Пэнси слишком хорошо помнила ту ночь. Но она очень хотела забыть, больше никогда не вспоминать, не утыкаться лицом в ладони каждый раз, когда что-то вдруг напоминало о той ночи.

Всех собрали в Большом зале. Вся школа была там, но было удивительно тихо. Они сидели сонные, растрепанные, в пижамах. Ничего не было еще сказано, но каждый отчетливо понимал, что это – конец. А, может быть, для кого-то это начало, начало новой жизни, новой эпохи, новой эры. Они сидели за столами, каждый погруженный в свои мысли, а над ними было небо, усыпанное тысячами звезд. Но никого в ту ночь не волновала красота звездного неба. Они ждали.
Пэнси не слушала Макгонагалл, она не слышала вопросы, которые задавали ей ученики. Она не слышала ничего. Она не хотела слышать. Внезапно захотелось быть далеко-далеко отсюда, захотелось перестать быть Пэнси Паркинсон и стать кем-нибудь другим. Желательно тем, кто не может думать и чувствовать.
Холодный голос Темного Лорда пробирал до мурашек.
- Я не хочу вас убивать.
А мы не хотим умирать. Кто знает, в кого в этот день прилетит шальное смертельное. Жертвой может стать любой в независимости от принятой им стороны. Жертвами могут стать случайные люди. Кто знает, чье имя окажется в списке погибших в битве за Хогвартс?
- Отдайте мне Гарри Поттера.
Может, и бантик на него повязать, и упаковать, и с совой отправить? «Темному Лорду. До востребования». У Пэнси сдавали нервы, Пэнси была на пределе. Она не была готова к тому, что война начнется прямо здесь и прямо сейчас.
А мы не хотим умирать.
- Да он же здесь! Поттер здесь! Хватайте его!
Кому он нужен, этот мальчик-якобы-герой, кроме Волдеморта? Держите очкастого, пусть все закончится прямо здесь и прямо сейчас. Отдайте Поттера, и будь, что будет.
Мы не хотим умирать.
- Вы первая покинете этот зал в сопровождении мистера Филча. За вами пойдут остальные ученики вашего факультета.
Тогда Пэнси было плевать. Тогда Пэнси гордо подняла голову и пошла к выходу. Она знала, что за ней идет весь ее факультет. Спастись самой. Спасти детей, которые уж точно ни в чем не виноваты. А потом хоть потоп, хоть пожар, хоть тысячи войн.
Они шли ровным строем, спускались в какие-то переходы, вышли куда-то в Хогсмид. Паркинсон не осознавала тогда совсем ничего. Она тупо смотрела перед собой, а в голове все звучал ее собственный голос: «Хватайте Поттера!». Она не считала это ошибкой, она считала это вполне логичной реакцией. Просто она была первой, кто осмелилась произнести это вслух. Она знала, что-то подобное могли сказать многие, но это сказала Пэнси. Уже в Хогсмиде она заметила, что Драко нигде нет. Его силуэт она бы с легкостью узнала среди сотен людей. Его здесь не было. Его не было. Мальчик остался на войне. Что не так с этим миром?
Мы просто не хотим умирать.

Она не помнила, как оказалась дома, как упала в объятия матери. Отца не было, он тоже был там, он не мог оставаться в стороне. Они так и сидели с матерью у камина, бездумно уставившись на огонь. Не говорили ни слова, почти не двигались. В огне Пэнси узнавала силуэты Драко, Гойла, отца, вспышки заклятий и озлобленное лицо (лицо ли?) Волдеморта.
Мама, а что ты видишь в этих плясках пламени?
Пэнси казалось, что они смогут так просидеть не только ночь, но и недели, и месяцы. Они будут сидеть так, пока что-нибудь не изменится, пока кто-нибудь не появится и не скажет, что все будет хорошо.
Отец появился внезапно. Он аппарировал в эту же комнату, обессиленный, в разодранной мантии, в ссадинах и крови.
- Я жив. Темный Лорд мертв. Все кончилось.
Он проиграли. Они проиграли. Пэнси, кажется, испуганно всхлипнула.
Не может все кончиться вот так. У истории Пэнси Паркинсон не может быть такого отвратительного финала. Если бы это было сказкой, эта сказка была бы самой отвратительной и неправдоподобной. Пэнси сама бы нашла автора этой сказки и высказала бы ему все, что думает о его творчестве, добавив в конце «Авада Кедавра» вместо «Это мое личное мнение». Но это была реальность. Отвратительная реальность. Мерзкая.
Мы не хотели умирать – мы хотели не только жизни, но и победы.
И именно в тот момент Пэнси осознала всю чудовищность своей ошибки. Это осознание пришло совершенно неожиданно, и только тогда Пэнси заплакала просто потому что..

Через три дня прилетела сова от Драко.
«Это удивительно, но я все еще жив».
И Пэнси не знает, когда сможет с такой же уверенностью сказать, что она тоже, оказывается, жива.

Отредактировано Pansy Parkinson (6 ноября, 2014г. 22:17)