Паучий тупик никогда ещё не встречал так холодно и неприветливо. Конечно, всё это были лишь последствия собственных взятых в расплох мыслей, но, оказалось, действительно нарушить привычное спокойствие было суждено не беглому преступнику или старому недругу, а невинной жертве этой безумной закулисной войны.
Миновав рунный барьер при входе, Северус застыл ненадолго, осматривая гостиную и осторожно поправляя внушительный свёрток на плече. Он уже привык считать свой неважный домишко достаточно безопасным местом и был спокоен за сохранность в нем любого. Чего теперь не мог сказать о себе самом. Жертвенность, конечно, явление в его жизни более чем привычное, только вот мало кто знал об этом, и Снейп совсем не горел желанием посвящать в это кого-то ещё.
Профессор опустил на диван Миллисенту, внезапно осознавая, что едва ли не боится её пробуждения. Что он ей скажет? Неужели правду? Слабым утешением был только тот факт, что это не было его добровольным решением. А вот для Миллисенты вряд ли станет утешением спорное утверждение, будто это заточение на самом деле является её спасением. Впрочем, никто ведь не станет спорить, что Северус Снейп в качестве надзирателя гораздо лучше Рудольфуса Лестрейнджа. Только вот роль эта в таких условиях была скорее постыдной, чем почётной.
Снейп сел в кресло напротив, всё ещё глядя мрачно через низкий стол на девушку. Если он действительно хоть сколько-нибудь её знал, следовало оставаться на месте. Хотя искушение в очередной раз изобразить равнодушие было как никогда сильно.

Прошло не так много времени мрачных размышлений в тишине, когда напротив всё-таки было замечено какое-то движение. Снейп избегал поначалу смотреть на Миллисенту, опасаясь увидеть там... да он и сам не определился ещё, что считать дурным знаком. Но наткнувшись на улыбку девушки, прежде чем она заговорила снова, Северус настороженно посмотрел ей в глаза. Нет, он не ошибся, она абсолютно искренне видела в нем своего спасителя. А вот это точно был дурной, очень дурной знак.
Выражение лица Снейпа было как всегда непроницаемо-застывшим, но в этот раз это была не просто маска, замешательство его и в самом деле сковало ненадолго. Северус никогда не был против, чтобы о нем думали прежде всего плохо, даже готов был прикладывать для этого все усилия. Но здесь произошел какой-то сбой, и от мысли, что придется в очередной раз осадить Миллисенту, зельевару было откровенно нехорошо. Он любил производить желаемое впечатление и совсем не любил объясняться.
- Да, конечно, - слишком серьезно и строго для такой радостной встречи и даже для самого себя кивнул мужчина, призвал манящими чарами стакан и наполнил его водой, сжимая палочку, чтобы не тряслась ещё не всегда верно владеющая магией рука. А ведь буквально неделю назад он и этого сделать не мог и замёрз бы у озера, если бы не Миллисента. Как ни странно, хотелось, чтобы ему доверяли. Вот так просто, без очередного шпионского расчета. И всё опять летит к чертям. Вот откуда это неприятное чувство. Как будто он никогда не лгал, как будто не состояла его жизнь из сплошной черной неблагодарности.
Но начинать говорить всё равно не хотелось. Северус подвинул аккуратно стакан к краю стола и медленно выпрямился, снова глядя на девушку, словно она была какой-то диковинной зверюшкой в его доме. В некотором смысле так и было, пожалуй. Но она ведь всё-таки была права в своих предположениях и заслуживала знать правду. Но... Снейп тяжело вздохнул.
- Не спешите благодарить меня. Ваш отец ничего не знает. И мы не будем ему ни о чем сообщать, - профессор намеренно использовал это "мы". В конце концов, они вынуждены как-то сосуществовать, нужно постепенно привыкать к этой мысли. Только вот тон был далёк от дружелюбного. Не то чтобы Снейп хотел угрожать или как-то ещё уподобляться своим коллегам по темному цеху, но факт это был неоспоримым и более того обсуждению не подлежал.
И всё же профессор явно был скорее насторожен, чем пытался как всегда навязать свою волю или надавить авторитетом. Теперь привычная схема декан-студентка была уже неуместна, и Снейп молчал, не собираясь искать себе какие-то оправдания.

Снейп ожидал более резкой, острой и мгновенной реакции. Но перед ним был не съехавший с катушек беглый заключенный Азкабана, который смотрел на него косо ещё лет пятнадцать назад.  Уголки его рта опустились ещё ниже. Профессор смотрел прямо на девушку, ожидая, когда её постигнет озарение.
«Ну же, думайте, Миллисента», - одним только взглядомпытался ответить он ей. Впрочем, нет, не думайте, ради Мерлина, перестаньте думать. Неизвестно ещё, до чего она там додумается. Миллисента всё-таки умела удивлять. И даже не просто удивлять порой, а просто поражать.
- Ваша палочка у меня, - Северус едва не похлопал себя по карману, этакий внушающий спокойствие и уверенность жест. Но в его исполнении это явно превратилось бы в некоторое зловещее издевательство, поэтому пришлось воздержаться.
С чего начать дальнейшие объяснения, Снейп не знал. Не смог он этого придумать за то время, пока она приходила в себя, не мог придумать и сейчас. Начать с января восьмидесятого года, когда он услышал это судьбоносное пророчество Трелони в Хогсмиде? С возрождения Тёмного Лорда? Просто показать метку на левой руке и закончить на этом разговор? Постараться убедить, что ему всё ещё можно и нужно верить? Да с чего бы ей теперь это делать.
- Я перефразирую: мы не можем и не должны ни о чём ему сообщать. Для вашей и, возможно, даже его безопасности, - и безопасности самого Снейпа, конечно, но на себе не хотелось теперь делать акцент, когда на него и так смотрели два распахнутых глаза, смотрели так пристально, как… да, как на лекциях по зельеварению. Это была приятная, но какая-то совершенно неуместная тут параллель.
- Вам придётся остаться у меня на какое-то время, - не слишком это должно её обнадёживать. Что дальше? Мой дом защищён, чувствуйте себя в полной безопасности или не пытайтесь бежать? Он мог предположить и даже понять отчасти, что должна была думать Миллисента. Время убедить её у него ещё будет, но в любом случае начать стоило хотя бы с малой толики правды.
Северус убрал свою палочку, показывая, что угрозы от него не исходит.
- Я хочу вам помочь и прошу не совершать необдуманных действий, - он подался чуть вперед, глядя внимательно на Миллисенту. Особой доверительности в тоне добиться у него не получалось, но от налёта официоза избавиться удалось.

Северус поджал губы, почти сочувственно. Не потому что ему было жалко Миллисенту, а потому что она была права в своих предположениях, и Снейп никогда не думал, что до такого дойдёт. «Может, Миллисента, может», - хотел покачать он головой, заставляя её принять неизбежное, но это выглядело бы скорее насмешкой. Поэтому профессор ждал. Ведь зверёк-то уже пришёл в себя и начал пугливое отступление. И ещё больше пугать это создание в его планы никак не входило.
Чересчур бурная эмоциональная реакция девушки едва ли не заставила Снейпа попытаться остановить её, как угодно, чем угодно. Впрочем, и ему было по-своему обидно и одновременно приятно. Не таким уж плохим было предложенное ей убежище, не такой уж плохой была его помощь. И Миллисента даже когда-то в этом не сомневалась.
Северус тоже встал, чтобы не чувствовать себя под этим взглядом как на допросе. Однако такая постановка вопроса всё-таки если не била по самому больному, то однозначно задевала. И даже сам вид заплаканной, разочарованной, напуганной и ошеломленной девушки в его гостиной каким-то неясным образом проникал в собственную отгороженную ото всех вселенную.
- Слухи всегда остаются слухами, пока вы не знаете правду, - профессор надеялся, что ему удастся воззвать к разуму и заразить Миллисенту спокойствием. Только вот правду она не знает и вряд ли когда-нибудь узнает. Снейп сжал руку в кулак, как бы сосредотачивая в этом жесте всю горечь своего положения, накопившуюся за столько лет, и запирая ту жесткость, которая не должна была вырваться и стать катализатором, который запустит очередной необратимый, а самое главное совершенно непонятный ему процесс.
- Мог что? – вырвалось у Снейпа тем не менее почти возмущённо, хотя намеревался он сказать что-то на тему нецелесообразности совершения преждевременных и необдуманных выводов. – Забрать вас у беглого заключённого? Вытащить из рук этого сомнительного сборища?
Хотя он ведь даже не хотел этого делать и упирался всеми известными ему способами, если бы мог. Но это профессора в её глазах уж точно никак не поднимет. И падать-то было не так страшно, страшнее, что он и так всегда был на том уровне, до которого ей теперь приходилось его опускать, судя по всему. На уровне этого самого сомнительного сборища. Столь же сомнительный декан, с которым она так глупо делилась своими опасениям в библиотеке поместья.
Больше своих заслуг он пока придумать не мог, резкий переход к недоверию со стороны Миллисенты выбивал из колеи. Северусу казалось, что всё будет проще, что между ними было какое-то взаимное понимание, которое не может так просто исчезнуть, раствориться. И отчасти на это он ставил, забирая её в Паучий тупик.
- Подумайте, почему вы здесь. Почему именно я. Подумайте дважды, - и не важно, до чего она додумается, но если это заронит в неё хотя бы зерно сомнения, это уже будет маленькой победой.

Стоит признать, обвинения были справедливыми. Но особенных угрызений совести Снейп от этого не испытывал. Пока она не начала задавать вопросы, опять толкая его на ложь. Не так-то всё это просто, если вдаваться в детали. А детали, судя по всему, Миллисенту и не интересовали, только да или нет. Юношеский максимализм, задетое самолюбие, что-то ещё?..
- Осторожнее выбирайте формулировки, мисс, - невольно угрожающе процедил зельевар, пока себя сдерживая. Чтобы какая-то девчонка бросала ему в лицо эти обвинения… Впрочем, как метко ей это удалось, как неожиданно это задевало за живое.
Он смотрел на приближающуюся девушку, даже не думая о том, чтобы остановить её или избавиться от всех проблем одним взмахом волшебной палочки. Его парализовало ненадолго от осознания того, о чём она его просит. Он не может начать ей жаловаться, как всё это непросто, как его раздирают со всех сторон, как он пытается не просто выжить в этой войне. Да и не оправданий она от него ждёт.
Снейп долго смотрел на Миллисенту сверху вниз, с подрагивающими нервно губами. Правда ей не понравится, но глупо скрывать очевидное. Да и от чего теперь её оберегать? Жизнь предстала перед Миллисентой во всей красе, а должность профессора его больше ни к чему не обязывала. Возможно, впервые ему пришлось посмотреть на неё не как на студентку, перед ним был человек со своими проблемами, своей позицией, своим отношением к нему.
- Правдивы, - тихо вымолвили сухие губы. Снейп говорил не обречённо или виновато, но с явным трудом, каким иногда даётся признание. Он не скрывал, что говорить ему об этом не хотелось, его буквально заставили, но раз уж он сам заговорил о правде…
Злосчастная метка опять начала слабо пульсировать, словно чувствовала, что именно она была виновницей всего происходящего, и хотела принять живое участие. А может быть, ему это просто казалось. Больших усилий стоило не отодвинуть деликатно руку от Миллисенты, но пальцы всё равно будто свело, так была напряжена рука.
- И если вы думаете, что всё это приносит мне большое удовольствие, вы сильно ошибаетесь. Иногда мы делаем то, что должны. Но когда это совпадает с тем, что мы хотим делать, мы получаем несравненно больше, - раздражение начало утихать и даже тяжесть этого разговора уже не давила так сильно. Да, чёрт возьми, ни он, никто иной не идеален. Она знала это раньше, не могла не знать, не видеть.
– И вас я бы обманывать не стал, - Северус на мгновение отвёл устало взгляд, но снова вернул его, ещё более острый, чем прежде. - Доверившись… однажды.
Просьба об ответном доверии так и застряла у него в горле.

От резкого движения профессор рефлекторно тоже поднял руку, готовясь ловить опускающиеся на него кулаки. Но ничего не произошло, и он сжал неловко пальцы в кулак, словно сминая медленно невидимый лист бумаги, и не сразу опустил руку. Уж лучше бы она дала волю своей злости, а теперь её было жалко. Жалко до такой степени, что хотелось эту самую руку протянуть и сделать что-то такое… что обычно делают люди, чтобы показать свою поддержку. Но Снейп уже опустил руку и не рисковал пока вторгаться в эту новую для него область. Он наблюдал за девушкой, которую нещадно бросало из одного состояния в другое, и не до конца понимал эти её оборванные фразы, не понимал, помогает он ей или всё-таки нет.
Опустошение и бессилие девушки словно передалось зельевару, и он опустился на подлокотник кресла, оказываясь с ней наравне и скользя взглядом по лицу Миллисенты.
- Не всем моим урокам стоит следовать, - заметил Снейп после тяжелого вздоха, обводя кончиками пальцев пространство вокруг них. Вернее, их самих, оказавшихся в заложниках у обстоятельств. Он далеко не лучший пример для подражания, зато его уроки всегда поучительны. И в этот раз, к сожалению, не во благо ему самому. – И это ваше право не верить мне.
Несмотря на справедливость эих слов, произносить их было в высшей степени неприятно. Казалось, ещё вчера был Святочный бал или летние каникулы, когда она обращалась к нему за помощью. И вот она считает себя всеми брошенной, когда он рядом. И выдвигает такие возмутительные предположения.
- Миллисента, - Северус почти вскочил, глядя на неё по меньшей мере взволнованно.  Она придумала себе чёрт знает что. За что, почему? Одёргивая рукава мантии, он прошёл по её прежнему пути, обходя девушку, и оперся ладонями о спинку дивана, снова вцепляясь в неё взглядом и наклоняясь вперед.
- Я не продаю вас. И не покупаю, - пальцы впились в потертую обивку. – И мы не можем мериться жизнями, пока у каждого из нас она одна.
Не у каждого, как показали последние полгода, но всё это поправимые частности.
- Салазара ради, Миллисента, посмотрите вокруг. Идёт война. Не первая война, которую я вижу, но не менее жестокая, -  Снейп обогнул диван с другой стороны, останавливаясь снова напротив девушки. – И вас не должно было быть здесь. Но вы тут.
«И от этого мне легче», – пронеслось у мужчины в голове.
- Ваша жизнь не может и не должна лежать ни на одной чаше весов, - если вы доверите её в мои руки. Нет, он не надзиратель, совсем не надзиратель, даже если иногда и был на него похож. И не кусок пушечного мяса он в ней видел. Впрочем, обиднее всё же было за неё. – Мне жаль, Миллисента. Не я втянул вас в это, но не отказывайтесь хотя бы разумно от помощи.