, в которой оказался.

Отредактировано Rabastan Lestrange (6 марта, 2015г. 08:03)

+2

11

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Элизабет не сразу чувствует его пристальный взгляд, слишком сильно ее захватывают эмоции, тягостное чувство безвозвратной утраты. Несмотря на свой легкий нрав, Элизабет не так просто переводит людей из ранга "приятели" в ранг "друзья", возможно потому, что звание друга для нее значит неимоверно много. Ради друга Элизабет готова отдать жизнь, он как будто автоматически входит в список ее родственников, становится на одну ступень с родителями и братом. Эммалайн была ее другом, не подружкой, с которой можно поболтать о ерунде, а Другом, который выслушает, подскажет, направит, если это потребуется. И Элизабет стремилась быть для нее таким же человеком.
Но Эммалайн больше нет.
И может дело вовсе не в марте.

- Хорошо знал ее? - смысл его слов не сразу доходит до Элизабет, но потом ее что-то выдергивает из омута собственных переживаний, как будто она аппарирует из воспоминаний обратно в кондитерскую.
Она смотрит на Баста теперь иначе, хоть и столь же пристально: он и правда выглядит ровесником Эммалайн, быть может немного старше. Неудивительно, что они знакомы, наверняка много лет делили одну гостиную. Несмотря на его почти что небрежный тон, Элизабет замечает заинтересованность во взгляде. И он задает вопросы, а вопросы до этого, кажется, задавала по большей части она.
- Да, мы работали в одном отделении, недуги от заклятий, - Элизабет отставляет чашку, ей отчего-то становится не по себе, она еще не привыкла говорить об Эммалайн в прошедшем времени, но иначе не скажешь, она не хочет показаться глупой. - Познакомились, когда я начала стажировку, ее назначили моим куратором. Я тогда еще толком не определилась, чем именно в колдомедицине хочу заниматься. Думаю, специализация Эммалайн во многом повлияла на мой выбор.
Элизабет наконец отводит взгляд, было бы гораздо проще, не будь она еще недавно уверена, что все налаживается: после месяцев в статусе пропавшей без вести, Эммалайн вернулась, все, казалось, было позади. Элизабет не думает о себе: ей жаль таланта и ума, жаль невероятного человека, которого она безмерно уважает. Уважала.
- Я рада, что ты знал ее, Баст, - Элизабет вдруг снова улыбается, хоть это улыбка совсем другого рода, мягкая, грустная.
Она не поясняет, почему именно ее это радует, просто берет в руки чашку и делает два больших глотка. С лимоном чай кажется вкуснее.
Пару минут она просто молчит, потом заказывает выбранный кусочек торта у снова подошедшей официантки. "Вы имеете ввиду "Черный лес", мисс?" - "Да, конечно, простите".
Элизабет усмехается, хорошо, хоть не "Запретным" назвала.
- В следующий раз, когда я надумаю варить зелье из редких или, Мэрлин упаси, запрещенных ингредиентов, обязательно пошлю тебе сову, Баст. Думаю, такое послание обязано быть зашифровано. Давай это будет что-то вроде "мой вредноскоп нуждается в починке" или "не хотел бы ты навестить со мной любезного мистера Смита"? - она невольно возвращается к предыдущей теме, хотя теперь, когда на языке ощущается терпкий вкус лимона, Элизабет отчего-то легче говорить об утратах и общих знакомых с Рэйвенкло.
Она не знает наверняка, захочет ли Баст получить такую сову, но Элизабет совсем не шутит в своем намерении. В конце концов, его можно представить не мужем, а братом, ну или они могут немного потренироваться. Эта мысль заставляет Элизабет улыбнуться, она смотрит на Баста, чтобы шутливо поделиться своим предложением, но замечает его хмурое выражение лица и передумывает говорить.
Ей приносят блюдце с тортом, несмотря на всю его привлекательность, есть особенно не хочется. Да и Баст еще ничего не заказал.
- Смотри-ка, десертная вилка прямо в твоих лучших традициях! - Элизабет вертит вилочку в руках и улыбается. Есть в нем какие-то чопорность и степенность, совершенно не соответствующие его грубоватому внешнему виду. Интересно, как бы он выглядел во фраке. Или, Мэрлин с ним, в парадной мантии. - Я вдруг поняла, кого ты мне напоминаешь, Баст.
Элизабет прищурилась, все еще мысленно примеряя на мужчину дорогие костюмы и экспериментируя над прической.
- Самого мистера Дарси, - о, естественно, он не знает, кто такой мистер Дарси. И, естественно, хорошо, что не знает. - Но не бери в голову, лучше расскажи, откуда взялись твои познания в области женитьбы и всего с этим связанного. Ты ведь не только про теорию из книг говорил?
Элизабет снова шутливо щурится, что с вас, рэйвенкловцев, взять.
- И выбери, наконец, торт, Баст. Мне кажется, несчастная официантка просверлит тебе дыру в затылке, если ты этого не сделаешь.

Отредактировано Elizabeth Nelson (6 марта, 2015г. 02:13)

+2

12

Бэтси отвечает ему таким же внимательным, даже пристальным взглядом - без своей обычной улыбки она выглядит... Не хуже, просто иначе. Не хаффлпаффкой с брошкой в виде барсука, а колдомедиком, которая не боится поделиться с незнакомым мужчиной бензином на мерлином забытой трассе далеко за городом.
Пожалуй, между ней и Эммалайн есть эта схожесть, незаметная на первый взгляд - способность принять решение и способность принять его последствия.
Лестрейндж слушает историю знакомства Элизабет Нэльсон и Эммалайн Вэнс - в общем-то, довольно обычную. Вэнс умеет увлечь за собой - всегда умела, старостой она стала не за красивые глаза - вот и пример. Хотя и невооруженным глазом видно, как сильно переживает Бэтси смерть подруги, коллеги и наставницы.
Он не сочувствует - но допускает, что Элизабет имеет полное право расстраиваться. И на ее слова о своем знакомстве с Вэнс кривовато улыбается.
- Я тоже рад, что знал ее, - совершенно искренне отвечает Рабастан. Эммалайн Вэнс оказалась их счастливым билетом в тот август, и заслуг ее не перечислить - спустя полгода Лестрейнджу уже сложно представить, что в их тесном кругу отсутствует Эммалайн.
Они оба вспоминают о женщине, которая для одной мертва, а для другого - ниточка к прошлому, которого почти не осталось.
Лестрейндж помешивает в чашке лимонный кругляш, наблюдая за Элизабет, за тем, как она ведет дружелюбные переговоры с официанткой, отпивает чай.
Есть что-то неправильное в том, что она тоскует как по Эммалайн Вэнс и считает, что может послать ему сову с предложением следующей встречи.
- Пошли, - пожимает он плечами, а затем, будто его что-то подталкивает, пытается заранее - вот нелепость - оправдать отсутствие ответа. - Надеюсь, твоя сова застанет меня в Англии. Время от времени я отлучаюсь по делам на материк и вряд ли смогу сорваться немедленно - даже с учетом обаяния мистера Смита.
Вилочка, которая вызывает у Элизабет такой восторг, его оставляет равнодушным - и он вновь пожимает плечами, вот же дурная привычка.
Лестрейндж не знает никого по фамилии Дарси - или просто не помнит, но спросить опасается, чтобы не выдать свою, возможно, подозрительную неосведомленность. К несчастью, после незначительной вилки и этого неизвестного ему Дарси - он хотя бы чистокровный? - ведьма все же интересуется его степенью подготовки в вопросах брака.
С другой стороны, это лучше, чем продолжать разговор об утратах - или вещах, о которых он не имеет никакого представления.
- Мне то же самое, - тычет он ложкой в сторону куска "Черного леса" и официантка наконец-то получает свой заказ, а затем поворачивается к Бэтси. - Не только из книг, конечно. Мой брат - старший брат - женился, когда мне было пятнадцать. Так что всю дальнейшую жизнь я провел, наблюдая за его браком. Думаю, в теории я достиг совершенства.
Несмотря на почти шутливые формулировки, веселья в голосе не прибавляется - не те у его брата отношения с Беллатрисой, чтобы воспоминания о них могли бы вызвать умиление или улыбку. И, наверное, ему не стоит ударяться в историю своей семьи.
Лестрейндж считает, что он лишен этого семейного азарта дергать тигра за усы, но примерно этим он сейчас и занимается, неосознанно давая случайной знакомой подсказки, которые могли бы вывести ее к его настоящей личности.
- А ты знаешь, что такое алхимический брак? - он отпивает чай, отставляет чашку и подпирает подбородок рукой. - Ритуальная магия - одна из самых интересных областей магической практики. Сами ритуалы - чистая древность, просто раритет, но если подумать, мне кажется, что все и началось с ритуальной магии...
Он задумывается - он размышлял об этом неоднократно, но насколько интересна или близка эта тема его собеседнице  -вопрос открытый.
- Неужели ты правда не знаешь об алхимическом браке? - уточняет Лестрейндж. Пожалуй, ему и так не нужны лишние доказательства ее вовсе не чистокровного происхождения, но все же. На стажировке в Мунго могли научить многому.

+1

13

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Наверное, она все-таки приучила Баста к беззастенчивому наблюдению друг за другом, во всяком случае, разговаривая с официанткой, она чувствует его взгляд. Учитывая, как пристально она сама иной раз на него смотрит, в этом нет ничего удивительного, но все равно Элизабет слегка улыбается, когда снова встречается с ним взглядом.
- С делами на материк? Здорово, - Элизабет обожает материк, обожает все, что связано с путешествиями. Ее профессия не слишком располагает к командировкам, разве что с целью обмена опытом, однако такие случаются не часто, и путешествует она только во время непродолжительных отпусков. - Я планирую месяц провести в Австрии и Германии летом. У меня есть там пара друзей, хотя я предпочитаю путешествовать в одиночку.
Элизабет слегка отклоняется от темы их разговора, потому улыбается и добавляет:
- Но я все же надеюсь, что мне повезет, и моя сова тебя найдет. Хотя кто знает, быть может в ближайшее время мне и не придется подвергать себя соблазнительной опасности в виде болтовни с мистером Смитом. В такие места я обращаюсь довольно редко, большинство ингредиентов могу без труда достать в более легальных аптеках, к счастью, их сеть довольно широка.
Если честно, ей даже не хочется, чтобы их встречи (при условии, что они продолжатся) стали запланированными. У нее полно знакомых-приятелей, с которыми она периодически может перекинуться парой слов или встретиться в одном из пабов Косой Аллеи. А вот такого, как Баст, у Элизабет не было. Со странным предвкушением она думает, как теперь невольно будет оглядывать по сторонам и вглядываться в лица прохожих, чтобы в какой-то момент - чем Мэрлин не шутит - окликнуть Баста, как сегодня это сделал он.
Тем временем Баст рассказывает немного о своей семье, отчего-то Элизабет кажется, что он не делает этого часто. Она успела поделиться с ним десятком фактов о своей семье, он же упомянул впервые. Элизабет чувствует себя так, будто уже и так сказано больше, чем он хотел бы, и первое время сомневается, стоит ли дальше задавать вопросы. С другой стороны, она чувствует безграничное любопытство, а потому быстро сдается.
- Должно быть, брак твоего брата крайне показателен, - Элизабет улыбается, представляя, какой он, этот брат. Почему-то ей кажется, что у них с Бастом не так уж много общего. - И наверное они с женой нечасто держатся за руки.
Элизабет смеется, это, конечно, скорее шутка. Ей хочется шутить, хочется, чтобы он улыбался.
Точно. Элизабет резко понимает, почему с таким вниманием смотрит на него, будто все время чего-то жадно ждет. Баст не слишком разговорчив, часто вместо ответа пожимает плечами, немного угрюм, но самое главное - он почти не улыбается. Так вышло, что Элизабет привыкла улыбаться всегда и везде, даже если на душе камень, даже если март. Улыбка как будто лечит ее изнутри, помогает искать силы двигаться вперед.
Она хочет, чтобы он улыбался ей в ответ.
Баст спрашивает про алхимический брак, сбивая ее с мысли, заставляя слегка хмуриться. Она определенно что-то слышала, но это столь поверхностные знания, что она предпочитает даже о них не упоминать.
- Нет, не знаю, - говорит она просто, обнимает кружку ладонями и смотрит на острые костяшки пальцев Баста, - но звучит интригующе.
Элизабет не стесняется своего незнания, наоборот, оно разжигает в ней неподдельный интерес. Она наклоняется чуть вперед, упираясь локтями в полированную поверхность столика, сцепляет пальцы в замок и кладет на них подбородок. Баст сейчас - вылитый профессор, готовый пересказать захватывающую страницу из учебника. Элизабет ловит себя на мысли, что ему крайне идет такая полурасслабленная и в то же время полная собственного достоинства поза. Наверное, для него вполне типично вот так спрашивать: "Неужели ты правда этого не знаешь?", Элизабет даже не пробует скрыть легкую улыбку.
- Расскажи мне про алхимический брак, Баст.
Она улыбается и тоже отставляет чашку. Раз-два-три, поехали. Покажи класс, Баст Гриффит, добавь этому чаепитию немного рэйвенкловского очарования.

Отредактировано Elizabeth Nelson (7 марта, 2015г. 23:58)

+2

14

Часто ли Рудольфус и Беллатриса держатся за руки?
Он задумывается над этим вопросом - совсем ненадолго, но все же. Даже хочет спросить, считает ли Бэтси необходимым этот пункт при заключении брака, но не спрашивает. Потому что это даже не его дело - и совершенно не важно, что его новая знакомая думает о браке. И браки заключаются не ради того, чтобы держать друг друга за руку.
Хотя, конечно, осадок остается. И в первую очередь из-за того, что, размышляя об этом, он решает, что да - весьма привлекательно держать за руку женщину, которая понимала бы тебя и готова была бы поддержать вне зависимости от того, что кажется правильным именно ей.

Кажется, тема алхимического брака собеседнице кажется странной - она даже брови сдвигает, хмурясь слегка раздосадованно. Однако это быстро сменяется уже привычной улыбкой не чему-то конкретно, а будто бы всему окружающему, и Бэтси подается вперед, тоже отставляя чашку, и смотрит на него с ожиданием и интересом. Ее слова можно было бы принять за насмешку - он и принял бы, услышь такую просьбу от Беллатрисы - но в тоне колдомедика нет ни намека на сарказм. Возможно, ей и правда интересно - а он так любил в прошлом рассказывать то, что раскопал среди малоизвестных трактатов еще менее известных авторов, что не может устоять перед искушением, раз уж она сама так недвусмысленно просит.
- Сразу оговорюсь, это не метафора, которая частенько используется в зельеварении, - он отвлекается от лица женщины, перебирая в пальцах свободной руки светло-зеленую салфетку. - Это ритуал - хотя я и не слышал, чтобы его часто практиковали...
Даже его осторожные расспросы не привели к тому, чтобы кто бы то ни было поделился своим опытом в магии подобного рода. Должно быть, среди английской аристократии за последние пятьдесят лет только они с Нарциссой осмелились сунуть носы в эту часть ритуальной магии. Или возможно, только они были настолько глупы и самоуверенны, чтобы сделать это.

Лестрейндж комкает салфетку, оставляя ее в покое, и снова смотрит на Элизабет - они намного чаще встречаются взглядами сегодня, должно быть, начиная привыкать друг к другу. Любопытные шутки человеческого общения.
- Существует теория насчет семи тонких тел - теория была чрезвычайно популярной до самого начала семнадцатого века, но затем ритуальная магия окончательно растеряла своих поклонников - и, как следствие, оказалась забытой. Так вот, что касается теории семи тонких тел, то смысл ее в том, что, кроме физической оболочки, личность человека представлена еще семью отпечатками на семи разных уровнях. Эфирное тело - первая ступень - это отпечаток физической оболочки, поддерживающий ее форму. Вторая ступень - так называемое астральное тело - отвечает за эмоции и желания. Ментальное - за мотивацию и поступки, каузальное - за этические и интеллектуальные способности, будхиальное - за интуиции и озарение... Кстати, занятие прорицаниями якобы развивают именно эту ступень, чтобы сделать доступной возможность прозрения будущего... И, наконец, имеется атманическое тело, которое, согласно этой теории, суть частица абсолюта в нас, нечто высшее. Так вот воздействие на будхиальное и атманическое тела якобы невозможно - ибо считается, что это может изменить судьбу человека, на которого воздействуют, и судьбы тех, кто близко с ним связан. И разумеется, это запрещено.
Рабастан умолкает, живо вспоминая жаркий летний денек в библиотеке дома Блэков - и Нарциссу тогда еще Блэк, которая рассказывала ему все это перед тем, как сделать одно из самых необыкновенных предложений в его жизни. Лучше бы он тогда отказался - а может, кто знает, именно так все и должно было быть.

- Тебе еще не скучно? - спрашивает он у собеседницы, возвращаясь из полустертых воспоминаний. - Даже торт не доела. Я думал, тебе нужна большая доза сладкого после посещения лавки.
Придвигая к себе тарелку, он скомканно заканчивает:
- Словом, алхимический брак - это ритуал, после которого два человека соединяются на будхиальном и атманическом уровне. Он не то чтобы запрещен - но определенно из области темной магии. Хотя бы потому что связывает судьбы не только этих двух смельчаков, но и их близких. И последствия непредсказумы. Не удивительно, что ритуальная магия не слишком популярна - магам куда больше нравится знать, что получишь в результате.
От этой мысли о непредсказуемости ему становится весело - весело в дурном смысле слова, и он ухмыляется, скрывая усмешку за чашкой чая.
- Мой совет - откажись, если кто-то будет предлагать тебе этот самый алхимический брак, - чуть меньше горечи - и слова прозвучали бы шутливо. Впрочем, может быть, тактичность мисс Нэльсон простирается и настолько далеко, что она сделает вид, будто не заметила.

Отредактировано Rabastan Lestrange (8 марта, 2015г. 15:28)

+1

15

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Элизабет не может отогнать от себя чувство, что для Баста эта тема значит больше, чем просто любопытный экскурс в историю магии. Об этом говорит хотя бы несчастная салфетка, которую мужчина старательно сминает в руке. Элизабет лишь мельком взглянула на нее, не стоит акцентировать внимание, обычно такие жесты - признак глубокой задумчивости или внутреннего монолога. Она ободряюще улыбается, всем видом демонстрируя крайнюю заинтересованность.
Как и любой ребенок, проведший первые годы жизни, не имея никакого понятия о существовании магии, Элизабет видит в "волшебстве" совсем не то, что типичные представители магического сообщества. То, что для них привычно и естественно, Элизабет до сих пор считает отчасти невозможным, алогичным, невероятным. На последних курсах в Хогвартсе она с головой ушла в учебу, чтобы подготовиться к ЖАБА, и много времени провела в библиотеке за книгами. Но чем больше она читала и изучала, тем все отчетливее понимала - это котел без дна. В какие-то моменты она даже отчаивалась, как будто была уверена, что не сможет преодолеть пропасть между собой и, скажем, своим тогда еще будущим мужем. Иногда она ловила его раздраженный, немного высокомерный взгляд, когда в очередной раз говорила "нет, не знаю" или "я плохо в этом разбираюсь". С тех пор много воды утекло, и Элизабет хорошенько расширила границы своих познаний в мире магии, однако это странное чувство, что она пытается объять необъятное, у нее порой появлялось и сейчас. А потому, когда ей предоставлялась возможность узнать что-то новое, она не упускала таких шансов. И слушала Баста со всем вниманием.
Описание напоминает что-то из эзотерических бредней, которыми одно время увлекался ее дедуля. Или что-то другое, но Элизабет определенно слышала похожие теории, но точно не от магов. Она никогда не воспринимала подобное всерьез, однако Баст явно не тот человек, который будет распространять неподтвержденные теории. Элизабет сосредоточенно слушает, с каждой новой фразой все больше интересуясь этим новым знанием. Она не перебивает Баста, хотя в голове у нее появляется уже десяток вопросов.
- Скучно? - Элизабет озадаченно смотрит на мужчину, не сразу понимая, что он обращается к ней с вопросом. Мысли о запрете на воздействие на - если она правильно поняла - едва ли не судьбу человека, с лихорадочной скоростью летают у нее в голове. - Глупости. А торт может и подождать.
Элизабет вроде бы тянется к блюдцу, но почти сразу отставляет его, едва Баст продолжает свой рассказ. Природное любопытство в Элизабет гораздо сильнее развито, чем тяга к сладкому.
Она ловит теперь не только его слова, но и эмоции, пытаясь понять, отчего рассказ вообще так сильно на него действует. Это предполагалось занятной историей в духе рэйвенкловского "а знаете ли вы", однако когда Баст переходит к сути, Элизабет чувствует легкий холодок, мурашками пробегающий по коже.
- Получается, это ритуал темной магии, соединяющий людей на невероятно глубоком, духовном уровне? - Элизабет едва ли может назвать это браком в его обычном понимании, да и романтикой здесь точно не пахнет. Это что-то куда большее, и цели подобного поступка явно простираются дальше банального желания жить долго и счастливо. - Но зачем двум людям так сильно и так фатально привязываться друг к другу? Я ведь правильно понимаю, этот процесс невозвратим?
Элизабет глубоко втягивает воздух, смотрит на Баста прямо и немного испуганно. Эта горечь в его голосе, до этого ею не слышанная, говорит слишком о многом. Неужели он говорит сейчас не о теории? Эта мысль как будто освещает перед Элизабет ранее не возникавшие вопросы о происхождении Баста, о его опыте в темной магии, о том, куда мог завести его пытливый ум. Она на секунду отводит взгляд, прогоняя прочь непрошеные мысли. Наверное, просто воображение разыгралось под воздействием всей этой древнемагической истории.
- Откажусь непременно, - Элизабет снова берет в руки чашку, но глотка так и не делает, - Я из тех несмелых магов, кто любит предсказуемые результаты. Ну, только если речь не идет об экспериментах с зельями.
Элизабет улыбается, стараясь разрядить обстановку. Ее волнение немного улеглось, однако она все еще смотрит на Баста со смесью неверия и несмелой надежды.
- Ты говоришь, что воздействие на последние уровни запрещено, однако подобный ритуал существует? И если его провести, две души будут навсегда связаны? - она возвращается к торту, стараясь говорить заинтересованно, но без излишнего любопытства. - Должно быть, для проведение этого ритуала нужны немалые магические способности. И глубокие знания в этой области. А самое главное, нужна цель. В этом должен быть смысл. Ведь подобные вещи не делаются из любопытства, правильно?
Элизабет делает акцент на последнем слове и внимательно смотрит на Баста.

Отредактировано Elizabeth Nelson (9 марта, 2015г. 13:58)

+1

16

Когда Рабастан вновь поднимает взгляд на Элизабет после ее вопроса о необратимости алхимического брака, она выглядит немного испуганной и опасливо-заинтересованной. Даже то, как ведьма поспешно отводит глаза в сторону, говорит о многом.
Лестрейнджу становится любопытно, а насколько сама Бэтси практикует темномагические ритуалы - на нем-то, судя по всему, клейма - в прямом и в переносном - смысле ставить негде: этот проклятый алхимический брак, клятва Рудольфусу, Метка... Куда он еще не угодил за свои тридцать пять лет, в какую еще пожизненную кабалу не вляпался?
- Необратим, - коротко отвечает он, все еще во власти воспоминаний того лета, когда был готов на все, чтобы его брат никогда не женился на Беллатрисе Блэк. И когда смог найти человека, разделяющего его стремление.
Долгие годы он был уверен, что их с Нарциссой... эксперимент не удался: Рудольфус благополучно вступил в ненавистный Рабастану брак, Беллатрисе Блэк ничто не помешало принять фамилию Лестрейндж, и иногда Младшему казалось, что она весьма неплохо в ней освоилась - по крайней мере, с супругом у нее было куда больше общего, чем с сестрой. С сестрами.

Зато потом, почти перед самым Азкабаном, разбирая совершенно случайные архивные записи по заданию Марчбэнкс, он нашел то, что до сих пор не стерлось из памяти - докладную записку более вековой давности, относящуюся к пункту обвинения некоего Реджинальда Дондарриона. Согласно безымянному эксперту, мистер Дондаррион вступил в брак с некой ведьмой, уж находясь в алхимическом браке, а потому так и не стал счастливым отцом и лишил ту самую некую ведьму радостей материнства.
Более полно выяснить, не мог ли повлиять проведенный им и Нарциссой ритуал на бездетность брака старшего брата, Рабастан не успел - но по всему выходило, что такая возможность есть.

Из взгляда Элизабет пропадает страх, но заинтересованность и что-то сродни неверию, остается. Он не обижается на это недоверие - он и сам не сразу поверил Нарциссе. Не верил, кажется, до самого конца ритуала, и особенно - после свадьбы Рудольфуса.
- Я тоже предпочитаю предсказуемые результаты, - осторожно отвечает он, приступая к торту.
Он почти не врет - он действительно предпочитает предсказуемые результаты, хотя и научился - практически научился - получать удовольствие от игры случая. Наверное, и Бэтси тоже - эксперименты с зельями могут быть опасны.
Впрочем, храбрости ей не занимать - это он выяснил еще в первую их встречу.
- Правильно, - он расправляется с тортом и с некоторым сожалением отставляет тарелку. Даром что маггловский, торт весьма неплох - сладкий, но не приторный, явно удавшийся бисквит, а вишня только добавляет ко вкусу шоколада.
- Возвращаясь к законности, то на данный момент ситуация такова: в ритуальной магии куда больше запрещенного, чем разрешенного - и понятно, что она не пользуется популярностью в наши дни. Связывание душ - если хочешь пользоваться именно этим термином - само по себе ничем не угрожает магу. Алхимический брак не передает физические или эмоциональные страдания от одного партнера другому - да даже настроение не передает. Просто, наверное, закрывает какие-то варианты и открывает другие - варианты будущего, я имею в виду, - задумчиво делится Лестрейндж своими размышлениями, намеренно уходя от вопроса о магических способностях.

- И цель иногда стоит любого риска, - конечно, сейчас он уже не так убежден в этом, как в том же 1980-ом,  например, но по-прежнему считает, что средства могут быть оправданы. Впрочем, у них, клейменых преступников, нет другого выбора.
Запивая чаем эту спорную сентенцию, Лестрейндж думает, что выговорил за одну встречу с Элизабет Нэльсон недельный лимит слов - но это не страшно, отмолчится позже.
- Магия не делится на темную или светлую изначально, - внезапно говорит он, возвращаясь к тому, что хотел сказать еще в самом начале из беседы. - Магия - это магия. Однако та, что ведет к более непредсказуемым результатам, пользуется дурной славой - хотя дело всегда в самом волшебнике. Его силе, его опыте. Его целях, в конце концов.
Официантка, выбравшая как раз эту минуту, чтобы забрать со стола его пустую тарелку, издает выразительное хмыкание. Лестрейндж окидывает ее ничего не выражающим взглядом - тупая маггла, не имеющая и понятия о том, что происходит у нее под носом. Убежденная, что именно она и ей подобные - венцы творения. Ограниченная, нетерпимая.
- Ты магглорожденная? - едва официантка отходит, спрашивает он у Бэтси, перечеркивая разом и правила приличия, и собственное решение не задавать этого вопроса.

Отредактировано Rabastan Lestrange (9 марта, 2015г. 19:35)

+1

17

[AVA]http://se.uploads.ru/3JLvd.jpg[/AVA]

Необратимо, как она и думала. Наверное, так и должно быть с древними ритуалами, на этом поле шутки плохи, ты доверяешься судьбе, тем более, когда сам затеваешь с ней игры.
Элизабет немного хмурится, это должен был быть крайне опрометчивый шаг. В том, что Баст проводил - или пытался провести - этот ритуал, она не сомневается. Казалось бы, она почти его не знает, это всего лишь их вторая встреча, но так часто бывает: лучше всего и яснее ты видишь человека, мнение о котором не деформировано личным опытом и эмоциями. Конечно, может быть она ошибается, но это стойкое чувство остается, когда она прямо смотрит на него, ловит его спокойный, задумчивый взгляд. Он тоже предпочитает предсказуемые результаты. Наверное потому так неосторожен был в разговоре с ней, допустил эту небрежность, раскрывшую ей очевидность его опыта по части древнего ритуала. За две их встречи это был единственный случай, когда Баст, как показалось Элизабет, сказал больше, чем сам планировал, точнее, дело было не в словах, а в тоне, в жестах, во взгляде. Обычно он был куда более беспристрастен.
Но разве это ее дело? Разве где-то сказано, то это так уж плохо? Быть может, он просто поддался своей рэйвекловской тяге ко всему, что выходит за рамки привычного, доступного остальным знания. Элизабет и сама всего несколько минут назад пребывала под действием древнего очарования, жадно впитывая каждое его слово. Кто знает, быть может в других обстоятельствах и под тяжестью какой-то навязчивой идеи, она бы тоже согласилась на этот безумный риск.
Рассуждения мужчины о вариантах будущего возвращают Элизабет из задумчивости. Этот ритуал как-то хитро устроен, не так уж и просто понять его механизмы. С чего вообще маги берут мысль, что судьба какого-то определенного человека повлияет на их собственную именно так, как они того хотят или ждут? Все же это кажется Элизабет какой-то авантюрой, хотя быть может она пока что не все поняла.
- А те, кто проводят ритуал, получается, могут выбирать, по каким именно путям пойдет их судьба? - Элизабет тоже отставляет пустую тарелочку, где-то глубоко в мыслях отмечает про себя намерение испечь этот торт самой. - Или это все же больше игра случая?
Если так, полагает Элизабет, нужно хорошенько подумать, с кем проводишь ритуал. Невольно возникает вопрос, а кто же этот второй, кто "жена" Баста. Интересно, предполагает ли ритуал соединение только мужчины и женщины, или для столь глубокого на духовном уровне волшебства пол физической оболочки не имеет никакого значения? И все же Элизабет думает, что это была женщина. Она странно поджимает губы, невольно, на долю секунды, а потом беззаботно улыбается, отбрасывая волосы с лица.
Баст как раз рассуждает о делении магии на темную и светлую, возвращаясь к ее же вопросу о целях, средствах и умениях. Ей есть что ответить, она и сама много думала об этом, но в этот момент как раз подходит официантка, ставшая невольным слушателем последней фразы Баста. Она, хмыкая, забирает тарелки и отходит, Элизабет с легкой досадой смотрит ей вслед. Она уже почти начала выкладывать Басту свою теорию, когда он задает вопрос, который заставляет Элизабет широко раскрыть глаза.
Сложно подобрать более щепетильный вопрос, да и вроде как неприлично задавать его вот так, прямо, да еще и человеку, которого ты едва знаешь. Сейчас, когда все вокруг только и говорят о возможном возвращении Того-Кого-Нельзя-Называть, этот вопрос и вовсе звучит угрожающе и провокационно. Элизабет на секунду замирает в своем изумлении, но затем, будто посчитав это чем-то вроде шутки, улыбается.
Наверное, она и правда производит такое впечатление: разъезжает на маггловской машине, ходит в маггловской одежде, читает маггловские журналы по медицине (если он заметил их в салоне в тот раз), слушает маггловскую музыку и водит его по маггловским кондитерским. Такой вопрос удивляет Элизабет своей редкостью, но никак не сутью, она гордится тем, кто она есть, и чистота крови никак бы на это не повлияла. Будь она даже и правда магглорожденной.
- Разве я не упоминала, что мои мама и бабушка учились на Рэйвенкло? - Элизабет смотрит на Баста с шутливым укором, но продолжает более серьезным, хоть и по-прежнему теплым и доброжелательным тоном, - Я полукровка, точнее, моя мама полукровка, а во мне и того меньше чистой крови, так как мой отец маггл. И мой дед тоже маггл. Что-то вроде семейной традиции.
Элизабет делает последний глоток чая, он остыл и стал совсем невкусным. Ей нравится рассказывать о своей семье.
- Я немножко Пруэтт, но самую малость, не то, что бабушка. Но она вышла замуж за маггла, переехала в Ирландию, занялась семьей. Видишь ли, Баст, для нашей семьи это и есть высшая ценность - семья. Бабушка отказалась от магии ради своего мужа, ради моей мамы, ради счастья в собственном доме. Но мама очень рано начала демонстрировать свои возможности в магии, от нее ничего не удалось скрыть, как и от дедушки. Мой дедушка из тех магглов, которые находят магию изумительной и интересной, он только поощрял мамины таланты, читал ей на ночь бабушкины книги, они вместе пробовали варить зелья, - Элизабет улыбнулась в пустоту, не скрывая нежности в голосе, - Когда мама поступила в Хогвартс, Рэйвенкло был ей обеспечен. Знаешь, она была очень талантливой волшебницей, моя мама. Была лучшей на потоке по части трансфигурации, несколько ее статей даже появлялись в "Трансфигурация сегодня", это уже когда она выпустилась из школы. Ей прочили прекрасную карьеру, она даже была в определенной степени известна в узком научном кругу. А потом... А потом она встретила папу. Мой папа маггл, но что есть происхождение, если ты выпускник Оксфордской медицинской школы, талантливейший врач, умный, веселый и разносторонний человек? Да и к тому же, в молодости папа был очень хорош собой. Словом, мама согласилась стать его женой, и они стали семьей. А семья, как я уже сказала, стоит на первом месте. Тогда было не слишком безопасно выпячивать браки с магглами, время было вот примерно как сейчас, только хуже, и мама предпочла не возвращаться в магическое сообщество. Я ее не упрекаю, хотя в одиннадцать лет, когда мне пришло письмо и я узнала, что буду учиться в Хогвартсе, меня это немного возмутило. Но в чем мне ее упрекнуть? В своем счастливом детстве? В том, что у меня было все, чего порой нет у других детей: любящая семья, заботливые родители, спокойное детство, не отягощенное страхом из-за возвышения какого-то там темного волшебника? Мои магические способности проявлялись не слишком заметно, мама вовремя умела все как-то так обставить, что у меня и мысли не возникало о магии. Словом, я росла магглом, ходила в школу, занималась балетом, училась печь кексы и много рисовала. А когда поступила в Хогвартс, ничуть не пожалела о своей немагической жизни: не лучшие были времена, вокруг страх и паника. Бабушка как-то пошутила, что я обязана выйти замуж за маггла, что-то вроде семейной традиции. И была страшно раздосадована, когда я вышла замуж за своего школьного друга. Впрочем, наш брак продлился не так уж долго, но, конечно, это не потому, что моя судьба в браке с магглом. У нас с ним не вышло семьи, очага, который бы тянул к себе в самую ненастную ночь, куда хотелось бы возвращаться и знать, что тебя ждут всем сердцем. Так принято в нашей семье. Семья - это главное. И не важно, какая там кровь, семья ведь о другом.
Элизабет резко обернулась в сторону стойки, за которой протирала десертницы официантка. Очевидно, она только то сделала радио погромче, и теперь до них долетали слова из "Элинор Ригби".
- Мэрлин, Баст, это же та самая песня! - Элизабет закрыла рот ладонью и засмеялась. - Которая должна играть на нашей свадьбе. Ты мне обещал.
Элизабет пожалела, что официантка сделала звук громче только в конце песни, почти сразу начались восьмичасовые новости.
- Ох, Мэрлин, уже так поздно! Мне пора бежать, Баст, сегодня у меня ночное дежурство, - Элизабет суетливо достала из сумочки кошелек. - Не переживай, я расплачусь, у тебя навряд ли есть маггловские деньги.
Элизабет положила на стойку несколько купюр, не забыв о чаевых, а затем принялась застегивать пальто.
- Я надеюсь, что мы еще увидимся, Баст. Может, судьба еще раз столкнут нас? Я бы хотела продолжить эту тему про древние ритуалы, - она улыбнулась, впиваясь в него взглядом, как будто хотела запомнить все в нем на случай, если эта встреча все-таки последняя. - До встречи, Баст.
Ну вот, она снова уходит первой. И снова невольно оглядывается у самой двери, как тогда на повороте.
Мартовский вечер неприветливо холоден. Пора бежать.

Отредактировано Elizabeth Nelson (11 марта, 2015г. 14:43)

+1



Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно