С Рабастаном Арн чувствует себя относительно спокойно, и все выглядит так, будто бы два закадычных друга собрались на прогулку по нелегальному рынку, чтобы прикупить себе чего-нибудь стоящего, но никак не за признанием и жизнью одного неудачливого артефактора.
Где-то в глубине души Арну даже жаль Хорезми — он хорошо понимает, что значит связаться не с той компанией или даже просто оказаться не в том месте и не в то время — но это сожаление нужно ему разве что для успокоения совести: он по-прежнему раскаивается, но чего не сделаешь ради блага того же Скримджера.
Печально, что Скримджер этой жертвы не оценит. Да и кажется, никто, кроме Рабастана и того, кого он так тщательно покрывает.

Арн отвлекается от этих своих мыслей уже в гостинице, где, судя по звукам, доносящимся из номера, наличествует Хорезми, и уже собирается войти, как от шага к двери его останавливает Рабастан.
Рабастан носится со своим распланированным техническим заданием как ребенок, только что купивший волшебную палочку, и его напоминание Арна раздражает, как раздражает любая информация, начинающая казаться назойливой: он и так хорошо все усваивает с первого раза, даже то, что плохо стыкуется с реальностью.
Остается понадеяться, что египтянин хоть толикой подобной способности обладает тоже.
— Я помню, — сдержанно отзывается Арн.
Помнит, и дальше слушает слова Рабастана скорее как музыку, чем что-либо еще, потому что чем больше тот говорит, тем больше Арн видит в предлагаемом какого-то немыслимого абсурда.
Возможно, поэтому иногда Рудольфуса так раздражает младший брат.
Всегда есть пути проще.

Перед тем как войти Арн смотрит на младшего Лестрейнджа долгим пытливым взглядом, будто бы пытаясь что-то понять для себя, — например, степень сходства, потому что до этого дня младший Лестрейндж ему даже нравился, — и, почти весело усмехнувшись, коротко интересуется:
— Вы в самом деле собираетесь с ним разговаривать?
Мерлин свидетель, это действительно выглядит смешно. Арн даже на секунду представляет, как уговаривает Хорезми произнести нужные слова, не добавляя перед этим уговором "Империо", и, все так же улыбаясь, качает головой.
Способ заставить человека признаться в том, о чем он даже не знает, всегда один.
И, насколько Арн помнит, Рабастан уже привык прикрывать брата связкой заглушающих и отвлекающих чар.
Впрочем...
— Посмотрим, как пойдет.
Замок, щелкнув, поддается, — в последнее время Арн особенно бережно относится к сохранности дверей, особенно таких хлипких, как гостиничные, — и следом же в артефактора срывается невербальный Экспеллиармус.
Хватит для начала. Ни к чему так сразу тревожить младшего Лестрейнджа.

Отредактировано Weylin Arn (19 сентября, 2017г. 23:47)

[nick]Rashīdī al-Khwarizmī[/nick][status]артефактор-контрабандист[/status][icon]http://sd.uploads.ru/DT1nj.jpg[/icon][sign]Восток - дело тонкое[/sign][info]<b>Рашиди аль-Хорезми, 46^y.o.</a></b><br><i>продаст, купит, создаст и отремонтирует артефакт. Дорого, качественно.</i>[/info]
Хорезми впервые был в Глазго - и был шокирован и негостеприимным климатом, и негостеприимством этой рабочей окраины, где в этом году проводился аукцион. Грязные, обшарпанные строения, подозрительные личности, общая обстановка тревожности - все это разительно отличалось от прошлогоднего аукциона в Монте-Карло, с его блеском, мишурой и чисто восточной роскошью.
Не говоря уж о том, как там было тепло в сентябре.
Март в Шотландии мог отвадить от Британских островов любого человека, замотивированного недостаточно сильно, и Хорезми все решал, не сократить ли время пребывания в Глазго и не вернуться ли в Лондон, к тепло и уюту съемной своей квартиры, пусть и в ущерб торговле. И все же не возвращался: устроители аукциона, специально ли или намеренно, приберегли самые ценные лоты на последние дни торгов, а Хорезми был покупателем такого калибра, который интересовали именно действительно ценные вещи.
К тому же, он рассчитывал навести справки о хроновороте, который показывала ему Мелифлуа - а то и прикупить нечто подобное. Такие вещи всегда были в цене, пусть и сломанные, а уж после тончайшего ремонта и сопровождаемые соответствующей легендой, могли принести торговому дому Хорезми внушительный куш.
Это-то соображение и удерживало его в Глазго - и сейчас он паковал в свои кофры, мелочевку из которых продал, кое-какие сувениры для своей внушительной семьи в Александрии.

Несильный зуд, начавшийся у локтей и поползший вниз, к кистям, заставил его начать двигаться плавнее, чутко прислушиваясь. Нарушения охранных контуров были слишком грубыми, слишком явными, действовал явно не коллега, и Хорезми не стал торопиться, желая выяснить, неужели местная шпана в самом деле настолько лишена инстинкта самосохранения, что решила красть у кого-то из прибывших на аукцион мастеров?

Негромкий, даже аккуратный щелчок замка застал Рашиди надевающим на руку массивный заговоренный браслет - отличный оберег на разные случаи жизни.
Как оказалось, не напрасно - невербальное обезоруживающее отшвыривает в сторону его волшебную палочку.
Хорезми, изображая удивление и возмущение (последнее, впрочем, не требует актерства, он в самом деле возмущен), поворачивается к вошедшим.
В первый момент ему кажется, что он знает обоих, и задается вопросом, что могло потребоваться от него братьям Лестрейндж, да еще и здесь, в Глазго.
Время окончательного расчета с Рудольфусом еще не наступило, и даже реши Лестрейнджи, что им выгоднее будет не оплачивать услуги артефактора-ритуалиста, а попросту избавиться от долга настолько радикальным образом, куда проще было бы дождаться его в Англии.
- Что вам нужно здесь, сыны шакала? - вопит Хорезми по-арабски, потрясая руками над головой и делая вид, что не узнал тех, кто разыскал его в этой гостинице. - Да падет проклятие Сета на ваши головы, да поглотит песок ваши могилы!..
Мозг его уже вносит корректировки в сложившуюся было картину: тот, кого он принял за Рудольфуса, ему не знаком, зато второй - второй все же один из Лестрейнджей.
Обвивающие запястья руны начинают нагреваться - намерения у пришлых враждебные.
- Что вам угодно, господа?  - переходит на английский, хоть и с ужасающим акцентом, Хорезми, медленно опуская руки и впиваясь взглядом в лицо знакомого мага. - Вы проделали долгий путь, чтобы найти меня.
И немало работы - потому что о месте проведения аукциона едва ли знало множество человек, даже среди круга общения Лестрейнджей.
- И кто ваш друг? - спрашивает он у Лестрейнджа, хотя смотрит на второго, медленно ведя большим пальцем правой руки по извилистой проступающей татуировке на тыльной поверхности ладони левой под прикрытием широких рукавов галабеи. Потеря волшебной палочки его практически не расстраивает: он еще по приезду обезопасил гостиничный номер, создав несколько последовательных спаек охранных контуров, а теперь торопливо, но собранно активировал каждый.

Лестрейнджу много чего угодно - но далеко не все из этого списка способен обеспечить Хорезми, поэтому Рабастан попросту отмалчивается, никак не комментируя ни замечание артефактора о проделанной работе, ни вопрос о личности Арна.
К счастью, тот избавляет его даже от незначительных усилий по изобретению ответа: держась позади Арна, Лестрейндж с интересом наблюдает со своей позиции, как разворачиваются события.
Наверняка Хорезми не был готов к признаниям аврора - и уж точно не был готов, увидав их вдвоем у себя на пороге.
Рабастан не спускает глаз с рук артефактора - Хорезми подвизался в ритуалистике, и кто знает, какими артефактами обвешан и чего стоит их активация - с трудом сохраняя невозмутимость: в последнее время его отношения с Авроратом стали напоминать какую-то игру в танцующие стулья, и невозможно было предугадать, соратниками или противниками выступят они в следующий раз.
Впрочем, не может не признать Летрейндж, Арн определенно выбирает наилучшую тактику - и когда ссылается на свое удостоверение, и когда требует от Хорезми не горячится.
В подтверждение его слов, Лестрейндж демонстрирует артефактору собственную палочку на раскрытой ладони - жест не то чтобы очень мирный, но, как ему кажется, намекающий на достаточно мирные намерения.
У него есть несколько вариантов дальнейших действий - в том числе, самый, пожалуй, предпочтительный, включающий Империо и несколько поспешных аппараций в надежде, что даже без перемещения через неотслеживаемые территории коллеги Арна не смогут отследить путь достаточно быстро - но он бы предпочел проделать все максимально тихо даже в том случае, если его сиюминутному союзнику известны эти лазейки и кроличьи норы, где их следы могут быть утрачены.
На какой-то момент он в самом деле рассматривает предлагаемый Арном вариант как вероятный - что они получат признание и уйдут - но отбрасывает его почти сразу же: этого недостаточно. Он хорошо знает брата, чтобы быть уверенным: нельзя полностью исключить возможность, что однажды утром Рудольфус не проснется с маниакальным желанием убить того, кто поспособствовал спасению Скримджера - и смерть Хорезми, принесенная верным Вейном Арном, как нельзя лучше вписывалась в тот смутный план выживания, который имеет младший Лестрейндж.
- Эта сделка выгодна в первую очередь вам, господин Хорезми, - подхватывает он тон Арна, подхватывая его ложь. - Мы в любом случае получим то, за чем пришли - но если вы сэкономите нам время и прочие ресурсы, то останетесь в выигрыше.
Выигрышем смерть назвать сложно - но в одном Лестрейндж не врет: он не уйдет отсюда без нужного признания. Жизнь Нарциссы стоит немало сама по себе, но ее полное разоблачение чревато не только ее смертью.

— И вы в силах исправить эту «непростительную» ошибку, господин Хорезми, — чуть менее напряженно отозвался Арн, с сомнением замечая, что Хорезми все-таки уступает его требованиям. Обманка или нет: он удивлен, изумлен безмерно, и сейчас, и ему, и Лестрейнджу это только в помощь.
Свои же дипломатические таланты сам Арн ни во что не ставит, и не надеется, что ему удастся вынуть из Хорезми признание в том виде, в котором оно нужно. Впрочем, Лестрейндж здесь наверняка из-за этого, он же, вероятно, в состоянии вынуть из воспоминания что-нибудь компрометирующее.
А Хорезми торгуется. И это, быть может, даже хорошо. Ему стоит уйти в свою стихию и немного потерять бдительность. Это всем только на руку.
Хотя Арн, почему-то, нервничает все больше.
— Наш общий друг, господин Хорезми, — кивает Арн на Рабастана, — рекомендовал вас как человека, хорошо себе представляющего, как обмануть смерть, — прищурившись говорит он, — и как помочь обмануть ее своему другу. Это так?
Прибегать к иносказательности — это ближе к востоку — так думает Арн, и поэтому, кроме того, не торопится, хорошенько взвешивая каждое произнесенное слово, даже, кажется, в чем-то копирует манеру Хорезми, перенимает, чтобы казаться союзником — не врагом. Кажется, так он всегда и жил, входя в доверие то к одному, то к другому.
Удивительно, на что иногда способен совершенно неприятный по всем качествам человек.
— Цена ответа не имеет значения, — не лукавит Арн, ведь они все равно ему не заплатят. — Ни на этот, ни на последующие вопросы.
Он отводит руку с волшебной палочкой вниз, сводя собственное раздражение на нет.
И еще немного.
Только нужная формулировка никак не ложится на язык.
— Гораздо важнее другое, — вслух думает Арн, не сводя внимательного, цепкого взгляда с Хорезми. — Другое. Ответьте, вы помогли Министру, Скримджеру, — утвердительно, хотя, где-то там должен был быть вопрос, говорит Арн. — Провели ритуал, благодаря которому он несправедливо остался жив.
И тут же, вслух, предлагает Хорезми зацепку, закольцовывая все к началу беседы.
— Аврорат, конечно, сразу же исправит эту досадную ошибку с розыском. И вы без проблем сможете покинуть Великобританию.

[nick]Rashīdī al-Khwarizmī[/nick][status]артефактор-контрабандист[/status][icon]http://sd.uploads.ru/DT1nj.jpg[/icon][sign]Восток - дело тонкое[/sign][info]<b>Рашиди аль-Хорезми, 46^y.o.</a></b><br><i>продаст, купит, создаст и отремонтирует артефакт. Дорого, качественно.</i>[/info]
Хорезми колеблется. От него не укрывается тот факт, что самым важным для двух этих мрачных мужчин, ни одного из которых он не хотел бы встретить в темном переулке, несмотря на аврорский жетон или сдержанность, является именно опыт ритуалиста в обсуждаемом вопросе.
Им не нужен кто угодно - им нужен тот, кто помог мистеру Скримджеру обойти смерть. И именно ему они готовы платить.
Намек на то, что он, Рашиди, недостаточно профессионален для такой тонкой и опасной работы, задевает за живое - под угрозой профессиональная репутация в чужом краю.
Хорезми принимается гладить умасленную бородку еще интенсивнее, раздумывая.
Лестрейнджи убеждены в его всемогуществе, раз считают его способным на подобное - это несомненный плюс. Не может быть, чтобы у них не осталось схрона с набитой золотом и старинными артефактами мошной.
Аврор не колеблясь демонстрирует свой значок - и практически напрямую обещает избавить Хорезми от досадных неприятностей в виде этого розыска, мешающего артефактору в его деловой поездке.
Что он потеряет, дав им желаемое?
Кем бы ни был тот ритуалист, который оказал Скримджеру эту услугу, ему не повезло: славу получит другой. Славу и все, что к ней причитается. Плату, уважение к интересных и перспективных кругах, свободу перемещения по Британии и поддержку Аврората. Это выгодная сделка.
Рашиди аль-Хорезми масляно улыбается. Стоит согласиться с ошибочным выводом этих магов и выслушать их предложение - а если работа окажется не по нему, немедленно, еще до отказа активировать охранные контуры, вышвыривая незваных гостей и обрубая им желание впредь иметь дело с кланом Хорезми.
Улыбка на губах Рашиди становится еще более алчной, он потирает мясистый нос, принимая роковое решение.
Он ничего не теряет.
- Да, господа, я владею древним умением вызывать в этот мир двойника волшебника, и убийство этого двойника никак не отражается на самом маге, - Хорезми горделиво выпрямляется. - И Руфус Скримджер обратился к профессионалу. Как и вы, господа.
Это даже не ложь - восточная уклончивость в ее чистом виде, мало распространенная в Британии.
- Я слушаю вас, господа. Уверен, мы сойдемся в цене, - Хорезми опускает руки, готовый, если предложение его не заинтересует, продолжить с того места, на котором остановился в чтении цепочки заклинаний. Но сначала он ждет подробного описания проблемы - и не подозревает, что только что решил ее парой неосторожных слов.

Отредактировано Rodolphus Lestrange (19 ноября, 2017г. 21:09)

Хорезми решает и время тянется так невозможно медленно, что Лестрейндж с трудом удерживается от соблазна вытащить палочку и начать с Империо. Пусть потом им придется искать по всей Британии надежное убежище для разговора, пусть придется чистить воспоминания, с каждой измененной или удаленной деталью рискуя окончательно все похерить, создав коллапс или откровенно неправдоподобную сцену, - все лучше, чем ждать, на что решится торговец.
К счастью, им с Арном удача сопутствует. Хорезми либо ослепили обещанные выгоды, либо он играет в какую-то свою игру, но долгожданное признание они получают, да еще и не в самом плохом виде.
Не в идеальном, нет, но и не в самом плохом - к тому же, Рабастан уверен, что Рудольфус не будет внимателен к деталям.
С этого момента - с этого признания - в общем-то можно и начать показ, если речь зайдет о дополнительных доказательствах.
Дальше Лестрейндж уже действует автоматически: обездвиживает Петрификусом артефактора, уже складывающего пальцы для активации Мерлин знает чего, а затем прицельно бьет Силенцио - больше рад  фоновых помех на тот случай, если шотландский аврорат следит за местностью, чем из-за того, что хрипы Хорезми помешают их с Арном дальнейшему разговору.

- Позволите, я заберу тело? Господину Хорезми лучше пропасть без вести, чтобы Скримджер потратил на поиски своего друга время, которое мог бы потратить на поиски его убийц, а у меня как раз есть способ сделать так, чтобы найти его было крайне затруднительно.
В самом начале своей службы Темному Лорду Лестрейндж за компанию с Розье и Снейпом зачищал дома после того, как там поработали его брат и МакНейр - в том случае, разумеется, если эта операция Пожирателей не должна была выступать актом наглядного возмездия - и сейчас он жалеет, что тогда с ними не было Вэнс: у нее просто талант превращать труп в что-то, совершенно не напоминающее себя при жизни.
К том уже, артефактор чистокровен, и Эммалайн будет довольна таким пополнением своей подвальной коллекции.
Лестрейндж не торопится - он осознает, что воспоминание правдоподобнее всего выглядит, если не вмешиваться в его ход, ограничась только срезкой с начала и конца, поэтому подбирает слова.
- Моя семья и я лично очень благодарны вам за помощь, мистер Арн, - вежливо говорит Лестрейндж. - Как я понимаю, вы сделали то, что от вас просили.
Хорезми выгибается на полу, отбивает пятками рваный ритм, его глаза выкатились из орбит, а рот оскален в попытке сделать вдох. Его ихрам спал и отброшен в сторону, руки неподвижно выставлены вверх, как будто Хорезми пытается достать до низкого потолка номера.
- Я дождусь его смерти здесь, - тем же ровным тоном сообщает Рабастан. - Аппарировать с телом намного удобнее.