Просторный дом на отшибе в окружении холмов и деревьев не привлекал к себе внимания, если бы не чёрная метка, висевшая над ним. Появившийся на заднем дворе Снейп мгновенно развеял её и ещё несколько секунд вглядывался в небо, затем снова возвращаясь на эту грешную землю. Он восстановил заклинанием  обрушенную часть деревянной ограды и молча махнул рукой Рабастану, как бы приглашая в чужой дом. Из-за двери на него легко повеяло гарью. Мальсибер и Эйвери в очередной раз постарались. Гоменум ревелио – тишина в ответ.
Северус не мог остаться равнодушным, когда его школьные друзья допустили промашку и вырезали всю семью, забыв про главу семейства, которого дома не оказалось. Наследив где только возможно, они радостно вернулись, опьянённые кровавым зрелищем. Их всегда было тем тяжелее сдерживать, чем ближе они оказывались к могуществу Тёмного Лорда. Снейп осторожно обошёл мутную полузасохшую лужицу крови, чистейшей волшебной крови. К счастью, в одиноко стоявший дом никто не успел вызвать авроров. Хорошие были бы передовицы газет: Волдеморт как никогда всерьёз взялся за чистокровных волшебников, и фотография рядочка трупов.
Северус резким движением выставил палочку в грудь одного из тел, но нет, показалось, что у того дрогнули ресницы. А ведь он всерьёз был готов прикончить человека, хотя теперь это вроде бы и осуждалось для него, но всё ещё скорее внешне, чем внутренне. Стоит проверить остальные тела. Снейп остановился в прихожей, лениво отталкивая от себя носком ботинка разбросанные предметы и обломки обстановки.
- Снаружи вроде бы ничего, - полувопросительно обернулся он к Лестрейнджу. Пожиратели не привыкли убираться за собой, но в это раз придётся: среди трупов не доставало одного единственного. Который теперь непременно станет наступать на пятки, потеряв всю семью, и должен когда-нибудь вернуться домой. Не понимал Снейп этого до конца, он с понятием семьи был ознакомлен слишком поверхностно. Но дождаться этого типа теперь нужно было, а что с ним делать – это уже на усмотрение новоприбывших. Главное, чтобы Лорд был доволен, как и в большинстве случаев. Да и кто знает, что ещё могли позабыть эти любители злых шуток.
В помещении повисло ворчливое снейповское «А могли бы просто поговорить, но нет…»

Северус расставил аккуратно у входа обувь, которую нашёл тут же. Что-то оказалось лишним. Или недостающим. Детский ботинок навечно улетел покоиться в ближайший комод. Теперь вокруг казалось слишком чисто, хотя никто ведь особенно и не старался. Наверное, с непривычки.
Северус замер так же напротив, глядя с сомнением на лестницу, ведущую на второй этаж, затем посмотрел зачем-то на потолок. А ну как и там парочка мертвецов навешана. Ни пятнышка. Снейп вспомнил свой потолок. Чистоплюи.
- Ну, не в окно же он залетит. Пусть думает, что всё в порядке. Хотя бы первые секунды, - он приподнял заклинанием тело, кончики волос медленно поползли вверх по лестнице. Подниматься за хозяйкой дома не хотелось, ещё вымажешься весь в этом мусоре. Снейп и так чувствовал себя теперь сопричастным к убийству, замаранным по уши. Он отправил тело наугад в темноту. Что-то глухо стукнулось о верхнюю ступеньку, и тело резво поползло вниз. Как хлопали бы детишки при виде этой сцены. Зельевар закинул хранительницу очага подальше, на этот раз она решила не возвращаться.
Устранив все следы крови у лестницы, он приподнял бровь, глядя на стул Рабастана.
- Что, прямо здесь? – Снейп посмотрел в окно, затем на заднюю дверь, оценивая, каков шанс появления хозяина дома с обоих направлений, и прислонился плечом к ближайшему косяку. Праздно сидеть, пока наверху стынет человечина, не хотелось, проще сориентироваться по ситуации и не терять бдительности.
Снейпу не первый раз уже казалось, что он притягивает неприятности для целых семейств. На секунду он представил, будто у хозяйки рыжие волосы, а сейчас в двери появится эта мерзкая рожа в очках. Северуса чуть не передёрнуло от отвращения и ужаса. Больше он такого не допустит. Хотя, если удастся спасти жизнь этому горемыке, потерявшему ни за что родных, это уже будет чудом.
Он поправил рукава мантии, уже без былого трепета перед своим клеймом, и покосился на Лестрейнджа. Как бы он ни был приятен Снейпу, а приходилось думать и о том, чем же он может быть полезен.

Снейп покачал головой на короткий вопрос, как бы говоря «нет, ничего, стою тут себе стену подпираю, никого не трогаю». Рабастан отошёл к двери, и Северус почувствовал мимолётное облегчение. Всё-таки напрягают эти Лестрейнджи в такой непосредственной близости. Снейп всё же ожидал от организации большей сплочённости, которая не будет выражаться только в принадлежности к чистокровному обществу, куда ему доступ был заказан, и преклонении перед гением Тёмного Лорда. Наверное, тут и Дамблдор виноват: ходить теперь зельевару словно под дулом пистолета, выражаясь маггловским языком. А это уже куда серьёзней просто косых взглядов, к которым привык ещё в школе, и накладывает определённый отпечаток на поведение и мироощущение.
Северус коротко кивнул одобрительно. Сигнальные чары - отличная идея. Особенно если он придёт не один. Но теперь это означало, что заняться стало совершенно нечем. Снейп посмотрел на чайник, избегая взгляда соратника. Устроить сейчас чаепитие было бы достаточно цинично. И достаточно странно.
- Да, - почти механически ответил Снейп и всё-таки наполнил стакан водой, делая несколько глотков. Его «да» было вполне закончено и не предполагало продолжения, но на всякий случай он неловко вставил, вертя в пальцах стакан, - У Малпеппера.
Задавать Рабастану похожий вопрос не было смысла. Он вернул стакан на место и занял своё прежнее место, на этот раз неудобно прислонившись острой лопаткой. Северус посмотрел вокруг в поисках книг, и наконец снова на Рабастана. Похоже, выбора не было, и остаётся продолжить разговор.
- Иногда… заходят старые знакомые, - Снейп никого конкретного не имел в виду, но это было почти единственным, что он мог сказать о своей работе этому человеку. Вряд ли кого-то интересовало, нравится ли ему там работать, хорошо ли платят, какой сволочью оказался хозяин. Впрочем, ему нравилась затхлая атмосфера аптеки и близость к любимому делу. Устранить бы ещё необходимость видеть посетителей, и всё было бы почти идеально.

Северус не замечал, что за ним пытаются наблюдать. Он всегда старался не смотреть на своё окружение и игнорировать все взгляды и шепотки за спиной, не привлекать к себе внимания. И это почти вошло в привычку. Сначала был изгоем в школе, затем ощущал себя никчёмным юнцом, затесавшимся в компанию тёмных магов, ну а после убедился, что его всегда будут считать тем, кто не имеет столько же прав находиться рядом с Волдемортом, как остальные. Вдвойне рискованно было с такой репутацией идти к Дамблдору, но сделанного не воротишь.
- Отомстить? – с сомнением протянул Снейп, как бы беззаботно, подражая уже заданному тону беседы. Но сам напрягся, теперь нарочно не глядя на Рабастана. Он, конечно, поднимал иногда личные темы буквально на глазах у пожирателей. Например, прося, умоляя не убивать Лили. Но на задушевные разговоры готов не был. – Да, мне есть, за что им мстить.
Лестрейндж не мог не знать и не видеть, что эти четверо с ним делали все семь лет. А теперь они в смертельной опасности. И всё из-за него, Снейпа. Кто-то больше, кто-то меньше… А он до сих пор не мог сказать Дамблдору, откуда придёт опасность. Наверное, его нарочно не допускали до этих сведений, особенно после сцены борьбы за жизнь Лили.
Но ответ Снейпа прозвучал как-то мелочно, и он сам это чувствовал. Особенно на фоне мотивов остальных пожирателей. Официальных мотивов.
- Но это далеко не главное. Они и без меня теперь рано или поздно пожалеют о своём выборе, - Северус намекал на объявленную Тёмным лордом охоту на Поттера и тех, кто его окружает. Его кольнула лёгкая тревога, нежелание продолжать, но раз уж разговор так кстати завязался, зельевар решил забросить удочку. Авось, что-нибудь и вытянет. – Не знаю, может быть, у Блэка и будет шанс.
Снейп серьёзно сомневался в нём, убедившись на примере чистокровных семейств, что родственные связи у них иногда неимоверно крепки, несмотря на разногласия. Да и Волдеморт не станет разбрасываться такими экземплярами, пока не увидит, что дело совсем безнадежно. Подобраться через Сириуса к Поттерам было бы сложно, но ведь не невозможно.

- Ненормальный, - подтвердил Северус, - но эту норму определяем не мы.
Глядя на Беллу, он легко себе мог представить и Сириуса рядом с ней. Как и половина скучающей аристократии, мародер нашёл бы применение своей неуёмной энергии у Волдеморта. Видимо, об этом стоит узнавать непосредственно у членов семейства Блэк.
Снейп перебрал мысленно остальных мародёров, но всё равно не исключил Сириуса из списка подозреваемых. Уж слишком разношерстная компания, и каждый в ней может сломаться под давлением тех или иных обстоятельств, главное найти подход. Дружба – такая же иллюзия, как всеобщее благо. Но вот вклинившийся туда стараниями Лестрейнджа образ Лили ему раньше в голову не приходил. Северус чуть не выпалил какую-то сентиментальную бессмыслицу, но вовремя усмехнулся, даже почти с презрением: «Потому что она женщина?»
- По… Поттер, - поправил он мысленно Рабастана. Снейп старался хотя бы так заставить себя думать о ней меньше, лишний раз напоминая себе этой фамилией, что никаких прав на неё он теперь точно не имеет. Неплохо бы заставить всех думать, что он и не хочет этого после стольких лет юношеской увлечённости.
- В любом случае, здесь неочевидность варианта перебивается абсурдностью такого предположения, - Северус в самом деле не мог понять, как такое могло прийти Рудольфусу в голову. Он всё-таки знал Лили с самого детства и мог бы сразу просветить пожирателей в этом вопросе. И дело тут было бы даже не в желании её защитить. А может быть, ему затмевают глаза чувства? Он всегда знал, что из них дурной советчик и полагаться можно только на разум. – Она, конечно, не ломится на баррикады, но… Гриффиндор.
Зельевар пожал плечами, вкладывая в последнее слово небрежную снисходительность. Словно готов признать упрямство и своеобразные понятия о чести за нечто положительное и, возможно, достойное уважения, так уж и быть. На лице его так и осталась усмешка, словно он упивается теперь своим торжеством над этими людьми, затравленно вынужденными скрываться. Но на деле мучительно ждал продолжения разговора и не знал, как перевести его в иное русло. Снейп никогда не обсуждал ни с кем Лили, не мог себе этого позволить, а иногда так хотелось. Он даже ей не сказал и половины того, что хотелось, что уж говорить о посторонних людях.

А уж о сохранении жизни… Снейп не впервые слышал это в отношении Лили и осознавал, но его в очередной раз словно ушатом холодной воды окатило. Да ещё вкупе с этим словом, которое он так неосторожно бросил однажды. В минуты отчаяния он иногда приходил к выводу, что всё закрутилось из-за этого глупого случая, что всё могло бы быть иначе. Но не в наших силах предвидеть будущее или менять прошлое, и сетовать на это теперь было глупо и бесполезно. А глупого и бесполезного Северус не переносил с каждым годом всё больше и больше.
- Какая продуманная операция, и все опять бегают вокруг Поттера, - недовольно выплюнул зельевар. Ему гораздо проще сейчас было обратиться к своей злости и ненависти, чем к чему-то светлому. Контрастировало оно с обстановкой. Тем более он убедился, что пытки ради получения информации ей не грозят, и это сбросило некоторый груз ответственности. – Но, наверное, они и правда её держат подальше ото всех этих дел, – хотел бы Северус знать, что у них там за дела такие, но Дамблдор мудро его не подпускал к конкретике, поэтому иную формулировку подобрать было сложно. - Тем более, ребёнок.
Юный Гарри был скорее свершившимся фактом, который нужно было встроить в мир, систему, который мог на что-то влиять. Пока Снейп не видел это существо собственными глазами, оно существовало для него уровне предмета обихода или куска биомассы, которая так некстати явилась на этот свет.
Итак, все живы, значит, кем-то из мародёров не воспользовались временно. Рабастан определённо что-то знает, и даже готов говорить. Должно быть что-то ещё, за что можно зацепиться, какие-то точки соприкосновения с Лестрейнджем. Теперь Снейп понимал, как, должно быть, мог выглядеть подобный разговор с ним самим.
- Полукровки тоже, видимо, надежд не оправдали? – Северус говорил с пренебрежением, представляя себе людей, о которых говорил, и чистота крови здесь была не главным критерием. Он вообще считал, что некоторые полукровнее других, и он живое тому доказательство. Постучав нетерпеливо кончиком палочки по запястью, как бы отсчитывая пролетающие секунды, он опустился на одну из первых ступенек лестницы, привычно ссутулившись и сминая и без того не самую опрятную мантию. – Крайне странно выглядит это их длительное удержание осады, тогда как иные взрослые и опытные волшебники столько не выдерживают.
Именно так Снейп и должен думать, не будь он тем, кто предупредил о приближающейся угрозе.

Зельевар нахмурился недоверчиво и слегка поёжился: ему почему-то показалось на секунду, что пушистый тапочек хозяйки с укором сейчас наблюдает за ним с высоты лестницы.
- Петтигрю… - протянул Северус, вспоминая вечно маячившего за спинами остальных мародеров гриффиндорца. – Ну, этот хоть не бешеный.
Снейпу казалось, что если бы кто-то взялся за Питера, тот бы выдал всё и это было бы последнее, что он сделал на этом свете. Что может сделать этот по сути забитый мальчик, заглядывающий в рот своим друзьям с восхищением, какой из него шпион? Это как-то несерьёзно - приглядываться к Петтигрю. То ли дело Люпин, оборотень. Конечно, этот факт тщательно скрывается, но не отменяет трудностей в жизни Ремуса. Северус и сам подался к пожирателям отчасти из-за неприглядной жизни, и теперь допускал, что кто-то может искать того же. А уж как был бы рад Фенрир такому товарищу. Тут и обхаживать никого не нужно, лишь поманить обещаниями признания в нём человека.
Снейп со свойственной юности самоуверенностью считал, что его умозаключения верны, и почти проигнорировал факт о Петтигрю. Конечно, он вспомнит об этом позже, но сейчас ему показалось, что «ничего интересного» как-то быстро сменилось у Рабастана на «Рудольфус обхаживает Петтигрю». То ли он вдруг решил разоткровенничаться, то ли в его задачи входило дезинформировать Снейпа. Недоверчивость открыто намекала на второе. Ещё и эта Лили никак не выходила из головы. А вдруг можно и правда подобраться через неё, вернее её подруг. И она выкопает себе могилу собственными руками. Вернее, его руками, всё равно его. Он боялся подать пожирателям новые идеи или показаться слишком заинтересованным этой темой, но всё можно было списать на проклятую любовь при случае.
- А не слишком ли очевидно обхаживать ближайшее окружение Поттера? Он, пожалуй, может весьма близко общаться и ещё с кем-то кроме этих троих и ничего не подозревать, - Северус намеренно исключил Лили и взглянул на Лестрейнджа как будто просто так, не ища никакой реакции на свои слова. Он даже старался сдержать сарказм, который так и проскальзывал в его речи, но безуспешно, – Впрочем, и Люпин на первый взгляд на предателя не похож. Отличник, староста, вдоль и поперек положительная личность.

При упоминании о Люпине из немногословного Рабастана просто хлынули рассуждения, по-прежнему логичные, но с примесью какого-то субъективизма. Вот уже и гриффиндорство стало аргументом, и к Ремусу совсем нельзя было подкопаться. Может, оно и к лучшему, пусть хотя бы в нём Дамблдор будет уверен. Тогда нервотрёпка вокруг Поттеров немного успокоится. Но пожиратели ведь не успокоятся, подстегиваемые нетерпеливостью Волдеморта. Подставить Люпина под удар было бы неплохо. Он вроде бы ничего особенного Снейпу не сделал на самом деле, кроме того, что водил дружбу с этими вражьими мордами, но на войне все средства хороши. Люпин рискует потерять всего лишь друзей, зато сколько жизней будет спасено.
- Я ведь в этом не специалист, он меня слушать не станет, твой брат, - Северус не скрывал намеренности этого очевидного и ненужного добавления. Это была почти просьба, но юноша настолько не привык чего-то просить у кого-то, тем более в своём новом окружении, что довольствовался намёками.
- Но я бы с большим удовольствием увидел, как нож в спину Поттера вонзает именно Ремус, – вот так просто поделился зельевар своими, казалось бы, нехитрыми мотивами и желаниями. Внезапная энергичность Лестрейнджа эхом отозвалась в закоулках сознания Снейпа, и он уже мысленно прокручивал медленно этот окровавленный нож где-то в недрах Джеймса. – Это было бы достаточно иронично во всей этой ситуации и… может быть, у меня был бы шанс.
Северус закончил не то печально, не то кровожадно, не уточняя, говорил ли он о Лили или о возможности сплясать на могилах мародеров. Маячивший перед глазами Рабастан невольно сподвигал тоже не сидеть на месте, а хотя бы выглянуть в окно или совершить очередное бессмысленное действие, но Снейп боялся, что нить разговора будет потеряна. Конечно, его в любом случае одинаково устраивало, выйдет ли этот разговор за пределы этих стен или нет, но тема была уж слишком важная для самого Северуса, он не мог от неё так просто оторваться.

Северус только изогнул бровь и собирался спросить с ехидством нечто вроде «Неужели всё так быстро поменялось, буквально на глазах?» Но пришёл к выводу, что Рабастан и сам не всё знает. Но обещал помочь, это вселяло надежду, что удастся провернуть аферу с Люпином. Только бы тот сломался, только бы прельстился посулами пожирателей.
Снейп вглядывался пристально в Лестрейнджа несколько секунд, задумчиво хмурясь, и встряхнул головой, откидывая с глаз тёмные волосы. Казалось, тот нервничает, испытывает какое-то беспокойство. Но Северус не так хорошо знал Рабастана, чтобы быть уверенным в его состоянии, которое тот никогда не стремился афишировать. Может быть, и у него всколыхнулись какие-то школьные воспоминания. Или упоминания о Рудольфусе были некстати. Не слишком хорошо Снейп успел разобраться во всех хитросплетениях, чтобы Дамблдор мог его смело использовать. С одной стороны, конечно, не чувствуешь себя до конца орудием в чужих руках, приходится проявлять самостоятельность, а с другой нутро нет-нет и подрагивает за жизнь Лили. Но ему совсем не хотелось видеть в Рабастане такого же изворотливого безумца, какими он часто видел остальных, не хотелось его в чём-то подозревать, впутывать в свои шпионские игрища. Если это был единственный адекватный человек в тёмной организации, то пусть он не мелькает часто в отчётах бородатому магу. Хорошие отношения гораздо проще сохранить, если не примешивать туда всю эту политику.
Довольно глупо было со стороны и того, и другого надеяться, что каждый сможет уберечь от тягот войны своего доброго знакомого, Магический мир слишком тесен, а веревочки, за которые дергают сильные мира сего, опутывают всех без исключения.
- Что ж, спасибо за эту услугу, - скорее равнодушно, но с лёгкой тенью смущения выдавил Снейп. Смущение почему-то вызывала фигура Люпина, во всём этом замешанная, но Северус всё ещё не отдавал себе в этом отчёта, ослеплённый негаснущей ненавистью ко всему, что носило отпечаток мародеров. Чтобы укрепить свои догадки, он даже собирался пожаловаться, вернее проворчать, что от них вечно всё скрывают, так невозможно работать и так далее, но не успел. Едва ощутимая дрожь напряжённо застоявшегося воздуха заставила его вскочить со своего места, и сигнал чар возвестил о том, что время, проведённое в этом доме, не было потрачено зря. Схватившись рукой за свой верный косяк, он вглядывался через всё помещение в окно, надеясь увидеть, что по лужайке перед домом бодро шествует один единственный человек. Но в сумраке уже ничего нельзя было разобрать, тем более с такого расстояния. Сжимая палочку, Северус сжал напряжённо губы и покосился на Рабастана, тихо прошептав: «А что мы скажем о его семье?»
Он принял почти непринуждённую позу, которая отнюдь не добавляла ему дружелюбия, глядя на открывающуюся дверь, и тут понял, что этого человека придётся убить: на пороге стоял среднестатистический волшебник, бледный и испуганный. Такой не нужен пожирателям, такой не пригодится в Ордене, который не спас его семью.

Привыкший к компании котлов и флаконов Снейп на секунду оцепенел после первого заклятия и облегчённо выдохнул: ответственность за совершённое на него ещё не легла. Чаши его моральных весов пока находились не в равновесии, хотя он подозревал иногда, что Дамблдор всё-таки может руководствоваться правилом «цель оправдывает средства». Он прекрасно понимал, что должен сделать, что иной раз выхода нет, но должно ли быть добро с кулаками и остаётся ли это добром или всего лишь подменой понятий?
Северус даже не слушал, что отвечает волшебник. Это ведь было неважно, словно навязанная дань вежливости, раз уж в его дом так вломились. Зельевар покосился точно так же на Рабастана, но с невысказанным вопросом «он не жилец, зачем было всё это?». Едва он успел поднять палочку, как зелёная вспышка озарила первый этаж дома. Хозяину дома со смертью повезло больше, чем его семье, надо полагать.
- Хорошо бы найти какое-нибудь болото для верности, - отвернувшись от трупа, глухо и как-то механически произнёс Снейп, словно они не разговаривали несколько минут назад о Лили, о старых школьных передрягах. Он взбежал по лестнице вверх, оставив Лестрейнджа наедине с ещё тёплым телом, на лице которого всё так же широко, будто в изумлении, были раскрыты глаза.
Задержавшись на лестнице, переступил через хозяйку, брезгливо морщась, отпихнул с ненавистью чью-то окоченевшую маленькую ручку и попытался сосредоточиться на трансфигурации. Никогда ещё тьма на него так не давила и ощущение близкой смерти и тлена не вносило такую сумятицу в чувства и ощущения. Северус не стал рассматривать в темноте изуродованные трупы, только три винных бутылки спустя несколько минут слетели к последним ступеням лестницы и с тихим звоном скатились на пол. Убрав последние следы пребывания пожирателей в доме, он неторопливо спустился, чувствуя явное облегчение. В конце концов, нет ничего страшного в том, чтобы превратить одно безжизненное тело в другое. Хорошо быть волшебником: избавление от трупов превращается в увлекательную игру по выбору подходящего заклинания. Снейп огляделся ещё раз вокруг, и удовлетворённый, открыл дверь, через которую они сюда пришли.
- Теперь всё чисто, - он застыл на секунду, словно собираясь ещё что-то сказать, возможно, убедиться, что был верно понят сегодня или наоборот отменить своё решение и попросить не трогать Люпина. Но сегодняшний вечер ясно дал понять, что идти на попятную уже поздно. Снейп отошёл на несколько шагов от дома, ещё раз критично его оглядел, сжимая в руке две небольшие бутылки, и нейтрально кивнул на прощание Лестрейнджу, не глядя на него, за несколько секунд до трансгрессии: «Разделимся».