"Дорогая Гермиона".
Он попытался начать, у него почти получилось.
Гарри нахмурился, смял лист и швырнул в переполненное такими же смятыми листами очередную попытку быть искренним. Смятая бумага отскочила от своих собратьев, игриво проскакала пару раз и остановилась почти у ноги мальчика, словно намекала, что начало было неплохое, и ему стоит попробовать еще раз.
Поттер подпер голову, уставился в окно. Где-то внизу, в гостиной, Дурсли слушали выпуск новостей: кажется, уже говорили о погоде, о том, как славно будет в следующие выходные. Дадли снова о чем-то требовал, дядя Вернон снова что-то проворчал, а тетушка Петунья визгливо попросила их говорить потише. Настолько тихо прозвучала ее просьба, что Гарри вздрогнул от неожиданности, словно ему рявкнули над ухом.
А еще ему снова стали сниться кошмары.
Потер глаза, под которыми пролегли темные круги. Лицо побледнело, и сам он вскоре мог бы посоревноваться с Пивзом по прозрачности, потому что кусок не лез в горло. После произошедшего Гарри не хотелось ничего - ни есть, ни пить, ни спать. Во снах, что превращались в пытку, умирал Седрик, возрождался Волдеморт, были его родители... Это были ужасные сны, и возвращаться к ним не хотелось. После каждой ночи он все больше ощущал свою вину за произошедшее, ведь он должен был, обязан был что-то сделать!
Он сказал, что Волдеморт вернулся. Ему никто не поверил.
Было так трудно собрать все мысли воедино, сформулировать и изложить на бумаге - мыслей было так много, слишком много для его головы.
Гарри вздохнул, взял перо и попытался еще раз.

Дорогая Гермиона,
У Дурслей как обычно - меня никто не замечает. За все эти годы впервые в жизни мне захотелось, чтобы кто-то из них обратил на меня внимание. Представляешь? Я не раз хотел сбежать, уйти из этого дома, из этой семьи, в которой меня никто никогда не замечал, но сейчас мне хочется поговорить с ними.
Наверно, я много думаю о произошедшем. Мне кажется, никто мне не поверил. Чем больше проходит времени, тем больше все походит на сон. Гендальф говорил, что верит, но я не уверен, Гермиона, я ни в чем уже не уверен. Я видел Проклятого Короля, о котором ходило столько слухов, своими глазами. Я видел, как он вернулся. Я видел его копье, направленное в мою грудь. Я едва не умер от страха. Меня спасло чудо... Но чем больше я пытаюсь вспомнить, тем страшнее мне снятся сны. Может, и это все был сон? Но я точно знаю - все было на самом деле.
Гермиона, ты веришь?
Хороших каникул,
Гарри.

Время текло медленно. Секундную стрелку кто-то заколдовал двигаться неспешно, никуда не торопясь, словно время уже не имело значения. Гарри смотрел на часы, которые Дадли когда-то сломал, а потом дядя Вернон починил, а затем Гарри их сломал... но попытался починить, и у него вроде бы получилось. Стрелки усердно показывал верное время, но Поттер с удовольствием бы поднялся с кровати и передвинул бы их на пару часов вперед, давая понять всему мирозданию, что надо двигаться быстрее. Потому что в ожидании и бездействии он словно бы сгорал, как свеча, и все хорошее, вся надежда, что еще не истлела, стекала воском разочарований и тщетных чаяний, оставляя черный изломанный фитиль сомнений и страхов.
Ему вновь приснился сон - он перестал звать кошмары "кошмарами", ибо все его сны превратились в цирк уродцев, и каждый уродец в личине ночного ужаса стал ему родным, почти знакомым. Снов было немного - несколько, с одинаковым развитием, и на утро, вернее, в то время, когда он вскакивал с кровати, закрывая себе ладонями рот, чтобы не напугать никого криками, смазывая ледяной пот, текущий ручьями, он помнил все так отчетливо, словно это было реальностью.
А чем дальше, тем ярче горел в голове, властвуя над мыслями, вопрос: а не так ли было на самом деле?

"Дорогая Гермиона,
Твои слова дают мне надежду. Мне это очень важно и нужно сейчас. Вера настолько хрупка, что я начинаю теряться, кому сам могу доверять. Саруман не понимает, насколько близко подобралась опасность, а я не знаю, смогу ли быть достаточно храбрым, чтобы дойти до Ородруина. В одиночку не справился даже Фродо, а мне до него далеко.
Ты просила рассказать о моих снах, и я постараюсь как можно подробнее изложить то, что помню.
Там всегда есть Сэм - верный, преданный, что дошел до конца. Он пытался помочь... пытался. <растертое мокрое пятно> Я слышу крик, и понимаю, что кричу я. Проклятый Король быстр и безжалостен, и один из его назгулов превращает Сэма из живого и смелого в мертвого и безмолвного. Но после... после я вижу, что это я - Проклятый Король, и это я указываю на Сэма. Может ли быть такое? Я тот, кто сделал это? Сны словно хотят убедить меня в этом, но я не хочу верить. Я видел, как Проклятый Король сделал это, я видел, как падал Сэм, и я был там. Но я не смог ничего сделать. Я мог попытаться спасти его, но не смог. Я мог попытаться остановить Проклятого Короля! Не знаю, как, но я должен был попытаться. А вместо этого я просто наблюдал. Это ли не ужасное из всего - ощущать свое бессилие? Из-за этого бессилия я виновен в случившемся. Я был не готов, я проиграл, не попытался что-либо сделать...
Но это всего лишь глупые сны. Я стараюсь не думать о них. Но по ночам от них не сбежать.
Что творится в мире, можешь рассказать? Я давно не получал писем от Рона.
Как поживаешь ты, как твои родители?
Жду скорейшего ответа,
Гарри".

Отредактировано Harry Potter (28 октября, 2014г. 01:10)

Дни сменялись ночами. Плохих дней становилось все больше.
Очередным утром Гарри Поттер взглянул на себя в зеркале и отпрянул, широко распахнув глаза. Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя, совладать с цепкими, ледяными щупальцами страха, обхватившими внутренности. Собственное отражение произвело на него настолько пугающий эффект, что мальчик не сразу коснулся своей щеки, проверяя реальность того, что ему видится в зеркале.
Его кожа стала белее савана, а черные круги под глазами ныне напоминали черные бездны, как у черепа. Глаза потускнели, зелень почти выцвела и была едва заметна за круглыми стеклами очков. Торчащие во все стороны волосы выглядели как воронье гнездо... и были единственным в этом образе, что не изменилось.
Гарри оперся руками о раковину, подался вперед, глядя самому себе в глаза.
Зеленый свет. Крик. Леденящий душу хохот.
Вздрогнув, моргнув, он потер переносицу, приподняв очки. Он устал, он так сильно устал бездействовать, устал видеть эти жуткие кошмары, устал... от всего. Ему и правда надо было чем-то заняться, надо было воспользоваться советом Гермионы. По правде говоря, он несколько раз перечитывал ее письмо, несколько дней размышляя над ответом. Оно успокаивало его, словно нежное прикосновение любящей матери, и каждая вдохновляющая, утешающая, ободряющая фраза вызывала улыбку - редкое явление, от которого почему-то становилось не по себе. Он словно бы разучился улыбаться, или хотел так думать. Седрик мертв, а он растягивает губы. Постыдно, ужасно, дерзко. Он не имеет права на радость.
Ему все труднее давались аналогии и метафоры, все сложнее было вытащить из себя еще немного связных в понятные предложения слов. Будто эти жуткие сны вытаскивали, вынимали, высасывали из него жизнь, оставляя лишь жалкую, серую, пустую оболочку. Как дементоры. Но от дементоров можно избавиться с помощью патронуса, а какое самое действенное средство против кошмаров?..
Вспомнился первый курс - гора домашних заданий, изматывающие тренировки Вуда, ни клочка свободного времени. Ему нельзя было надолго покидать дом Дурслей (это место так и не смогло называться "домом"), но он мог сойти с ума, если проведет здесь еще хотя бы день. Поэтому прежде, чем выйти на улицу и встретить теплый июль, вдохнуть воздуха и на мгновение забыть обо всем, что снилось ему во второй спальне Дадли, он все же закончил письмо.

"Дорогая Гермиона,
Твои слова очень многое значат для меня. Частью себя я понимаю, что половина всего происходящего - надумано, и я сам загоняю себя в ловушку, но после всего невозможно жить так, как раньше. Потому что "так, как раньше", уже не будет. Не может быть. Я не могу подставлять под удар Арагорна - Око Сарумана следит не только за мной. Мне не хватает его слов поддержки, но я знаю: он тоже верит. Мне хочется верить в это.
Но я рад, я невероятно рад, что у меня есть такие друзья. У меня их никогда не было, и поэтому я так дорожу вами - тобой и Роном. Вы мне очень нужны... Я понимаю, что мы увидимся в следующем учебном году, и, наверно, это неправильно говорить, но я бы хотел, чтобы лето пролетело как можно быстрее.
Я последую твоему совету - это то, что нужно! Помнишь, как было на первом курсе, когда ты проверяла наши домашние задания, а я тренировался? У меня слишком много свободного времени, которое нужно чем-то занять. Посоветуешь какие-нибудь книги? Думаю, я смогу их получить с совами, или как-нибудь еще. Мне нужно подготовиться. И к Хогвартсу, и Войне Колец. Даже если она будет тайная, Проклятый Король не заставит себя ждать.
Плохие новости в мире. Спасибо, Гермиона, но не беспокойся: они нисколько не волнуют меня. Это странно, знаю, но правда есть правда - я не мог бы придумать такое, понимаешь? Такими вещами не шутят. Но насколько же должен быть силен их страх? Или это близорукость? Не мне решать, но из очевидного я уже сделал кое-какие выводы. И они меня не утешают.
Ты переписываешься с Виктором Крамом? Это удивительно! Я рад, что у тебя появился еще один друг, и хороший друг, раз ты о нем так отзываешься. Постараюсь не говорить об этом Рону: я верю тебе, и тому, что ты в нем видишь. На Турнире он был... не в себе, и я бы поостерегся находиться с ним рядом, но это уже мои проблемы. Но Гермиона, прошу - будь осторожна. Сейчас любой хоббит может оказаться под властью Кольца, жаждущего возвращения Проклятого Короля.
Мне бы тоже, Гермиона. Мне бы очень хотелось приехать. Поблагодари родителей от моего имени. Постараюсь в следующем году.
p.s. можешь прислать каких-нибудь сладостей? Обещаю отдать вдвое больше!
С наилучшими пожеланиями хороших каникул,
Гарри".

Отредактировано Harry Potter (29 октября, 2014г. 00:51)

Гарри последовал совету и решил найти себе занятие. Он несколько раз перечитал все имевшиеся у него книги по квиддичу, и замусоленные страницы "Летая с "Пушками Педдл" уже не трогали душу так, как прежде. И хоть Дурсли позволяли ему оставлять все школьные принадлежности в комнате, а не запирать в чулане, среди этих вещей не осталось ничего, что могло бы помочь отвлечься от дурных снов и мыслей. Потому что каждая вещь была несколько раз осмотрена, изучена и возвращена на свое место.
Прогулки по окрестностям его успокаивали. Он пару раз заходил в небольшой магазин, здоровался с продавцом, обходил магазин, неспешно разглядывая мелкие конфетки в упаковках, глядя на цены и пытаясь в уме перевести на сикли. Выходило скверно, ведь Гарри редко когда пользовался маггловскими деньгами. Поэтому он с тоской украдкой поглядывал на констебля, заходившего в тот же магазин спустя каких-то пару минут после него. Как заметил Гарри, констебль был сладкоежкой: покупал вкуснейшее "Корнетто" - конусообразное мороженное с шоколадной крошкой и кусочками. Он каждый раз перебрасывался с продавцом одними и теми же фразами, но каждый раз они звучали чуточку иначе. Когда констебль уходил, Поттер уходил следом, и шел к детской площадке на самом отшибе, у пустыря.
На самом деле, эти прогулки не сильно ему помогали. Но пока он шел, смотрел по сторонам, оглядывался на прохожих, на пустые и не очень лужайки, наблюдал за проезжающими мимо автомобилями, мир словно бы отвлекал его от грузных мыслей и погружений в пучину какого-то липкого отчаяния. Не хотелось думать о том, что было, но в то же время мальчик невольно задумывался о том, что произошло. Не только на Турнире, но и задолго до него.
И эти размышления не приносили никакого облегчения.
В тот день, когда была получена посылка от Гермионы, Гарри воодушевился. Во-первых, в доме Дурслей сразу стало как-то очень оживленно: дядя Вернон что-то ворчал, дико топорща усы и сверкая на Поттера своими глазками-бусинками, тетя Петунья сжимала до белых костяшек свой фартук, если его замечала, а Дадли делал вид, что Гарри не существует.
Все дело было в посылке, присланной совершенно обычной почтой. К сожалению, посылка не была обклеена марками, как письмо от миссис Уизли в прошлом году, но к приходу Гарри с прогулки посылка уже была вскрыта и наполовину опустошена. Мальчик с какой-то усталой злобой посмотрел на Дадли. Дадли сделал вид, что очень увлекся гардинами.
- Посылка. Тебе, - сказал совершенно очевидную вещь дядя Вернон, когда Поттер молча поднял коробку. Она была легкой, но, кажется, кое-кто другой стал потяжелее.
- Мы подумали, что ошиблись. Мы заказали кое-что Дадли, решили, что они ошиблись с получателем, - продолжал дядя Вернон, но Гарри отчетливо слышал в его голосе натянутые нотки. Как бывало при упоминании Поттером крестного дяди, разыскиваемого за страшные преступления. Но Гарри молчал, потому как знал: если он что-нибудь скажет, то дядя Вернон может сказать что-то в ответ, и тогда...
- И оно не было обклеено марками, - прозвучало издевательски, но Гарри стиснул зубы, развернулся и спешно попытался покинуть гостиную.
Не вышло.
- Тебе же все равно никто не пишет, только эти твои ненормальные!
Поттер молнией метнулся в комнату и закрыл дверь.
Прислонившись спиной к двери, Гарри слушал, как громко стучит сердце в груди. Как огромный молоток в не менее огромных часах, будильнике. Или как запутавшийся в силках зверек. Красная пелена злобы немного отступила, но легче не стало. Казалось, каждое его усилие лишало сил делать что-либо еще. И еще эта бесцеремонность Дурслей... как они могли? На коробке была наклейка, а на ней - четкими, красивыми буквами выведено рукой Гермионы "Гарри Поттеру".
Как они могли так поступить?
Как поступали все предыдущие годы, старательно взращивая в нем что-то плохое, лишая радостей и малейших мгновений счастливого детства.
Осев у двери, Гарри все же заглянул в коробку. Осталась там всего одна книга. Протянув руку, взяв книгу, мальчик нахмурился, изучая обложку. Это странно, ведь Дурсли никогда особенно не проявляли интереса к чтению... Но все же, как и думал, в очередной раз единственные родственники решили сделать ему "приятное". Почему-то Гарри не удивился бы, позови его Дадли во двор, чтобы он посмотрел, как горят на барбекю присланные книги.
Поморщившись, Поттер поставил коробку у шкафа. Ему было очень приятно, что подруга так постаралась: коробка была внушительная, и Гермиона точно потратила много сил, но... Нет, если он напишет ей, что произошло, она расстроится. Она и так переживает за него, похоже, сильнее, чем он сам за себя. Зачем подбрасывать ей еще повод для грусти?
Тем более, тот вкуснейший пирог, вернее, его остатки грели его душу после каждой скудной трапезы с Дурслями. Слегка "остыв", Гарри открыл отходившую в полу доску и достал последний кусочек. Закрыв свой тайник, снов уселся на пол и медленно доел. В закромах было полным-полно вкусного, но ведь ему на это жить почти два месяца.
Собравшись с мыслями, Поттер уселся за письмо. Из-за расстроенных чувств слова не сразу легли на письмо, и ведро пополнилось испорченными комочками.

"Дорогая Гермиона,
Получил твои посылки, огромное спасибо! Пирог мне понравился, вкусный, очень похож на то, что готовит миссис Уизли. Я не очень хороший гурман, поэтому для меня твой пирог - лучший пирог в мире. Теперь не умру голодной смертью. Второй раз выручаешь, еще раз спасибо. И много книг - здорово, теперь мне будет, чем заняться. А то я вскоре наизусть смогу цитировать "История магии", хотя ты знаешь, как я ее не люблю. Но действует как отличное снотворное.
Я немного скучаю по тому времени, что проводил в "Норе". Там я чувствовал себя гораздо больше дома, чем у Дурслей. Надеюсь, и в этом году Рон пригласит меня к себе. Было бы здорово, если бы и ты там была. Мне было бы спокойнее.
Стараюсь все больше времени проводить вне дома. Сны о Проклятом Короле все еще беспокоят, но не так сильно, как раньше. Я вспоминаю, что год назад мне снилось что-то похожее, но все так расплывчато... Может, это немного больше, чем сны? Как видения у Арвен? Глупость, сам знаю, но все здравые идеи я сам обдумал и отверг. Нужен совет профессионала по части логичной аргументации, поможешь? Профессор Трелони никогда не говорила о моем даре прорицании, но, может, мое "внутреннее Око" наконец-то очистилось и прояснилось?
На самом деле я очень сильно устал от этих снов. Твои книги..."
Гарри посмотрел на коробку, вспомнив одинокую книжку.
"... очень помогут дольше бороться со сном. Из занятий, как оказалось, вариантов мало: или ругаться с Дурслями, но тогда меня выгонят, или гулять вдоль улиц, далеко от дома не отходя.
Мне приятно, что ты так сдружилась с Крамом. Верю тебе, что он хороший. Мне бы хотелось получше узнать его, как человека. Ведь как ловец он находка для своей команды.
Точно, день рождение! Я бы и забыл, если бы не спросила. Ладно, шучу. Прошлое твое "занудство" мне очень понравилось. Может, ты целый год будешь помогать с домашним заданием? Это будет лучший подарок на день рождения. Но, если честно, мне бы хотелось шоколада. Знаю, знаю, я и так выпросил у тебя гору сладкого, но помнишь тот вкусный шоколад, которым кормил нас Люпин? Мне всегда казалось, что он какой-то особенный. Может, попросишь Рона купить? Я сделаю вид, что ничего такого не говорил.
Как проходят твои каникулы?
Гарри".

Он свернул письмо, покосился на Буклю. Та важно и с легким укором покосилась на него.
- Я не буду об этом писать, - нахмурился, потирая вновь занывший шрам. Он теперь болел каждый раз, когда злоба забирала контроль, вернее, пыталась забрать. Вздохнув, привязал письмо к ноге Букли. Сова обеспокоенно ухнула, ласково ущипнула его за палец и вылетела в окно.
Гарри побоялся ложиться спать. Там ведь ждут они, кошмары.

Жаркое лето в Литтл Уингинг разгулялось не на шутку. Июльский зной проникал в дома, и обитатели Тисовой улицы распахивали окна в тщетной попытке заманить к себе хоть пару дуновений прохладного ветерка. Зеленые чинные лужайки засохли, поблекли, но объявленный запрет на перерасход воды мигом разразил чинную войну меж соседями: теперь все следили друг за другом и за подходами к шлангам. Теперь к Гарри было приковано так много взглядов, когда он проходил мимо чьего-то дома, что у мальчика складывалось ощущение, будто еще немного, и руки бдительных соседей Дурслей схватят телефонные трубки, наберут полицию и вызовут пару констеблей, чтобы они повязали "криминального вида мальчишку".
В застиранной и растянутой одежде Дадли Гарри и вправду выглядел чужаком на прилизанной, почти идеальной Тисовой улице, поэтому после того, как на него накричал мистер из дома напротив, когда заметил ногу Поттера на своей пожухлой лужайке, длительные прогулки пришлось отложить на пару дней.
За это время Гарри предпринял несколько попыток послушать новости, но тетя Петунья так громко скрипела зубами, а дядя Вернон страшно вращал глазами, когда он стоял и слушал, что пришлось искать новые пути. К сожалению, из-за повышенной тревожности окружающих он не смог таскать газеты, в которых искал хоть какие-нибудь упоминания о странных происшествиях, что могли последовать за появлением Волдеморта. Неужели ничего не происходило? Такого не могло быть. Просто не могло. После того, что он видел, того, свидетелем чему стал, все не могло просто взять и исчезнуть.
Злоба вскипала в нем из-за абсолютного "ноля", который был в маггловских газетах и новостях.
"Сегодня в парке был найден..."
Гарри, проходивший мимо гостиной на кухню, чтобы попить воды, замер, вслушиваясь в монотонный голос диктора.
"... черный портфель, о котором сообщили очевидцы, приняв за потенциально опасный. Прибывшие на место саперы обнаружили документы..."
Услышав натужное покашливание тетушки, Поттер, не взглянув на родственницу, дошел до раковины, чувствуя себя разбитым и обманутым.
Письма приходили с задержкой. Гарри казалось, что все постепенно начали забывать о нем, и это было хуже, чем тогда, когда Добби воровал письма. Все будто замерли, следя за ним, ожидая, когда он сорвется, когда сделает глупость, но Поттер пока держался. Он злился, но пока еще держался, и в этом помогали письма Гермионы, которая, как хотелось верить Гарри, также пребывала в неведении и пыталась искать ответы.
А еще общество умной и рассудительной подруги помогли бы ему не сойти с ума.

"Дорогая Гермиона,
Сперва решил начать "Стража, стража!" Пратчетта. Пока осилил пару страниц, мне нравится. Через пару писем напишу впечатления более подробно.
В Литтл Уингинге такая жара, что долго сидеть на одном месте невозможно - сразу клонит в сон. Еще этот запрет на воду разъярил дядю Вернона: он как дракон, охраняющий сокровища, бдит, чтобы никто лишнюю каплю не расходовал. Я еле отбиваю себе два стакана воды в день. Что уж говорить о еде.
А с книгами для Рона можно попробовать. Я могу написать ему, что спорю, будто я прочту книги быстрее него, и он обязательно возьмется за них. Как тебе идея?
Твои предположения наводят на определенные мысли, но я не думаю, что это возможно. Мне снится то, что было, и я вряд ли смогу что-то изменить, ведь это будет ложью. А то, что творится, и так перенасыщено враньем. Не думаю, что твой приезд - хорошая идея. Я был бы несказанно рад тебе, но ты же знаешь моих родственничков: они ненавидят все, что связывает меня с Хогвартсом. Но хотя бы пара часов с тобой были бы отличным подарком. Мне очень не хватает тебя и Рона.
Да, бери в свои руки решение! Я буду рад любому подарку.
Что-нибудь слышно от других учеников? После того, как стало известно про Люпина, было много возмущений и опасений, а после Турнира отклик должен быть куда сильнее.
Гарри."

Отредактировано Harry Potter (16 ноября, 2014г. 14:51)