Каждая девочка с самых малых лет мечтает о двух вещах: стать красивее всех и выйти замуж за принца. С возрастом эти идеи естественным образом  трансформируются и девушки уже смотрят на подобные вещи более приземленно. Патриция Престон, которая в данный момент словно привидение застыла напротив большого зеркала, считала, что ей не удалось выполнить ни одного пункта. Окружающие считали ее симпатичной, некоторые даже красивой, но самой себе она казалась совершенно обычной, неплохой, но все же ощутимо не дотягивающей до личной школы неотразимости. Что касается замужества, здесь дела и вовсе обстояли печально. Замуж она вышла, чин бракосочетания свершился около шести часов назад и теперь она официально стала миссис Лестрейндж - в этом, как ей казалось, и заключался весь трагизм ее участи.

-Дорогая, ну улыбнись. Ты бледна и выглядишь так, будто больна чумой.
Вокруг девушки кружилась миссис Престон, взмахами палочки меняя прическу и внешний вид дочери. Церемония прошла прекрасно, гости уже давно веселились и теперь, по предписанным правилам, новобрачным предстояло удалиться в общую опочивальню, чтобы впервые выполнить свой супружеский долг. При мысли о предстоящем действе, у девушки предательски свело желудок спазмом, вызывая нервную тошноту. Ее супруг был мужчиной видным и наверняка смог бы разжечь в ней какие-либо романтические чувства, если бы для этого хватило времени и его желания. Впрочем, может у него и появлялось подобное желание, но Пат было ничего об этом не известно, ибо она всего единожды видела жениха до свадьбы и ни разу не говорила с ним по душам. В такой ситуации ей ничего не оставалось, как положиться на слухи о нем, которые, к еще большему ужасу, описывали его как человека жестокого и грубого. Патриция была не из робкого десятка и вполне могла дать отпор, если кто-то решит обидеть ее или оскорбить, но в данный момент ею овладела такая паника, что сознание лихорадочно выискивало возможные пути отступления, пусть даже самые невероятные. Сослаться на головную боль, упасть в обморок, отравиться, сломать конечность...да что угодно, лишь бы избавиться от этого кошмара!

-Вот, так намного лучше!
Миссис Престон с удовлетворением окинула дочь внимательным взглядом и умиленно скрестила руки на груди -  ее девочка наконец вступила во взрослую жизнь, через некоторое время она родит наследника, а если повезет, то несколько наследников и станет настоящей хранительницей очага. Однако, девушка совсем не разделяла чаяния своей матушки. Мало того, что ее выдали замуж, даже не спросив согласия, ей еще запрещают выказывать какое-либо недовольство, так как  случившийся брак был выгоден обоим семействам. Может так оно и было на самом деле, но девушке от этого совершенно не становилось легче.

Длинные золотистые локоны спускались по обнаженным плечам девушки, огибали высокую грудь, затянутую в шелк белоснежной ночной сорочки, а затем завитками спускались к ее талии. Щеки горели ярким румянцем, а глаза блестели в ночном полумраке, выдавая волнение своей обладательницы. Губы, припухшие от слез и слегка приоткрытые, выглядели весьма соблазнительно  - нельзя было и подумать, что невеста едва сдерживает вопль отчаяния. Наверное, будь сейчас иная ситуация, Патриция смогла бы оценить по достоинству проделанную матушкой работу, но в данный момент подобный внешний вид вызывал у нее лишь отвращение.

-И запомни, ты должна сделать все, чтобы он остался доволен.
Патриция все еще стояла возле зеркала, глядя на свое отражение уже невидящим взглядом. Причитание матери лишь злили ее, мешая сосредоточиться и собраться с силами. Ее воспитывали в традициях высокой морали, поэтому никто и никогда кроме матушки не видел ее полностью обнаженной, а тут ей предстояло позволить совершенно незнакомому мужчине не только смотреть, но и прикасаться.
-О, Мерлин... - пошатнувшись, Патриция закрыла лицо руками, из последних сил останавливая подкатившие к горлу слезы. Это было несправедливо и жестоко. Ее родители, которых она всегда почитала и о благе которых заботилась, просто были обязаны осведомиться о ее интересах, а вместо этого впустили к ней в спальню человека, за нрав которого никто не мог поручиться.

Отослав мать, Патриция наконец осталась наедине с собой. Однако, вопреки ожиданиям, это не принесло ей желанного облегчения, совсем наоборот. Интуитивно чувствуя, что супруг появится на пороге с минуты на минуту, девушка нервно сжала кулаки.
-Ты сможешь...ты столько пережила и выдержала, это займет всего...
Сколько? Она понятия не имела сколько времени это обычно занимает и что страшнее всего - не представляла, как и что должна делать, чему следовать. В сотый раз пожалев, что об этом не пишут книг и не публикуют руководство, Пат постаралась припомнить, что о таких случаях писали в женских романах. На некоторое время это отвлекло девушку от страха, но вскоре паника накрыла ее новой волной. Насколько она помнила, в романах все было иначе: бабочки в животе, сбившееся от нетерпение дыхание и желание, которое зарождалось в непонятном для нее месте. Она же, не испытывала ничего подобного, только страх и стыд сковывали все ее тело, не позволяя здраво мыслить. Совсем обессилев, Патриция присела на край кровати, ожидая прихода жениха, словно казни.

Воздух возле нее буквально дрожал от напряжения, когда возле двери послышались шаги, а затем в комнату вошел Рабастан. Патриция с трудом совладала с желанием вскочить с места и лишь сильнее сжала клаки, стараясь дышать глубоко и медленно, дабы плюс ко всему прочему не потерять сознание - это было бы уже лишком. Мужчина, который появился перед ней, уверенно избавляющий себя от одежды, пугал ее настолько, что она никак не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Казалось, что если она сделает это, столкнется с его взглядом, он не простит ей этого и превратит совместную ночь в ад.

-Вина. Я бы выпила вина.
Голос подвел ее и с губ слетел лишь хрип, с головой выдающий напряжение. Такую гамму чувств и эмоций ей никогда раньше не приходилось испытывать, тут было все: от злости до почти священного ужаса и страха, что ей причинять боль. Не романтическую и возвышенную, ту испытав которую, тонешь в ее горькой сладости, а самую настоящую, отрезвляющую и омерзительную. Впрочем, она была благодарна ему за то, что он начал с ней говорит, по крайней мере слова отвлекали, не позволяя панике взять вверх. К тому же, алкоголь сейчас казался наилучшим выходом, ибо расслабиться самостоятельно у Патриции ни за что не выйдет, а ведь ей предстояло сотворить чудо, чтобы он остался довольным сегодняшней ночью. Правда, по мнению девушки, этого добиться ей изначально было не по силам: большая разница в жизненном опыте становилась ощутимой преградой, которую до невозможно прочной делала почти животный страх невесты. Впрочем, его замечание по поводу ее красоты вселило в новоиспеченную миссис Лестрейндж слабую надежду на то, что все окажется не таким ужасным, как ей представлялось.

Высказав желание и не дожидаясь ответа, ибо девушка не была уверена, что он вообще последует, она послушно скользнула по прохладным простыням вверх, ложась на подушки. Сделав глубокий вдох, а затем выдох, Патриция постаралась расслабиться, сосредотачиваясь взглядом на пологе кровати. В памяти вновь всплыли книжные описания ночи любви и к глазам моментально подступили слезы досады - обман, все это глупый обман. Но горечь от обманутых надежд казалась ничем по сравнению с тем ужасом ожидания скорых прикосновений, который вновь овладел Пат, мешая не только вести себя естественно, но даже спокойно дышать.

Комната окончательно потонула в ночных сумерках и только пламя, разгорающееся в камине, освещало помещение. На какое-то мгновение девушка погрузилась в романтику обстановки, завороженно наблюдая за красноватыми отблесками, танцующими на стенах причудливыми тенями и ею овладело чувство, что происходящее не является концом света. Через это проходят все женщины, многие из которых несчастны в тот момент, как и она, никто еще не пострадал настолько, что потом не мог оправиться от пережитого потрясения. А если смогли все, то и она сможет, непременно. Повернув голову в сторону мужчины, Патриция собралась с силами и слабо ему улыбнулась.