Название эпизода: Show Must Go On!
Дата и время: 1 марта 1996
Участники: Рудольфус и Беллатриса Лестрейндж.
Коттедж-который-нельзя-называть.
1995: Voldemort rises! Can you believe in that? |
Добро пожаловать на литературную форумную ролевую игру по произведениям Джоан Роулинг «Гарри Поттер».
Название ролевого проекта: RISE Рейтинг: R Система игры: эпизодическая Время действия: 1996 год Возрождение Тёмного Лорда. |
КОЛОНКА НОВОСТЕЙ
|
Очередность постов в сюжетных эпизодах |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » 1995: Voldemort rises! Can you believe in that? » Завершенные эпизоды (с 1996 года по настоящее) » Show Must Go On! (1 марта 1996)
Название эпизода: Show Must Go On!
Дата и время: 1 марта 1996
Участники: Рудольфус и Беллатриса Лестрейндж.
Коттедж-который-нельзя-называть.
Беллатриса просыпается, и, не шевелясь, чтобы не выдать себя Рудольфусу, приоткрывает глаза. В комнате ещё темно. Если прищуриться, можно разглядеть на битых маггловских настенных часах время. Минутная стрелка где-то между получасом и сорока минутами. Часовая близиться к отметке шесть. Беллатриса вздыхает —её режим сна испорчен наглухо. Если валяться весь день в постели, придётся просыпаться тогда, когда нормальные люди крепко спят.
Она натягивает на себя тонкое шерстяное сбитое в комок одеяло. Эльф расправит его днём, конечно, но с большой вероятностью к ночи он снова станет комком, которым невозможно укрыться. Она встряхивает одеяло, оно не расправляется, поэтому Беллатриса сжимается в комок, касаясь коленями груди.
Стрелка указывает на сорок и лениво сдвигается дальше. Беллатриса разворачивается к мужу, касаясь его щеки. Ведёт пальцем по отросшей щетине. Скучно.
Спящий Рудольфус вызывает только положительные эмоции, которые в обычное время смешиваются с другими. Нежность там. Беллатриса опирается на локоть, убирая прядь, свесившуюся за время сна ему на лицо.
Это не нормально, слишком по семейному, у них так не бывает.
Она съезжает по простыням вниз, обхватывает ладонями бедра Рудольфуса, устраиваясь поудобнее. Вообще-то это его способ будить жену, и Беллатриса готова признать, что он не всегда плох. Тем более, что она немного его изменит, не делая пробуждение резким.
Ей нравятся ленивые движения языком, никуда не торопиться и ощущение того, что она ведёт себя как хорошая жена. Как и всегда хотел Рудольфус. Это возбуждает, она двигается чуть резче, не выдерживает, прикусывает кожу бедер, в последний момент не травмируя главное.
Наверное, она погорячилась, планируя не делать пробуждение резким. Возможно. она тоже не умеет иначе.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 46</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (11 февраля, 2018г. 21:18)
Даже в этой ободранной спальне Рудольфусу жарко. Он спит на спине, раскинув руки, откинув в сторону пародию на одеяло - кусачий, тяжелый кусок шерсти. Одеяло принадлежит Беллатрисе, ему нет необходимости спасаться от мартовской выстуженности, ему достаточно алкоголя.
Иногда среди ночи он чувствует, как к нему прижимается в поисках тепла жена, но зима почти прошла, дело к весне, скоро она будет отталкивать его во сне, сбрасывать его руку, откатываться на прохладный край простыни.
Пока же тепло, которое он отдает, еще нужно - ей и ребенку.
Всхрапывая, Рудольфус просыпается - это резкий, почти болезненный переход из одного состояния в другое, и эта резкость вынужденная, больше подходящая зверю, на которого объявлена охота, чем лорду Лестрейндж-Холла.
Жена рядом, ниже - в последнее время ей по нраву его ласки, по нраву их близость. По нраву настолько, что она уже не вырывается дикой кошкой, а отвечает ему, провоцируя.
Провокация, томно отдается в позвоночнике, когда Рудольфус, в первый момент напрягшийся, расслабляется в такт мягким движениям рта Беллатрисы. Эти экзотические ухищрения ему малопонятны, мало по нраву - но сейчас, в полумраке спальни, которую они наконец-то делят, пока рассвет еще не пробивается сквозь закрытые ставни окон второго этажа, он даже не задается вопросами, где она, женщина, с которой он прожил двадцать лет, нахваталась этого.
Она своенравна и честолюбива, его жена, бешеная Белла, Bella Morte, ей тяжело довольствоваться ролью послушной овечки - но это он углядел в ней с первой встречи, и это то, что держит его рядом двадцать лет.
В ней есть и властность, и воля - и ему намного дороже то, как уступает она, чем десяток других, сдающихся сразу же.
Блэк, она Блэк - и только безумец свяжется с Блэками, говорил ему отец, Долохов, Уолден.
Короткий укус выдергивает его из дремоты, вызванной ее успокаивающими ленивыми движениями языка. Ее нетерпение подстать его собственному - она вся ему подстать.
Рудольфус, больше не притворяясь, что спит, захватывает в горсть копну волос, приподнимается и приподнимает голову Беллатрисы. Ее глаза блестят как у кошки, губы влажные и кажутся больше, темнее на бледном в полумраке лице.
Если бы у него не стоял последние пару минут, сейчас это случилось бы от одного ее вида.
- Заплатишь за каждый укус, - хрипит Рудольфус, наполовину подначивая, наполовину угрожая.
Шлюхи Парижа хорошо работали ртом, не претендуя на его внимание, и это отношение - презрительное, равнодушное - накладывает свой отпечаток на происходящее сейчас, но все же Рудольфус не останавливает жену: теперь, когда она забеременела, каждое их совокупление больше не обязано служить продолжению рода, и в каком-то смысле это примиряет Лестрейнджа с тем, чего хочет Беллатриса.
К тому же, он не слишком избалован ее инициативой, и хотя это не то что бы ему нужно, он с интересом выясняет правила этой новой затеянной ею игры, не обрывая.
Расслабляет пальцы, отпуская схваченные пряди жены, откидывается обратно на тощую подушку под мерное тиканье часов, ведет ладонью ниже, приминая взлохмаченную шевелюру, поглаживая висок, тонкую кожу щеки, натянувшуюся на скуле.
Как бы ему заставить ее есть - он бы накормил ее своей плотью, если бы она проявила интерес к каннибализму, скормил бы пол-Лондона.
Пока она проявляет интерес лишь к единственной его части, с которой он не торопится расстаться - удивительная ирония.
- Глубже, - требует Рудольфус, забывая, что почти решил дать Беллатрисе верховодить. Требует, возвращая ладонь ей на затылок, нажимая.
Пожалуй, ему нужна не нежность - куда больше его растравил короткий укус, прикосновение ее зубов к бедру. Что-то, что даст полный спектр ощущений. Он Лестрейндж, он хочет запредельного.
Беллатриса смеётся мужу в лицо, запрокидывая голову, когда он дёргается под укусом. Супруг не гнушается делать ей больно, но вести счёт начинает только когда свой ход делает она. Пусть так.
Беллатриса слышит свой смех со стороны — пошлый, вульгарный, больше подходящий даже не элитной проститутке, шлюхе из Лютного. Леди Лестрейндж не должна так смеяться. Она держит рот широко раскрытым, позволяя слюне стекать на стоящий член по подбородку, демонстративно проводит языком по зубам, чувствуя острые края.
И когда пальцы мужа больше не сжимают её затылок, она кусает снова, захватывая ещё больше плоти, сдерживая себя, чтобы не перейти границу за которую действительно не стоит переступать.
Она аккуратно целует место укуса, нежно. Как будто это не её желание было только что причинить боль.
Беллатриса не умеет делать приятно, никогда не училась этому — не было стимула. И сейчас, когда она качает шеей в такт дыханию Рудольфуса, проверяет своё горло на прочность, происходящее отдаёт раздражением — это не та реакция, которую она хочет от мужа и не знает, как добиться.
Она наклоняет голову, следуя за движениями его пальцев, стремясь продлить короткую ласку хоть на миг. Волосы падают на лицо, путаются, мешаются, и приходится грубо отводить их назад, обрывая.
Но когда Рудольфус давит на неё, она сопротивляется, упираясь локтями в простыню по обе стороны от его бёдер, вминая грудь в кровать и в него. Она выставляет язык, становящийся преградой между горлом и его членом, не даёт насадить себя, как безымянную девку.
Беллатриса бросает гневный взгляд на мужа, царапает его, оставляя белые следы на коже, хрипло смеётся и слегка стискивает зубы. Стоит ей соскочить — она поплатится. Но пока она чувствует себя хозяйкой положения. Это забавно, Рудольфус не будет рисковать самой ценной частью своего тела.
Она искренне наслаждается этой недолгой борьбой, сопротивлением. Она уже не та, что в годы до их брака — больше не важно, кто возьмёт верх в минутном противостоянии. В конце концов, Беллатриса хочет сделать приятное, а не свести всё к очередной ссоре.
Она насаживается на него, чувствуя, как задыхается. Горло схватывает спазм, инстинкт выживания требует её отодвинуться, но она продолжает ломать себя, чувствуя, как слёзы скатываются по щекам и смешиваются со слюной на подбородке.
Как можно глубже.
Глубже.
Беллатрисе достаточно короткого вздоха, глотка воздуха, чтобы прожить ещё немного и сделать это ещё раз.
И ещё.
Ещё.
Она довольно улыбается, выпуская его изо рта с характерным чпокающим звуком. Слюна капает с её подбородка на Рудольфуса, на простыни, скатывается по её шее. Беллатриса проводит языком по выступающей венке. Она не даст ему кончить.
Небрежно вытерев подбородок об бедро супруга, она вскакивает, поднимаясь на коленях на кровати.
Ей ведь нравится не процесс, ей нужен белок, который она недополучает, раз за разом отказываясь от стряпни чокнутого домовика.
Беллатриса этого не понимает. Ей важнее сделать всё по своему, даже если Лестрейнджу это может не нравится.
Она спрыгивает с кровати, быстро хватая с тумбочки палочку — он не хочет, чтобы она ходила без неё даже в коттедже — выбегает из спальни и смеётся, смеётся.
Беллатриса придумывает и меняет правила игры на ходу, потому что только так она продолжает быть интересной.
Добежав до лестницы, она разворачивается, быстро кидает взгляд на спальню, проверив, следует ли он за ней или нет, потом, продолжая смеяться, стучит по старой лестнице голыми пятками.
Это всего лишь игра.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 46</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (11 февраля, 2018г. 21:18)
Ее горло сжимается вокруг, конвульсивно, рывками. Рудольфус давит жене на затылок, пригибая ее голову ниже, не обращая внимания на ее сопротивление, на то, как она выставляет локти.
Убирает руку, только когда слышит короткий полухрип-полувздох, и Беллатриса приподнимается, почти выплевывая его.
И не торопится продолжить. Рудольфус тугодум, он еще только тянется к жене, провокационно стоящей на коленях на их смятой простыне и утирающей мокрый подбородок, а она уже соскакивает с кровати, смеется, выскальзывает за дверь спальни.
В эту игру играть он умеет.
Рудольфус рывком сдергивает себя с кровати в сторону, приземляется неудачно, ссаживая кожу на травмированном колене об холодные доски пола, с его стороны не прикрытые половиком.
Сразу же поднимается, не замечая этого, одним прыжком оказывается возле двери, распахивает ее наотмашь, выскакивает в коридор.
Беллатриса кидает ему очередной зовущий взгляд от лестницы - лестницы, драккл ее задери! - и уже бежит по ней вниз, явно ничуть не обеспокоенная тем, что в коттедж может заглянуть Рабастан, или Пит с целительницей выглянут из своих убежищ, заинтересованные смехом и шумом спозаранку.
Но и Рудольфуса это мало беспокоит - он ни о чем не может думать, кроме как о белой круглой заднице жены, да еще о том, как она давилась его членом, впуская глубоко в горло. Ей не следовало сбегать, разбудив его таким образом - и все же Рудольфус знает, чувствует той частью себя, которая принадлежит Беллатрисе, что она его просто дразнит, и подчинится, когда он ее догонит.
Возможно, обратись они к маггловскому семейному консультанту, он объяснил бы им, что Беллатриса всего лишь обеспокоена возможной потерей внимания со стороны супруга в связи с беременностью и неизбежными изменениями в привычном им жизненном укладе, и что Рудольфусу стоит демонстрировать свою привязанность любыми доступными способами - но они не обращались, да и едва ли обратятся, не говоря уж о том, что в их случае любая игра всегда на грани.
Он топает по коридору намного тяжелее и громче, прислушиваясь, куда она побежит дальше - на кухню или попытается спастись в ободранной гостиной.
- Я же обещал, что поплатишься!
Он был хорош в преследовании, на метле ему не было равных - нет равных и сейчас. Перепрыгивая через три ступеньки за раз, Рудольфус догоняет Беллатрису на лестнице, но мешкает, боясь толкнуть - столкнуть.
Бросает взгляд вниз, к подножию - эта лестница не чета той длинной мраморной, в Холле, здесь падение едва ли причинит вред, но все же воспоминание о распростертом на последней ступени теле жены, о стремительно расползающемся темном пятне под ее юбками, о ее бескровном лице его удерживает.
Они почти одновременно сбегают с лестницы, и тут-то Рудольфус рвется вперед, обходя Беллатрису, вырастает рядом с ней будто из-под земли, толкает на покосившийся мрачный буфет, отзывающийся дребезжание, проезжается руками по горячим бедрам жены, прижимает к себе.
И забывает, что она прихватила с собой палочку.
Их игры особенные.
Угроза Рудольфуса упирается ей в спину, и рука сама собой опускается на перила — заноз бояться не стоит, она собрала все давным-давно. На лестнице она куда более медлительна, чем на полу. Корни этого страха уходят далеко в прошлое, но Беллатриса не копается в этом.
— Сначала догони! — не оборачиваясь бросает она, перебирая ногами быстрее. Её подхлёстывает азарт, процесс захватывает. Это совсем не то, что преследовать обречённую жертву, Беллатрикс не чувствует себя обречённой.
Он догоняет её, и, хотя супруг медлит, не ловит её, она ясно ощущает жар его тела у себя за спиной. На мгновение, прежде чем она достигает края лестницы, ей кажется, что они на охоте вместе. Она даже протягивает руку в сторону. В какой-то момент она верит, что он возьмёт её за руку и они пойдут дальше.
Резкий толчок, на мгновение выбивающий из Беллатрикс дух, возвращает к реальности. Ударившись затылком об угрожающе звякнувший буфет, она наконец перестаёт смеяться, кусает себя за губу, хихикая.
Она поддаётся вслед за движением Рудольфуса, отталкивается от пола, повисая на нём, обхватив за шею. пряди волос, зацепившиеся за буфет, оттягивают её голову назад, но это только добавляет пикантности их игре.
Беллатриса целует мужа в щетинистый подбородок. Чтобы не свалиться, она сжимает коленями его бёдра, захватывая его в кольцо ног.
— Накажешь меня? — она цепляет зубами мочку его уха, неуклюже тыкаясь в свисающие пряди носом, — за каждый укус?
Затылок Лестрейнджа прямо над её локтем, Беллатриса поглаживает свободной рукой его по плечу, а другу сгибает ещё сильнее, как будто обнимая его. Кончик палочки упирается ему прямо в кадык.
Она вздыхает, снова прикусывая губу.
— Круцио, — вызывающе бросает Беллатриса, делая движение для совсем другого заклинания. Она знает, что ничего не произойдёт. Усмехается.
Невербальное инкарцео стягивает шею Рудольфуса верёвками. Беллатриса прерывает заклинание раньше, чем лягут путы, просовывает руку под них, натягивая как ошейник.
— А за это?
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 46</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (11 февраля, 2018г. 21:18)
Беллатриса повисает на нем, обхватывая ногами, показывая, что ей нравится происходящее. Ее бедро проходится по его стоящему колом члену, и Рудольфус вытягивает руку, опираясь о буфет, второй рукой поддерживая жену под задницу, сжимает, мнет теплую плоть под своими пальцами.
Она что-то бормочет ему в ухо, что-то наверняка игривое, провокационное, прижимаясь голой грудью к его груди, и ее волосы мажут его по плечу.
Рудольфус поворачивает голову, давая ей простор, шумно дышит, когда она прикусывает его за ухо, напрягается инстинктивно в ожидании Круциатуса, разобрав заклинание, сжимает пальцы на ягодице Беллатрисы, зная, что снова оставит синяки.
Он не любит боль, но и не боится ее. Знает, каково это, когда Круциатус огнем бежит по нервам, заставляя мышцы сокращаться слишком сильно и слишком быстро в бесплодной попытке прекратить пытку - он был с обоих концов волшебной палочки, но есть что-то невероятно эротичное в том, как шепчет пыточное ему в ухо жена, голая, только что давившаяся его членом, обхватывая его ногами, сжимая бедра.
Вопреки его ожиданию - он в самом деле почти всерьез ждет Круцио - она кастует путы, и на его горле затягиваются веревки, обжигая, оставляя тонкий след на коже под челюстью.
В первый момент он подчиняется, подается вперед вслед за рывком натянутого ошейника, а затем вздергивает подбородок, скалится весело, натягивает веревки еще сильнее, краем глаза видя, как белеют ее пальцы.
А затем шагает вперед, прижимая Беллатрису спиной к буфету, перебрасывает руку ей на горло. Оно такое тонкое, что его пальцы касаются деревянной стенки буфета по обе стороны от шеи жены. Нажимая ладонью, Рудольфус ухмыляется - его ухмылка полна того, что может зваться у него любовью.
Веревки впиваются в его шею сильнее, когда он дышит, натянутые, будто ошейник на бешеном псе, и этот ошейник надела на него Беллатриса - эта мысль возбуждает.
Он усиливает нажим на горло жены, стряхивая ее ниже, опуская на себя, рывком подается бедрами вперед, вверх.
Один из них может однажды не пережить этого - но это только добавляет яркости, опровергает страх смерти, значит много больше, чем любые признания или клятвы.
Беллатриса выдыхает мужу в лицо, когда он как будто позволяет ей верховодить, подчиняясь движениям. Она прикусывает губу, сжимает палочку крепче, прогибается в спине и увереннее тянет пальцами грубую верёвку на себя, не отрывая взгляда от Рудольфуса.
Он смотрит на неё взглядом, от которого она становится ещё мокрее, чем была до этого и перехватывает дыхание. Беллатрикс хочет быть главной, но это лишь часть иллюзии, которая не даёт ей признаться себе в том, что ей нравится, как Лестрейндж доминирует. Она знает, кто по-настоящему главный, даже когда он позволяет ей быть сверху.
Она тихо стонет, когда он опускает руку ей на горло, запрокидывает голову, подчиняясь, поддаваясь ему навстречу, но не отпускает верёвки, обвивающей её за горло.
Когда она перестаёт обхватывать плечи Рудолфьуса, его ладонь сильнее сминает хрящи в её шее, и дыхание, шумно вырывающееся из глотки, перебивается хрипом.
Беллатриса зажимает палочку в зубах, запрещая себе кричать, скользит освободившейся рукой ниже. Она направляет Рудольфуса в себя, специально не закрывая глаза от удовольствия, хотя образ мужа перед ней становится расплывчатым. Кровь стучит в ушах, когда ктслород не поступает в лёгкие в достаточном количестве, но Беллатриса не будет Блэк, не будет собой, если попросит супруга ослабить хватку на горле. Если попросит пощады.
Слюна, образовавшаяся во рту из-за палочки стекает по подбородку. Беллатриса накручивает верёвки на шее Рудольфуса себе на ладонь, чувствуя, как костяшки пальцев врезаются в его выступающий кадык. Другой рукой она поглаживает его по бедру, рёбрам, поднимаясь выше. При каждом толчке она шумно выдыхает и вскрикивает, силясь не быть слишком громкой. Каждый раз, когда ладонь Рудольфуса сильнее впивается в её горло, когда она с новой силой ударяется копчиком о буфет, её ногти впиваются в кожу под пальцами, а в особенно острые моменты из палочки сыпятся искры, путаются в её волосах и напоследок оставляют палёный запах.
Перед глазами темнеет, но она упорно продолжает удерживать импровизированный ошейник, который может дать ей мираж того, что если она не главная, они хотя бы наравне.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 46</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (21 марта, 2018г. 21:36)
Он снова дергает ее вверх, а затем расслабляет пальцы, позволяя съехать ниже, принимая его целиком внутрь. Такие благообразные мысли, как беспокойство, а не повредят ли они ребенку, его не тревожат - его вообще мало что тревожит, когда его член в Беллатрисе. Многолетнее воздержание, возможно, спасло их брак от рутины, но Рудольфус не верит в это - его одержимость женой куда глубже, чем первоначальная увлеченность, которую он помнит еще по тем временам, когда только устраивал свой брак.
От блеска ее слюны на древке волшебной палочки он заводится еще сильнее, а от того, какая она мокрая - их затянувшаяся прелюдия все же пошла на пользу, хотя Рудольфус считает, что можно было сократить раза в три, особенно эту погоню по дому в чем мать родила - у него дыхание становится рваным не хуже, чем из-за веревок на шее.
Он снова приподнимает ее - и она снова скользит вниз, медленно, слишком медленно для него, но зато на всю длину, что в их случае вообще достигается только многолетней практикой.
Это слишком медленно, и он дергает ее быстрее, еще быстрее, зажимая ее между собой и буфетом, раскачивающимся при каждом толчке. Они не одни в коттедже - но это сейчас Рудольфуса не волнует.
Когда перед глазами вспыхивают алые круги, Рудольфус отпускает горло жены, напрягает шею. Под его ртом оказывается ее голое плечо, и он впивается зубам в белую кожу, чувствуя, как натягиваются веревки. Вонь паленых волос, искры, обжигающие его грудь и шею добавляют происходящему почти запредельной глубины, будят в нем то, что жаждет разрушений.
Обхватывая ее задницу, он тянет ее таз на себя, толкается в нее быстрее - с каждым ударом она бьется о буфет плечами, сотрясая и без того допотопный предмет меблировки. Приближаясь к финалу, Рудольфус вколачивается еще грубее, почти переставая дышать - Беллатриса накручивает веревки себе на ладонь, вжимая кулак ему в горло, передавливая горло еще сильнее, и от нехватки кислорода его ведет еще дальше, намного дальше, чем просто к оргазму.
С его последними движениями он обрушивает на буфет их общую массу - и тот сдается, с душераздирающим треском заваливаясь набок. Раскрывшиеся дверцы повисают на перекосившихся петлях, одна дверца слетает от очередного удара.
Удерживая Беллатрису на себе, Рудольфус утыкается ей в волосы, пережидая, когда пройдет дрожь, вызванная оргазмом, ярким как в молодости, задыхаясь от невозможности вдохнуть, трясет головой, чувствуя на губах, на лице волосы Беллатрисы, облаком закрывшие ему обзор, а ее волшебная палочка царапает ему плечо.
Беллатриса вздыхает, стонет сквозь сжатые губы и едва не роняет палочку, когда он оказывается в ней полностью. Жар поднимается снизу живота. Не будь так горячо, было бы больно. Но Беллатриса только сильнее прогибается, удобнее подставляясь мужу, принимая его в себя.
Рудольфус нетерпелив, как будто ему двадцать, а не пятьдесят. Он вталкивается в неё сильнее, чем она способна вытерпеть, быстрее, чем способна поддержать. И когда Беллатрикс кажется, что она уже всё, достигла той грани, за которой только оргазм и смерть, он открывает в ней новые грани.
Она шепчет его имя, перекатывая на языке палочку. Звуки обрываются стонами, когда он достаёт до самого нутра. Под пальцами Беллатрисы ребро Рудольфуса покрывается царапинами. С каждым его движением ей всё сложнее контролировать силу, с которой она давит. В отличие от супруга она не хочет причинить боль, несмотря на сплошной синяк, в который превратится её задница, когда они закончат, несмотря на чёрные разводы, которые останутся между лопаток аккурат над шрамами, несмотря на волосы, зацепившиеся за ручку буфета, вырванные с корнем. Беллатриса хочет быть нежной, но Рудольфус не оставляет ей этого шанса.
Когда он кусает её за плечо, она дёргается в его руках, как будто слпротивляясь. Ослабляет хватку на самодельном ошейнике, но только для того, чтобы дать вздохнуть и тут же придержать его сильнее. Палочка в зубах мешает ей ткнуться губами в его висок, но она переносит свободную руку ему на затылок, запускает пальцы в волосы. Не для того, чтобы избавиться от боли, чтобы её перетерпеть.
Она крепче вдавливает ему руку в горло, когда чувствует, что он приближается к финалу. Сжимается, стискивая его в себе крепко крепко. От этого по щекам стекают две дорожки слёз, а палочка едва не распадается на куски.
Беллатриса больше не чувствует за спиной буфета, когда повисает на руках у супруга, пытаясь отдышаться. Потом медленно расслабляет кулак, разматывая верёвку на шее мужа.
Следы, остающиеся на её пальцах и его горле, очень чёткие и выделяются ярко-красным на её бледной и его смуглой коже. Она проводит пальцем по получившемуся рисунку, с наслаждением изучая получившиеся волны на его коже.
Жаль, в отличие шрамов на спине Беллатрисы, они временные и скоро сойдут. Она гипнотизирует их взглядом, обзватывая палочку языком, потом требовательно притягивает его к себе, вынуждая наклониться как будто для поцелуя.
Она раздвигает языком его губы, перекатывает палочку ему в рот, напоследок задерживаясь у лица Рудольфуса, чтобы не сильно укусить его за нижнюю губу.
Беллатриса жадно наклоняется к его шее, проводит языком там, где до этого были её пальцы. Это признание в любви звучит на их общем языке.
Хлопок, с которым появляется эльф не отрывает её от выбранного занятия, но после писка о том, что завтрак готов, пальцы сами царапают плечи Рудольфуса.
— сгинь, — шипит Беллатрикс, а сама надеется, что супруг не вздумает испортить такой замечательный момент заведя обычную шарманку.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Веревки, обхватывающие его шею, больше не давят. Он глубоко дышит, захватывая ртом воздух, который будто царапает горло изнутри, и алые круги перед глазами размываются, тускнеют.
Беллатриса тянет его голову вниз, ерзает на нем, лишившаяся поддержки буфета. Она весит ненамного больше новой метлы со всем снаряжением - и Рудольфус мог бы рассказать тому, кто захочет слушать, что Беллатриса доставляет его в небо куда быстрее любой метлы. И куда своенравнее.
У него внутренности скручиваются узлом от мысли, что они могут расстаться снова - Рабастан взывает к той его части, которая отвечает за рацио, но много ли в нем ее? И что она может противопоставить тому, что будит в нем Беллатриса? Этому желанию видеть ее рядом - всегда. Владеть ею - всегда. Убить вместе с ней и ради нее.
Эльф пищит о завтраке, не подавая вида, что его шокирует зрелище голых Хозяина и Хозяйки в пустом коридоре, ведущем к гостиной.
Рудольфус сплевывает волшебную палочку и ловит ее в подставленную ладонь - мокрую, сохранившую на себе следы зубов Беллатрисы. Сглатывает - горло отзывается болезненным эхом, как будто в нем прокатывается колючий снитч.
Натянутые веревки ссадили ему кожу на шее, и прикосновение языка жены обжигает, как будто она плеснула на царапины бадьяну, но Рудольфус не отстраняется, прижимает голову Беллатрисы к плечу, перехватывает под задницу удобнее, не собираясь пока ни выходить из нее, ни отстраняться.
Может быть, им придется расстаться - и на этой мысли Рудольфус чувствует поднимающуюся в нем отрицающую ярость, и стискивает зубы крепче, сжима пальцы на волшебной палочке - но не сейчас.
Не прямо сейчас.
Шлеп-шлеп. Босые ноги по деревянным половицам.
Эльф испарился, подчиняясь приказу Беллатрисы, и кажется, будто в доме они вдвоем. Старый коттедж, едва пригодный для жилья. но все же лучше, чем азкабанские камеры, затихает, прислушиваясь к шагам Рудольфуса по коридору, не желая попадаться под горячую руку своим новым обитателям.
Сажая Беллатрису прямо на стол - тарелки с размазанной по ним кашей, порезанные вялые фрукты, стакан джема, издающего неприятный, искусственный запах клубники, справа и слева от ведьмы только подчеркивают непристойность картины - Рудольфус откладывает палочку и опирается на ее бедра, по-прежнему широко разведенные.
Обхватывает пальцами колени, сжимает.
- Что ты сделаешь, если я попаду под заклинание вроде того, что ты поймала в той деревне после бастовой помолвки? - хрипло спрашивает он сквозь саднящее горло, смотрит на жену требовательно и внимательно.
Его дракклов младший брат заговорил о том, о чем сам Рудольфус боялся подумать - но следовало.
Он сможет защитить жену и своего ребенка - сможет, чего бы ему это не стоило, но все же хорошо будет знать, что у нее есть безопасное место.
На всякий случай.
На гребаный всякий случай.
Сидеть немного больно, и Беллатриса ерзает по столешнице, закусив губу и сдвигая тазом всё, что наставил домовик, чтобы стол казался не пустым, а сервированным по всем правилам.
Рудольфуса много, очень много, она инстинктивно отстраняется назад, чуть приподнимаясь, чтобы он наконец выскользнул из неё и дал ей передохнуть. Она не боится его, это давно в прошлом. Беллатрикс в жизни не признается, но ей нравится постоянное чувство опасности рядом с супругом. Испытывать своё доверие.
Она запрокидывает голову, откидывая волосы назад и подставляя шею. Он мог бы убить её в порыве страсти. Её муж такой.
Рудольфус редко задаёт вопросы. Только когда ему очень нужен ответ.
Беллатриса не смотрит на него, смотрит в потолок. Облизывает пересохшие губы. Ей бы не помешало промочить горло, такое утро, оно изматывает.
Она бы сделала для него то же самое. Была бы с ним до конца.
— Глупый вопрос, — выдыхает она, чуть склоняя голову. Может, ей удастся отвлечь его сексом. Но это вряд ли. Рудольфуса не отвлечь, когда ему что-то нужно. А ему нужен ответ.
Беллатриса смотрит ему в глаза, усмехается.
— Я бы с тобой развелась. Сразу же. Двадцать лет жду этого шанса, дождаться бы.
Лет бы пятнадцать назад она бы не посмела сказать ему это в лицо. Не когда он держит её за колени, а она беззащитна. Безоружна. Но тогда Беллатриса и не стала бы подставлять ему горло.
Рудольфус может сделать с ней что захочет. Она вся — его. Она ему об этом не скажет, но он знает. Беллатриса знает, что знает.
Она гладит его пальцами по щеке.
— Мы проснулись почти час назад. Ты меня трахнул. Догнал и изнасиловал. Приволок на кухню. И ни разу не поцеловал. Конечно, я бы с тобой развелась.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (8 мая, 2018г. 22:29)
Он отмахивается от ее попытки уйти от ответа, смотрит все также требовательно. Она ломается - она всегда ломается, есть в ней это актерство, которое то бесит его до рукоприкладства, то сводит с ума вожделением, но все же отвечает, и в первый момент, когда она все же отвечает, Рудольфус стискивает пальцы на ее коленях сильнее, чувствуя только одно - всепоглощающее желание стереть с ее лица эту ухмылочку кулаком. Разбить ей губы, раскрошить зубы, уничтожить насмешливый блеск в глазах.
Уничтожить даже мысль о разводе, о том, что она может покинуть его и жить после. Оставить его - и уцелеть.
Незатейливый интерьер чужой и бедной кухни Рудольфус едва замечает, потому что все его внимание отведено Беллатрисе, однако каким-то шестым, паучьим чутьем он превосходно ориентируется в пространстве, ощущая предметы меблировки так, как они могут понадобиться ему в стычке.
Он может дернуть Беллатрису на себя, оставляя следы на ее бедрах - провезти задницей по столу, сгребая найденную эльфом скатерку, опрокидывая чашки и тарелки. Может сбросить ее на пол, отшвырнуть стол в сторону и избить так, что она даже с помощью Вэнс сможет стоять только через неделю.
Он все это может - не может только потерять ее.
Но Беллатриса смело смотрит ему в глаза, касается щеки - она не особенно часто касалась его по собственной воле до Азкабана, но сейчас ее прикосновение значит куда больше.
Пальцы Рудольфуса на ее коленях расслабляются, отпускают.
Она шутит.
Это шутка.
В их семье чувство юмора досталось ей - Рудольфус об этом знает. Его забавляют вещи, которые едва ли кажутся смешными подавляющему большинству населения как маггловской, так и магической Британии, и об этом он тоже знает, но это его не трогает. Ему достаточно знать, что шутка - это то, что не происходит в действительности.
- Развелась, - прокатывает он на языке чуть удивленно, наклоняя голову к плечу, подставляясь пальцам жены. - Развелась бы со мной, значит.
Он тоже умеет шутить.
Надвигаясь на жену, он отпускает одно ее колено, нашаривает за ее спиной бутылку - даже к завтраку лорд Лестрейндж желает видеть на столе аперитив - и делает большой глоток, полоща рот. Свежий вкус виски перебьет привкус вчерашнего перегара - и заставит Беллатрису пожалеть о том, ради чего она затеяла игру.
Поставив бутылку обратно на стол, он неторопливо кладет ладонь на грудь жены, двигает руку ниже, подставляя под мягкую округлость плоти, большим пальцем обводит вокруг соска, поглаживая ареолу.
- Выкинь эти мысли из головы, - говорит Рудольфус, притягивая жену ближе. Дракклова скатерть все же мнется, сдвигается вместе с ведьмой, но кого это беспокоит, кроме эльфа. Оставляя грудь Беллатрисы, Рудольфус кладет руку ей затылок, улыбается в ответ - широко, самодовольно, признавая, что сделал все, что она ему предъявляет. И целует - долго, со вкусом, широко раздвигая ей рот своим, прижимая ее язык к нижней челюсти, углубляя поцелуй, усиливая напор, не давая отстраниться.
И когда все же поцелуй заканчивается, Рудольфус снисходительно ухмыляется.
- Лестрейнджи не разводятся.
Зато становятся вдовцами - и именно этого он хочет избежать.
Эта мысль стирает ухмылку с его рта, возвращает на лицо печать нерешаемой задачи.
- Я хочу, чтобы ты нашла для себя безопасное место, где сможешь в любой момент укрыться, чтобы переждать опасность, и провела там последние два месяца беременности. И чтобы об этом месте знали как можно меньше человек.
От Рудольфуса пахнет опасностью. Беллатриса наслаждается этим, когда он сжимает пальцы, нагло улыбается ему в лицо и думает, кто его надоумил завести разговор об этом. И, кажется, она знает ответ.
Она потирает красные следы на колене, в точности повторяющие форму пятерни Рудольфуса, демонстративно фыркает, когда он заливается виски.
Теперь её не нужно принуждать к близости силой, а целоваться Беллатрикс любила всегда. Она не отстраняется, поддаётся следом за горячими ладонями Рудольфуса, обхватывает его обеими руками за голову, забывая дышать. От него пахнет алкоголем, резко, сильно, но даже это не вынуждает её отстраниться.
Она не уступает просто — силится вытолкнуть его из своего рта, прикусить за язык, за губу, но не затем, чтобы прервать поцелуй, а чтобы достойно проиграть в их вечном сражении: кто будет сверху.
Беллатриса довольно смеётся, прикусывая губу, когда он даёт ей вздохнуть, отстраняясь. И не добавляет, что если с ним случиться то же, что было с ней, ему не будет дела до семейных принципов.
— Хорошо, — покладисто соглашается Беллатриса.
— Найду безопасное место. Никому не скажу. Нет, не уеду.
Кажется, их семейная жизнь, только-только ставшая размеренной, переходит на очередной виток. Когда ей кажется. что все их ссоры остались позади, намечается ещё одна. Беллатриса откидывается назад, пряча улыбку — она больше не шутит, шарит в поисках того, что заменит ей палочку. После того, как она неудачно вляпывается в кашу, а потом в масло, она находит то, что искала: столовый нож. Несерьёзно против Рудольфуса.
Она слизывает еду с ладони, поудобнее перехватывая рукоять, как будто невзначай.
— Или ты уедешь со мной.
Она говорит медленно, давая супругу возможность подумать над каждой её фразой.
— Я тебе надоела? Ты не хочешь меня видеть? Так и скажи.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info][sign]If he said: 'Help me kill the president"
I will do it in my best.[/sign]
Настолько умиротворяющее утро, включая время с самого пробуждения и вплоть до этой минуты и согласия Беллатрисы, действует на Рудольфуса расслабляюще, насколько он вообще может расслабиться - а потому, когда она отказывает в главном, ему требуется больше, чем десяток секунд, чтобы прийти в состояние безрассудной ярости.
Ненамного, но достаточно, чтобы Беллатриса успела озвучить свое условие, а затем и задать вопросы, выбивающие у Рудольфуса почву из-под ног.
За все годы их брака у него ни разу не появлялось и мысли, что она может ему надоесть. Что он может не хотеть ее видеть. Лишенный воображения, Рудольфус даже представить себе подобного не может - это противоречит его базовым потребностям, одной из которых, наравне с необходимостью дышать или есть, и является жена.
Вс прошлые, до-азкабанские годы их брака, насколько может судить Рудольфус, были пронизаны ее постоянным желанием избавиться от него, которое встречало его яростное сопротивление, а теперь, когда он, фактически, скрепя сердце предлагает ей самое близкое состояние к свободе от него, на которое только способен - да, временное, но все же - она внезапно оказывается против.
- Что за херню ты несешь, - напускная ярость отличается от истинной как небо и земля, но Рудольфус плохо притворяется, актер из него никудышный, особенно когда он потрясен тем, что пришло в голову Беллатрисе. Столовый нож в ее руке его не впечатляет - она может куда сильнее ранить его словами, или, как сейчас, загнать в угол.
Обхватывая руками голову жены, заставляя ее смотреть прямо на него, он смотрит ей в лицо, ища там признаки того, что она снова шутит.
- Не будь ты беременна, я бы тряс тебя до тех пор, пока не вытряс бы это из твоей головы.
По меркам Рудольфуса, он разговорился - но даже эта фраза, заключенная в привычную форму угрозы, не выражает и десятой части того, что он в самом деле хотел бы сказать: что она никогда ему не надоест и что у него есть основания так считать, учитывая срок их брака и годы, которые он потратил на то, чтобы получить ее. Что он хочет ее - видеть, трахать, слышать - постоянно, бодрствует он или спит, пьян или трезв, полумертв или в полном порядке.
Что если бы мог, не отпускал бы ее ни на шаг - сожрал бы, положил в карман, вскрыл бы себе грудную клетку и посадил ее туда, в пространство между легкими и ребрами, чтобы всегда носить с собой укрытой от посторонних глаз, чтобы она принадлежала только ему.
Но Рудольфус едва ли может выразить все эти сложные конструкции, да еще и вербально, поэтому он наклоняется ближе к жене, касается лбом ее лба, втягивает идущий от нее запах, теперь разбавленный запахом масла, сжимает ладони, как будто собирается свести их вместе, чувствуя плотность ее черепа под тонкой кожей и приминаемыми волосами.
Что бы она сделала, если бы он сказал, что она ему надоела, задается мысленно вопросом Рудольфус, обычно не склонный к такой деятельности, потому что какой-то миг в самом деле хочет знать. Это мгновение проходит, и ему нет больше разницы, потому что даже гипотетичность, вероятность этой ситуации ему не представляется.
- Если б я знал, что всего этого можно избежать - Азкабана, падения Лорда, уничтожения Холла, всего этого - лишь не женившись на тебе, я бы все равно женился. Я бы женился на тебе, даже если бы мне сказали, что на следующее утро я умру, а ты несешь какую-то херню о том, что надоела мне.
Рудольфус не допускает и мысли, что как муж далек от совершенства, однако смутно догадывается, что по формальным критериям Беллатрисе есть, чем быть недовольной - да только в пекло формальные критерии.
В пекло все, кроме нее и его нерожденного сына.
- Найди место. За месяц до родов мы оба отправимся туда - ты и я. Я не дам этим сукам довести дело до конца. Не дам уничтожить Лестрейнджей.
Беллатриса довольно неплохо знает, как Рудольфус выходит из себя, и это не тот самый случай из многих. Ей бы расслабится, но не тут-то было: это настораживает куда больше, если бы супруг скинул её со стола, пытаясь силой выбить согласие на то, что ему нужно.
— Ты обещал мне, что мы никогда не расстанемся.
Она не говорит ему, что он первый начал нести херню, даже на мгновение пугается: в последний раз с такой страстью Рудольфус обхватывал её за голову, когда она потеряла рассудок. И тогда она этого не замечала. Что странного, непонятного, не вписывающегося в их мир она выдала на этот раз? Но её молчания хватает ненадолго.
— Не будь я беременна, ты бы не начал разговор, — парирует она, стискивая нож, а свободной рукой хватая его за запястья. Драккл, ей нужен ответ.
Беллатрикс всё ещё напряжена, когда Рудольфус проявляет ласку, ему не свойственную, поддаётся вперёд, к нему навстречу, задевая кончик его носа своим, чувствуя, как губы опаляет его дыхание.
Ответ превосходит все ожидания. В горле пересыхает, и Беллатрисе кажется, что она сейчас расплачется. Она ожидала чего угодно, после этого ожидаемого, но неприятного предложения уехать, что теперь не знает, что с ним делать.
— Хорошо, всё как ты скажешь, — на этот раз окончательно соглашается она, роняет нож, скрещивает руки в запястьях за его шеей, снова соприкасаясь губами с Рудольфусом, проскальзывая языком к нему в рот.
Желание спорить, пропало, зато желание пошутить никуда не делось. Она улыбается ему в рот, предвкушая заранее как он отреагирует на следующее её заявление.
— Но развестись с тобой всё равно бы стоило, — она сдвигает колени, фиксируя его бёдра, давая себе возможность договорить, прежде чем он разозлится, — чтобы ты мог ещё раз жениться на мне.
Романтично. Это романтично, несмотря на то, что они на обшарпанной кухне, у неё пол руки заляпано в склизлой овсянке и минуту назад она готова была воткнуть ему столовый нож в бедро, чтобы настаивать на своём присутствии в Англии. Кажется, именно этого ей не хватало всю жизнь.
Нежность в той форме, на которую Рудольфус, оказывается, способен, оказывается непросто лучше чем ничего: сейчас бы она ни на что её не променяла. Свобода, по-настоящему ценная, у неё есть. Будет даже ребёнок. И наконец-то, впервые в жизни, наверное, Беллатриса уверена, что он принадлежит только ей. Пожалуй, она бы всё равно вышла за него, даже с учётом прошедших двадцати лет. Но ему она об этом не скажет. Пока точно не скажет.
— Но зачем уезжать? Что-то случилось? Я чего-то не знаю? Ты сказал: безопасное место. Думаешь, я не могу себя защитить? Я могу за себя постоять.
Нож так некстати отброшен в сторону. Но она и без него опасна, даже если Рудольфус думает иначе. Беллатриса отталкивает его, упираясь ему ладонями в грудь, несильно пинает ступнёй в бедро отодвигаясь.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info][sign]If he said: 'Help me kill the president"
I will do it in my best.[/sign]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (31 мая, 2018г. 22:24)
Он стряхивает с себя ее шутку, как собака - воду, ловит за голую ступню, задерживает в ладони узкий подъем, тонкие крохотные пальцы на ногах. Рудольфус знает - захоти он только, сожми кулак и он переломает ей эти тонкие хрупкие косточки, как ломают птицам крылья, приучая их к дому. Это его захватывает, как и всегда - то, какая она маленькая по сравнению с ним, какой кажется уязвимой, беззащитной, фарфоровой статуэткой, боящейся любого прикосновения, и какой на самом деле является сильной - смелой, смертоносной, способной принять его в себя, обволакивая, поглощая, пожирая без остатка.
Пожалуй, мало что во вселенной кажется Рудольфусу настолько же загадочным и непостижимым, насколько загадочной и непостижимой кажется его собственная жена - женщина, принадлежащая ему, только ему, навсегда.
И он нисколько не преувеличивал, когда говорил, что женился бы на ней несмотря ни на что - она будто создана для него при всей их внешней несхожести до противоречивости. Никто не вызывал в нем такой уверенности в том, что она должна принадлежать ему, как Беллатриса - и эта уверенность вела его как маяк, обещала, что за ее отказами придет согласие, что он уничтожит все, что мешало на пути к ней.
И так и произошло - и теперь она ждет его сына.
- Ничего не случилось, - огрызается он, но зерна опасения, посеянные в нем Рабастаном, не дают соврать как следует. - Но сейчас главнее всего ребенок. Я помню ту деревню и что с тобой было после заклинания ирлашки. В тот раз он ударил тебя, а если сходить с ума начну я?
На этт раз он не даст ей перевести все в шутку.
- Если я убью тебя, потому что ты встанешь у меня на пути? - Рудольфус снова сжимает ступню Беллатрисы. - Или заклинание опять поймаешь ты - и начнешь повторять то, что говорила мне, но Долохову, Милорду?
Что-то светлое, доброе, радостное отзывается в Беллатрисе на слова Рудольфуса. Он просто боится её потерять, волнуется. Но этого чувства мало, каждый раз, когда оно просыпалось, руководило лаской и нежностью, которую Лестрейндж заталкивал обратно в присущей ему манере.
— Ты волнуешься, — Беллатриса вдыхает. Куда больше она из-за этого злиться. Один идиотский случай в деревне и её считают несамостоятельной. Рудольфус. Он всегда её такой считал. И то, как он сжимает её, резко пытаясь уйти от разговора — как всегда впрочем — только бесит.
Беллатриса вырывается из его рук, отодвигается на столе.
— То есть по твоему дело в ребёнке, да?! — она первая повышает голос. Без одежды ей становится холодно на кухне, то ли в предвкушении ссоры, то ли в ожидании боли.
— На то, что случилось, срок беременности не влияет, — почти по буквам проговаривает она каждое слово, — и я рискую точно так же как ты. Или Рабастан. И рисковала бы, даже если не была беременна. Я не хочу бежать от проблем. Я от них не бегу!
Она стискивает зубы, не сводя глаз с Рудольфуса. Что вообще на него нашло? С каких это пор он предпочитает защиту — бегство! — нападению.
— Если ты думаешь, мой хороший, что после моих родов твой родительский долг будет выполнен, то ты ошибаешься. Потом у нас на руках будет младенец. Маленький. Беззащитный. И тогда ты тоже предлагаешь прятаться как крысам? Или за месяц нашего отсутствия что-то чудесным образом изменится? Если изменится, то это сделаем мы. Здесь и сейчас.
Беллатриса с яростью втыкает в стол единственное своё оружие — забытый нож для масла. Лезвие плохо проходит сквозь скатерть, больше гнётся, едва оставляя разрез окруженный кучей затяжек.
— Или, — вырывается у Беллатрисы прежде, чем она успевает подумать, — ты даже в сорок семь не готов стать отцом.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][sign]If he said: 'Help me kill the president"
I will do it in my best.[/sign][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (14 июня, 2018г. 21:30)
Рудольфус слушает, мрачнее, сжимая ногу жены все сильнее - и все же отпуская, но лишь для того, чтобы дать ей пощечину. Увесистую, без единой попытки сделать удар слабее, опрокидывающую Беллатрису на стол.
- Ты уже не бежала от проблем, - рычит он. - И потому у меня в сорок семь еще нет наследника.
Ее слова о том, что родами дело не кончится, что после родов и до того момента, как его сын встанет за его плечом, а позже и во главе рода, пойдут еще долгие годы, не проходят мимо, но Рудольфус просто не хочет об этом думать, не хочет думать о том, что младенцу нужно даже больше внимания и заботы, что он еще уязвимее, чем в животе у Беллатрисы. Младенцы - это ее дело, дракл ее дери. Война - его.
- Ты никогда ни от чего не бежала - ни от меня, ни от кого другого. Так где, блядь, мои дети? Мы двадцать пять лет женаты - почему ты не рожала мне сыновей каждый год?! Видит Мерлин, я трахал тебя так, как ни одну свою женщину - но ты мне не родила!
Он взмахивает рукой - нож для масла со звоном падает куда-то на пол.
- Не смей винить меня! А если обвиняешь, то начни, мать твою, с себя. Да, я убил одного нашего ребенка - и я, сука, знаю, помню об этом, каждый день помню, но почему ты больше не беременела? И почему ты рисковала, когда была беременна им?!
Рудольфус очень хорошо помнит семьдесят девятый - и свою гордость, и свою ярость из-за того, что Беллатриса посмела принять Метку, нося ребенка. И свою вину он тоже помнит - и не ей упрекать его в том, что он не стал тогда отцом. Не ей, которая рвалась в первые ряды вместо того, чтобы исполнить свой долг.
- Я не предлагаю - я требую! И на этот раз ты будешь - слышишь меня?! - будешь прятаться как крыса, будешь осторожна, будешь ходить с оглядкой и держаться позади! Потому что сейчас я готов стать отцом, и даже если ты не готова стать матерью моему ребенку, тебе придется!
Рудольфус бьёт сильно, так что она наклоняется вбок, упираясь ладонями в столешницу, сдирая их до мелких ссадин. Но к боли Беллатриса готова, и она сцепляет зубы, не давая себе вскрикнуть хотя бы в этот раз.
Муж в ярости, и по-хорошему, ей должно быть страшно. Она боится недостаточно. На этот раз ребёнок желанный, и ей не следует выводить его из себя необдуманными репликами, когда между ними нет толстых стен и крепких замков, когда она не может уехать на выходные к сестре поставив его в известность после.
Она сжимает пальцы, сминая скатерть, когда он упоминает других женщин. поднимает голову, как смертельно раненый и готовый к последней схватке затравленый зверь.
Они обсуждали это в Азкабане, но там всё было по-другому, как будто не в этой реальности. И лучше бы сейчас сдаться, подчиниться, но Беллатриса повторит ему ещё раз всё в лицо, потому что он уходит от ответа, который нужен ей, крутит старую шарманку.
— Потому что, — она не орёт на Рудольфуса, но шипит. И в её голосе не меньше угрозы, чем в его рыке, — мне была противна одна мысль о том, что я буду рожать от тебя. Твоего ребёнка.
Мысль сбежать, спрыгнуть со стола, пока не поздно, запереться в ванной ей в голову не приходит, но она забирается на стол с ногами, не забывая держать Рудольфуса в поле зрения.
— Потому что я убегала от проблем. Пила противозачаточные. Я была готова к тому, что умру бездетной, лишь бы не от тебя.
Беллатриса фыркает, запрокидывает голову, подавляя желание закрыться от супруга руками, защититься хоть как-то. Пусть лучше ударит, чтобы подтвердить каждое её слово. Она просто переходит на крик, не жалея горла, не волнуясь, что крики ссоры привлекут кого-то ещё из обитателей дома.
— И сейчас это не ты решил обзавестись наследником! Это я даю тебе шанс стать отцом! А ты не готов! Ты не способен быть готовым к тому, что случиться не завтра и не послезавтра! Иметь ребёнка это не один раз меня трахнуть, не запихнуть в дракклову дыру, как сраный антиквариат! Ты меня понял?! Это нести ответственность каждый день! Каждый! Сука! День! И не так, как это делаешь ты!
Беллатриса бессильно шарит за собой, ища то, чем можно его ударить, но нашаривает бутылку. Это лучше всяких слов подтверждает её правоту. Она из всех сил швыряет её за спину Рудольфуса.
— Только тронь меня!
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][sign]If he said: 'Help me kill the president"
I will do it in my best.[/sign][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (14 июня, 2018г. 22:30)
Он скрежещет зубами, когда она шипит на него дикой кошкой, подтверждая то, что казалось уже пройденным, решенным, а потому и безболезненным. Но всего лишь казалось, и он до сих пор готов придушить ее, лишь бы не слышать, не слушать.
- Я готов, дракл тебя дери! - бутылка с грохотом разбивается за его спиной - но не об его голову. Значит ли это что-нибудь? Способен ли он понять, что это значит?
Рудольфус инстинктивно пригибается, но тут же выпрямляется, тянется через стол, обхватывая лодыжки жены обеими руками, заглядывает снизу вверх в ее лицо, горящее злостью - на него - под густой копной растрепанных волос.
- Я готов, крошка. Не говори мне об ответственности, даже не смей - я готов и я тебе это докажу. В первую очередь тем, что позабочусь о твой безопасности - твоей и этого дракклова ребенка!
О, у Беллатрисы есть, что ему сказать! За годы брака претензий накопилось столько, что можно хоть вечность кричать их в лицо. После броска она дёргается, инстинктивно отодвигается ещё дальше. Если момент, когда можно сбежать в ванную, спрыгнув со стола, был, то он упущен.
Беллатриса слишком хорошо знакома с собственным супругом, с его интонациями, чтобы не ожидать боли. Но её не следует. Пожалуй, она удивлена.
Готов он.
Словив его взгляд, Беллатриса откидывается назад, с облегчением выдыхает, рассматривая в потолок. Они не поругаются сегодня. Не насмерть.
— Я знаю, — она правда знает это. То, что слетело с языка в момент ярости не правда, — конечно, готов.
Она трёт щёку, пылающую огнём, притупляя боль, а потом тянется вниз, запуская пальцы ему в волосы, поглаживает по виску.
— Я в безопасности с тобой. Не важно где. Если нас найдут, сделают это не только в Англии.
Слова о том, что самая страшная угроза для неё — он сам, она оставляет при себе, не позволяя им испортить момент.
Рассказать, что она ощущает, тяжело, но она пытается. К тому же, вряд ли ей сложнее, чем Рудольфусу. Если она смог объяснить, что хочет, она сможет сделать то же самое.
— Когда ты рядом, я знаю, что если меня убьют, ты будешь уже мёртв, сделав всё возможное. Не важно, где мы. Но здесь мы на своей земле. Дома.
Она садится на столе, стряхивает его руки с лодыжек, обнимает за шею, укладывая голову ему на плечо.
— Я не шутила, когда говорила, что ребёнок будет маленький и беременностью дело не закончиться. Я не хочу, чтобы это длилось долго. Наш ребёнок вырастет здесь.
И с ними. Они не отдадут его никому: грязнокровкам, министерским крысам. Он будет самым-самым лучшим. И пока она жива, она не допустит, чтобы его отобрали или убили.
Это навеевает мысли о другом, о том, что хуже смерти.
— Руди, я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что, — Беллатриса поднимает голову, чтобы посмотреть супругу в глаза.
— Ты не должен допустить, чтобы нас взяли живыми. Как в прошлый раз. Этого не повториться. Если силы будут неравны, ты меня убьёшь. Пообещай.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][sign]If he said: 'Help me kill the president"
I will do it in my best.[/sign][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (15 июня, 2018г. 19:59)
- Это не наша земля, - фыркает Рудольфус, щекой и виском чувствуя горячую кожу ее ноги, чувствуя биение жилки на лодыжке под его пальцами. - Наша земля - Холл.
Но жить там нельзя - нет больше дома, нет больше охранных чар, а те чары, что еще остались - жалкие ошметки былой роскоши.
Беллатриса не хочет говорить о Холле, ее мысли занимает ребенок, и хотя Рудольфусу приятно знать, что она убеждена, что он будет защищать ее до последнего вздоха, он уже не уверен, что этого хватит. Он, драккл его дери, смертен. Рабастан год за годом, слово за словом скармливал ему эту мысль - мир не подчиняется воли главы рода Лестрейнджей, мир сейчас повернулся к грязнокровкам и ублюдочным предателям крови, и сколько бы крови он не пролил, это не вернет Лестрейндж-Холл к рождению их ребенка.
Эта мысль бесит Рудольфуса, отравляет воздух, которым он дышит, но он замирает, когда Беллатриса устраивает голову на его плече, опускает руки на стол по обе стороны ее бедер, чувствует ее объятие.
Наконец-то до него доходит, о чем она говорит - что родами все не закончится, что еще долго после того их сын будет слишком маленьким и слабым, а Беллатриса - слишком привязанной к нему, чтобы они могли вернуться в Англию. Об этом Рабастан ничего не говорил, и Рудольфус хмурится, понимая, что у него нет никаких аргументов против.
Его слишком умный брат просто не до конца продумал свои слова или знал, что, заставь он Рудольфуса увезти жену перед родами, обратно она вернется уже не скоро?
Мысль о том, чтобы оставить Беллатрису надолго, приходит и уходит - Рудольфус достаточно времени прожил, не имея возможности прикоснуться к ней, чтобы допустить подобное еще хоть раз.
И, будто вторя его мыслям, Беллатриса просит его о том же - чтобы Азкабан никогда не повторился.
- Не смей, - требует Рудольфус, тряся головой, почти отталкивая жену. - Не смей просить меня.
И все же, он знает, она права - этот второй шанс станет для них последним. Прошло слишком много времени, утекло слишком много воды, стены Азкабана видели слишком много. Если в этот раз не получится, если их снова поймают - они умрут, сгниют в тюрьме после Поцелуя, бессмысленно пуская слюни на робы и таращась без следа мысли в пустые углы камеры.
Они не могут, ни имеют права попасться - это их долг перед сыном.
Он угрюмо молчит, глядя на голые колени жены, чувствуя е взгляд всем телом, но все равно упрямо мотает головой.
- Нет.
Когда-то давно он был уверен - он сможет убить ее в любой момент.
Когда-то давно он был уверен - ее смерть ничего не изменит.
Он много в чем ошибался, и в этом - сильнее всего.
Ее жизнь значит для него больше, чем собственная, ее смерть погасит для него солнце - и именно поэтому Рудольфус, шумно выдыхая, хрипит:
- Я сделаю это. Если не будет другого выхода, если не будет никакой надежды. Ты уйдешь легко.
Не ради себя - ради нее.
Потому что его долг - защищать ее.
Беллатриса не даёт ему скинуть руки с его плеч, не отстраняется, только чуть откидывается назад, опасаясь его напора. То, что она озвучивает вслух, не просто просьба, не прихоть. И именно поэтому она молчит на каждое его нет, не спорит, делая только хуже, ждёт согласия.
— Спасибо, — какие-то ещё слова кажутся неуместными, хотя сказать нужно многое.
— Лучше от твоей руки, — выходит как-то неуклюже. В голове Беллатрисы это выглядит куда лучше, понятнее, очевиднее и, не облачённое в словесную форму, безболезненнее.
Она скользит по столешнице, свозя скатерть вперёд вместе с посудой, к Рудольфусу в объятия, возвращает голову ему на плечо, успокаиваясь. То, что она больше не окажется в застенках Азкабана многое для неё значит. Как и то, что не будет принадлежать другому мужчине, как это случилось в прошлый раз. Никогда.
Поддаваясь импульсу, Беллатриса приподнимается на столе, целует шею, на которой ещё видны следы верёвки и чувствуются капли пота.
— Если ты когда-нибудь будешь опять орать, что убьёшь меня, это будет неубедительно, — тихо хихикает она ему в шею, меняя настроение на менее серьёзное. Где-то в груди всё ещё теплятся остатки горечи, но момент кажется подходящим. Им давно не удавалось просто поговорить, а теперь всё как-то выходит само.
— Раз уж ты почти признался в том, что не хочешь моей смерти, я извинюсь, — продолжает она, чувствуя, как на каждом звуке её скула впечатывается ему в плечо, — я говорила с Нарциссой. Надо было посоветоваться сначала с тобой, но я попросила её стать крёстной.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][sign]If he said: 'Help me kill the president"
I will do it in my best.[/sign][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (27 июля, 2018г. 19:46)
Беллатриса сползает к нему ближе, утыкается в шею, и он ничего не отвечает на ее благодарность, потому что ему нечего ответить. Зато теперь вопрос с ее отъездом решен сам собой - пообещав ей легкую смерть от своей руки, Рудольфус больше не может, не имеет права надолго ее оставить даже в якобы безопасном месте.
Для них не существует безопасных мест, по-настоящему безопасных, и он даже рад этому - необходимость разлуки больше его не беспокоит, вопрос закрыт.
Решение, которое он принял через силу, не пригодилось.
Рудольфус выдыхает, слушая голос жены, прижимая ее к себе, чувствуя выпирающие ребра, лопатки. Она не набирает вес и хотя пока это, судя по спокойствию Вэнс, не критично, он все равно тревожится из-за этого.
- Это твоя сестра, - Рудольфусу не по душе Малфои, но даже он отдает себе отчет, что чистокровные семьи не выстроятся в очередь, чтобы принять на себя определенные обязательства по отношению к наследнику ныне опального рода. И хотя в его понимании это все равно честь - честь, которой достоен далеко не каждый - он знает, что выбирать им с Беллатрисой не приходится. - Твое право. Я думаю об Уолдене. Ты знаешь, он был со мной долгие годы. Лорд принял его после отречения, он не предатель.
Рудольфус, конечно, не спрашивает мнения жены, не советуется, но хотя бы ставит ее в известность, и этого уже немало - у них получается разговор, несмотря на то, что это утро несколько раз грозило ознаменоваться смертоубийством.
- Он будет хорошим крестным моему сыну.
Макнейр, конечно, сейчас в Азкабане, но кому как не Беллатрисе знать, что оттуда выходят.
Кому, как не Лестрейнджам.
В понимании Беллатрисы, крёстный должен позаботится о ребёнке, если с ним что-то случиться. С Нарциссой в этом плане ей повезло. Она знает, чтобы не случилось, сестра позаботится об её отпрыске, как она сама позаботилась бы о Драко. Если что-то случится, она сделает это, и ей не понадобится чья-либо помощь. Даже Уолдена. Поэтому над второй кандидатурой Беллатриса не думает. Это всего лишь повод в очередной раз согласится с мужем. Показать, какая она хорошая жена.
Она всё равно удивляется, но лишь слегка: доверять-то своему брату Рудольфус доверяет. Настолько, что не станет связывать Рабастана магическими узами с сыном больше, чем это сделает кровная связь. И даже как очередной знак расположения эта честь достаётся его другу, соратнику, но не брату. Впрочем, возможно, против его кандидатуры у Беллатрисы и нашлись бы возражения.
— Да, хорошо. Я не сомневаюсь, что ты сделал лучший выбор, — для Беллатрисы куда важнее было одобрение кандидатуры Нарциссы и теперь, когда оно получено, она довольно прогибается, прижимаясь к нему грудью, подставляясь рукам.
То, что ссора, только начавшаяся, сошла на нет, кажется добрым знаком. И причина тому далеко не безделье, как хочет надеяться Беллатриса. Впрочем, развеяться им бы не помешало. Обоим. Хотя без приказов Лорда вряд ли они куда-то пойдут развлекаться.
— Уже скоро, — выдыхает она, улыбаясь, — недолго осталось. Мы можем позволить себе взять Азкабан. Милорд скоро скажет об этом.
[icon]https://pp.userapi.com/c830109/v830109257/7399e/LHCO9KjseIQ.jpg[/icon][sign]If he said: 'Help me kill the president"
I will do it in my best.[/sign][info]<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png"><br><b><a href="https://rise.rusff.me/viewtopic.php?id=959"> Беллатриса Лестрейндж</a>, 44</b><br>Звезда Рудольфуса<br><b>Сторона:</b> Пожиратели смерти <br><img src="http://ipic.su/img/img7/fs/Stripe.1462627764.png">[/info]
Отредактировано Bellatrix Lestrange (27 июля, 2018г. 19:46)
Вы здесь » 1995: Voldemort rises! Can you believe in that? » Завершенные эпизоды (с 1996 года по настоящее) » Show Must Go On! (1 марта 1996)