Обиженная Беллатриса отправляется наверх, а Рудольфус выходит из дома, хлопнув дверью так, что стекло в дверном плотне начинает тоненько дребезжать.
На улице чувствуется приближение дневной жары, но Рудольфусу хорошо стоять в солнечном пятне после пятнадцати лет непрерывного холода.
Там, за забором и высокой живой изгородью по периметру слышится какая-то жизнь, но Лестрейнджа жизнь магглов не интересует. Его интересует, как заставить супругу соизмерять свои поистине имперские амбиции с супругом.
А еще его интересует, не захватил ли Питер случайно сигарет - по старой памяти. Но пока ему слишком нравится стоять в солнечном пятне, чтобы уходить.
И он стоит еще некоторое время, засунув правую руку в карман штанов и разглядывая на левой потемневшую Метку.
Это убеждает его, что все вокруг не сон. Что он не сошел с ума, не принимает желаемое за действительное. Яркий Знак Мрака является самым лучшим подтверждением, что его Хозяин вернулся.
И он однажды вызовет к себе своих слуг, а значит, пока нужно быть готовыми, возвращать прежнюю форму, строить планы, в конце концов.
Например, как долго им скрываться среди магглов. Что происходит в магической части страны. Вопросов много - ответов пока нет.
Он возвращается и от входной двери чувствует запах еды. Не безвкусно-мерзкой тюремной жижи, которая заменяла им похлебку, а аромат жарящегося мяса, от которого слюни начинают выделяться непроизвольно.
На кухонном столе накрыт целый пир - так кажется порядком оголодавшему Рудольфусу.
Младший уже завтракает - или обедает, Лестрейнджи забыли о времени, но больше такого не повторится. Компанию ему составляет Питер - явный автор этого съедобного великолепия.
Рудольфус не нарушает тишину, обходя брата, закрывшегося газетой, садится на стул, с удовольствием вытягивая поврежденную ногу и для начала отхлебывает крепко заваренный горячий чай.
А уже затем набрасывается на яичницу.
Появление жены тоже не неожиданность - дом будто насквозь пропах бэконом.
Рудольфус молча поглядывает на жену поверх чашки, допивая чай и примериваясь к добавке, чувствуя сытость и расслабленность, немалая заслуга в чем принадлежит Беллатрисе и ее покладистости ночью. Он даже думает, что не следовало бы так реагировать - если верить ведьме, она просто хотела его порадовать. Но Рудольфус не верит.
И правильно делает, как оказывается чуть позже.
- Мои комплименты повару, - начинает он, отставив чашку, но вот закончить вежливую благодарность не выходит. Супруга, будто очнувшись, едва не плюя в Рудольфуса крошками и частицами пищи, заявляет, что он кретин, маразматик и больше не получит законное от жены.
А затем она выбегает из кухни. Рудольфус слышит, как стучит входная дверь.
- Я ее убью, - он с силой опускает кулак на столешницу. Пустая чашка жалобно звякает, опрокинувшись, и Рудольфусу доставляет удовольствие смотреть, как она падает на пол. По белому боку ползет уродливая трещина, будто отметина - и в голову главы рода приходит кое-что, что он непременно воплотит в жизнь. Чуть позже.
Рабастан поднимается с места, едва чашка перестает дрожать на месте падения. Он немногословен, его младший брат, и Рудольфусу почти нравится, как тот играет в перемигивания с Питером Петтигрю. В них обоих он уверен.
Проводив брата взглядом, Лестрейндж яростно сжимает в руке нож, невесть как там оказавшийся.
Питер со своим виски оказывается как нельзя кстати.
Сколько там Рудольфус не пил? Наверное, столько же, сколько этому виски.
Забавно пить алкоголь, собранный в тот год, в который его арестовали - но Рудольфус глух к этой иронии.
Он приподнимает чашку при произнесенном тосте, кивает и выпивает все, до самой последней капли, чувствуя, как старый огден огненной лавиной прокатывается по пищеводу, чтобы зажечь пожар в желудке.
До чего хорошо, до чего!..
- Сиигарет нет? - спрашивает он, знаком предлагая разлить еще по одной.
Он бы не спросил, но страсть как хочет покурить, затянуться горчащим на языке дымом, ощутить привкус хорошего табака - а можно и не очень хорошего. Как в старые добрые времена, когда они выкуривали по три, четыре пачки за ночь, работая над очередным планом, прорабатывая детали очередной операции - когда было не до сигар, более подходящих к светской гостиной и светской же беседе. Литры бодрящего зелья и дешевые, крепкие сигареты, иногда без фильтра, чтобы мозг не засыпал - это всегда помогало, и надо же, теперь ассоциируется у Рудольфуса с этим странным ощущением предвкушения. Ощущением силы, готовности сделать первый шаг.
Они уже скрывались однажды среди магглов, в каком-то доме Краучей, куда приволок их Барти, когда узнал о готовящемся аресте - и там Рудольфусу очень не хватало сигарет, но было не до них. И последняя подготовленная операция оказалась провальной - так может, сигареты приносят ему удачу.
- Ну давай, рассказывай, - бросает он, принимая новую порцию.
