Луна молча кивнула, подтверждая правоту догадки Рона - на рисунке, который она ему продемонстрировала, действительно был изображён фестрал. И девочка решила не отвлекать Рона, дать ему время как следует рассмотреть почти невидимого зверя. Она с задумчивым и совершенно невозмутимым видом лизнула кончик указательного пальца и принялась собирать крошки от пирога; медленно, по одной, будто успевала ещё и познакомиться с каждой. Тепло кухни, искренняя и безыскусная поддержка Рона, дружеские взгляды домовиков походили на уютный плед, в который девочка укуталась без лишних раздумий.
- Ох, ну что ты, - мягко возразила Луна, отвлёкшись от сбора хлебных крошек. Вот оно - то самое, так похожее на высокую, неприступную и непреодолимую стену: люди боялись и сторонились фестралов, потому что уже только одна возможность видеть их выуживала из глубин создания дурные, грустные, болезненные воспоминания. Будто бы они сами были вестниками смерти, но ведь это не так! Она глубоко вдохнула, почти готовая выложить Рону всё-всё, что она думает о фестралах, об их непростом положении в мире, о превратном суждении, которое сложилось у многих волшебников, даже взрослых и мудрых, но чувства теснились в груди, слова, даже самые простые и разумные, неловко толпились, пихая друг друга в бок, и не находили выхода. С ней часто такое случалось. - Они очень добрые и невероятно умные, - наконец произнесла Луна, вновь глядя на друга. - Знаешь, это настоящее чудо, что Хагриду удалось приручить местную популяцию. Я благодарна ему за это.
Всё последующее, сказанное Роном, было принято с превеликим вниманием, Луна неотрывно глядела на гриффиндорца - этот взгляд был ему знаком, так студентка Рейвенкло смотрела на Гарри на их тайных встречах АД, когда тот объяснял что-то новое. Она отлично понимала, что пытается втолковать ей Рон; ведь помнила свой первый год в Хогвартсе, помнила историю с открытием Тайной комнаты, помнила все шепотки и косые взгляды, что бросали в сторону Гарри все, кому не лень, помнила то сочувствие, которое испытала к худенькому мальчику с вечно взъерошенными волосами, потому что, как никто другой, знала цену подобным шепоткам и взглядам. События же прошлого учебного года так и вовсе были ярки, будто всё случилось только вчера - спасибо драконам! Многие считали, что Гарри сам каким-то невероятным образом подбросил в Кубок своё имя, дабы стать одним из участников Турнира, но Луна никогда в это не верила. То есть, следуя логике рассуждений Рона, слова мадам Амбриж сегодня действительно не были ничем таким, что выходило бы за рамки, пусть несправедливого, но уже привычного. Тогда откуда же в ней самой эти негодование и злость? Откуда обида? Обида! Сам того не ведая, Рон подтолкнул Луну в неожиданному, но, кажется, верному выводу. Да, невероятно, но сегодня вдруг её захлестнула жгучая обида за Гарри, за Дамблдора, за всех них, тех, кто верил. Это открытие так потрясло четверокурсницу, что она промолчала, опустила взгляд в стол и вновь вернулась к брошенным ранее крошкам. Не привыкшая к активному общению со сверстниками, девочка частенько забывала, что собеседник - не её отец, не умеет читать по глазам, не может поймать смысл в условных для Лавгудов жестах. Вот и сейчас, передвигая горку крошек от одной тарелки к другой, Луна тем самым вовсе не выказывала желание свернуть разговор или сделать вид, что слова Рона пустые и ей не нужны, как раз наоборот, они задевали за живое, прокладывали дорожки для новых мыслей.
- Попробую в следующий раз. Наверное, нужна не очень хорошо прожаренная, - Луна смотрела на хвостатого зверя, которого Рон вернул в их компанию. Его готовность отбросить сомнения и поддержать её лучше чего бы то ни было напоминали - она рядом с другом. - Спасибо тебе, Рон, - Луна перевела взгляд на веснушчатое лицо гриффиндора. - Я немного заблудилась, а ты нашёл меня и не дал потеряться.