Принято считать, что лунный лишайник не встречается в Англии, поскольку ареал его распространения заканчивается гораздо севернее. Многие абсолютно отрицают, что несмотря на свидетельства пятнадцатого века, в пещерах Пазлвуда может произрастать хотя бы его отдаленный родственник - во время исследования 1985 года на протяжении нескольких месяцев подряд ни в одной из пещер лунный лишайник не прорастал ни из единого камня ни в одно из полнолуний. Про Пазлвуд забыли.
Уинифред полагала, что для этого исследования выбрали неподходящее время, лето и начало осени. Многолетние наблюдения за лунным лишайником в окрестностях Киркенеса показали, что он не выносит жары: в слишком теплые годы даже в самых затененных пещерах в разгар полнолуния можно было наблюдать лишь жалкую поросль, похожую на пятна плесени, вместо привычного серебристого ковра, и та исчезала, стоило луне выйти из зенита. Расчеты Винни говорили, что лунный лишайник в Пазлвуде не появится позже марта. Март уже наступил, и она думала, что опоздала, но должна была проверить.

Впервые за много месяцев Уинифред вспомнила, как же ее раздражают магглы. Они установили в Пазлвуде ограждения, построили кафе, протоптали тропинки, по обеим сторонам от которых даже сейчас можно было различить в мартовской грязи обертки от дешевых шоколадных батончиков. Магглы вторгались в уникальные места, топтали своими башмаками нежные растения, которых даже заметить не могли, распугивали насекомых и птиц. Слепые, глухие, равнодушные ко всему, что нельзя съесть или сфотографировать! Уинифред теряла все свое добродушие, когда замечала следы их присутствия в святая святых - лесах, полях, в любых местах, которые еще нельзя назвать полностью подчиненными человеку.
Она тщательно установила магглоотталкивающие чары по всему периметру Пазлвуда, хотя это и отняло много времени. Так близко от человеческого жилья не приходилось бояться диких животных, но все же на шее у Уинифред висел свисток с резким и громким звуком, а в карманах куртки имелись несколько маленьких плотных шаров - достаточно их бросить, чтобы они вспыхнули ярким пламенем.
Сумку с драгоценными тибетскими образцами, которые она не решилась оставить даже в сейфе гостиницы, удалось надежно спрятать между большими камнями. В ней же Уинифред оставила волшебную палочку. Лунный лишайник очень чувствителен к человеческой магии, и максимум, что можно позволить себе - заранее наложенное заклинание, позволяющее видеть в темноте.
Теперь это заклинание позволяло ей ориентироваться в самой крупной и прохладной из пещер Пазлвуда, где можно было стоять практически в полный рост. Увы, на поверхности камней не зарождалось тусклое серебристое сияние, говорящее, что лишайник тронулся в рост, подчиняясь отдающемуся даже в земных недрах движению луны.
Спокойно, Винни. Луна еще не в зените.
Она сидела на корточках на влажном полу, вспоминая тибетское высокогорье, снеговые пики и насыпи, покрытые серым или бурым щебнем. Долгие поиски колокольчика тибетского, растения с серыми листьями и тяжелыми зелеными соцветиями, издающими на ветру чуть слышный металлический звон, словно настоящие колокольчики. Его колдографии крупным планом лежали теперь в сумке, но не могли передать этот высокий, замирающий звук...
Другой звук вторгся в тишину этой пещеры - протяжный волчий вой, который подхватило множество голосов. Уинифред очнулась и оцепенела одновременно. Полнолуние... Неужели здесь могут быть оборотни?
Неуверенно, как сомнамбула, она двинулась к выходу, отпрянула и застыла на месте. Ее палочка лежит снаружи. Но здесь, в пещере, ее могут не заметить. Или они учуют человека где угодно Она никак не могла понять, достаточно ли вход широк, чтобы пропустить оборотня. Какого размера оборотни в среднем?
Словно в насмешку над ней он появился - тот слабый холодный свет, предвещающий ее научный триумф. Уинифред всхлипнула, втягивая воздух и не зная, что делать дальше без своей палочки.
В проходе молниеносно возникла, заполнив его собой, огромная уродливая морда. Уинифред попятилась, запнулась о камень, завалилась на спину и только тогда закричала. Оборотень застрял. Одна лапа, пролезшая в отверстие, заскребла по полу, пытаясь протолкнуть корпус внутрь. Уинифред нашарила на шее свисток и засвистела что было сил.
В тесном замкнутом пространстве звук, казалось, пронизывает барабанные перепонки. Волк взвизгнул и втянулся назад. Уинифред выплюнула свисток и швырнула в проход один из своих верных шариков. Впереди в темноте вспыхнул огонь и заметались тени. Это подбодрило ее.
Молодец, Винни. Теперь надо отойти подальше вглубь.
Не поднимаясь, она медленно поползла от входа спиной вперед, как каракатица, не обращая внимания, что острые камни и древесные корни впиваются в ладони.
От входа бесшумно и очень быстро метнулась тень. Уинифред все поняла и закричала снова за мгновение до того, как волк вцепился в ее ботинок и поволок ее наружу. Ей было не за что ухватиться.
[nick]Winifred Sutcliffe[/nick][icon]http://funkyimg.com/i/2E5Sq.png[/icon][info]<b>Уинифред Сатклифф</b>, 35
Специалист по гербологии[/info]

Лестрейндж, конечно, не ставил для себя целью в жизни помешать как можно большему количеству населения Англии - но, раз уж начал, как-то нелепо останавливаться на полпути, поэтому на крайне толерантное высказывание Снейпа ничего не ответил, зато ускорил шаг.
Впереди засвистели - пронзительно, долго. Может, даже отчаянно, если у слушавшего была охота к драматизации. У Лестрейнджа такую охоту не отбил даже Азкабан, поэтому он тоже остановился, прислушиваясь - определенно, они приближались к чему-то. К кому-то. К тому, кто определенно получил штрафное очко, оказавшись не в том месте в это полнолуние.
Полный яда тон зельевара подействовал как приложенный подорожник - всегда отрадно осознавать, что кому-то хуже, чем тебе.
Лестрейндж почесал нос и перекинул корзинку поудобнее за спину, стряхивая Люмос и поудобнее перехватывая палочку - поудобнее для случая, если придется ломать хребты, рассекать сухожилия, подпаливать морды и делать все то, что входило в разнообразный ассортимент под пометкой "не убивать".
- Надо узнать, кто, - потому что этот лес Лестрейндж уже привык считать своим. Потому что готов был делиться им только с оборотнями. Потому что, если тут проводится какая-то операция МинМагии, он хотел знать, какая и зачем. В конце концов, он хотел поглядеть, как оборотни охотятся, целый месяц живя в ожидании, не подхватил ли вирус он сам.
Крик, который куда лучше трели свистка намекал, что компания оборотней не была целью ночной прогулки свистевшего, только укрепил его в этом решении. И помог определиться с направлением.
Безжалостно затоптав иррациональное опасение, что это Яэль кричит где-то в отдалении - потому что это не могла и не должна была быть Яэль - он побежал, цепляясь корзинкой за низкий кустарник, перепрыгивая через валежник, под которым еще хватало нерастаевшего снега.
Пещеры - или останки карьеров, или те самые скаулы, прославившие Пазлвуд - отчетливо выделялись даже на фоне ночного леса, утонувшего во тьме под зашедшей за тучу луны. Несколько пар желтых глаз обратились к Лестрейнджу, опознавая его как неплохую прибавку к ужину. Едва луна показалась вновь, яркая, желтая, точь в точь как глаз зверя, стало ясно, что охота близилась к концу - оборотни загнали добычу.
Почему она не забралась в пещеру, подумал Лестрейндж между делом, прикидывая на глаз расстояние между собой и ближайшим зверем. Почему она вообще тут оказалась - может, маггла, до которой попросту не смогли докатиться слухи о новых хозяевах Пазлвуда?
Теоретизация сделала свое дело, он перестал быть полностью вовлеченным в происходящее. Вскидывая палочку, выдергивая корзинку из объятий очередного куста, явно задавшегося целью снизить маневренность Лестрейнджа в принципе, он скастовал Огненную плеть - невербально, почти автоматически. Пламя лизнуло ближайшего оборотня - тот покатился по земле, гася занимающуюся шерсть на боку - а затем перекинулось на валежник, в изобилии окружающий пещеры. Магия делала свое дело - даже влажное, дерево и трава занимались споро, давая не только дым, но и костерки. Впрочем, этого было недостаточно - Лестрейндж попятился, тщательно следя за тем, куда наступает, откинул корзинку в сторону, мысленно прощаясь с частной собственностью леди Малфой. Как оказалось, не зря - первый же прыжок огромного зверя, который подбирался с флангов, выдавая не то тактическую мудрость, не то животное везение, раздавил корзинку в щепки, а с нею и собранные к этому времени растения.
Собирательство, как и тысячи лет назад, вступило в конфликт с охотой.

"Надо", - мысленно согласился уныло Снейп. Рабастан ему заменил сегодня совесть и личного тренера. Зельевар откашлялся надсадно в кулак, петляя вслед за Лестрейнджем по лесу и стараясь не споткнуться. Перед его глазами прыгала корзинка, указывая направление.
Неясные звуки борьбы были всё ближе, крик резанул слух, а вспыхнувший сухостой на мгновение заставил прищуриться. Взмахнув палочкой, Снейп оттолкнул метнувшуюся сбоку тень и нацелился на другую, бегущую через валежник к Рабастану. Хвоста и зубастой пасти у нее не оказалось, но зельевар всё равно не спускал с женщины взгляда. Палочки у нее не было, мешать им она, похоже, не была намерена, и Северус отвернулся, становясь к ним спиной. Очередная переделка из-за рыжей женщины, в которой он вынужден участвовать, ничего не менялось.
Запах паленой шерсти напомнил Снейпу, что держит оборотней на расстоянии. Он ударил пламенем по веткам, заставляя их разгореться сильнее, и отправил в темноту новое заклинание, обрубая кончик волчьего хвоста. Всё это только злило и без того недружелюбных тварей, и присоединяться к ним в качестве ужина или товарища по несчастью Снейп не хотел в равной степени.
В ярком свете огненного полукруга было хорошо видно не только голодные звериные глаза. Северус снова смерил взглядом женщину и посмотрел на Рабастана, кивая в сторону темной прогалины между валунов.
- В пещеру, - новая вспышка заклятия врезалась между когтистыми лапами, профессор посмотрел на жертву этой охоты, ощущая странное чувство чего-то знакомого в её облике, и рявкнул, - Быстро!
Он бы не хотел аппарировать без прикрытия прямо отсюда, рискуя прихватить с собой не только жертву, но и случайного охотника и его болезнь.

Оказалось, их двое - двое мужчин, лица которых она видела нечетко, и из-за этого, а может, из-за чувства признательности, которое Уинифред сейчас к ним испытывала, они казались смутно знакомыми. Она вынула из кармана еще один снаряд и взвесила его в руке, замечая, что рука дрожит и на это нужно сделать поправку при следующем броске. В компании двоих мужчин с волшебными палочками она почувствовала себя почти что в безопасности, хотя оборотни так и метались вокруг и едва не покусали ее, а дым, который несло во все стороны, начал щипать глаза.
Она бросила свой снаряд в оборотня, который подкрадывался под завесой дыма, и услышала визг за тусклой вспышкой пламени. За визгом почти исчезла команда "в пещеру!", которая заставила Уинифред заозираться. В пещеру? Снова в пещеру, куда могут набиться оборотни?..
Но тут один из мужчин рванул ее за разболевшееся плечо, она всхлипнула и подчинилась. Это была другая пещера - проход уже, пол ровнее, а с потолка свисала целая метелка присыпанных землей корней, которая мазнула Уинифред по лицу. Она прошла несколько шагов вглубь, немного пригибаясь, и там прислонилась к холодному камню.
Левое плечо ужасно болело, особенно после того, как его сдавил тот человек. Уинифред неосознанно прижала к нему правую руку и вдруг почувствовала, что куртка в чем-то липком. В крови. И пахло кровью.
Какая-то часть ее сразу все поняла, но это понимание в ту же секунду оказалось закрыто от ее сознания, потому что было слишком страшным. Невыносимым. Уинифред отняла испачканную кровью руку от плеча, пока не беспокоясь, как это объяснить, и почти спокойно посмотрела на человека, который вошел за ней.
В отсветах огня снаружи она вдруг поняла, почему его лицо кажется ей знакомым. Они учились вместе. Рабастан. Его звали Рабастан. И было что-то еще, пугающее, что вертелось в голове, но она никак не могла вспомнить. Что-то шепчущее: не говори, где твоя палочка, Винни. За время одиночных экспедиций Уинифред поняла, что лучше доверять таким шепоткам.
- Я ее выронила, - выдохнула она, с тревогой вглядываясь в проход за спиной Рабастана. Как же была его фамилия?
Второй человек. Кто этот второй человек? У нее появилось тяжелое чувство, что и его она должна знать, но это не будет приятным знакомством.
- Лунный лишайник, - Уинифред указала на тусклое свечение, угасающее в дальнем углу пещеры. Слишком много грубой магии вокруг, чтобы он поднялся в полный рост. Теперь его не будет видно до ноября. - Я... я занимаюсь гербологией.
Смутные подозрения, которые никак не могли оформиться во что-то ясное, заставляли ее нервничать. Надо было спасаться отсюда, но Рабастан начал расспросы, значит, у нее было время для нескольких слов. Она так и не понимала, зачем понадобилось забираться в пещеру. Может быть, они теперь будут дожидаться рассвета здесь.
Уинифред подумала, что надо напомнить о знакомстве. Ведь с незнакомым человеком легче обойтись... жестоко. Почему она так думала, глядя на своих спасителей?
- Мы учились вместе? - спросила она, во все глаза глядя на Рабастана. - Да?

Женщина держалась довольно спокойно для той, которая только что безоружной не могла рассчитывать на спасение - и чья рана на плече, скорее всего, являлась укусом.
Лестрейндж вытер об полу куртки ладонь, больше беспокоясь, что волшебная палочка будет скользить в окровавленных пальцах, чем нежеланием ощущать на руках чужую кровь, и кивнул в знак того, что услышал.
Повел в сторону выхода деревяшкой, невербально кастуя "Акцио" и сосредотачиваясь на желании заполучить палочку незнакомки, но в ответ донесся лишь горестный волчий вой - оборотни обнаружили, что вход в пещеру им заказан.
На указание в угол пещеры он едва повернулся, вновь призывая палочку ведьмы - и вновь безуспешно. Угасающее свечение его нисколько не заинтересовало, но ее скупое пояснение - герболог? - послужило ответом на его второй вопрос.
Не кричала, слушалась и отвечала на вопросы - пока у незнакомки были все шансы войти в тройку женщин, с которыми ему было приятно иметь дело.
Впрочем, как оказалось, она не была незнакомкой - и Лестрейндж предпочел бы, чтобы она так на него не глазела. В свете чужого Люмоса ее глаза сверкали не хуже тех, что все еще виднелись у входа в пещеру.
Фамилия, произнесенная зельеваром, показалась ему смутно-знакомой - что-то, связанное с теплицами и гриффиндорцами, которые в свое время умели отравить школьные годы не одному только Снейпу.
С гаснущим Люмосом стало проще - от того, что она, как оказалось, получила имя и какую-никакую, но общую с ними историю, Лестрейнджу стало не по себе: все то, до-азкабанское, обладало сомнительной ценностью в условиях его нынешней ситуации и грозило лишними осложнениями.
Будто переняв эстафету, он бросил бесплодные попытки отыскать палочку Сатклифф - имя-то у нее есть? - и тоже скастовал неяркий Люмос, вытягивая вперед окровавленные пальцы  - ту самую руку, которой схватил ведьму за плечо.
- Ранена, - лаконично ответил на вопрос Снейпа, не дожидаясь, пока женщина сама сообразит, что это не его кровь - или не обратит внимание на свои повреждения.
Переведя взгляд на Сатклифф, мотнул головой:
- Садитесь. Давайте посмотрим, что там у вас. Может, вам нужно к целителю.
Впрочем, даже если бы ей нужно было к целителю, это не означало, что она получит помощь, по крайней мере, скоро.
- Кроме палочки, у вас было с собой еще что-то полезное? - продолжая игнорировать ее вопрос о совместном обучении, Лестрейндж прикидывал, может ли быть полезна она.
Оборотни, отчаявшись забраться в пещеру через зачарованный Северусом проход, явно искали другой путь в пещеру: с потолка сыпалась земляная пыль, в которой угнездился лишайник и корни каких-то малоинтересных Лестрейнджу растений, и слышалась возня и скрежет когтей о камни тех тварей, которые приступили к раскопкам. Драккловы оборотни явно восприняли развлечение всерьез и пока не собирались убраться по своим делам в поисках более подходящей жертвы.

Снейп обречённо воздел очи к тёмному своду пещеры и оглянулся недоверчиво на Лестрейнджа. Конечно, ей нужно к целителю. И осматривать её должен он. Или она. Почему бы не отправиться сразу к Вэнс, если Рабастану так дорога очередная рыжая женщина. Оставить её здесь, к сожалению, не получится. И отпустить с миром на свободе тоже: Снейпа не радовала перспектива быть всё-таки узнанным да ещё и в компании Пожирателя смерти и возмутительно мещанской, но с честью и достоинством погибшей корзинки. Какими бы благородными не были на самом деле их намерения.
- Она ранена и двух мнений, по какой причине, здесь быть не может, - довольно резко и с лёгким раздражением бросил Северус, снова поворачиваясь к женщине, и проследил взглядом за упавшим с потолка перед самым носом комком земли или камнем. – Целитель ничем не поможет. Мы тоже.
По редким фразам Люпина о его недуге у Снейпа сложилось представление о полной неотвратимости беды. И каждый раз он вспоминал, как из-за глупой шутки сам едва не попал в такую ситуацию. Но у него хотя бы была палочка. И пара недругов, которые взялись всё-таки вытащить его из Визжащей хижины.
- Вернёмся в её гостиницу? – предложил зельевар. Рабастан, кажется, хоть немного ориентировался в этом лесу, наверное, смог бы аппарировать отсюда поближе к обитаемым людьми местам. – Заодно проверим, что на самом деле могло заставить человека пойти в лес в полнолуние без палочки.
То ли от неожиданной встречи здесь ещё одного мага, то ли от внезапно выяснившегося давнего знакомства Снейп убеждал себя не верить ей вот так на слово. На аврора женщина похожа не была, да и зачем подвергать себя такому риску, но как-то странно всё выходило, слишком хорошо она держалась, отвечала на вопросы, торопила их. А что если обратно в гостиницу ей и нужно? Легко стать параноиком, просидев месяц почти взаперти.
Снейп снова посмотрел на женщину, подозрительно прищуриваясь, и ткнул палочкой в грудь, натягивая на шее шнурок от свистка так, чтобы он врезался в кожу. Словно нашёл у какого-нибудь Поттера очередной подозрительный кусок пергамента и не хочет упустить своего.
- Кому вы хотели подать сигнал?

Когда Уинифред надо было подумать о своей безопасности, она думала, как не замерзнуть, не сорваться в пропасть, не умереть от голода или жажды и как отпугнуть диких зверей. Она никогда не думала о том, как лучше отвечать Пожирателям Смерти, она вообще не верила в Пожирателей Смерти!
Сейчас она думала только о том, как ей хочется сползти по стенке и заскулить, но лучше этого не делать. И как же болело плечо.
Она почти узнала второго мужчину по сварливым ноткам в его голосе. Если он был ее однокурсником, а он наверняка был, то она помнила только одного такого вечно недовольного и унылого типа. Он всегда был ей неприятен. Только имя Уинифред никак не могла вспомнить. Когда он снова к ней обернулся, она зажмурилась, как будто взгляд мог выдать ее мысли, и снова открыла при упоминании веритасерума. У нее перехватило дыхание. Они же убьют ее, если поймут, что она соврала про палочку!
А может быть, они и так ее убьют, если будут знать, что в гостинице ее никто не ждет. Уинифред подумала, что ее и дома никто не ждет раньше мая, все так привыкли к ее долгим отлучкам и редким письмам, что ее не будут искать. Ее кости уже растащат по всему лесу, прежде чем кто-то заподозрит неладное.
Она прижала пальцы к губам, стараясь быть как можно тише и незаметнее, пока эти двое говорили про гостиницу и решали ее судьбу. Кто-то более храбрый сейчас мог бы что-то предпринять, попробовать выбежать из пещеры, но Уинифред точно знала, что это будет не она. Во всех случаях, когда она что-то слышала про храбрых людей, вокруг не бродили голодные оборотни.
Сверху снова посыпалась земля, прямо ей на волосы, она вздрогнула и втянула голову в плечи. Уверенный внутренний голос, говоривший "сделай так, Винни" или "не делай так, Винни", куда-то пропал.
Сварливый мужчина ткнул ее палочкой в грудь и больно надавил, натягивая шнурок. Уинифред быстро глянула на него, все еще опасаясь смотреть в лицо.
- Никому, это... это от зверей. Они боятся громких звуков.
Рабастан тоже узнал ее. Уинифред сама напомнила, что они учились в школе, но теперь почувствовала себя загнанной в угол. Даже загнанной в угол в кубе. У нее задрожали губы, но она по-прежнему помнила, что нельзя хныкать.
- Д-да. Я Уинифред, - она на секунду прижала пальцы к лицу еще сильнее. - Я не знала, что тут оборотни. Я взяла палочку. Я убегала и упала, и она выпала куда-то. Там... в траву. А потом все загорелось... О боже! - она всхлипнула и судорожно втянула воздух. - Она была там!
Пожалуйста, пожалуйста, пусть они поверят! Быть уличенной во вранье этим людям сейчас казалось ей хуже, чем остаться без палочки.

Унифред Сатклифф, которая до сих пор сохраняла весьма бодрое расположение духа - не впадала в истерику, отвечала на вопросы достаточно вменяемо, вела себя смирно - явно это самое бодрое расположение духа начинала терять. Не то дело было в том, что оборотни снова удвоили усилия в попытках добраться до пленников, и в отсветах огня снаружи их длинномордые силуэты, отражающиеся на стенах пещеры, казались еще более пугающе-неестественными, а песок и земля, к которым прибавился звук царапанья и копания, сыпались с потолка почти непрестанно, не то - в том, что ей не по душе был столь тесный контакт с мрачно настроенными пожирателями, но факт оставался фактом: так бодро державшаяся Уинифред Сатклифф раскисла и принялась всхлипывать, рассказывая о судьбе своей сгоревшей палочки.
Подступающая истерика, как определил Рабастан, с крайне эмоционально неустойчивыми особами проживший годы, была вполне уместна в данной ситуации - и совершенно неудобна для продолжения общения.
Лгала Уинифред или нет - а Рабастан в целом был скорее согласен с едким комментарием Северуса и подозревал самое худшее от маггловской гостиницы по ряду причин, включая и то, что она была маггловской - выяснять это прямо сейчас было чревато неприятностями разного рода: во-первых, оборотней явно взбудоражило сопротивление и пребывание потенциального раннего завтрака буквально в шаговой доступности, а потому они уже не только ломились в защищенный Снейпом ход, но и вели раскопки как минимум в трех точках, а во-вторых, где бы ни находилась палочка Сатклифф, одно было ясно - прямо сейчас она ей почему-то недоступна.
Чтобы окончательно расставить точки над и, Лестрейндж взглядом обратил внимание Снейпа на уже нескончаемым потоком осыпающуюся землю и мелкие камни чуть левее над их головами, а затем бесцеремонно обшарил Уинифред, исключая возможность наличия хитрозачарованных ножен на ее теле, прикрывающих волшебную палочку от прямого Экспеллиармуса. Уделив особенно внимание рукавам и штанинам, он посмотрел на ведьму откровенно осуждающе - позволить палочке сгореть, когда к тебе со всех сторон ломятся обрадованные встречей оборотни, было верхом безрассудства.
Если у Северуса и был соблазн подвергнуть легиллеменции вот-вот готовую сорваться в истерику женщину, но Рабастан такого себе не желал - зато еще со школы с крайним пиететом относился ко всему, что было связано с магическими контрактами и, следовательно, рациональным зерном отношений.
- Непреложный обет, что никому никаким образом не расскажет о том, что встретила нас, а заодно - что не попытается причинить вред? - предложил он Северусу, памятуя, что после похищения Эммалайн этот принесенный ею обет сыграл отличную службу в их относительно спокойном и даже плодотворном совместном существовании. - Или мы всегда можем оставить ее здесь, чего бы мне лично не хотелось.
Он уже предвкушал, как они с Вэнс смогут пронаблюдать изменения в Уинифред, связанные с ее первым обращением - и к каким выводам смогут прийти. К тому же, обнаруженное в прошлом знакомство со свежезараженной делало ситуацию несколько... приличнее. Как будто они все вместе занимаются общей лабораторной.

Снейп был несколько удивлён реакцией женщины. Он, конечно, чего-то подобного и добивался и даже был удовлетворён в глубине души, но ему определённо не понравилось. Вместо увечий и брани он отмахнулся от неё палочкой: «Обезъяз». Более чем понятное «заткнись». Но Сатклиф и без того пала духом, и Северус снова отвернулся, оценивая нанесённый пещере ущерб. Подлатать её уже не получится, наверное, всё-таки не те заклинания он в школе учил и изобретал. Кто же мог подумать, что в курс защиты от тёмных искусств неплохо бы включить и основы зодчества. Зельевар опустил палочку, с сомнением поджимая губы.
- А её ждёт лучшая судьба? – усмехнулся Снейп. Но главное, что это будет уже не его забота. Хотелось бы на это надеяться по крайней мере. Рабастаном вряд ли двигало благородство, но обсуждать, что он собирается сделать с этой несчастной, в её присутствии вряд ли стоило, иначе с ней и вовсе приключится какая-нибудь истерика. – Условия разумные. Не будем тянуть.
Снейп снял с ведьмы наложенное ранее заклятие, чтобы она снова могла отвечать. Ему хотелось одновременно протянуть ей руку, понимая при этом, что её ждёт не самое простое будущее, если оно всё-таки есть, и в то же время бросить с отвращением ей, отчаявшейся, очередное едкое «Жалкое зрелище».
- Уинифред, нам всем не хочется здесь оставаться, - поторопил он её, приготовив палочку для скрепления обета. У Рабастана явно получалось лучше ладить с рыжими женщинами. А если брать во внимание, что когда-то они вместе учились, так Снейпа и вовсе подпускать не стоило.

Уинифред не заметила заклинания немоты. Она видела, как мелькнула перед лицом палочка, и поняла, что это следствие ее неосторожности, но секунда прошла, а она ничего не ощутила, и подумала, что он не решился. Или не захотел. Она уткнулась лицом в колени и мечтала только о том, чтобы звук ее тяжелого дыхания стал тише. И может быть, тогда ее не заметят. Она сольётся со стеной пещеры и так и останется до утра. Пока все не уйдут.
Пожиратели все не хотели оставить ее в покое. Она слышала, что к ней обращаются, и не хотела реагировать, пока один из них ее не затряс. Уинифред молча кивнула, глядя на него. Ей все было понятно. Ей было так страшно, что она уже не чувствовала самого страха, а только то, как он вытягивает из неё силы сопротивляться.
- Я, Уинифред Сатклифф, клянусь сохранить в тайне сегодняшнюю встречу с Рабастаном Лесьрейнджем и Северусом Снейпом, кто бы меня об этом ни расспрашивал, - между фразами она судорожно втягивала воздух, надеясь не забыть тот текст, который ей диктовали. - Клянусь не пытаться причинить вам вред ни сейчас, ни в будущем.
Уинифред сказала все, что он хотел, не вдумываясь в текст. Вдумалась через секунду, снова повторив про себя эти слова, и подумала: какая разница. Какой вред она может им причинить? Даже будь у нее палочка, ей привычнее всего заклинания до препарирования, экстрагирования, дистилляции... нельзя подвергнуть дистилляции человека.
Ей на голову снова посыпалась земля. Много. Между корнями провалился целый пласт глины. Когтистая лапа немного не дотянулась до Уинифред и заскребла по стенкам, потом в проем сунулась оскаленная морда. Ей на плечо капнула клейкаяслюна.
Да, Северус, хотите что-нибудь добавить?

Первейшее условие для сохранения Уинифред жизни было соблюдено, но оставалось еще немало тех, кто хотел бы изменить эти расклады, там, вне пещерного укрытия, и сейчас они, будто почуяв, чем грозит обернуться дело, взялись за дело всерьез.
Лестрейндж едва дождался, пока последняя лента, обвивающая его и Саклифф руки не погаснет, и дернул и ее, и Снейпа ближе к себе под настоящим дождем из сухой земли и прошлогодних растений. Оскалившаяся и рычащая морда над головами явилась вестником остальной стаи.
Оборотни, желающие во что бы то ни стало поймать ускользнувшую чудом добычу, решили больше не ломиться в зачарованный ход и воспользовались другим способом.
Вслед за узкой мордой оборотень принялся протискивать плечи, и земля, перемешанная с камнями, поддавалась, осыпаясь под его усилиями.
Лестрейндж дернул палочкой, зная не так много мест, куда они могли аппарировать без помех, чтобы затеряться в конечном пункте, и совместная аппарация отправила их троих отнюдь не в маггловскую гостиницу, о которой упоминала Уинифред.

Полнолуние в Лестрейндж-Холле мало чем отличалась от любого другого времени дня или месяца - разве что в озере, к берегу которого Рабастан обычно аппарировал, отражалась проглядывающая сквозь тучи полная луна, а не блеклый кругляш солнца.
Приличия требовали сказать что-то вроде приглашения чувствовать себя как дома, но Лестрейндж воздержался, осознавая, что уже некоторое время как вступил на скользкий путь борьбы с приличиями.
- Уинифред, не пытайтесь сбежать, эта земля неприветлива к тем, кто не получил полного формального приглашения, да еще не может похвастаться чистотой крови, - проинформировал Лестрейндж женщину, отпуская ее, и повернулся к зельевару, который формальное приглашение все же получил - в старыее добрые времена, да еще от главы рода. - Северус, не вы могли бы растолковать мисс Сатклифф, какие перспективы после укуса ее ждут и почему ей важно сохранять с нами ровные отношения, пока я отлучусь за целителем? Мой колдомедик залечит рану в два счета.
А еще его колдомедик будет на седьмом небе от возможности поколдовать над живым настоящим оборотнем и отследить полный цикл заражения. При этой мысли даже сам Лестрейндж испытывал что-то вроде энтузиазма.

Новое прибежище Снейпу понравилось не намного больше пещеры с оборотнями. Он не сразу узнал это место, зато почувствовал привычную тяжелую магию, которая его всегда окутывала. Северус отошел назад, покосился на Рабастана, мрачно скрипнул зубами в знак согласия и продолжил наблюдать, как Уинифред нянчится со своей конечностью.
Его колдомедик, нет, вы это слышали, его колдомедик. Видимо, всем предателям суждено превращаться в ручную собачонку. Впрочем, это даже справедливо: обмен предателями, подневольный оборотень, связанный какими-то обязательствами. Но в жизнь Снейпа это навряд ли добавляло гармонии. У него опять свело зубы, на этот раз от бестолковых вопросов.
- Вы так спешите рассказать всем, что в следующее полнолуние вас не стоит беспокоить? – почти серьёзно спросил он у женщины. Перед ним была ещё одна жертва этой войны, которой он вряд ли сможет помочь. Которой он даже не смеет намекнуть, что она могла бы рассчитывать на помощь. Пожалуй, проще уверить себя и её, что в этом даже нет смысла. – Перспективы вам известны, это подробно проходят на курсе защиты от тёмных искусств. Об этом писали в газетах после нападения оборотня на беззащитных людей, это обсуждали и осуждали в министерстве магии.
Снейп на секунду замолчал, осознавая, что он всегда хотел сказать Люпину, от этого его голос наполнился мрачным удовлетворением.
- Вам больше нет места среди людей.
Северус был доволен тем, как это прозвучало на фоне будущего тесного общения с Пожирателями смерти.

В доме на редкость тихий вечер, что вселяет в Вэнс чувство неясного дискомфорта. Не любит она вот такие вот тихие вечера, еще с Мунго не любит.
Вечер она даже не пытается занять работой -  не хочет искушать судьбу. Только погрузись с головой в то, что тебе важно и интересно, тут же случится что-то, ради чего придется бросить записи. Поэтому Эммс тратит время на то, о чем и сказать-то стыдно.
На чтение этих странных маггловских романов в мягких обложках.
Голос Рабастана вклинивается прямо в рассуждения главной героини о свободе выбора, то ли подчеркивая их, то ли перечеркивая. Но тревожный изгиб брови разглаживается – какие бы новости Рабастан не нес, они определенно не дурные. Возможно, даже хорошие.
Определенно, хорошие.

- Оборотень? Это же здорово!
Вэнс торопливо сует под подушку книгу.  На тридцатой странице главную героиню «предает тело», и Эммалайн всю голову сломала, пытаясь разгадать этот странный маггловский эвфемизм. Оборотень – это и понятнее и интереснее.
Собраться Эммалайн – дело пары минут. Сумка со всем необходимым всегда стоит собранная, на случай, если нужно внезапно куда-то бежать и кого-то лечить.
- Только что укусили? Это большая удача, Рабастан! я смогу взять у нее кровь на анализ.
Кто эта «она», Вэнс, право же, дела нет. Хоть королева маггловской Британии. А вот то, что она теперь носительница лекантропии – это отличная новость. За Рабастана она волновалась, и, если честно, было облегчением узнать, что его эта напасть миновала. Но научные потребности Эммалайн требовали удовлетворения.
Уже выходя из комнаты, полностью готовая ко всему, Вэнс прислушивается – не нужна ли она Беллатрисе, но в доме тихо. Похоже, ничто не помешает ей провести время с только что укушенным оборотнем.
Восхитительно.

Слёзы Уинифред застали Снейпа врасплох. Конечно, это было ожидаемо, но совсем не на это рассчитывал Северус, отправляясь вечером в лес. Созерцание этой печальной картины вызывало у него чувства омерзения и злости. От самого себя, впрочем. Он не знал, куда себя деть, и даже тактично отвёл взгляд, поддерживая эту скорбную тишину.
Но наслаждаться обществом рыжей женщины Снейпу посчастливилось не долго. Он снова окинул взглядом Рабастана, своего вечного избавителя от ненужных терзаний, подводящего жирную и основательную черту подо всеми их нечастыми, но плодотворными встречами, и коротко кивнул Вэнс. За всё время её плена у Пожирателей он уже примирился с этим фактом и даже мог её отчасти понять, поэтому вопрос Уинифред вызвал мрачную ухмылку: она действительно попала в слишком занятное общество.
- Её левая рука, - сказал профессор, не зная, как ещё облегчить страдания Сатклифф, и снова скользнул взглядом по Эммалайн, стараясь не обнаруживать того интереса, который заронили в нём ещё осенью подсмотренные воспоминания Лестрейнджа. В конце концов, у каждого из них были свои секреты. Снейп снова обвёл взглядом всех троих и коротко выдохнул, устало глядя на Рабастана. «На чьей мы стороне, чёрт возьми?» - хотелось ему спросить. И, зная ответ, он просто хотел убраться отсюда подальше.
- Посадишь и её на привязь? – вполне серьёзно спросил негромко Снейп. Так или иначе, теперь он имел какое-то отношение к судьбе Сатклиф и не хотел бы упускать из виду её будущее даже несмотря на принесённый обет.