В гробу Олдас видал это все.
Он не думал, конечно, что стоит только чокнутой Итон перестать топить Аврорат в своих бесячих играх, как все сразу наладится - надои увеличатся, пшеница заколосится - но все же рассчитывал, что однажды это прекратится и дело как-то пойдет на лад, только вот не дождался.
И не знал даже, на кого злился больше - на Итон, которая, видимо, после своей развеселой затянувшейся вечеринки у пожирателей совсем слетела с катушек, или на О'Рейли, который свою паранойю применял, сука, как видно избирательно. Или на Арна, от которого не было ни слуха ни духа, а то и на Скримджера, который не иначе как на радостях от возвращения своей протеже решил, что все плохое позади...
Олдас никогда не хотел возглавлять Аврорат - даже тогда, когда Марта пилила его своей беременностью и необходимостью переселяться из скромной квартиры в собственный дом, на что требовалась солидная прибавка к жалованию - и теперь понимал, почему: он задницей чувствовал, что ковыряться во всем этом дерьме встанет еще дороже, однако кому-то же нужно было это делать - кому-то, кто понимал, что происходит.
Может Скримджер и не держал его в курсе всего - но Олдас сомневался, что были в Аврорате люди, которые знали бы больше, чем он, а потому с назначением смирился еще тогда, в конце января, когда Итон почти прямым текстом дала ему понять, мол, сайонара.
Сука.

Олдас, не заточенный под управленца, осваивал эту науку со скрежетом, пытаясь одновременно жонглировать всеми прочими проблемами магической Британии, не давая им обрушиться разом на головы притихших граждан, но проблемы только росли, множась и множась, будто снежный ком, летящий с самой высокой в мире горы.
Теперь вот чертов О'Рейли.
Сука.

- То есть, полтора месяца назад мне ты мозг взгрел, как это я так быстро посмел поверить, что вернувшийся Скримджер - это в самом деле Скримджер, - без предисловия и стука начал он, заходя в кабинет О'Рейли с утра пораньше и блокируя входную дверь собой, - а когда Итон явилась навестить тебя в госпитале, ты, конечно, ни хрррена не заподозрил!..
Он преувеличивал - О'Рейли заподозрил и даже подал сигнал тревоги, но в глазах Уильямсона его это не извиняло. Единственное, что его бы извинило, если бы он спеленал Итон как следует и уложил ее отдохнуть до прибытия Олдаса.
Или, в крайнем случае, спеленал бы Лестрейнджа - чуть раньше.
А еще лучше - обоих: на данный момент Олдас не знал, кто из вышеупомянутых вызывает у него большую головную боль.
А еще был Арн - Арн, который наверняка знал многое из того, что происходило, причем куда полнее, однако отчего-то забыл дорожку в родной Аврорат.
- Чем порадуешь, Энгус?

Отредактировано Aldous Williamson (29 июня, 2018г. 13:24)

- За то, в чем я ее подозреваю, передвижения редко ограничивают - и потом, это ты с ней накоротке, тебе и карты были в руку, - обвинения в адрес своих людей Олдас без ответа не оставил бы, даже будь ставки выше - а так, ну, О'Рейли на взводе. Насколько знал Уильямсон, в Мунго редко уделяли внимания душевному здоровью пациентов - и, разумеется, зря.
- Ну, раз прекрасно, то хорошо. Нам одной Итон с ее посттравматическим синдромом за глаза хватит, - Олдас огляделся, прислушался - и устроился на месте для посетителей.
Помолчал, посмотрел в потолок - право, было бы охренительно кстати, случись сейчас что-то, что избавило бы его от необходимости продолжать разговор и изображать спокойствие. С куда большим удовольствием он прямо сейчас повидался с чертовым Арном.
- Да твою же мать, - выдал наконец Уильямсон. - Только не говори, что его труп ты видал, гостя у Итон.
Не то чтоб его прям расстраивала перспектива трупа Арна - и дело было даже не в том, что все они смертны - но прямо сейчас Арн был нужен и нужен живым.
Впрочем, в этом случае вряд ли бы О'Рейли сказал, что Арн нуждается в выводе из игры.
- Или что видел его там в добром здравии.
За это Олдас терпеть не мог шпионаж, а тем паче игры в двойную агентуру - в какой-то момент так просто было упустить, на кого в конечном итоге работает твой шпион.

- А что с ее синдромом? - деланно удивился Олдас, переспрашивая. - Ничего. Ее видели то там, то тут - нельзя посадить человека только за то, что кто-то может использовать ее волосы в Оборотном зелье. Не то чтобы я не хотел, но пока по этому поводу закон весьма категоричен.
Потому что, думал Олдас, не будь закон столь категоричен, сколько бы людей уже сидело в изоляции, блокируя возможность подмены? Начиная от Боунс и Скримджера и заканчивая самим О'Рейли.
Иногда Уильямсон всерьез жалел, что нельзя взять и треть Англии загнать в какую-нибудь дыру, чтобы быть уверенным, что они не смогут навредить, оказавшись фальшивками.
- Черт с Итон, давай вернемся к Арну, - предложил Олдас с такой гримасой, как будто у него разом заболели все зубы, а когда О'Рейли закончил свой нехитрый рассказ, снова посмотрел в потолок. - Черррт.
У ненастоящей Итон была дочь Арна и Рабастан Лестрейндж - неплохой расклад, хотя и довольно противоречивый.
- Пожиратели добрались до дочери Арна? - уточнил Олдас, вдоволь налюбовавшись потолком и решив, что прямо сейчас он еще способен выдать что-то конструктивное. - Он поэтому шалит за компанию?
С точки зрения Олдаса, прямого в большей части вопросов как древко метлы, ненастоящая Итон могла быть только заодно с Пожирателями Смерти - просто потому что настоящая была против. От мысли, что в этой игре могут быть и другие стороны - третья, четвертая, а то и пятая - у него начинали чесаться кулаки и аллергия.
- Кого он убил?
На ум пришел МакФэйл - так внезапно исчезнувший МакФэйл, перспективный старший аврор, схвативший на пару с Робардсом в Хогвартсе Макнейра. Наверняка Пожиратели были рады добраться до него, и это добавило бы несколько очков в копилку Арна, но от мысли, что Арн причастен к смерти МакФейла, Уильямсона передернуло - но этом фоне даже этическая полупозиция Энгуса прошла мимо: никто из них не подписывался на такое.

Осмысляя услышанное, Олдас все больше мрачнел: двойник не был заодно с Лестрейнджами, не был заодно с Итон, не был заодно с Арном - и совершенно точно не был заодно с Министерством или Авроратом. По всему выходило, что двойник себе на уме и зачем-то собирал вокруг весьма разношерстную компанию: одного из Пожирателей, Арна через его дочь и О'Рейли.
За ответ на вопрос "зачем" Олдас отдал бы недельную зарплату.
От названных имен сильно легче не стало: Уильямсон почти ждал имени МакФэйла, но и новость о смерти считающегося пропавшим Рашиди аль-Хорезми его не обрадовала. Допускал он, что и Скримджера не обрадует - особенно в свете того, что Министру придется писать официальное письмо в Египет. Так, мол, и так - наш двойной шпион убил вашего артефактора, но не обессудьте, дела государственной безопасности.
Хуже всего было то, что это уже могло быть собственной игрой Арна.
Как там выразился Энгус - шалостью?
- Похищенная Пожирателями смерти колдомедик. Кстати, похищена из Мунго, кем-то под Оборотным с волосами Амелии Боунс, еще в конце августа, вместе со Скримджером, до того, как мы нашли Боунс в Азкабане. Фадж тогда не хотел разглашения информации о побеге, поэтому историю удалось замять. Вэнс предположительно числится мертвой, но ее крестная мать вот уже несколько месяцев сводит с ума пресс-службу Аврората, требуя найти и спасти крестницу. Интересно знать, что та работает на Пожирателей и вскрывает артефакторов. Зачем, кстати? Я думал, арабы не отличаются от нас.
Казалось, он должен радоваться: во-первых, тому, что выяснил, куда исчез Хорезми, а во-вторых, что узнал о том, что еще на начало марта Эммелина Вэнс была жива, но радоваться не выходило, и все из-за Арна.
  - Сложная ситуация, - повторил Уильямсон, пробуя на вкус, и без ухмылки посмотрел на Энгуса. - Хочешь сказать, что это не мой уровень доступа, или что? Если ты видел и уж тем более легиллементил одного из Лестрейнджей, мне нужно знать, что ты видел, до мельчайших деталей. Все, что может помочь их поймать. И что двойнику нужно от Лестрейнджей.

- Макмиллан. Та еще заноза в заднице, - охарактеризовал Олдас фею, изрядно замученный ее атаками уже за то время, что героически прикрывал зад Итон  разбирался со своими ранее ио-полномочиями, а тепрь полноценными должностными инструкциями. - Вернулась осенью в Лондон, как будто сейчас самое время, как-то вытребовала - а впрочем, я не удивлен - себе пропуск через закрытые границы и теперь требует спасать девочку.
Судя по тому, что сказал Энгус, девочку спасать не требовалось - но Годит Макмиллан едва ли придется это по душе, хотя сам Уильямсон не отказался бы ткнуть ей в лицо тем, что ее крестница замещена в преступлении и отнюдь не как жертва.
- Ладно, с Вэнс еще разберемся, - отложил Олдас и тут же был покаран какой-то паранормальной хренотенью. - Потомок ифритов? Чего? Типа, Пожиратели Смерти и похищенная колдомедичка развлекаются, анатомическим театром, да еще при содействии Арна? Убили араба, чтобы заспиртовать?
Это было даже оскорбительно - то, что беглые преступники еще и развлекаться успевали. Сам Олдас забыл, когда в последний раз выезжал на рыбалку.
А дальше история была еще хреновее - и про Мадлен, и про переговоры. И про доступные пожирателям развлечения.
Олдас сел в кресле прямее, опуская руки между колен, потряс головой.
- Понятно, что ни хера не понятно. Значит, самого Арна ты у двойника не видел? Только его дочь - сначала живую, потом мертвую - и его в памяти Лестрейнджа?
Картинка складывалась не лучшим образом - не лучшим не только для Уильямсона, но и, в первую очередь, для самого Арна.
- Значит, Лестрейдж ушел, зная, что ты знаешь об Арне? - подытожил Олдас, потирая лоб. - Ну, с учетом, что Арн не прискакал сюда за прикрытием и уже несколько дней от него ни слуха, ни духа, его, может, уже вывели из игры.
Следовало удвоить усилия в поисках Арна, и, обладая информацией о том, что его дочь была мертва, Олдас собирался распорядиться начать поиски с маггловских и смешанных кладбищ, ведь если тело девочки исчезло, оно вполне могло быть забрано отцом.
- Я тебя понял. Убийство Хорезми вне согласованных рисков. Слей картинку, когда дело дойдет до обвинения, пригодиться. Скримджер не пошел бы на то, чтобы одобрить убийство, если тебя это смущает. Есть еще что по Лестрейнджам?

Версия, что араб был убит за помощь Скримджеру, была хорошей - но только в том случае, если ее пользователи готовы были допустить, что Скримджер не предпринял ничего ради защиты Хорезми. В это Уильямсон поверить не мог: если араб помог Скримджеру с двойником, то ничего не стоило отправить его в какую-нибудь Александрию по дипломатическому каналу в обстановке строжайшей секретности порт-ключом, заказанным Министром, а не отпускать на вольный выпас в ожидании, пока на него выйдут разозленные неудачей Лестрейнджи.
Странным было и предположение Энгуса, что Арну нужен был козел отпущения для старшего Лестрейнджа - разве что от этого зависела судьба самого Арна как шпиона, но почему он тогда не дал знать ему, Олдасу, или Скримджеру? Почему не попытался предупредить, что именно от него требуется?
Ситуация определенно требовала версии самого Арна, но Уильямсон был убежден - как бы там ни было, Скримджер не дал бы добро на убийство Хорезми, вне зависимости от того, кто помог ему с двойником.
Значит ли то, что Арн не объявляется, в самом деле свидетельством его смерти, или это знак того, что он окончательно сменил сторону? Он сделал это в семидесятых, что мешает ему сейчас? Дочь мертва, очки за убийство Хорезми получены - хитрый сукин сын мог представить дело так, будто лишь изображает предательство своего старого доброго друга Лестрейнджа, чтобы выйти на Хорезми.
Олдас не без усилия оборвал паранойю, напомнив себе о Непреложном обете. Был Непреложный Обет и Арн просто не мог предать Скримджера.
Вернувшись мыслями к более насущным заботам, Олдас хмыкнул, не то подтверждая, не то принимая к сведению необходимость позаботиться об О'Рейли. Упомянутый долг жизни одного из Лестрейнджей перед Итон заставил его закатить глаза, а вот дальше было интересно.
- Что младший Лестрейндж рассчитывает поиметь с замдиректора Хогвартса? - да и еще в феврале, месяце, когда Пожиратели напали на школу. - Только не говори, что это он предупредил о нападении. Не хочу даже думать, она это серьезно - верить ублюдку.
Но вопрос МакГонагалл быстро отошел на второй план.
Уильямсон примолк, сверля взглядом О'Рейли, откинулся на стуле.
- Ты сам слышал речь Скримджера в Атриуме. Никаких поблажек, никаких переговоров. Они - ебаные террористы, ничего кроме. Если у тебя есть доказательства существования какой-то договоренности, лучше бы тебе их держать поблизости.
Скримджер не мог вести переговоры ни с одним из Пожирателей смерти, не говоря уж об одном из Лестрейнджей.
Скримджер не мог дать Арну карт-бланш на убийство невиновного.
Скримджер не мог пожертвовать человеком, который ему помог.

Сукины дети собрались податься в бега?
Олдас посмаковал эту мысль, но слишком увлекаться себе этим не дал: то, что ублюдки напуганы настолько, чтобы бежать, было хорошей новостью, однако ничто, кроме этих откровений О'Рейли, это не подтверждало.
Не было, мать их, похоже, что Пожиратели затаились и ищут пути отхода - и уж точно Уильямсон не дал бы и гроша ломаного за то, что сбежать собрались Лестрейнджи.
Словом, новость была так себе - из тех, которые, несмотря на первое впечатление, доставляют больше проблем, чем чего другого.
Да и то, что Лестрейндж договаривался по этому поводу - договаривался с МакГонагалл, со Скримджером, черт знает, с кем еще, говорило, что это не просто побег - и что это может обойтись дорого.
Они с О'Рейли еще какое-то время смотрели друг на друга - и Олдас хотел бы знать, о чем думает О'Рейли, потому что, в отличие от того, не владел легиллеменцией настолько, чтобы запросто влезать в чужие мозги.
Вспомнив об этом, он скорее из-за инстинктивного нежелания подобного внезапного контакта, нежели из-за чего другого оборвал гляделки и махнул рукой, как бы говоря, что готов на любое подтверждение.
Ему не особо улыбалось нырять в чужие воспоминания - вся эта менталистика всегда казалась ему какой-то выморочной - зато, и нельзя было это отрицать, являлась кратчайшим путем если не к истине, то к ее ближайшей соседке.
Пододвинул поближе омут, сгорбился над ним, будто готовясь нырнуть, и опустил голову в молочный туман, по привычке зажмуриваясь, чтобы тут же открыть глаза.
Он просмотрел коротенький отрывок, которым с ним поделился О'Рейли, как минимум раз десять - просто позволил воспоминанию обступать себя снова и снова, не поднимая головы, а когда, наконец, выпрямился, ему показалось, что прошел час, хотя такого быть не могло.
Покрутил головой, разминая шею и избегая взгляда О'Рейли, не пытаясь понять, что именно тот думает обо всем этом.
Были заботы и поважнее.
Например, какого хера Скримджер пошел на эти дебильные переговоры - да еще с кем. Почему никому не рассказал - а если рассказал кому-то, то почему не ему, Уильямсону?..
Впрочем, на этот вопрос ответ он знал.
Тем ценнее было то, что О'Рейли сверкает своим сокровищем направо и налево.
- И что, - сдерживая желание начать орать, спросил Уильямсон именно тем голосом, который предшествовал разным интригующим событиям, - это настоящее? Лестрейндж мог подсунуть тебе и дезинформацию. Ты ведь попал туда позже, чем он, а он, в отличие от тебя, наслаждался гостеприимством?
Он не спросил, согласился ли Скримджер в воспоминаниях Лестрейнджа, знает ли О'Рейли, чем закончились переговоры.
Это было важно, конечно - хотя сейчас Уильямсон уже считал, что в этом все важное - но куда важнее для него оказался сам факт: Скримджер вопреки своей собственной речи вел переговоры с террористами.
Говорил одно, а делал другое, позволяя даже Уильямсону верить своим словам.
Блядь.
И был только один способ выяснить, был ли Скримджер из воспоминания настоящим, а не гребанной подделкой.
- Со Скримджером ты этим еще не делился?

Надежда на то, что проблема окажется надуманной и решится сама собой, лопнула как воздушный шарик.
Нелепо было позволять себе думать, что это тупой и очень херовый розыгрыш или что О'Рейли не отличит дерьма от настоящего воспоминания, но прямо сейчас Уильямсон был растерян и зол, а потому пошел по пути обретения внутреннего спокойствия и гармонии, отсекая для начала самые самовероятные варианты.
Он мрачно кивнул, показывая, что услышал, отодвинул подальше от себя омут, как будто расстояние могло как-то повлиять на то, что он только что увидел, снова покрутил шеей. Надо было что-то говорить, что-то делать - а все, чего Олдасу хотелось прямо сейчас, это наорать на кого-нибудь, кто окажется под рукой, трахнуть об пол гребаный омут и напиться так, чтобы под утро завалиться к жене, так и не ставшей официально бывшей, и требовать встречи с сыном, даром что Марта сейчас была далеко от Лондона.
Не самый конструктивны план для Главы Аврората - зато он прямо сейчас чуть лучше стал понимать, что тут произошло с Итон.
Она просто рехнулась - и он движется по тому же пути.

Путь Итон Уильямсона не прельщал, и это еще было мягко сказано, поэтому он снова посмотрел на омут, как будто что-то в нем могло реально помочь, а затем посмотрел на О'Рейли, который тоже не выглядел источником помощи.
Даже больше: в отличие от служебного омута, О'Рейли тоже прямо расписывался в том, что не знал, что делать с этой информацией, попавшей к нему в руки таким, сука, причудливым образом.
- Это все меняет, - наконец-то заговорил Уильямсон, и для этого ему понадобилось прочистить горло, как будто он молчал по крайней мере пол дня.
- Многое. Многое меняет.
Он подумал еще немного, но так и не смог придумать, что же именно это меняет - кроме разве что того факта, что он раньше мог верить Скримджеру.
- Если Руфус в сговоре с ублюдком, это может объяснять, почему Арн покрывает того с Хорезми, - мысль была не такой уж оригинальной и совершенно не отвечала на вопрос Энгуса - и, что было самым плохим, косвенно подтверждала саму возможность того, что Скримджер просто пожертвовал фигурой ритуалиста ради своих целей, да еще поручив убийство Арну. Дерьмовой была мысль, если уж на то пошло.
- Я спрошу Скримджера.
Это было очевидно. Это было единственное, о чем Олдас мог думать, едва поднял голову от омута - но он все тянул с этим, как будто был другой путь.
- Пусть объяснится. - Или пошлет Олдаса - но тогда все будет понятно и не будет больше необходимости тащить и дальше весь этот груз. - У нас и так проблем по горло, не хватает еще узнавать такие повороты чисто случайно и то только потому что тебе не повезло с Итон.
Годы преданности нельзя было перечеркнуть одним махом, но Олдас не любил сомнений и особенно не любил сомневаться в том, кому привык верить - а теперь оказывалось, что сомневаться, возможно, стоило.
- Или у тебя есть другие решения? Не стесняйся, валяй.

-