Надо же, думает Рабастан, пока его ведут по плохо освещенному коридору кое-как восстановленной тюрьмы, а он и не знал, что в Азкабане есть комната для посещений.
В голом помещении стол и три стула.
Мистер Шеклбот поворачивается к Рабастану, окидывает его долгим взглядом и жестом предлагает сесть на один из двух стульев, стоящих у стола, а сам опирается о спинку третьего стула, напротив Лестрейнджа.
Мрачный аврор, сопроводивший Пожирателя из его камеры к ожидающему господину Министру, зачаровывает цепи Рабастана, и железные змеи опутывают стул. Рывок назад - и руки Лестрейнджа плотно скованы за спинкой стула.
Лестрейндж не собирается первым открывать рот - ему осталось потерпеть каких-то пару дней, а потом - потом он будет свободен, и любая информация, которой он располагал, уже давно выужена у него с помощью сыворотки правды или длительной и жесткой легиллеменции.
Молчит и Шеклбот, нетерпеливо поглядывая на единственную в комнате дверь. Он ждет кого-то, но Рабастан даже не догадывается, кого. Неужели кто-то еще пришел навестить попавшего в капкан Лестрейнджа? Пожиратель уверен, что его не удивить, что бы не придумали враги.
Однако когда дверь открывается, он все же удивлен.
В сопровождении аврора, в стандартной азкабанской робе и с цепями на руках и ногах в комнате появляется Алекто Кэрроу.
Итак, значит, не повезло не только ему, снова думает Рабастан, ничем не выдавая своего удивления. Он-то считал, что всем остальным удалось сбежать или погибнуть в схватке - и вот теперь видит Алекто.
Они никогда не ладили, но он, пожалуй, рад - рад тому факту, что видит кого-то "из своих", хотя и предпочел бы, ясное дело, встретиться с Кэрроу вне каменной ловушки ненавистной тюрьмы.
- Присаживайтесь, мисс Кэрроу, - глубокий бас Министра не вяжется с бедной обстановкой комнаты для посещений.
Лестрейндж лениво шевелит руками, выкручивая кисти, чтобы не затекли в неудобном положении, но плечи уже начинают ныть. Он старается не проявлять интереса, но все же чувствует, это неспроста.

Шеклбот говорит кратко и по существу: несколько членов Ближнего Круга еще на свободе и это категорически не устраивает общественность. Оставшиеся Пожиратели хитры, опытны и жестоки - и Шеклбот лично чувствует свою ответственность за любого аврора, который погибнет, пытаясь арестовать их...
На этом месте у Рабастана появляются смутные догадки в отношении причины, приведшей Министра в Азкабан. И он вскоре получает подтверждение правоте своей интуиции.
Шеклбот хочет, чтобы Кэрроу и Лестрейндж охотились на тех, кому повезло больше - вот и все.
Рабастан усмехается, чувствуя, как в нем просыпается прежний сарказм.
-  И что в итоге? Нам дадут Орден Мерлина? Я хотел бы первой степени, если можно. Как у вас.
Кажется, Алекто справа от него негромко выдыхает сквозь зубы.
- Нет, мистер Лестрейндж. После того, как вы урегулируете эту проблему, вам - и мисс Кэрроу, если она согласится, конечно,  - будет даровано помилование. Правда, вы будете высланы в мир без магии и лишитесь возможности вернуться.
Лестрейндж стискивает зубы, загоняя обратно ледяной гнев - в каменной клетке, которая снилась ему в кошмарах еще после первой отсидки, нервы у него совсем расшатались, и настроение скачет, как на качелях - вверх-вниз, вверх-вниз.
- Очень щедро, но лично я предпочел бы отказаться. Предпочту два оставшихся дня прожить магом, чем всю жизнь - бродягой, лишенным имени и магии.
Министр качает головой и впервые за весь разговор смотрит Рабастану в глаза.
- Боюсь, вы не поняли меня, - в его тоне - сталь. - Я не успел озвучить последствия вашего отказа. В этом случае Поцелуй дементора заменит пожизненное заключение. Я уверен, вы соскучились по своей старой камере... Впрочем, выбор за вами и вы его уже сделали. Примите мои извинения за беспокойство. Мисс Кэрроу, вам я дам день на размышления. До завтра.
Господин Министр упруго двигается к двери, кивая аврору, приведшему Лестрейнджа.
Пожизненное. Пожизненное. Пожизненное.
Рабастан плохо слышит последние слова Шеклбота, потому что в его ушах звучит новый приговор.
Пожизненное в той одиночке - среди других пустых камер, чтобы ночами слышать смех Беллатрисы, ругань Рудольфуса, кашель Барти и Треверса, а также ужасающие попытки Долохова научить петь Мальсибера.
Смерти он не боится, а вот лишиться рассудка, зовя брата, который никогда не придет, - другое дело.
Аврор расколдовывает цепи, и Лестрейндж с облегчением выправляет плечи, надеясь, что это не слишком заметно.
Ему нет и сорока - провести остаток жизни в каменном мешке?
И новая мысль, как удар - кто знает, может быть, ему удастся сбежать на самом деле? Найти Рудольфуса. Хоть кого-то.
Сбежать с волшебной палочкой и будучи Лестрейнджем.
- Господин Министр, - окликает он Шеклбота, который надменно оглядывается, задерживаясь на пороге,  - я согласен. Я принимаю ваши условия.
- Разумный выбор, мистер Лестрейндж. О вас говорили правду - вы подчиняетесь голосу рассудка. Итак, мисс Кэрроу, может быть, и вы последуете примеру своего товарища?
Лестрейнж поднимается на ноги, подчиняясь тычку конвоира, и второй раз за встречу смотрит в лицо Алекто. Что решит она?
Его выводят в коридор, но ведут в другом направлении - к свободе, как он думает.

На самом деле - на другой уровень крепости.
Камеры там всего две и они куда шире, а на койках есть постельное белье. Душ и туалет в конце длинного помещения.
Эта клетка - для них, если они согласятся, вот что понимает Рабастан.
Уровень запирается так, что о побеге можно мечтать не больше, чем из его прежней камеры, но здесь, по крайней мере, есть зубная щетка и подушка.
Камеры решетками отгорожены от большого помещения, часть которого занимают непонятные Рабастану приспособления, напоминающие пыточные станки, вперемешку с манекенами и мишенями как в маггловской игре "дартс". В углу, под крохотным окном, в которое видно только небо, располагается небольшой стол из блестящего материала.
Лестрейндж настороженно оглядывает помещение, пока аврор перестегивает его кандалы к решетке его новой камеры. Итак, добро пожаловать в новый дом.
- Вечером душ и ужин, - немногословно информирует аврор, бросающий на него ненавистные взгляды. Ладно, с этим Рабастан разберется позже, а пока он уверен, что вскоре, возможно, до ужина, Министр Шеклбот вновь порадует его своим вниманием. Их, если Алекто предпочтет стать охотником, а не заключенной.

Тяжелый взгляд Алекто Кэрроу, быть может, довел бы уже кого угодно, но только не Рабастана. Сидя с ногами на своей новой койке, Лестрейндж отвечает женщине в соседней клетке таким же пустым взглядом, рассматривая ее без любопытства, как мог бы рассматривать давно знакомую деталь интерьера или нечто, в той же степени одушевленное.
Да и говорить было не о чем. Единственное, что мог бы сказать Рабастан, состояло в констатации факта наличия у Кэрроу либо здравого смысла, либо фанатичных надежд. И то, и другое можно было подтвердить только практикой. Ни то, ни другое не было поводом для разговора.
Однако видимая расслабленность, граничащая если не со слабоумием, то с полным безразличием, прикрывает непрекращающуюся работу ума: Лестрейндж оценивает Кэрроу одновременно и как предполагаемого союзника, если у них совпадут цели, и как предполагаемую помеху, если радикально не совпадут.
Перед ним два вопроса: как он сможет ее использовать и насколько может ей доверять.
Вспоминая все, что знал о женщине, он мысленно составляет подробнейшее досье на нее, которому позавидовал бы и Рудольфус, собирающийся завербовать очередного министерского чиновника.
Все, что помнит, любая мелочь, любой намек на слабость или особенный навык - у него проблемы с памятью, он помнит не так уж много из до-азкабанского периода, но довольно много узнал о женщине после 1995-ого.
Но все это лишь домыслы и догадки, основанные на наблюдении. Ему нужно проверить и подтвердить или опровергнуть каждый свой вывод, а для этого ему придется с ней разговаривать. Попозже. Когда он будет знать, какие вопросы задавать, о чем говорить.

Возвращение Министра ожидаемо, но тем интереснее: Лестрейндж уверен, что у Шеклбота в запасе есть козыри, и хочет как можно скорее получить максимально полную картину.
Когда Министр доходит до середины зала, не делая, впрочем, знака открыть камеры с заключенными, Лестрейндж встает с койки и подходит к решетке, демонстрируя готовность к контакту.
- Итак, - начинает господин Министр, едва заметно кивая Кэрроу, - как вы видите, условия вашего содержания существенно изменились в лучшую сторону. И я вас уверяю, это далеко не предел - при условии вашего всестороннего сотрудничества, разумеется.
Он улыбается, позволяя белоснежным зубам мелькнуть на черном лице. Лестрейндж, сохраняя невозмутимость, обещает себе, что однажды посчитается с Кингсли Шеклботом.
- Перейду к делу, - продолжает посетитель. - Ваш опыт и ваши, скажем так, навыки делают вас идеальными кандидатами для выполнения той миссии, о которой я упомянул ранее. Однако возникает несколько проблем. Несмотря на ваше согласие сотрудничать, я вынужден принять меры, которые бы гарантировали ваше поведение. Непреложный обет, мистер Лестрейндж, мисс Кэрроу, я говорю о нем. Вам надлежит принести клятву, что вы не обернете свое оружие против Министерства Магии, любого его чиновника, любого чистокровного, полукровного или магглорожденного мага или маггла без приказа лично Министра Магии. Надеюсь, это не проблема.
Он снова улыбается, и Рабастан раздвигает губы в ответ. Не то чтобы он рассчитывал, но...
Впрочем, вновь сражаться - последнее, о чем он думает в данный момент. Пока он хочет покинуть остров, а затем разбираться с иными сложностями.
- Не проблема, - подтверждает Лестрейндж, не глядя на Кэрроу. Он выжидающе смотрит на Министра и тот, будто не готовый к такой быстрой капитуляции противника, спохватывается и зовет своего помощника, ожидающего в коридоре.

Вся процедура занимает минут десять, не больше. Лестрейндж следит, как исчезают последние отблески золотого луча, охватившего его правое запястье, а затем поднимает глаза на Министра, потирающего ладонь.
- И кто будет вашей - нашей - первой жертвой, господин Министр? - спрашивает Рабастан.
- Ваши прежние товарищи, мистер Лестрейндж. Позвольте, я зачитаю приговор...
Имена падают как булыжники в гудящей тишине. Рудольфус Рейналф Лестрейндж, Беллатриса Друэлла Лестрейндж, Антонин Павлович Долохов, Амикус Калибан Кэрроу, Фенрир Октавий Грэйбэк, Торфинн Сиггерт Роули, Амадей Виктор Яксли, Уолден Иеремия Макнейр...
Рабастан и не знал, как много их уцелело - Пожирателей Смерти. Однако когда Шеклбот перестает читать, даже Лестрейндж понимает: от армии Темного Лорда ничего не осталось. Жалкая кучка повстанцев, на которых объявлена охота.
Ну что же, он готов выследить свою семью. А дальше решит Рудольфус, как всегда.
Министр смотрит ему в лицо, ожидая, видимо, реакции, но этого ему придется ждать хоть целую вечность - Лестрейндж закрывается в своей отстраненности, неподвижно стоя у решетки.
- И вот еще что, - наконец, нарушает тишину Шеклбот. - Вам не разрешается использовать волшебные палочки. Вы их не получите.
Рабастан прикрывает глаза, а когда открывает, то позволяет насмешке отразиться во взгляде.
- Господин Министр, а вам не очень-то нужно, чтобы мы выследили и убили осужденных, не так ли? Безоружных, вы лишаете нас любого шанса на выполнение своей части сделки.
Чернокожий маг кивает в знак согласия, но тут же добавляет:
- Я упомянул только волшебные палочки. Мы... снабдим вас оружием другого рода.
- Ножи? Лук и стрелы? Камни? - иронизирует Лестрейндж, заинтересовавшийся против воли.
- Нет, мистер Лестрейндж. Маггловским оружием. Огнестрельным. Впрочем, если есть охота, ножи тоже в вашем распоряжении.
Вот теперь Рабастан действительно заинтригован.

- Что ты думаешь об этом? - обращается он к Кэрроу, как ни в чем не бывало, когда Министр покидает их общество.

Отредактировано Rabastan Lestrange (28 февраля, 2015г. 11:39)

Кэрроу, определенно, безумна если не так же, как Беллатриса, то куда опаснее - Дурмстранг, как говорили, накладывает свой особый отпечаток на личности выпускников, и, судя по всему, Рабастану предстояло выяснить об этом факте много интересных подробностей.
Будь его воля, он избежал бы компании Алекто Кэрроу: она была женщиной, не была британкой и была подвержена эмоциям. Этих причин было достаточно, чтобы между интровертом-Лестрейнджем и Алекто пролегла пропасть, которую они не собирались устранять, однако теперь именно они вдвоем оказались бок о бок в сложных условиях - и, формально, против всех остальных.
Ее согласие на Обет его радует - он опасался, что она устроит сцену, опасался, что поставит под угрозу весь его план - но Кэрроу умна, умнее, чем он о ней думал, пожалуй.
Лестрейндж согласно кивает на ее слова - они успеют обсудить ситуацию и позже. Теперь-то уж очевидно, что у женщины есть свой план, и остается только надеется, что ее игра не помешает игре Рабастана.
Он провожает ее взглядом, чуть задерживаясь на своей стороне решетки.
Ему не нравится ее улыбка. Не улыбка - ухмылка. Она обещает кому-то много боли. Смерть.
Что там задумала Алекто Кэрроу?

Министр держит слово - им предоставлены интересные маггловские игрушки. Лестрейндж не без удовольствия проходится вдоль столов с разложенными образцами маггловсккого оружия, практически игнорируя сверкающую сталь острозаточенных ножей и клинков любых форм и размеров. Конечно, есть определенный стиль - показаться с боевой катаной, но, Мерлина ради, Рабастан против дешевых эффектов.
Он выбирает  два сравнительно легких образца - "Хеклер и Кох" и "Штейер", пистолеты-пулеметы. Конечно, и тот и другой заметно тяжелее волшебной палочки, но его покоряет скорострельность обоих вариантов. И то, что они поддерживают как стрельбу с плеча, так и от бедра - практически как волшебная палочка.
С некоторым сомнением он разглядывает помповые винтовки и ружья, но отбрасывает эту идею - "штейер" снабжен одиночным режимом, а уж проделать дыру размером с кулак в человеке вовсе не является целью Лестрейнджа. К тому же, как ему кажется, Защитные чары могут выстоять против попадания одиночного винтовочного снаряда, но вот к длинной очереди из пистолета-пулемета ближнего боя едва ли готовы.

И в целом, Лестрейнджу нравится возиться с маггловскими приблудами, принюхиваться к острому запаху смазки, слышать резкие щелчки хорошо пригнанных деталей. И нравится чувствовать несильную отдачу, которая напоминает ему об ощущении магии, свободно стекающей с его пальцев через фокус волшебной палочки.
У магглов тоже есть своя магия, приходит он к такому на первый взгляд странному выводу. Она грязнее, примитивнее, зато куда более явно несет на себе отпечаток своих пользователей.
И, как это ни парадоксально, ему нравится чувствовать в руке приятную тяжесть своего нового оружия - как раньше, еще до четырнадцати лет в Азкабане, нравилось чувствовать в руке теплоту волшебной деревяшки.
Наверное, он отвык - отвык быть волшебником с палочкой. И в этом мало его вины, так почему бы теперь не поискать то, что вернет ему это ощущение сопричастности, пусть даже сопричастности какой-то иной магии?

Тренировки не столько утомительны, сколько помогают отвлечься от мыслей о будущем - и Лестрейндж пользуется этими часами полного контроля над собой: перезарядил, выстрелил, перезарядил.
Никаких посторонних мыслей, никакой необходимости сосредоточенности, которую требовали Непростительные - даже необходимости желать смерти противнику нет. Короткий нервный импульс - короткое нажатие пальцем - и все, смерть уже послана в цель. Как будто убийца и жертва существуют в разных мирах.
Завораживающе.
Не удивительно, что вся маггловская история посвящена попыткам уничтожить как можно больше собратьев - кто может устоять перед властью, которую дарит этот способ убийства.

С Алекто они практически не разговаривают - Рабастан спокоен насчет того, что она выкинет какую-нибудь глупость. Относительно спокоен, конечно. Он не может быть уверен ни в ком, кроме себя, однако, как ему кажется, Кэрроу тоже спит и видит, как бы оказаться за пределами Азкабана - и ей на руку сохранять пусть даже видимость покоя.
То, что она выбрала ножи, его не удивляет - тому множество причин, как кажется Рабастану. И ее дурмстранговское обучение, и хищные повадки, и пол - ничего странного, что ей, возможно, нравится видеть смерть как можно ближе. В то время, как Лестрейнджа очаровывает отстраненность огнестрельного оружия.
Тем не менее, из них может выйти неплохая команда - и уж точно, весьма удивительная.
Так что говорить особо не о чем - все покажет их первая охота.

Пожалуй, именно так Рабастан и предпочитает думать об этом, когда через некоторое время к ним приходит помощник Министра с сообщением, что Уолден Макнейр замечен в Ирландии.
Макнейра Рабастан отлично помнит - и помнит его топор, интересно, избавился ли Уолден от своего вкуса к этакой махине в дополнение к волшебной палочке.
Собирается ли Лестрейндж убивать бывшего соратника - вопрос, на который он не может ответить. Скорее всего, нет.
Убьет ли, если тот нападет? Несомненно.
Но больше всего Рабастану важно узнать любые вести о брате и Беллатрисе - а сам Уолден Макнейр его практически не интересует.

В новой и удобной одежде, без тяжелых и мешающих мантий, Рабастан чувствует себя сиротой, потерявшим свои магические корни - но, возможно, это дает ему необходимое преимущество. Отсутствие привычного волшебства, хотя и ощущаемого вокруг дуновением ветра, заставляет его использовать любую возможность для победы - и кажется, он еще никогда не чувствовал себя настолько живым, как тогда, когда крадется по дублинским трущобам к намеченному крохотному пабу, придерживая у пояса "штейер".
Уолдена уже несколько раз замечали в этом районе - и удалось проследить, что ночи, а иногда и целые дни он проводит на втором этаже, в квартирке хозяйки паба, относительно молодой женщины с выкрашенными в черный цвет волосами и нездоровой желтизны кожей. Хозяйка - сквиб, как выяснили агенты Министра, но что ее привлекло в бывшем стороннике Лорда известно, пожалуй, только Мерлину.

Даже ночью ирландцы не спят - то и дело навстречу бывшим Пожирателям вываливаются темные фигуры, гремящие бутылками виски, но паб давно закрыт, и только какой-то забулдыга, который оказался не в состоянии уползти домой, сидит, привалившись спиной к косяку входной двери.
Лестрейндж не удостаивает его и взглядом, хотя пьяница во все глаза следит за ними, и когда Кэрроу подходит ближе, вытягивает руку, силясь ухватить ее за колено, и что-то сипит.
- Разделимся, - негромко говорит Рабастан, оглядывая покосившийся входной проем, и переводит штейер в режим длинных очередей. Макнейр тертый калач, и если - а скорее всего, так оно и есть - на входах в паб установлены сигнальные чары, то он едва ли предпочтет принять бой, имея возможность ускользнуть. А искать его вновь в планы Лестрейнджа не входит.
Несмотря на то, что с поддержкой ирландского аврората на весь район накинуты антитрансгрессионные чары, терять время в идиотской погоне за Уолденом Макнейром Рабастан не желает.
Этим пабом все должно ограничиться.

В пабе нет задней двери - это, пожалуй, насторожило Лестрейнджа еще при планировании операции, но зато есть окно в задней комнате, заменяющей кухню. Через это окно и планирует Младший попасть в паб, предполагая, что именно туда кинется Макнейр.
Лестрейндж кивает Алекто и обходит паб. Позади него небольшой пустырь, воняющий, как протухшее кладбище - и кажется, все кошки горда собрались здесь этой ночью.
Перешагивая через мурлыкающих тварей, Лестрейндж подходит к окну, закрытому деревянными ставнями. Ему по-настоящему не хватает магии сейчас - этой силы, которая позволила бы снести с петель не то что створки, но и выбить раму, освобождая проход.
Вместо этого он поднимает штейер, оглядывает окно и дает очередь наискось, заявляя о своем прибытии оглушающим в ночи шумом.
Деревянные щепки летят в стороны, кошки разбегаются, как дементоры от Патронуса, звенит взрывающееся стекло - и один ставень повисает вниз, еле держащийся на перебитой петле.
Дальше все просто - Рабастан выбивает перекосившуюся раму, перебрасывает штейре за спину,чувствуя, как трется грубый ремень о плечо, и, подтянувшись, оказывается на кухне паба.
Здесь воняет еще хуже.
Судя по звукам, Алекто тоже не теряет времени даром и проникла в паб.
На втором этаже слышен истерический женский голос и топот - Лестрейндж снова перебрасывает штейер вперед и в потемках движется к лестнице на второй этаж. Кэрроу оказывается рядом с ним на первой ступеньке практически одновременно - у нее  тоже есть вопросы к Уолдену Макнейру.

Отредактировано Rabastan Lestrange (1 марта, 2015г. 15:44)