Если бы Снейпа не было дома, Дженис заявилась бы в Хогвартс, благо, что сквибы, что студенты неплохо поддаются на Империо, а оставленных на охрану авроров боевыми умениями миссис Итон даже раненая превосходила вдвое. Дженис нужна была помощь, и помощь срочная. Помощь нужна была от того, где её никто не стал бы искать, даже Итон, прогрызшая в стенах Лондона немало укромных нор, а в том, что Итон будет её искать, Дженис не сомневалась. Итон не умела прощать, как не умела прощать сама Дженис, и, кажется, больше не собиралась терять друзей. У Дженис было всего несколько часов форы, и, к счастью, Снейп дома был.
— Поиграем в доктора? — усмехнулась она, поигрывая палочкой в красных от крови пальцах. — Ну, или можете просто снабдить меня аптечкой.
Хотелось ударить зельевара Империо и не тратить время на светские любезности, но... Кровь, пропитавшая её платье от декольте до подола, должна была сработать не хуже.
Там, в поместье, Дженис переоценила себя. Немного. Всего чуть-чуть. Она берегла ребёнка, и это едва не сгубило её: Итон, эта тупая сука, не считающая нужным беречь хотя бы себя, почти уничтожила их обеих, и, не подай О`Рейли признаки жизни, непременно довела бы дело до конца.
Даже странно: впервые Итон взволновал кто-то живой.
— Горячий душ тоже не будет лишним, — отметила Дженис, проскальзывая мимо зельевара внутрь и машинально, чужой аврорской привычкой срисовывая обстановку. — И я надеюсь, у вас наливают.

Отредактировано Janis Eaton (3 июля, 2018г. 09:24)

— А я-то решила, что просто проглядела вывеску "Herzlich willkommen!" — беззлобно оскалила зубы Дженис, убирая со лба прилипшие к нему волосы, и, едва завидев диван, рухнула на него всей тяжестью. Обивка, будто губка, мгновенно напиталась красным. — Давайте вместе подумаем, что же могло случиться.
У них же так много вариантов.
Дженис вздохнула, откинула полу разорванного в разрезе платья, открывая глубокую рану на внешней стороне бедра. Сука едва не задела её по животу. Не вывернись Дженис, для её сына всё бы уже было кончено.
— Вот вам подсказка.
Это определённо должно было отмести версию, в которой Дженис пыталась повторить эксперимент Батори, но почему-то постеснялась перед тем раздеться.
Вторую подсказку Дженис дала, продемонстрировав распухшее левое плечо, выбитое в драке.
— Если так не терпится, можете черкнуть одному зельевару в Паучий тупик, — съехидничала Дженис, пальцами с зажатой в них палочкой прощупывая левый локоть на предмет перелома. — Напишите ему, что я всё ещё жду аптечку. Зелья. Обеззараживающее, заживляющее, кровевосстанавливающее. Укрепляющее. Последние два — с поправкой на беременность пациента, и, чем быстрее, тем лучше.

— Обойдёмся, — мрачно заверила его Дженис, с трудом припомнив запылённую комнату за аптекой и бледного как смерть наследника Малфоев. Она, в отличие от Итон, не стала бы так рисковать, и уж тем более не предложила бы свою кровь; разве что ради того, чтобы обязать его отца. Впрочем, нет: даже старший Малфой не стоил того. — Не переживайте: я не планирую разбавлять чистую кровь Мейеров проспиртованной насквозь кровью вашего отца.
Даже если сделать скидку на род Принцев — всё равно нет.
Недостаточно древний, недостаточно благородный. Недостаточно сильный. Это не Антонин, чья магия будет разделена с её магией в их общем дитя. Они всё же обретут бессмертие вместе, как и было обещано свыше.
Вскрыв первый из оставленных на столе флаконов, Дженис повела носом. Поморщилась.
— Мой визит не принесёт вам неприятностей... с законом, если вы не дадите о нём объявление в "Пророк". Да даже если и дадите, вам вряд ли поверят — вы последний, к кому я пришла бы за помощью. И именно поэтому я здесь.
И ради зелий, разумеется.
И она не скажет ему, что перед визитом проверила дом и сосчитала гостей, которых было ровно на одного больше, чем требовалось. По крайней мере, пока не скажет.
— Вы умеете вправлять вывихи?

Сустав тихо хрустнул, но выдержал. Дженис взвыла, на безупречном немецком костеря Снейпа по матери, и угрожающе-предупреждающим жестом вскинула палочку. Замерла, пережидая.
— Я спросила, умеете ли вы, — напомнила она тихо и зло, едва перевела дыхание. — Я не просила попробовать.
Вот ведь ублюдок.
Она была уверена, он сделал это нарочно.
— Schickse, — простонала она, наконец, и бережно, очень осторожно приподняла левую руку за запястье. Плечо отозвалось болью. Дженис стиснула зубы, сделала глубокий вдох и ещё раз повторила себе, что Круцио неизбежно привлечёт сюда аврорат в полном составе. — Schickse.
А, может, чёрт с ним, с авроратом? Один маленький круциатус, исключительно для установления должного уважения к леди Мейер, он ведь никому не повредит...
Нет, всё же нет.
Итон бы сейчас закурила. Дженис ограничилась улыбкой.
— Давайте сюда, что там у вас, — потребовала она, в самом деле заинтересованная — не столько в том, чтобы свести с себя метку Рудольфуса, сколько в том, чтобы вернуть коже безупречный вид. Ей, в конце концов, искренне нравился Рудольфус. — Я заинтригована.

— Позже, — без колебаний сообщила Дженис, пытаясь на запах определить состав последнего зелья, но нос улавливал только запах собственной крови. — Позже.
Боль не хуже ненависти держала её на ногах, а опыт подсказывал — обезболивающие замедляют реакции. В том, что хорошая реакция ей понадобится, она не сомневалась: итоновская интуиция, обострённая не хуже волчьей, подсказывала, что дело нечисто. Дженис считала, что всё дело во втором госте. В том, кто пока оставался в тени.
— Думаете? — моментально вскинулась Дженис, которой нужны были не догадки, но гарантии, демонстративно перекатывая палочку по красно-белым пальцам. — Вы думаете, что оно мне не повредит?
Он что, издевается?
— Сперва проверьте его на другой беременной ведьме. Если потребуется, я лично её вскрою.
Он думает.
Ему бы стоило думать лучше, и стоило бы следить за тем, что говорит. Хороших зельеваров более, чем достаточно, особенно за границами Англии.
Вздохнув, Дженис взяла себя в руки и вновь откинулась на спинку дивана.
— Я предупреждала вас, — ухмыльнулась она. — Я говорила, Араминта заставит вас пожалеть, что вы вообще родились на свет. Вы знали, на что шли.
Араминта не была бы Араминтой, если бы не вызывала желание убить её особо болезненным методом в первые пять минут беседы. Дженис начинала думать, что они смогли бы подружиться — при всех своих достоинствах Мелифлуа была ещё и восхитительно беспринципна.
Прямо как Снейп, что его и хранило. Беспринципных зельеваров было в разы меньше, чем хороших.
Поколебавшись, Дженис магией срезала оборванный подол платья и отлевитировала тот до камина. Выбрала среди всех зелий обеззараживающее и поняла, что не справится сама.
— Окажите мне любезность, придержите края раны.
Подохнуть от маггловского сепсиса во цвете лет было бы слишком иронично для леди Мейер.

- Чуть больше уважения в доме, куда вы пришли искать помощи, - холодно ответил Снейп, вынужденный спокойно проглатывать все эти оскорбительные штучки псевдо-Итон. Будь это действительно Дженис, он не постеснялся бы вытолкать её в таком виде на улицу. Но теперь приходилось бороться не только со вскипающим гневом, но и липкими щупальцами страха и беспомощности, ведь в больничной палате больше никого не было, когда он осматривал её шрамы. Кто-то основательно покопался в голове Итон и отправился к нему? Зачем? Кто? Может быть, сам Рудольфус? Сейчас подлянки можно ждать с любой стороны. И что за страсть к опытам на живых людях. Пожалуй, и это нисколько не сужало круг подозреваемых.
- В таком случае было бы неплохо предупредить меня и о своём исключительном положении, - как бы с некоторой обидой проворчал зельевар. На самом деле он был даже рад, что заветный флакончик останется с ним.
Кивнув, не успел Снейп бросить снисходительное согласие, отправиться мыть руки, выгадать этим ещё пару жалких минут, как случилось то, что резко поменяло все его планы.
- Немедленно возвращайтесь в кровать, - оборвал Снейп девушку, наставил палочку на Итон и тут же проклял себя за эту фразу. Даже если Миллисенте и удалось бы остаться неузнанной в темноте, он ясно дал понять, что это не друг, не коллега, и даже не, прости Мерлин, живая женщина в его доме. И так просто отпустить Итон он теперь не мог.

Опешив от происходящего, Миллисента сделала несколько шагов навстречу гостье. Двусмысленность в ее словах, обращенная к ним с профессором озадачила слизеринку сильнее, нежели палочки собеседников, нацеленные друг на друга. Не понимания что происходит и кого в данной ситуации стоит послушаться, Булстрод кинула на Снейпа смущенный взгляд. Она даже боялась всерьез подумать о том, какое на самом деле впечатление произвело на женщину их совместное нахождение здесь, но более всего она боялась увидеть на это реакцию самого профессора.

Впрочем, вид раненной женщины быстро вернул Милс самообладание. Вот только помогать незнакомке она не спешила. Профессор держал ее под прицелом палочки, а это могло значить многое. И все же раны стоило обработать, если мужчине не было нужно обзавестись в своем доме еще и бездыханным телом. Однако Булстрод не рискнула действовать самостоятельно. Она вскинула на декана вопросительный взгляд, давая понять, что не уйдет, но при этом ожидает разрешения на дальнейшие действия.

— Какие дети, профессор? — Мейер вскинула брови в нарочитом недоумении и демонстративно медленно ещё раз осмотрела полуночную гостью с ног до головы. — Вы держите в спальне ещё и детей?
Пожалуй, она бы уже не удивилась: лимит исчерпало появление прекрасного создания вместо аврора, пожирателя, орденца, или с кем там ещё якшался профессор в свободное от шпионажа время.
— Затейник, — коротко усмехнулась Мейер и вновь поманила девушку к себе:
— Идите сюда, meine Freude. Эта рана сама себя не залатает.
А в Мейер осталось не так уж и много крови, чтобы вести пустые беседы с теми, кто их не достоин.
Если бы не понимание — здесь, у школьного учителя, искать не будут, — Мейер не оказала бы этому дому чести принимать себя. Может быть, девочке: в девочке чувствовалась порода, пестуемая поколениями, и знакомая любой чистокровной ведьме гордость, умело замаскированная послушанием.
На вкус Мейер девочка была слишком щедрым подарком мироздания для профессора.
— Мне кажется, — Мейер коротко, пьяно хохотнула и неопределённо взмахнула свободной рукой, — вы и сами толком не понимаете, в чём пытаетесь меня обвинить.
Но главное он, пожалуй, всё же понял. Видел Итон всего два раза в жизни, и всё же понял.
Все понимали, и это было чертовски обидно.
— Я пришла к вам за помощью, и, пока вы не окажете мне её, я не уйду. Я даю слово не причинять вреда ни вам, ни вашей, хм, подопечной. Слово леди, Северус. Оно вас устроит?

Отредактировано Janis Eaton (26 февраля, 2019г. 17:51)

Странно, но после того, как профессор оглушил женщину, Миллисента вздохнула с облегчением. То ли общее напряжение опасности спало, то ли та наконец перестала произносить странные вещи, которые возмущали и волновали одновременно. В любом случае, теперь ситуация разрешилась и это все упрощало. 

- Хорошо,  - коротко кивнув декану, Булстрод скрылась наверху, но тут же вернулась с небольшим набором для оказания первой помощи. Склонившись над незнакомой женщиной, она без лишних расспросов начала обрабатывать раны.

Почти не задумываясь, Милс выполняла необходимые манипуляции и пыталась разораться с собственными мыслями, ощущениями. И, если с отношением к неожиданному появлению гостьи все было просто, то вот на поведение профессора ее реакция была неоднозначная. Как и на эти странные разговоры, намекающие на наличие между ними особых отношений. Испытывать подобные противоречия было необычно. И раздражающе.

"Детей, значит, да?". Булстрод вскинула на Снейпа острый внимательный взгляд. Непонимание того, почему его слова так ее зацепили, злило больше, чем сам их смысл. К собственному удивления Миллисента обнаружила, что мнение истекающей кровью женщины отдавалось в ней более приятными эмоциями, нежели категоричность декана вкупе с его тоном.

- Вы говорили, что здесь безопасно,  - слизеринка не смогла промолчать. Булстрод чувствовала себя обиженной и хотела ответить профессору той же монетой. Она сидела на полу его гостиной и пыталась остановить кровь у женщины, которая, возможно, была преступницей - и все потому что он так решил. Ее халат и пижама были испачканы чужой кровью и следами зелий, а он как всегда делал вид, что так оно и должно быть. И плевать Миллисента хотела, что эта ненормальная выдает себя за другого человека -  эти проблемы пусть мужчина решает сам. Важным сейчас казалось призрачное, но неприятное ощущение того, что то непонятное единение, внезапная их близость - все было лишь иллюзией.