Если бы Эммалайн Вэнс знала, что будущее ей готовит, то уделяла бы больше внимания вопросам, напрямую касающимся зачатия, беременности и родов. И Рудольфус и Рабастан стремились продолжиться в грядущих поколениях, судя по всему очень отчаянно стремились, потому как к Беллатрисе, которую наблюдала мисс Вэнс прибавилась еще одна будущая мать, и (закономерно) супруга Рабастана.
Супруга Рабастана.
Впервые Эммс была близка к тому, что можно назвать типичным женским любопытством. Расспрашивать Баста было как-то... не по-товарищески, поэтому Вэнс ждала этой встречи даже с некоторым нетерпением.

- Присаживайтесь... Яэль?
Едва заметная вопросительная интонация, как просьба о разрешении называть рыжеволосую женщину по имени. И профессиональная, доброжелательная улыбка, как разноцветный леденец на стойке регистрации.
"Мы вам рады!"
Давая гостье время немного освоится, Эммалайн деловито возится у стола с зельями, переставляя флаконы, которые и так находятся в идеальном порядке.
И ловит неожиданный вопрос спиной.
Дружат ли они с Рабастаном.
Сложный вопрос, но тут действительно, проще ответить «да», чем вдаваться в тонкости. Но, определенно, корни их взаимопонимания нужно искать во временах учебы в Хогвартсе, поэтому...
- Да, именно так, хотя знаете, тогда это был не дуэт, а трио, - жизнерадостно смеется Вэнс.
Смех удается Вэнс хорошо, как и все, над чем она долго и и тщательно работает. Ее задача успокоить будущую мать? Она успокаивает.
- Трио умников, считающих, что они имеют право знать все... А учителя, как нам казалось, нас не понимали. В детстве это очень приятное чувство, когда тебя не понимают. Делает тебя особенным в твоих же глазах... Это у вас первая вероятная беременность?

Воспоминания-воспоминаниями, если будет нужно, Эммалайн извлечет из памяти какие-нибудь забавные школьные случаи, но и о деле тоже стоит помнить.
Мистер Черч, живущий в доме на правах иммигранта, просовывает морду в дверь, оглядывает рыжеволосую женщину, фыркает и уходит. Обычно он более любопытен, но сегодня у него, видимо, не то настроение.

Отредактировано Emmeline Vance (21 сентября, 2017г. 12:34)

- Первая беременность всегда нуждается в особенном внимании. Простая предосторожность, обычная для всех. Присаживайтесь на кушетку, Яэль, и не волнуйтесь. Рабастан поступает правильно, беспокоясь о вас.
Эммалайн не склонна подозревать Рабастана в сентиментальности, поэтому подозревает, что у его беспокойства причина, все-таки, есть. Мерлин, да достаточно взглянуть на Беллатрису и весь список трудностей, с которыми им приходится ежедневно справляться, чтобы ребенок все же родился, чтобы действительно забеспокоиться.
Мисс Вэнс осторожно берет в свои руки запястье Яэль, слушает пульс. Кожа у нее красивая, как у всех рыжих, такую беременность не испортит.

- Да, был и третий, - рассеяно подтверждает она, но осторожно избегает имен.
Это их прошлое. Ее, Рабастана. Она не стремится впускать туда еще кого-то.
- Он мертв… мне… мне до сих пор тяжело об этом говорить, простите.
И правда и неправда. Вэнс не отказалась бы еще раз поговорить о Розье с Бастом, но на этом список собеседников заканчивается. А такой маневр помогает не обидеть Яэль.
Эммалайн бережно относится к чужим эмоциям, хотя бы потому, что с ее эмоциями явно что-то не так. Хотя бы, пока можно, потому что всегда может случиться момент, когда уже нельзя.

- Диагностические чары – обязательно, но кроме них мне нужны еще и внешние признаки, или их отсутствие, и ваше описание самочувствия. Так как вы себя чувствуете, Яэль?
В Яэль нет той истощенности, что до сих пор присуща Беллатрисе, хотя о ее правильном питании заботится весь дом и даже мистер Черч принес к порогу ее спальни крысу. Яэль производит впечатление уравновешенной и милой женщины. С такой приятно выпить чаю и поговорить о чем угодно.
Наверное, завести семью с такой тоже очень приятно. Красивая жена, красивые дети, и никаких трупов в подвале.

Эммалайн слушает, ободряюще кивает.
- Если вы долго принимали это зелье, а потом внезапно перестали, то риск забеременеть существенно возрастает. С учетом всего, что я услышала, я почти уверена в том, что вы беременны, Яэль, но все же оставим решающее слово за диагностическими чарами, да?
Мисс Вэнс ласково улыбается, отпускает руку рыжеволосой. За профессиональной улыбкой колдомедика хорошо прятать мысли. Например о том, что долгое применение зелья, упреждающего возможность забеременеть, чревато дополнительными рисками для ребенка, если зачать его сразу. Полгода – хороший срок, чтобы все риски сошли на нет, но, как поняла Вэнс из туманных намеков Рабастана, полугода у семьи Лестрейнджей нет.

И еще один момент, который тревожит Эммалайн: Яэль чистокровна, иную невестку Рудольфус бы не потерпел. Браки между чистокровными волшебниками это прекрасно и традиционно, но вот потомство у них все слабее с каждым поколением. Поэтому и требуются дополнительные ритуалы… В общем, это, возможно, неуместная сентиментальность, но Басту Эммс желала здоровых детей. Если уж он решил стать отцом.
- Ну что, мы готовы? Если ваша беременность подтвердится, Яэль, можем провести еще один небольшой тест. Мы с Рабастаном добились кое-чего в своих исследованиях (Эммс не склонна недооценивать помощь Лестрейнджа-младшего), и теперь можно на самой ранней стадии беременности определить, насколько плод здоров.
Аква Вэнс, чуть измененная заклятием, кровь отца и матери, и пожалуйста, жидкость снова меняет цвет. От светло розового до черного. Здоров – смертельно болен. Пока что у мисс Вэнс под рукой была только одна беременная ведьма, но, может быть, повезет, и их будет две.

Яэль нервничает. Причины могут быть самые разные. Она хочет ребенка, она не хочет ребенка, она боится беременности и всего, что беременность с собой несет. Вэнс такое видела много раз. Более того, сама бы она никогда на такое не решилась. Как представишь себе картину: внутри тебя кто-то живет, растет, меняется, питается, по сути, тобой же… от такого мурашки по коже. Но свое мнение она держит при себе. Одно из существенных достоинств Эммалайн Вэнс – она умеет держать при себе свое мнение.

Предусмотрительность родителей Яэль заслуживает всяческого уважения.
– Превосходно, - с чувством отзывается мисс Вэнс на сообщение, что Гампы и Лестрейнджи до сего времени в браках не состояли. – Разумный подход к выбору партнера для зачатия, это то, что я всемерно приветствую.
«Партнер для зачатия» отдает то ли больницей святого Мунго, то ли подвалом не святой Вэнс, но Эммалайн, никогда не чувствовавшая в себе тяги к материнству, замужеству и тихому семейному уюту этого не замечает. Она достаёт волшебную палочку делая то, что проделывала уже бессчётное количество раз с Беллатрисой.
Вэнс может похвастаться тем, что бессчетное количество раз видела чудо. Ребенок все еще жив, мать все еще жива. Но ее заслуга как колдомедика тут не очень велика, слабая жизнь, бьющаяся в животе леди Лестрейндж, не прервалась из-за сильнейших заклинаний и ритуалов. И, пожалуй, благодаря сильнейшему, безумному желанию Рудовльфуса и Беллы взять свое дитя на руки. перед такой силой иногда отступает даже смерть.

С Яэль все иначе, Эммалайн это чувствует сразу же, как проводит палочкой над ее животом. В рыжей достаточно сил, ее тело примет беременность охотно. Ей есть что отдать плоду . Чистую кровь, жизненные силы.
«Отличная производительница», - одобряет про себя мисс Вэнс, и от нее это лучшая похвала. Красота и ум это прекрасно (а рыжая привлекательна и очень не глупа), но если бы Эммалайн доверили выбирать жену другу, она бы смотрела на другое. Приятно, что и в этом «другом» Яэль так же хороша.

Палочка чуть подрагивает в руках Эммалайн, повинуясь ее мыслям, и от Яэль отделяется фантом – прозрачное тело, наполненное легкой дымкой, Вэнс может заставить ее рассеяться, тогда они увидят, как у Яэль бьется сердце – чуть чаще, чем следует, должно быть, от волнения. Но сейчас их интересует другое. Маленькая рубиновая искорка, плавающая внутри тела фантома. Пульсирующая с радостной настойчивостью.
Вэнс улыбается.
- Поздравляю, Яэль! Вы скоро станете матерью!

Прежде чем проверять состояние ребенка, Эммалайн все же уделяет внимание будущей матери. Чем бы ни занимались родители Яэль, а так же ее чуть более отдаленные предки, смертельных родовых проклятий они не нацепляли, либо нашли способ вовремя от них избавиться. Словом, и внутри и снаружи рыжая была здорова и готова к тому, чтобы без особых затруднений выносить дитя. Большая радость для мисс Вэнс, которая в последнее время имела дело либо с трупами, либо с людьми, отчаянно нуждавшимися в срочной помощи колдомедика. Она даже пару минут позволила себе просто любоваться на фантом Яэль – ей тут делать нечего. Разве что посоветовать зелье от утренней тошноты и для успокоения нервов. Беременные женщины бывают крайне вспыльчивы – замечательный пример вспыльчивой беременной есть неподалеку.

Интересно, а у ребенка Баста будут рыжие волосы? Обычно это передается по наследству. Эммалайн попыталась представить себе Рабастана с рыжими волосами и, возможно, с этой улыбкой, как у Яэль, и признала, что результат будет вполне удовлетворительным. Ради такого стоит стараться.
Последний взмах волшебной палочки, и фантом рассеивается легкой дымкой.
- Пока что все весьма неплохо, - с осторожным оптимизмом заявляет Вэнс.
Осторожный оптимизм – крайняя степень оптимизма, на которую она способна. Рабастан бы оценил.
- Хорошо бы нам с вами встречаться не реже двух раз в месяц, Яэль, для таких вот осмотров.

Эммалайн с интересом и некоторым изумлением замечает, что к ребенку Яэль и Рабастана у нее совсем другие чувства, нежели к ребенку Беллатрисы и Рудольфуса, не говоря уже о каких-то прочих детях, к которому никто из ее окружения не имеет никакого отношения.
Об этом стоит поразмышлять. К своим чувствам Эммалайн сейчас относится иначе, чем до похищения, она их изучает. С безопасного расстояния. Но все же чувствам Эммалайн теперь иногда позволено бегать без поводка. Не всем, конечно, тем, которые сочтены безопасными. Но и это прорыв, в какой-то степени.
Небольшой запас «Аква Вэнс» всегда хранится в мансарде, потому что для Эммс это вроде любимой игрушки, с которой она постоянно возится. Есть у нее и немного крови Рабастана, запаянная в маленький флакон с наложенными на него чарами от свертываемости. Им часто приходится использовать свою кровь как реактив. Хотя Эммалайн больше нравится кровь Рудольфуса, для их экспериментов разницы пока никакой, но она не стесняется заявлять, что кровь старшего в роду сильнее. Примитивная манипуляция, но действенная.

В пробирку падает капля крови Баста, затем Эммс осторожно берет руку Яэль и прокалывает ей палец маггловской специальной иглой, похожей на маленький острый коготь. Так оно получается чище и быстрее. Да и нужно ей буквально каплю.
- Смотрите, - с гордостью показывает она рыжей, как совершенно прозрачная жидкость (свидетельство чистоты крови обоих родителей) вдруг обретает живую пульсацию, и только чуть темнеет. Самую малость, так, что даже не заметишь, если не знать, на что смотреть. – Чем темнее раствор, тем сильнее риск отклонений у ребенка. Не хочу себя хвалить, но это прорыв. Представьте, Яэль, теперь, прежде чем заключать брак, двое смогут пройти этот маленький тест и уже решать, стоит ли им иметь детей.
Прорыв – прорывом, но Вэнс не без оснований полагала, что многим чистокровным семьям будет на это плевать. Главное, заключить выгодный брак, а потом всегда можно постараться призвать на помощь чары. О, да, в ритуалы мы до сих пор верим больше, чем в колдомедицину!

- Для вас я всегда найду время, Яэль, об этом не тревожьтесь. Если вдруг вам покажется, что консультация нужна немедленная – не стесняйтесь обращаться.
Она б в любом случае это сказала, но сейчас перед ней мать ребенка Баста, и Эммалайн чувствует какую-то особенную ответственность.  Если ребенок есть (пусть еще маленькой, пульсирующей искоркой), значит, он ценен для Рабастана. Если он ценен, значит она сделает все, чтобы он появился на свет здоровым и сильным, и не из-за Непреложного обета. Для сдержанной мисс Вэнс существует не так много способов сказать кому-то «ты для меня важен», и вот это едва ли не единственный.

Вопрос рыжей заставляет Эммалайн на секунду задуматься, но Яэль выглядит очень здравомыслящей особой. Что плохого, если она ответит на ее вопросы откровенно? Окажись Эммс на ее месте (что и представить себе затруднительно, но все же), наверняка предпочла бы знать все. Без скидок на то, что беременные женщины хрупки и впечатлительны. Что, вообще-то, очень спорно.
- Всегда остаётся вероятность, что в процессе вынашивания плод может развиться недостаточно или с деффектами.
Никаких «ваше милое дитя», «материнство – счастливая пора в жизни любой женщины» и «все будет хорошо, если мы будем осторожны».
Можно быть хоть трижды осторожными, можно быть богом осторожности, но беда может случиться. С тобой, или с теми, кто тебе дорог. Так зачем себя обманывать?
- Поэтому да, мы будем проверять. Некоторые пороки в развитии можно преодолеть заклятиями, если вовремя выявить.

Рыжая взволнована и Эммс вдруг чувствует себя жестокой сукой. Непривычное ощущение.
- Простите, - говорит она, мягко погладив будущую мать по руке. – Я не хочу вас пугать, это профессиональное, видимо, называть вещи своими именами. Не обижайтесь. Если вас это немного успокоит – я теперь не слезу с вас до самых родов и замучаю осмотрами, вы еще меня проклянете за дотошность. Образно говоря, конечно.
К проклятиям Эммалайн относится очень серьезно. И к их последствиям.

Для Вэнс предложение Яэль тоже несколько неожиданно. Не то, чтобы она была таким уж специалистом по психологии беременных, но разве в этот волнующий момент женщина не хочет остаться наедине с отцом своего ребенка? В памяти всплывают прочитанные тайком романы в мягкой обложке, там беременности случаются по меньшей мере раза два за все повествование, и каждый раз это волнующий момент, да. Нет, ведьма понимает, что эти книги не могут претендовать на какую-то экспертность, но хоть что-то же должно в них быть правдой?

Эммалайн честно пытается подставить в уме, словно разбирая формулу, Рабастана на место героя книги…
«Пылающие», обнаженный до пояса, мускулистый брюнет держит в объятиях пышногрудую блондинку, разрез ее шелкового платья опасно обнажает край чулка
…а Яэль на место героини, когда рыжая скажет ему о беременности. Не помешали бы еще свечи и тихая музыка… И Вэнс, вздыхая, отказывается от этой мысли. Пылающие - это если только с Инсендио.

- Если вам так будет удобнее, Яэль, я буду рядом. Давайте порадуем мистера Лестрейнджа приятной новостью, - деловито улыбается она. – И да, я предвижу, что мне предстоит ответить на множество вопросов. Но я очень рада и за вас и за Рабастана. Правда.
Конечно, сейчас не лучшее время для того, чтобы строить семейный очаг и обзаводиться детьми. Опасное время. Но Эммалайн не будет включать эти соображения в поздравительную открытку. Появление Яэль поставило мисс Вэнс перед одним неприятным фактом – у них – у них всех – уже больше позади, чем впереди, и, наверное, не стоит откладывать на завтра...
Ничего не стоит откладывать на завтра.

Отредактировано Emmeline Vance (17 октября, 2017г. 13:15)

Вэнс никогда не доводилось наблюдать беременного анимага, и ей приходится напомнить себе, что именно Яэль – беременный анимаг Рабастана, и вот, возможно, в этом единственном и уникальном случае, ему важнее здоровье матери и ребенка, а не научные открытия и эксперименты. А даже жаль, хотя, конечно, мисс Гамп нравится Эммалайн, действительно нравится.
- Очень хорошо, что вы упомянули об этом, Яэль. Я не знала, что ситуацию нужно рассматривать еще и с учетом ваших способностей к анимагии. Если мы не хотим рисковать, то не стоит менять облик. Трансформация вашего тела может навредить плоду.

Мисс Вэнс отходит к окну, задумчиво проводит пальцами по мутному стеклу в подтеках частых дождей. Пытается представить себе механизм превращения – получается не то, чтобы очень хорошо, Рабастан рассказывал ей, но у Эммс сложилось впечатление, что анимагия – не для нее. Слишком много вопросов.
- Либо плод навредит вашему телу, Яэль, он, в отличие от вас не сможет обернуться енотом или…. а в кого вы превращаетесь, если это не тайна?
Про енота она вспомнила из-за Рабастана, это понятно…
- Словом, выкидыш или необратимые изменения. И не знаю, что будет худшим из зол, - решительно подводит  она итог.

Если бы у нее была под рукой хотя бы пара образцов для опытов… Но нельзя объять необъятное. Хотя, конечно, она будет вести очень подробный дневник беременности мисс Гамп, как делает это с миссис Лестрейндж.
Рыжая волнуется. Ждет.
Эммс, чтобы не терять времени даром, открывает свой журнал, похожий на большую амбарную книгу, только щедро укрепленную заклинаниями – на случай, если кто-то посторонний захочет ее открыть в отсутствие хозяйки, ну кроме Баста, понятно. Расчерчивает страницу на столбики и строчки – идеально ровно. Вписывает число. И ей сразу становится спокойнее.

Отредактировано Emmeline Vance (2 ноября, 2017г. 18:58)

Оставалась маленькая надежда, что за последние годы магическое искусство таки шагнуло куда-то вперед, но Эммалайн развеяла её. Яэль слегка поджала губы, прежде чем понятливо кивнуть - ее тяга к любопытствованию, обычно, не сильно-то простиралась на область возможного ущерба для себя лично (момент со знакомством и сотрудничеством с Рабастаном, и всё последующее - не в счет, да и не любопытство там было основным двигательным ресурсом).
Переплетая пальцы, ведьма проследила за движениями мисс Вэнс.
И едва вскинула брови, после понятливо улыбнувшись.
Вряд ли Рабастан рассказал своему другу всё об опытах с анимагией, мисс Гамп хотелось верить, что он рассказал не всё:
- Обыкновенная лисица. Наверное, подсознанию не давала покоя мысль об извечных английских забавах. Ну и в детстве родители не слишком мудрствовали с домашними прозвищами - на белочку или огонек я была не слишком похожа, а на этого зверя... вполне. - Странный у них разговор, доверительный. Подкупает эта возможность честно отвечать понимающему человеку.
Подумать только - понимающему человеку в доме Пожирателей Смерти, с которыми собралась породниться: жизнь Яэль дала такой крутой вираж, что ведьма, оценивая эффектность и эфективность нахождения в новых обстоятельствах, ухватилась за шанс хоть немного говорить искренне.
Только занятому колдомедику не нужны детские воспоминания. И следует вести себя подобающе.
Захотелось курить, Яэль невольно повела рукой к карману мантии, но тут очень вовремя появился Рабастан.

Гамп покосилась на мисс Вэнс, потом вернула взгляд на мужчину. Кивнула, улыбнувшись.
Язык не поворачивался. Это должно быть нормальным и естественным - провозгласить об измененном положении; если подумать, сотни поколений чистокровных английских ведьм только тем и занимались, что провозглашали, ожидали, способствовали и готовились к... или разбирались с последствиями. А вот как-то оно. Не нравится Яэль, как звучит.
"Ох, к драконовой матери..."
- Я беременна. Все хорошо. - "Можно закурю?" - Не зная куда девать руки, сцепила их за спиной. Наверное, нужно было гордиться собой, творениями ритуалов мадам Мелифлуа, Рабастаном и его здоровьем... а получалось лишь сложнообьяснимое чувство.
Когда подарок слишком хорош и слишком желаем, иногда к нему страшно подступиться.
Осознание приходило очень медленно. И пока не пришло.
"Видно, правду говорят, лучше ведьме поскорее замуж выпрыгнуть и детей родить, чтобы не стоять в тридцать лет посреди жизни и не краснеть, не зная, по каким правилам теперь вести себя".
- Эммалайн обледовала... - Очевидный факт, перевод стрелок и поспешное отступление за чужую спину, фигурально выражаясь. Ведьма улыбнулась, страстно желая оказаться вне этого разговора. Посидеть в тишине, подумать, осознать окончательно, привыкнуть.
Рыжая отошла к окну, бездумно касаясь пальцами старой рамы.

Ведьмы переглядываются, что вызывает у Рабастана непонятное раздражение - но пауза затягивается. Это не сулит ничего хорошего, и он хмурится, мрачнеет все сильнее и сильнее.
Но Яэль, видимо, решив, что новости, имеющие отношение к ней, должна сообщать она, наконец-то озвучивает то, на что он надеялся.
Лестрейндж пытается со стороны оценить свои чувства по поводу столь важного события в его случае, но ничего, кроме того, что это в самом деле невероятно важно, в голову не приходит. И только голову и затрагивает.
Может, у него нет отцовского инстинкта, думает он, чтобы подумать хоть о чем-то. Нужно об этом почитать. Какой-нибудь справочник.
Теперь, когда у него есть хоть что-то, напоминающее план, ему намного проще.
- Это замечательно, - ровно отзывается он, не придавая никакого значения своим словам - Яэль и так отчасти знает, насколько это замечательно, их договор построен на важности этого события.
- Передай моему брату, что моя невеста в положении, - обращается Лестрейндж к эльфу, тут же исчезающему в поисках Рудольфуса. Эта новость не принадлежит ему одному, у этого ребенка есть смысл существовать, плотно переплетенный с судьбой рода, и потому глава Рода имеет к этой новости прямое отношение.
Переводя взгляд на Вэнс, он снова ждет - на сей раз вердикта колдомедика, уже наблюдающего другую беременную Лестрейнджем ведьму.
Эммалайн держится профессионально - Лестрейндж ценит это в людях, его это примиряет с остальным несовершенством этого мира.
Он медленно кивает в знак согласия с ее предложением - он тоже был бы рад, возьми Вэнс заботы об этой беременности на себя. Куда их еще девать.
Но кое-что в словах Вэнс его цепляет.
- Плод? - переспрашивает Лестрейндж. - В смысле, ребенок один?
Вот драккл. Он, признаться, очень рассчитывал закрыть обе темы разом, и Мелифлуа уверяла, что ритуалы увеличат шансы на двойню.
Но, с другой стороны, один ребенок - это на одного больше, чем ничего. Это выкупной билет самого Рабастана, от которого теперь всего и требуется - протянуть до конца года и обеспечить Гамп ее частью результата и сделки.
Возвращающийся эльф, кидающий на Яэль и самого Рабастана сияющие взгляды, выглядящие особенно отвратительно на фоне его очевидного психического расстройства, ликующе сообщает, что лорд Лестрейндж требует Молодого Хозяина к себе.
Рабастана внутренне передергивает от этого помпезного заявления. Во-первых, к себе - сиречь на кухню. А во-вторых, "лорд Лестрейндж" сейчас больше похож на маггловского бродягу-алкоголика. Очень опасного маггловского бродягу-алкоголика.
- На кухне не появляйся. И постарайся не встретить Беллатрису, - предупреждает он Яэль, совершенно не желая случайно спровоцировать одну из тех очаровательных семейных сцен, на которые у него с детства аллергия. - Я найду тебя, когда закончу, и мы сразу же аппарируем.
Он бросает на Вэнс нечитаемый взгляд - каково ей тут одной, с тех пор, как он делит дни между Хакни-Уик и этим коттеджем? - но ничего не спрашивает. Успеется еще, а вот Рудольфус ждать не любит.
С тем и выходит, оставляя женщин снова наедине.

– Это, конечно, не мое дело…
Вэнс запинается. Это действительно не ее дело, так что, может быть, стоит промолчать?
Но нет. Эммалайн решительно вздергивает подбородок – почти тем же жестом, что у Яэль.
Чистокровные ведьмы в тисках обстоятельств.
Стойкость и гордость.
– Но все же, Яэль, простите – что не так? Вы здоровы, плод здоров. Перспективы весьма обнадеживающие.
За эти обнадеживающие перспективы Беллатриса и Рудольфус убили бы. Кого угодно, как угодно и сколько угодно раз, потому что, не смотря на все ритуалы, на все старания, все может окончиться крахом в любой момент. Но, благодаря рыжей ведьме, род Лестрейнджей не прервется. Так где праздничный салют?
Вэнс аккуратно закрывает журнал, кладет его в нижний ящик стола – несколько лишних движений, которые дадут Яэль время понять, хочет она или нет продолжать разговор. Эммалайн ее колдомедик а не подружка, откровенности мисс Гамп ей не должна.
– Я не выпытываю. Просто хочу понять, – поясняет Вэнс, приоткрывая окно.
Табачный дым можно развеять и магически, но иногда хочется глотка свежего воздуха, даже такого – сырого и промозглого.
И тут же воспоминание – некстати. У дедули была забавная коллекция причудливых бутылок, он почти из каждой поездки их привозил. Открываешь – и чувствуешь запах джунглей, или моря, или цветочного сада. Что с ними сейчас? Забыты где-нибудь на чердаке? Или выброшены?

Отредактировано Emmeline Vance (22 ноября, 2017г. 13:51)

Два ребенка сразу… Вэнс приподнимает было бровь, удивленная щедростью запросов, потом лицо ее становится задумчивым.
Рабастан не склонен к пустым мечтаниям. Рабастан помешан на контроле, и Эммалайн считает, что так и надо, это правильно. Порядок и контроль – залог их выживания.
Что из этого следует? Если речь вдруг идет о двух детях разом, значит, к этому есть предпосылки, просто Вэнс не в курсе.
- А что, есть основания предполагать, что такое возможно? – осторожно интересуется она. – Двойня явление не частое. Особенно в  чистокровных семьях. Но если у вас в семье были случаи, тогда, конечно, шансы есть…
Эммалайн хочется подбодрить рыжую ведьму. Потому, что она с Рабастаном. Потому, что Яэль нравится Эммс. Это роскошь, конечно, симпатия к кому-то, но трудно переносить весь запас того человеческого, что еще осталось в целительнице на кота. Мистер Черч не самый благодарный кот.
- Есть еще тонкий момент, Яэль. Если у вас близнецы, то какое-то время диагностика чарами будет видеть их единым целым, каким они, по сути, и являются. Так что не теряйте надежды и наберитесь терпения. Если хотите, я скажу это же Рабастану. Или объясните ему сами.
Так даже будет лучше.
Конечно, Баст заводит жену не для того, чтобы удовлетворять скрытую сентиментальность школьной подруги, но можно хотя бы быть чуть ласковее к той, что будет носить твоего ребенка? Просто из соображений практичности. Довольная женщина – спокойная женщина. Спокойная женщина легко вынашивает и без труда рожает, во всяком случае, шансов у нее на это куда больше, чем у той, что бегает, словно у нее метла в одном месте, изводя себя и других.
- И вы мне не мешаете. Здесь не богато собеседницами, так что считайте разговор условной платой за прием. Я помогаю вам а вы мне. Скучающая ведьма - страшная сила, а если она колдомедик, то еще и опасная.
Вэнс пытается шутить, кажется, взяв фразу из какой-то книги и переделав ее к обстоятельствам, но это не важно. Вряд ли рыжая поклонница женских романов в мягкой обложке.

- Яэль, верите ли, до недавнего времени все мое чтение составляли истории болезней и журналы по колдомедицине. На что-то другое не было времени.
Ложь, конечно. Но эту ложь  Вэнс придумала для себя и сама же в нее поверила.
Если у тебя нет времени для легкого чтения, то уж тем более нет времени на встречи с друзьями и свидания.
- Но, когда мы перебрались в этот коттедж…
Вэнс хочет поделиться с рыжей кое-чем сокровенным. Мистером Дарси и мистером Рочестером. Но за дверью мансарды раздается шум, и звуки борьбы.

Держа палочку неготовое, Эммалайн дергает нас себя медную ручку, и замирает, глядя на открывшуюся картину.
Глядя на Эммалайн замирают и оба участника драки. Мистер Черч и безумный домовик Лестрейнджей.
Становится так же ясно, что является причиной оживленного спора, переросшего в потасовку. В зубах кота, обросшего мышцами и древними инстинктами вдали от цивилизации, красуется  гусь. У птицы перегрызена шея, птица имеет вид замученный – то ли смерть ее была нелегкой, то ли жизнь. Но это, безусловно, добыча мистера Черча.

- Хозяин… Брюква…  - бормочет домовик, начиная биться что есть силы о дверной косяк.
Кот подходит к Эммс с видом императора, и кладет к ее ногам гусака, всем видом показывая, что клал он на всех прочих. Это его птица, это его женщина, и так будет с каждым.
- Мой герой!
Растроганная Эммалайн гладит черную шерсть. судя по всему, мистер Черч решил отблагодарить ее за возможность столоваться в подвале.
- Знаете, Яэль, я начинаю верить, что самая полезная книга для настоящей леди – это книга о вкусной и здоровой пище.
Вэнс смеется. Домовик вожделеюще косится на птицу. В воздухе неуловимо начинает пахнуть пирогами. С гусятиной.

На домовика Эммалайн обычно не обращает внимания, существо и правда весьма жалкое, но слова Лисы заставляют ее задуматься. Конечно, лечение домовых эльфов не ее профиль, к тому же, кто знает, может быть Лестрейнджам он нравится именно таким — бормочущим на разные голоса, подающим на стол совершенно несъедобную еду и пришивающим пуговицы к носкам, а носки у рукавам. Но...
— Я бы могла рискнуть, Яэль, но если мы лишимся домовика, Рудольфус будет недоволен.
Когда Рудольфус недоволен, в доме обычно что-то ломается, или что-то ломается у тех, кто в доме. А отсутствие Рабастана иногда заставляло Вэнс чувствовать неприятную уязвимость. Чувствовать ее чаще, чем раньше — стоит добавить для точности.
— Заклинания тут бессильны, - совершенно серьезно размышляет она, держа в вытянутой руке гуся и заставляя домовика прыгать вокруг него в попытках дотянуться. Кот взирает на это с ленивым презрением.
— Может быть, постоянный прием некоторых лекарств...
Вэнс тактично умалчивает, что лекарства маггловские и добыты путем неправедным. Может быть, Яэль будет неприятно об этом узнать. Беременных женщин следует беречь, по возможности, конечно.
Мысль об эксперименте уже захватила ее целиком. Как всегда. По-другому Вэнс не умеет.
— Но, конечно, вскрытие черепной коробки... есть такая область... хотя, конечно, у домовых эльфов возможны различия. Словом, можно было бы попробовать небольшой прокол. Скажи... тебе нужна эта птица?
Эльф останавливается, задумывается, а потом кивает головой. Быстро-быстро.
— Хорошо. Тогда давай договоримся. Я дам тебе птицу, а ты кое-что съешь... хм, Яэль, вы что-нибудь слышали о пищеварительной системе эльфов? Надеюсь, он не умрет. Но если умрет — не выдавайте меня, пожалуйста!
Эммалайн улыбается рыжей — той самой обаятельной улыбкой, которая когда-то действовала на Флитвика (вкупе с безупречным табелем успеваемости мисс Вэнс, разумеется).
Эльф что-то спрашивает (у себя) и отвечает (себе же), и, похоже, внутренние голоса создания приходят к какому-то согласию. Он кивает головой, вожделеюще глядя на гуся. Вэнс надеется, что птица найдет свое посмертие в пироге, но, конечно, возможны варианты. Возможно, они больше никогда не увидят ее, и не узнают о ее дальнейшей судьбе.
Эммалайн подходит к рабочему столу, находит в ящике пилюли. Что-то подобное она когда-то давала Бишоп, после чего Дейзи становилась спокойна и покладиста. Дает таблетку домовику. Тот глотает ее, хватает гуся и убегает.
Во всяком случае, он не умер сразу.