Главную площадь столицы Рон для встречи выбрал осознанно. Во-первых, там всегда было много магглов – слишком много, чтобы зарядить в непослушного школьника Ступефаем и насильно притащить его в родительский дом. А в том, что старик с ним в случае чего церемониться не станет, Рон не сомневался. Во-вторых, колонна хорошо просматривалась издалека, и можно было вовремя сбежать, если окажется, что О’Рейли не один. Говорить с кем-то еще в планы Рона не входило.
Впрочем, совсем не обязательно, что важный министерский чиновник уже знает о его побеге. Совсем не обязательно, что, даже если знает, это его волнует.
О’Рейли был один и не выглядел ни злым, ни раздосадованным – и Рон рискнул подойти ближе, глубоко засунув руки в карманы, в одном из которых прятал волшебную палочку.
- Здравствуйте, - кивнул Рон. – Спасибо, что нашли время.
Прозвучало как-то казенно и холодно, будто одна ночевка у Перси уже пропитала Рона духом официальных актов, в которых задыхался его брат, но Рон действительно был благодарен. Если бы эта встреча отменилась или перенеслась, скажем, на неделю, у него точно начала бы ехать крыша.
- Сливочное, - пожал плечами Рон, впрочем, молча соглашаясь идти, куда скажут.
Есть ему не хотелось, да и полулегендарное маггловское пиво не вызывало ни малейшего энтузиазма. Впрочем, он был рад, что О’Рейли не пытался затащить его в «Дырявый котел» или еще куда-то на территорию волшебников. Принимал правила игры, если угодно. Сев за столик и сделав заказ, Рон подождал, пока официантка уйдет достаточно далеко, а потом, не ходя вокруг да около, сказал напрямик:
- Я знаю, вы в курсе проблемы в моей семье. Я хочу узнать точно, кто мой отец. Это возможно? Артур говорит, вы можете помочь.

Всё это очень напоминало экзамен. Дурацкий экзамен в школе, когда преподаватель знает ответ, но с усталым видом проверяет, насколько хорошо ты подготовился по теме. О’Рейли ведь не выглядел удивленным, не пытался его переубедить, а значит, хорошо знал, что у Рона были все основания сомневаться. Но зачем-то тянул: то ли пытаясь понять, что ему известно, то ли не желая еще больше влезать в это дело.
- Так то не я решил, а Артур, - Рон скривил губы в подобии ухмылки. – Я слышал их с матерью разговор. Артур боится, что я могу представлять опасность для… для его семьи. И я хочу знать, насколько его страх оправдан.
Это не было до конца правдой. Точнее, Рон не совсем представлял, что будет делать с этим знанием. Если он сын Лестрейнджа – то что? Бежать? Но куда? Ведь зло в нем самом, а от такого не убежишь, он помнил это еще по твари в голове. А если нет… Он сможет вернуться домой как ни в чем не бывало, зная, что его отец легко отрекся от него при первой же возможности? А ведь был еще шанс, что если Молли Уизли скрыла от всех свой роман с Лестрейнджем, то могла скрывать и других…
О’Рейли, впрочем, был уверен, что вариантов только два, чем, правда, Рона совсем не убедил. Но, возможно, он говорил так только для того, чтобы приплести сюда Артура. Чтобы заставить Рона поговорить со своим вроде-бы-отцом. Ну нет, спасибо. Тем более, ему важно было узнать, что он не Лестрейндж, не сын пожирателя. С тем, что в своей семье он подкидыш, он справился бы и без вмешательства старика из Министерства.
- На меня не реагирует родовая магия Уизли, - буркнул Рон, опираясь на локти и судорожно сцепливая руки в замок. – Мой брат Перси как-то пробовал, и на него она откликнулась, а меня выбросило за черту круга. Только мне этого мало. Есть какой-то способ проверить эту… ну, версию, что я, мол, от Лестрейнджа?
И внимательно посмотрел на О’Рейли – на этот раз уже сам экзаменуя старика на знание материала: знает ли он про Лестрейнджа или только про то, что у Молли была связь на стороне?

- Уверены, что не знает? – буркнул Рон, глядя на приближающуюся официантку с подносом. – Или что не узнает в ближайшее время? Министерство даже его побег из Азкабана проморгало – что вы вообще можете знать о Рудольфусе Лестрейндже?
Еще вчера Рон вообще смутно себе представлял, кто из братьев-преступников в ответе за его появление на свет. Он знал только, что их двое, но лица, глядящие с передовиц «Пророка» еще месяц после того, как Пожиратели сбежали из Азкабана, помнил смутно, да и по мрачным арестантским колдографиям возраст едва угадывался. Помог, конечно, Перси, память у которого была получше. Так Рон выяснил, что его мать спала не просто с Пожирателем смерти, но еще и с женатым Пожирателем смерти. Не то чтобы это что-то особенно меняло, просто добавляло новые оттенки в потрясающую гамму его растрепанных чувств.
Перед Роном на стол шлепнулась тарелка, и он без аппетита поковырял местное «блюдо дня», размазывая жирную подливу по тарелке. Его грызло нетерпение, хотелось вскочить, заорать на О’Рейли и потребовать прекратить весь этот цирк с расспросами или бездоказательными уверениями и начать наконец разговор по делу. Но Рон сдерживался. Как мог сдерживался, потому что альтернативой ликвидатору был только Билл, а с ним будет еще сложнее.
- Один. В «Норе» не слишком жалуют родовую магию. Не знаю, может, Перси и ошибся. Поэтому я и хочу проверить точно. Изучить все варианты. Это возможно?
Энгус глядел на него странно, будто снова выискивал в его голове какую-нибудь дракклову тварь. Интересно, так теперь все на него будут смотреть? Ну, в смысле, все, кто узнают, кто он такой?
Хотя тут бы самому разобраться, конечно...
И вдруг Энгус наклонился к нему и сказал что-то, что на мгновение выбило мысли Рона из заезженной колеи.
- Н-насиловал? – оглушенно переспросил он внезапно севшим голосом. – Это она вам...
А ведь это многое объясняло. И то, почему Артур принял мать назад и обрушил свой гнев не на неверную жену, а на приблудного мальчишку, которого растил как сына. И то, как Молли Уизли, хранительница очага, типичная домохозяйка,  могла пойти на такое... Но зачем ему было? Для чего?..
А потом волна осознания схлынула, и Рон вдруг понял, что по существу это откровение ничего не поменяло. Не говоря уже о том, что оно требовало такой же проверки, как и личность его возможного отца. Мало ли, как все было на самом деле. Мало ли, что Молли могла наплести О’Рейли. И даже если он прочитал ее мысли – мало ли способов обмануть легиллимента, обмануть даже саму память?
- Хотя, неважно, - торопливо оборвал он сам себя, не давая ликвидатору пуститься в возможные объяснения. – Это не меняет того, что я не знаю, кто мой отец. Помогите мне разобраться хоть в этом, с остальным я разберусь сам.

Ответ очевиден. Очевиден, мать твою. Тушим свет, расходимся.
Ну правда, чего он ожидал? Что О’Рейли проникнется? Как проникся к Луне? Так есть же какой-то предел интереса пожилого ликвидатора к родословным учеников Хогвартса. Тем более, в истории Луны была какая-то тайна, это было любопытно – как любопытной была тварь в Роновой голове, и тогда О’Рейли ему помогал.  А в этой истории ничего интересного не было – только грязь. Копаться в грязи никому не хочется.
Рон попытался убедить себя, что, может быть, ликвидатор прав, и не стоит все усложнять. Раз его не приняла магия Уизли – он Лестрейндж. Точка. Точка ли? Он вспомнил брата – Перси бы устроил такой вариант? Такой очевидный ответ? Ох, вряд ли, иначе бы он не помогал Рону в поисках правды. И отец… Он бы хотел избавиться от него просто потому, что он – чужой? Нет. Потому что когда ты понимаешь, что ты Лестрейндж, – это еще не точка. Это только начало.
Но, видимо, ждать, что О’Рейли в своих рассуждениях зайдет так далеко, не стоило. Может быть, если бы Рон был старше и умнее, он бы понял, что это он вырос на страшилках о Пожирателях, превративших их в каких-то нереальных, но всесильных монстров, а старикан видел в Рудольфусе Лестрейндже такого же человека из плоти и крови, разве что успевшего натворить больше зла, чем среднестатистический маг Британии. Поэтому ликвидатор не считал чем-то необычным то, что у Лестрейнджа могут быть дети – житейское, в общем-то, дело. Рон же сам себе казался кем-то вроде отпочкования дементора – существом противоестественным и крайне непредсказуемым.
Вот только узнавать, на что он теперь способен, придется, видимо, без О’Рейли.
Уизли отодвинул тарелку и тяжело вздохнул.
- Ладно. Извините, что я вас вытащил. Может, эта проблема и правда яйца выеденного не стоит. Я просто подумал… - он поднялся, шаря по карманам в поисках маггловской мелочи и пытаясь вспомнить, сколько стоило блюдо дня. – Подумал, что это могло отразиться… На всем. И на том, что я так легко потерял магию, и на том, что меня быстрее всех захватила та штука из Комнаты… Но, наверное, это и правда глупости, и я просто слабак. И все, что со мной происходило… и происходит теперь… не имеет никакого отношения к Лестрейнджам.
Вообще-то ничего особенного с Роном не происходило: ну, предположим, иногда заклинания получались не такими сильными, как хотелось бы, но это и неудивительно, с учетом, что он все еще каждый раз нервничал, беря в руки палочку. Но случайная мысль про Луну и тварь в голове, про слабость О’Рейли к странным и непонятным детям заставила Рона продолжить раньше, чем он осмыслил собственные слова и пришел к выводу, что давить на жалость – неправильно и унизительно.
- Знаете, вы же говорили, чтобы, если что-то такое, я сразу к вам. Ну и… Я вообще внимания почти не обращал на это все – подумаешь, голова болит… И память не особо… И магия, ну, иногда сбоит. Бывает же, правда? Ну, экзамены там скоро, всякое такое. А потом, когда услышал, как Артур говорит, что я опасен… - Рон нервно взглянул на О’Рейли. По крайней мере, хоть в последнем он точно не врал. – Я подумал, что Лестрейндж - это ведь неучтенный факт. Может, там какое родовое проклятье или что. И, может, ваше лечение поэтому не совсем… ну, эффективное. Но раз вы говорите, что бояться не надо, я… попробую и дальше не обращать внимания. В конце концов, у кого хочешь крыша поедет от таких новостей, да, необязательно же это означает, что я снова… ну, реально умом трогаюсь?
Рон опустил взгляд на свои ботинки. Ему было немного стыдно. С другой стороны, если это поможет О’Рейли отнестись к нему немного серьезнее, то он будет хоть до конца жизни притворяться инвалидом на голову.
Главное – чтобы старикан это легилименцией проверить не удумал.

Отредактировано Ronald Weasley (16 октября, 2018г. 23:04)

Требование ликвидатора Рон исполнять не торопился, но и уходить не спешил – так и застыл у стола, вопросительно глядя на глубоко о чем-то задумавшегося О’Рейли. Удалось ли ему наконец привлечь внимание старика, он не знал и не исключал возможности, что за повелением сесть последует приказ немедленно вернуться домой и извиниться перед Артуром. К риску такого поворота беседы Рон был готов – это была малая плата за попытку уговорить министерского чиновника помочь. Наконец размышления ликвидатора закончились – закончились коротким и емким маггловским ругательством, горячо любимым миссис Итон. Рон посчитал, что это хороший знак.
- Полностью с вами согласен, - кивнул он и наконец сел обратно на свое место, жестом отсылая официантку, собиравшуюся было убрать его тарелку со стола.
О’Рейли не выглядел очень счастливым, и Рона даже немного кольнула совесть – все-таки ликвидатор много для него сделал, и сделал хорошо, несмотря на то, что неблагодарный пациент ему тут наплел. Дальше – только правду, поклялся себе Рон, хоть о родовой магии Уизли он знал не слишком-то и много.
- Знаю, что ее нет, - он пожал плечами. - В «Норе» никогда не пользовались чем-то таким, даже не говорили. Не знаю, с чем это связано – то ли Артур сам отказался от нее, то ли Уизли уже давно ее утратили - предательство крови, все такое. Но ни от кого из дальних родственников я тоже не слышал, чтобы они что-то такое использовали. Пока на Рождество к нам не зашел Перси, это мой старший брат. Он решил… ну, поэкспериментировать. Рисовал на снегу какие-то пентаграммы, заклинания читал и говорит, что что-то такое ощутил. Я бы посчитал, что он меня разыгрывает, если бы у Перси не было так плохо с чувством юмора. К тому же, я-то точно кое-что почувствовал – меня из пентаграммы просто вышвырнуло. Чуть носом в сугроб не зарылся, - Рон поежился – не столько от воспоминаний, ведь вся эта ситуация казалась ему тогда скорее забавной, чем зловещей, а скорее от осознания, какое большое значение теперь приобрел тот незначительный эпизод на тыквенных грядках.
- Больше мы не пробовали, даже Перси, кажется, не экспериментировал – ему тогда здорово влетело от отца. Я бы и забыл об этой истории, если бы… не все это.
Рон механически взял вилку, повертел ее в руках и снова положил на стол.
- Перси, похоже, считает, что этого мало, чтобы записать меня в приблудные сыновья. Все-таки он не профессионал, да и родовая магия на огороде – это смех один. Проблема в том, что проверить получше не выйдет – у Уизли нет никаких родовых поместий, ни одного. И фамильных кладбищ тоже нет, или я о них не знаю. Они давно уже живут как самые обычные маги. Так что тут не получится смотаться на фамильное место силы и поэкспериментировать там. И я подумал, что, может быть, вы знаете другой путь.

Когда разговор зашел о Перси и начал знатно пробуксовывать на этой теме, Рон почувствовал себя очень неуютно. Слишком уж легко было случайно ляпнуть что-нибудь из того, что они с братом проговаривали много раз с того момента, как он сбежал. А если О’Рейли поймет, что они с Перси виделись после ухода Рона из дома – то все, через полчаса можно ждать на адрес старшего вопиллер от матери, в котором Персивалю будет вторично отказано от дома. Подводить его так Рон не хотел – брат ему здорово помог, да и вообще из них двоих имел куда больше прав на возвращение в «Нору».
Хотя стоп, минутку, чтобы это произошло, ликвидатор должен точно знать, что Рон сбежал из дома, а пока вроде речь об этом не шла. И может не зайти и дальше… Но он же сам обещал, что больше не будет врать… сильно.
- Понимаете… Я не узнавал тогда у Перси подробностей, а теперь… В общем, я тут немного… ну… - Рон замялся, впервые до конца осознавая, как глупо и мелодраматично звучит фраза «сбежал из дома». - …решил пожить один на фоне этого всего, и… короче, вряд ли кто-то обрадуется, если я сейчас полезу с расспросами о нашей… о родовой магии Уизли к кому-то из родственников.
Ладно, хорошо, это все еще не очень напоминало честный и открытый разговор, но что Рону было делать? Не подставлять же Перси?
- Так что о моей проблеме знают только Молли, Артур, я… и вы. Если только, - эта мысль пришла ему в голову впервые, и внутри будто холодные слизняки зашевелились. – Если они не рассказали еще кому-то после моего ухода.
Рон вдруг живо представил, как мать на кухне объявляет всем, что он – сын Лестрейнджа, так что и хорошо, что сгинул, теперь не будет доставлять им всем хлопот. Как брезгливо морщится Джинни, как близнецы отпускают какую-нибудь особенно грубую шуточку. Как Гарри мрачнеет и отворачивается, а Гермиона хмурится, и на ее лице застывает то самое суровое, почти пренебрежительное выражение, которое иногда появляется у нее, когда Малфой ходит по школе совсем уж королем.
Картинка возникла настолько живо, будто у Рона внезапно открылся недюжинный дар прорицать по остывшему картофельному пюре в тарелке. С большим трудом ему удалось разжать внезапно онемевшие губы и заставить себя говорить о деле. О чем угодно, только бы не думать о том, что происходило в «Норе» после его ухода.
- Я думаю, что огород не подходит, потому что на этой земле жило только одно поколение Уизли. Я мало что смыслю в этой чистокровной чепухе, но вроде как чем больше аристократов родилось и померло в одном месте, тем оно магически сильнее. Но пентаграмма Перси все равно как-то сработала… - Рон, пытавшийся рассуждать вслух, понял, что зашел в тупик, и сокрушенно покачал головой.