Некоторые умники уверяют – если долго мучиться, что-нибудь должно обязательно получится, но личный опыт подсказывал Люпину, что если ты очень долго мучаешься, всё это закончится либо переутомлением, либо нервным срывом либо совершенно нулевым результатом. Таковы реалии жизни, и ничего с этим не поделаешь.
Ремусу, признаться честно, начинала надоедать бессмысленность его действий, действий Ордена, действий других людей… В последнее время, у него складывалось очень странное ощущение, будто всё, что происходит вокруг, не влияет ровным счётом ни на что. Хотя, возможно причина лишь в том, что он уже невесть какую неделю шарахается по близлежащей территории, пытаясь найти стаю Фенрира или тех, кто может знать о них хоть что-нибудь. Безуспешно. Они словно сквозь землю все провалились! А ведь стая немаленькая, должны же были оставить хоть какие-то следы.
Несмотря на то, что Лунатику удалось разнюхать довольно много, точных координат убежища себе подобных он так и не узнал. Дошло даже до того, что он подумал дождаться следующего полнолуния и найти их по запаху, благо в кармане припрятано аконитовое зелье на подобный случай. Но это был план на случай полнейшего провала в поисках.
Пока он старался аккуратно расспросить людей, не попавшись при этом кому-нибудь с «противоположной стороны». А иначе ведь никак. Люпин даже не рассчитывал быть первым и единственным заинтересованным в вопросе оборотней. Не было сомнений, что рано или поздно появится кто-то ещё. И Лунатик очень надеялся, что это случится как можно позже.
Люпин обошёл уже не одно заведение, подобное этому пабу, в неоправданных попытках вызнать что-то новое. Логичнее было бы повесить на шею табличку с надписью «Ищу Грейбэка!», но тогда бы его неправильно поняли. Самым забавным было то, что Рем не только не представлял, как найти стаю, он не имел ни малейшего понятия, что будет делать, если всё же найдёт. Он очень сомневался в желании оборотней, отвергающих всё человеческое, вдруг примкнуть к борьбе за справедливость, с которой у таких, как Люпин, была по жизни напряжёнка. Мужчина не понимал детскую наивность некоторых орденовцев, считающих, что Лунатик сможет переманить хотя бы часть из них под крыло Феникса. Кроме того, Рем был убеждён, что Фенрир его не встретит с распростёртыми объятиями, он его скорее в клочья разорвёт прежде, чем тот успеет вымолвить слово.
Но Орден есть Орден, и его поручения не обсуждаются.
Откровенно говоря, Лунатик уже устал. И не физически, а, скорее, морально, от всей происходящей вокруг котовасии. Неужели людям не хватило предыдущей войны, что они так стремятся начать новую? Безумцы! И Ремус не меньший безумец.
Запах алкоголя раздражал, мешал сосредоточиться, заставлял невероятно сильно желать выбраться, наконец, на улицу и вдохнуть полной грудью чистый, относительно чистый, воздух. Возможно, если бы он сам выпил что-нибудь, как говориться, для храбрости или на удачу, то всё казалось бы не таким скверным, но позволить себе алкоголь на задании он не смел.
От проклиная жизни и раздумий о выпивке его отвлёк кто-то, упавший на соседний стул. Этот «кто-то» был не знаком Люпину, что не могло не настораживать, а уж его слова и вовсе заставили оборотня крепко сжать чашку с остывшим уже чаем.
- Я не верю в безвозмездную помощь случайных встречных и не думаю, что Вы можете мне помочь. – Спокойно отозвался Люпин, с интересом разглядывая собеседника. Выглядел он… странно, будто бы у этого человека внезапно случился приступ морской болезни, и того и гляди вывернет. Да и вообще, этот мужчина мало походил на личность, желающую найти оборотней. Однако же судить по внешнему виду опрометчиво и неправильно. Что там говорил Грюм? Бдительность? Да, именно так, нужно всегда быть на чеку, никогда не знаешь, что выкинет вот такой безобидный на первый взгляд индивид. – Помощь нужна скорее Вам. Неважно выглядите. – Подметил мужчина, не отводя внимательного взгляда от незнакомца, готовый уловить любое, даже самое незначительное движение.
«У тебя паранойя, Люпин… ты сходишь с ума, по тебе Мунго плачет» - настаивал противный внутренний голос, но разве можно считать нормальным то, что какой-то чужой, непросвещённый человек вдруг сходу узнаёт о целях Лунатика? Правильно, это совсем ненормально.

Болезненный вид мужчины склонял к какой-то нездоровой жалости, хотя это последнее чувство, которое здесь может быть уместно. Люпину было интересно, почему этот несчастный просто не отправится домой и не выпьет чего-нибудь, дабы прекратить свои страдания? И почему он терпит всё это, неужели ради душевного разговора и безграничного желания помочь? Увы, в сказки Рем верить давно перестал.
Кроме того, слова незнакомца не пестрили особой доброжелательностью, да и постепенно сбивали Ремуса с толку. Этот человек знал слишком много для простого смертного, выходит, не так уж он прост.
Лунатик не скрывал, конечно, желание найти Сивого. На то были свои веские причины. Он сам оборотень, и, в общем, не видел ничего странного в том, что оборотень ищет стаю себе подобных. Раз уж его признали особо опасным, почему бы не воспользоваться своим положением? К оборотню отношение совершенно иное, нежели к человеку. Плюс ко всему, Люпин был почти уверен, что если до Фенрира дойдёт слух, что его разыскивает один из самых ненавистных ему обращённых, то вожак стаи сам пожелает устроить с ним встречу.
Но объяснять всё это орденовец не видел смысла. Наверняка мужчине напротив это неинтересно и не надо, пусть лучше говорит он. Чем больше скажет этот странный собеседник, тем больше у Люпина шансов понять, что здесь происходит и кто перед ним.
Только рано Рем начал радоваться и думать, что в больший ступор его не загонят. После того, как Лунатик услышал довольно точные данные о себе, он и вовсе перехотел что-либо говорить. Появилось желание убраться отсюда, что вряд ли разумно, или выхватить палочку и хорошенько прижать болезненно выглядевшего мужчину к стенке, что тоже продиктовано скорее эмоциями, нежели разумом.
Главное – спокойствие. Во всяком случае, именно в этом Люпин стремился себя убеждать. Чтобы не происходило, ни в коем случае показывать растерянность было нельзя. Он и так в не лучшем положении и в огромном минусе, по сравнению с оппонентом.
Взять себя в руки удалось на удивление быстро.
- Не страшно сидеть за одним столом с оборотнем? – Опираясь на столешницу, тихо спросил Рем. – Не боитесь, что и Вам придётся планировать прогулки под луной?
Угроза не была лучшим вариантом в данной ситуации, но лучше использовать всё, чем ничего. Правда, не успел Люпин больше ничего сказать, не успел даже озвучить, куда бы он посоветовал этому человеку отправиться со своей проклятой помощью, как тот, довольно резво, учитывая его плачевное состояние, удалился за двери паба. И ведь не просто ушёл, а, можно сказать, пригласил последовать за ним.

Скорее самоубийственное любопытство заставило Люпина спустя пару минут подняться со стула и пойти к выходу, чем желание получить помощь. Ремус не мог всё оставить вот так, без должной ясности, хотя за те недолгие мгновения, пока он шёл к двери на улицу, мужчина успел обругать себя самыми последними словами, осознавая свою глупость. Любопытство до добра его никогда не доводило, и этот случай исключением вряд ли станет.
По пути оборотень вытащил волшебную палочку, не желая оставаться с неизвестным человеком наедине, да ещё и без оружия, и лишь после этого действия он позволил себе выйти, наконец, из удушливого паба и вдохнуть полной грудью.
Сомнительный альтруист действительно стоял у выхода и, как Люпину показалось, выглядел ещё хуже, чем внутри. Но более странным оказался тот факт, что лицо его как-то странно сводило, будто у того совершенно внезапно развился нервный тик. Рем в какой-то момент даже подумал, что у него начались галлюцинации. Однако же нет, зря мужчина грешил на свою психику, так как с человеком, что сейчас стоял совсем близко, действительно происходило что-то. Что-то, заставившее оборотня стиснуть в руке палочку до побеления костяшек пальцев.
- Разорви меня грифон… - негромко выругался Люпин, внимательно вглядываясь в видоизменяющееся лицо и с ужасом понимая, что лицо не такое уж неизвестное и чужое, как думал он изначально. Теперь всё вставало на свои места, но пришлось приложить тектонические усилия, чтобы не отступить на несколько шагов назад.

Слишком неожиданно, слишком дико, слишком странно, слишком... Просто слишком. Ремус с огромным трудом заставляет себя оставаться невозмутимым настолько, насколько это вообще возможно.
У судьбы отвратительное чувство юмора. Из огромного выбора Пожирателей смерти и членов Ордена нужно было встретиться именно им и именно сейчас. От такого стечения обстоятельств Рему стало ненормально весело. Только вот смешок, слетевший с губ, больше походил на что-то нервное, нежели радостное.
Рабастан, Мерлиновы тапки! А ведь когда-то Люпин рассмеялся бы в лицо любому, кто сказал бы ему о подобной судьбе товарища по библиотеке.
- Я так давно на "обратной стороне", что иного не помню. – Отзывается Лунатик, опуская палочку, однако не расслабляя хватку и не утрачивая бдительности. Они уже не школьники, и в случае драки их никто не разнимет. А ведь Лестрейндж, должно быть, и не знал о ликантропии Ремуса, выходит, по неосторожности, мужчина уже сболтнул лишнего.
- А тебя сильно изменил… твой образ жизни. – Слово «Азкабан» не желает срываться с языка. Люпин прекрасно помнил Сириуса после его побега, но Блэка пытались всеми силами вытащить из ужасающего состояния те, кто окружал его, а были ли такие люди рядом с Рабастаном – вопрос, на который Рем ответа явно не получит.
Другой вопрос – что теперь делать? "Оглушить или не оглушить?" - вот такая странная интерпретация бедняги Шекспира в магическом мире. Люпин прекрасно понимал, что светская беседа не продлится долго, а разговоры о погоде – это не то, что интересует их обоих.
Рассказывать, как сильно Ремус разочарован? Нет, о своих расстроенных чувствах мужчина будет говорить в другом месте, да и Люпин – не тот человек, который должен читать лекции о добре и зле. Оба они сознательно сделали выбор в пользу разных сторон, следовательно, лучше сразу переходить к делу, особенно учитывая тот факт, что они действительно могут друг другу помочь.
- Я так понимаю, нам нужно одно и то же. – Первым начал Люпин, переходя на официальный тон, заодно показывая, что не намерен сейчас махать палочкой и калечить Пожирателя. – А ведь мы действительно можем друг другу помочь. Ты, судя по всему, узнал место? Но я с куда большей вероятностью найду само убежище… себе подобных. – Люпин старался крайне аккуратно подбирать слова. Нужно было предельно доступно сформулировать свою мысль, но не сказать больше допустимой нормы.
- Да и знаю я их намного лучше. К тому же, Фенрир сам пожелает встречи, если я покажусь вблизи логова. - Люпин не стал углубляться в подробности, предоставляя бывшему сокурснику додумывать самостоятельно. - А дальше, кому как повезёт.
Нечасто Ремус готов был признать выгоду в сотрудничестве с Пожирателем.
Должно быть, впервые за долгие годы Люпин искренне желал продолжение разговора с представителем "другой стороны".

Люпин почти торжествует, глядя на то, как отправляется в чехол волшебная палочка Рабастана – это первый признак того, что Пожиратель солидарен с мнением Рема и не собирается убивать бывшего сокурсника. Конечно мужчина не мог гарантировать, что у собеседника за пазухой не припрятан нож, который он с лёгкостью может всадить в спину, или в другую часть тела, но что-то подсказывало – такого не будет.
На губах Лунатика проскальзывает тень улыбка, когда он, в свою очередь, убирает свою палочку, опущенную несколькими минутами ранее. Раз пошло такое дело, пусть всё будет честно.
- Со школы вообще многое изменилось. – Слегка подёрнул плечами Люпин, оглядываясь, но стараясь не упускать из виду Лестрейнджа. Несмотря на милый и небрежный диалог, не стоило расслабляться. Они оба не могут доверять друг другу, но, самое смешное, не доверять тоже нет причин.
Ремус как никогда рад и доволен собой. Рабастан определённо уловил суть предложения и согласился его принять. Удивительно, на самом-то деле, столько лет прошло, был сделан, можно сказать, самый важный в жизни выбор, но они всё ещё способны найти общий язык. Для большей душевности момента оставалось лишь скрепить договор рукопожатием, хотя в их случае, кровью – было бы надёжнее.
Люпин прекрасно понимал вопрос бывшего рейвенкловца и его опасения, поэтому, недолго думая, поспешил ответить.
- Я бы тоже предпочёл сохранять нейтралитет до тех пор, пока мы оба не решим свои проблемы. Пусть он выбирает, – Согласно кивает Ремус и задумчиво обводит взглядом окружающее их пространство. – К тому же, если не повезёт никому, вдвоём мы с большей вероятностью выберемся живыми. Я думаю, у тебя тоже ещё остались дела на этом свете? – Как бы между прочим негромко проговаривает Люпин. Это, скорее, риторический вопрос, и ответа на него Ремус не ждёт, молча протягивая руку для рукопожатия, или сразу для трансгрессии.
Намного умнее, конечно, было бы узнать место и трансгрессировать туда самостоятельно, ведь во время совместного перемещения каждый из них может утянуть другого куда угодно. Но Люпин, всё же, надеялся на честную игру. К тому же, таким образом он мог показать, что готов, пусть не полностью, но поверить Пожирателю.
Если бы только обе стороны узнали, какие «сделки» заключают одни из самых преданных сторонников, должно быть им обоим не поздоровилось бы. Люпин не мог ручаться о последствиях для бывшего библиотечного коллеги, но лично его Грозный Глаз не погладил бы по голове за такие выходки.

Ожидание рукопожатия, или же отказа от него, показалось Люпину вечностью. Он не мог решить, на какой мысли ему остановиться. Какая-то часть сознания кричала, что он совершает непоправимую ошибку, другая же уверяла в успехе  данного предприятия.
Но о раздвоении личности пришлось поспешно забыть, так как рука Рабастана сжала ладонь Люпина. Тем самым скрепляя договор. Лучшего расклада быть не могло. Хотя, конечно, в теории, лучшим раскладом было бы отсутствие войны и горячий чай в доме Уизли, но, увы и ах. Если на горячий чай в гостях у рыжего семейства он ещё сможет рассчитывать, то прекратить войну оборотень точно не в силах.
На констатацию нейтралитета мужчина просто кивает.
На вновь вытащенную волшебную палочку Ремус смотрит недоверчиво, с подозрением. Нет, он вовсе не боится, что Пожиратель вдруг пульнёт в него Авадой, и закончится это самое короткое в истории существования Ордена сотрудничество, однако же, неприятное подозрение плохого исхода прокралось в мозг оборотня, заставляя нахмуриться.
Видимо, Лестрейндж понял подозрения мужчины, так как поспешил пояснить свои намерения. Выглядело это, должно быть, странно. Стоят двое на пустой улицы, шушукаются с весьма подозрительными выражениями лиц, да ещё и объясняют друг другу необходимости наличия в руке волшебной палочки. Тут даже волшебник был бы в ступоре, не только магглы.
Ремус вынужден признать правоту школьного приятеля, палочка была необходима как для аппарации, так и для последующего похода. И оборотню не мешало бы сделать то же самое, но он, снова кивнув, решает вытащить оружие уже на месте.
Ставший привычным рывок аппарации подхватывает и куда-то тянет, словно через узкую трубку, и Люпин очень рад, что сегодня почти ничего не ел, иначе бы всё содержимое желудка грозилось вырваться наружу. В который раз мужчина ловит себя на мысли, что лучше ходить пешком, чем снова и снова. По несколько раз на день, аппарировать в разные точки страны.
Ремус. Скорее машинально, чем осознанно, придерживает коллегу по миссии, иначе и не назовёшь, дабы тот смог устоять на ногах. Должно быть, ему теперь совсем нехорошо, после такого «приятного» путешествия, но спрашивать Люпин не стал – не до любезностей, к огромному сожалению.
Мужчина оглядывается, пытаясь понять, где они вообще оказались. Кажется, он сам тут ранее не бывал, но это было не важно. Когда-то Ремус слышал, что между обращённым и обратившем, так или иначе, существует связь. Та самая магическая связь, никому непонятная, но наверняка присутствующая. Люпин не знал, правда это или нет, но второе «Я» как-то судорожно сжалось, чувствуя себя ужасно неуютно. В детстве Лунатик испытывал почти животный страх при мыслях о вожаке стаи. Но если раньше этот страх был невообразимо сильным и подпитывался жалостью, то сейчас он стал куда слабее и подпитывается, разве что, ненавистью.
Он тоже достаёт палочку, но держит её опущенной, в знак того, что использовать её против Рабастана не собирается. Сейчас главное – сосредоточение и внимание. К любой мелочи. Однако всю серьёзность уничтожает реплика Пожирателя, вызвавшая нервно-весёлый смешок.
- Новыми? – Переспросил Люпин, скептически улыбнувшись. – Я оборотень уже тридцать лет. – Он какое-то время с интересом наблюдает за Лестрейнджем, желая увидеть реакцию на то, что тот сидел столько лет за одним столом с опаснейшим существом, даже не подозревая об этом. Но вскоре он отводит взгляд и уверенным шагом идёт к лесу. Люпин бы назвал это чувство зовом, не то природы, не то сородичей, чёрт его знает!
- Я уверен, что мы встретим не одного члена стаи, поэтому… держись позади.

Ремус уверенным шагом идёт к лесу, хотя в душе его намного меньше уверенности, чем кажется со стороны. Мужчина не сомневается в верности направления, но он не представляет, как сможет сейчас предстать перед детским ночным кошмаром. Конечно, Грейбэк никогда не был самым сильным страхом Ремуса, но волк внутри сейчас жалобно выл и порывался умчаться куда подальше от такой угрозы. А ведь внутренний зверь крайне редко ошибается, и Люпин, по понятным причинам, начинает нервничать.
Хотя, Рему стоит признать некое своё преимущество. В конце концов, он очень много знает. Например то, что в лесу, «на шухере», вряд ли будут стоять бывалые,  опытные члены стаи. Скорее всего новички, которых следовало бы проверить и испытать. Все более-менее сильные – рядом с вожаком. Это давало Люпину шанс выпустить на какое-то время своего зверя: как-никак, он старше и сильнее, молодёжь против него не полезет и, скорее всего, по просьбе (или приказу, как получится) Ремуса, любой из них любезно сообщит Фенриру о гостях, жаждущих встречи.
Но уверенность вселяли не только эти мысли, но и звук шагов позади. Конечно, стоило бы быть осторожнее, опасаться удара в спину, да только Рабастану совсем не выгодно пока от него избавляться, что, несомненно, грело душу.
Казалось, Пожиратель вовсе не собирается соблюдать тишину, так как за спиной оборотень слышал треск отбрасываемых в стороны веток, которые сам он предпочитал миновать без использования магии. Хотя, им сейчас вовсе не нужна тишина. Напротив – будет гораздо лучше, если посетителей услышат.
Вопрос Лестрейнджа, признаться честно, совершенно неожиданный. Мало того, что Лунатик услышал из его уст намёк на несогласие с законами Министерства, так и поход их уже начинал напоминать мирную дружескую прогулку, хоть сейчас садись и разводи костёр для совместных посиделок.
- Мои друзья всё про меня знали, - Кивает Рем, прекрасно понимая, к чему такой интерес. Питер. Он столько лет на стороне Пожирателей смерти, но за всё это время он не рассказал о ликантропии Лунатика? Это было до невозможности странно и удивительно. Люпин был уверен, что он успел посвятить своих новых друзей во все тайны своей, и не только своей, жизни.
– А что ты понимаешь под реальной опасностью? – спрашивает Ремус, на миг оборачиваясь. – Насколько я помню, я не кидался на тебя в школе и не убивал по ночам однокурсников. Просто нужно понимать, что оборотни тоже могут быть разные. – Он отбросил с пути довольно большое бревно, после чего продолжил. – Такие, как Фенрир – действительно опасны, они ненавидят общество, и их можно понять. Это мне повезло, что со мной остались родители, у меня появились друзья, не позволившие мне потерять всё человеческое. Многим другим  повезло меньше ,– Горько хмыкнул Люпин. – От них все отвернулись и они… как бы правильнее сказать… позволили инстинктам взять верх, позволили себе относиться к обществу так же, как общество отнеслось к ним. Но если ты ждёшь увидеть людей, покрытых шерстью и рычащих, то я тебя разочарую. Может они и выглядят довольно дико и неухожено, они такие же люди, способные мыслить и прекрасно всё понимающие. И это я ещё молчу о тех, кто пытается жить среди людей, скрывая свою сущность. Их бы ты на глаз вряд ли смог вычислить.

Ремус продолжает движение между деревьев, прислушиваясь к звукам вокруг. К Рабастану он не оборачивается. Люпин прекрасно слышит идущего позади, этого вполне достаточно. Сейчас важно было поймать того, кто наверняка донесёт до Фенрира информацию. Того, кто ещё молод и неопытен. Кого легко испугать. И, хотя Лунатику было от подобного расклада противно, иного выхода он не видел.
А Лестрейндж, тем временем, высказывал даже какое-то согласие с Ремусом, что, если честно, удивляло. Люпин не ожидал найти в бывшем приятеле такого понимания, хотя, должно быть, Рабастану неожиданностей тоже сегодня хватило.
-  В повседневной жизни – да, лучше относится так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Но не здесь. Не в этом лесу. Тут желательно относиться так, чтобы тебя не загрызли. – Лунатик развёл руками, мол, здесь слишком злые волки, они уже никогда к человеку хорошо не отнесутся.
Вслушиваясь в звуки леса, Люпин замедлил шаг, кивая на последние слова Рабастана, чтобы тот понял – Лунатик слышит не хуже.
- Их тут довольно много, но нам нужен тот, кто… - Ремус умолк, поднимая палочку и направляя её в сторону деревьев, что были слева от мужчин. Учитывая копошение и неуверенные шаги некого человека, слишком неосторожные, слишком нервные, заставляющие ветки под ногами нещадно «хрустеть», привлекая к себе внимание, этот некто здесь недавно. То, что нужно.
- Выходи! – Голос оборотня преобразился.  Теперь он почти рычал. Холодно, грубо, жёстко, словно вожаком стаи был он, а не Грейбэк.
Как и ожидал Люпин, приказной тон подействовал, и из-за деревьев вышел, а точнее – почти выпал молодой паренёк, младше Люпина на добрый десяток лет. И Ремус не стал медлить. Мужчина довольно грубо прижал молодого оборотня к стволу дерева, наверное, впервые за долгие годы пользуясь своим превосходством и выпуская внутреннего зверя.
- Что Вам нужно!? – вполне логичный вопрос человека, которого припёрли к стенке.
- Нам нужен Фенрир. – Спокойно, но не без угрозы в голосе проговорил Лунатик, примерно представляя, какого сейчас бедолаге Рабастану. Ну, ничего, пусть заранее представляет, что их ждёт.
- Вожак не желает никого видеть! – А гордо-то как, да только голос всё равно дрожит.
- Передай ему привет от Люпина, и он неприметно захочет с нами пообщаться. – Шепнул на ухо парню Ремус, отступая от него на шаг, но продолжая держать незнакомца на прицеле волшебной палочки. У большинства оборотней палочек не было, и в этом было огромное преимущество для двух внезапных гостей.  – Что ты встал? – Рявкнул на молодого человека Люпин. – Я неясно выразился?
Парень, нервно дёрнувшись, припустил куда-то в гущу леса, а Люпин развернулся к Пожирателю, снова возвращая себе непоколебимое спокойствие и опуская палочку.
- Нам просто стоит подождать.

Какое-то время Ремус ещё следил за тем, как удирает парнишка. Конечно, нехорошо пугать молодых ребят, они-то, в общем, ни в чём не виноваты, но что поделать? Такова жизнь, и эта самая жизнь постоянно требует каких-то жертв. Странная, на самом деле, штука.
Повернувшись к Рабастану, Люпин постарался увидеть в его лице что-то, подтверждающее его спокойствие, хотя поднятая палочка была показателем противоположного. Лунатик не стал отвечать тем же. Да, он всё ещё сжимал в руке палочку, но держал её предельно низко.
Хотя, Пожирателя можно понять. Человек, которого он никогда не видел даже немного раздражённым, вдруг начинает кидаться на людей. Люпин тоже не пропустил бы данный факт мимо себя, так что оборотень вполне мог понять позицию коллеги по предприятию.
- Сказал ему передать от меня «привет» Фенриру. – Спокойно и предельно честно ответил Люпин на поставленный вопрос. Правда, он тут же осознал, что Лестрейндж вряд ли сможет его в этом понять, и тут же добавил. – Грейбэк ненавидит меня. – Развёл руками Ремус. – Я ведь предпочёл людей, а не стаю, это всё равно, что предательство. Думаю, вожак, всё же, соизволит прийти. Любопытство всегда берёт верх над любым существом, и, согласись, любому было бы интересно узнать, зачем пришёл тот, кого в этом месте на дух не переносят? Поэтому, любопытство – лучшая мотивация. Ну, и страх, разумеется. Я старше и сильнее, как оборотень. По иерархии более слабый и молодой должен слушаться более сильного и… В общем, ты, должно быть, понял.
Скрывать тут тоже было нечего. Всё равно данный факт стал бы известен, стоило им только найти стаю. Так пусть же сейчас между ними всё будет без особых тайн, во всяком случае – в пределах допустимой нормы, учитывая их положение.
- Можешь опустить палочку, - «намекнул» мужчина, кивнул на оружие Рабастана. – Если бы я пытался завести тебя в чащу и убить, я не стал бы сначала пугать этого бедолагу. – Он махнул куда-то за спину, имея в виду убежавшего оборотня. – Сейчас нам остаётся только ждать, я не могу наверняка сказать, сколько отсюда до логова, так что, нам придётся запастись терпением. Можем разжечь костёр…
Данное предложение получилось каким-то неуклюжим и нелепым. Безусловно, у них тут не пикник и не дружеская встреча, но если логово далеко, а оно явно где-то в дебрях, они могут проторчать тут до ночи, а ночи здесь куда холоднее, чем дни.
В любом случае, просто стоять и играть в гляделки – идея плохая. Дело ясное, что оба они растратили свои нервы, и подобное времяпрепровождение может плохо кончится. Должно быть поэтому, Люпин всеми силами старался найти какой-то альтернативный вариант неприятному ожиданию.

Должно быть, предложение развести костёр получилось совсем нелепым, так как повисшая следом за ним тишина снова начинала давить на барабанные перепонки. Вот и думай в такие минуты, правильно ты сделал или сморозил глупость, за которую можно было набрать на свою голову проблем. С другой стороны, они уже увязли в проблемах настолько, что ещё одна не сыграет никакой роли.
Но, хвала Мерлину, Рабастан не только опускает палочку, но и тишину нарушает первым, что позволяет немного расслабиться, пусть эту расслабленность и нельзя назвать полным спокойствием.
И ведь, скорее всего, у них обоих уйма вопросов, а всё почему? Потому что совместное прошлое всегда вредить каким-то «рабочим» вопросам. И Люпин, мало того, что постоянно, на уровне подсознания, ждёт подвоха, ибо привык к закону подлости, так ещё, в противовес сомнениям и осторожности, рвётся доверять тому человеку, которого когда-то знал, которого когда-то считал другом, пусть и не таким близким, как мародёры.
- Когда меня обратили, - пожимая плечами, проговорил мужчина, - Я тоже ожидал чего-то менее драматичного. Но это, должно быть, судьба.
А судьба та ещё шутница, в который уже раз Ремус в этом убеждается. Хотел же он когда-то уйти в лес и писать романы, интересно, что его тогда остановило?
Но ответ приходит сам собой, перечёркивая все глупые и неуместные мысли словом «война». Да, тогда была война, и сейчас тоже – война. Будто ничего со школы не изменилось. Даже лица одни и те же. Как жаль, что со многими «лицами» приходится быть по разную сторону баррикад.
Шутка со стороны Пожирателя проскальзывает настолько неожиданно, что Люпин внутренне дёргается, не зная, как на неё реагировать.
- Если подождёшь пару недель, я смогу организовать тебе даже оленя, - усмехнувшись, мужчина оглядывается. Если рядом действительно окажется какой-нибудь заяц, его смерть не очень испортит карму любому из присутствующих здесь. Правда, скорее всего, все мелкие зверьки давно разбежались. Редко животные остаются вблизи логова оборотней. Ведь этим волкам всё равно, чья тушка попадётся им на зуб в полнолуние.
Пока Лестрейндж занимался костром, что, надо признаться, немного удивило, Ремус подтащил к источнику тепла довольно большое бревно, которое, судя по виду, ещё пару месяцев назад было полноценным деревом. Но кто-то его нагло повалил на землю. Что ж, им даже на руку, так как сидеть на земле было бы не очень приятно и комфортно.
- Будем надеяться, что ждать нам нужно меньше суток, - в данном факте Ремус уверен не был. Конечно, вряд ли Грейбэк засылает наблюдателей очень далеко от логова, а с другой стороны, кто его знает? Может и у вожака развивается паранойя на фоне обстановки в мире.
Люпин даже хотел что-то спросить, но вовремя понял, что совершенно не представляет, какой вопрос может задать. О делах спрашивать нет смысла, о погоде и красоте леса – не очень подходящий собеседник, а о другом им говорить попросту запрещено, ибо тайны выдавать никто не в праве.

Сидеть на бревне, когда вокруг тебя зимний и очень холодный лес – не самое прекрасное, что можно себе представить. К тому же, Люпин, знай он, что придётся оказаться в столь экстремальных условиях, мужчина оделся бы теплее, да и еды бы захватил. А то ловить зайцев совершенно не хотелось.
Треск костра создаёт относительный уют, если уютом можно назвать посиделки с человеком, который находится на стороне твоего врага. Хотя, если подумать, и Ремус, и Рабастан – просто солдаты противоборствующих сторон. Если бы не глупая и бессмысленная война, они вряд ли стали бы соперничать или драться.
Самым удивительным оставалось то, что их союз был продуктивен, как были продуктивны все те, что заключались, правда неофициально, в школе.
«Больше суток…» - резануло по ушам. Нет, если им придётся сидеть здесь больше суток, они просто примёрзнут к этому бревну, а потом Тёмный Лорд и Дамблдор смогут лицезреть прекрасную ледяную скульптуру в виде своих сторонников, замёрзших в тёмном лесу. Картинка весёлая, да только плакать больше хотелось.
А Лестрейндж, видимо, проникся темой ликантропии. Это было даже мило: с таким интересом и удивлением Лунатика о его болезни не спрашивал ещё никто.
- Спроси лучше, чего Дамблдор не знает, - покачал головой Ремус, мысленно добавив «А лучше не спрашивай, всё равно не скажу», - Учителя знали, все они прекрасно знали, - пожал мужчина плечами, вспоминая сочувствующие взгляды МакГонагалл, взволнованные – Флитвика. Сложно такое представить, но учителя школы знали о Люпине всё. Рему вдруг и самому стало интересно, сколько раз директора обвинили в сумасшествии.
- А ученики… Разве ты не помнишь, каким незаметным я был? Моих исчезновений не замечали. А если и замечали, я мог всё свалить на слабое здоровье. А если не мог, у меня были друзья, которые отвлекали внимание на себя… - «или били приставучих личностей в тёмных коридорах…».
Люпин усмехнулся, глянув на бывшего приятеля.
- Ты ведь тоже ничего не заметил,  верно?
Ремус теперь не сможет выбросить из головы вопрос, почему Питер ничего не рассказал своим друзьям-пожирателям? Ведь о его ликантропии после неудачного преподавания узнала вся Британия. Амбридж на славу постаралась сделать так, чтобы у Ремуса не было ни единого шанса скрыть свою проблему.
- И да, ты почти прав, за исключением одного. Дети оборотней, - он выделил это слово интонацией, - растут в стаях. А дети-оборотни… как повезёт. Мои родители оборотнями не были. А Сивый не успел забрать меня в стаю, благодаря парочке мощных заклинаний отца. Я никогда не был в стае. Я всегда жил… пытался жить, как все нормальные люди. Может в стае было бы проще, кто знает.
Зачем Люпин всё это говорит? Нет, в этом не было никакого секрета. Родители мужчины давно мертвы, а его жизнь… наверняка в Министерских архивах собрана вся его подноготная. Но зачем всё это говорить Лестрейнджу? Сам Мерлин не разобрался бы.
- Кроме стереотипных картинок в учебниках, об оборотнях ничего не знают даже те, кто с ними работает.
Умолкнув, Люпин обернулся влево. Было слышно, как кто-то яростно пробирается через чащу, но звук был тихий, значит этот кто-то достаточно далеко от них. Однако, на всякий случай, Ремус вытащил волшебную палочку.